— Мы – стражи, но также и кучка жалких людей, которые постоянно борются с угрозой собственного безумия.

Слова Данна эхом разнеслись по всему дому Старины Нила. Они отражались от кровавого пола, стен и потолка. Они вибрировали в сознании и душе Клейна.

У него никогда не было более сильного впечатления от этой фразы, чем сейчас.

Он чувствовал, что никогда в жизни не забудет этого чувства, даже если вернется в свой мир.

Данн опустился на колени перед «трупом». Он достал из кармана ветровки белый носовой платок и накрыл им темно-красное хрустальное глазное яблоко.

В этот момент Клейн заметил, что клавиши пианино перестали играть. Появилась слабая, полупрозрачная фигура.

«Это…» – С самого того момента, когда он вошел в дом, Клейн использовал духовное зрение. Но до сих пор он не замечал этой странной «души».

«Это из-за того, что меня отвлек Старина Нил? Или это его способности потерявшего контроль?» – Бесформенная фигура быстро исчезла прямо у него на глазах. Он смутно представлял, почему это произошло.

Он услышал приказ капитана: «Тщательно обыщите дом, возможно мы найдем какие-нибудь улики».

— Хорошо, – когда Клейн заговорил, ему потребовалась минута, чтобы узнать свой собственный голос. Его голос хрипел и был сиплым, как будто у него была ангина.

— Хорошо, – подтвердила Ройял.

«Её голос такой же, как у меня…» – Клейн посмотрел на Ройял, выражение которой ничего обычно не выражало, так, словно увидел её впервые.

Он положил трость в стойку для зонтиков возле двери и обошел запечатанный артефакт 3-0611. Пройдя гостиную, он тяжелыми шагами поднялся на второй этаж. Там он обыскал все комнаты в поисках возможных улик.

Старина Нил нанял кого-то, чтобы регулярно убирать комнаты, так что они не были такими грязными, как можно было бы ожидать от холостяка. Везде можно было заметить, что к этому была приложена женская рука.

Полчаса спустя Клейн нашел несколько рукописных записей на книжной полке в комнате старика. В записях был описан странный таинственный ритуал:

«Алхимическая Жизнь.

Необходимые материалы включают в себя: 100 мл родниковой воды из источника эльфов (золотой источник на острове Соня), 50 граммов звездного хрусталя, полфунта чистого золота, 5 граммов флогистона, 30 граммов красного железа… и большое количество свежей крови живых людей».

Нил сделал пометку под той частью, где говорилось о свежей крови.

«Я могу собирать собственную кровь и сохранять её с помощью ритуальной магии».

«Я могу собирать собственную…» – Клейн закрыл глаза и смял записи.

…

В четверг утром, в девять часов по лунному времени. Кладбище Рафаэля.

Клейн был одет в свой черный строгий костюм и держался за трость. Он молча стоял в углу кладбища.

В его нагрудном кармане был аккуратный белый носовой платок, а в руках у него были цветы Сна.

Данн, Фрай, Леонард и Кенли несли черный гроб, в котором лежал труп Старины Нила. Они медленно подошли к могиле и молча опустили его в землю.

Увидев, как могилу забрасывают землей, Розанна, одетая в черное платье и с белым цветком в волосах, заплакала.

— Скажите кто-нибудь, это все на самом деле? Почему он потерял контроль? Зачем он вообще выпил зелье, зачем он стал Потусторонним… Почему существуют призраки и монстры, неужели нет безопасного пути? Почему, почему, почему…

Клейн молчал, пока гроб старого Нила не был полностью погребен в земле, пока все признаки его существования не были похоронены глубоко под землей.

— Да благословит тебя богиня, – он выполнил молитвенный жест Алой Луны, и положил цветы сна перед могилой.

— Да благословит тебя богиня. – Данн, Фрай и остальные выполнили жест по часовой стрелке.

Клейн поднял голову, выпрямился и увидел черно-белую фотографию на надгробии.

Старый Нил был в своей классической черной шляпе, его седые волосы выглядывали из-под нее. Морщины вокруг его глаз и рта были глубокими, а темно-красные глаза слегка мутными.

Он был так спокоен, что больше не чувствовал ни горя, ни боли, ни страха.

Под фотографией была вырезана эпитафия. Она был взята из последней записи в дневнике Старины Нила: «Раз уж я не могу её спасти, то я буду её сопровождать»

Утренний ветерок мягко задувал. Тишина и пустота Рафаэлевского кладбища нависла над всеми.

…

Во второй половине дня Клейн принес в оружейную комнату бланк, подписанный капитаном.

Он открыл полузакрытую дверь и увидел за столом Бредта с густой черной бородой.

Клейн немного замер, прежде чем передать бланк.

— Пятьдесят обычных патронов.

Он незаметно бросил взгляд на жестяную банку, стоявшую на столе. Ему казалось, что он чувствует аромат молотого вручную кофе и слышит в своих ушах дерзкие слова: «Зачем тебе ждать, пока накопятся деньги? Можно же просто обратиться к Данну и заставить его оплатить твои расходы!»

Бредт заметил выражение лица Клейна и вздохнул.

— Я могу понять, что ты сейчас чувствуешь. Я и сам не могу поверить, что старина Нил вот так нас бросил. Мне даже кажется, что это сон, навеянный капитаном.

— Возможно, это судьба многих Ночных ястребов, – ответил Клейн с горькой улыбкой.

После этого случая он испытывал гораздо большее разочарование и ненависть к высшим эшелонам Церкви за то, что они держали в секрете “метод действия”.

— Будем надеяться, что таких трагедий будет меньше, да благословит нас богиня. – Бредт нарисовал перед своей грудью Алую Луну, взял бланк и вошел в оружейную комнату.

…

*Бах!* *Бах!* *Бах!*

В воздухе стоял запах пороха. Клейн вымещал свое разочарование на мишени, пока не закончились все патроны. После он взял себя в руки и поехал в общественном экипаже к дому Гавейна.

Он выполнял один комплекс упражнений за другим, истязая себя, пока Гавейн не велел ему остановиться.

— Тренировки существуют не для того, чтобы ты вредил себе. – Гавейн посмотрел на Клейна мутными зелеными глазами.

— Простите меня, Учитель. Я сегодня немного расстроен, – попытался объяснить Кляйн.

— Что стряслось? – спросил Гавейн без тени эмоций.

Клейн на мгновение задумался, а затем просто ответил: «Мой друг внезапно скончался».

Несколько секунд Гавейн молчал. Он погладил свои светлые усы и сказал: «Однажды я потерял 325 товарищей за пять минут, среди них было 10, которым я мог доверить свою жизнь».

Клейн вздохнул, осознав это: «Это жестокость войны»

Гавейн бросил на него быстрый взгляд и издал самоуничижительный смешок.

— Самое жестокое – это то, что я никогда не смогу отомстить за них. Я никогда не смогу исполнить их мечты, эта возможность ускользнула навсегда.

— Что касается тебя, то у тебя еще есть такой шанс. Хотя я и не знаю точно, что произошло, я знаю, что ты все еще молод. У тебя еще есть много возможностей.

Клейн на мгновение замолчал. Он глубоко вздохнул и взял себя в руки.

— Спасибо, Учитель.

Гавейн кивнул и сказал без всякого выражения: «Сделай десятиминутный перерыв, а затем проделай еще десять комплексов упражнений».

Клейн растерялся, не зная, как ему реагировать.

…

В пятницу утром, в комнате отдыха Ночных ястребов.

Клейн, Сика Трон и Фрай сидели за круглым столом, но в карты не играли. Один из них листал газету, другая смотрела в окно, а последний держал в руках ручку, желая что-то написать, но ничего не выходило.

В комнате было тихо. Никто не разговаривал, и никто не шутил. Атмосфера была тяжелой.

«Фух…» – выдохнул Клейн. Он опустил газету и решил сосредоточиться на чтении материала.

В этот момент Данн Смит постучал и вошел в комнату:

— Клейн, выйди на минутку.

«Что-то случилось?» – Клейн, предчувствуя, что сейчас произойдет, встал и направился к выходу из комнаты отдыха.

Данн стоял у входа на лестницу, ведущую в подвал. Он повернулся и посмотрел на Клейна.

— Экзаменатор, которого послал Святой собор, прибыл.

«Человек, который меня экзаменует, здесь?» – Нервы Клейна напряглись.