— Меня зовут Ким Гон Джа, — сказал я, сдерживая бешено колотящееся сердце. — Я тот, кто получил от тебя прозвище «Король Смерти».

Она молчала.

— Повторю ещё раз. Приятно с тобой познакомиться, хозяин башни.

Фиолетовые глаза пристально смотрели на меня.

— Хм-м…

Она держала меня за подбородок. Наши лица были так близко, что мы могли бы чувствовать дыхание друг друга. Но дыхание хозяина башни было едва различимым.

— Ты представился, так что если я не представлюсь тебе в ответ, это будет очень грубо, — она прищёлкнула языком. — Хорошо. Как ты и сказал, я – хозяин башни. Или же «хозяин жизни». У меня есть два имени. Первое – Ча Су Чон. Второе – Ман Хва Гён*. У меня есть куча прозвищ, но тебе знать их не обязательно.

(П.п.: Имена хозяина башни – особенные. Ча Су Чон означает «аметист», а Ман Хва Гён – «калейдоскоп». Поэтому не совсем понятно, являются ли имена хозяина просто созвучными или это нарицательные существительные.)

— Буду признателен, если я их узнаю.

— Экий ты бессовестный.

— Я хотел узнать о хозяине башни, поэтому даже прибегнул к такому способу только ради встречи с тобой. Разве не замечательно?

Хозяин башни фыркнула.

— Слышу в твоих словах лесть и подхалимство. Я в курсе, что ты своими речами залез в душу Хамустре. Но если собрался изводить меня своим краснобайством – лучше брось. В этом я спец.

— Специализация хозяина башни – искушение людей?

— Да-да. Тебе повезло, что у меня нет привычки трогать женатых мужчин, Король Смерти. А вот замужние женщины… тут всё не так однозначно.

Она отпустила мой подбородок.

[Хозяин башни убирает давление дракона.]

В этот момент я снова почувствовал своё тело. До сих пор в этой темноте я чувствовал только лицо, рот и сердце. Однако после того, как хозяин башни отпустила мой подбородок, к конечностям снова вернулась чувствительность. Голова прояснилась.

— Хорошо.

Я в порядке. Моё сердце до сих пор бешено колотится, но я всё держу под контролем.

— Ты же знаешь, зачем я тебя позвал. Я хочу заглянуть в твоё прошлое, используя свой навык. Ты можешь быть всемогущей только в этой башне. Но в то же время, ты изо всех сил стараешься быть справедливым и строгим управленцем. Я как положено воспользовался своим навыком, у тебя нет выбора, кроме как выполнить мою просьбу.

— Чёрт, — хозяин башни нахмурилась.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что она действительно отличается от Ча Су Чон из «Побочной истории». Та вечно держала безучастное выражение лица, да и голос был тихим. Хозяин башни, которую я сейчас видел перед собой, даже когда вздыхала, цыкала и хмурилась, выглядела очаровательно. Потому что выглядела, как живой человек.

— Король Смерти.

— Да?

— Я искренне не рекомендую тебе переживать моё прошлое, особенно опыт травмы. Это опасно. Безопаснее было бы нырнуть в жерло вулкана прямо перед его извержением, нацепив на пояс динамит, — она покачала головой. — Если не хочешь сломаться, пожалуйста, сдайся.

— Я хочу знать о тебе.

— Король Смерти, знаешь ли ты, кто самое печальное существо в мифе об Икаре? Минотавр, который сразу после рождения был брошен на вечное скитание в лабиринте? Икар, который просто хотел немного полетать? Дедал, что подарил крылья своему сыну? Нет. Это солнце, у которого нет выбора, кроме как сжечь любого, кто приблизится к нему, и бросать их в безбрежное море. Не заставляй меня печалиться.

— Хм…

— Твой класс доступа – B.

Хозяин башни щёлкнула пальцами, и в темноте появились фиолетовые буквы:

+

Панорама Ада.

Мир, в котором живут духи без еды.

Место жизни животных.

Мир Асур.

Мир людей.

Небесный мир.

+

(П.п.: Асуры – демоны-титаны в буддизме.

Все перечисленные миры – это шесть кругов реинкарнации в буддизме. Первые три ожидают нечестивцев, вторая тройка – праведников. Они расставлены по мере улучшения условий. Небесный мир – финальная точка, после которой ждёт бессмертие. )

— Глубина восприятия, которая тебя ждёт, – место жизни животных. Ты уже недавно пережил травму Убийцы Небесной Звезды, так что знаешь, что с места жизни животных ты не видишь травму, а проживаешь. Будь у тебя C-класс, то волноваться было бы не о чем, но сейчас… — хозяин башни смотрела прямо на меня. — Есть о чём. Если не хочешь, чтобы твои мозги превратились в кашу, откажись.

Удивительно, но у неё была довольно грубая манера общения.

— Ты больше меня знаешь о моих навыках. Я даже не знал, каков будет мой следующий этап.

— Конечно, — прямо сказала хозяин башни. — Это моя изначальная способность.

— Что?

Я не ожидал подобного заявления.

Хозяин башни выдохнула и провела правой рукой по светлым волосам.

— У каждого навыка есть свой оригинал. Намного удобнее ссылаться на что-то, что уже существует, чем создавать то, чего нет в этом мире. А штраф в виде травмы изначально был жизнью… Короче, это одна из способностей моих предков. Я называю её «жизнь».

Эм…

— Тогда прозвище «хозяин жизни»?..

— Точно, оттуда у него ноги и растут.

Боже мой. Получается, у меня такой же навык, что и у хозяина башни?

— Какая неожиданная честь. Нет, какое совпадение, мне выпала такая честь…

— Какая ещё честь? Из-за этой ё*анной способности моя жизнь превратилась в ад.

Поправочка: её манера общения куда грубее, чем я ожидал.

— Это не совпадение. Это же штраф к «Карманным часам вернувшегося». Ты уже слышал, кто создал этот навык?

— А, да. Его создала Принцесса, прошедшая сквозь мираж…

— Это дитя – моя дочь.

У меня отвисла челюсть.

— Что?

— Она моя дочь, — хозяин башни вздохнула и протянула левую руку. — Вот.

— Ч-что?

— Понюхай.

Это была трудновыполнимая просьба.

— Эм, хозяин башни, у меня уже есть вторая половинка…

— С ума сошёл? Ты не слышал, что меня не интересуют мужики? Мне просто нужно кое-что объяснить, поэтому, будь добр, приложи свой шнобель к ладони и нюхай. Раздуй ноздри пошире, да пошевели волосками в своём рубильнике.

Я впервые услышал подобные оскорбления в свою сторону. Поэтому, тихо сопя, приблизился к руке и принюхался.

— Ух…

В этот момент мои ноздри наполнил головокружительный аромат, даже в глазах помутнело. Я рефлекторно поднял голову и отпрянул назад.

— Аромат персика?

— Да, это запах моего тела.

— С ума сойти.

— Да, тут даже я думаю, что это ненормально, — согласилась хозяин башни. — А теперь подумай о подушке, которую вечно носит с собой моя дочь.

Я представил в своей голове образ Принцессы, прошедшей сквозь мираж. Как и сказала хозяин башни, принцесса всегда носила с собой подушку. И узор на подушке…

— Персик…

— Это дитя… Сколько бы лет ей ни было, она не может заснуть, если не чувствует этот запах. Вернее, не «не может заснуть», а капризничает.

Я был в шоке.

— Конечно, я ожидал, что когда встречусь с хозяином башни, узнаю разные секреты…

— Но не мог вообразить себе такой секрет? Понимаю. В мире не существует секретов, а если ты хочешь что-то скрыть против воли, на тебя ляжет только бесконечное ярмо ответственности. Чёрт…

У хозяина башни была привычка чертыхаться.

— Со мной точно так же. Лучше бы тебе не знать моих секретов, и не пытаться до них докопаться. Потому что, если тебе повезёт, и ты их узнаешь, единственное, что ты обнаружишь в моём сердце – это бездонная гнилая яма, откуда доносится предсмертный крик.

— Но что делать, если я всё-таки хочу докопаться?

— Я могу предложить вам другую награду.

Хозяин башни взглянула на меня, но когда я посмотрел на неё в ответ, лицо стало бесчувственным. В этот момент она выглядела точь-в-точь, как Ча Су Чон из «Побочной истории».

— Скажи, какой навык тебе нужен. Это лучший вариант. Можешь указать силу, какую захочешь, и не мелочись. А взамен разорви «Карманные часы вернувшегося». Тогда и штрафа-травмы не будет. Не беспокойся о потере навыка регресса. Как только ты откажешься от травмы, я дам тебе точно такой же… Нет, я даже дам тебе навык получше этого.

— Ты правда… — покачал я головой. — Правда не можешь меня остановить?

Хозяин башни вздохнула:

— Да.

— Единственное, что ты можешь, – попытаться меня убедить. Даже сейчас ты явилась, чтобы переубедить меня. Если ты остановишь выполнение штрафа от навыка, это будет злоупотреблением властью. У тебя есть сила остановить меня. Ты могла бы изменить мир так, чтобы этого никогда не произошло. Но ты этого не сделаешь.

Потому что ты связана правилами, которые сама же установила.

— Независимо от того, насколько сильно ты хочешь, чтобы я остановился, я буду настаивать. И у тебя не будет другого выбора, кроме как продолжить. Я прав?

— Король Смерти…

— Я не собираюсь рвать «Карманные часы вернувшегося».

— Прошу тебя, разорви карту.

— Если я отступлю, а потом поднимусь на девяносто девятый этаж, или даже на сотый, я никогда ничего о тебе не узнаю. И мне это не нравится. Я хочу прожить хотя бы один день твоей жизни.

Внезапно хозяин башни опустила взгляд.

— Ладно, — с грустью вздохнула она. — Я была уверена, что однажды этот день наступит. Человек, владеющий мечом, должен знать, что однажды им же и будет разрублен. Невозможно, чтобы никогда не появился ребёнок, что говорит так же, как я, и использует ту же логику и ту же силу убеждения.

Хозяин башни протянула обе руки и схватила меня за голову.

— Будь сильным.

И прижалась ко мне лбом.

[Хозяин жизни благословляет вас.]

Её фиолетовые глаза светились.

— Я всегда рядом.

И в момент, когда она прошептала…

[В настоящее время Вы являетесь охотником ранга B.]

[Предупреждение.]

[Будет воплощена травма убившего Вас врага.]

Стрелка остановившихся часов начала вращаться.

[Уровень наказания: высокий.]

[Место жизни животных.]

Я посмотрел в фиолетовые глаза, и весь мой мир окрасился в этот цвет. Я закрыл глаза, и снова оказался в глазах фиолетового цвета. И снова закрыл, а когда открыл… Снова и снова… Моё сознание погрузилось в зеркальный лабиринт.

***

В том году слухи всё не утихали.

В баронстве Шим Воль Сока камень, который никто не трогал, покатился сам по себе. Народ роптал. Говорят, что когда камень перекатывается сам по себе – это дурной знак.

Воды реки Хуанхэ еженощно бурлили без всякой причины. А лягушки, что выпрыгивали из речного потока, умирали, ударившись о землю.

В столицу королевства за один день ударило двадцать шесть молний.

— Тринадцать накладывается сверху и снизу, образуя двадцать шесть, — тарахтела гадалка у северных ворот.

Предсказывать и распространять такие суеверия в стране считалось большим преступлением, поэтому столичная стража избила и выгнала гадалку. К тому дню ещё не настал сезон дождей, но река уже вышла из берегов, перекрыв все подступы к столице.

— Королевство – словно калека, которого невозможно поставить на ноги, — открыто сетовали дворяне.

Начались неурожайные годы, за ними последовали и болезни. Эти годы напоминали сгнивший позвоночник, каждый год – позвонок, в котором накопился гной. И каждый год, словно разлившаяся река, уносил кучу жизней.

Это была эпоха разрухи.

И посреди разваливающегося королевства в декабре родилась девочка. Баронесса Су Чон*.

(П.п.: «Су Чон» (дословно) – кристалл.)

Из-за того, что родилась она с глазами необычного цвета, прозвали молодую баронессу «Ча Су Чон»*. Молодая барышня была прекрасна. Казалось, она впитала в себя последние питательные вещества погибающего королевства, поэтому цвела и пахла.

(П.п.: «Ча Су Чон» (дословно) – фиолетовый кристалл, аметист.)

— Фиолетовые глаза.

Кто-то из дворян их нахваливал со словами: «Стоит их один раз увидеть – и никогда не забудешь». Другие же довольно резко выражались в духе: «В ней нет ничего особенного, кроме того, что родилась с редким цветом глаз».

Изящно причёсанные волосы струились каждый раз, когда их хозяйка поворачивала голову.

— Волосы платинового цвета – словно артефакт святой. Они прельщают, стоит на них хотя бы мельком взглянуть. Согласитесь, они роскошны.

Были и поклонники, что её уж слишком нахваливали.

— Только я приблизился, и ещё до того, как успел осознать, руки непроизвольно потянулись к ней. И когда я протянул руку, время словно остановилось. Она посмотрела на меня. Посмотрела на меня своими ясными и чистыми глазами. И только тогда я понял, что взял её за запястье.

Взгляд барышни Ча Су Чон ничего не выражал.

— Она ничего не сказала, лишь посмотрела на меня, как на болвана.

С самого рождения у неё было безучастное выражение лица. У неё были ровные брови и лоб, словно она никогда не хмурилась.

— Это была небольшая толика интереса.

— Не о чем волноваться.

— Ты склонен устраивать сцены.

Молодой барышне исполнилось семнадцать лет. Именно в тот год начали ходить слухи, что камни, которых никто не касался, катились сами по себе, воды реки вскипали без причины, а молния двадцать шесть раз ударила в столицу королевства. Весной того года случилась засуха, а осенью – восстание. Ходили слухи и о молодой барышне.

— В светских кругах уже шушукаются…

В те годы она заняла пост главы семьи вместо своего почившего отца.

— Ни для кого не секрет, что она убила своего отца.

Но барыня Ча Су Чон лишь широко улыбалась перед дворянами, что распространяли эти слухи. Казалось, этот бутон цвёл даже ярче прежнего. И всё светское общество не могло не восхищаться ею.

С её ангельских губ сорвался голос, что звучал крайне мелодично:

— Чёрт, хватит вести себя, как убожества.

Баронесса Ча Су Чон. Она была самой вульгарной девушкой за всю двухтысячелетнюю историю королевства.