После своей коронации Принц Габсбург, естественно, имел право занять место среди них. Это способствовало не только увеличению силы Pода Спергер, но и росту влияния всей вампирской расы в мире тьмы.

– Тема? – довольно спокойно сказал мужчина, – Какую новую тему они могут обсуждать, помимо битвы с Небесным Демоном?

– Это касается пророчества относительно Покоя Гиганта. И Мастер Вебер, и Маршал Империи, оба не получили никаких результатов. Говорят, что Линь Ситану даже пришлось вернуться обратно в Империю из-за ухудшения его старых ран, – в этот момент графиня захихикала, прикрыв ладонью свой ротик, – Все гадают, правда ли это, или же людишки опять что-то задумали; должен ли совет объявить войну или же продолжить перемирие.

В этот момент со стороны дверей послышался стук, и в кабинет вошел цивильно выглядящий граф. Он уже почти сотню лет был приближенным Габсбурга. Хотя ранг мужчины и не был высок, он очень хорошо умел решать различные вопросы, а потому занимал очень важную позицию.

Войдя внутрь, граф обратился к Принцу:

– Эта информация и впрямь верна. Маршал Линь Ситан действительно вернулся в Империю. Он отправился не в Северный Легион, а прямиком в имперскую столицу.

В этот момент раздался неожиданный смех Габсбурга:

– Демоны всегда очень гордились своими техниками предсказаний и явно не захотят проигрывать человеку. Эти стариканы из совета наверняка решили использовать все возможные ресурсы, дабы разгадать тайны Покоя Гиганта?

Ошарашенная графиня начала часто моргать своими жадеитовыми глазками. Габсбург совершенно не пытался скрыть свое отношение к данному вопросу, и кто угодно мог бы услышать злорадство в его словах.

– Мой любимый Принц, неужели Вы считаете, что таков план Империи? – с любопытством спросила Уэверли, – Вы хотите, чтобы совет растратил силы своих предсказателей?

Все это время нежные руки графини, не переставая, ласкали грудь и руки Габсбурга. Мужчина многозначительно улыбнулся и внезапно коснулся ее руки. Такое простое, казалось бы, движение, моментально обездвижило Графиню Уэверли. Ее глаза наполнились удивлением и ужасом, но ни единого слова не слетело с ее губ, так как в данный момент она даже ими не могла пошевелить.

– Как просочились новости о моем прорыве на ранг Темного Принца?

В этот момент глаза Графини Уэверли заполнила тревога. Она было попыталась повернуть голову в сторону Заслуженного Графа Леннарда, но была совершенно не в силах этого сделать. На самом деле Габсбург продвинулся на ранг Принца еще до начала кровавой битвы, но решил держать это в секрете. Лишь самые приближенные к нему знали об этом: одной из них была Графиня Уэверли, а другим, его слуга, Леннард.

Судя по всему, Габсбург не был намерен давать женщине и шанса на объяснения:

– Не нужно смотреть на Леннарда. Он мой потомок.

В этот момент вампирша окончательно потеряла всю надежду. Все знали, что Габсбург имел лишь чистокровное потомство, и ни одного потомка изначальной крови. Это было из-за того, что создание одной капли изначальной крови уровня герцога занимало около 80-100 лет. Габсбург был довольно молод, и все еще находился в фазе роста. Всем казалось естественным, что он не стал растрачивать свою изначальную кровь для того, чтобы получить потомка.

Кто мог подумать, что его сила окажется настолько ужасающей? Он имел потомка, близкого к уровню маркиза, но все равно умудрился достичь ранга Принца еще до зрелости!

Обмякшее тело графини в данный момент лежало на коленях у Габсбурга, как и множество раз в прошлом. Однако, в этот раз в воздухе над ней можно было заметить сгусток красного сияния. В это же время к нему тянулось множество нитей, сформированных из крови, выкачанной из женщины. Глаза Графини Уэверли сейчас были наполнены ужасом и безумием.

Выкачивание кровавой энергии из живого вампира было самой медленной и жестокой из пыток, которым его только можно подвергнуть.

– Она работала на совет? – спросил Леннард.

– Скорее всего, – пренебрежительно ответил Габсбург, – Ее тело претерпело вмешательства, а потому я мало что могу увидеть в ее воспоминаниях. Но это небольшая проблема. У нашей расы потомков священной крови не так уж и много старых врагов.

– Но Вы были вынуждены провести свою коронацию раньше…

– Лучшего времени для нее и не придумаешь. Так получилось, что именно сейчас Лилит пробудилась ото сна, и у меня теперь есть право говорить с ней, – улыбнулся Габсбург, – По правде говоря, мне бы стоило поблагодарить совет. Если бы они не заплатили такую большую цену, у меня бы не было подобной возможности.

В этот момент Леннард открыл папку, которую все это время держал в руках:

– Я уже организовал повторное расследование случившегося в Лаборатории номер три Потерянного Рая.

– Проследи за всем лично, – ответил Принц.

Немного помедлив, мужчина добавил:

– Линь Ситан довольно странно отреагировал, когда я упомянул о том инциденте. Возможно в тот раз нас одурачили, и кто-то позаимствовал силы Империи, дабы нанести нам удар. Это также означает, что им стало известно о том, что мы спрятали в лаборатории Совета Вечной Ночи.

С серьезным выражением на лице Леннард кивнул.

Принц Габсбург встал и позволил безжизненному телу графини соскользнуть на пол. Кровавая энергия в воздухе, тем временем, превратилась в рубиновый кристалл размером с кулак. Это была вся эссенция вампира ранга графа. Небрежно взмахнув рукой, мужчина кинул кристалл в руки своего слуги.

– Какое выражение будет на лице Линь Ситана, если он обнаружит, что мы никогда и не находили тела его сына, когда расчищали то поле боя?

В тот раз Габсбург лично прибыл в маленький город после битвы. Он ясно помнил, что именной жетон, принадлежащий Линь Цянь Е, висел на том, что осталось от руки молодого юноши.

После той жестокой битвы очень мало тел остались целыми. Именные жетоны Империи, с другой стороны, было очень сложно уничтожить даже изначальными пламенем и водой. После каждой битвы, вне зависимости от того, закончилась ли она поражением или победой, Империя всегда просила другую сторону конфликта вернуть им именные жетоны, дабы павшие солдаты могли получить надлежащие погребальные почести. Это было всем известным соглашением.

Темные испытывали странные чувства к расе, представителей которой они тысячи лет выращивали, как домашний скот. Однако, когда Империя стала обретать силу, они все же научились уважать ее традиции.