Сакута ускорился, чтобы пройти десятиминутную дистанцию до станции чуть-чуть быстрее.

Он прошел через жилые районы, пересек мост и вышел на главную дорогу. Несколько светофоров задержали его, но уже вскоре он был в коммерческом районе недалеко от платформы. Пройдя мимо залов с автоматами пачинко и магазинов электроники, он увидел впереди остановку.

Станция Фуджисава выглядела как обычно. Потоки людей из пригорода наполняли все внутри. Запакованные в костюмы люди вытекали толпой с платформы, направляясь в близлежащие офисы. А те, кто пересаживался на другую ветку, направлялись в переходы. Сакута пересек один из таких переходов в составе потока людей, спешащих на станцию Эноден Фуджисава.

Когда он прошел через турникет, нужный ему поезд все еще был тут. Жадно хватая воздух из-за бега, он заскочил в первый вагон.

Сакута занял место у двери на противоположной стороне, и почти сразу кто-то к нему подсел.

— Йо, —сказал Юма Куними, подняв приветственно руку.

— Эй.

Поезд тронулся с места. Юма обхватил поручень обеими руками, изучая своего друга взглядом.

— Сегодня выглядишь лучше, — заключил тот.

— Хм-м?

— Ты был вчера прям зомби, чувак. Ты всегда зубрил ночами как безумный перед тестами?

— Не, я скорее сразу же сдамся и пойду высыпаться.

— Так и думал.

Он пошел спать довольно рано вчера. По крайней мере, он ничего не помнит после девяти или десяти вечера. Раньше обычного, и это несмотря на тесты.

Сакута оглядел вагон. Еще несколько ребят в форме школы Минегахара. Многие смотрели в свои записи, делая все возможное, чтобы получить наивысший возможный балл.

Юма тоже вытащил из сумки тетрадь, перечитывая лист с формулами.

Пока Сакута отвлекал своего друга, поезд повез их от станции Кашигое, и на этом участке открывается прекрасный вид на океан.

Парень почувствовал, будто кто-то смотрит на него.

«…»

Он окинул взглядом все вокруг, пытаясь найти источник своего ощущения.

— Что случилось? – покосился Юма. Возможно, Сакута слишком очевидно занимался поисками.

— Показалось, будто кто-то смотрит на меня, — как только он это сказал, его глаза выхватили девушку у дверей. Это была Томоэ Кога. Ее форма выглядела совершенно новой.

— М-м? Она? Первогодка?

Томоэ настолько очевидно отводила взгляд, что даже Юма заметил это.

— Знаешь её?

— Она и ее подруга приходят иногда посмотреть баскетбольные тренировки.

Сакута узнал и девушку, стоявшую подле нее.

— Мои напарники считают обеих милыми.

— О, так она уставилась на тебя.

Он почувствовал себя идиотом.

— Не думаю, — ответил Юма и вернулся к своим записям.

— Почему?

— Обычно на тренировках она наблюдает за одним третьекурсником.

— Хм.

— Учитывая, что ты едва ли знаешь имена своих одноклассников, я удивлен, что ты знаешь первогодку. Что-то произошло?

— Типа того.

— О-о-о, посвящай.

Юма отложил свою тетрадь, обхватывая своего друга за плечо с хитрой улыбкой.

— Слушай, мы просто отпинали друг друга по заднице. Ничего особенного.

В прошлое воскресенье он пытался помочь потерявшемуся ребенку, кое-кто пришел к неправильным выводам, и ход вещей принял странный оборот.

— Каждый раз, когда задницы остаются отбитыми, пахнет неприятностями.

— Такое происходит иногда.

— Не, со мной такого не происходит. К чему ты ведешь?

— К чему-то далекому.

— Понятно…

Сакута уставился в окно, сигнализируя тем самым, что разговор окончен.

Что-то беспокоило его.

Это точно не была встреча с Томоэ Кога. Почему-то он не мог вспомнить причину, по которой оказался тогда в парке.

Когда поезд достиг станции Шичиригахама, все пассажиры в форме старшей школы Минегахара направились к выходу.

Сакута не был исключением.

Наслаждаясь запахом моря, парни преодолели короткую дистанцию до школьных ворот.

Вокруг велось бурное обсуждение: «Еще тесты, я проклят», «Я не занимался вообще», «Я тоже!», «Те, кто так говорят, всегда на самом деле занимаются»…

Промежуточные экзамены — общая проблема, с которой столкнулись все школьники, в остальном же утро было абсолютно типичным.

Это была их повседневная рутина.

Все то же самое, что и обычно они делали по пути в школу.

Ничего особенно веселого или, наоборот, мрачного.

Все просто проходили через это.

Все вокруг Сакуты было обычным.

Двое первогодок пронеслись мимо парней. Томоэ Кога и ее подруга. Обсуждая их планы после окончания тестов, караоке и все такое.

— У тебя есть планы после тестов, Сакута?

— Работа. А у тебя?

— Тренировки. Скоро турнир.

— О, понятно. Здорово.

— М? Что это ты?

— Если бы у тебя было свидание, меня бы это задело.

— Это я приберег на выходные.

— Иногда я тебя просто ненавижу, Куними.

— Говоришь мне это прямо в лицо?

— Все ж лучше, чем скрывать.

Не прекращая обмениваться колкостями, друзья преодолели путь и подошли ко входу в школу.

Сакута достал тапочки из ящичка и переобулся в них, а затем поднялся на этаж, где находились кабинеты второгодок.

Юма учился в другом классе, так что они разделились, и Сакута в одиночестве направился в кабинет второго класса первой группы.

Боковой ряд у окна.

Первым тестом была математика. Вторым был современный японский.

Кто-то неистово зубрил, другие спокойно листали записи и готовились к экзамену. Некоторые спали на своих партах, сдавшись с самого начала. Саки Камисато была за своей партой (по диагонали за ним) и смачно чавкала своим покки. Слишком рано для перекуса. Может, у нее была ставка на то, что сахар в крови расшевелит мозг?

Сакута тоже достал свою тетрадь. Его нос чесался как бешеный.

— Надеюсь, я не заболеваю…

Он почесал нос одноразовым платком и начал просматривать примеры уравнений высокого порядка.

Им овладело странное желание сдать экзамен на хороший балл.

После того, как он закончил повторять, тень нависла над его тетрадью.

Кто-то стоял перед ним.

Он знал кто это, ему даже не нужно было поднимать свой взгляд.

Боковым зрением он увидел край лабораторного халата, висящий перед юбкой.

— Не часто ты навещаешь меня, Футаба.

— Вот.

Девушка выглядела раздраженной, протягивая ему конверт западного стиля.

— Любовное письмо?

— Не-а.

— Понял.

Сакута знал, к кому она испытывала чувства.

Он взял конверт у Футабы и стал рассматривать его. Как ни удивительно, внутри лежало письмо. Он взглянул на Рио с немым вопросом, должен ли он прочитать это.

«..»

Она безмолвно кивнула. Сакута открыл письмо и прочитал содержание:

Это смехотворная, лженаучная экстраполяция теории наблюдения, но давай предположим, что все что угодно обретает форму лишь в тот момент, когда оно наблюдается кем-либо. В таком случае, если причиной исчезновения *** является неосознанное игнорирование ее всеми учениками, в таком случае Азусагава, возможно, даст повод ей существовать и изменит ситуацию, тем самым спасая ***. В общем, закрытие глаз на то, что они не хотят видеть, должно вернуть длину волны к исходной вероятности начальной формы. Другими словами, ее необходимо вернуть из состояния эфира к состоянию, когда ее существование определено. Неосознанное отрицание ее существования со стороны учеников может быть побеждено любовью Азусагавы.

Странное письмо, наполненное подозрительными пропусками. Содержание не имеет никакого смысла. Но, очевидно, оно было написано Рио для него.

«…»

Он взглянул на нее в ожидании объяснений.

— Я тоже не знаю. Я нашла его вчера вечером, было в моей тетради по математике.

— Какого черта?

Рио положила еще один такой же конверт перед ним.

— Это было вместе с тем.

Еще более ошеломленный Сакута принялся читать второе письмо.

В нем была лишь одна длинная строчка:

Не думай ни о чем. Дай это Азусагаве.

Очевидно, эту записку оставила для себя сама Рио.

Все это напомнило ему о той странной тетрадке, которую он нашел у себя в комнате этим утром.

Что-то пыталось вылезти наружу в его сознании, но он просто не мог вспомнить. Было простое ощущение, что он что-то забыл.

— Ну, ты получил письмо, – сказала Рио и развернулась, чтобы уйти.

— Эй, погоди, – окликнул ее парень, но звонок прозвенел, заставляя его отложить свои вопросы на потом.

Вошел учитель, и классный час начался.

— Сегодня – последний день промежуточных экзаменов, но, пожалуйста, не сходите с ума, когда все закончится – предупредил он.

Сакута прочел письмо от Рио еще раз.

Это смехотворная, лженаучная экстраполяция теории наблюдения, но давай предположим, что все что угодно обретает форму лишь в тот момент, когда оно наблюдается кем-либо. В таком случае, если причиной исчезновения *** является неосознанное игнорирование ее всеми учениками, в таком случае Азусагава, возможно, даст повод ей существовать и изменит ситуацию, тем самым спасая ***. В общем, закрытие глаз на то, что они не хотят видеть, должно вернуть длину волны к исходной вероятности начальной формы. Другими словами, ее необходимо вернуть из состояния эфира к состоянию, когда ее существование определено. Неосознанное отрицание ее существования со стороны учеников может быть побеждено любовью Азусагавы.

…Неосознанное отрицание ее существования со стороны учеников может быть побеждено любовью Азусагавы.

— Моя любовь?

Он не имел ни малейшего понятия, что бы это могло значить.