Часть первая

В последний день золотой недели Азусагава Сакута встретил дикую девушку-кролика. Это произошло примерно спустя двадцать минут, как он выехал на велосипеде из своей квартиры. Городской пейзаж, окружавший станцию Шонандай, где Одакью Эношима, Сотецу Изумино и муниципальная железная дорога Йокохама пересекались, открылся его взору. Это было тихим пригородом, в котором было всего несколько высоких зданий, типичных для урбанистического стиля. Пройдя мимо станции слева от него, он повернул направо от светофора и достиг своего пункта назначения менее, чем за минуту: библиотеки.

Сакута оставил свой велосипед на едва ли наполовину заполненной стоянке и направился в здание. Сколько бы раз он тут не был, всё никак не мог привыкнуть к тишине, царившей в библиотеке, из-за чего он каждый раз немного напрягался.

Из-за того, что это была самая большая библиотека в области, у нее было достаточно посетителей. Здесь был человек средних лет, которого Сакута часто видел в углу с газетами и журналами, что находились у самого входа, читающий секцию спорта с недовольным видом. Его любимая команда по бейсболу, вероятно, проиграла вчера.

Как только он подошел к стойке аренды книг, его взгляд упал на столы, которые были переполнены людьми. Старшеклассники, студенты и рабочие сидели с открытыми перед ними ноутбуками.

Рассеянно приняв сей факт, Сакута направился к полкам с современными романами в твердом переплёте. Наклонившись, он пробежался по буквенным обозначениям на полках: он искал полку с буквой «Ю». Учитывая, что рост парня 172 сантиметра, книжные полки едва доставали ему до живота.

Вскоре он нашел ту книгу, о которой просила его сестра. Её написала Юигахама Канна, она называлась «Отравленное Яблоко Принца» и была выпущена четыре или пять лет назад. Сестре понравилась предыдущая работа автора, и она решила прочесть их все.

Сакута взял немного потертую книгу с полки. В тот же момент, как он поднял голову, чтобы отнести книгу к стойке аренды, его взору открылась необыкновенная картина.

Девушка в костюме зайки стояла между книжных полок.

— …

Он моргнул несколько раз в неуверенности, была ли это иллюзия или нечто подобное, и убедился, что это действительно было правдой.

На её ступнях были блестящие черные туфли. Ноги были одеты в полупрозрачные черные чулки, через которые просвечивалась её кожа. Такого же цвета трико подчеркивало изгибы тела, и, несмотря на то, что её грудь не была выдающейся, оно хорошо демонстрировало декольте. На кистях были белые манжеты, а дабы подчеркнуть внешний вид девушки, на шее красовалась черная бабочка.

Не беря в расчет высоту каблуков, девушка была ростом около 165 сантиметров. Её утонченное личико выражало подобие скуки, и от нее веяло взрослой вялостью и сексуальностью.

Сначала он подумал, не идут ли какие-нибудь съемки, но оглянувшись вокруг, он не заметил никого, напоминающего работника съемочной группы. Она была абсолютно одна, словно заблудилась. Удивительно при этом, что она была дикой зайкой.

Конечно же, её присутствие наполнило раннее утро в библиотеке. Вот только уместно ли это? Единственные места, населенные девушками-зайками, приходящие на ум Сакуте, были казино в Лас-Вегасе и некоторые сомнительные рестораны, но в любом случае она была явно не на своем месте. Однако, это не являлось причиной удивления Сакуты. Его поражало, что, несмотря на такой вызывающий вид, на девушку никто не обращал внимания.

— Какого чёрта?

Он не смог сдержать возглас удивления, и библиотекарь, которая находилась рядом, строго глянула на него, говоря быть тише. В то время как он кивнул в ответ библиотекарю, он подумал: «Нетушки, есть дела и поважнее».

Но это само по себе породило в Сакуте странную уверенность. Никто не был заинтересован в девушке-зайке: это даже не было нарочитым игнорированием факта её нахождения здесь; никто действительно не замечал её.

В нормальной ситуации, если бы рядом с кем-то ходила такая зайка, то даже студент вцепился бы в книгу, сморщил бы лоб и смотрел вверх. Старик бы притворялся, что читает газету, а сам поглядывал бы на нее, а библиотекарь бы вежливо отчитывал бы девушку словами в духе: «Подобный внешний вид немного…»

Это было странно, определенно странно. Выглядело так, будто она был призраком, которого видел только Сакута.

Холодный пот пробежал по его спине.

Игнорируя его беспокойство, зайка достала книгу и направилась в читальный зал внутри библиотеки. По пути она уставилась в лицо студента и показала ему язык, помахала руками у лица работника и перед монитором его компьютера, дабы убедиться, что её никто не замечает. Доказав себе, что всё так и есть, она довольно улыбнулась и села на самое отдаленное место.

Студент напротив не обратил на неё внимания. Даже когда она поправила свое трико на уровне груди, которое немного сползло, он не придал никакого значения этому. Даже несмотря на то, что она явно была в поле его зрения…

Спустя некоторое время студент проглядел свои книги и начал собираться уходить. Как ни в чем не бывало, он ушел и не бросил не единого взгляда на ее грудь.

— …

Немного помявшись, Сакута занял освободившееся место. Он неподвижно смотрел на девушку-зайку. На изгибы её рук, «вытекавших» из ее оголенных плеч, на бледную кожу между грудью и шеей, на странно чувственные нежные движения, сопровождавшие каждый её вздох. Несмотря на то что они были в библиотеке, которая должна создавать интеллектуальную обстановку, настроение его, вероятно, приняло несколько иное состояние. Нет, его настроение явно было уже неуместным.

Через какое-то время его глаза встретились со взглядом девушки-зайки, которая оторвалась от книги в её руках.

— …

— …

Оба моргнули дважды, и девушка первая начала говорить.

— Вот так сюрприз, — её голос прозвучал с нотками шалости. — Ты все еще можешь меня видеть.

Это высказывание звучало так, как будто она ожидала, что другие люди не способны видеть её. И думаю, что на то определённо есть причины, ведь никто из окружающих не замечал существование девушки, что вызывало диссонанс в голове…

— В таком случае.

Девушка закрыла свою книгу и встала. В обычной ситуации они бы разошлись, и позднее он мог бы рассказывать, как встретил довольно странного человека. Ну, у Сакуты была причина избегать расставания; парень беспокоился из-за того, что он знал эту девушку. Она ходила в ту же школу, что и он, и была на год его старше, третьегодка из старшей школы префектуры Минегахара. Он знал и её имя, полное имя.

Сакураджима Май.

Так звали девушку-зайку.

— Эм, — окликнул он бледную уходящую спину. Она остановилась и спросила взглядом: «Что?».

— Ты ведь Сакураджима-семпай, верно?

Он старался контролировать громкость голоса, произнося её имя.

«…» В глазах Май тут же отразилось удивление.

— Раз ты так обращаешься ко мне, стало быть, ты из старшей школы Минегахара?

Май снова уселась на свое место и уставилась на Сакуту.

— Я — Азусагава Сакута из класса 2-1. Азусагава как район отдыха Азусагава и Сакута как «Цветущее Таро».

— Я — Сакураджима Май. Сакураджима как в «Сакураджима Май» и Май как в «Сакураджима Май».

— Я знаю. Ты знаменитость, семпай.

— Верно.

Без задней мысли Май приложила руку к щеке и мыслями улетела куда-то вдаль. Она наклонилась вперед, что подчеркнуло её грудь, и вполне естественно, что взгляд Сакуты направился именно туда. Абсолютно точно — услада для глаз.

— Азусагава Сакута-кун.

— Да?

— Я дам тебе совет.

— Совет?

— Забудь, что видел сегодня, — перед тем, как Сакута мог вымолвить хоть слово, она продолжила. – Если с кем-то попытаешься поговорить насчет этого, тебя примут за поехавшего и будут относиться соответствующе.

Действительно, вот так совет.

— И никоим образом не связывайся со мной.

— …

— Если понял, то скажи «да».

— …

Май угрюмо смотрела на Сакуту, который сохранял молчание. Однако, скоро она вернулась к своей вялости, и, встав ещё раз и вернув книгу на полку, направилась к выходу.

В этот момент, никто не обращал на неё внимания. Даже библиотекарь продолжала тихо заниматься своей работой, когда мимо прошла девушка. Сакута был единственным, кто следил за красивыми, стройными, одетыми в чулки ножками с восхищением.

Когда она ушла, Сакута повалился на стол перед собой.

— Говорит, забыть это, — пробубнил он про себя. — Невозможно забыть настолько возбуждающую зайку.

Чувственность от её плеч до груди очаровывает, а когда Май прикладывала руку к щеке – это подчеркивало изгибы груди. Она ушла, оставив чарующий аромат, а тембр её голоса был слышен только Сакуте. Он смотрел прямо в её чистые глаза. Все эти вещи стимулировали в Сакуте мужское начало, и некоторые части его тела были особенно энергичными.

Из-за этого парень беспокоился, что все будут глазеть, если он встанет, так что он не поднимался с кресла. Он будет просто молча сидеть здесь какое-то время. Это было причиной того, что, несмотря на то обилие вопросов, возникших к Май, он не побежал сразу за ней.

---

Часть вторая

На следующий день Сакута проснулся из-за странного сна, в котором был растоптан стаей зайцев.

— Я думал, что это из-за той девушки-зайки, но… — он попытался подняться, пока думал так про свой сон. — Хммм?

Но он не мог подняться, на плечах была ужасная тяжесть. Откинув одеяло, он понял причину этого.

Там была девочка, одетая в пижаму, спящая, свернувшись клубком вокруг его руки и обнявшая ее. У нее было невинное выражение лица во сне. Она сильнее прижалась к Сакуте, так как ей стало холоднее без одеяла.

Это была Каэдэ, его младшая сестра, которой исполнится 15 в этом году.

— Каэдэ, утро уже, проснись.

— Братик, холодно же…

Она всё ещё скорее спала и не подавала никаких признаков пробуждения, так что Сакута поднял её и поставил на ноги.

— Тяжелая!

Она была родной сестрёнкой, ростом 162 см. Она неплохо выросла в последнее время, и её превращение из девочки в женщину было очевидным по ощущениям в руках Сакуты.

— Это потому что я на половину состою из любви к тебе, братик.

— Что это за болезненное описание? Что ты, обезболивающее, состоящее на половину из доброты? В любом случае, вставай, если уже проснулась.

— Мгхх…

Несмотря на то, что она выразила на своём личике недовольство, Каэдэ слезла с его руки. Возможно потому, что её внешний вид сильно изменился в сторону взрослого человека, при этом поведение ничуточки не поменялось, все это выглядело как развращение младшей сестры.

— И да, кстати, вырастай уже из привычки забираться ко мне в кровать.

И к тому же, она должна вырасти из этой пижамы с капюшоном, похожим на панду.

— Я пришла разбудить тебя, но ты не будился, братик.

Её хмурое личико выглядело значительно моложе её возраста.

— В любом случае ты уже почти взрослая.

— А, ты, братик, был возбужден с утра?

— Да кто вообще возбуждается от своей младшей сестры?

Он слегка толкнул её в лоб и вышел из комнаты.

— Аааа… подожди.

После этого, он приготовил завтрак для них двоих и поел вместе с Каеде. Он первым закончил завтрак и быстро переоделся для школы.

— Увидимся позже, братик.

И, провожаемый улыбкой Каэдэ, он ушел.

Он зевнул вскоре после того, как покинул квартиру. Из-за вчерашних событий паренёк был сильно возбужден и не мог уснуть. К тому же, просыпаться от подобных снов — не самая приятная вещь.

Он зевнул опять, проходя по жилому району. По пути он пересек мост. Здания увеличивались в размерах по ходу его приближения к станции; число окружавших его людей так же росло, и все они шли в том же направлении, что и Сакута. Пересекая главную улицу на светофоре в конце, пройдя мимо отеля бизнес-класса и магазина электроники, он наконец-то достиг станции. Прошло около десяти минут с момента, как он вышел из дома.

Он спустился в переход, преодолев еще около тридцати метров или около того, и подошел к Магазину экспресс департамента Ода. Он не собирался за покупками, тем более, что магазины еще и не были открыты. Справа от дверей в этот магазин была еще одна платформа. Электрическая Ж/Д Эношима, или, как ее еще называют, Эноден. Это была единственная дорога, на которой поезда останавливались на триднадцати промежуточных станциях на пути к Камакуре. Он прошел к поезду через турникет по своему абонементу. Поезд был выполнен в ретро-стиле, с кремовой окантовкой окон, окаймленный зеленым сверху и снизу от них. Он был коротким, всего четыре вагона. Сакута прошел к концу платформы и сел в первый вагон.

В вагоне был много пассажиров в школьной форме начальных, средних и старших школ, а так же офисных работников в костюмах. Выглядело это как обзорная линия для тех, кто не жил здесь, но для местных жителей это было каждодневное путешествие, которое они называли жизнью.

Сакута сел около внутренней двери.

— Здаров.

Кто-то позвал его.

Человек, который подошел к нему, немного нагнувшись и зевая, был привлекательной наружности, которая подходила какому-нибудь известному мужскому идолу. У него были острые черты лица, что создавало вокруг него немного нагнетающую атмосферу, но когда он улыбался, уголки его глаз немного уходили назад, что придавало его выражению приветливость. От этого шарма не могла устоять ни одна девушка.

Его имя была Куними Юма, второгодка, которым был основным игроком баскетбольной команды. И у него есть девушка.

— Уваа…

— Эй-эй, ты не должен зевать в лицо своему собеседнику.

— Твоя энергичность с утра — яд для меня, она повергает меня в уныние.

— Серьезно?

— Серьезно.

Как всегда бессмысленная беседа была прервана сигналом отправления, и двери поезда закрылись. Поезд разгонялся настолько слабо, что походило это то, словно какой-то человек толкает свою неподъёмную тушу. Как только эта мысль приходила на ум, поезд уже сбавлял скорость, останавливаясь на следующей остановке: станция Ишигами.

— Эй, Куними.

— Ммм?

— Ты знаешь Сакураджиму-семпай?

— Мои соболезнования.

Несмотря на то, что он едва ли успел что-либо сказать, Юма пошел на упреждение и положил руку на плечо Сакуты, как бы сожалея.

— Чего ты выражаешь соболезнования мне?

— Я рад, что ты проявляешь интерес к кому-то кроме Макинохары, но знаешь, это уж слишком.

— Я не сказал, что признался ей, или даже что она мне нравится.

— А что тогда?

— Просто интересно, что она за человек.

— Хм-м, ну, она знаменитость, не так ли?

— Ну, да.

Это было правдой: Сакураджима Май была звездой, каждый студент из школы префектуры Минегахара знал ее. Нет, на самом деле где-то 70 или 80 процентов населения страны знали ее. Она была настоящей звездой, и это не звучит как преувеличение.

— Она дебютировала в мире шоу бизнеса в качестве актрисы в 6 лет. Стартовала она с утреннего сериала, что увеличило его рейтинги и тут же сделало хитом, а она вдруг стала сенсацией, так?

Девушка появлялась во множестве фильмов, сериалов и рекламе после столь резкого начала, и завоевала такую популярность, что буквально не проходило и дня без появления её на телевидении. Конечно, спустя два или три года, эффект «Сакураджимы везде и на всём» немного ослабел, но, с другой стороны, она получала все больше и больше предложений благодаря её актерскому таланту.

В отличие от множества актрис, который светились в течение одного года, её карьера неплохо продолжилась, даже когда она перешла в среднюю школу. Это само по себе впечатляет, однако, у девушки был и второй пик популярности. В четырнадцать лет, преобразившись в молодую, красивую девушку с внешностью взрослого, учитывая фильмы, которые выходили в то время, она вновь приковала внимание к себе, и в течение недели обложки журналов снова были заполонены её улыбающимся личиком.

— Она мне нравилась в средней школе. Понимаешь? Я не могу устоять перед этой загадочной комбинацией миловидности и сексуальности.

В этом Юма не был одинок: она украла сердца многих парней в те времена.

Её популярность стремительно приближалась к зениту, и в этот момент она неожиданно объявляет, что берёт перерыв в активной карьере. Это было прямо перед выпуском из средней школы, и не было обозначено какой-либо определенной причины этому. С тех пор прошло 2 года и несколько месяцев.

Конечно, когда они узнали, что Сакураджима Май поступили в ту же школу, что и они, ребята были удивлены и ощутили, что знаменитости реальны.

— Ходило множество слухов. Поговаривали, что она приторговывает своим телом, что у неё роман с её менеджером и всё в таком духе.

— Ну, она тогда ещё была в средней школе.

— Все об этом говорили ещё с начала средней школы. К тому же, был слушок, что её мать и была её менеджером, а сейчас она открывает развлекательный центр, так? Слышал об этом по телеку на прошлой неделе.

— Хм-м, не слышал об этом. Впрочем, слухи все появляются, но пока что это безосновательная околесица.

— Знаешь ведь о поговорке: «Не бывает дыма без огня»?

— И мы живем в такие времена, когда даже не сами люди разводят этот огонь.

Информация мгновенно распространяется по интернету. И если даже не было бы доказательств… Читатели плевать хотели на достоверность, они просто хотят говорить об этом, шутить по этому поводу, находить что-то смешное, приносящее удовольствие и радость от процесса.

— Звучит убедительно из твоих уст, Сакута.

Он проигнорировал эти слова.

Поезд, идущий по путям, прошел уже 4 станции: Янаги-Коджи, Кугенуки, прибрежный парк Шонан и Эношима.

Выглянув из окна, можно было наблюдать участок дороги, мимо которой проезжал поезд. Странно было видеть, как рядом едут машины, но отмечая этот момент, ты возвращался в реальность.

В этой местности поезд проходил так близко к зданиям, что казалось, что они столкнуться, и если высунуть руку из окна, то сможешь коснуться стены, а если садовник не обрежет ветки, то они сломаются об поезд.

Покидая те места, которые вызывали подобный ход мыслей, поезд не спеша проезжал мимо зданий и достиг следующей станции – Кошигое.

— Но я не видел её с кем-нибудь в школе.

— Что?

— Сакураджима-семпай, ты же о ней заговорил.

— А, ну да.

— Знаешь, а ведь она всегда одна.

Она был отрезана от своего класса, да и всей школы. Такое же впечатление было и у Сакуты.

— Я слышал от семпая из баскетбольной команды, что она не приходила в школу с начала года.

— Почему?

— Работа. Даже после объявленного перерыва выяснилось, что она уже снимается.

— А, вот оно что.

Но в таком случае, не было ли бы лучше сначала все закончить, а потом объявить перерыв? Это то, о чем она должна была сказать в первую очередь, но…

— По-видимому, она начала ходить, как полагается, после окончания летних каникул.

— …Должно быть трудно.

Он легко мог представить, какой была классная комната, в которой была Май осенью. В течение первого семестра одноклассницы укрепили свои взаимоотношения и разделили сферы влияния в классе.

— Ну, ты можешь представить дальнейшие события.

Юма, вероятно, рисовал у себя в голове ту же картину. Однажды определенная структура класса не может быть так легко изменена: освобожденные от поиска своего места, люди будут пытаться удержаться за него и защищать свое положение в классе.

Май, начав посещать школу во втором семестре, наверняка испытывала проблемы с этим. Конечно, она была актрисой, в ней многие были заинтересованы, но просто так взять и подойти к ней никто не мог. Подойдя к Май пообщаться, они могли выделиться, а если бы они выделились, то их, почти гарантированно, начали бы называть раздражающими, или что они возомнили о себе ни весть Бог что. По этой причине она была отрезана от класса. Все осознавали, что нет пути назад, такова атмосфера в школе.

Из-за этого Сакута не думал, что Май был дан шанс познакомиться со школой.

В конце концов, несмотря на все те жалобы, что всё вокруг скучно и ничего не происходит, никто на самом деле не хотел никаких изменений.

Даже Сакута был таким: вещи проще, когда все обыденно. Он наслаждался повседневностью, которая не испытывала его тело или дух. Бесконечное спокойствие и много свободного времени – его мечта.

Сигнал отправления прозвучал, и двери закрылись с раздавшимся звуком шипения. И опять поезд покатился между домов, не спеша. Перед их глазами проносились стены зданий: стена за стеной, дом за домом и, иногда, пересечение железных дорог. Думая о том, сколько ещё они будут наблюдать эти стены, ребята внезапно устремили свой взгляд к краю горизонта.

Море. Синее, безграничное море, словно играющее лучами утреннего солнца.

Небо. Голубое, безмятежное небо, чистый горизонт создавал градиент от синего до белого.

Прямо между ними была идеально очерченная линия горизонта, которая непреодолимо приковывала взгляды.

Какое-то время поезд шёл по береговой линии Шичиригахама, где можно было увидеть Сагамский залив. Открывался пленяющий вид, Эношима была справа, а известная за свои пляжные угодья Юигахама слева.

— А что ты вспомнил о ней?

— Тебе нравится девушки-зайки, Куними?

Сакута всё ещё смотрел в окно, задавая этот вопрос.

— Нет, не нравятся.

— Значит, любишь их?

— Именно, люблю их!

— Тогда не скажу тебе.

— А? Что за черт, ну расскажи.

Юма тыкнул Сакуту в живот.

— Предположим, ты наткнулся на очаровательную девушку-зайку в библиотеке, что бы ты сделал?

— Посмотрел бы ещё раз.

— Так.

— И затем начал бы пялиться, — это было бы нормальной реакции человека. Ну или по крайней мере мужчины. — А что общего у этого с Сакураджимой-семпай?

— Определенно есть что-то общее. Но я гадаю, что именно.

— Что ты несёшь?

Сакута уклонился от ответа, и чувствуя, что дальнейшие расспросы ни к чему, Юма засмеялся. Всё ещё проезжая мимо берега, поезд опять остановился, когда достиг остановки, на которой была их школа: станция Шичиригахама.

Двери открылись и запах соли ударил им в нос.

С этим запахом поезд покинула целая группа учеников, носящих одну и ту же форму, и высадилась на платформу. Здесь был лишь проход для разовых билетов с фигурой, похожей на чучело, проверяющей билеты. В течение дня здесь бывают посетители, но не в это время, когда ребята направлялись в школу.

Покинув станцию и перейдя лишь один пешеходный переход, достигните школы.

— О, кстати, как Каэдэ-тян?

— Ты не получишь мою сестру.

— Какой ты неприветливый, братец.

— У тебя же милая девушка, Куними.

— Да, это правда.

— Она разозлилась бы, если услышала.

— Все нормуль, мне нравится злое выражение лица Камисато тоже. Ха? На ловца и зверь бежит.

Проследив за взглядом Юмы, он увидел Сакураджиму Май, идущую в одиночестве в десяти метрах впереди них. Её длинные ноги, маленькое личико и стройную модельную фигуру. Вопреки тому, что она носила ту же форму, что и ученики вокруг, она отличалась от них. На ней форма не сидела… ни черные чулки, обтягивающие её ноги, ни юбка, скрывающая ягодицы, ни идеально подобранный пиджак. Выглядело так, будто она одела позаимствованную форму: даже учитывая, что Май уже была третьегодкой, форма была для нее чем-то инородным.

На самом деле, на идущих неподалеку девушках, общающихся между собой, форма сидела куда лучше. Члены клуба, энергично приветствующие председателя, были такими же, и даже парни, подтрунивающие друг над другом, были куда жизнерадостнее.

Короткий путь от станции до старшей школы Минегахара был наполнен веселыми голосами и смехом. И внутри этого потока Май смотрелась странно отрезанной от всего, идя тихо, одна. Как посторонний человек, потерявшийся и очутившийся в типичной префектурной школе. Чудное существование гадкого утенка. Таково было впечатление о Сакураджиме Май.

Нет, никто не выражал ни малейшей заинтересованности ею. Несмотря на то, что здесь была сама Сакураджима Май, никто не обернулся. Ни один ученик не сделал шумихи, все было обыденно для старшей школы Минегахара.

Если описать это как-то словами, то Май была здесь словно частью «атмосферы». Чем-то, что все принимали, как данное. Этот вид заставил Сакуту вспомнить реакцию людей в библиотеке, что в свою очередь вызвало неприятные ощущение в животе.

— Эй, Куними.

— М-м-м?

— Ты ведь видишь Сакураджиму-семпай, да?

— Да, ясно как день. У меня все в порядке со зрением, единица каждый.

Юма отреагировал на это вопрос нормально. Что-то случилось вчера.

— До встречи.

— Ага.

Юма и Сакута были в разных классах в этом году, так что они разделились в коридоре второго этажа, где Сакута вошел в классную комнату 2-1. Половина учеников уже была здесь.

Он сел в первом ряду у окна. Благодаря своей фамилии Азусагава, он был почти на том же месте, что и весной. Пока не было кого-нибудь с фамилией типа «Айкава» или «Айзава», он шел первым номером по списку. Однако в первенстве было и много недостатков, но когда он перешел в старшую школу Минегахара, место у окна было ему гарантировано, так что не думал, что быть первым – так уж плохо.

А все потому, что море было видно из окон, на котором можно было заметить несколько парусов виндсёрферов этим ветреным утром.

— Эй.

— …

— Я сказала «эй».

Он услышал голос около себя и поднял голову.

Стоящая прямо перед его партой, девушка смотрела на Сакуту с явным недовольством. Она была центральным лицом в группе ловящих взгляды девушек в этом классе. Её звали Камисато Саки. Глаза её были широко открыты и красивы, а волосы доходили до плеч, элегантно закручиваясь к шее. Губы приятного розово цвета, с небольшим количеством косметики, девушка определённо пользовалась среди парней популярностью за свою миловидность.

— Как грубо игнорировать меня.

— Извини, не думал, что остались люди в этом классе, кто заговорил бы со мной.

— Знаешь, — зазвонил звонок, а вместе с ним в класс зашел и учитель. — Господи, это важно, так что поднимайся на крышу после уроков. Поклянись.

Шлепнув по его парте рукой, Камисато Саки вернулась за свою парту по диагонали за его спиной.

— Я вообще должен что-то отвечать? — промямлил он себе под нос и уперся локтем в парту, уставившись в окно на море. Море никуда не делось, но на этом вид из окна заканчивался. — Кажется, это будет меня бесить…

Даже беря во внимание тот факт, что его ждала девушка после школы, Сакуте это вовсе не доставляло удовольствия, сердцебиение не ускорялось.

Все-таки Камисато Саки была девушкой Куними Юмы.

---

Часть третья

После школы Сакута направился к шкафчикам со сменной обувью, притворяясь, что что-то забыл, но затем появился на крыше, как его и просили. Он понял, как на него взбесятся, если бы он не пришел. Не совсем правильно было бы сказать, но тише едешь — дальше будешь.

И все же, когда его встретили бурчанием «Ты поздно!» от Камисато Саки, которая поднялась сюда первой, он сильно пожалел.

— Я убирался в классе.

— А кого это волнует?

— Ну, так чего хотела?

— Я перейду сразу к сути, — с таким вступительным словом, Саки уставилась прямо на него. — Если будешь тусоваться с ним, Азусагава что-то там, выставишь Юму в дурном свете.

— …

Он явно сказал какую-то несуразицу, которую она восприняла неправильно.

— Для человека, который разговаривает со мной впервые, ты много знаешь обо мне.

Он ответил монотонно.

— Все знают об инциденте в больнице.

— Ага… «инцидент в больнице».

Сакута ответил странно, не проявляя заинтересованность.

— Мне жалко его, так что не разговаривай с Юмой больше.

— По твоей логике, сейчас мне жалко тебя, ведь ты, должно быть, выглядишь ужасно рядом со мной?

Были и другие ученики на крыше, чьи взгляды были устремлены к Сакуте и Саки, которые словно ссорились. Среди них были и люди, которые вертели в руках телефоны, вероятно записывая происходящее, вот геморрой.

— Со мной все будет в порядке, это ради Юмы.

— Понимаю, ты потрясающая, Камисато-сан.

— А? За что ты меня хвалишь?

Вообще-то говоря, он подтрунивал над ней, но сарказм, видимо, она не распознала.

— Ну, не думаю, что тебе стоит беспокоиться. С Куними все будет хорошо. Он не станет хуже выглядеть в чужих глазах просто от того, что тусуется со мной. Он один из тех, кто говорит, что приготовленный мамой обед великолепен, и кто благодарит её за это. Он хороший парень, который настолько ценит внимание. Юма всегда смеется над теми, кто говорит, что любой будет превозносить свою маму, если рос без отца, но даже идиот скажет, что не все настолько просто, и естественно находятся люди, кто опровергает это. Так что не беспокойся, Куними настолько хороший парень, что растрачивает себя на тебя, Камисато-сан.

— Ты ищешь драки?

— Я не против, но не ты ли ищешь её, Камисато?

Наверное, из-за того, что он был раздражен, Сакута пропустил «-сан».

— И вот это вот! Это бесит! Почему он называет тебя по имени, если даже меня — свою девушку — называет по фамилии?!

Она чудаковато зацепилась за это единственное слово и резко сменила тему. Он стоял молча, думая, стоит ли вообще беспокоиться. Мысленно он уже отказался участвовать в этом цирке. Но следующие слова, которые вылетели из его рта, скорее всего, были лишними.

— Камисато, у тебя месячные что ли? Что ты так бесишься?

— Чтоооо?! — тут же лицо Саки окрасилось багровым цветом. — П-почему… Умри! Идиот! Сдохни! Просто сдохни!

Саки направилась обратно к центру крыши, абсолютно потеряв всякое терпение и хлопнув громко дверью за собой.

Сакута остался стоять, почесывая затылок, и сказал:

— Черт, неужели прямо в яблочко?

Сакута ловил морской бриз еще какое-то время, перед тем как пойти домой, чтобы случайно не наткнуться на Камисато Саки. Он подошел к ящикам со сменной обувью, когда небо уже покрылось красным заревом.

Не оставалось уже никого, кто собирался бы домой; не ушли лишь те, кто был занят клубной деятельностью. В опустевшем помещении было тихо и голоса, которые доносились из разных клубов, были едва слышны. Он наверняка был здесь один.

Он также в одиночестве преодолел путь до станции, и когда он добрался до Шичиригахама, то обнаружил, что и здесь никого. На маленькой платформе, которой была толпа учеников старшей школы Минегахара после окончания учебного дня, теперь было лишь пара человек.

Среди них Сакута заметил интересного человека: ученицу, величественно стоящую на самом краю платформы. Вокруг нее была атмосфера, отталкивающая всяческий контакт с окружающими, и шнур от наушников, протянувшийся от ушей до кармана, украшал её форму.

Это была Сакураджима Май. Ее профиль, освещенный закатом, был безучастно красив, и, несмотря на то, что она просто стояла, девушка определенно создавала впечатляющий вид. Этого было достаточно, чтобы заставить парня пялиться на неё какое-то время… но сейчас им двигал иной интерес.

— Привет.

Он позвал ее, подходя.

— …

Ответа не было.

— Привеееееееет.

Он позвал ее громче предыдущего раза.

— …

Конечно же, ответа не было. Но он как-то почувствовал, что она заметила его присутствие.

Ожидая поезда, на платформе стоял Сакута, Май и еще 3 ученика Минегахары. Затем, парочка в форме университета туризма прибыли, и показали дневной пропуск «Нориори-кун» контролёру по станции.

Парочка прошла к центру платформы и заметили Май.

— Эй, это же…

— Должно быть она, да?

Он слышал их перешептывание, когда они указывали пальцами. Наверно, Май не заметила, так как устремила взгляд на железнодорожные пути.

— Эй, хваааааатит.

Женщина, особо не скрывая, пыталась угомонить его. Игривая беседа парочки была неизбежно раздражающей для всей платформы. Когда Сакута не мог больше стерпеть этого, он повернулся к ним, мужчина направлял свой смартфон на Май.

Прямо перед тем, как снимок был сделан, Сакута ворвался в кадр, и когда издался звук снимка, получился крупный кадр Сакуты.

— Что за черт?!

Невзирая на удивление в первые пару секунд, мужчина уверенно сделал шаг вперед. Он, скорее всего, не мог позволить себе, чтобы какой-то школьник выставлял его дураком.

— Я — человек.

Он ответил с серьезным выражением лица, и он точно не ошибался.

— Ха-а?

— А ты значит чудик?

— Что? Н-нет!

— Ты не ребенок, так что тупи, мужик. На тебя просто стыдно смотреть, как на мужчину.

— Я говорю, что не делал ничего такого!

— Ты собирался твитнуть эту фотку и хвастаться, верно?

— ?!

Сакута был прав, судя по тому, так как лицо парня выражало злость и стыд одновременно.

— Если хочешь внимания, я могу сделать твою фотографию и запостить с подписью «Я — тупица».

— …

— Тебе же рассказывали в младшей школе, так? «Относись к другим так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе».

— За-заткнись, придурок!

Наконец, после того, как он выдавил из себя это, его девушка оттащила его за руку к поезду, направляющемуся в Камакура. Поезда останавливались у одной и той же платформы, куда бы они ни шли, так как здесь был всего один путь.

Беззаботно наблюдая, как уходит состав, он почувствовал взгляд на спине. Он медленно развернулся, Май устало вытащила наушники из ушей. Их взгляды встретились, и она первая заговорила.

— Спасибо.

— А?

У Сакута вырвался звук удивления на неожиданную реакцию Май.

— Ты думал, что я разозлюсь и скажу, чтобы ты не делал бессмысленных вещей?

— Да, так и думал.

— Я удовлетворила себя, просто думая так.

— Лучше бы не говорила об этом.

Он не думал, что она действительно так считает, раз сказала такие слова.

— Я уже привыкла к подобному.

— Это может раздражать, даже если привыкла.

— …

Наверно, эти слова удивили её, так как в ее глазах отразилось некоторое изумление.

— Так и есть… это раздражает.

Улыбка пробежала по её лицу, как будто она наслаждалась чем-то.

Чувствуя, что теперь может поговорить с ней, он подошел к ней. Но первой заговорила Май.

— Почему ты здесь так поздно?

— Девушка из моего класса позвала меня на крышу.

— Признание? Ты на удивление популярен.

— Это было признание в ненависти.

— С чего бы?

— Она сказала прямо в лицо: «Я тебя ненавижу».

— Это довольно модно в последнее время.

— По крайней мере, со мной такое впервые. А что насчет тебя, Сакураджима-семпай, почему ты так задержалась?

— Я убивала время, чтобы не наткнуться на тебя.

Он не мог понять по её лицу, шутит она или говорит серьезно. Решив, что ему бы не понравилось, если бы он проверил, и оказалось, что она всерьёз, Сакута не стал спрашивать и посмотрел на расписание, предпочтя сменить тему.

— А сколько сейчас времени?

— У тебя нет часов? — он засучил рукав, показав, что действительно не имеет при себе часов. — Проверь телефон тогда.

— У меня нет его.

— Ты имеешь в виду смарфтон?

— У меня нет ни смартфона, ни телефона. И я имею в виду, что не просто забыл его сегодня.

Он действительно не забывал его, у него просто нет телефона.

— …Правда?

Май смотрела на него с явным недоверием.

— Правда-правда. У меня был, но я взбесился и швырнул его в море.

Он все еще хорошо помнил это. Это было в день, когда он пришел посмотреть результаты вступительных экзаменов в старшую школу Минегахара.

Он весил около 120 граммов. Это удобное устройство общения, которое может связать тебя с целым миром, изобразило красивую параболу, летя в море.

— Выбрасывай мусор в мусорное ведро.

Девушка отругала Сакуту.

— Так и сделаю в следующий раз.

— У тебя нет друзей, верно?

Ты не мог выбраться с друзьями куда-нибудь, если с тобой невозможно было бы связаться… таков уж современный мир. Утверждение Май было верно: обмен номерами, почтовыми ящиками и айди — первый шаг, чтобы завести друзей, так что без этих аксессуаров он застревал в сито нынешнего общества. В таком маленьком мирке, как школа, тех, кто не мог соблюдать столь простое правило, оставляли на обочине жизни. Так что из-за этого, ему сложно было найти друзей.

— У меня есть аж два друга.

— Ого, аж целых два?

— Два — более чем достаточно, полагаю. Просто они должны быть на всю жизнь.

По логике Сакуты, количество номеров телефонов, почтовых ящиков и айди в твоем телефоне было бессмысленным; иметь много не так уж и хорошо. К тому же, была проблема… каким образом именно ты ограничишь понятие «друга»? Сакута называл дружбой такие взаимоотношения, при которых ты мог бы позвонить другому человеку посреди ночи, и он или она, хоть и с неохотой, но выслушал бы тебя.

— Хм-м.

Хоть Май и сделала вид, будто слушала, она достала телефон из кармана, который был в красном чехле с кроличьими ушками. Она показала Сакуте экран, на дисплее которого отразилось время 16:37. Поезд должен прибыть через минуту. Только подумав об этом, телефон завибрировал от поступающего звонка.

«Менеджер» было написано на экране. Май нажал на кнопку «отклонить» и вибрация остановилась.

— Все хорошо?

— Поезд подъезжает… и я знаю, что они хотят, независимо от того, подниму я трубку или нет.

Возможно, это его воображение, но последние слова прозвучали со злостью.

Поезд на путях Фуджисава медленно подъехал к платформе.

Он вошел в ту же дверь, что и Май, и они сели на соседние пустые сиденья.

Двери закрылись, и поезд неспешно тронулся. В вагоне было довольно много пассажиров, большая часть сидений были заняты, и несколько людей ехали стоя.

Две станции проехали в молчании, море осталось позади, и поезд двигался прямо через жилой район.

— Насчет вчерашнего.

— Я советовала тебе забыть об этом.

— Ты была слишком сексуальна в костюме кролика, Сакураджима-семпай, как вообще можно говорить о том, что я забуду такое, — он позволил себе слегка зевнуть. — Из-за этого я был возбужден всю ночь и совсем не выспался.

Он укоризненно посмотрел на Май.

— Э-эй! Не фантазируй обо мне и не делай странных вещей.

Вместо того чтобы увидеть взгляд отвращения и услышать ожидаемые презрительные слова, парень заметил, как лицо Май покраснело, и она запаниковала. Она поглядывала на него, как будто хотела справиться со своим смущением. Это было очаровательно. Но, взяв себя под контроль, она оправдалась, чтобы сохранить образ.

— Я нормально отношусь к тому, что парни обо мне фантазируют, — щечки её были до сих пор розоватыми, было очевидно, что она блефует. Её внешний вид взрослого противоречит её невинности.

— Можешь немного пододвинуться?

Она толкнула Сакуту в плечо, как будто стряхивая грязь.

— Ау, больно.

— Я забеременею.

— Как назовем ребенка?

— Ах ты… — взгляд Май стал тверже, словно ударили по больному месту. — Разве я не говорила тебе забыть мой внешний вид…

— Тогда что это было вчера?

— Эй, Азусагава Сакута-кун.

— Ты запомнила моё имя.

— Я запоминаю имена, когда слышу их, — сказав это, Май достала свой телефон и открыла записку. — Ты ходил в среднюю школу в Йокохаме.

— Да, это так.

— И у тебя была вспышка ярости, вследствие которой ты отправил трёх одноклассников в больницу.

— Я на удивление полезен в драках.

— И из-за этого, даже несмотря на то, что ты собирался пойти там же и в старшую школу, ты перебрался сюда и сдал дополнительные экзамены в старшую школу Минегахара.

— …

— У меня есть ещё несколько фактов, продолжать?

— …

— Кто-то ранее сказал: «Относись к другим так же, как хотел бы, чтобы относились к тебе».

— Это не то, в чём стоит копаться, но я польщен, что ты настолько заинтересована во мне.

— Интернет — удивительная штука, столько много персональной информации можно найти.

— Это так.

Тут же ответил он.

— Однако же, нет гарантии, что все написанное — правда.

— А что думаешь ты, семпай?

— Очевидно, если немного напрячь извилины. Не может быть такого, что совершив нечто настолько ужасное, человек просто пойдет в другую школу, как ни в чем не бывало.

— Хотел бы я, чтобы ты сказала то же моим одноклассникам.

— Если они заблуждаются, расскажи сам.

— Слухи похожи на атмосферу. «Атмосфера» в смысле «той самой атмосферы»… «Атмосфера», которую надо читать.

— Просто из-за того, что ты не можешь читать её, к тебе плохо относятся… И знаешь, те, кто создают эту атмосферу, не вовлечены в неё, так что даже если я расскажу правду, это закончится шутками в стиле: «Что? Да ну нее». — он не стал бы переубеждать людей перед ним, так как в любом случае реакции не будет. И тем не менее, если бы он даже что-то сделал, была бы очень концентрированная реакция откуда-то ещё.

— И бороться с атмосферой просто смешно.

— То есть ты оставляешь это недопонимание в стороне и даже не пытаешься что-то изменить.

— В любом случае, все в порядке, я не уверен, что смог бы дружить с кем-то, кто верит слухам и постам, не вникая в суть.

— Как злобно ты, однако, об этом говоришь.

В улыбке Май виднелась капелька симпатии.

— Твоя остановка следующая, семпай.

— …

Май расстроено посмотрела на Сакуту, но после услышанных его обстоятельств, начала свою защиту.

— Я заметила в первый день четырехдневных праздников, — речь идет о четырёх днях перед третьим мая, Днём Конституции Японии. — Я по прихоти пошла в океанариум в Эношиме.

— Одна?

— А это проблема?

— Просто интересно, есть ли у тебя парень.

— Никогда не было.

Май бескорыстно сжала губы.

— Хеххх.

— Проблема быть девственницей?

Май, дразня, посмотрела на Сакуту.

— …

— …

Их взгляды встретились. Май покраснела, как помидорка, до самой шеи. Наверно, она была смущена словом «девственница», хотя и она упомянула сама об этом.

— А-а-а, давай я введу правило, что подобные вещи — не повод для беспокойства.

— Д-да!… Неважно! Я заметила, что никто на меня не смотрел, хотя океанариум был полон семей.

Немного надутое выражение лица Май заставило её выглядеть ещё моложе и очаровательнее. Из-за того, что юноша видел только взрослый её облик, это было в нескольких ипостасях новым опытом для него. Если бы он отметил это, он бы опять сбил разговор в другое русло, так что Сакута оставил мысли при себе.

— Поначалу я думала, что это всё моё воображение. Это случилось спустя два года после моей активной карьеры, и все просто были поглощены рыбами, — тон ее голоса снизился до серьезного. — Но все стало очевидным, когда я зашла по пути домой в кофейню. Никто не поприветствовал меня и не проводил до столика.

— Место было с самообслуживанием?

— Это традиционная кофейня, с сиденьями за столиками, около четырех за каждым.

— Может ты раньше туда заходила и была занесена в черный список?

— Такого быть не может.

Щечки Май сложились в злую мину, и она наступила на ногу Сакуты.

— Семпай, твоя нога.

— А что с ней?

Серьёзно спросила девушка, будто бы ничего не случилось, он и правда подумал, что она хорошая актриса.

— Ничего, я счастлив, что ты наступаешь мне на ногу.

Он пошутил, но Май отшатнулась и отошла от Сакуты, словно он был случайным мужчиной, только что присевшим к ней в вагоне.

— Это шутка.

— Я почувствовала, как минимум, некоторую часть серьезности.

— Ну, да, как парень, я рад, что красивая семпай заботится обо мне.

— Да-да, я пекусь о тебе, так что будь паинькой. На чем я остановилась?

— Ты рассказывала, как тебя выгнали из кофейни.

— Ты разозлишь меня, — взгляд Май стал острым, и как бы Сакута не относился к этому, казалось, что он уже разозлил её. Дабы показать, что извиняется, Сакута показал, что закрывает рот на замок, и Май продолжила с расстроенным видом. — Даже когда я пыталась поговорить с сотрудниками, они не реагировали, и вдобавок никто из посетителей не замечал меня тоже. Я, конечно же, была поражена и побежала домой.

— Как далеко?

— В Фуджисаву. Но ничего не произошло, когда я вернулась. Все смотрели на меня как обычно, удивленно наблюдая «Сакураджиму Май». Так что я подумала, что это действительно было моим воображением, но… Мне было любопытно, и ястала выяснять, что будет в других местах.

— И вещи по типу девушки-кролика?

— В таком виде люди бы смотрели на меня так долго, что не оставалось бы сомнений.

Это было абсолютной правдой, и реакция Сакута была подтверждением эффективности метода.

— Затем, и в других местах… подобное произошло и в Шонандай…

— Всё так, сейчас я просто жду, когда стану невидимой для всего мира, — по какой-то причине она укоризненно посмотрела на Сакуту. — Все было в порядке сегодня в школе… пока что.

Май косвенно указала на внутреннюю дверь, где школьник в форме другой школы торчал в телефоне и поглядывал на них. Естественно, целью был не Сакута, а Май.

— Судя по всему, семпай, ты получаешь удовольствие от самой себя, хоть с тобой и происходят странные вещи.

Сакута выдал снова свое глупое мнение, но Май, видимо, сейчас не расстраивало подобное.

— Ну, пожалуй, это действительно интересно.

— Ты в своём уме?

Он перевел вопрошающий взгляд на нее, непонимания значения ее слов.

— Я всегда была центром внимания, не так ли? Жить под взглядами других. Будучи маленькой, я загадала желание, чтобы я смогла попасть в мир, где никто не знает меня.

Не было похоже, что она врет, но даже если бы ему сказали, что это актерская игра, было достаточно причин верить ей. Она была актрисой, которая имела способности, чтобы вырасти в профессионала из ребенка-актера.

Во время разговора Сакута заметил, что внимание Май привлек один из рекламных плакатов в вагоне. Это была реклама кино-адаптации новелы. Ведущей актрисой была известная девушка, которая стала популярной недавно, и он подумал, что она была примерно того же возраста, что и Май. Возможно, она думала о современных трендах в шоу-бизнесе, или же на нее нахлынула ностальгия. Нет, он чувствовал, что это не было так. Ему казалось, что глаза Май устремлены в какой-то отдаленный мир, что в них тлеют какие-то эмоции. С другой же стороны это было похоже на сожаление или привязанность.

— Семпай?

— …

— Сакураджима-семпай?

— Я слышу тебя, — моргнув, она посмотрела искоса на Сакуту. — Я довольна текущим положением дел. Так что не докучай.

— …

До того, как они заметили, поезд прибыл на конечную станцию Фуджисава, двери открылись, и Сакута поспешно вышел за Май, которая первой покинула вагон.

— Если ты поняла, насколько я странная, то ладно.

— …

— Не связывайся больше со мной.

Май резко сказала это и стартовала с места через турникет, увеличивая дистанцию между собой и Сакутой.

Он следовал за её ускользающей фигурой, так как все равно ему было по пути домой, через переход в здании вокзала.

Май стояла у камеры хранения и доставала бумажный пакет. Он обдумал это, и затем она наспех подошла к пекарскому ларьку.

— Булочку с кремом, пожалуйста.

Она окликнула женщину, стоявшую за киоском. Реакции не последовало, как будто женщина не слышала ее.

— Булочку с кремом, пожалуйста.

Май повторила свой заказ. Но, конечно же, женщина не отреагировала. Как будто не видя её, женщина взяла у офисного работника банкноту в тысячу йен, который подошел, и как бы не слыша её, подала дынный хлеб ученице средней школы.

— Простите, булочку с кремом, пожалуйста.

Сакута подошел к Май и громко попросил женщину.

— Вот, булочка с кремом.

Сакута отдал 130 йен за бумажный пакет, который женщина передала через стойку. Он отошел от киоска и отдал пакет Май, которая опустила глаза в смущении.

— Тебя действительно не беспокоит это?

— Беспокоит, что не смогу кушать местные булочки с кремом.

— Да, конечно.

— Но… Ты веришь в безумные вещи, что я тебе рассказала?

— Как бы сказать, я знаю о подобных историях.

— …

— Это синдром юности.

Брови Май приподнялись от удивления. Он не слышал о ком-либо, становившемся невидимкой, но он слышал о случаях «чтения мыслей», «провидения», «обмена телами» и прочих оккультных штук, и если вы поищите ещё подобных историй, то найдете немало.

Любой нормальный психолог расценит это как признак нестабильности и отметёт «синдром». Самопровозглашенные эксперты говорят, что это новый вид панической атаки, вызванный современным обществом, ну а в целом, забавно мыслящие полицейские полагают, что это «вид группового гипноза».

Были и те, кто называл это болезнью мозга, вызванной стрессом, причиной которому является разрыв между безразличием окружающего мира и желаниями личности. Все сходились в одном: никто не воспринимал это всерьез. Большинство взрослых людей пропускали это мимо себя, говоря, что «это всё твоё воображение».

Серди этого безответственного обмена идеями, хоть он и не знал, кто именно это так назвал, подобные случаи принято называть «синдромом юности».

— Разве «синдром юности» не расхожая городская легенда?

Май была права, это было легендой. Обычно, никто бы не поверил в подобное, и у всех была бы такая же реакция, как у Май. Даже если бы они сталкивались с похожими событиями сами, они бы подумали, что это всё их фантазия, и не приняли бы подобное, потому что живут они в мире, в котором такого не должно быть. Но у Сакуты была неоспоримая основа для веры в это.

— Есть кое-что, что я хочу тебе показать, что позволит тебе убедиться, что я тебе верю, семпай.

— Кое-что, что ты хочешь показать?

Май изобразила недоверчивое выражение лица.

— Зайдешь ко мне ненадолго?

Пораздумав над его предложением, она кивнула и тихо сказала:

— …Конечно.

---

Часть четвёртая

Спустя десять минут ходьбы от станции Сакута привел Май на угол улицы, где он жил.

— Где мы? — Май взглянула на блоки семиэтажных домов.

— Это мой дом.

Взгляд недоверия и подозрения вонзился в него сбоку.

— Я не буду делать ничего такого, — сказал он и тихо добавил. — Наверно.

— Ты сейчас что-то сказал, да?

— Я сказал, что если раззадоришь меня, я не уверен, что смогу себя контролировать.

— …

Рот Май вытянулся в струнку.

— Оу, ты нервничаешь, семпай?

— Н-нервничаю? Я?

— Твой голос предает тебя.

— В-войти в комнату парня младше меня ничего для меня не значит.

Хмыкнув, Май устремилась ко входу, и, подавив смешок, Сакута последовал за ней и встал позади.

Они поднялись на лифте на пятый этаж, и третья дверь справа вела в квартиру, где он жил.

— Я дома.

Ответа на его реплику в коридоре не поступило. Обычно, его сестра Каэдэ устроила бы ему засаду, но сегодня он вернулся в непривычное время, так что вероятно она дулась на него или же просто спала, или была сконцентрирована на чтении и не заметила, как он вернулся.

— Проходи.

Он пригласил Май, которая до сих пор стояла у входа в обуви по стойке смирно.

Они прошли и направились в комнату Сакуты. Май положила сумку и бумажный пакет, отнеся их в угол, и уселась на кровать. Мельком подсмотрев в бумажный пакет, Сакута увидел там кроличьи ушки — вероятно она планировала побыть кроликом ещё где-нибудь.

— Хм-м, чистенько тут.

Май вяло выразило свое мнение, оглядев комнату.

— У меня не так много вещей, чтобы им раскидываться.

— Похоже на то.

Единственной мебелью были стол, стул и кровать, в остальном комната была пустой.

— Семпай, ты…

— Эй.

Май прервала его.

— Что такое?

— Перестань меня называть «Семпай». Я не припоминаю, когда стала твоим семпаем.

— Сакураджима-сан?

— Моя фамилия слишком длинная.

— Тогда Май… ауч!

Май ухватилась за его галстук и потянула вниз.

— Используй «сан».

— Подумать только, какая ты самоуверенная.

— Ненавижу грубиянов.

На момент повисла напряженная атмосфера, созданная Май. Не было маневра для шутки. Чувство собственного достоинства, которое было жёстким с первого взгляда, было определенно выращено благодаря миру шоу бизнеса.

— В таком случае, Май-сан.

— Азусагава не подходит тебе, так что буду тебя называть Сакута-кун, — какое представление об «Азусагаве» было у Май? — Ну, так что ты хотел мне показать, Сакута-кун?

— Если не отпустишь, я не смогу показать.

Руки Май резко отпустили его галстук. Сакута выпрямился и расслабил его, затем расстегнул рубашку и снял ее вместе с футболкой, которую носил под ней, оставшись с нагим торсом.

— П-почему ты раздеваешься?! — Май закричала и смущенно отвела глаза. — Т-ты говорил, что не будешь делать ничего такого. Насильник! Изврат! Эксгибиционист!

Высмеивая юношу, Май постепенно снова начала смотреть на него. Вслед за этим она издала невольное «Ах», полное удивления.

Она увидела три ярких шрама на его груди. Выглядело так, будто его ранило огромное животное, порезав от правого плеча до левой нижней части груди. Походило на то, как будто у него был вживлен огромный червь, и в тот момент, когда она увидела это, Май могла бы сказать, что шрамы выглядели необычно. Даже атака медведя не предполагала бы таких последствий. Было похоже на то, что по нему «прошёлся» экскаватор. Но, к сожалению, Сакута никогда не сходился в битве с данным видом транспорта.

— На тебя напал мутант?

— Не знал, что ты интересуешься американскими комиксами, семпай.

— Только фильмы смотрела.

— …

— …

Май смотрела на шрамы, не отрывая глаз.

— Они настоящие.

— Думаешь, я из тех идиотов, кто будет делать подобный мэйкап?

— Можно потрогать?

— Вперёд.

Май встала и протянула руку, мягко касаясь кончиком пальца открывающийся шрам на его плече.

— Ах.

— Не издавай странных звуков.

— Тут чувствительное место, так что будь осторожней.

— Например, так?

Май провела пальцем вдоль шрама.

— О да, прекрасное ощущение.

Не изменив выражения лица, она ущипнула его за живот.

— Ой-ой! Пусти!

— Похоже, тебе нравится.

— Больно!

Вероятно, Май подумала, что это бессмысленно продолжать, и отпустила.

— Ну, и как это произошло?

— Эм, я не знаю вообще-то.

— Ха, что ты имеешь в виду? Разве не это ты хотел показать?

— Нет, это не важно, не бери в голову.

— Конечно, меня это беспокоит. К тому же, если не для этого, то почему ты раздевался передо мной?

— Привычка переодеваться, вернувшись домой, ничего не могу с собой поделать.

Объясняя это, он потянулся к запертому ящику стола и достал фото, чтобы передать его Май.

— Вот.

— … ?! — Девушка опустила взгляд на фото, распахнув глаза от удивления. Выражение лица вскоре вернулось к серьезному, и она взглянула на Сакуту, требуя объяснений. — Что это?

На изображении была девочка из средней школы. Её руки были обнажены летней формой, и они, вместе с ее руками, были покрыты царапинами и выглядящими болезненно порезами.

— Моя сестра — Каэдэ.

Сакута знал, что её живот и спина были примерно в том же состоянии.

— …На неё напали?

— Нет, её всего лишь задирали в интернете.

— …Не понимаю, о чем ты говоришь.

Это было объяснимым: у большинства людей была бы такая же реакция на охоту за его сестрой.

— Она оставила прочитанное сообщение без ответа, и «лидер» класса возненавидела ее. После этого одноклассники писали «Ты худшая», «Умри», «Ты отвратительна», «Бесишь» и «Не приходи в школу» в социальных сетях, — Сакута расслабил свой ремень, пока рассказывал. — И в один момент это случилось с её телом.

— Правда?

— Поначалу я тоже подумал, что кто-то на неё напал. Но она уже к тому моменту не ходила в школу и не выходила на улицу. Я подумал, что Каэдэ могла сама нанести себе эти увечья.

Он снял брюки и повесил на спинку стула, чтобы они не помялись.

— Есть люди, которые считают себя неправыми из-за издевательств над ними и винят себя в этом.

Каким-то образом Май смотрела в другом направлении.

— Я хотел понять, что с ней происходит, и стал прогуливать школу и оставаться с ней.

— Эй, перед тем, как ты продолжишь…

— Что такое?

— Серьезно, почему ты раздеваешься?

Он посмотрел на свое отражение в окне: на нем были лишь трусы. Хотя нет, были ещё и носки.

— Я же сказал — это привычка переодеваться, когда прихожу домой.

— Ну так поторопись и оденься уже!

Он открыл свой гардероб и поискал домашнюю одежду. Пока был занят этим, Сакута продолжил.

— Эмм, так на чём я остановился?

— Ты пропускал школу и оставался с сестрой.

— В тот миг, когда Каэдэ смотрела обновления в социальных сетях, новые раны появлялись на её теле. Её повязки неожиданно развязывались и даже начала течь кровь. Каждый раз, когда она видела пост, у нее появлялся синяк, и их количество множилось.

Выглядело так, как будто раны на сердце отражались на теле.

— … — Май нервничала насчет того, как принять это всё. — …Сложно с ничего поверить в эту историю, но нет причин заходить так далеко и делать фотографию лишь ради этого.

Забрав фото у Май, Сакута засунул его обратно в ящик и закрыл его.

— Эти шрамы с того раза? — он кивнул. — Человек не мог сделать этого.

— Не имею понятия, откуда они. Я проснулся покрытый кровью, и меня отвезли в госпиталь… Думал, что помру.

— Это и было тем инцидентом с больницей?

— Да, меня отправили в больницу.

— Всё совсем наоборот, нельзя верить слухам.

Май вздохнула и снова села.

Затем, дверь открылась и Насуно, трехцветный кот, мяукнув, вошел в комнату. А за ним…

— Братик, ты… тут?

Каэдэ заглянула в своей пижаме из дверного проема.

— Ах?

Она издала звук смущения.

В комнате Сакуты она наблюдала своего брата в одних трусах и девушку постарше, сидящую на его кровати.

— …

— …

— …

Все трое сохраняли молчание, а их взгляды встретились на момент, в то время как Насуно играючи катался у ног Сакуты.

Каэдэ была первой, кто предпринял какие-то действия.

— И-извините!

Извинившись, она покинула комнату на секунду, но затем он выглянула в щель, и затем, посматривая на обоих, поманила Сакуту.

— Что?

Сакута взял Насуно и ответил, стоя перед дверью. Встав на цыпочки, Каэдэ прикрыла рот обеими руками и прошептала ему на ухо.

— Е-если ты вызываешь девушку на ночь, то давай знать.

— Каэдэ, ты очень сильно ошибаешься в этой ситуации.

— А на что это ещё может быть похоже, кроме как на развлечение с проституткой, переодетой в школьницу?!

— Откуда ты вообще знаешь о подобных вещах?

— Я прочитала в книге около месяца назад: девушка работала в этой индустрии, она была милашкой, которая доводила жалких мужчин до Нирваны.

— Ну, беря в расчет, что объяснения варьируются в зависимости от человека, в обычной ситуации, наблюдая подобную картину, разве ты бы не подумала, что я привел свою девушку домой?

Он думал, что это будет куда более естественной оценкой ситуации, но…

— Не хочу предполагать худшего.

— «Худшего», сестренка?

— Настолько худшего, что Земля будет уничтожена!

— Хорошо, в таком случае, когда я найду девушку, то уничтожу Землю!

— Эй, может, продолжим?

Он обернулся назад в комнату, когда Май окликнула его, и Каэдэ воспользовалась ситуацией, чтобы вцепится в спину Сакуты. Обе руки были на его плечах, сама она спряталась за его спиной, поглядывая на Май время от времени. Но из-за того, что она была высокой, она не могла по-настоящему спрятаться. Быть под взором Май для неё было слишком.

— Братик, она использует тебя?

— Нет.

— Ты не обещал ей пойти «посмотреть на рисунки»?

— Нет.

— Она не…

— Нет, расслабься. Она не из тех работниц, она — семпай из школы.

— Я — Сакураджима Май, приятно познакомиться.

Каэдэ, в ответ на её слова, шмыгнула за спину Сакуты, как маленький зверёк, за которым охотится хищник. После этого она уткнулась ртом в его спину и что-то пробубнила.

— Эм, это было: «Приятно познакомиться, я — Азусагава Каэдэ».

— Ага.

— Это Насуно.

Он показал кота, который мяукнул и перевернулся на руках.

— Спасибо, что рассказал.

Каэдэ показала свое лицо из-за спины в ответ на её слова, но, схватив кота из рук Сакуты, выбежала из комнаты как кролик, громко захлопнув дверь.

— Прости за это, она очень застенчивая, так что не обижайся на нее.

— Не волнуйся об этом и извинись перед ней тоже. Я рада видеть, что её раны хорошо зажили.

Странно, даже шрамов не осталось. Он был рад за неё, она все же девочка. И все же, оставался вопрос, почему же его собственные шрамы оставались при нем, но… это не было предметом их раздумий сейчас. Он сконцентрировался на Май, которая откинулась назад на руки и скрестила ноги.

— Но это редкость, что девочка не знает меня.

— Ну… она не очень много смотрит телевизор.

— Хм-м-м.

У нее было неопределенное выражение лица, как будто была не совсем согласна.

— Ну, возвращаясь к делу… Май-сан, насколько ты была серьезной, когда говорила: «Хочу оказаться в мире, где никто меня не знает»?

— На сто процентов.

— Правда?

— Бывают времена, когда я думаю так, но когда я не могу есть булочки с кремом, это становится проблемой, и тогда думаю иначе.

Май достала булочку, держа её обеими руками, и немного откусила.

— Я серьезно спрашиваю.

— … — Май жевала, и спустя около десяти секунд проглотила и ответила. — Я серьезно говорила, что временами настроение меняется, разве нет?

— Ну, думаю, что да.

— Тогда, у меня есть вопрос, почему ты спрашиваешь?

Сакута посмотрел на дверь и Каэдэ, которая уже ушла.

— В случае с Каэдэ, отстранив её от интернета, проблема была более-менее решена.

Она не видела социальных сетей, постов в блогах и групповых чатов. Он разорвал связь между Каэдэ и смартфоном, выкинув последний в море, и даже компьютера не было дома.

— Более-менее, да?

— Доктор говорил, что это похоже на то, как когда люди думают, что у них болит живот так, что он действительно начинал болеть. В конце концов, они подумали, что Каэдэ сама себе причинила те раны…

Сакута отвергал все слова врача, но с частью объяснений он мог согласиться. Сердце Каэдэ страдало от нападок друзей, что в конечном итоге отражалось на теле. Иное было сложно представить из-за вида Каэдэ, и её ментальное здоровье естественно влияло на физическую оболочку. У всех был подобный опыт… чувствуя себя плохо и заболевая, чувство, похожее на рвотные позывы от ненавистной еды или на укачивание около бассейна.

В то время как контекст был совершенно иным, аналогия с животом звучала подходящей для Сакуты.

— Ну и?

— Суть в том, что причиной этих рано было то, что Каэдэ приняла все слишком близко к сердцу.

— Я поняла. То есть ты говоришь, что это похоже на мою ситуацию?

— В конечном итоге, Май-сан, ты играешь роль «атмосферы» в школе, не так ли?..

Выражение лица Май не изменилось, и даже несмотря на то, что она подала признаки заинтересованности, ее глаза спрашивали «И что?», холодно сверля Сакуту. Обычно люди бы не справились с подобным взглядом.

— Ну, дабы ситуация не ухудшилась, я думаю, что тебе лучше вернуться в шоу-бизнес.

Сакута быстро перевел взгляд в сторону и постарался произнести это мягко. Не было смысла спорить, даже притом, что они были на одной стороне, у него не было ни единого шанса на победу.

— Почему вдруг?

— Если ты появишься на ТВ, как бы ты не отыгрывала роль «атмосферы», люди не смогут тебя игнорировать, как и перед тем, как ты сделала перерыв.

— Хм-м.

— И я думаю, что будет здорово, если ты сможешь заниматься тем, что ты хочешь.

Сказал Сакута, поглядывая на Май и оценивая ее реакцию.

Брови Май изобразили удивление, это была едва уловимая реакция, которую сложно было бы распознать, не приглядываясь. – И какими же вещами я хочу заниматься, по-твоему?

Её тон намекал на искренность.

— Вернуться в шоу-бизнес.

— Когда это я подобное сказала?

Май позволила себе сделать вздох и изобразить отвращение, но Сакута думал, что это лишь игра.

— Если ты не заинтересована, почему ты смотрела на рекламный баннер с такой завистью?

Сакута тут же прервал её.

— Это роман, который мне немного интересен.

— Ты не хочешь сыграть главную роль?

— Ты упрям, Сакута-кун.

Май изобразила расслабленную улыбку, маска её была прочна. Несмотря на это, Сакута не сдавался.

— Я считаю, это хорошо, когда у тебя есть любимое дело. У тебя есть способности и послужной список. К тому же твой менеджер хочет, чтобы ты вернулась, так в чем проблема?

— … Это никак не связано с ним, — она заговорила тихо, но она подбирала слова осознано, вдумчиво. В доказательство, Май яростно нахмурила брови. — Не вмешивайся в это.

Кажется, он попал в чувствительное место.

— …

Май сохраняла молчание.

— Э-эм, если тебе нужен туалет, то он справа от комнаты.

— Я ухожу.

Май взяла свою сумку и стремительно открыла дверь.

— Кья! — раздался возглас Каэдэ, которая несла чай на подносе и приблизилась ко двери. Несмотря на то, что ранее она была в пижаме, сейчас она была в голубой блузе и юбке. — Эм, это-о… Я принесла чай.

Каэдэ запаниковала перед Май, которая выглядела очень злой.

— Спасибо.

Май слегка улыбнулась и, поблагодарив Каэдэ, взяла чашку, сделала один глоток.

— Очень вкусно.

Осторожно, Май поставила чашку обратно на поднос, который держала Каэдэ, и направилась на выход.

Сакута быстро вышел из комнаты и побежал за ней.

— А, подожди, Май-сан!

— Что?!

Май надевала обувь.

— Это.

Он держал бумажный пакет с костюмом зайки.

— Можешь оставить его себе!

— Ну, позволь хотя бы проводить тебя …

До того, как он произнес «до дома», она гневно сказала.

— Я живу недалеко, так что все нормально!

И вышла.

Он пошел за ней, но.

— Братик, тебя арестуют!

Каэдэ указала на то, что он был в одних трусах, и ему не оставалось ничего иного, кроме как сдаться.

Сакута и Каэдэ остались в прихожей.

— …

— …

Прошло несколько секунд и, каким-то образом, взгляды обоих упали на пакет с костюмом зайки.

— Что будешь делать с этим?

— Интересно…

Он достал ушки и, потому что у нее в руках был поднос, и она не могла сопротивляться сейчас, он надел их на голову Каэдэ.

— Я н-не буду носить их!

Она сбежала в гостиную аккуратными шагами, дабы не пролить ни капли чая.

Заставлять её было не очень хорошей идей, так что парень оставил затею с ушками на Каэдэ. Он был уверен, что настанет день, когда Каэдэ ещё будет интересна вся эта игра с костюмом кролика, и положил его в шкаф.

— С этим разобрались, — с чем не разобрались, так это с Май, она была в ярости. — Нужно извиниться завтра.