Глава 82. Преданность.

Часть четвертая

Вэй У Сянь развернулся и бросился к кровавому пруду. Лань Ван Цзи не отставал от него ни на шаг, мужчины продвигались вперед плечом к плечу. Изображенный на белых одеждах кровавый флаг, привлекающий нечисть, действительно оказался наилучшей приманкой. Не замечая больше никого вокруг, мертвецы с налитыми кровью глазами устремились за Вэй У Сянем, будто вовсе не видели живых людей, проходящих совсем рядом с ними.

Мертвецы подступали один за другим. Расчищенный Вэнь Нином путь быстро заполнился новыми трупами, поэтому он поспешил обратно и снова проложил дорогу тем людям, которые не успели выбраться из пещеры Фу Мо. Некоторые все еще не могли твердо держаться на ногах. Они видели, как сияние Би Чэня прорезает пространство пещеры раз за разом, так что трупы разлетаются на куски, но за ними то и дело напирали следующие ряды. Крики и вопли разносились эхом, заполняя пространство пещеры до самого свода, словно пытаясь пробить его насквозь.

Вскоре мертвецы окружили Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи плотным кольцом, затрудняя продвижение к кровавому пруду. Горы мертвой плоти становились выше и выше, а свободное пространство вокруг них сжималось. Юноши, пылая беспокойством, вернулись с мечами наголо.

Лань Цзин И, увидев, как один из заклинателей взмахнул мечом, торопясь выбежать наружу, крикнул ему: «Вы не могли бы помочь? Если все еще способны держать меч, не могли бы вы помочь? Небольшая поддержка — уже хорошо!»

Человек крикнул: «С дороги!!!»

Лань Сы Чжуй произнес: «Оставь, Цзин И, мы и сами справимся!»

Услышав их голоса, Вэй У Сянь крикнул: «Вэнь Нин! Вышвырни их отсюда!»

Вэнь Нин отозвался: «Есть!»

Он подхватил Лань Цзин И одной рукой и как раз собирался схватить другой Лань Сы Чжуя, когда тот обратился к нему: «Призрачный Генерал, я не могу уйти, позвольте мне остаться!!! Иначе я буду сожалеть об этом до конца своих дней!!!»

Они встретились взглядами, и Вэнь Нин застыл. Увидев, что его больше не собираются ловить, Лань Сы Чжуй тут же подхватил меч и развернулся, чтобы сражаться. Лань Цзин И с остальными юношами воспользовался возможностью и тоже проскочил мимо Вэнь Нина. Цзинь Лина же Цзян Чэн практически на руках выволок из пещеры через толпу лютых мертвецов, которые таращились красными глазами на Флаг, привлекающий нечисть, нарисованный на одежде Вэй У Сяня, и не обращали внимания больше ни на что.

Цзинь Лин воскликнул: «Дядя! Я…»

От голоса Цзян Чэна повеяло льдом: «Если посмеешь вернуться туда, больше не зови меня дядей!»

Цзинь Лин тяжело уставился на него. Цзян Чэн вышвырнул племянника наружу и крикнул: «Сиди здесь!», а сам подхватил Сань Ду и поспешил обратно в пещеру Фу Мо.

Цзинь Лин на мгновение замешкался, потом закричал вслед: «Дядя, подожди меня!» — и, несмотря на предупреждение, все равно побежал следом.

Внутри пещеры пространство вокруг Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи уже сузилось до жалкого чжана.

Сияние Би Чэня было все таким же ярким и чистым, огни талисманов пылали все так же непрерывно. Однако вокруг толпилось слишком много лютых мертвецов!

Только Вэй У Сянь швырнул пригоршню талисманов, как почувствовал опасность. Бросив взгляд в сторону, он, как и ожидал, увидел лютого мертвеца, карабкающегося по горе трупов. Мертвец разинул пасть и бросился на них. Руки Вэй У Сяня оказались пусты, он выругался и пошарил в рукавах, но и там ничего не обнаружил. Сердце пропустило удар.

Он израсходовал все талисманы!

Лань Ван Цзи тоже заметил опасность. Он уже собирался ударить лютого мертвеца мечом, как вдруг услышал его пронзительный визг. Лютый мертвец распался надвое прямо в воздухе.

Нет. Он был разорван. И существо, которое разорвало его на части, теперь предстало всеобщему взору!

Лютый мертвец, красный от стекающей по нему крови, стоял посреди кровавых рек на горе мертвых тел, которая высилась уже над головами людей. В руках его дергались куски трупа. Мертвец смотрел сверху вниз на Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи.

Лань Цзин И никак не мог подобрать отвисшую челюсть. Оуян Цзы Чжэнь пробормотал: «Во имя предков… Что это вообще такое?»

Все, кто увидел это создание, задавались тем же вопросом: что это вообще такое?!

Не поддающийся определению лютый мертвец, возникший из ниоткуда, ничем не напоминал виденных когда-либо. Он был багрово-красного цвета и весь сочился каплями крови, словно только что выбрался из кровавого пруда. И из-за чересчур истощенного тела он выглядел гротескным.

Контролируемые Стигийской Тигриной Печатью трупы тоже обратили внимание на странного собрата. Оставив попытки добраться до Вэй У Сяня, они нерешительно уставились на новую угрозу.

Кровавый мертвец сделал пару шагов вперед.

Он пошатывался на ходу, его суставы хрустели, словно кости вставали на свои места. Темно-красная кровь капала с конечностей и туловища, орошая землю.

Из его тела сочилась невыносимо жуткая смесь энергии инь и темной энергии. При его приближении мертвецы попятились. Лица людей сделались землисто-серого цвета, все боялись издать даже звук.

Лань Ван Цзи заслонил Вэй У Сяня собой, но тот прикоснулся к руке, сжимавшей Би Чэнь, и прошептал: «Постой». Он уставился на кровавого мертвеца, и его осенило догадкой, от которой сердце пустилось вскачь. Вэй У Сянь повторил: «Постой».

Кровавый мертвец остановился в одном чжане от них. А потом вдруг поднял голову и издал два громких, режущих слух крика. Один пронзительнее другого. Люди зажали ладонями уши.

По поверхности кровавого пруда пробежала легкая рябь.

Вначале все выглядело так, словно кто-то бросил маленький камень. Однако рябь становилась сильнее и сильнее, распространяясь все дальше, словно нечто беспокойно двигалось под густой жижей.

Неожиданно из крови вырвалась рука!

Рука с силой вцепилась в берег и вонзила пальцы глубоко в землю. Следом появилось красное лицо — наполовину сгнившее, до такой степени, что невозможно разобрать черты.

Из пруда выполз второй кровавый мертвец.

Вся поверхность кровавого пруда начала закручиваться воронкой и расплескиваться, словно вода в нем закипала. Все больше голов появлялось на поверхности. Третья, четвертая, пятая…

Все они были покрыты кровью, что придавало свирепости и без того пугающему облику, при этом трупы не переставали пронзительно выть. Но как только они выбирались из кровавого пруда, сразу же вступали в схватку с другими лютыми мертвецами!

Толпу трупов под контролем Тигриной Печати словно проредило красным лезвием. Ошметки плоти, куски трупов и чёрная кровь взлетали в воздух.

Цзинь Лин ошеломленно спросил: «Да что это за твари, в конце-то концов?! Почему в кровавом пруду вообще остались мертвецы? Разве не все трупы на горе Луань Цзан были преданы огню?!»

Защищая сына, Глава клана Оуян ответил: «Не все!»

Лань Цзин И воскликнул: «И какие же не были?!»

Глава клана Оуян протянул: «Те… которые…»

Он не мог произнести это вслух. После того как участники первой облавы на гору Луань Цзан убили остатки ордена Вэнь, более полсотни трупов сбросили в кровавый пруд!

Вдруг раздался крик Цзинь Лина: «Берегитесь!»

Перед ним приземлилась кроваво-красная фигура. Вскинув меч, Лань Сы Чжуй отошел на пару шагов. Кровавый мертвец медленно поднялся.

Труп оказался ненормально маленьким и сгорбленным. Казалось, будто кто-то пробил дыру в его черепе. Седые волосы на голове редкими, рваными прядями липли ко лбу, пропитанные кровавой жижей. Вкупе с гниющей плотью все это вызывало отвращение. Каждый, кто видел его, почувствовал себя неуютно. Поднявшись, мертвец хромой походкой медленно направился к Лань Сы Чжую. Юноши задрожали от страха и мигом сбились в кучу возле него.

Когда людей стало больше, кровавый мертвец насторожился и издал гортанный рык. Мальчишки храбрились, словно встретили серьезного врага, однако Лань Сы Чжуй поспешил остановить их: «Не двигайтесь!»

Хотя сам он тоже немного волновался, по какой-то непонятной причине юноша не испытывал страх.

Будь у этого мертвеца глаза, он бы пялился прямо на него. Склонив голову набок, мертвец медленно подошел к Лань Сы Чжую и вытянул руку, словно намеревался прикоснуться к юноше.

Рука, покрытая кровью, напоминала обглоданную цыплячью ножку, от одного вида которой мальчишки почувствовали, как по телу побежали мурашки. Цзинь Лин поднял меч, готовясь отразить атаку мертвеца, когда Лань Сы Чжуй воскликнул: «Молодой господин Цзинь, остановитесь!»

Цзинь Лин растерялся: «Так что нам тогда делать?!»

Лань Сы Чжуй: «Никому… Никому пока не двигаться».

Кровавый мертвец издал какой-то слабый звук. Лань Сы Чжуй, успокоив дыхание, тоже протянул руку.

Но только он собрался прикоснуться к мертвецу, как пожаловала новая волна трупов. Кровавый мертвец яростно развернулся и с протяжным ревом подпрыгнул в воздух. Он бросился в самую гущу врагов и, словно безумный, принялся рвать их зубами и когтями. Кровь и плоть летела во все стороны. Ужасные вопли и жестокость движений мертвеца разительно отличались от того, как он вел себя с Лань Сы Чжуем.

Вэнь Нин расшвырял кучу трупов вокруг себя. Дрожа всем телом, он крикнул кровавому мертвецу: «Это ведь ты?!»

Мертвец не обратил на него внимания.

Все кровавые мертвецы в бешенстве сражались с противниками. Вэнь Нин выкрикнул громче: «Это вы?!»

Свирепый рев на все лады заполнил пещеру Фу Мо. Никто так и не ответил — никто и не мог ответить.

Часом позже все звуки мало-помалу утихли.

Когда все кончилось, пещера Фу Мо напоминала изображения загробного мира на древних свитках.

Один за другим кровавые трупы собрались возле Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи.

Высокие и низкие, мужчины и женщины, старики и молодые — все они были демонами, выкупанными в крови. Однако в этих фигурах Вэй У Сянь увидел несколько знакомых силуэтов.

Вэнь Нин прошептал: «Четвертый дядюшка… Бабуля…»

Он называл имена одно за другим, и с каждым разом его голос дрожал сильнее. «Вы все это время ждали здесь?»

Будь он живым, его глаза покраснели бы и заполнились слезами.

Губы Вэй У Сяня дрожали, словно он желал что-то сказать, но все никак не выходило подобрать слова. Он опустил голову и глубоко поклонился. Его голос звучал сипло: «Благодарю вас».

Лань Ван Цзи поклонился вместе с ним.

В бою кровавые мертвецы казались невероятно свирепыми. Теперь же, стоя перед живыми, они все еще выглядели жутко, но их движения стали неловкими. Они склонились и подняли руки перед собой, возвращая поклон.

Затем, словно что-то вытянуло из мертвецов всю энергию и жизнь, они рухнули на землю.

Окрашенные кровью тела казались хрупким фарфором, по которому разбегаются трещины, откалывая кусочки все меньше и меньше. Словно стоило подуть ветру — и от них ничего не останется.

Вэнь Нин бросился на землю и принялся ладонями сгребать красный прах. Он подхватывал его и пригоршня за пригоршней раскладывал в своих одеждах. Вскоре его карманы были полны. Видя это, Лань Цзин И почесал голову и снял один из мешочков для ароматных трав. Он вытряс травы на землю, присел рядом с Вэнь Нином и протянул мешочек: «Вот!»

Глядя на это, остальные юноши последовали примеру. Цзинь Лин единственный просто смотрел то на них, то на Вэнь Нина, и на его лице отражалась сложная палитра эмоций. Он ничего не сделал. Вместо этого, нахмурившись, отошел подальше. А Вэнь Нин, увидев семь или восемь протянутых рук с мешочками для ароматных трав и тканевыми сумками, растерялся, не зная, как поступить.

Лань Сы Чжуй спросил: «Призрачный Генерал, вам нужна помощь?»

Вэнь Нин поспешил уверить: «Нет, вы…»

Лань Цзин И сказал: «Тут так много костей и праха. Вы сможете собрать все в одиночку?»

Подошли Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи. «Ни к чему не прикасайтесь бездумно. Подхватите отравление трупным ядом, если не наденете перчатки».

На этих словах мальчишки наконец сдались. Лань Сы Чжуй произнес: «Учитель Вэй, Хань Гуан Цзюнь, и еще Призрачный Генерал, огромное вам спасибо за…»

Внезапно из толпы раздался ледяной голос: «За что?»

Лань Сы Чжуй с юношами обернулся, чтобы увидеть вновь заговорившего Фан Мэн Чэня. Тот встал и с искаженным яростью лицом вопросил: «Что вы себе надумали?»

Лань Сы Чжуй растерялся. «А что мы себе надумали?»

Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи тоже посмотрели в сторону Фан Мэн Чэня, который резко воскликнул: «Я спрашиваю, что вы себе надумали, после всего случившегося? Искупить его вину?! Вы же не могли вдруг начать испытывать к нему благодарность, ведь так?!»

В пещере Фу Мо повисла мертвая тишина, без единого шепотка. Присутствующим было неприятно ощущать все те эмоции, что нахлынули на них в тот момент.

Ведь они, размахивая флагами, пришли учинить расправу, а вместо этого попали в осаду. Они заявляли, что хотят уничтожить зло, а в итоге то самое «зло» спасло их жизни.

Люди действительно не знали, что это за ситуация: смехотворная, странная, неловкая или просто уму не постижимая. Они понимали одно: каждый, кто ранее пылал благородным гневом и активно выкрикивал лозунги во имя справедливости, теперь выставил сам себя в дурном свете.

Благодарить Вэй У Сяня? Это казалось чем-то из ряда вон. Но все же он их спас, и нельзя было просто отмахнуться и заявить, что они не испытывают благодарности. В подобных обстоятельствах лучшим выходом было хранить молчание.

Видя, что никто не собирается отвечать, Фан Мэн Чэнь взъярился еще сильнее. Он взмахнул мечом и набросился на Вэй У Сяня. «Ты думаешь, будто можно с размахом сделать несколько мелких добрых дел и показать, что ты раскаиваешься в своих ошибках? И это смоет весь кровавый долг с твоих рук?!»

Вэй У Сянь подался в сторону, уходя от удара. Кто-то выступил вперед, чтобы утихомирить смутьяна. «Фан-сюн! Не надо так заводиться. Забудь…»

Только произнеся эти слова, человек сразу осознал, что ошибся. Глаза Фан Мэн Чэня налились кровью. «Забыть?! В каком это смысле забыть? Убийство моих родителей… чтобы я забыл об этом только потому, что ты так сказал?!»

Он громко вопросил: «Вэй У Сянь убил моих родителей. Это истина. Почему же сейчас все выглядит так, словно он стал героем?! Пара хороших дел — и можно забыть обо всем, что он сотворил? Тогда что насчет моих родителей?!»

Стоя в толпе, Цзинь Лин сжал кулаки. Внезапно его плечо пронзило острой болью — это Цзян Чэн, положив пальцы на плечо племянника, медленно сжал их.

Цзинь Лин не видел выражения на его лице и прошептал: «Дядя…»

У Цзян Чэна вырвался неясный отрывистый смешок.

Вэй У Сянь наконец заговорил: «Так что я должен сделать по-твоему?»

Фан Мэн Чэнь удивленно застыл. Вэй У Сянь продолжил: «Чего ты хочешь? Ничто, кроме моей позорной смерти, не успокоит твою собственную ненависть?»

Он показал на И Вэй Чуня, который лежал без сознания среди толпы. «Вот он лишился ноги, в то время как меня растерзали на мельчайшие кусочки. Ты потерял родителей, в то время как моей семьи давным-давно нет. Я — пес, которого выгнали из собственного дома. Я даже праха родителей не видел».

Вэй У Сянь продолжил: «Или ты ненавидишь остатки ордена Вэнь? Упомянутые остатки ордена Вэнь однажды уже умерли, тринадцать лет назад. И сейчас, только что, ради меня, ради вас всех, они умерли снова. На этот раз все они обратились в прах».

В конце он добавил: «Позволь спросить… что еще ты от меня хочешь?»

Фан Мэн Чэнь злобно уставился на него. Чуть помедлив, он процедил сквозь зубы: «Это бесполезно. Вот что я тебе скажу, Вэй У Сянь. Что бы ты ни делал, даже не надейся, что я прощу тебя или забуду о гибели родителей, — он повысил голос.— Этого не будет никогда!»

Вэй У Сянь ответил: «Тебя никто и не просит прощать меня. Не только вы помните о том, что я совершил. Я тоже помню. Ты не забудешь мои деяния, но еще дольше о них буду помнить я!»

Вэй У Сянь довольно долго смотрел на Фан Мэн Чэня, и тот чувствовал внутри водоворот эмоций, захлестывающее понимание поражения.

Его жизнь действительно спас Вэй У Сянь и остальные, но он не желал так просто отказываться от вражды. Однако если бы Фан Мэн Чэню вздумалось потребовать от Вэй У Сяня отмщения, все было бы тщетно, учитывая его собственное бессилие. В итоге мужчина лишь смог громко закричать, развернуться и выбежать из пещеры Фу Мо.

После его ухода кто-то спросил: «Больше мертвецов не будет, так ведь? На этот раз мы и правда в безопасности, верно?!»

Услышав знакомый голос, все тут же почувствовали, будто головы их увеличились в размерах. «Снова он!»

Не Хуай Сан огляделся и, увидев, что никто ему не отвечает, вновь поинтересовался: «Так значит мы тоже… можем идти?»

Вопрос был очень правильным. В этот момент всем хотелось одного: обзавестись крыльями и улететь на мечах по домам. Одна из заклинательниц произнесла: «Четыре часа уже должны подойти к концу. В какой степени восстановились ваши духовные силы?»

Глава 83. Преданность.

Часть пятая

Многие достали талисманы, чтобы попробовать поджечь их духовными силами. Постепенно талисманы в руках у некоторых тускло засияли. Услышав вопрос, заклинатели ответили: «На две десятые восстановились», «У меня на одну десятую…», «Они восстанавливаются слишком медленно!».

Выдвигаясь в поход, все думали, что по сравнению с осадой Луань Цзан тринадцатилетней давности эта будет куда более успешной; такой величественной и трагической, что останется в анналах истории. Никто не ожидал, что количество людей, спустившихся с горы, окажется почти равным количеству взошедших. Вторая «осада» действительно заслуживала внесения в анналы. Однако вместо того чтобы запомниться масштабностью или количеством убитых, она оказалась бы записана как самое бессмысленное и смехотворное событие в мире заклинателей.

Одни радовались, что избежали смерти, другие плакались на смену времен. Десятки глав кланов собрались вместе и после недолгого обсуждения договорились сначала найти безопасное место для отдыха, пока духовные силы не восстановятся на восемь десятых, чтобы на пути обратно их уже больше ничего не потревожило.

Вэй У Сянь сразу все понял. Ближайшим «безопасным местом» от И Лин были земли Ордена Юнь Мэн Цзян. Он спросил: «Так вы собираетесь отправиться в Пристань Лотоса?»

Лань Ци Жэнь насторожился. «Почему ты спрашиваешь?»

Вэй У Сянь ответил: «Да так. Просто хотел спросить, можно ли мне с вами».

Глава клана Яо предупреждающим тоном воскликнул: «Вэй У Сянь! Сегодня ты совершил хорошее дело, но это совсем другая история. Пожалуйста, пойми, что для нас невозможно стать тебе союзниками».

Вэй У Сянь чуть дар речи не потерял. «Не волнуйтесь, никто не заставляет вас быть мне союзниками. Однако прямо сейчас мы на одной стороне, не так ли? Человек, который устроил на вас сегодня облаву, имеет при себе Стигийскую Тигриную Печать. Вы способны справиться с этим?»

Главы кланов переглянулись. Если говорить начистоту, слова Вэй У Сяня были верны. Он хотел присоединиться, и это стало бы большим подспорьем. Однако люди столько лет поносили имя Старейшины И Лин, было бы довольно неловко вот так вдруг начать с ним сотрудничать.

Вдруг Лань Ван Цзи обернулся к Лань Ци Жэню. «Дядя, были ли какие-то новости от Брата?»

Помолчав, Лань Ци Жэнь ответил: «Нет».

Вэй У Сянь произнес: «Возможно, Цзэ У Цзюнь сейчас в руках Цзинь Гуан Яо. Учитель Лань, чем больше будет людей, тем больше помощи. Даже если вы беспокоитесь на мой счет, позвольте хотя бы Хань Гуан Цзюню участвовать в ваших грядущих планах. В конце концов, это его брат».

«…» На лице Лань Ци Жэня отражалась бесконечная усталость. Он повернулся к Лань Ван Цзи. «Иди, если хочешь».

Все остальные тут же обратили взгляды к Цзян Чэну. Из трех глав орденов, обладающих высочайшим положением, Лань Ци Жэнь уже высказался, а мнение Не Хуай Сана в этом вопросе не имело значения, так что теперь все зависело только от Цзян Чэна. Тот стоял в стороне и испытывал духовные силы на Цзы Дянь. Несмотря на то, что свечение становилось то ярким, то темным, сейчас оно, по крайней мере, не исчезало. Фиолетовое сияние отражалось на лице Цзян Чэна, придавая его облику некую таинственность. Все знали, что Глава Ордена Цзян, против которого однажды обернулся Вэй У Сянь, ненавидел его сильнее всех остальных. Все подумали, что переговоры на этом и провалятся.

И все же Цзян Чэн лишь издал холодный смешок. «Так ты осмелишься вернуться в Пристань Лотоса?»

Сказав короткую фразу, он замолчал. Никто не знал, что она означает, и нельзя было сказать наверняка, являлось ли это дозволением или отказом. Когда все двинулись в путь, Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи присоединились к остальным, а Цзян Чэн не удостоил их ни единым взглядом. Они приняли это за признак того, что не получили ни дозволения, ни запрета.

Когда все спустились к подножию горы, уже наступила ночь. В поселке горели фонари и царила тишина. Все устали — как телом, так и душой. Даже боевые построения выглядели неровными и неорганизованными. К счастью, собравшись с силами, чтобы пересчитаться, заклинатели поняли, что потери невелики. Поскольку духовные силы большинства все еще не восстановились, использование мечей было невозможным. Потому водные пути оказались самым быстрым способом добраться до Пристани Лотоса. Группа, состоящая из более чем тысячи человек, отправилась на ближайшую к И Лин пристань.

Однако из-за неотложности ситуации им не удалось собрать достаточно лодок за короткое время. Главы кланов сумели нанять все лодки, что обнаружились на пристани, большие и маленькие джонки, даже рыболовные посудины. Когда все заклинатели набились на борт, лодки поплыли по течению.

Где-то десяток адептов сгрудились на одной рыбацкой лодке. Почти все юноши выросли в комфортных условиях, им никогда не приходилось плыть на таких старых, разбитых суденышках, в углах которых громоздились грязные сети и бочонки, источающие через трещины гнилостную рыбную вонь. Ветер в ту ночь был неспокойным, лодки качались на волнах, и ребят с севера начало мутить. Какое-то время они еще сдерживались, а потом, просто не в силах сдержаться, выбежали из каюты и, вывалив за борт содержимое желудков, распластались на палубе.

Один из юношей сказал: «О небеса, тут такая качка, что у меня в желудке словно шторм бушует. Эй, Сы Чжуй-сюн, тебя тоже тошнит? Разве ты не из Гу Су? Вроде совсем не с севера. Почему тебя выворачивает даже сильнее меня?!»

Лань Сы Чжуй отмахнулся. Его лицо цветом сравнялось с пеплом. «Я… Я и сам не знаю. Мне всегда было так плохо в лодках, лет с четырех или пяти… Возможно, я таким родился».

Он почувствовал, как изнутри снова подступила тошнота. Юноша встал, держась за край борта и только собирался перегнуться, чтобы снова опустошить желудок, как увидел темную фигуру, цепляющуюся за лодку. Половина фигуры колыхалась в речных водах, а вот глаза смотрели прямо на него.

Лань Сы Чжуй так перепугался, что мигом проглотил все, что собирался вытошнить. Схватившись за рукоять меча, он присмотрелся повнимательнее и воскликнул: «Призра…»

В каюте его услышал Цзинь Лин и мигом выбежал с мечом наперевес. «Призрак? Где? Я помогу тебе расправиться с ним!»

Лань Сы Чжуй поспешил ответить: «Не призрак… Призрачный Генерал!»

Все мальчишки высыпали на палубу и посмотрели в направлении, куда указывал Лань Сы Чжуй. Как и ожидалось, фигура цеплялась за борт лодки, глядя снизу вверх, и была никем иным как Призрачным Генералом, Вэнь Нином.

Сразу после спуска с Луань Цзан Вэнь Нин куда-то испарился. Кто же мог знать, что он тихонько прицепится к рыбацкой лодке? Неизвестно, как долго он уже следовал так за ними.

На горе Луань Цзан Вэнь Нин сражался с ними бок о бок, но тогда с ними было много людей, по большей части старших. А среди ночи, особенно на воде, странное, внезапное появление Вэнь Нина не на шутку напугало ребят. Они какое-то время молча таращились на него.

Оуян Цзы Чжэнь первым отстранился и сел на палубу. «И почему Призрачный Генерал пошел именно за нами?»

Кто-то пробормотал: «Так вот почему мне казалось, что лодка идет слишком медленно. Не удивительно, ведь кто-то уцепился за днище. Да еще такой тяжелый…»

«Но… Зачем он там прицепился?»

«Явно не для того, чтобы нам навредить. Иначе не стал бы защищать нас днем».

«Но сейчас нам не угрожает никакая опасность. Так почему он следует за нами…»

«Пф-ф-ф!»

«Цзин И, ты чего смеешься?»

Лань Цзин И хохотал: «Вы только посмотрите на него. Прицепился к лодке и не двигается, словно большая слепая морская черепаха!»

Когда он это сказал, некоторые подумали, что определенное сходство действительно имеется. Но прежде чем юноши успели рассмеяться, Оуян Цзы Чжэнь воскликнул: «Он поднимается!»

Только он договорил, как тело Вэнь Нина появилось из воды. Хватаясь руками за конопляную веревку, свисающую с палубы, он начал медленно забираться в лодку. Мальчишки бросились врассыпную. Самые беспокойные панически носились кругами по палубе, вереща: «Он поднимается, он поднимается! Призрачный Генерал поднимается!»

Лань Цзин И увещевал: «Ну и чего вы испугались? Не в первый же раз вы его видите!»

«Что нам делать? Может, стоит кого-нибудь позвать?»

Когда Вэнь Нин перевалился через край борта и, тяжело приземлившись, залил палубу водой, лодка покачнулась. Мальчишки сильно нервничали, чуть ли не вжимались в перила на противоположной стороне. Их сердца бились слишком быстро, но им было чересчур неловко встречать его с мечами наизготовку.

Вэнь Нин пристально посмотрел на Лань Сы Чжуя и направился прямиком в его сторону. Лань Сы Чжуй заметил, что Призрачный Генерал приближается именно к нему, и собрался с духом, когда тот вдруг спросил: «К-как твое имя?»

Лань Сы Чжуй замешкался на мгновение, а потом выпрямился и ответил: «Я — адепт Ордена Гу Су Лань. Мое имя — Лань Юань».

Вэнь Нин переспросил: «Лань Юань?» Получив кивок в ответ, Вэнь Нин продолжил: «Ты… ты знаешь, кто дал тебе это имя?»

У мертвых людей лицо ничего не выражает, но Лань Сы Чжую показалось, как глаза Вэнь Нина загорелись.

А еще он подумал, что Вэнь Нин чувствовал радостное волнение, настолько сильное, что начал заикаться. Это волнение передалось и Лань Сы Чжую, словно сейчас должен был раскрыться давний секрет.

Он осторожно ответил: «Мое имя, конечно же, было дано мне родителями».

Вэнь Нин сказал: «А твои родители в добром здравии?»

Лань Сы Чжуй ответил: «Их не стало, когда я был еще совсем маленьким».

Один из юношей потянул его за рукав. «Сы Чжуй, не рассказывай так много. Будь осторожен».

Вэнь Нин удивленно замер. «Сы Чжуй? Сы Чжуй — твое имя в быту?»

Лань Сы Чжуй подтвердил: «Это так».

Вэнь Нин спросил: «И кто тебе его дал?»

Лань Сы Чжуй сказал: «Хань Гуан Цзюнь».

Вэнь Нин опустил голову и несколько раз одними губами повторил имя «Сы Чжуй». Увидев, что Призрачный Генерал словно о чем-то задумался, Лань Сы Чжуй позвал: «Гене…» Он собирался назвать его титул, но потом вдруг почувствовал, что это как-то неправильно, и решил сказать иначе: «Господин Вэнь? Что такого особенного в моем имени?»

«О, — Вэнь Нин поднял голову и принялся рассматривать его лицо, не отвечая на вопрос. — Т-ты очень похож на одного моего далекого родственника…»

Эти слова больше напоминали стандартные фразы, которые использовались заклинателями низкого уровня и приезжими адептами, чтобы постараться расположить к себе или даже попытаться набиться в родственники к адептам именитого клана. Мальчишки приходили во все большее замешательство, не понимая, что происходит. Лань Сы Чжуй тоже не знал, как реагировать. «Правда?»

Вэнь Нин кивнул: «Правда!»

Он изо всех сил старался приподнять мышцы возле уголков губ, словно хотел улыбнуться. Почему-то при виде этого «Призрачного Генерала» внутри Лань Сы Чжуя поднималось глубокое сильное чувство родства, словно они уже были знакомы, вкупе со смутной мыслью, что он уже видел это лицо — где-то, когда-то. Казалось, будто существовало имя, которое вот-вот проломит некий барьер между ними. Скажи он это имя вслух, и на поверхность выплывет очень много всего, и все сразу станет ясно.

В этот момент Лань Сы Чжуй увидел стоявшего неподалеку Цзинь Лина.

Лицо у Цзинь Лина было темным, выражение в крайней степени неприятным. Юноша сжимал рукоять меча, то ослабляя, то усиливая хватку. Вены на его руке также то вздувались, то пропадали. Лань Сы Чжуй наконец вспомнил, что Призрачный Генерал Вэнь Нин, который сейчас выглядел таким безобидным, являлся тем, кто убил отца Цзинь Лина.

Когда Вэнь Нин проследил за его взглядом, «улыбка» постепенно испарилась. Он медленно повернулся к Цзинь Лину. «Молодой господин Цзинь Жу Лань?»

Голос Цзинь Лина звучал холодно: «Это еще кто?»

Немного помолчав, Вэнь Нин исправился: «Молодой господин Цзинь Лин?»

Цзинь Лин смотрел ему прямо в глаза, в то время как другие мальчишки таращились на Цзинь Лина, боясь, что он сгоряча что-то натворит. Лань Сы Чжуй начал было: «Молодой господин Цзинь…»

Цзинь Лин отрезал: «Отойди в сторону. Это не твое дело».

Но Лань Сы Чжуй чувствовал, что это очень даже его дело. Он вышел вперед и встал между Цзинь Лином и Вэнь Нином. «Цзинь Лин, для начала убери меч…»

Цзинь Лин и так уже был на взводе, а когда ему загородили обзор, он не мог не закричать: «Не останавливай меня!»

Он протянул руку и толкнул Лань Сы Чжуя, которого уже мутило от качки так, что ноги подгибались. От толчка юноша отлетел к краю борта и чуть не свалился в темную реку. К счастью, Вэнь Нин удержал его и вытащил обратно. Мальчишки тут же сбежались на помощь. «Сы Чжуй-сюн!»

«Молодой господин Лань, вы в порядке? Голова еще кружится?»

Вэнь Нин увидел, что Лань Сы Чжуй сильно побледнел. Он взволнованно выпалил: «Молодой господин Цзинь, можете меня атаковать. Вэнь Нин не будет сопротивляться. Но А… Молодой господин Лань Юань…»

Лань Цзин И был человеком несдержанным. Он заругался: «Цзинь Лин, ну что с тобой не так?! Что тебе сделал Сы Чжуй?!»

«Сы Чжуй-сюн поступил так для твоего же блага. Пусть ты не оценил поступка, но… почему ты еще и толкнул его?»

Изначально Цзинь Лин тоже почувствовал, что толкнул Сы Чжуя слишком сильно, и сам был ошеломлен не меньше. Но увидев, как все остальные поспешили помочь Лань Сы Чжую подняться и принялись винить его, происходящее наложилось на бесчисленные сцены из прошлого. Все эти годы из-за гибели родителей все твердили, что он избалован и некому его воспитать. У него был тяжелый характер, и с ним нелегко было поладить. У Цзинь Лина не было близких друзей его возраста — ни в Башне Кои, ни в Пристани Лотоса. Его вроде как должны были уважать, но в итоге Цзинь Лин всегда оказывался вот в таких неловких ситуациях.

Когда он был маленьким, никто из адептов не желал играть с мальчиком. Когда он подрос, никто не желал следовать за ним. Чем больше Цзинь Лин об этом думал, тем краснее становились его глаза. Неожиданно он повысил голос: «Да! Это все моя вина! Просто я такой ужасный человек! И что с того?!»

Остальные юноши вздрогнули как один, удивленные этим криком. После недолгого молчания кто-то пробормотал: «О чем ты? Ты же сам первый начал… Чего это теперь ты взъелся на нас?»

Цзинь Лин ярился: «Теперь вы будете говорить мне, что делать?! С каких это пор вы заимели право указывать мне?!»

Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи как раз находились на соседней лодке. Услышав крик, Вэй У Сянь удивленно замер в каюте, а потом поспешил наружу и присмотрелся. Увидев, что Цзинь Лин наставил меч на других ребят, он спросил: «Что тут происходит?»

Увидев Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи, Лань Сы Чжуй почувствовал, что, с какими бы трудностями ни пришлось столкнуться, они помогут справиться с ними, что бы ни случилось. Потому юноша просиял: «Хань Гуан Цзюнь! Учитель Вэй! Скорее сюда!»

Глава 84. Преданность.

Часть шестая

Лань Ван Цзи подхватил Вэй У Сяня и на Би Чэне перелетел на рыбацкую лодку. Вэй У Сянь, ступив на палубу, пошатнулся, но Лань Ван Цзи осторожно поддержал его. Лишь после этого Вэй У Сянь задал вопрос: «Вэнь Нин, что произошло? Ты разве не сказал, что только посмотришь со стороны?»

Вэнь Нин ответил: «Простите, молодой господин. Это моя вина, я не удержался…»

Цзинь Лин направил на него лезвие меча и гневно взревел: «Нечего оправдываться!»

Вэй У Сянь обратился к юноше: «Цзинь Лин, для начала опусти меч».

Цзинь Лин: «Не опущу!»

Вэй У Сянь собирался сказать что-то еще, но тут случилось то, чего никто не ожидал. Цзинь Лин громко, во весь голос, разрыдался.

Все вокруг, услышав такое, прямо-таки остолбенели. Вэй У Сянь, не зная, что делать в подобной ситуации, шагнул к Цзинь Лину и спросил: «Что… что с тобой?»

Цзинь Лин, даже заливаясь слезами, все равно громко закричал в ответ, горестно всхлипывая: «Это меч моего отца. Я не опущу его!»

Он крепко прижал к груди меч, который принадлежал Цзинь Цзы Сюаню, Суй Хуа — единственную вещь, которая досталась ему от родителей.

И сейчас роняющий слезы у всех на глазах Цзинь Лин заставил Вэй У Сяня вспомнить, как когда-то точно также горестно плакала опечаленная до глубины души Цзян Янь Ли. Некоторые сверстники Цзинь Лина уже успели завести семью, а те, что постарше, даже обзавелись детьми. Для него слезы были весьма позорным делом. Расплакаться у всех на глазах… Насколько же огромной была обида в его сердце?

В такой момент Вэй У Сянь ощутил собственную беспомощность. Он посмотрел на Лань Ван Цзи, как будто ища поддержки, но тот тем более не представлял, как следует поступить. В этот момент с реки раздался крик: «А-Лин!»

Пять-шесть больших джонок подплыли ближе, окружив рыбацкую лодку. Каждая была заполнена заклинателями, на носу стоял глава какого-либо клана. Джонка Ордена Юнь Мэн Цзян оказалась по правому борту рыбацкой лодки, ближе остальных, всего в пяти чжанах. И голос тот принадлежал Цзян Чэну. Цзинь Лин, глаза которому застилали слезы, увидев дядю, принялся вытирать заплаканное лицо и шмыгать носом. Поглядев по сторонам, он сжал зубы и вылетел с лодки стрелой, оказавшись подле Цзян Чэна. Тот схватил племянника с криком: «Что с тобой случилось? Кто обидел тебя?»

Цзинь Лин изо всех сил тер глаза, не желая разговаривать. Цзян Чэн поднял голову и бросил холодный сердитый взор на рыбацкую лодку. Наградив Вэнь Нина ледяным взглядом, он уж было дошел до Вэй У Сяня, как вдруг Лань Ван Цзи словно невзначай шагнул вперед, весьма удачно закрыв собой Вэй У Сяня. Какой-то глава клана настороженно крикнул: «Вэй У Сянь, зачем ты пересел на эту лодку?»

Подозрение в голосе говорило, что он все еще считал — Вэй У Сянь никаких добрых намерений в душе не несет. Кто угодно не обрадовался бы, услышав такое. Оуян Цзы Чжэнь воскликнул в ответ: «Глава клана Яо, почему вы разговариваете с ним подобным тоном? Если бы Учитель Вэй хотел сделать что-то с нами, боюсь, сейчас мы бы не имели возможности даже взойти на эти лодки в целости и сохранности».

Стоило прозвучать этой фразе, многие взрослые заклинатели почувствовали себя не в своей тарелке. Разумеется, это была чистая правда, но никому не нравилось, когда ее высказывали вот так, без обиняков. Лань Сы Чжуй тут же поддержал: «Цзы Чжэнь верно говорит!» Остальные юноши стройным хором вторили ему.

Цзян Чэн слегка повернул голову и произнес: «Глава клана Оуян».

Заклинатель, к которому он обратился, Глава клана Оуян, ощутил, как вместе с внезапно заколотившимся сердцем дернулось веко, стоило ему услышать холодный тон Цзян Чэна: «Насколько я помню, тот, кто высказался, — ваш сын. И впрямь красноречивый юноша».

Глава клана Оуян торопливо выкрикнул: «Цзы Чжэнь! Вернись, подойди к отцу!»

Оуян Цзы Чжэнь в замешательстве проговорил: «Отец, но ведь вы сами отослали меня на эту лодку, чтобы я не раздражал вас, разве нет?»

Глава клана Оуян смахнул пот со лба и ответил: «Довольно! Сегодня ты еще недостаточно показал себя? А ну, сейчас же подойди!» Клан Оуян занимал местность под названием Ба Лин, что близ Юнь Мэна. Однако по силе они не могли сравниться с Орденом Юнь Мэн Цзян, и потому глава клана вовсе не желал, чтобы сын то и дело заступался за Вэй У Сяня, тем самым попадая в черный список Цзян Чэна. Последний бросил сердитый взгляд на Вэй У Сяня и Лань Ван Цзи, будто хотел этим взглядом нанести им телесное повреждение, затем притянул Цзинь Лина за плечи и повел в каюту.

Глава клана Оуян с облегчением выдохнул и снова набросился на сына с криками: «Ты, ты, ты! Чем старше, тем непослушнее становишься! Ты подойдешь ко мне, в конце концов, или нет? Если сейчас же не вернешься, я притащу тебя силой!»

Оуян Цзы Чжэнь озабоченно произнес: «Отец, вам лучше пойти в каюту отдохнуть, ваши духовные силы еще не восстановились. Вы не сможете перебраться на лодку. Не стоит необдуманно взбираться на меч!»

Сейчас у множества заклинателей духовные силы постепенно восстанавливались, но при управлении мечом в таком состоянии существовала опасность свалиться вниз головой, поэтому они и поплыли на лодках. Кроме того, глава клана Оуян отличался необыкновенно крепким и рослым телосложением, и сейчас он действительно не мог отправиться за сыном, чтобы притащить его на свою джонку. Ему осталось только, сдерживая гнев на сына, взмахнуть широкими рукавами и удалиться в каюту.

Не Хуай Сан на другой джонке, не сдержавшись, громко хохотнул. Главы кланов посмотрели на него, но не нашли, что сказать. И те, кому больше нечего было добавить, разошлись по каютам. Убедившись, что конфликт миновал, Вэй У Сянь испустил долгий спокойный выдох. Однако стоило ему вздохнуть, как лицо тут же окрасилось крайней степенью усталости. Он повалился на бок.

Вот оно что. Опустившись на палубу, Вэй У Сянь покачнулся вовсе не потому, что лодка колыхалась на волнах. А потому, что уже просто не осталось сил стоять.

Юноши, не обращая внимания на его запятнанные кровью одежды, от вида которых мурашки бежали по коже, бросились к нему, чтобы поддержать так же, как только что в несколько рук держали Лань Сы Чжуя, не давая тому упасть. Однако их помощь совершенно не требовалась — Лань Ван Цзи слегка наклонился, одной рукой закинул руку Вэй У Сяня себе на плечо, другую завел под колени и одним движением поднял его на руки.

Вот так, с Вэй У Сянем на руках, он и направился в каюту. Внутри не предусматривалось места, чтобы лечь, лишь стояли длинные деревянные скамьи. Лань Ван Цзи одной рукой держал Вэй У Сяня за талию, положив его голову себе на плечо, а другой подвинул четыре скамьи друг к другу, чтобы можно было принять горизонтальное положение, и осторожно уложил Вэй У Сяня.

Лань Сы Чжуй с удивлением заметил — невзирая на залитое кровью одеяние Хань Гуан Цзюня, та тряпица, которую Вэй У Сянь оторвал от своего рукава и повязал на рану Лань Ван Цзи, по-прежнему крепко завязана на пальце его левой руки.

Ранее заботиться о внешнем виде не было времени. Теперь же Лань Ван Цзи вынул платок и осторожно стер засохшие пятна крови с лица Вэй У Сяня. Очень скоро белоснежная ткань окрасилась черно-красным. Однако Лань Ван Цзи вытер начисто только лицо Вэй У Сяня, к своему даже не прикоснулся.

Лань Сы Чжуй поспешно протянул ему свой платок. «Хань Гуан Цзюнь».

Лань Ван Цзи принял платок, опустил голову и протер лицо одним движением, вновь обнажив белоснежную кожу. Лишь после этого юноши облегченно вздохнули. Поскольку именно к такому лицу Хань Гуан Цзюня, снежно-ледяному, они привыкли.

Оуян Цзы Чжэнь поинтересовался: «Хань Гуан Цзюнь, почему Учитель Вэй вдруг упал без сознания?»

Лань Ван Цзи ответил: «От усталости».

Лань Цзин И, будто увидев чудо, воскликнул: «Я думал, Учитель Вэй никогда не устанет!»

Другим юношам это также казалось чем-то невероятным. Легендарный Старейшина И Лин, оказывается, тоже мог утомиться, сражаясь с ходячими мертвецами! Они-то считали, что Старейшине достаточно мимоходом махнуть рукой, и все само собой разрешится. Лань Ван Цзи покачал головой, сказав им всего три слова: «Все мы люди».

Все мы люди. Разве есть на свете человек, который никогда не устает и никогда не падает без сил?

Лань Ван Цзи все скамьи сдвинул вместе, так что юношам оставалось лишь, беспомощно хлопая глазами, усесться на корточки в круг. Если бы Вэй У Сянь находился в сознании, он бы стал отпускать шуточки да болтать с юношами, поддевать то одного, то другого, и в каюте наверняка бы воцарилось веселье. К сожалению, сейчас он просто лежал, и только Хань Гуан Цзюнь с прямой как струна спиной сидел с ним рядом. Обычно в такой ситуации кто-то должен был начать праздный разговор, чтобы разрядить обстановку, но Лань Ван Цзи молчал, и остальные не решались заговорить. Они просидели так какое-то время, но тишина в каюте так и осталась нетронутой.

Про себя юноши запричитали: «…Скукотища».

Им было настолько скучно, что они начали общаться взглядами: «Почему Хань Гуан Цзюнь ничего не говорит? Почему Учитель Вэй все еще не проснулся?»

Оуян Цзы Чжэнь, обеими руками подпирая щеки, незаметно делал знаки остальным, намекая: «Хань Гуан Цзюнь всегда такой молчаливый? Как Учитель Вэй может проводить с ним вместе целые дни?..»

Лань Сы Чжуй выразительно кивнул, беззвучно подтверждая: «Хань Гуан Цзюнь в самом деле всегда таким был!»

Внезапно Вэй У Сянь нахмурился и свесил голову набок. Лань Ван Цзи осторожно вернул его в прежнее положение, чтобы тот не вывихнул шею. Вэй У Сянь невнятно пробормотал: «Лань Чжань».

Все решили, что он вот-вот придет в себя, и потому обрадованно посмотрели на Вэй У Сяня, но его глаза остались плотно сомкнуты. Лань Ван Цзи же с преспокойным лицом произнес: «Мгм. Я рядом».

Вэй У Сянь перестал бормотать, словно разом успокоившись, только придвинулся поближе и продолжил сопеть. Юноши, остолбенело глядя на этих двоих, по неизвестной причине покраснели. Лань Сы Чжуй первым поднялся и, запинаясь, проговорил: «Хань… Хань Гуан Цзюнь, мы пока что выйдем…»

Они бросились наружу, словно от погони, а когда оказались на палубе, где их остудило ночным ветром, то странное невыносимое ощущение, наконец, исчезло. Кто-то спросил: «Что за ерунда, с какой стати мы выбежали оттуда? Почему это?»

Оуян Цзы Чжэнь, закрывая лоб рукой, ответил: «Я и сам не понял, почему. Просто почувствовал, что оставаться как-то неуместно!»

Юноши, указывая друг на друга, обменялись восклицаниями: «Чего ты покраснел?»

«Я покраснел, потому что увидел, как ты покраснел!»

Только Вэнь Нин с самого начала не бросился поддерживать Вэй У Сяня и не пошел вместе с ними в каюту, а остался сидеть на палубе. Юноши тогда еще подивились, почему он не вошел внутрь, но теперь поняли — Призрачный Генерал оказался самым мудрым среди них.

Там абсолютно не было места для кого-то третьего!

Увидев, что юноши вышли, Вэнь Нин, будто предвидел подобное, уступил место, где можно сесть. Однако к нему подошел и уселся рядом один лишь Лань Сы Чжуй. Остальные с противоположной стороны палубы стали тихо переговариваться: «Почему Сы Чжуй ведет себя так, будто они с Призрачным Генералом приятели?»

Вэнь Нин спросил: «Молодой господин Лань, можно я буду называть вас А-Юань(1)?»

Юноши в душе затрепетали от страха и подумали: «…Ого, Призрачный Генерал, только познакомившись с человеком, общается как со старым другом!»

Лань Сы Чжуй охотно согласился: «Можно!»

Вэнь Нин спросил: «А-Юань, как ты поживал все эти годы?»

Лань Сы Чжуй: «Очень хорошо».

Вэнь Нин кивнул: «Наверняка Хань Гуан Цзюнь хорошо к тебе относится».

Услышав, с каким почтением в голосе Вэнь Нин упомянул Лань Ван Цзи, Лань Сы Чжуй ощутил еще большую близость к Вэнь Нину и ответил: «Хань Гуан Цзюнь относится ко мне как родной старший брат или даже отец. Это ведь он учил меня играть на цине».

Вэнь Нин: «С какого возраста Хань Гуан Цзюнь тебя воспитывает?»

Лань Сы Чжуй задумался, затем ответил: «Я и сам не помню, может быть, с четырех-пяти лет или около того. Более ранних воспоминаний у меня не осталось. Но когда я был еще младше, Хань Гуан Цзюнь и не мог меня воспитывать. Кажется, тогда он несколько лет провел в заточении». Юноша вдруг вспомнил, что именно в то время, когда Хань Гуан Цзюнь находился в заточении, произошла первая осада горы Луань Цзан.

Внутри каюты Лань Ван Цзи поднял взгляд на дверь, которую юноши распахнули, когда бросились прочь, затем вновь посмотрел на склонившего голову на бок Вэй У Сяня. Кончики бровей Вэй У Сяня снова нахмурились, словно ему было неудобно лежать, и он завертел головой. Тогда Лань Ван Цзи поднялся, задвинул деревянный засов, вернулся и сел рядом с Вэй У Сянем. Приподняв того за плечи, он мягко положил голову спящего себе на грудь.

После этого Вэй У Сянь, наконец, перестал мотать головой, только устроился поудобнее на груди Лань Ван Цзи, нашел удобную позу для сна и затих. Лань Ван Цзи опустил голову и внимательно вгляделся в облик человека в своих объятиях. Волосы цвета воронова крыла рассыпались каскадом. Внезапно Вэй У Сянь, по-прежнему не открывая глаз, сжал ворот его одежды и пятерней ухватился за лобную ленту.

Он схватил ленту так крепко, что Лань Ван Цзи, взявшись за другой конец, попытался отобрать ее и потянул на себя, но так и не преуспел в этом. Ресницы Вэй У Сяня дрогнули, и очень скоро он проснулся.

Когда Вэй У Сянь медленно открыл глаза, первым, что он увидел, был дощатый потолок каюты. Поднявшись, он увидел Лань Ван Цзи, который стоял у деревянного окна и смотрел вдаль, на яркую луну в центре речной тропы на горизонте.

Вэй У Сянь спросил: «Эй, Хань Гуан Цзюнь, только что я потерял сознание?»

Лань Ван Цзи повернулся полубоком и спокойно произнес: «Да».

Вэй У Сянь спросил еще: «А где твоя лобная лента?»

«…»

Лишь задав вопрос, Вэй У Сянь опустил голову и удивленно добавил: «Ой, как это получилось, что она у меня в руке?»

Он перебросил ноги со скамьи на пол и произнес: «Прошу покорнейше меня извинить. Мне нравится спать, обнявшись с чем-нибудь, иначе я начинаю хватать руками все подряд. Прости. Вот, возьми».

Лань Ван Цзи, помолчав, принял лобную ленту. «Ничего».

Вэй У Сянь же сдерживал улыбку изо всех сил, до такой степени, что едва не повредил внутренние органы от напряжения. Только что он действительно очень хотел спать, но ослаб еще не до такой степени, чтобы взять и упасть в обморок. Кто же мог предположить, что стоит Вэй У Сяню всего-то покачнуться, как Лань Ван Цзи стремительно, не говоря ни слова, подхватит его на руки? Вэй У Сяню стало даже неудобно открывать глаза и говорить — эй, не нужно, я могу сам стоять. К тому же, он и не хотел, чтобы его снова поставили на пол. Ведь если кто-то носит тебя на руках, с какой стати ходить самому?

Вэй У Сянь потер шею и в душе возликовал, ощущая себя ужасно довольным, но при этом с сожалением подумал: «Эх, Лань Чжань, что за человек… Если б я раньше знал, то и не просыпался бы. Так бы и продолжал спать всю дорогу, прикорнув у него на груди».

К трем утра лодки прибыли в Юнь Мэн.

У главных ворот Пристани Лотоса и на причале горели огни, отбрасывая золотистое сияние на поверхность воды. В прошлом этот причал крайне редко принимал столь огромное количество больших и маленьких лодок за раз, и не только караульные у ворот, но и несколько старых лоточников у реки, торгующих ночными закусками, остолбенели от подобного зрелища.

Цзян Чэн сошел на берег первым, раздал указания караульным, и через миг бесчисленное множество адептов в полном боевом снаряжении высыпали наружу из главных ворот. Остальные покидали лодки друг за другом, разделившись на группы в соответствии со статусом. Приглашенные заклинатели Ордена Юнь Мэн Цзян провожали гостей внутрь. Глава клана Оуян наконец добрался до сына и потащил отпрыска за собой, по дороге тихо читая ему нотации. Вэй У Сянь и Лань Ван Цзи вышли из каюты и спрыгнули с лодки на берег.

Вэнь Нин обратился к Вэй У Сяню: «Молодой господин, я подожду вас снаружи».

Вэй У Сянь понимал, что Вэнь Нин не станет входить в главные ворота Пристани Лотоса, да и Цзян Чэн ни за что не допустит этого, и потому кивнул. Лань Сы Чжуй произнес: «Господин Вэнь, я побуду с вами».

Вэнь Нин: «Побудешь со мной?» Он совершенно не ожидал этого и очень обрадовался. Лань Сы Чжуй с улыбкой ответил: «Ага, все равно все старшие заклинатели идут, чтобы обсудить важные дела, так что я там точно не пригожусь. Давайте продолжим разговор. О чем мы только что говорили? Учитель Вэй правда закапывал двухлетнего малыша в землю, как редиску?»

Он говорил довольно тихо, но слух у обоих идущих впереди был невероятно чутким. Вэй У Сянь тут же запнулся, а Лань Ван Цзи изогнул бровь, но очень скоро вновь вернул лицу обычное выражение. Лишь когда они вдвоем исчезли за воротами Пристани Лотоса, Лань Сы Чжуй тихо продолжил: «Бедный малыш. И все же, если честно, я помню, как в детстве Хань Гуан Цзюнь оставлял меня под грудой кроликов. В некоторых моментах они действительно очень похожи…»

Примечания:

(1) Здесь тот же иероглиф, что в имени «Вэнь Юань». Два иероглифа — 苑 в имени «Вэнь Юань» и 愿 в имени «Лань Юань» — пишутся по-разному, но произносятся абсолютно одинаково.