— Я хотел с тобой связаться, но не знал как. У тебя всё хорошо?

— Мне так жаль, что я позвонил Вам только сейчас. Нужно было это сделать раньше.

— Ты занят собственной жизнью и работой. Такой уж у тебя возраст, — в телефонной трубке послышался кашель, директор прочистил горло. — Иногда ко мне приходили незнакомые люди и спрашивали, не из нашего ли ты сиротского приюта. Сначала я подумал, что ты натворил бед, но мне показали видео с тобой. Ах да, ты называешь себя «Королем Смерти»? Какой смысл ты вложил в это имя?

— Это не я себя так назвал, а башня.

— Хорошо. Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз слышал твой голос. Мне правда стало легче… Гон Джа? Что-то случилось?

Я покрепче сжал мобильный телефон, чтобы сдержать эмоции, которые застряли комом у меня в горле.

— Я хочу у Вас кое-что спросить, директор.

— Говори. Нет, постой-ка. Скажи, это очень важный разговор?

— Да, очень важный. Наверное, это самая важная вещь, которую я когда-либо у Вас спрашивал…

— Тогда подожди две минутки. Нет, лучше три. Я сейчас лежу на диване. Мне нужно встать, взять кофе и выслушать тебя как полагается. Не клади трубку, подожди меня немного.

— Ладно.

Только сейчас я осознал, насколько тяжёлой была его жизнь, и представил, сколько сложностей ему пришлось преодолеть, чтобы остаться хорошим человеком. Если собрать всех хороших людей, можно устроить целую выставку из трудностей, что стояли на их пути.

— Эм… как там сиротский приют? С ним всё в порядке?

— Судя по всему, разговор предстоит действительно серьезный. У нас всё хорошо. Учителей стало больше. Хоть я и зовусь директором, делаю не так уж и много. Пожертвований стало больше… Ах да, рис по-прежнему вкусный.

— Это хорошо.

— Всё, я в своём кабинете, можешь говорить.

Я набрал полную грудь воздуха.

— Директор, скажите, Вы случайно… Вы закончили старшую школу Синсо, верно?

Повисла тишина. Это было напряжённое молчание. Я слышал, как на том конце провода плескался кофе директора. Он сделал глоток чёрной жидкости.

— Да, я ходил в школу Синсо. В те времена это была одна из самых престижных школ.

— Может быть, — лучше бы нет, — Вы были старостой класса?

Возможно, это была иллюзия, созданная травмой. Возможно, то, что я видел как прошлое, мне показалось. Я надеялся, что директор был просто хорошим человеком, у которого школьные годы прошли спокойно. Я очень хотел в это верить.

Некоторое время директор молчал.

— Всё так, — ответил он. — Я был старостой. С тех пор прошло уже несколько десятков лет.

Мы с директором умолкли. Моё сердце колотилось как бешеное из-за слов, застрявших в горле. В воздухе носилось беспокойство. Казалось, директор тоже это почувствовал, поэтому молчал.

— Директор.

— Да?

— Скажите, на втором году старшей школы, на школьной крыше… что-то случилось?

Дыхание сперло.

— Да, — ответил директор. — Случилось.

Кошмар оказался реальностью.

— Я никогда не говорил об этом, но да. Кое-что случилось.

Школьный коридор. Цепь на железной двери, ведущей на крышу, с которой сверху на всех смотрел ■■. Спортплощадка, похожая на угрюмую пустошь. Хибара, что плыла как белый остров из пластика посреди мусорной свалки… Всё это было правдой. В истории ни капли лжи. Вот только…

«Только не умирай… Будем вместе… Давай будем жить вместе в другом мире».

Вот только финал истории был ложью.

«Да, староста, в этом мире… Давай жить. Вместе».

То, что казалось ложью, было правдой. То, что казалось правдой, было лишь мечтой. Такова история Ким ■■ и директора.

— Вы помните имя того человека? — тихо произнёс я.

Никто здесь не знает его имени. Он был человеком из пустоши, поэтому жители Империи называли его «Репартом». А после того, как он убил созвездие, жители башни прозвали его «Убийцей Небесной Звезды». Внешний мир его отринул. Никто не пытался вспомнить его. И сейчас только один человек мог вспомнить его имя.

— Ким Юл.

И я позвонил тому единственному в мире человеку.

— Мальчика звали Ким Юл, Гон Джа.

Я закрыл глаза и вспомнил разговор, который произошёл у меня со Святым Рыцарем в школьном коридоре.

«За последней партой в ряду у окна сидит ученик. Ты помнишь?»

«Что? Конечно. Разве это не наш одноклассник? Кажется, его зовут…»

И наконец шум пропал.

«Ким Юл».

Был человек с таким именем.

«Мне так жаль, Ким Юл».

Мальчик, настолько щупленький, что его полностью скрывали белые занавески, когда ветер задувал в окно класса. Мальчик, что до начала урока тихо доставал старую школьную тетрадь и что-то записывал в неё. Мальчик, который дёргал закованную в цепи железную зверь, даже зная, что она не откроется.

«Мне так жаль, Ким Юл. Прости».

Десятки лет назад, когда я ещё не родился…

«Прости».

В мире был такой ребенок.

— Гон Джа? — и есть человек, который прожил эти десятки лет. — Ты случайно не плачешь?.. Нет, неважно… Откуда ты узнал о Ким Юле? О нем никто не знает.

Он был достаточно умён, чтобы получать стипендию. Он был настолько усердным, что стал старостой и занимал первое место по успеваемости в классе в одной из самых престижных школ. Он был таким старательным, что спал по четыре-пять часов в сутки, а остальное время занимался. Он был человеком, который уже распланировал своё будущее. Интересно, о чём этот человек мечтал, когда поступал в старшую школу? Какое будущее он себе представлял?

— Не понимаю, как ты о нём узнал.

И этот человек видел. Он своими глазами видел этих людей. Он видел этих животных. И он видел, как кто-то умер.

«Никто не будет горевать по тебе. Никто, ни один из них, вообще никто…»

В тот момент время для него остановилось. Исчезла свобода выбора, которую заслуживает каждый. Остаток жизни директор был вынужден что-то сам себе доказывать.

[В то время здесь жил ребенок по имени Ким Юл.]

— Директор, расскажите.

— О чем?

— О Ким Юле, Вашем однокласснике. Об этом ребёнке.

— Не понимаю, о чём ты…

— Он жил на мусорной свалке у подножья горы. Ким Юл… сидел за последней партой в ряду у окна, — сказал я. — Воротничок его рубашки был вечно грязным. Тогда ещё президент студсовета встречалась с хулиганом. Старший брат того придурка был певцом. У Ким Юла даже своего телефона не было, тот хулиган силой заставил его носить свой старый мобильный. И все одноклассники замучили Ким Юла сообщениями… Вы знали, что за школой есть питомник? Там разводили кроликов и цыплят. Изначально там работал специальный человек, но с тех пор, как иностранка потеряла там своего ребёнка, должность упразднили. Только Ким Юл о нём заботился.

— Как… — голос директора дрожал. — Гон Джа, как ты узнал?

— На первом году обучения Вы пытались остановить издевательства, но когда узнали, что в правление входят родители подружки виновника, Вы всё бросили. Да? Туда же входил и председатель церкви, которую Вы посещали. Церковь Самвон. Вы рассказали об этом классному руководителю, но из-за того, что он отвечал за стипендиатов, не смогли настоять на своём.

— Как…

— Здесь, директор, — я склонил голову, держа телефонную трубку у уха. — Он здесь.

Последовало долгое молчание.

— Четыре дня… — сказал наконец директор. — Нет, ты можешь подождать неделю?

Со мной говорил ученик, время для которого замерло несколько десятков лет назад. Его голос стал старше, изнурённее.

— Я приду.

***

Неделя пролетела вмиг. Всё это время директор приводил в порядок свои дела. Кто угодно может войти в башню, но он не может ничего взять из внешнего мира. Директор отказывался от всего, что добился, имел или хранил на протяжении десятилетий.

— Я уже давно подумывал уйти в отставку.

Я тех пор, как мы с директором виделись в последний раз, прошло довольно много времени. Он выглядел значительно старше.

— Я заранее подыскал учителя, который стал моим преемником. Правда, в том районе есть несколько мест, но… Я ведь уже не госслужащий, раз пришёл в башню? Теперь пускай разбираются с этим сами.

— Добро пожаловать, директор.

— Я больше не директор, зови меня как тебе удобней, — он горько улыбнулся.

Конечно же, у недавно прибывшего в башню директора ещё не было прозвища, а человек без прозвища не мог войти в Библиотеку. Тем не менее, я поговорил с Директором Библиотеки и мне удалось его привести сюда.

— Я даже не представлял, насколько ты успешен. Куда бы я ни пошёл, везде только о тебе говорят, Гон Джа. Я только вошёл в башню, а ко мне уже устремились несколько десятков человек, чтобы сопроводить…

— Да, я тут популярен. С тех пор, как занял второе место в рейтинге.

— А когда ты учился, занимал первое место с конца…

Директор посмотрел на меня по-новому.

«Видимо, Принцесса Пхён Ган исцелила дурочка Он Даля».

Его глаза напоминали те, что я видел у него в травме. Меня переполняли неведомые мне эмоции. Мои товарищи тепло встретили директора.

— Ах-ха-ха! Это Вы воспитали Короля Смерти? Я Следователь Еретик. Прошу, позаботьтесь и о нас в будущем!

— Меня называют Хозяйкой Чёрного Дракона. У Короля Смерти теперь много обязанностей, он является заместителем главы нашей гильдии. Если у Вас возникнут какие-либо неудобства за время пребывания в башне, сразу же сообщите об этом мне.

— Я Святой Рыцарь. Отвечаю за безопасность первого этажа башни – Вавилона. Я слышала, что во внешнем мире у Вас был сиротский приют. Сейчас не время для таких разговоров, но башня нуждается в таких профессионалах, как Вы. Давайте позже обсудим это в более формальной обстановке?

— Да, спасибо за гостеприимство, — спокойно отвечал директор Охотникам.

Как только с приветствиями было покончено, мы с ним остались наедине, и директор сказал:

— Я привык к такому приему, после того, как один из наших ребятишек стал самым молодым членом парламента. Тогда за неделю ко мне пришли десятки человек, чтобы поприветствовать меня и поздравить.

— Да?! Кто?

— Ким Хан Би-джа. Помнишь его? Он теперь член парламента. Хотя, может, ты этого не знал, он изменил своё имя.

Я был шокирован. Даже после того, как я вернулся на четыре тысячи дней назад, я не слышал этой новости. Неудивительно, впрочем, ведь я совсем не интересовался родным городом.

— Боже мой… Поверить не могу. Он же таким дураком был… Кстати, как его теперь зовут?

— Ким Хан Би.

— Он просто убрал суффикс в конце? Нет, ну разве не дурак?

— Гон Джа, ты тоже был дураком. Нет, ты был Королем Дураков.

— Правда? Ну, разве я не был хоть немножечко смышлёным?

— Пока я не начал вас воспитывать, и не представлял, что люди могут настолько плохо разбираться в математике. Король Смерти, я думаю, тебе просто повезло, что в башне рейтинг Охотников определяется не по результатам тестов.

Королевский Меч захихикал.

— Похоже, сегодня я услышу много смущающих историй о Гон Джа! Прекрасно! Шикарно! Рассказывай ещё!

И мы с директором начали свой разговор. Чтобы он никуда не транслировался, мы заранее попросили об этом Директора Библиотеки. Тот принял мою просьбу, и даже послал закладок-горничных принести нам чёрный чай со сладостями.

— Я видел все на записях, но это очень странный мир. Здесь… — директор с подозрением покосился на закладку-горничную.

— Да.

Взгляд директора бродил по Библиотеке, но в конце концов остановился на моём лице.

— Этот ребёнок… Где он?

И я всё рассказал директору. И о своих способностях, и о травме, и о человеке по имени «Репарт Айгим», и о человеке по имени «Убийца Небесной Звезды».

Пока директор слушал мой рассказ, его лицо, как и обычно, не выражало никаких эмоций. Но эта невыразительность не означала, что ему всё равно. Более часа директор просидел неподвижно, даже не притронувшись к чаю.

— В это трудно поверить.

— Да.

— Но то, что ты знал про Ким Юла… Невозможно просто так узнать.

В детстве мне было трудно понять безразличие директора. Но после травмы я понял – директор боялся.

— Ким Юла даже нет в альбоме с выпускниками. Его не могло там быть. Вообще ни в одном из альбомов нет ни следа Ким Юла… Гон Джа, неужели о нём кто-то помнит? Почему на фотографиях в альбоме они все такие счастливые? Эти ублюдки… Этот придурок… Как он мог улыбаться после того, что произошло? Ладно. Наверное, он и сейчас неплохо живет.

Директор равнодушно посмотрел на жидкость в своей чашке, а затем спокойно отпил давно остывший чай и перевел взгляд прямо на меня.

— Хорошо. Этого ребёнка… Нет, хочу, чтобы ты позвал «останки» этого ребенка.

Я кивнул.

— Приказ Возрождения Злых Духов.

По полу расползлись тени. Одна из них ожила. Мутная жидкость, похожая на черную воду, разошлась волнами, затрепетала и приняла форму человека. Волны превратились в серебряные волосы, а остальная жидкость из лужи стала аккуратным костюмом.

— Хм.

Репарт Айгим… Убийца Небесной Звезды осмотрелся.

— Не ожидал такого, — холодно пробормотал сребровласый. — Это похищение? Ты похитил куклу и заставил прийти её в сознание. Я не могу использовать свою силу. Думаю, либо были внесены изменения в систему куклы, либо это очень мощная ментальная магия.

Мужчина, что потерял свои черные волосы, свое имя, свою память. Ким Юл был отправной точкой, и мужчина перед нами мог полностью от него отличаться. Это Репарт Айгим. Это Убийца Небесной Звезды. Следовательно, никто не имел права называть его «Ким Юлом».

— Ким Юл, — за исключением одного свидетеля, который был в той же отправной точке.

Убийца Небесной Звезды повернулся к директору. Тот медленно опустился на колени.

— Я один из тех, кто убил тебя, Ким Юл. Я хотел сказать тебе это уж очень давно… — директор опустил голову. — Прости.

Лицо Убийцы Небесной Звезды ожесточилось.