Часть первая

Несмотря на всю решимость, Сакуте не удалось извиниться перед Май на следующий день после конфликта. Надежды на встречу с ней в поезде с утра были нещадно сведены к нулю. Он подумал, что в таком случае пойдет к ней в класс на короткой перемене после первого урока, но не смог её нигде найти. Когда он заговорил с третьегодкой, стоявшей у дверей класса, она изобразила на лице некоторую растерянность и сказала:

— Сакураджима-сан? Она приходила сегодня? — и вернулась к разговору со своими друзьями, сказав, — Она была вчера.

— …

Класс, в котором Сакураджима отсутствовала, был наполнен смехом парней и хихиканьем девочек, атмосфера перерыва не особо поменялась между вторым и третьим годом обучения. Когда он представил Май, изолированную в классе, в груди что-то сжалось.

— Где её место?

— Эм? Тут.

Девушка указала на парту во втором ряду от окна, в самом конце комнаты. Увидев, что на её изолированном месте лежит сумка, он вернулся к себе.

Каждую перемену он тащился к кабинету двенадцатого класса, но Май там не было. Сумка оставалась возле учебников, которые были разложены на парте, так что он был уверен, что она в классе, но каждый поход заканчивался погоней за призраком.

Его последней надеждой оставалось время после школы, и, быстро закончив с классным руководителем, он понёсся к выходу. Он поискал Май, потратив на это около двадцати минут. Поняв, что уже не найдет её, парень вышел из школы и направился к станции. Конечно же, и тут её тоже не было: он не мог найти даже на платформе Шичиригахама.

В конце концов, он так и не встретился с ней сегодня, дабы помириться.

Это продолжалось ещё три дня, после которых даже идиот бы понял, что Сакураджима намеренно избегает его. Проблема была в том, что даже спустя столько времени её оценка ситуации не приобрела снисходительный характер.

Прошло две недели с того момента, и она идеально избегала его. Вчера по пути домой он, прислонившись к стене, ждал на станции, но даже это не дало результатов. Было похоже на то, что она дошла до следующей станции и села там на поезд, ведь она не появилась даже спустя час ожидания.

В любом случае, она усложняла ситуацию. Вероятно, девушка использовала техники, отточенные во время скрытия от камер в мире шоу-бизнеса, исчезая иногда подобно туману.

— Видимо, я прям очень сильно задел за живое.

Эта мысль усиливалась от дня ко дню в борьбе с упрямым характером Май. Он предполагал, что она вернулась в мир, который зародил в ней эту злость, и специфическим курком для этого было слово «менеджер».

Это заставило его думать, что была конкретная причина для паузы и для её нерешительности насчет возвращения, несмотря даже на то, что сама она хотела это. Когда он пытался найти в интернете ответ на вопрос «Почему же она сделала перерыв?» с помощью школьного компьютера, он лишь натыкался на безосновательные слухи, сплетни, такие как «возможно перегруз?», «что случилось у них с продюсером», и «все из-за парня». Он дошел до момента, когда оставалось только напрямую спросить у самой Май, но она скрывалась от Сакуты, словно спецназовец, так что ничего было не поделать.

После школы Сакута решил, что бессмысленное преследование не даст результатов и сменил курс действий немного. Окончив свои обязанности по уборке класса, он пошел в класс-лабораторию.

Чтобы встретиться с ещё одним его другом.

Он аккуратно постучал в дверь и открыл ее, не дождавшись ответа.

— Я вхожу.

Он вошел и закрыл за собой дверь.

— Ты мешаешь, так что уйди.

И тут же был атакован беспощадными словами.

В огромной лаборатории была лишь одна ученица, которая подготавливала спиртовую горелку и мерный стакан на учительском столе. Она даже не посмотрела в сторону Сакуты.

Она была маленькой, сто пятьдесят пять сантиметров высотой и носила очки. Белый халат поверх школьной формы приковывал взгляд, общий образ был привлекателен.

Звали её Футаба Рио, ученица второго года старшей школы Минегахара. Девушка была одноклассницей Сакуты и Юмы в прошлом году и единственным членом научного клуба. Известна была она как чудачка, которая иногда устраивала перебои в электросети и небольшие пожары во время экспериментов в научном клубе. И тот факт, что она постоянно носит халат, является еще одной причиной, почему на нее обращают внимание.

Сакута взял ближайший стул и сел напротив нее с другой стороны стола.

— Как у тебя дела?

— Ничего такого, насчет чего стоило бы отчитываться, Азусагава.

— Расскажи что-нибудь интересное.

— Не втягивай меня в беседу двух старшеклассников, у которых слишком много свободного времени.

Рио подняла глаза и пронзила Сакуту взглядом. Может она действительно думала, что он мешает.

— Ну, мы ведь действительно такие, почему бы себя не вести так?

Рио проигнорировала попытку Сакуты продолжить разговор и подожгла фитиль горелки спичкой. Она поставила её под мерный стакан, полный воды, видимо, готовя какой-то эксперимент.

— А ты как поживаешь, Азусагава?

— Ну, у меня тоже ничего интересного.

— Лжец. Ты одержим популярной детской актрисой, разве нет?

Даже не подумав, он знал, что она говорит о Май.

— Она давно не детская актриса, она актриса, исполнитель или артист, — или мне следовало бы назвать ее обычным человеком, учитывая ее перерыв? — В любом случае, от кого ты это услышала?

— Глупый вопрос.

— Ну да, только от Куними могла.

Юма был единственным человеком, который знал о происходящем с Сакутой. И он, конечно же, был единственным человеком, кто мог рассказать обо всем Рио, одинокой чудачке, вечно носящей лабораторный халат. Что и требовалось доказать.

— Я беспокоилась о том, что ты опять сунешь свой нос туда, куда не стоит, Азусагава.

— Что значить «опять»?

— Беспокоиться о таком, как ты… Куними слишком добр.

— Если ты поняла, что происходит, то тогда давай, расскажи и мне.

Он думал, что словосочетание «хороший человек» для Юмы существует у неё где-то в глубине сердца.

Когда в прошлом году разошлись слухи о инциденте с госпиталем, Юма был единственным, кто не поменял своего отношения к Сакуте. Он не принимал на веру сплетни, а спросил все напрямую, когда их поставили в пару на физической культуре.

— Конечно нет.

— Так и думал.

Куними улыбнулся.

— …Ты веришь мне, Куними?

Честно говоря, это шокировало. Большинство одноклассников верили в рассказы и дистанцировались от Сакуты, даже не выяснив всех деталей.

— Ну, ты же ничего не сделал такого?

— Нет.

— Ну, в таком случае лучше поверить тебе, Азусагава, чем слухам непонятно кого.

— Ты — худший человек, Куними.

— Ха? С чего бы это?

— Даже твоя личность офигенная. Ты — враг всех мужчин.

— Какого черта?

Это случилось год назад, и он довольно часто разговаривает с Юмой с тех пор.

Он посмотрел на огонь задумчивым взглядом.

— Мир несправедлив, не так ли? — и затем она изобразила что-то наподобие грубого выражения. — Люди такие разные.

Рио явно смотрела на Сакуту с жалостью.

— Прекращай сравнивать меня с Куними.

— Я просто изображаю тебя, не волнуйся.

— Конечно я буду волноваться. Ну, такие люди, как он, обычно прячут свою извращенную натуру, таким образом сохраняя баланс в мире.

— Ты все такой же дурак, как и всегда.

Вздохнув, сказала девушка.

— В смысле?

— Называть друга, который беспокоиться о тебе, за его спиной извращенцем.

Утверждение Рио было бесспорным.

— …Я думал над разницей между нами с Куними.

— И?

Рио изобразила вступление.

— Что и?

Сакута вернул вопрос.

Вода начала кипеть в мерном стакане.

— Ты пережил Макинохару.

— …Почему вы с Куними вспоминаете об этом?

— Тебе ли не знать, Азусагава?

Рио спросила, перед тем, как потушить горелку и перелить кипящую воду в чашку, а затем бросила туда полную ложку кофе. Оказывается, это не было экспериментом.

— Сделай мне тоже, пожалуйста.

— К сожалению, у меня лишь одна чашка. Однако, ты можешь воспользоваться мерным цилиндром.

Рио доставала тонкий, тридцатисантиметровый мерный цилиндр.

— Я если я попытаюсь пить из этого, даже на пару глотков не хватит.

— Ты должен провести эксперимент, дабы доказать свою гипотезу, Азусагава. К тому же, ничего другого пригодного тут нет.

— А использовала ли ты когда-нибудь тот мерный стакан, в котором вскипятила воду?

— Это скучно, слишком очевидно.

Несмотря на недовольство, она добавила кофе в оставшуюся воду в стакане.

— Сахар, Футаба?

— Не пью с ним.

Рио достала пластмассовый стакан из ящика и поставила перед Сакутой. На лицевой стороне было написано «Диоксид магния».

— Это точно…

— Это, скорее всего, сахар. В конце концов, он белый.

— Ага, учитывая, что тут куча белых порошков, — он так же знал, что диоксид магния черный. — Попробуй для начала немного.

Сакута проигнорировал прагматичный совет Рио.

Она сделала сожалеющее лицо и ещё раз зажгла горелку. Он подумал, что на этот раз девушка действительно сделает какой-то эксперимент, но та положила сверху металлическую сетку и стала разогревать сухого кальмара, поджаривая щупальца.

— Дай мне тоже.

Он не думал, что они хорошо пойдут с кофе, но их запах разжигал в нём желание. Рио оторвала одно щупальце и передала его Сакуте.

Жуя, Сакута задал главный вопрос.

— Как думаешь, могут ли вещи становится невидимыми?

— Если беспокоишься о своем зрении, то почему бы не обратиться к специалисту?

— Нет, это не то, что я имел в виду… быть невидимыми, но при этом ощутимыми, как невидимка, например.

Май так же никто и не слышал, так что это было несколько иным… однако, он хотел разобраться с основами.

— И что, проникать в женский туалет?

— Я не любитель подобных фетишей, так что давай остановимся на раздевалке.

— Ты неисправим.

Рио достала руку из сумки и вытянула из нее телефон.

— Куда ты звонишь?

— В полицию.

— Полиция ничего не делает, пока преступление не совершено.

— Действительно. — Рио вернула телефон на место. — Возвращаясь к твоему вопросу, механизм визуального распознавания объекта описан в твоем учебнике. Просто изучи раздел «Свет и линзы».

Рио положила с глухим звуком перед Сакутой учебник по физике.

— Это скучно, так что я спросил тебя.

Сакута вежливо отодвинул книжку. Рио проигнорировала данный факт и продолжила жевать.

— Свет — важная вещь. Он падает на объект и отражается от него, проходя в глаз, позволяя человеку узнавать цвет и форму. В темноте ты ничего не увидишь, так как отсутствует источник света.

— Отражение, хех.

— Если не понял, то подумай об эхолокации, наверняка слышал, что дельфины используют ультразвук.

— Что-то насчет измерения дистанции между ними и препятствием с использованием отраженных волн ультразвука?

— Именно. Вероятно, они так же могут распознавать форму предмета. Сонар на кораблях — то же самое. Когда сложно визуализировать при помощи света, обычно это связано с недостаточной освещенностью, чтобы распознать яркость, или же отсутствуют чувства, воспринимающие проникновение света в глазное яблоко.

— Хм-м.

— Так что вещи, которые не отражают свет, как прозрачное стекло, сложно заметить.

— А, понятно.

Стало быть, свет не отражается от Май. Вероятность подобного с одним человеком настолько невелика, что это даже не смешно. Или, возможно, ситуация та же, что и со стеклом… Но было слишком много моментов, когда это не сходилось с реальностью. Её голос, да и факт того, что не все её видели. Очень сложная ситуация.

— Я вроде бы понял, о чем ты.

— Действительно?

Она посмотрела на Сакуту с сомнением.

— Ты наверно полагаешь, что я — идиот.

— Совсем нет.

— Тогда думаешь, что я супер-идиот?

— Я придерживаюсь мнения, что ты раздражаешь, когда пытаешься показать, что знаешь, о чем я хочу сказать.

— Это ты бесишь.

— Я полагаю, что ты неприятный тип, который притворяется, что он не понимает, что происходит, хотя на самом деле всё понимает.

— Мой косяк, переставай меня подкалывать, пожалуйста.

— Ты мог так легко выйти из этой ситуации.

Рио отпила свой кофе с разочарованием.

Он должен был вернуть разговор в нужное русло.

— Эм-м, в таком случае я введу определенное условие. Возможно ли для тебя не быть способной видеть меня, когда я вот так сижу перед тобой?

— Если закрою свои глаза, то да.

— С открытыми глазами, смотря прямо на меня.

— Возможно.

Ответ полностью противоречил ожиданиям Сакуты, к тому же был дан так легко.

— Если бы я сконцетрировала бы свое внимание на чем-то отдаленном, я бы перестала замечать тебя.

— Нет, это слегка не то.

— Не, раз уж мы охватываем все аспекты, с другой точки зрения, не касаясь света… «видеть» больше зависит от мозга наблюдателя, нежели физического феномена, — она выпила свой кофе, наполнила ещё один мерный стакан водой и поставила его на горелку. — Например, я могу казаться тебе маленькой, но ученик средней школы назовет меня большой.

— Нет, ты большая. Ты всегда носишь лабораторный халат и защищаешься им, но даже через него они всегда видны.

Его взгляд упал на её грудь.

— Н-не говори о моей груди.

Рио прикрылась по-девичьи. (внезапно)

— А-а, извини, это задело тебя?

— У тебя нет вообще понятия о деликатности или стыде.

— Возможно, я обронил их где-то.

Он осмотрелся.

— Уходи, если ты не собираешься серьезно относится ко мне, лекция окончена.

Рио встала со стула.

— Извини, я слушаю. Я даже не буду смотреть на твою грудь.

— Как я уже говорила уже, не говори о моей груди.

Вообще-то говоря, он не мог быть уверен, что не будет смотреть. От случая к случаю его взгляд буквально прилеплялся к этому месту, и, привыкнув к этому, сложно что-то поменять, не прибегая к генетическим способам. Он пригубил кофе и отставил.

— То есть визуализация предметов становится субъективным.

— Именно так. Мозг человека способен не видеть вещи, которых не хочет видеть человек.

Так же, как и во фразах «притворяться не видеть этого», «не рассматривать что-либо», «не обращать внимания на что-то» и «не фокусироваться на чем-то», можно было по-разному трактовать, но он мог во многом согласиться с этим.

Однако, предположения Рио абсолютно не коррелировали с ситуацией Май, так Сакута сам наблюдал все это. Грубо говоря, у него было ощущение, что Май играет роль атмосферы и была невидима для окружения, и, можно предположить, что это было вызвано самой Май, тем не менее, Рио обозначила лишь сторону наблюдателя. Другими словами, это никак не связано с тем, наблюдаемый ты или наблюдатель.

— Существует также так называемая теория наблюдателя.

— Те…теория наблюдателя?

Он лишь повторил словосочетание, которое не слышал до сего момента.

— Говоря совсем базово, все, что существует, существует лишь пока оно наблюдается… это немыслимая теория для обычных людей, — Рио говорила скорее без эмоций. — Ты, вероятно, слышал о коте в коробке — коте Шредингера.

— Ам-м, ну имя по крайней мере я слышал.

Рио достала пустую коробка из-под парты и поставила её перед Сакутой.

— Ты располагаешь кота здесь, — говоря это, Рио поставила кота-денежного-талисмана в коробку. Это был кот учителя для хранения 500 йен, но выглядел довольно легким,

— И затем ставишь источник радиации, который даст излучение в течение часа… — она продолжила, поставив внутрь мерный стакан, в котором кипятила воду, — и размещаешь контейнер с ядовитым газом, который активируется радиоактивным излучением. Если открыть его, то просочиться газ и кот умрет, — наконец, она добавила бутылочку с диоксидом магния в коробку. – Затем ты закрываешь коробку и ждешь тридцать минут, — сказав это, Рио положила крышку сверху. — Итак, мы подождали тридцать минут.

— Это кулинарное шоу?

Рио проигнорировала его реплику и продолжила.

— Как думаешь, что произойдет с котом?

— Хм-м, вероятность высвобождения радиации раз в час, так? Из-за этого контейнер с газом отреагирует и откроется?

Рио кивнула.

— И тридцать минут — это половина от часа, таким образом… 50 на 50?

— Я удивлена, что ты понял.

— Если бы не понял, то был бы или законченным идиотом, или бы просто не слушал.

— Итак, кот мертв или жив?

— Шансы равны, так? Можно просто потрясти коробку.

— Коробка металлическая, и её нельзя сдвинуть.

Перед ним была обычная картонная коробка.

— В таком случае, я считаю, что он жив.

— Какое бы ты предположение не сделал, оно не влияет на ситуацию.

— Тогда и не спрашивай.

— Нельзя никак определить «состояние» кота, кроме как посмотрев.

— Довольно простой способ.

Рио открыла коробку и, конечно же, кот-талисман, стакан и диоксид магния были внутри.

— В момент открытия коробки определяется судьба кота. Другими словами, до тех пор, пока ты не откроешь коробку и не проверишь, кот и наполовину жив, и наполовину мертв. По крайней мере в мире квантовой механики.

— Что с этой логикой не так? Что, если он умер через десять минут после начала? Разве не был бы он мертв даже после дополнительных двадцати минут?

Или, в конце концов, кот как личность закончился бы. Нет, речь шла бы тогда о котоличности… в любом случае, исход один.

— Именно поэтому я и сказала, что теория эта сложна для представления. Ну, даже отложив объяснение механизмов квантовой физики, я полагаю, что данный ход мышления имеет под собой основания.

— Основания, хах?

Это было определённо подозрительным.

— Люди видят мир таким, каким они хотят его увидеть. Слухи о тебе – хороший пример. Люди дают предпочтение слухам, нежели правде. Если бы ты был котом, и ученики — наблюдателями, как думаешь, могла бы реальность быть другой?

Кажется, она пытается сказать… что это не зависело от условий внутри коробке, а субъективный взгляд на вещи определял реальность. Сакута ни на что не влиял, его личность в этом случае определялась наблюдателями.

— Это не смешно…

Однако это не вяжется с ситуацией Май. Сакута видит ее, в то время как другие — нет, и он не понял, какие же обстоятельства делали её невидимой. Это довольно интересная мысль, но было ощущение, что пазл не складывается. К тому же такой ненастоящий феномен, как подростковый синдром, вероятно, не может быть объяснен с точки зрения физики. Вероятно, некоторые части беседы могли содержать ключ к разгадке, но обсуждать с Рио это довольно проблематично.

Просто вернувшись в шоу-бизнес, Май может не решить проблему, и это отвратительное чувство засело в груди Сакуты. Рио говорила о визуализации человека от начала до конца, так что… смена ментального состояния Май может не спасти ситуацию.

— Это не столь важно, но есть физические примеры, когда наблюдение меняло итог.

— Серьезно?

— Есть такая вещь, как опыт Юнга… Говоря простым языком, наблюдая эксперимент через его курс и смотря только на итог, человек может получить разные результаты в каждой попытке.

— То есть, это как… если бы японская команда по футболу сыграла бы матч, и я бы посмотрел только результат матча, то они выиграли бы, а если бы сходил на матч, то они проиграли бы?

— То, о чем я говорю, применимо лишь к частицам… к микромиру. Перед тем, как их наблюдают, положение частиц носит лишь вероятностный характер, и их волну, неважно. (Прим. пер: Полная херня, это противоречит принципу неопределенности Гейзенберга) Наблюдение же очерчивает круг вероятностей.

— Но когда мы собираем воедино все эти микроштуки, из этого получаются люди и другие предметы, так?

Даже Сакута знал, что люди и предметы сделаны из молекул, атомов, электронов и еще кучи штук.

— Если то, о чем я говорила, происходит в микромире, то твое объяснение адекватно. И еще, ты никогда больше не должен смотреть матчи нашей сборной, ради всего святого. Даже не задумывайся.

Он получил подобный полезный совет от Рио, в тот момент внутренняя связь по школе объявила:

— Куними-кун из класса 2-2, подойди, пожалуйста, в учительскую к преподавателю по баскетболу, Сано-сенсею.

— Что-то произошло?

— Он — не ты. К тому же, это, скорее всего, связано с расписанием занятий его команды.

Она не выглядела заинтересованной, но встала на сторону Юмы. Сакута, глянув на громкоговоритель, проверил время: начало четвертого.

— Эх, у меня еще подработка, так что я домой.

— Просто уходи.

— Спасибо за все, кофе изумительный.

— Если кого и благодарить, то учителя по физике — это её, не мой.

Рио взяла банку с кофе и показала имя на крышке.

— Ну, она не заметит, что немного пропало.

Он сказал это и встал, закидывая свою сумку за спину и направляясь к выходу. Дотронувшись до двери, он кое-что вспомнил и обернулся. Рио занималась газовой горелкой, будто в этот раз действительно собиралась проводить какой-то эксперимент.

— Футаба.

— М-м-м?

Он отозвалась лишь голосом, взглядом же сконцентрировалась на синем горении горелки.

— Тебя все устраивает насчет Куними?

Она посмотрела на него нерешительным взглядом и сказала:

— Я… — остановилась на полуслове. Вероятно, она хотела сказать «все в порядке» и не смогла, голос был пустым, а обычное выражение сосредоточенности улетучилось. — Я привыкла.

Она сдалась пытаться сказать, что все хорошо, и продемонстрировала слабую улыбку.

Сакута ничего не мог поделать, он лишь мог наблюдать её безответную любовь со стороны.

— Ты опоздаешь на подработку.

Она указала подбородком на выход и затем наблюдала, как он уходит. Закрывая дверь за собой, он без задней мысли пробормотал.

— «Привыкла»… Ты еще не сдалась.

---

Часть вторая

— Азусагава-кун, сделай перерыв на обед.

— Ага.

Как Сакута и сделал, услышав от менеджера семейного ресторана, он вошел в помещение, которое по размерам было вдвое больше двух мужских раздевалок. Юма только что закончил переодеваться и вышел из раздевалки; хотя пришел на работу после занятий в баскетбольном клубе, на нем не было ни единого признака усталости. Заметив Сакуту…

— Йо.

— Хэй, — парень тут же ответил Юме, в то время как последний поправлял на себе фартук.

— Ты на перерыве?

— Я всё ещё работаю в зале.

— Хорошо…

Юноша аккуратно подвязал фартук и проверил свой внешний вид на отражении в зеркале.

— А, точно, Сакута? — он снова заговорил с другом, будто что-то вспомнив.

— Хм?

Сакута сел на стул и налил себе немного чая из чайничка, который стоял на небольшом столике.

— Ты что-то скрываешь от меня?

— Что за построение предложения такое? Ты моя девушка что ли?!

На миг он испугался, ожидая, что разговор будет как-то связан с безответной любовью Рио, но совершенно другое имя слетело с уст Юмы.

— Это не шутки. Я про Камисато.

— А-а-а.

Сакута отвел взгляд в сторону, расслабившись. Это совершенно не та тема, которую он хотел бы затрагивать, но, видимо, Юма прекрасно был осведомлен, что Камисато звала его на крышу. Вероятно, услышав об этом непосредственно от самой девушки, решил рассказать об этом Сакуте. Теперь у него не было никаких шансов уйти от этой темы.

— Твоя девушка потрясающая.

— Верно, она — моя великолепная девушка.

— Она сказала не говорить тебе.

— Она не хочет отдавать меня никому. Вот насколько меня любит.

— Вероятно, я сделал так, что ты стал выглядеть хуже в её глазах. Насколько всё плохо?

— Извини!

Юма сложил ладони и поклонился.

— Ты тоже хорош?

— В каком смысле?

— Она такая подстрекательница, а ты и слова против не скажешь.

— Ну да, я встречаюсь с ней потому, что люблю её. Порой Саки переходит черту, но, в целом, хорошая и честная девушка.

Сакута подумал, что она иногда даже слишком честная.

— Ты звучишь как жена, которую использует муж.

— Что за «порой он такой…» я слышу от тебя? Не будь дураком.

— Ну, не беспокойся за меня. Что бы она ни сказала, это меня даже не заденет.

— Это только усложняет ситуацию.

Юма улыбнулся, но на его лице читалось беспокойство.

— Что сейчас важнее, мне жаль.

— К чему ты это?

— Скучно, наверное, выслушивать мои жалобы на твою девушку.

— Забей.

— Это нечестно по отношению к Камисато.

— Ну да, и то верно, — Юма выдал беспечную улыбку. — В любом случае, всё в полном порядке. И, Сакута, не придавай этому особого значения: избегая меня, ты лишь сильнее меня бесишь.

— Я не буду ответственен за то, что ты поссоришься со своей девушкой.

— Будем разбираться с проблемами по мере поступления… У меня такое ощущение, что она, скорее, будет сфокусирована на тебе, а за меня не переживай: со мной будет всё хорошо!

Он говорил о подобных раздражающих вещах с такой легкостью, будто вовсе не задумывался о своем будущем.

— О, кстати!

— Если для тебя это ни холодно, ни жарко, тогда и переживать не зачем, верно? — Юма триумфально улыбнулся. — Ты, видимо, в себя поверил, раз можешь напрямую спросить девушку, начались ли у неё месячные. Из чего сделано твоё сердце? Из железа?!

Юма гоготнул.

— А, блин, время уже, — Куними в спешке взял свой бейдж с именем, когда увидел, сколько времени, и… — Мне пора-а-а.

И затем выбежал в зал.

Однако не прошло и минуты, как Юма вернулся обратно в раздевалку. Возможно, он забыл здесь что-то, и поэтому вернулся обратно, но Сакута осмотрелся вокруг и не увидел ничего такого, что тот мог бы забыть. Юма без промедления посмотрел на него, и на его удивлённом лице читалась только одна эмоция.

— Что?

— Та женщина снова сюда пришла.

Выражение лица Юмы явно что-то скрывало, поскольку показывало смесь обеспокоенности с нотками серьёзности, которые намекали Сакуте, что с этим клиентом должен разобраться лично он сам.

Несмотря на перерыв, тот вышел в зал и направился к столику, за которым сидела женщина, которая выглядела примерно лет за тридцать пять. На ней была надета юбка по колено и блузка с коротким рукавом, которая навевала воспоминания о свежих весенних деньках. Повседневный макияж не выдавал ни намека на броскость. Она выглядела презентабельно, словно какая-нибудь ведущая утренних новостей. Впрочем, она действительно работала ведущей…

— Могу ли я принять ваш заказ? — произнес Сакута, отвергая всякую личную заинтересованность.

— Давненько не виделись.

— Кто вы, ещё раз?

— Ясно, вот оно значит как. Ну что ж, приятно познакомиться. Вот кто я.

Девушка протянула свою визитку вежливым движением.

Логотип телеканала, должность ведущей, а посередине её имя — Нандзё Фумика. Хоть и разговаривая с ней в подобной манере, он хорошо знал, кто она такая.

Сакута познакомился с ней, когда его сестру травили в школе, а Фумика делала репортаж о «Проблемах травли в средней школе». С тех пор прошло уже почти два года.

— Что пожелаете сегодня?

— Я приехала сделать репортаж о мальках и свободна сегодня вечером. Так что пришла сюда, чтобы встретиться с тобой.

Сакута не переменился в лице, несмотря на её притворную радость. Он прекрасно понимал, что ей нужно: во время расследования травли Каэдэ, она знала о подростковом синдроме и интересовалась именно им. Конечно, девушка не верила беспрекословно в эту городскую легенду. Она подозрительная и скептичная личность, но это могло быть большой сенсацией, если бы оказалось правдой.

Так что Фумика не отбросила эту версию, но сделала вид, что ей данная тема вовсе не интересна.

— Если вы свободны, почему бы не позвать какого-нибудь бейсболиста на свидание. Это ведь в стиле ведущих.

— Чарующее предложение, но все команды профессионального уровня по уши в работе, так как сезон в самом разгаре.

Сейчас шесть часов вечера, поэтому вполне вероятно, что команды уже играют матчи.

— К тому же, у меня и тут может быть свидание.

Фумика с заинтересованностью в глазах посмотрела на Сакуту.

— Я не заинтересован в женщинах постарше.

— Ребенок наподобие тебя просто не знает всей прелести взрослых.

Она посмотрела на него снизу-вверх, держа пальчик на щеке.

— Я знаю, что вы поправились с нашей последней встречи, которая была три месяца тому назад. Ваши плечи совсем плохо выглядят.

— …Кх! — её брови дернулись. Девушка села обратно в свое кресло, надув губу. — Ты не милый.

— Могли бы просто сказать — красавчик… Ваш заказ?

— Одного Сакуту-куна с собой.

— Кажется, вам стало плохо. Я вызову скорую помощь.

Он незаинтересованно развернулся.

— Я буду чизкейк и кофе.

Она заказала, даже не глядя в меню. Каждый раз, когда Фумика приходит сюда, она всегда заказывает одно и то же. Как бы её описать? Очень похоже на поведение мужчины.

— Это всё?

— Ты всё ещё не хочешь поговорить о том инциденте?

Фумика достала смартфон из сумочки и стала проверять почту.

— Да ни в жизнь.

— Мне нужно лишь фото шрама на твоей груди.

— Нет.

— Почему?

Она скролила экран телефона.

— Ну тогда ты мне разрешить сделать твоё обнажённое фото, Нандзё-сан?

— Да, конечно.

— У нас тут шлю-у-уха-а!

— Только для личного пользования, окей? Меня уволят, если найдут это фото в интернете.

Казалось, что дальнейший разговор больше не имел смысла, и поэтому Сакута не стал отвечать.

Через два-три шага он неожиданно для себя подумал кое о чём.

— Эм.

Он вернулся и заговорил с ней.

— А?

Она с незаинтересованным видом ответила ему, продолжая смотреть в телефон.

— Нандзё-сан, скажите, а вы знаете… Сакураджиму Май? — сказал он, немного замявшись перед именем.

— А есть тот, кто её не знает?

Взгляд Фумики всё ещё был прикован к телефону.

— Знаете, почему она взяла перерыв?

Он знал, что Фумика участвовала во множестве шоу, и наверняка хорошо знала Сакураджиму Май.

— …

Она посмотрела на Сакуту, как бы пытаясь разгадать паззл и интересуясь, зачем он спросил её о Сакураджиме. Но девушка быстро переменилась в лице. Ей была интересна причина такого вопроса, но даже если её лицо и говорило об этом, девушка не сказала этого вслух.

— По крайней мере, я знаю то, что недоступно простым смертным.

— Понятно.

— Это вопрос ребёнка или что-то вроде? Или переговоры двух взрослых людей?!

— Хватит относиться ко мне, как к ребёнку.

— В таком случае, я не могу тебе рассказать об этом за так, верно?

— Будет вам фотография.

— Хи-хи, ну вот и славненько.

Она убрала телефон обратно в сумку, и Сакута взглядом указал ей, куда идти. Наконец он познает всю прелесть взрослого тела.

Девять вечера. Сакута по пути домой зашел в магазин после того, как закончил работать в ресторане. На улицах было не так уж много людей в такое время суток, так что он добрался до дома всего за десять минут, прошагав от станции. На одном дыхании Сакута поднялся на лифте до пятого этажа, и, подходя к двери квартиры, кое-кого заметил.

Это была Май, которая сидела у входной двери в форме старшей школы Минегахары, поджав и обхватив руками коленями. Она сидела, как девушка, которая только что пробежала стометровку на уроке по физической подготовке, прижав колени крепко к груди и слегка соединив ступни вместе. Вероятно, она зашла в дом за кем-то, чтобы преодолеть непреодолимое препятствие в виде автоматически-закрывающийся двери на первом этаже.

Она укоризненно посмотрела на Сакуту, когда тот подходил к двери.

— Наконец-то пришёл.

— Я работал.

— Где?

— В семейном ресторане около станции.

— Хм-м…

— Май-сан?

— Что?

Сначала Сакута изобразил, что будто бы держит подзорную трубу у глаза. Затем он поднес указательный палец к области между носом и ртом, тем самым изобразив усы. Указав пальцем на Май и поднеся руку ко лбу, изобразил, что кое-что заметил, когда смотрел в подзорную трубу.

— Что ты делаешь?

Май смотрела на него как на идиота, и, очевидно, что она не заметила, как заметны её белоснежно белые трусики сквозь нейлоновые черные колготки. Так что девушка была абсолютно беззащитна.

У Сакуты не оставалось иного выбора, кроме как прекратить разыгрывать пьесу.

— Я вижу твои трусики.

Он сказал ей это прямо. Май, запаниковав, начала прикрываться подолом юбки.

— Не-не-не то, чтобы я беспокоилась, что молодые парни видят мое белье.

Говоря это, она просунула руку между ног и прижала ей юбку. Сакуте пришла странная мысль в голову, что это выглядит куда более эротично, чем сам вид трусиков Май.

— И при этом ты красная, как помидор?

— Э-это потому, что я возбуждена!

— Ого, и тут у нас шлюха.

— Кого ты назвал шлюхой?!

Май уставилась на Сакуту.

— Ну, для начала было бы не плохо, если бы ты встала.

Он протянул ей руку. Май в ответ протянула свою, но, когда она едва прикоснулась к его руке, одернула свою, будто передумав, и встала сама со вздохом, который можно охарактеризовать как надменность.

— Не хочу трогать руку парня, не зная, где она была.

Май, довольная собой, победоносно улыбнулась. Однако триумфальная ухмылка не долго красовалась на лице, так как момент прервало урчание её живота.

— …

— …

— Звучишь, будто ничего не ела с самого утра, — монотонно проговорил Сакута.

— Ты — отвратительный человек.

— Да я и сам знаю.

Сакута достал булочку с кремом из своей сумки, которую купил в магазине. После недолго колебания, она потянулась за ней. Сакута чувствовал себя, будто кормит брошенного и бездомного котика.

Май открыла пакетик и впилась зубами в булочку.

— Когда это ты превратилась в вечно голодного человека?

— …

Май продолжала жевать, проигнорировав его вопрос. Только закончив, она ответила:

— Я не могу ничего купить, — сказала с таким тоном, будто Сакута был в чем-то виноват.

— А-а-а, понятно.

Другие люди не видели её, так что она не могла заниматься привычными людскими потребностями, прямо как в тот раз, когда хотела купить булочку с кремом у станции: женщина-продавщица просто проигнорировала её. Это было жалкое зрелище.

— Есть и другие места, где меня не замечают. По всей территории Фуджисава меня не хотят слушать. К тому же, когда я покупаю что-то в интернет-магазине с доставкой, не могу получить посылку. Вот почему я ничего не ела.

— Ну так что, зайдешь?

Сакута достал ключ из сумки и открыл входную дверь своей квартиры.

— Покорми меня.

— Это прозвучало немного странно.

Май непреклонно смотрела на него, но, к сожалению, это вовсе не пугало, а, скорее, наоборот, смотрелось довольно мило.

— Окей, заходи давай.

— Ни в коем случае! Зайти к парню в его комнату в такое время — лишь начало чего-то непристойного.

— Окей, раз уж ты так говоришь, я запомню твои слова.

— Забудь.

Май ударила его по голове ладонью.

— Ауч.

— Не валяй дурака. Просто пошли уже, наконец, и купишь мне поесть что-нибудь.

— А, подожди тогда немного. Надо сказать сестре, что я пришел.

— Поняла. Я жду тебя внизу.

Май повернулась спиной к Сакуте, когда тот повернул ключ, и пошла в сторону лифта.

Дабы убедить Каэдэ, Сакута потратил пятнадцать минут. Ещё пятнадцать минут ушло на то, чтобы успокоить Май, после того, как ей пришлось ждать пятнадцать минут. Прошло ещё десять минут, пока они шли вместе по дороге до магазина, и, когда оба наконец-то дошли до супермаркета, находившегося вблизи станции, время на часах уже перевалило далеко за десять вечера.

Магазин был открыт до одиннадцати, внутри было совсем мало покупателей. Молодые люди в строгих костюмах стояли у прилавков. Вероятно, они жили одни и зашли сюда прикупить что-нибудь поесть. Этот магазинчик, в который обычно заходил Сакута, но юноша довольно редко посещал его в такой поздний час, и только поэтому ощущал себя более живым, нежели чем в остальное время суток.

Его подбадривал тот факт, что пришёл сюда не один: с ним вместе была Сакураджима Май. Она шла чуть впереди и выбирала продукты. Толкать тележку позади неё было довольно весело, и на лице Сакуты появилась лёгкая улыбка.

— Мы точно выглядим как парочка.

— Ты что-то сказал? — Май посмотрела на него, держа по морковке в руках.

— Не-а, ничего.

— Всё в порядке. К тому же, меня никто не видит.

Оказывается, она всё услышала.

— Интересно, это ли не первый случай, когда девушка останется у меня и приготовит что-нибудь покушать?

— Если продолжишь нести околесицу, так и останешься дураком.

Она положила морковку, что находилась в правой руке, обратно на полку с пренебрежительным видом.

— В таком случае, я буду максимально серьёзен.

— Ну-ка, я слушаю тебя.

Он заметил, что её тон голоса стал абсолютно недоверчивым.

— Как выглядит морковка для остальных? Для них она что, парит в воздухе?!

— Вероятно, она тоже невидима, — Май тут же ответила, видимо потому, что она уже поэкспериментировала с этим. Она помахала морковкой перед лицом проходящего сотрудника, и у того была нулевая реакция. — Видишь?

— Да, видимо, так и есть.

— Я пробовала покупать товары у кассы, но это тоже не сработало. К тому же, они же не видят мою одежду, так? — Это было правдой: не только одна Май становилась невидимой. — Интересно, становятся ли вещи невидимыми, если я прикасаюсь к ним?!

— По твоей логике, целая планета должна быть невидимой.

— Широко мыслишь.

— Я большой мальчик.

— Да-да.

Она отмахнулась.

— Тогда… что произойдёт, если ты дотронешься до меня?

— Ты таким образом предлагаешь держаться за руки?

— Нет, просто ради эксперимента.

Он уже испытывал её прикосновение, когда Май заходила к нему в комнату, где она трогала его шрам, однако Сакута не становился невидимым. Вероятно, ему и придётся заплатить за весь товар, что находится в корзинке. Сакуте было интересно потому, что произошло бы, если бы они коснулись друг друга.

— Не буду я держаться за руки только ради этого.

Она живо подбежала к прилавку с мясом.

— Я скрывал свое смущение покрывалом эксперимента, и я действительно хочу просто подержаться за руки.

Он ответил, глядя ей в спину.

— И?

Май с удовлетворённой улыбкой посмотрела на него через плечо.

— Пожалуйста, будь моей первой и дай подержаться за твою руку.

— Ах ты, отвратительный мальчишка… ну что же, так уж и быть.

Май подождала, когда он остановится, и только потом она подошла к нему и обхватила его правую руку всем телом. Естественно, сердце Сакуты забилось быстрее от того, потому что ожидал совершенного другого.

Лицо Май находилось чуть ниже из-за разницы в росте, и она была настолько близка к нему, что Сакута буквально мог пересчитать каждую ресничку на её глазах.

— …

Спустя какое-то время, он более отчетливо начал ощущать мягкое давление её груди на своей руке. Сакута уже видел её в костюме зайки, но стройное тело девушки, определённо, имело превосходные изгибы. Утончённый аромат, который он ощущал, вдыхая воздух, вскружило ему голову.

— Ты наверняка сейчас думаешь о чем-то извращённом.

— Что-то в сотни раз более извращённое, чем ты можешь себе представить.

Май от неожиданности, услышав искренний ответ, отдалилась от него.

— Но такая взрослая девушка, как ты, наверняка спокойно к этому отнесётся.

— Да, всё так, как ты думаешь. Человек, моложе меня, который представляет в своей голове подобные вещи, завязанные на мне — н-ничего такого.

Май крепко обхватила его руку.

— А-а-ах.

Он ничего не смог поделать, чтобы не издать такой странный звук, из-за чего сотрудник магазина, находившейся рядом, посмотрел на него с ухмылкой на лице. Их взгляды встретились, и, определённо, мужчина видел его, но не заметил причину странной реакции Сакуты. Так что Май оставалась все ещё невидимой для остальных.

— Эм, Май-сан?

— Этого недостаточно?

— Извини, это моя ошибка. В подобной позе будет довольно сложно передвигаться, так что, пожалуйста, отпусти меня.

— Это твое наказание за провоцирование людей.

Май это веселило, и она вовсе не собиралась отпускать Сакуту. Судя по всему, она становилась невосприимчивой к подобным заявлениям. Строго говоря, её поведение не было похоже на наказание: оно настолько поощрительно, что, скорее, рассматривалась как награда.

— А, кстати, я вспомнил кое-что. Разве мы не в ссоре?

— Так и есть.

Май мягко улыбнулась и отошла от Сакуты с явной скукой на лице. Та скорость, с которой она меняет своё настроение по отношению к нему, поражает, и он не понимал, играется ли Май с ним или это всё происходит взаправду. Шопинг показался ему немного неловким и даже постыдным, но, однако ж, приятным временем препровождения.

Небольшой остаток беспокойства всё же оставался у него на душе, но за еду, которую он нес в руках, уже заплатил. Сакута оплатил всё у кассы и собрал по пакетам овощи, мясо и сладости.

Он вышел с пакетами в руках из магазина и пошел домой вместе с Май. Откровенно говоря, он и не знал, где именно находится её «дом».

— Май-сан, а где ты живешь?

Дойдя до магазина у станции Фуджисава, он догадался, что она живёт где-то в шаговой доступности от станциии.

— На Земле.

Она безучастно ответила, и Сакута послушно поплёлся за ней и дальше. Они шли в том же направлении, где находился дом Сакуты.

— Мне интересно увидеть твой дом.

— Ты не войдёшь.

Она решительно отказала с серьёзным выражением на лице.

— Эх.

— Не хнычь как ребенок. К тому же, мы же в ссоре, разве нет?

— Всё из-за того, что ты не до конца честна.

— Ха? Я сказала что-то, чего не должна была?

— Ты продолжаешь убегать, хоть и хочешь вернуться к актерскому ремеслу.

— Не поднимай вопросов, которые тебя никак не касаются.

Май говорила тихо, но с гневом. За этими словами явно скрывалось что-то большое, нежели отказ или отрицание, и она холодно отвергала его слова.

— Это из-за того, что я ничего не знаю?

— Всё именно так. Не открывай рта, если не знаешь, о чем говоришь.

— Какая жалость. Я хотя бы знаю причину, по которой ты взяла перерыв.

— Конечно-конечно.

Май снисходительно улыбнулась.

— Это фотоальбом, который вышел на третьем году средней школы.

— ?!

Всё хладнокровие на её лице вмиг испарилось.

— Ты говорила тогда, что съёмки в купальниках не подлежат твоему рассмотрению, но, несмотря на это, одну сессию всё-таки уже купил твой менеджер — твоя мама, подписав контракт.

Раньше она даже на рекламных фотографиях не появлялась в купальнике, хотя спрос был огромным. Несмотря на свою точку зрения, относительно показывания оголённых участков кожи, это послужило хорошим поводом, чтобы полностью раскрыть её красоту.

— И затем ты поссорилась с матерью и отомстила ей шокирующим заявлением, что делаешь перерыв в карьере шоу-бизнеса.

— …

— Но это было обосновано.

— Замолчи…

— Однако отбрасывать свои желания — глупая затея.

— Замолчи!

— Ты сама должна быть тише, а то людей разбудишь…

Как только он произнес это, Сакута получил пощёчину по левой щеке, звук от которой разнесся по всей улице.

— Я же беспокоился!

— …

— Я была всё ещё в средней школе, понимаешь?! И они, тем не менее, показали мне купальник непосредственно на месте съемок. Повсюду стояли только взрослые… Мне сказали, что контракт уже подписан, и несмотря на то, что мне это не нравилось, я выполнила работу. Я надела купальник… и натянула глупую улыбку!

Если Май была бы обычным ребёнком, она наверняка высказала бы свое мнение, позволив выйти гневу наружу, и, соответственно, отказалась бы, но то эта была Сакураджима Май, кто начинал работу профессиональной моделью с шести лет среди взрослых…

Ей бы не позволили закатывать сцены постоянно. Она оценила обстановку и сделала мудрый выбор. Ей приходилось вести себя как взрослой, хотя Май и являлась на тот момент ребёнком.

— Она использовала меня и не расценивала меня никак иначе, кроме как способ заработать.

Слова выговаривались с трудом, и голос Май начал хрипеть. Сакута заметил, что это являлось первой причиной восстания против собственной матери, которая расценивала её как товар. Он не мог с уверенность сказать, что понимает чувства бедной девушки, даже не близко, но в одном он был уверен уж тем более.

— Именно поэтому я считаю, что ты обязательно должна вернуться в шоу-бизнес.

— Это ещё почему?

— Заканчивая на такой печальной ноте, ты лишь будешь продолжать жить с этими чувствами.

— Э-э…

— Если хочешь что-то сделать — не сдерживайся, и продолжай делать. Даже я это знаю, а ты и подавно.

— …

Взгляд Май поник, будто её гнев начал понемногу угасать.

— …

Так прошло десять секунд в полной тишине, пока она не заговорила.

— Извини, что ударила тебя, — едва уловимо извинилась Май.

Его щека продолжала пульсировать от боли.

— Ты всегда бьёшь людей, которые носят твои вещи?

— По крайней мере, я не въехала по тебе со всей силы.

— …Спасибо огромное.

Поблагодарил он её искренне, но не выразительно.

— Ты не звучишь как благодарный.

— Ну да, ты же дала мне пощёчину… Ай, больно, бо-о-о-ольно~~.

— Ты преувеличиваешь.

— Болит так, что я сейчас разрыдаюсь. Только ласка красивого семпая может излечить меня.

— Ты пожинаешь то, что посеял.

— Эм, а где я посеял?

Он не припоминал ничего подобного.

— А кто намеренно злил меня?

Май осуждающе посмотрела на Сакуту.

— Что ты имеешь в виду?

Было слишком поздно изображать дурачка, но раз уж он начал…

— Ты пытался заставить меня сказать то, чего действительно желаю, выводя на эмоции, не так ли?

— Совершенно не так.

— Ты действительно хороший человек.

Май коснулась рукой его щеки. Сакута думал, что она хотела приласкать, но вдруг взялась за вторую щеку второй рукой и тянула их в стороны.

— Ой-ой-ой.

— Между прочим, Сакута-кун, — Май вернулась в норму и вопрошающие посмотрела на него. — От кого ты услышал об этом?

— …

Он посмотрел в небо.

— Смотреть в глаза.

Она усилила хватку.

— Ой-ой-ой.

— Так, кто это был?

Она не позволила бы ему сохранять молчание, как, впрочем, и одурачить её. Май наверняка знала, что довольно ограниченный круг людей мог знать о том, почему она ушла из шоу-бизнеса. В конце же концов, до нынешнего момента этот эпизод из её жизни никак не проявлялся.

— Я узнал это благодаря знакомству, которое у меня появилось в связи с происшествием с Каэдэ.

— Кто?

— Нандзё Фумика.

— А, она.

— Ты знаешь её?

— Она работала помощником на полуденном варьете. Она и мне помогала, — конечно же слово «помогала» прозвучало в негативном смысле. — Так почему ты с ней встретился опять? Происшествию с твоей сестрой уже больше двух лет.

— Эм-м, ну…

— Отвечай.

— Когда Фумика работала над новым сюжетом, заинтересовалась подростковым синдромом. Так же она видела мой шрам на груди и иногда предлагает сделать об этом сюжет.

Помимо этого, Фумика так же предупредила его, что собиралась рассказать ему о прошлом Май. Эта новость не являлась достоянием общественности, поскольку в этом были заинтересованы слишком много важных шишек в этом вопросе.

— И что же ты рассказал такого этой женщине, чтобы разузнать информацию обо мне?

Май посмотрела на него пристальным взглядом.

— Ничего.

Он ответил спокойно, хоть его сердце начало бешено биться.

— Врешь. Эта женщина — репортер, к тому же такие, как она, не дает информацию за просто так. Вы наверняка о чем-то договорились.

Май естественно знала куда больше о шоу-бизнесе, и, конечно, будет бессмысленно пытаться обмануть её, да и замять эту тему ему, скорее всего, не удастся вовсе. Сакута принял ситуацию и рассказал всё, как и было.

— Я дал ей сфотографировать свой шрам на груди.

Сакута, правда, умолчал, что пошёл вместе с ней в туалет, чтобы она могла сфотографировать его, и лучше было бы не упоминать, что ароматные сладкие духи возбудили в нем игривое настроение.

— Идиот.

— Как грубо.

— Потому что так и есть, о чём ты только думаешь?!

Она была в ярости, испепеляя его пронзающим взглядом.

— Ну, это всё из-за тебя.

— …

— Такой уж я.

Он не мог смотреть ей в лицо из-за страха, оттого отвёл взгляд в сторону.

— Ха-а-а-а-а-а-а….

Одновременно с отвращением и опустошением, обе руки Май отпустили его щёки, однако Сакута всё ещё мог чувствовать её взгляд.

— Твой шрам может сыграть с тобой злую шутку и стать опасностью для Каэдэ.

Май смотрела на него с серьёзным выражением лица.

— Я защищу её.

— Если насчет её травли сделали сюжет два года назад, возможно, уже заметили, что с ней тоже что-то не то?

— Ну, с этим ничего не поделать.

— Действительно.

Май внезапно вытянула руку вперед, будто требуя что-то. Сакута не имел ни малейшего понятия, что она хотела этим сказать, поэтому просто вложил обе сумки в одну руку и протянул ей.

Но оттолкнула руку прежде, чем они соприкоснулись.

— Я показала тебе, чтобы ты дал мне её контакты.

— Ты разве об этом меня просила?

Он попытался припомнить, но ничего такого не вспомнил.

— Делай выводы из контекста ситуации.

— Ты уж очень походишь на королеву, Май-сан.

— Ты слишком наивен по отношению к людям из медиа-сферы. Слишком наивен, чтобы быть беспечным. Ты будешь окружён репортерами, если эти люди будут заинтересованы в тебе, понимаешь? Представь множество камер, которые будут направлены на твой дом.

Он представил картину, которую описывала Май: этот яркий и ослепляющий свет прожекторов на том, на ком они сконцентрированы, вспышки камер, грубые вопросы… прямо как в том фильме, который смотрел когда-то давно.

«…»

Он сглотнул.

— …Мне поплохело.

А его лицо стало бледным.

— Ты будешь чувствовать себя в сто раз хуже, если это произойдёт в реальности.

Май нанесла сокрушающий удар. Сакута начал думать, что он сделал что-то необратимое, и холодный пот прошиб его спину.

— Будь осторожен, хорошо? — несмотря на то, что она была раздражена, Сакута не чувствовал никакой агрессии по отношению к себе. Май с теплотой в глазах посмотрела на него, хоть и злилась. Сакута подумал, что она беспокоилась о нём. — Твой ответ?

— Да, я понял. Впредь буду осторожнее, но фото уже…

— Вот почему я сказала, — Май снова вытянула руку вперед, — что ты должен дать мне её контакты, не так ли?

Сакута достал визитку, которую ему дала Фумика на подработке, и протянул её Май. Она посмотрела на лицевую сторону и моментально обратила свой взор на тыльную сторону.

— Она написала свой мобильный на обороте. Отвратительно.

По какой-то причине она осудила Сакуту.

— Мне нравятся девушки постарше, но не настолько старше.

— Хм-м-м~.

Всё ещё с отвращением Май вбила номер в свой смартфон.

— Эй, Май-сан, что ты делаешь?

— Тихо.

Она приложила телефон к уху, отвернувшись от Сакуты. Ей ответили моментально.

— Я извиняюсь за столь неожиданный звонок, я — Сакураджима Май. Вы помогали мне по работе когда-то. Это вовсе не пранк, так что не кладите трубку, пожалуйста… Да, это Сакураджима Май. Давно не слышались. Можем поговорить? — Май продвинула разговор к сути довольно быстро. — Вы говорили с Азусагавой Сакутой сегодня и дали ему свои контакты. Он на год младше меня. Да…

Май контролировала тон своего голоса, что походило на разговор здравомыслящего взрослого человека.

— Я бы хотела, чтобы Вы не публиковали фотографии его шрамов. Так же хотела бы, чтобы Вы воздержались от консультирования со специалистами по этому вопросу… Да, конечно, я не буду просить об этом безвозмездно и дам Вам кое-что взамен.

— П-подожди, М-Май.

Он прекрасно понимал, что она собирается дать взамен, и запаниковал, предположив, что даст себя на растерзание этой женщины.

Май повернулась к нему лицом и приложила указательный палец к губам, будто говоря ребёнку, чтобы тот помолчал.

— Да, я знаю. Это подходящая информация, так что не беспокойтесь, — она снова отвернулась от него и продолжила. — Я скоро вернусь к съёмкам и предоставлю эксклюзивные права на данную информацию Вам и Вашей компании… да, конечно, я осознаю, что этого недостаточно, но уверена, что Вы согласитесь, когда услышите это.

Она выдержала паузу и проговорила слова, которые явно репетировала,

— Я не вернусь в агентство своей матери, а пойду в другое.

Сакута, вероятно, был больше удивлен в этот момент, нежели Фумика. Лишь вчера, лишь моментом ранее… они ссорились насчет этого, споря по поводу совета Сакуты о возвращении Май в шоу-бизнес… Тем не менее, она сказала это сама. Если бы не это удивило, ничего бы вообще не смогло его удивить.

— Я думаю, что данная история будет более ценной, чем история Азусагавы-куна, которая заставит людей решить, что Вы сошли с ума, не так ли? Я надеюсь, Вы подумаете об этом, — некоторое время Май отвечала короткими фразами по типу «да», «верно» и «я поняла». — В таком случае мы договорились. С нетерпением жду работы с Вами.

Продолжая быть вежливой до конца разговора по телефону, Май повесила трубку и тут же повернулась к Сакуте.

— Ну, вот и всё.

— Извини.

— За что ты извиняешься?

— И спасибо.

— Ты довольно милый, когда грустишь.

Настал тот момент, когда ему нечего было ответить, и от этого он не поднимал головы. Страх быть окружённым камерами испарился, и Сакута ощутил безопасность себя и своей младшей сестры. И, без сомнений, эти ощущения обеспечила ему Май.

— Но ты сказала, что возвращаешься.

И она даже сказала, что сменит агентство.

— Я подумала, что ты был прав, — она проговорила это, будто не хотела признавать этого. — Я наслаждалась работой на телевидение и в кино, и оно того стоило, поскольку это было весело. Я всегда думала, что хочу продолжать. От этого желания не избавиться, даже если будешь врать себе… это разве проблема?

— Вообще-то да, и довольно большая.

— Ч-что это ты тут меня прощаешь?

— Ты говоришь нечто подобное после того, как избегала меня две недели?

— Я только что помогла тебе, разве не так?

— Это вообще разные вещи.

— Ух-х-х… Я извиняюсь за то, что была упрямой, окей?

Несмотря на то, что она выглядела раздражённой, признала свою ошибку и извинилась.

— Ещё разок.

— Пожалуйста, прости меня. Я сожалею о своем поступке.

— Было бы великолепно, если бы ты при этом стеснялась и робко посматривала на меня.

— И не мечтай.

Май ущипнула его за нос.

— Увах, что ты делаешь?

Его голос из-за этого был приглушен, потому Май и рассмеялась. Сакута осознал, почему она пришла изначально к нему домой: Май собиралась рассказать, что возвращается в шоу-бизнес. Это никак не было связано с его проблемой с Фумикой, потому что решение было принято ей самой. Он немного был расстроен из-за этого, но всё равно был счастлив услышать, что Май возвращается обратно в шоу-бизнес.

— Мир продолжает вращаться вокруг своей оси, да?

— Что ты сказал?

— Да это я сам с собой говорю.

Они шли рядом, и поступь их была куда легче, чем раньше. Всё это было сделано для того, чтобы решить проблему Май с её подростковым синдромом.

Спустя три минуты Май остановилась.

— Мы на месте.

Они остановились напротив здания, в котором жил Сакута.

— А?

— Да, мы на месте.

Май указала на противоположное здание. Её дом находился так близко, что не было надобности рассматривать его, однако это выглядело как сюрприз для Сакуты. Сегодня день полностью состоял из одних лишь сюрпризов, и парень удивился ещё сильнее, чем в тот момент, когда Май заявила, что возвращается в мир шоу-бизнеса.

— Спасибо, что донёс их.

Сказала она в тот время, как забирали пакеты с едой у Сакуты. К сожалению, она не собиралась приглашать его к себе.

— Всё верно, Сакута-кун.

— Что такое, моя королева?

— Прогуляйся со мной на выходных.

Слова Май странным образом подошли к ситуации, так как он называл её королевой.

— Когда я вернусь, у меня не останется свободного времени, чтобы прогуляться. Хотя я тут жила более двух лет, ни разу не видела Камакуры. Странно, наверное, такое слышать, да? Так что я хотела бы сходить и осмотреть здесь всё хотя бы раз.

— Ты так легко можешь получить работу?

Сакута с недоверием посмотрел на неё, на что та вполне естественно ответила.

— Я — Сакураджима Май.

Удивительно, что она не сказала это высокомерно, что дало Сакуте новое представление о ней. Несмотря на то, что фраза прозвучала довольно убедительно, он понимал, что её график будет забит чуть более чем полностью, принимая во внимание, кто такая Май.

— А, но в воскресенье…

— У тебя есть более важные дела, чем моё приглашение?

— У меня смена с утра до обеда на выходных.

— Поменяйся с кем-нибудь… ну, я не буду тебе советовать, как поступать, — но она уже дала намек, что делать. — У меня такое ощущение, что ты ставишь работу выше меня, и это раздражает.

— Смена до двух, так что после этого времени я свободен.

— Ну, думаю, что сойдет.

Судя по её стоячей позе, она была в корне не согласна с этим, но всё равно сказала то, что сказала. Он не мог определиться, напоминает ли Май ему ребёнка или взрослого, но, скорее, являлась обоими сразу. Так он подумал.

— Не улыбайся так много.

— Ты меня позвала на свидание, как я могу не улыбаться?

— А, это не свидание.

Эти слова его подкосили.

— Э?

— Если это было бы свиданием, ты бы стал таким довольным?

— Конечно.

Он энергично закачал головой.

— Ну ладно, так уж и быть.

— Да!!!

И он принял триумфальную позу.

— Ты счастлив?

— Ну да.

— Тогда я буду ждать тебя у билетной кассы на станции Эношима в Фуджисава в пять минут третьего.

— Я же сказал, что заканчиваю в два, разве нет?

— Именно поэтому я и сказала в пять минут третьего.

— Я не смогу сразу уйти! Пожалуйста, дай мне время на тот случай, если ресторан будет забит битком.

— Два тридцать тогда. Если ты опоздаешь хоть на минуту, я уйду.

— Понял.

Внезапно Сакута осознал, что это его первое свидание.

В тот день из ванной Азусагавы слышался радостный вопль.

— Яху-у-у-у-у!