Деревья гинкго, через равные промежутки растущие по обе стороны главной улицы, всего несколько дней как сменили цвет с зелёного на жёлтый. Ей вспомнилось, как до этого ярко светило солнце, даже вечерами.

Поэтому нынешнее небо цвета ржавчины вызывало странное ощущение, ведь до холодов настоящей зимы было еще далеко.

Шизуку Ашу задёрнула шторы, оглядела комнату и сказала:

— С шестого этажа люди внизу кажутся совсем крошечными. Вроде того, как люди ниже нас кажутся уже не совсем людьми.

— Ты так считаешь, Шизуку?

— Разве не так думают все девочки-волшебницы?

— Нет, только ты. Тебе нравится думать о сложных вещах.

Нана Набутаэ улыбнулась, а потом и рассмеялась. На лице Шизуку тоже появилась улыбка. Нана давно так не улыбалась.

Нана Набутаэ была той самой Сестрой Наной. В последнее время у неё было достаточно причин для горя и слёз, поэтому улыбка на её лице стала редкой гостьей.

Хотя владелицей этой квартиры была Нана, фактически здесь же проживала и Шизуку. В свою собственную квартиру она заглядывала от силы раз в неделю.

И в средней, и в старшей школе, да и вообще с раннего детства все считали, что лицом она походит на ангела или фею.

Когда она стала волшебницей Вайс Винтерпризон, то не ощутила особых перемен во внешности.

В этой девушке, излучающей спокойствие, было нечто, отличающее её от других.

Её предпочтения распределялись примерно так: 30 процентов — мужчины, 70 — женщины.

Опыт в отношениях у нее был довольно богатый. Она встречалась и с парнями, и с девушками, но ни одна связь не продлилась долго.

Хотя с Наной у них, неожиданно, установились долгие отношения.

Шизуку и Нана познакомились на лекции в университете. Они провели вместе выходные и сблизились.

Нана сказала Шизуку, что недавно начала играть в социальную игру «Проект воспитания девочек-волшебниц» и предложила сыграть вместе.

Когда Нана стала волшебницей, а вслед за нею и Шизуку, последняя поверила, что их свела сама судьба. Но они оставались вместе не поэтому. Шизуку полюбила Нану ещё до того, как та стала волшебницей.

— Хех, ты очень милая, когда так улыбаешься.

— Ты о чём?

— Да так, просто мысли вслух.

Шизуку села на диван, закинув ноги на подлокотник.

Выглядит это совсем не изящно, и не похоже, что такая поза удобна. Любой, кто будет так сидеть, порядком измучается.

Это было написано у Наны на лице. Она всегда находила такую манеру сидеть достаточно странной.

Просто такую позу Шизуку принимала, когда чувствовала себя расслабленной. Она всегда была начеку, ожидала атаки, но сейчас, в безопасном месте, её беспокойство исчезло.

Полки рядом с диваном были уставлены томиками любовных новелл, манги и стихов. Обои были розовыми, с узором в виде сердечек.

На стене висела пробковая доска с пришпиленными фотографиями: сестра Нана с Вайс Винтерпризон и Нана Набутаэ с Шизуку Ашу. Улыбающиеся, рядом.

Взгляд Шизуку привлекло одно фото. Она встала с места и подошла к доске. Фотография слегка измялась, поэтому она около минуты распрямляла её углы, а затем вернулась на диван.

— Ты такая методичная, Шизуку.

— Скорее нервозная.

— И-и к тому же самокритичная. — Нана опять засмеялась. — Не смеши меня, когда я готовлю.

— Сегодня у нас карри?

— К сожалению, нет. Сегодня я приготовлю кое-что другое.

— Значит, тушёное мясо?

— Угадала! Рагу под соусом удо. Правда, у меня кончилась сода, так что готовиться будет дольше. Потерпи немного, ладно?

В противоположность беззаботной Нане Шизуку слегка помрачнела.

Удо? Рагу? Что-то тут не так.

Нана была немного склонна к полноте. Из-за этого она частенько садилась на диету и не могла есть то, что хотела.

«Вечно ты мучаешь себя голодом. Подумаешь, немного полненькая. Здоровье важнее. Как бы ты ни выглядела, ты всё равно будешь милой».

Это было действительно то, что думала Шизуку. Но она за целых три дня так и не смогла достучаться до подруги.

«Раз я стала волшебницей, мне необходимо постепенно худеть, так что ничего страшного», — таково было убеждение Наны.

С тех пор Шизуку временами предпочитала промолчать, чем сказать то, что думает.

Хоть Нана была одного с ней пола, Шизуку не могла до конца понять женскую логику подруги. Да она и не притворялась, что понимает, потому что Нана всё равно толком не слушала её советов.

Вдобавок Нана в последнее время не только ограничивала себя в еде, но и старалась есть одни только овощи. Она вечно притаскивала домой всякие дикорастущие растения и готовила блюда, о существовании которых Шизуку даже не подозревала.

Не подозревала и не пробовала. Поэтому каждый раз Шизуку в смущении прятала от подруги глаза, склоняясь над тарелкой.

И всё же… Пока она счастлива, всё в порядке.

Она была так счастлива, так сияла, когда пыталась спасти других волшебниц.

В городе насчитывалось 16 волшебниц. С тех пор как их заставили сражаться друг с другом, Нана с каждым днём становилась всё более подавленной.

Шизуку… Винтерпризон знала, что нужно делать.

Нэмурин.

Правительница.

Две уже умерли. Осталось ещё шестеро.

И Сестра Нана не должна стать одной из них. При одной мысли о её смерти Винтерпризон почувствовала внутри боль.

Гибель Правительницы вызывала много вопросов. Винтерпризон считала, что это как-то связано с конфетами, которые им перевела Свим-Свим. Будь это просто подарок, всё было бы в порядке. Но, похоже, некоторые члены команды Правительницы решили подсидеть её.

Шизуку поставила на стол стеклянный стакан с рисунком — тропической рыбкой. На его блестящей поверхности стала видна стоявшая у плиты Нана. Шизуку подумала, что это неплохой способ посмотреть на нее. В стакане отразилась улыбка Наны.

Шизуку заговорила:

— Ладно, давай прогуляемся после еды. Есть планы на сегодня?

— Хочу съездить на гору Таканамияма.

— По-моему, это плохая идея. Сейчас это довольно рискованно.

— Если ты будешь рядом, то всё будет хорошо. Нам непременно надо съездить туда.

— Зачем?

— Мне пришло сообщение от Лесного Музыканта Кранбери, она хочет встретиться. Возможно, она услышала о том, что мы делаем и хочет объединиться...

Улыбка Наны постепенно увяла. Причиной тому был негативный ответ Скоростной на её предложение альянса. Возможно, это произошло из-за враждебного отношения Рипл.

Шизуку захотелось обнять подругу.

Встреча была назначена на 2 часа ночи в карьере рядом с горой Таканамияма.

Лесной Музыкант Кранбери. Они часто видели её в чате, но никогда вживую.

В чатруме она говорила мало, но, казалось, всегда внимательно наблюдала за происходящим. Несмотря на частое посещение, в основном она сидела в уголке и наигрывала мелодии из аниме.

Не волшебница, а загадка.

Разве люди заходят в чат не затем, чтобы с кем-то поговорить? (Хотя себя к таковым Винтерпризон не причисляла и заглядывала туда лишь за компанию с Наной).

А Кранбери была в чате почти постоянно, но ни с кем не заговаривала первой.

Сестра Нана была в приподнятом настроении, её голова была забита мыслями о том, как ей привлечь на свою сторону больше союзников.

Винтерпризон же не питала на этот счёт особых надежд. Они встретятся с человеком, о котором толком ничего не знают. Это может оказаться опаснее, чем встреча со злодеем, чьи мотивы хотя бы ясны.

Кранбери появилась точно в назначенное время.

— Добрый вечер, Сестра Нана. Добрый вечер, Вайс Винтерпризон.

— Добрый вечер, Лесной Музыкант Кранбери.

— Можно просто Кранбери.

— Хорошо, Кранбери. Мы много раз виделись в чате, но в реале встречаемся впервые.

— Удивительно. Вы обе точно такие, какими я вас представляла.

— Аналогично, — ответила Винтерпризон, слегка наклонив голову.

Пока всё было спокойно.

Кранбери попросила их обоих о встрече, не объясняя причин. Судя по её поклону, она была вполне взрослым человеком с достаточным опытом общения.

Из-под золотистых волос выглядывали вытянутые острые уши. Плечи, ноги, торс и бёдра обвивала лоза, на которой тут и там цвели большие и маленькие цветы. На Кранбери была блузка с оборками и травянисто-зелёная куртка с принтом розы на манжетах и коричневым воротником.

Грудь у неё была как у взрослой женщины, бёдра тоже явно выражены. В общем, для девушки от силы двадцати лет, на которые она выглядела, ее фигура была весьма зрелой.

Выслушав Сестру Нану, Кранбери сказала:

— Что ж, тогда у меня к тебе вопрос, не возражаешь?

— Конечно, спрашивай. Мы постараемся ответить на него как можно точнее.

— Не могла бы ты прекратить?

— А?

— Ты портишь игру.

Сестра Нана повернулась к Винтерпризон в поисках поддержки. Она выглядела обеспокоенной. Винтерпризон вынула правую руку из кармана пальто. На лице Кранбери по-прежнему играла улыбка.

— Эм… Что ты имеешь в виду?

— То, что сказала.

Винтерпризон вышла вперёд, заслонив собой встревоженную, застывшую в замешательстве Сестру Нану.

— Винтерпризон. С тех пор как до меня дошли о тебе слухи, я хотела сразиться с тобой.

— Что?

— Похоже, среди волшебниц нет бойца лучше тебя.

Винтерпризон огляделась по сторонам. Справа был обрыв, слева возвышался скальный обрыв, под ногами — каменистая почва. Неплохое место для сражения.

Вокруг никаких ловушек.

Карьер, на дне которого они находились, был самым обычным. Выкопавшая его местная строительная фирма уже свернула свою деятельность. Все материалы и оборудование были давно вывезены, осталось лишь то, что компания сочла бесполезным.

Позади, на площадке, лежали груды больших и маленьких камней. Кранбери держалась так же, как в момент встречи, ничто не предвещало неприятностей. Она медленно приблизилась.

Наверное, чтобы обсудить всё получше, по крайней мере, так подумала Винтерпризон.

Внезапно Кранбери провела молниеносный хай-кик*. Винтерпризон рефлекторно поставила блок левым предплечьем.

Сила удара оказалась сокрушительной. Она почувствовала, как ломаются кости.

Ударная волна взметнула концы её шарфа. Сестра Нана от неожиданности тоненько взвизгнула и села на землю.

— Похоже, длинный шарф и карьер — отличное сочетание.

Пальцы Кранбери метнулись к лицу Винтерпризон, и тут последняя использовала свою магию.

Ее навык заключался в создании стен. Они создавались из того, что было под ногами. В этом карьере стены будут каменными.

Из земли выросла стена 2 метра в высоту, 1 метр в ширину и 30 сантиметров в толщину, мгновенно заслонив Винтерпризон от Кранбери.

Однако атака Кранбери с лёгкостью прошла сквозь неё. Стена рухнула. Винтерпризон покатилась по земле, уклоняясь от ударов.

По сравнению со обычными волшебницами Кранбери обладала отличными физическими способностями. Но и это было не всё: ее тело было хорошо тренированным.

В каждом движении чувствовалась уверенность и немалый опыт.

Во взгляде — ни капли сомнения. Она не сводила глаз с Винтерпризон. Победишь — будешь жить, проиграешь — умрёшь.

— ВИНТЕРПРИЗОН!

— СЕСТРА НАНА, ЛОЖИСЬ!

Она разорвала дистанцию, чтобы враг не добрался до Сестры Наны.

Ради спасения их обеих Винтерпризон отступила.

В карьере там и сям были препятствия. Но несмотря на то, что ей приходилось двигаться с осторожностью, Кранбери не отставала. Казалось, она танцует посреди этого заваленного камнями карьера.

Ее губы изогнулись.

Винтерпризон создала стену, но она разлетелась от удара ноги.

Винтерпризон создала стену, но её разнесли на куски.

Винтерпризон создала стену, но Кранбери перепрыгнула через неё.

Стены перестали быть непреодолимым препятствием. Перестали быть защитой.

Они не были хрупкими. Стены Винтерпризон были укреплены магией. Воздвигнутые из камня, они были крепче стали. Однако против невероятной силы Кранбери они оказались не надёжнее картона.

Уходя от следующей атаки, Винтерпризон отступила на полшага.

Но на этот раз нога Кранбери пошла ниже.

Лоу-кик. Винтерпризон почувствовала резкую боль в голени. Острый каблук туфли Кранбери врезался в её ногу.

Быстро, почти без перехода следующий хай-кик полетел в голову Винтерпризон.

Но Кранбери неожиданно сменила направление атаки и ударила ниже, миновав блок. Винтерпризон почувствовала, как ломаются её рёбра. Воздух из лёгких вышибло.

Кранбери снова атаковала, повторно сменив направление. Хай-кик. Не успев оправиться от предыдущего удара, Винтерпризон получила следующий — в голову.

Она попыталась скруткой корпуса уйти от удара, но не смогла. Щека Винтерпризон превратилось в кровавое месиво.

Её скула была сломана, несколько зубов выбито. Треск собственных ломающихся костей чуть не разорвал барабанные перепонки.

Винтерпризон сильно покачнулась, но все же сумела устоять на ногах. Усилием воли она отключила ощущение боли.

Внезапно она ощутила мощный поток энергии во всём теле. Изначально её не было, она появилась только сейчас. Это в схватку включилась Сестра Нана, передав ей свою силу.

Теперь Винтерпризон могла справиться.

Кранбери еще не успела отдернуть ногу после своей сокрушительной атаки, а Винтерпризон уже была готова контратаковать. Не дав той и доли секунды, Винтерпризон рывком обмотала свой шарф вокруг её лодыжки.

Этот шарф был не просто для красоты, его можно было использовать и как оружие.

Винтерпризон рванула Кранбери на себя.

Она собрала всю силу, которая еще оставалась в руках, и, пользуясь тем, что Кранбери потеряла равновесие, ударила.

Одновременно с этим она создала стену, и Кранбери врезалась в неё. Момент был подобран идеально. Голова Кранбери впечаталась в стену, брызнула кровь.

Упав, она перекатилась по земле, быстро вскочила, но Винтерпризон настигла её.

Она создала несколько стен, чтоб отрезать Кранбери все пути к отступлению и сцепилась с ней.

Они сплелись, как нити в узле. Залом. Замок. Золотые волосы, намотанные на кулак. Заплетенные ноги. Винтерпризон «вязала» Кранбери всеми способами, которые знала и наконец оказалась сверху.

Колебаний не было. Только алая ярость и стремление выжить.

Удар.

Второй.

Третий.

Четвертый.

Пятый.

Шестой.

Седьмой.

Тут Винтерпризон на мгновение остановилась: решила не добивать поверженного противника.

Однако тут же опомнилась и продолжила методично, безжалостно избивать Кранбери. Нельзя останавливаться!

В этот момент раздался голос Сестры Наны:

— Винтерпризон! Сзади!

Винтерпризон быстро обернулась, но там никого не было.

Никого, кроме Сестры Наны, которая потрясённо смотрела на неё.

Тут же она получила сильнейший удар по голове, сбросивший ее с Кранбери.

Чтобы погасить момент броска, Винтерпризон уцепилась ногтями в землю. Затем, сжав кулаки, поднялась на колени.

Когда она услышала голос Сестры Наны, то непроизвольно оглянулась, но там ничего не было, и её тут же атаковали.

Однако было непохоже, что нечто вызвало крик сестры Наны, который отвлек Винтерпризон. Нет, судя по виду Сестры Наны, она вообще не кричала.

Это была магия Кранбери?

Сквозь застилавшую глаза пелену она увидела, как та встаёт. Одновременно с этим Винтерпризон активировала свой навык.

Она бросилась бежать, хаотично создавая стены между собой и Кранбери. Винтерпризон понимала, что обладавшая превосходящей силой Кранбери их уничтожит.

Ей было нужно лишь выиграть несколько секунд.

Винтерпризон подхватила на руки Сестру Нану и сбежала из карьера, спрыгнув с обрыва на противоположной от Кранбери стороне.

***

Сбежали.

Эхо, звуки, отражающиеся от гор и камней, всё ещё звучали в воздухе. Пять чувств Кранбери, особенно её слух, были на порядок лучше, чем у любого другого существа.

Она не сомневалась, что поймает их. Если захочет. Однако преследовать не стала. Вместо этого Кранбери некоторое время смотрела на скалистый обрыв, убеждаясь, что больше не различает беглецов за высокой травой и кустами.

И пожала плечами.

— Они сбежали-пон.

В голосе, прозвучавшем из её магофона, слышались укор и презрение. Именно так, ни больше, ни меньше.

Кранбери подивилась, насколько точно электронный голос смог выразить эти чувства.

— Почему ты не разобралась с Сестрой Наной-пон? Если оставить её в живых, то продолжать игру будет бесполезно-пон.

Кранбери уже давно ни с кем не сражалась врукопашную на равных. С противником, который бы вынудил её использовать магию.

Кранбери применила свой навык «Управление звуковыми волнами». Это она имитировала голос Сестры Наны и выкрикнула: «Винтерпризон! Сзади!»

Та, обернувшись, открылась, и Кранбери смогла ударить её в голову.

Если бы не этот пропущенный удар, какую атаку она бы потом провела? В этой ситуации она выбрала отступление и бегство .

Вайс Винтерпризон была великолепным противником. Даже при том, что она получила поддерживающую магию от Сестры Наны, Кранбери достаточно узнала о ней во время боя.

Сражение с противником, выкладывающимся на полную, доставило Кранбери несравнимое удовольствие, казалось, какая-то часть её мозга ярко сияла.

Это чувство напоминало влюблённость юной девушки. Возможно, она и была таковой.

Чтобы Винтерпризон могла сражаться как следует, нужно было избавить её от оков, то есть от Сестры Наны. Но без Наны Винтерпризон была бы не так сильна. А это было бы плохо.

— Мне нужно подумать. Пусть пока всё идёт своим чередом.

— Ну ты и лентяйка-пон.

— Волшебницы, которые могут согласиться на альянс с Сестрой Наной… Нужно устранить сильнейших из них. По-моему, это неплохой компромиссный план.

Она принципиально выбирала себе сильных противников. Затем они двое сражались в смертельном поединке. То есть буквально ставили на кон свои жизни.

Только тогда она не чувствовала себя одинокой.

Льющаяся кровь, разрываемая плоть, вырванные органы. И полное взаимопонимание со своим врагом. Но чтобы этого добиться, ей был нужен сильный противник. Словами такого достичь невозможно.

Кранбери осознавала свою самоубийственную жажду битвы. Также она понимала, чего достигает благодаря этим битвам, поэтому не желала ничего менять.

Лесной Музыкант поля битвы. Она вытерла запястьем кровь, текущую из разбитого носа.

…

Став лидером группы, Свим-Свим в основном продолжила политику Правительницы, но не преминула внести коррективы. Она думала, что Правительница тоже поступила бы подобным образом.

Её приоритеты не изменились. Их главной задачей был отъем конфет, а не их добыча. Свим-Свим рассудила, что так будет гораздо эффективнее.

Во время операции с Белоснежкой они атаковали её в лоб и сумели победить буквально в последнюю минуту. Ла Пуселль оказалась сильнее, чем они думали. Она одна победила в битве против троих и пришла подруге на помощь.

В результате они едва успели.

А что, если Белоснежка была так же сильна? Что, если существовали и другие, такие же сильные, как ла Пуселль? Или волшебницы с «проблемной» магией?

Тогда успех в последнюю минуту обернулся бы позорным поражением.

При лобовой атаке такой результат был вполне возможен. Нужно нападать с фланга или сзади, а не спереди.

Свим-Свим погрузилась в раздумья. Как им лучше поступить? Составить новый план по отъему конфет, получше? Кто ещё из волшебниц слаб и будет лёгкой добычей?

Она делала выводы, раздумывала, мучительно искала выход.

А тем временем у Бледных Ангелов созрел план.

— Как насчёт того, чтоб спустить вниз тех, кто в топе?

— Чёрный пиар, да? Мегакруто, сестрёнка!

В настоящий момент Бледные Ангелы просматривали сайт, посвящённый девочкам-волшебницам, и заодно пускали дурные слухи о Белоснежке. Стуча на своих магофонах, они сидели в углу, склонив друг к дружке головы.

— Белая Волшебница вымогала у меня деньги!

— А я напишу, что на меня наорала Ведьма.

— Ниндзя меня пнула.

— Монашка ударила меня в плечо.

«А как бы в этом случае поступила Правительница?» — размышляла Свим-Свим.

***

— Спасибо за еду.

Закончив есть, Коюки поставила чашку на стол и вздохнула. Она ощущала устремлённые на неё взгляды родителей. Подняв голову, она встретилась глазами с отцом. В них читалась тревога, смешанная с любопытством. При таком раскладе смотреть в глаза не хотелось.

— Что-то случилось?

— Нет… ничего.

Отец потер широкий, с залысинами, лоб. Такое поведение дочери было необычным. Обычно, когда в семье Химекава все собирались вместе, каждый мог сказать, что у него на душе, и остальные встречали это с пониманием.

Мама, как обычно, мыла на кухне посуду.

— Уверен, что она в порядке? Может, ей нехорошо? — донесся ее голос.

— Нет, просто Коюки не такая весёлая, как обычно.

Глаза Коюки округлились. Она посмотрела на своего отца. На нем была пижама. И, если не считать волос, на лицо они были очень похожи.

Подрастая, Коюки часто слышала от людей: «Выглядишь в точности как папа». Хотя она и не особо задумывалась над этим.

— Ты съела меньше риса, а вчера вовсе не притронулась к палочкам для еды, да и лицо у тебя очень бледное. Мама считает, что тебе кто-то разбил сердечко.

С кухни послышался громкий голос:

— Я же просила не говорить ей!

— В общем… В последнее время ты ходишь как в воду опущенная, Коюки. Но раз ты снова стала достаточно есть, я более-менее спокоен.

— А, да.

— Что ж, надеюсь, ты со всем справляешься?

— Да, всё в порядке.

— Значит, дело и правда в разбитом сердце?

— Не знаю!

Испугавшись, что еще чуть-чуть, и она совсем расстроится, Коюки встала из-за стола, и её ноги будто задвигались сами собой. Они вынесли её из столовой. Пробежав по коридору, она взлетела вверх по лестнице, ворвалась к себе в комнату и упала на кровать.

Похоже, от родителей не укрылось, что ее что-то тревожит, и они забеспокоились.

У неё было оправдание. Когда они заговорили о разбитом сердце и тому подобном, она использовала это как предлог и выскочила из комнаты.

В мозгу всплыл некий образ. Оформившись, он принял вид ла Пуселль. Коюки потрясла головой, чтобы выбросить его из головы.

***

Школа, подработка, девочки-волшебницы.

Школа для будущего, подработка — для настоящего. А девочки-волшебницы — чтобы жить.

Она ни от чего не могла отказаться. Кано размышляла над этим перед сном и в ванной. После этого большую часть дня она провела в школе.

От её квартирки до ближайшей станции было идти около пяти минут. И около семи минут от ближайшей станции до школы. А поездка на электричке занимала в сумме полчаса, считая пересадку.

Сейчас Кано, слегка покачиваясь в такт вагону, ехала в поезде.

Она успела купить проездной на месяц до того, как у неё начались проблемы с деньгами. Его хватит до конца третьего триместра. После этого ей придется добираться в школу на дешёвом велике. Или на своих двоих.

А до тех пор она будет наслаждаться поездкой на поезде.

В вагоне было полно учеников, они постоянно входили и выходили наружу. Некоторые болтали между собой, сразу видно — друзья. Кано, будучи одиночкой, уставилась в окно.

Вон тот огромный красный бриллиант был знаком ближайшего китайского ресторана. Он был знаменит своими вкуснейшими гёдза*. Позади него располагались мусорные баки, у которых частенько собирались вороны. Владелец ресторана был тем ещё упрямцем и совершенно не слушал советов окружающих. Непонятно, что вообще можно сделать с подобным типом.

Перед станцией располагалась большая трёхэтажная парковка для велосипедов. Казалось, она может рухнуть в любую минуту. Несколько лестниц вело с первого этажа на второй и выше. Лестницы на второй этаж проржавели, да и перекрытия кое-где прохудились. Здание срочно нуждалось в ремонте: однажды кто-нибудь может серьёзно пострадать. Но даже после заявок жителей в городскую администрацию ответа оттуда не последовало. Будь у Скоростной инструменты для ремонта, они, возможно, смогли бы починить здание.

Неподалёку от супермаркета, чьи большие витрины сияли светом по вечерам, находился широкий пешеходный переход. Примерно раз в три дня около десяти вечера на скамейке рядом с переходом появлялся чем-то вечно обеспокоенный мужчина в деловом костюме. Почему-то он всегда выглядел слегка подавленным. Возможно, стоило поговорить с ним разок-другой.

Такие мысли проносились в голове Кано, пока она ехала в поезде.

Она достала смартфон из школьной сумки. Не магофон, а обычный.

Сегодня снова появились новые посты на сайте, посвящённом девочкам-волшебницам. Особенно много писали про Белоснежку. Что ж, это неудивительно.

Вспоминая свой район, Кано раздумывала, стоит ли составить план по сбору конфет или же поступить в духе девочек-волшебниц и просто защищать свою территорию? Какой вариант выбрать?..

Двумя месяцами раньше она не колеблясь выбрала бы первый, но теперь уже не была так уверена.

Хоть первый вариант и был эгоистичен, во втором возникало много мороки и ей пришлось бы вмешиваться в чужие дела.

Она действительно хотела собрать побольше конфет, поэтому изучила каждый уголок Центрального района. Теперь она знала его как свои пять пальцев, от грязного переулка позади китайского ресторана до готовой рухнуть трёхэтажной парковки.

Когда она рассказала об этом Скоростной, та воскликнула: «Ничо се! Ты прям ходячий навигатор! Настоящая девочка-волшебница: так печёшься о своём райончике!»

Услышав эту преувеличенную похвалу, Рипл цыкнула языком. Хотя не то чтобы она была совсем ей не рада.

Рипл было интересно, посещали ли Белоснежку те же мысли, когда та помогала людям.

Читая посты на сайте, она узнала, что, вправляя велосипедную цепь, Белоснежка не обращала внимания на то, что её костюм вконец перепачкался.

А гладя по голове плачущего ребёнка, она сама выглядела как человек, который плакал чаще других.

Хоть Кано и не была с ней лично знакома, описанные в постах поступки Белоснежки давали неплохое представление об её характере.

Тут из динамика прозвучало объявление, что поезд подъезжает к её остановке, и Кано убрала смартфон в сумку.

***

Винтерпризон тяжело восприняла то, что ей стоило огромных усилий сбежать за мгновения от неизбежного поражения.

Когда они пришли на встречу, её неожиданно атаковали. Это оставило в сердце Наны глубокую рану.

Хоть её отвлекла вражеская магия, Винтерпризон всё равно с горечью вспомнила, как её считали отличным бойцом.

Она была в шоке оттого что не смогла защитить Сестру Нану и не представляла, как та себя сейчас чувствует.

Её злила собственная самонадеянность и то, что она попыталась ранить противника, вместо того чтоб покончить с ним. Если в будущем эта сволочь попадётся ей на пути, она непременно её убьёт.

Но у Сестры Наны, пострадавшей при нападении, не было времени на отдых.

На следующий день после битвы её выбрали наставницей новой девочки-волшебницы. Винтерпризон просила её отложить на время запрос или вовсе от него отказаться, но Сестра Нана не согласилась, решив исполнить свои обязательства.

Волшебницы очень быстро излечиваются. Вайс Винтерпризон уже полностью восстановилась от физических повреждений, но душевная травма Сестры Наны никуда не исчезла.

Идя на два шага позади подруги, Винтерпризон размышляла. Если эта новенькая навредит Сестре Нане, она ни за что её не простит.

***

Ночь в Кобикичу была долгой и тёмной. Её чёрное покрывало опустилось на город девочек-волшебниц.

Здесь не было высоких зданий. Если избегать света уличных фонарей, то даже даже голос можно не понижать: всё равно их никто не запомнит. Ну и отлично.

Винтерпризон и Нана пришли на заброшенную фабрику, где была назначена встреча. Изначально на этой улице торговали пиломатериалами, но после затяжного экономического спада многие магазины обанкротились, а фабрика закрылась.

Люди, гулявшие здесь поздно ночью, были либо отчаянными смельчаками, либо отъявленными ворами, либо отбросами общества.

«Если уж волшебниц отнести к какому-нибудь из этих типов, то скорее к последнему», — самоуничижительно подумала Винтерпризон.

Затем она взглянула на Сестру Нану и выбросила эту мысль из головы.

Сестра Нана была святой, она могла пожертвовать собой ради спасения других. Винтерпризон была не такой, но ради подруги и она готова рисковать своей жизнью.

Ну, какая она, эта новенькая волшебница?

На взгляд Винтерпризон их воспитанница несильно отличалась от обычного человека. Её наряд был довольно простым. Если судить по нему, его обладательница напоминала главную героиню книжки, стоящей на полке Наны — «Алисы в Стране Чудес».

Вот только цветовая гамма совершенно отличалась. Алиса из книжки чёрное не носила. А одежда этой волшебницы была тёмных, мрачных тонов.

Эта тихая, что-то бормочущая себе под нос девочка будто только что вернулась домой с похорон.

В правой руке она держала плюшевого белого кролика, но это делало её не милой, а, скорее, даже более жуткой.

Однако не только её одежда производила нездоровое впечатление. У всех девочек-волшебниц, даже у оторвы Бедовой Мэри и больной на голову Кранбери, была красивая фигура, здоровый румянец и чистая кожа.

В обличье девочек-волшебниц они были весьма привлекательны.

Девочку, которую по просьбе Фава они должны были наставить на путь истинный, звали Алиса Хардгор*. Под глазами у неё виднелись мешки, взгляд был мрачным и неподвижным, а рот — полуоткрытым. Кроме того, она слегка сутулилась, руки бессильно висели по бокам, а лицо хотелось назвать скорее бледным, чем белым.

В общем и целом, у неё был крайне болезненный вид.

С тех пор, как они представились, она просто сгорбилась, да так и застыла. Было даже непонятно, слушает ли она полную воодушевления речь Сестры Наны. По мнению Винтерпризон, Алиса просто тупо глядела на них, пропуская слова подруги мимо ушей.

— Настало время нам всем объединиться! Чтобы предотвратить дальнейшие жертвы, давайте делиться друг с другом мудростью и знаниями! Нам необходимы идеи, чтобы преодолеть это испытание.

Молчание. Ноль внимания. Она даже не моргала.

А ведь вся каша заварилась из-за этой шестнадцатой волшебницы.

И эта шестнадцатая волшебница, Алиса, похоже, не чувствовала за это никакой ответственности. Если она не хотела слушать Сестру Нану, могла бы хоть из вежливости притвориться, что ей интересно.

Винтерпризон почувствовала себя задетой. В ней начало нарастать раздражение.

Даже когда Нана страстно проповедовала о том, как магия может сделать людей счастливыми, Алиса не отреагировала.

Даже когда Нана рассказала, как на них напала Бедовая Мэри, Алиса не отреагировала.

Даже когда Нана заговорила о том, что можно заработать волшебные конфеты с помощью добрых дел, а тот, у кого к концу недели их будет меньше всего, умрёт, Алиса не отреагировала.

Даже когда Нана с грустью поведала о смерти Нэмурин, Алиса не отреагировала.

Даже когда Нана поделилась подозрениями по поводу того, что вызвало гибель Правительницы, Алиса не отреагировала.

Даже когда Нана предостерегла насчет ненормальной Кранбери, Алиса не отреагировала.

Всё это время гнев Винтерпризон нарастал. И терпение было готово вот-вот лопнуть.

Из-за сдержанной, спокойной манеры держаться многие принимали её за тихую умницу. На самом же деле Винтерпризон была вспыльчивой, и конкретно сейчас ей хотелось закричать.

— А на днях я слышала, что напали на Белоснежку. Наверное, из-за конфет. Она каждую неделю занимает первое место по их количеству. Ах, как это низко...

Плечи Алисы вздрогнули.

— Эта девочка, Белоснежка...

Сестра Нана умолкла. Алиса впервые с начала встречи открыла рот, хотя речь её и прозвучала грубовато.

—...Белая Волшебница, да?

— Э?

— Белоснежка — это Белая Волшебница?

— А, да, это она.

— В школьной форме.

— Верно.

— Ты знаешь, где она?

— Кажется, она отвечает за пляж Кагехама. Правильно?

Сестра Нана повернулась к Винтерпризон, спрашивая подтверждения. Та кивнула. Алиса развернулась и, не прощаясь, побежала прочь.

Постепенно её удаляющиеся шаги затихли.

— Надо же, какая вежливая, — саркастично заметила Винтерпризон.

— Может… Она хочет помочь Белоснежке.

Винтерпризон подумалось, что когда эта девчонка услышала об огромном количестве конфет Белоснежки, ей захотелось присвоить их. Но если сказать об этом вслух, вряд ли сестра Нана хорошо отреагирует.

Потому Винтерпризон просто с улыбкой кивнула.

***

Ла Пуселль раскаивалась. Очень раскаивалась.

Очень-очень-очень-очень-очень глубоко раскаивалась.

Она корила себя за то, что решила, будто обновление магофонов было сделано лишь для возможности красивого жеста в виде перевода конфет. Нужно было догадаться, что его можно использовать, как средство для ограбления.

Тогда она держалась бы начеку.

Она жалела, что стальная башня возле пляжа Кагехамы была для них с Белоснежкой постоянным местом встречи. Она упоминала об этом в чате, а значит об этом могли узнать все остальные.

Для бесчестных личностей идеальная возможность организовать нападение.

Она и Белоснежка имели примерно одинаковые мысли насчет того, как быть дальше. Белоснежка изначально не хотела драться.

Ла Пуселль решила, что её идеалистичные представления насчёт девочек-волшебниц разделяют и другие, но это оказалось слишком самонадеянным.

Она корила себя за то, что не заметила, как её отвлекают, пока ей не сказали об этом прямым текстом. Она была слишком воодушевлена тем, что можно использовать свою силу.

Белоснежка была в беде, попала в ловушку.

Ответственность за то, что Белоснежка потеряла тридцать семь тысяч конфет, лежала на ла Пуселль.

Отчасти в результате этих раздумий она предприняла меры, чтоб обезопасить их с Белоснежкой положение.

Теперь они каждый день меняли место встречи.

Чтоб снизить риск, было решено разделить конфеты поровну.

А чтобы их не могли застать врасплох, они разговаривали, располагаясь спиной к спине.

Таким образом, со следующей атакой они должны были справиться.

Подумав о случившемся, ла Пуселль почувствовала стыд.

Она поклялась защищать Белоснежку всего несколько дней назад. Какой позор. Она даже не могла теперь смотреть ей в глаза. Хотя не смотреть ей в лицо всё равно не получалось.

В следующий раз всё может закончиться иначе.

Поэтому он должен защитить Белоснежку. Хоть он и спас её, с тех пор она ходила как в воду опущенная. Она хотела её подбодрить.

Таковы были мысли ла Пуселль.

При виде печальной Белоснежки ей самой становилось тяжело на душе. Когда она заговорила об украденных конфетах, Белоснежка ответила без особого энтузиазма.

Даже если бы она бросила её здесь одну, обдуваемую ночным ветром, она ни о чём не спросила бы, просто отвела бы взгляд.

Если вспомнить, Белоснежка… То есть, Химекава Коюки с детства ненавидела драки.

Даже если дрались незнакомые люди, она тут же начинала плакать.

Если подумать об этом, из всех девочек-волшебниц она меньше всех подходила для боя.

Она должна её защитить.

Когда она обняла Белоснежку на вершине стальной башни, её пульс ускорился. Но при воспоминании о том, как на неё напали, кровь будто отлила от сердца.

— Добрый вечер.

— Привет.

Чей-то голос неожиданно раздался сзади. Ла Пуселль спокойно ответила.

Сегодня она постоянно ощущала на себе чей-то взгляд. Кто-то следил за ней и Белоснежкой. Ла Пуселль была способна ощутить присутствие наблюдателя, а вот подруга, похоже, его не заметила.

Ещё одна волшебница хочет напасть на Белоснежку?

Стараясь всё время прикрывать Белоснежку от чужого взгляда, она убедилась, что та добралась домой целой и невредимой. Ничем не выдав себя наблюдателю. И вот он заговорил с ла Пуселль.

— Ты меня заметила?

— Да.

— Я так и подумала. Тогда почему ты отослала домой Белоснежку?

— Потому что будет проще биться одной.

— Ох, надо же… Значит, сразу к делу.

Седьмой портовый склад был меньше стальной башни и ближе к морю.

Сильный ветер доносил запах морских волн. Между облаками поблёскивали звёзды.

Эта волшебница на вид была старше неё.

Другие, будь то союзники или враги, или даже она сама, выглядели как подростки.

Однако этой можно было дать лет 20.

— Ла Пуселль, я слышала, ты победила в битве сразу троих.

— Я бы не назвала это победой.

— Не скромничай. Я предпочитаю иметь дело с фактами. Если ты сильна, я буду рада сразиться с тобой.

Ла Пуселль моргнула.

— Так ты пришла не за конфетами?

— Я Лесной Музыкант Кранбери. Конфеты мне не нужны. Всё, чего я ищу, — сильные противники.

Эта волшебница не охотилась за конфетами. Из-за недавнего нападения ла Пуселль сразу решила, что ей нужны именно они, и теперь чувствовала себя пристыженной.

И всё же, желание найти и победить сильного противника… Ла Пуселль тоже надеялась встретить такого. Пожалуй, нынешняя ситуация ей даже нравилась.

Они обе искали достойного противника, обе мечтали сойтись с ним в честном, открытом бою и узнать силу друг друга.

Это немного напоминало аниме и мангу, которую она видела. Она жаждала таких отношений.

— Меня зовут ла Пуселль. Лесной Музыкант Кранбери, я буду твоим противником.

— Благодарю.

Ла Пуселль обнажила меч, Кранбери сжала кулаки.

Здесь, на складской крыше, куда долетал солёный бриз, лицом к лицу впервые сошлись две девочки-волшебницы.

Цветы, обвивавшие Кранбери, качнулись.

Они напомнили ла Пуселль о Белоснежке, но были гораздо темнее, чем те, что служили украшением Белой Волшебнице.

Красота этих была яркой и грубой.

ЕЖЕНЕДЕЛЬНЫЙ ЧАТ ДЕВОЧЕК-ВОЛШЕБНИЦ

ЧАСТЬ 3

Фав: Привет всем! Настало время для весёлого еженедельного чата-пон!

Фав: А? Ну где же вы все? Вот ведь, сегодня здесь только двое-пон!

Фав: А где постоянные посетители? Тоже прогуливают? Какая жалость-пон!

Фав: Что ж, воспользуюсь случаем сказать спасибо Кранбери, которая не пропустила ни одного собрания с тех пор, как стала девочкой-волшебницей!

Фав: Благодаря ей у нас всегда есть музыкальное сопровождение-пон!

Фав: Итак, сегодня у меня для вас три новости-пон!

Фав: Две хорошие и одна плохая.

Фав: Начнём с хороших, не хочу сразу огорчать вас плохой новостью.

Фав: На ваши магофоны загружено ещё одно обновление-пон!

Фав: Теперь вы можете загрузить 5 новых предметов и пополнить свой арсенал! Однако они представлены в единственном экземпляре! А значит, кто первый встал, того и тапки-пон!

Фав: Ладно, теперь плохая новость. Хочется начать и закончить хорошей новостью-пон!

Фав: К сожалению, ла Пуселль погибла в результате несчастного случая.

Фав: Мне больно говорить об этом, сердце разрывается от того, что мы больше не увидим нашего дорогого друга.

Фав: Но послушайте, девочки! Нельзя, чтоб эта жертва была напрасной! На этой неделе трудитесь ещё усерднее-пон!

Фав: О, что касается победительницы по количеству конфет на этой неделе, по её настоянию я не буду делать объявление в этот раз.

Фав: А теперь хорошая новость! Она тоже имеет отношение к ла Пуселль.

Фав: На этой неделе выбывших из-за конфет не будет. Раз ла Пуселль мертва, будет справедливо засчитать это за ликвидацию.

Фав: Опять же, не дайте этой смерти пропасть даром, увидимся на следующей неделе!

Фав: Всем пока-пон!

***

Она резко выключила магофон, чтоб не слышать мелодию аниме, что должна была зазвучать.

В школе, дома или на похоронах, Белоснежка была безутешна.

Ветер обдавал её лицо, её тело сдавалось под его порывами

Она кричала, плакала и била кулаком по стальной башне.

Белоснежка рыдала. Настоящее для неё сейчас закончилось, и будущего не было.

Ла Пуселль мертва. Сота Кисибе мёртв.

Она была в горе.

Она была горем.

Всё, что она могла — плакать.

1. ↑ Хай-кик — прямой высокий удар ногой (обычно в голову); мидл-кик — средний, в корпус; лоу-кик — от бедра и ниже.
2. ↑ Японские (изначально китайские) пельмени из крахмального теста. Бывают жареные, варёные или приготовленные на пару.
3. ↑ Hard gore (англ) — запёкшаяся кровь, кровавая корка.