Ржавый ноготь, ржавое сердце

— В побежденной стране, где остались лишь скалы и реки, наступает весна в городах, прорастают цветы…

Громко читая книгу, которую держала в левой руке, и прислонив трубу к плечу, которую держала в правой руке, Курумия ходила по комнате. В классе, как обычно, царила напряженная атмосфера, но в последнее время казалось, что напряженность начала спадать.

С тех пор как прошло пять дней, ученики Исправительной Академии Пургаториум начали адаптироваться к этим странным новым условиям. Даже Кёске, который не был отбитым убийцей, не стал исключением.

— … расставание — скорбь, от цветения — влажные веки, обезумевшей птицей колотится сердце внутри… — Курумия прошла около Кёске, из-за этого по его позвоночнику пробежал холодок, но он был кратковременным. Возможно, это было потому, что Курумия все же была учителем и не могла постоянно кого-либо наказывать.

Помимо того, что по несколько раз за день какой-нибудь ученик (обычно Ирокез) вызывает ее гнев и получает жестокое наказание, в классе вполне спокойно.

Вездесущие пестреющие граффити, безумный темперамент Курумии, издевательства, домогательства, другие несправедливые вещи — если бы не все это, то тут все было бы как в обычной школе, в которой Кёске учился до этого.

— … Зевок.

Он не мог сказать, что не понимает сонливость Эйри.

В Академии Пургаториум один учитель вел все предметы у одного класса. Это была довольно необычная система, но Курумия была на удивление очень хорошим педагогом (если забыть о том, что она полная садистка). Под ее руководством Кёске все легко понимал и запоминал и в любой момент мог вспомнить то, что она говорила.

Ее сладкий детский голосок был таким усыпляющим.

— … три луны от сигнальных костров пахло дымом и кровью; весть из дома от близких ценнее тысяч монет…

Слушая стихотворение Ду Фу «Весенняя зарисовка»*, Кёске боролся со сном.

Повседневная жизнь тут была легче, чем он ожидал. Однако…

«Еще десять минут, а затем за школой… хах…»

Была одна вещь, которая волновала Кёске: множество конвертов в его карманах. Этим утром в шкафчике для обуви он нашел кучу писем, адресованных «Кёске». Написанные девичьим почерком, с нарисованными сердечками, эти письма были источником зол, которое угрожали разрушить спокойную повседневность Кёске.

— … мои волосы стали белее, чем снег на зимовье, их все меньше; и в шпильке от шляпы нужды уже нет…

Кёске сжал свои кулаки. Голос Курумии звучал все дальше и дальше.

Оставалось всего несколько минут до того, как звонок оповестит окончание урока. В этот раз он не может облажаться.

***

— Камия, я, ну… То, что ты убил двенадцать человек, это делает тебя таким…

Уроки кончились. Кёске был за школой с девушкой. Ее белоснежная кожа красиво контрастировала с ее ухоженными черными волосами. Она была старше его, второй год обучения, ее руки были у нее за спиной.

Она смотрела на Кёске снизу вверх. Она глубоко вздохнула, как будто собирая всю свою решимость. Ее лицо было красное как яблоко.

— Ты мне действительно нравишься! Так что, пожалуйста, давай… давай встречаться! — ее голос надорвался от скрытых чувств.

Она вынула кухонный нож, который прятала за спиной. Она нацелилась на горло Кёске.

— Вааах! П-прости!

Нож.

Уклоняясь от внезапной атаки, он стукнул ее кулаком в живот. Резко выдохнув и издав звук «уф», блаженное выражение озарило ее лицо и она начала падать. Кёске поймал ее прежде, чем она упала. Он вытер холодный пот, который начал стекать по лбу.

«Это было опасно. Я расслабился из-за того, что она старшеклассница. Я думал, что второй год уже должен реабилитироваться. Откуда у нее был нож..?»

— … Ха? Ты отверг еще одну? Она была действительно красивой. — Ренко вышла из тени, когда Кёске положил бессознательную девушку на землю.

Через мгновение появились и Эйри с Майной. Эйри зевала, в то время как Майна говорила:

— Кёске, ты действительно так популярен. Удивительно! — Она захлопала в ладоши.

Кёске глубоко вздохнул и встал.

— Эх, я действительно становлюсь популярным… и, знаешь ли, мне не очень приятно от того, что я так известен среди этого сброда.

Прошло три дня с того инцидента в коридоре — и каждый из этих трех дней Кёске получал эти странные признания в любви.

Десять девушек признались ему. Это больше, чем три в день. Это было истинное начала эры его романтической популярности. Поскольку они были убийцами, и их методы признания были эксцентричными.

— Я хочу узнать «все» о тебе, Камия! — Это он слышал, когда его чуть не убили.

— Я поглощу тебя, Кёске… я стану с тобой единым целым. — Услышал он, когда столкнулся с девушкой с угольно-черными глазами.

— Я хочу превратить тебя в мебель и использовать для украшения интерьера. — Услышал он от загадочной девушки с пилой в руке.

И когда он не ответил взаимностью, ему пришлось в страхе убегать от Боба, которая впала в ярость от того, что ее отвергли, превратилась в неконтролируемую разрушающую машину и уничтожила часть одной из школьных построек. Этого было достаточно, чтобы довести его до грани.

Ренко и другие выступали в качестве некоторой поддержки на случай наихудшего сценария. Он не нуждался в их помощи, но это был, безусловно, лишь вопрос времени.

— Если все так продолжится… я действительно умру!

Измученный душой и телом, Кёске повесил голову. Он пытался придумать какой-нибудь план.

Со звуком «хмм» Ренко сложила руки и прижала указательный палец к щеке.

— Все девчонки хотят быть с тобой, да..? Это тебя изматывает ментально. Ты ничего не можешь сделать со своей популярностью… но может мы можем..? О, я знаю! — Обрадовавшись придуманной идее, она похлопала в ладоши. — Они все признаются тебе потому что у тебя никого нет! Предполагается, что если у тебя будет девушка, то они отстанут! Правильно? Не думаешь, что это прекрасная мысль? Кшшш.

— Нет, это невозможно, — ответил он. — У меня никого нет.

Все те, с кем он мог бы встречаться, также представляют для него смертельную угрозу.

— Хм? Конечно же есть, Кёске. У тебя есть прекрасные кандидаты в подруги прямо здесь… мы трое! — Развернувшись, Ренко широко раскрыла руки, указывая на Майну и Эйри.

Услышав это, Эйри мгновенно заткнула ее:

— … Ха? Ни за что.

Майна смущенно посмотрела вниз:

— Э?! Д-девушка Кёске?! Это невозможно… Эм, как бы сказать, ну… прости!

Кёске не проявил никакого интереса, но все равно ему отказали.

— Слушай, Ренко, не ухудшай ситуацию. Перестань, ладно? — Он бы не назвал атмосферу «гнетущей», но она была близка к этому.

Вообще, Майна и Эйри были очень красивыми. Кёске думал, что за эти несколько дней он стали по-своему близки, но что это были за мгновенные ответы? Немного обидно.

Ренко кивнула со звуком «кшш» в ответ на слова Кёске.

— Ну. Хорошо, тогда все решено! Будь со мной, Кёске.

— Отказываюсь.

— …

— Ах, погоди… в смысле, смотри! Я не могу видеть твоего лица за противогазом. Я думаю, что ты хорошая, с тобой интересно и все такое, но встречаться с кем-то, чьего лица ты не можешь видеть… — Кёске немного испугался, когда она замолчала. Изменения в ее настроении невозможно было не заметить.

Ренко фукнула на Кёске, который сдерживал позыв смеха.

— Кшшш. Разве ты не говорил, что личность важнее внешнего вида? Это была ложь?

— Эм, это не ложь, но… есть же предел. Обычно люди не носят противогаз двадцать четыре на семь. В смысле, это довольно подозрительно, не..?

— Грубиян..! Ты грубый, Кёске! Слишком грубый! А я тебе тогда верила… Но ты из тех, кто выбирает себе девушку по миленькой мордашке, да? И они говорят, что пока твои сиськи большие, то все хорошо. Я тебе верила!

Крича на Кёске в своей своенравной манере, Ренко налетела на него. Не удивительно, что ее мягкие груди коснулись его груди. Почувствовав эту мягкость, Кёске не выдержал и закричал.

— Эй! Дура… отойди! Хватит меня трогать!

— Ни за что! Я никогда, никогда, никогда не отстану от тебя! Кшшш! Кшшш!

— Не закатывай истерику! И аккуратнее со своей грудью! Если ты будешь так энергично ей двигать…

Случайно или нарочно, но Ренко продолжала крутиться вокруг него.

— Ни за что, ни за что. — Она продолжала тереться своей грудью об него с приятным хлюпающим звуком. У пусть она иногда билась об него противогазом — это все равно было чистое блаженство.

Кёске отказался от сопротивления прежде, чем осознал это.

«Кого волнует какой-то противогаз..?»

— … Тц. — резкий щелчок языком прервал его размышления. Обернувшись, он увидел Эйри, глядящую на него полными жаждой крови глазами.

Майна тем временем вся покраснела.

— Это так смело, Ренко…

Придя в чувства, Кёске быстро положил руки на плечи Ренко и попытался отстранить ее от себя.

— Эй… отойди уже, Сисечный Монстр! Хватит меня обнимать! Эйри и Майна смотрят! Подумай о том, как это выглядит…

— Точно, Кёске! — крикнула Ренко, когда Кёске ее все же оттолкнул. — Это идея!

Кёске не понял что она хотела сказать:

— … Ха? Идея? Какая идея? О чем ты?

— Я признаюсь. Я признаюсь тебе в любви! Я думаю это лучший способ избавления тебя от лишних поклонниц.

— Серьезно?! Что это сделает?

Ренко засмеялась со звуком «кшшш».

— Вот и узнаешь! Это будет весело! Произойдет что-то хорошее, просто расслабься. Я попытаюсь положить конец дням твоей опасности! Кшшш! — Она гордо толкнула свою грудь.

Ее глаза под противогазом блестели. Не понятно почему, но он доверял ей. Кёске приободрился.

— Какая невероятная упруг… в смысле, уверенность*. Я рассчитываю на тебя, Ренко!

***

— Каким я был идиотом что доверился тебе.

Был обед, понедельник, после выходных. Сидя в столовой, Кёске погрузился в глубокое отчаяние. Он удрученно смотрел на ложку «специального рисового омлета для мусора», которым его кормили.

Ренко, которая сидела рядом с ним, обхватив его руку одной рукой, другой пытавшаяся заставить съесть его рисовый омлет, издала звук «кшшш» и с сожалением опустила ложку.

— В чем дело, Кёске? Ты не помогаешь. Будь более кокетливым!

После своего собственного предложения Ренко положила руку и прижалась к Кёске. Сладкий аромат шампуня, исходящий от всего ее мягкого тела, был достаточно сильным, чтобы вызвать у него головокружение.

— …

Если бы на ней не было противогаза, то они были бы как обычная милая парочка.

Они встретились в самом начале обеденного перерыва и с тех пор Ренко чрезмерно «увлеклась» им.

«Как будто хвастается людям вокруг нас».

— … Скажи, Ренко. Я не думаю, что какая-нибудь другая девушка подойдет когда ты так на мне виснешь, но… мы не можем попробовать что-нибудь другое? Выглядит так, как будто мы встречаемся.

— Именно, в этом смысл. Это моя стратегия. Это операция «флиртовать друг с другом в общественных местах чтобы все подумали, что мы пара»! Но на самом деле это не так, так что все хорошо, правда?

— Ну, я думаю, да. Но как бы сказать…

«Встречаться с таинственной девушкой в противогазе…» — Он не хотел, чтобы его неправильно поняли, но при этом не мог сказать так, чтобы не было неловко.

— … Ты не хочешь, чтобы о тебе думали как о том, кто встречается со странной извращенкой в противогазе, так? — сказала Эйри с другой стороны стола. — Если бы я была тобой, Кёске, то мне бы тоже было неприятно. Это заставило бы усомниться в моих вкусах.

Ренко выглядела шокированной от такой прямоты.

— Что?! Я не извращенка! Ты ошибаешься! Разве ты не видишь мои невинные глаза?!

— … Нет, не вижу. Я не могу их видеть. В любом случае, ты извращенка. Ты не смущаешься от того, что трешься, трешься и трешься об него все это время, а? Посмотри на Майну…

— … Уу. — Свернувшись калачиком и глядя вниз, Майна выглядела ужасно смущенной. Чтобы не обращать внимание на них, она смотрела на еду так тщательно, как только могла.

— … Ты слишком об этом беспокоишься! — Продолжала Эйри. — Признания фанаток постепенно сойдут на нет, так что не лучше будет просто дождаться этого? Я думаю, что так ты их только спровоцируешь. — Фыркнув напоследок, Эйри вернулась к своей «ежедневной специальной пасте для мусора».

Видимо согласившись с точкой зрения Эйри, Ренко оторвалась от Кёске, восторженно кивая.

— Ты так думаешь? Я все поняла! Другими словами, Эйри пытается сказать: «Ты делаешь это прямо перед моими глазами! Это даже при том, что ты знаешь, что я тоже хочу так сделать с Кёске!»

— Чт… — Эйри подавилась пастой.

— Хах?! Эйри, ты в порядке? Ваааа! — Майна прекратила есть и стала стучать Эйри по спине.

В уголках глаз Эйри появились слезы. Она зло уставилась на Ренко.

— Что за бред ты несешь?! Ты дура? Сдохнуть решила? Действительно так не терпится?!

— Хах… но разве не ты сама сказала, Эйри? — ответила Ренко. — Ты сказала: «Не провоцируй меня».

— Я такого не говорила! И пожалуйста, не передразнивай меня. Раздражает.

— … «я такого не делала, но не важно».

— Хах?! Разве я только что не сказала тебе не передразнивать меня?! Это даже не похоже было!

— «Маленькие сиськи являются символом статуса. Просто они в небольшом дефиците. Не то чтобы меня это волновало. Отвали и умри». — Ренко изо всех сил пыталась выбесить Эйри.

—Ты… ты так раздражаешь! Заткниииись! Я тебя уничтожу!!! — Ее голос начал надламываться. Встав и наклонившись вперед, Эйри практически кричала. Ее глаза, которые обычно были спокойны, сейчас были широко открыты, а ее щеки были ярко алые.

— Ваааааа, Эйри сошла с ума!!! — кричала Ренко. — Помоги мне, Кёске! Меня ведь убьют!

Она резко прижалась к нему, ударившись противогазом в его нос со звуком «бамц». Он ощущал на себе прикосновение ее мягких выпуклостей.

— Оу!!! Эй, не лезь ко мне, Ренко! И не впутывай меня в это!

Эйри взглянула широко раскрытыми глазами на Кёске, который всеми силами пытался отцепить Ренко от себя. Ее брови поддергивались от злости.

— Ты так говоришь, но в то же время ты взволнован, не так ли, секс-злодей?! Извращенец.

— Чт… Что ты сказала?

— У тебя кровь из носа. — Заметила Майна. — У тебя из носа течет струйка крови, Кёске.

— … Хах? — Он поднес руку к лицо и потер под носом. На пальце осталась ярко-красная кровь.

— Чт-что за черт?! Погоди, это потому что Ренко стукнулась своей маской…

— Это потому что она стукнулась своими сиськами! — Обвиняла его Эйри. — Ты так взволнован только из-за каких-то сисек… Не понимаю. Это же просто мешки с жиром. Просто жир… Хмф.

— Эйри, у тебя вообще нет груди, так? — спросила Майна.

— …

— Ааааааа!!! П-п-прости! Ты мне всегда нравилась,Эйри, так что… Ваааа!

Возможно из-за того, что она никак не могла подумать, что такое скажет Майна, Эйри положила руки на стол и повесила голову, сильно прикусывая нижнюю губу. Ее тонкие плечи дрожали.

Ренко засмеялась от удовольствия и наконец-то отлипла от Кёске.

— Что же, похоже, этот раунд за мной, хм? Я думаю есть и те парни, которые предпочитают маленькие, так что не надо так расстраиваться! Тем не менее, Кёске похоже нравятся большие. Тем не менее, Кёске похоже нравятся большие! Ты плачешь из-за моих сисек, Эйри?

Повторяя это, Ренко ласково погладила Эйри по голове.

Эйри вдруг перестала трястись. Она медленно подняла свои глаза, в которых явственно читалась жажда крови.

— Я никогда… никогда не уступлю тебе, дурааа! — Она махнула рукой в сторону Ренко.

Ренко быстро убрала свою руку от нее и наклонилась назад.

— Ч-чт-что ты делаешь, Эйри? Это, знаешь ли, довольно опасно!!!

«Это было близко. Еще чуть-чуть, и она бы ударила ее».

Эйри наморщилась от неудовольствия.

— З-заткнись! Ты просто получила то, что заслужила!!! От тебя только одно можно услышать: «сиськи, сиськи»… Это бесит! И все же, что это за маска? Косишь под Slip*ot? Она от Скри*нг Мэд Джорджа*? В любом случае… она так плоха, что заставляет сомневаться в твоей вменяемости, не говоря уже о чувстве вкуса.

— Что ты сказала?! — Ренко стукнула стол и подалась вперед. — Не смейся над ними… я этого не прощу! Я покажу тебе, что металлисты называют слэмом*.

Между ними мерцали искры.

— … Хмф. Если думаешь, что можешь меня убить — пожалуйста, попытайся! Уничтожу тебя на твоем же поле.

— Ха! Это твоя месть? — дразнила Ренко. — Если речь идет о груди, то тут тебе ничего не светит! Кшшш.

— Ты..! — Эйри была слишком зла, чтобы что-то говорить. — Хорошо, я выиграю в любой другой категории! Ты можешь чем-нибудь похвастаться кроме груди?

— Конечно могу! У меня большие красивые глаза и пухлые сексуальные губы, а еще…

— Хах? Я же тебе говорила, что мы не увидим этого из-за маски. Не повторяй одно и то же. — Издевалась Эйри. — И кстати…

В этот момент она взглянула на Кёске.

— Ха? — Кёске убрал салфетку, которой Майна услужливо вытирала ему кровь.

— … Чего это вы двое флиртуете? — спросила Эйри, глядя на Кёске и Майну. — Нарываетесь на драку?

— Именно, именно. Это слишком жестоко! Пока мы с Эйри соревнуемся за внимание Кёске… о-она… воровка! Это нечестно! — кричала на всю столовую Ренко, одновременно ударяя об стол руками.

Эйри стала еще более угрюмой.

— … Ха? Я не соревновалась, — проворчала она.

Предполагаемая воровка, Майна, осмотрелась и изумленно обнаружила себя между Ренко и Эйри.

— Вааах… п-простите! Я н-н-не специально… вааах!

— Эй, вы все! Успокойтесь, ладно?! — Прервал их Кёске. — Или хотя бы говорите тише…

Все, кто был в столовой, смотрели на эту четверку. Девушки, в частности, с опасным огоньком в глазах.

Зависть. А еще ненависть. Тоска и желание, которые были направлены на Кёске, сменились желанием убить.

Причиной этого были девушки около него. Со стороны казалось, как будто они устраивают бойню из-за Кёске. Не очень приятное зрелище.

Кёске услышал множество зловещих голосов. Из-за этого по нему начал течь холодный пот.

— Ииии! Эти стервы пытаются забрать его (жизнь) без меня!

— Четыре человека, да? Интересно, смогу я осилить такую трапезу? Я пожжжарю их, и сввварю их, и порррежу их…

— Я в тебе разочарована, Кёске. Ладно, прекрасно. Я тебя уничтожу. Если я не могу владеть тобой, тогда буду довольствоваться тем, что полностью уничтожу тебя.

— Чегоооо?! Успокойся! Успокойся, Азраил! Будет не очень хорошо, если ты сейчас высвободишь адское пламя! Ведь тогда все вокруг умрут!

— …

Атмосфера в столовой становилась все более пугающей. Каждый мог ощущать давление, и это не казалось бы таким уж странным, если бы все это давление не было направлено лишь на нас.

«Стратегическая» попытка Ренко заставить всех думать, что они встречаются, не увенчалась успехом. По факту, она вызвала противоположный эффект от того, на который они рассчитывали.

В центре всего этого, конечно же, был…

— Дурак, дурак, дурааак! Кёске, ты дурааак! — Ренко продолжала вопить, не обращая внимания на толпу. — Но я все равно люблю тебя! — Она цеплялась за него все крепче и крепче.

Враждебность, обрушившаяся на них, как пулеметный огонь, трансформировалась в откровенное желание убить.

— Ренко, ты дура! — Возражал Кёске. — Разве не ты провоцируешь их все больше и больше?!

Шкшкшкшк.

— Эй! Не включай свою музыку, когда я с тобой говорю! Выключи звук!

«Если так подумать, то Ренко говорила, что всегда слушает музыку… возможно, она просто не слышит всех голосов вокруг».

— Это уже не только моя проблема… — Кёске горько вздохнул. Ревность и ненависть были направлены больше на Ренко, чем на Кёске.

Эйри была единственной, кто тоже заметил это. Взглянув на удрученную Майну, которая бормотала «я не воровка…», она оглядела их окружение.

— Все в порядке, Кёске… Если что, у Майны есть я. Мы не будем вмешиваться.

Чего и следовало ожидать от того, кто убил шестерых. Ни малейшего признака страха. Да и у Майны есть ее смертоносная неуклюжесть; они смогут за себя постоять.

Единственный, о ком он волновался — Ренко. Но…

— … Может мы просто оставим ее здесь? — Предложила Эйри. — Мы разных классах. Да и вообще, она просто получит то, что заслужила. Она всегда дразнит нас. И у нее большая грудь… А что, если я сама ее изобью? В любом случае, лучше ей умереть. — Тон Эйри, несмотря на жестокие слова, был спокойным и даже расслабленным.

«У нее уже психическая травма из-за груди..?»

Потершись противогазом об грудь Кёске, Ренко взглянула на Эйри.

— Э?! Лучше умереть, да что ты… Как грубо! Я умру от потрясения!!! Своим телом и духом я просто слабая, маленькая девочка, так что я действительно этого не вынесу! Если честно, если речь заходит о моей хрупкости, то я прямо как ребенок. Кшшш.

Кёске и Эйри издали вздох в ответ на наигранную речь Ренко.

Они понятия не имели за что она здесь, но казалось, что эта ситуация ее вообще не волнует.

«Хотя бы раз я хотел, чтобы она показала истинное чувство страха или боли. Может быть тогда она хоть раз сняла бы свою маску…»

***

— … Рен… ко?

Это было через несколько дней после того случая в столовой — в перерыве между уроками. Кёске застыл в изумлении перед Ренко, которая разительно изменилась. Майна резко ахнула, а Эйри молча укусила губы.

— Кто в здравом уме мог такое сделать..? Это слишком жестоко…

Она была в неописуемо ужасном состоянии.

Противогаз был изрисован надписями.

«Уродина», «СУЧКА», «грязная стерва», «я шлюха», «изнасилуйте меня», «корова», «силиконовая грудь», «умри», «умри», «умри», «умри» и так далее.

Написанные разноцветными чернилами, слова иллюстрировали всю злобу, враждебность и желание убить, которые испытывали написавшие это. На противогазе почти не было чистого места.

У нее не было каких-либо ран, но надписей было более чем достаточно, чтобы продемонстрировать злобу и порочность нападавших. От этого Кёске содрогнулся. Они посчитали это предупреждением — или угрозой.

Сидя в центре, Ренко подняла руку.

— Кшшш… Ах, это было так неожиданно! Когда я проснулась, вокруг меня было много девушек. Они все выглядели так, как будто хотят моей крови… Я думал, что случилось что-то пока я спала. Я спросила их что случилось, но они просто накричали на меня. «А теперь ты обратила на нас внимание!», «Мерзкая сука!» и другое в этом роде.

— Э-это наверное было ужасно.

Эти девушки должно быть думали, что их игнорировали, и даже не представляли, что Ренко просто спала. Большинство людей будут думать, что если человек сидит вертикально, хоть и в противогазе, то он не спит.

— А затем был странный случай во время первого урока, когда учитель посмотрел на меня и спросил: «… Что это?». Когда я ответила: «Это такой стиль», он сделал странное выражение лица и замолчал. Я думала об этом после, но я до сих пор не понимаю. Моя маска действительно такая странная?

Голова Ренко была наклонена, ее голос звучал очень спокойно. Как будто она вовсе не понимала, что на самом деле происходит. Она такая невинная или беззащитная..? Интересный у нее способ решать проблемы…

Сбитый столку ее поведением, Кёске прямо сказал:

— Ренко… твоя маска покрыта надписями.

— Ч-чт-что ты сказааааал?! Кто посм… когда они?! — Отшатнувшись, Ренко тряслась от удивления.

— … Это же очевидно. — Начала Эйри раздраженно. — Это те девушки, которые окружили тебя. Они говорили с тобой, но ты не отвечала, так что они и сделали это. Какие жалкие ублюдки… лучше им умереть.

— Да, именно, это жестоко! — Добавила Майна. — Как жалко выглядит Ренко… со всеми этими надписями. Нужно скорее их стереть… да, да. — Она встала со стула и стала энергично оттирать противогаз платком. Но безрезультатно.

Ренко ласково похлопала по маленькой голове Майны.

— Спасибо, Майна. Но не нужно об этом волноваться. Я почищу ее во время следующего перерыва. Кстати, а что там написано? «Красивая грудь, красавица» и так далее?

— Эм, нет… скорее «стремные сиськи, извращенка», «ядовитая грудь, извращенка», «злая грудь, извращенка» и так далее.

— Э?! Но я же говорила, что не извращенка! Я даже не понимаю, что они имели в виду под «ядовитая» и «злая»! Это не имеет смысла! Это даже не оскорбления!

— Нет, именно оскорбления, — ответила Эйри.

— Если бы это не было оскорблением, то этого не было бы на противогазе. — Одновременно с ней ответил Кёске.

«Она абсолютно не ощущает опасность…»

Ренко была без понятия о том, что о ней думают другие люди.

Она смешно сложила руки.

— Ладно, почему они вдруг сделали такое со мной? — размышляла она. — Кроме того, все преступники были девушками. Может быть они завидуют моему красивом лицу и груди? Как Эйри, кшшш. — продолжала она, не обращая ни на кого внимание.

Брови Эйри взметнулись вверх. Она посмотрела на противогаз, покрытый надписями.

— … Ха? Это не так, «глупая девка». Может «внутри твоей головы пусто» из-за того, что все питательные вещества забирает «безвкусная грудь»? «Умри», «умри умри», «умри от проблем с дыханием».

— Чтоооооо?! Говорить такие вещи жестоко… так жестоко…

— Она права! Прекрати, Эйри! — Упрекнула ее Майна, вставая между ними. — Ренко единственная, кто пострадал, и все же ты…

Возможно из-за того, что Майна встала на сторону Ренко, Эйри нахмурилась.

— Я ничего такого не делала. Я просто прочитала надписи. К тому же, не то чтобы она пострадала… но… Ренко, ты до сих пор смеешься как глупая. Я конечно понимаю, что ты должна хотеть отомстить им, но…

Ренко уперлась указательным пальцем в подбородок.

— Дай-ка подумать… — Задумалась она. — Это не так, я абсолютно не хочу им мстить! Я даже думаю, что это довольно мило, как коллекция автографов. Ты так не думаешь? Кшшш. Плохо конечно, что я не могу их видеть, но… скажите мне, что еще там написано? Из-за этого могут появиться неприятности, так что скажите!

— …

Кёске, Эйри и Майна смотрели с изумлением на Ренко, которая никак не изменила своего отношения к происходящему.

«Она хоть кого-нибудь вообще убивала?» — все они думали об этом.

Ренко выглядела как безобидная овечка, которая не возражала, что бы с ней не делали. Она совсем не выглядела злой.

«Я не знаю что думать. Эта страшная, покрытая надписями маска скрывает ее истинные чувства, как и лицо…»

Кёске почему-то волновался. Наверное, из-за того, что скрывалось под этой маской и ее наигранным поведением…

— Ну же, не молчите! Скажите уже! Вам так понравился мой противогаз, что вы потеряли все слова и даже не сможете оторваться от созерцания и пойти на урок? Ну же, давайте уже!

Ренко своим поведением развеивала мысли Кёске. Она сняла капюшон и повернула голову той стороной, которая до этого была скрыта.

Противогаз покрывал лишь лицо, и Кёске с удивлением заметил, что он довольно маленький. Большие черные наушники покрывали уши; остальное было открыто.

Длинные голубовато-серебряные волосы струились из-под черных ремней, которыми крепился противогаз.

Изучив маску, он краем глаза заметил кусочек надписи. На правом наушнике была розовая флуоресцентная краска:

Дорогой Кёске ♥ Я буду ждать за спортивным залом завтра во время обеденного перерыва. Убедись, что ты будешь один, ладно? Если не хочешь, чтобы эта девушка умерла.

Эта записка была специально для Кёске. Он читал уже много любовных посланий, но это было первое, которое заканчивалось явной угрозой. Эйри, видимо, заметила, как изменилось выражение его лица, и посмотрела на него озадаченным взглядом.

— … Что такое, Кёске?

— Хм? А, нет… ничего. Совсем ничего. Ха-ха-ха… — Кёске пытался скрыть страх и тревогу улыбкой.

Если он проигнорирует приглашение, то Ренко пострадает. С другой стороны, это может быть шансом узнать то, что скрывает Ренко…

Если она все же безумный убийца, то в ситуации, когда на кону стоит ее жизнь, она раскроет свою истинную сущность.

«Как мне следует поступить… проигнорировать? На данный момент, похоже, ничего плохого в этом нет…»

В прошлые разы, когда он принимал приглашение, на кону стояла его жизнь. Вместо того, чтобы постоянно сталкиваться с опасностью из засады, Кёске предпочитал в решать все в открытую.

Однако в этот раз у него было такой роскоши.

Если он откажется, то пострадает Ренко. Не он. И тогда раскроется то, что она скрывала. Но все же…

— Ну же! Хватит меня игнорировать! — Ныла Ренко. — Это грубо! Мне плевать на то, что на мне написали что-то незнакомые мне люди, но… если меня будут игнорировать мои друзья, то я разозлюсь! — Вернув капюшон на голову, Ренко засмеялась.

— Кшшш.

Кёске взглянул на Ренко, размышляя, как она может оставаться такой загадочной.

«А если, несмотря на все, эта приветливая и простодушная девушка ничего не скрывает… и из-за меня ее убьют… будет ли это значить, что я сам убил ее?»

«Я такой же, как и эти ублюдки. Такой же, как и эти убийцы, которых я так презираю. Черт возьми… как мне вообще могла прийти мысль оставить ее?»

— …

Эйри скучающе глазела на Кёске и не видела, как он решительно сжал кулак под столом.

***

— Хах… никого. Я рано?

Он пришел ровно в назначенный час.

Кёске, стоявший позади спортивного зала, осмотрел его пустынное окружение и потер затылок. Расположенное между стеной здания и высокой рощей, это место было темным и мрачным даже в это время дня.

Его уже звали сюда несколько раз. Но это был первый раз, когда он пришел один. Ренко и другие, кто присматривал за ним на расстоянии, сейчас находились в столовой.

Обманув их тем, что у него было кое-какое поручение, он ушел один. Это значило, что даже в самой худшей ситуации помощи он может не ждать.

— Ах, черт… страшно. Она опаздывает… серьезно, не надо со мной играть.

От тревоги и напряжения его пульс участился.

Его сжатые кулаки вспотели в карманах.

И затем…

— Ну, привет. Прости, что заставил ждать.

Сзади раздался мужской голос, который Кёске мгновенно узнал.

— А?!

Вышедший из тени был красивый, светлокожий, с коричневыми волосами парень. Он приветственно махал рукой.

Большой части бинтов уже не было, но он по-прежнему выглядел жалко с пластырем на лице и руках. Не смотря на побитое состояние, его лицо было веселым.

Озноб пробежал по спине Кёске. У него было плохое предчувствие.

— … Синдзи? Почему ты… — Прежде, чем он успел договорить, группа студентов показалась из-за спины Синдзи.

Один, два, три, четыре… вместе с Синдзи их было шестеро. Все были парнями и, вероятно, все первого года обучения; он вспомнил, что видел эти лица в классах и коридорах.

И это еще не все. С другой стороны вышло еще больше парней, отрезав Кёске путь к отступлению. В этой группе тоже было шесть человек — и во главе Ооноги и Усами. Все выглядели так, как будто готовы наброситься на него в любой момент.

Синдзи пожал плечами и высунул язык так, как будто хотел пошутить.

— Эх, может быть твоя жизнь уже кому-то принадлежит? Тогда простите… хе-хе-хе. Но я доволен, мистер Камия. Ты пришел один, как и было сказано. Мы же не настолько глупы, чтобы в одиночку выступить против такого опасного противника, понимаете?

— … Вот оно что? Понимаю.

Стоя перед Синдзи, который вовсю улыбался, Кёске понял — его подставили. Несомненно, Синдзи попросил кого-то из класса B оставить ему это послание, чтобы заманить его в западню. И он в нее попал…

«Если я буду неосторожен, то меня, вероятно, убьют. Э-это плохо!!! Я попал… Я очень сильно попал!!! Эй, давай, думай. Что делать? Что же делать, Кёске?! Думай!»

Пусть внешне Кёске сохранял хладнокровие, внутри он был на грани паники.

Его одноклассники были полны желанием убить его. Их глаза пылали в ожидании. Девочки завидовали Ренко, которая флиртовала с ним — мальчики завидовали обрушившемуся на Кёске вниманию со стороны этих самых девушек.

— Камия, ты слишком зарываешься, ублюдок! Ты ждал, когда девушки окружат тебя… Не выпендривайся, мудила!!! Я убью тебя… я уничтожу тебя!

— Хи-хи-хи… реальное убийство… вскроем его… хи-хи… нереально…

— Я больше не буду с этим мириться! Мое терпение лопнуло! Пофиг на ту извращенку в противогазе… но те две милашки, которые постоянно вокруг тебя, чью любовь ты получаешь каждый день… Умри. Я сказал тебе — умри!

— Камия, ты грешен… позволь мне усыпить тебя этими руками! Можешь танцевать в экстазе от того, что тебя заберет мой милый Азраил! Возьми его в качестве жертвы и пожри это нечистое существо! Хех-хех-хех… Му-ха-ха-ха… Хаааа-ха-ха-ха-ха!

Отбрасывая солнцезащитные очки, облизывая губы, разминая руки…

Двенадцать убийц начали окружать его.

Хотя ни у кого из них не было смертоносного оружие, их безумный взгляд заставил Кёске вздрогнуть. Стоя позади, Синдзи потеребил волосы.

— Уже поздно что-либо менять, мистер Камия. Говорят, что торчащие гвозди нужно забивать. И этот гвоздь — ты. Конечно, никто не думал, что ты будешь выделяться так… хе-хе-хе. Но это же не проблема, верно? — сказал Синдзи, драматично разведя руки. — Ты убил двенадцать обычных людей. Убийство двенадцати убийц не будет таким уж большим делом, не так ли? Тогда, пожалуйста, попытайся убить нас! А если нет… — Синдзи поднял правую руку и щелкнул.

По этому сигналу все достали то, что они скрывали. Оружие. Ножи, ножницы, кинжалы, сверла… и многое другое. Все они опасно блестели.

— … Ты сам умрешь! Хе-хе-хе!

Синдзи сложил руки, на его лице красовалась садистская улыбка. Выглядело так, как будто он не хочет марать свои руки; у него даже не было оружия.

— Видишь все это оружие, Камия? — продолжил Синдзи, — Мы получили его от одного друга. На черном рынке. Здесь, в тюрьме, контрабанда оружием как контрабанда роскошью. Довольно опасно иметь такое в таком количестве, но… кажется, что нашему другу ты тоже не очень нравишься. Мы получили товар в обмен на одну услугу. А именно… — Улыбка исчезла с лица Синдзи, тогда как его глаза широко раскрылись.

— Разобраться с тобой раз и навсегда, Камия.

Это было глупо. Разобраться с ним раз и навсегда — совершить еще одно убийство в учреждении, предназначенном для реабилитации убийц — он сказал так, как будто это был пустяк.

— Чт..?

Кёске не понимал. Кучка убийц в школьной форме окружили его. Столкнувшись с этим, Кёске осознал, что не может пошевелиться.

Синдзи продолжал бесстрастно смотреть на него. Невольно, он начал трястись.

— Ну что, пожалуйста, покажи мне, мистер Камия. Покажи мне способности Складского Мясника, убийцы двенадцати… Многих ли ты сможешь убить, хм? Хе-хе-хе. — И он снова широко улыбнулся.

— Кёске Камия! Просто заткнись и жди смерти!

Размахивая ножом-бабочкой, Ооноги уже дымился от злости.

По приказу Синдзи одиннадцать убийц бросились на Кёске.

***

— А?!

Прямой удар правой рукой. Со всей силы кулак влетел в лицо оппонента. Отброшенный в сторону рощи, разбрызгивая слюни и кровь, Ооноги влетел в первое дерево и остался неподвижно лежать.

Тяжело дыша, Кёске валился от усталости. Он огляделся. Прошло всего десять минут с момента, как началась драка. Однако…

— Ха… ха… — Кёске пытался отдышаться. — Это… не так сложно… как я ожидал… ха..? — Немного восстановив дыхание, Кёске слабо улыбнулся.

Среди одиннадцати убийц, напавших на него, остался лишь один, лежащий на земле и держащий его левой рукой.

— Успокойся! Тише, Азраил! Это… этот ублюдок становится слишком сильным, когда взолнован… Граааа!!!

Остальные же уже пали от рук Кёске. Все лежали на земле, ни один даже не дергался. Все без исключения лежали с пустыми, закатившимися глазами.

Оглядывая своих несчастных товарищей, Синдзи поднял голову и вздохнул.

— Какие же они бесполезные! В смысле, серьезно… Или мне стоит спросить, мистер Камия: что ты за монстр? Когда столько людей не могут тебя убить, это, как бы сказать… абсолютно ненормально. — Он практически выплюнул эти слова, яростно уставившись на Кёске.

— Я не монстр… — ответил Кёске. — Вы просто слишком слабые.

Его форма и волосы были грязными. Бесчисленные раны различных размеров покрывали его кожу, кровь окрасила его одежду.

Но ничего серьезного. Эти порезы не были такими уж страшными, не больше царапины. Даже потраченная энергия скоро восстановится под действием адреналина. Для Кёске, который выбирался и из более опасных передряг, эта оказалась просто пустяком.

Может они и убийцы, но если речь заходит о драке — они полные профаны. Кёске невольно засмеялся.

— … Ну? Что теперь? Остались только мы вдвоем, Синдзи!

— Только мы вдвоем? А, ты не считал этого безмозглого идиота, хм? Но если подумать… — Смотря сквозь того парня, который все продолжал разговаривать со своей левой рукой, Синдзи замолчал. Затем, кусая губу, он опустил голову, а его плечи начали трястись.

— … Хе! Хе-хе… Э-хе-хе… хе-ха… Ха-ха-ха-ха-ха-ха… — Презрительный смех вырвался из полураскрытого рта.

Кёске и тот парень, что все еще держал его за ногу, были сбиты с толку.

— … Что смешного? — Тихо спросил Кёске.

Синдзи мгновенно прекратил смеяться и взглянул на Кёске. Выражение его лица, наполненное радостным высокомерием, вызывали плохое предчувствие у Кёске.

— Что смешного? Хе-хе… Конечно мне смешно… хе-хе-хе! Я ведь уже говорил, нет? Мистер Камия? Ты сказал: остались только мы вдвоем. Но видишь ли, Камия… — Синдзи прищурил глаза. Он смотрел не на Кёске, а на сцену позади него.

— Ах, говно… Ох! Ты достал меня, Камия… я точно уничтожу тебя!

— Хе-хе-хе… ты победил меня. Меня так даже отец не избивал…

— Я не прощу тебя. Янепрощутебянепрощутебянепрощутебя… никогда!

Они уже слегка оправились и теперь вновь сжимали оружие в руках, глаза были полны яростью.

Синдзи сдерживал смех в его горле.

— Как видишь, ты еще не убил ни одного из нас! Я начинаю сомневаться, действительно ли ты мог сделать это, мистер Камия. Убийца двенадцати? Мясник? Хе-хе-хе.

— …

Он попал в яблочко. Кёске не был Складским Мясником… он был не больше, чем обычный подросток, и он не собирался никого убивать. Даже если бы ему и хотелось кого-нибудь убить, он бы не сделал этого — он просто не мог.

Синдзи улыбался, видя сомнения Кёске.

— … Ну, что будешь делать? Тебя убьют, если будешь так продолжать!

Даже тот чудак на земле, вдохновленный речью Синдзи, начал делать что-то более адекватное.

— Хм… ты наконец успокоился, Азраил? Такой ты проблемный. Тогда кусай его вволю. Ва-ха-ха-ха! — правой рукой он взял биту, утыканную гвоздями.

Теперь уже Кёске окружали пятеро, включая Синдзи. Почти все были ранены, но из-за ярости они не обращали внимания на это.

Бессознательно вздрогнув, Кёске выплюнул свой страх вместе со слюной и уверенно посмотрел на них.

— Конечно… конечно, у меня нет ни малейшего желания убивать вас, ублюдки! Но… так же я не дам убить себя! Если кто-то из вас думает, что сможет достать меня — пожалуйста, пробуйте на здоровье. Смерть для вас, подонков, слишком легкое наказание. Я буду бить вас до тех пор, пока хоть один встает…

Под гневный крик Кёске Синдзи полез в карман своего пиджака за оружием.

— О, вот оно что? Ладно, пожалуйста, делай то, что хочешь… хе-хе-хе!

Из внутреннего кармана он достал револьвер.

— Э?! П… пушка?! Серьезно?! — От вида оружия вся его энергия мгновенно исчезла.

Кёске бывал во многих боях, но пистолет на него наставляют впервые.

Синдзи, держа оружие двумя руками, направил его на Кёске.

— Конечно, я абсолютно серьезен, мистер Камия! Тот, кто дал мне его, как и все мы здесь — искренне желаем убить тебя!

Синдзи взвел курок с характерным щелчком.

— Видишь, я смог вернуть преимущество на мою сторону! Если мы не прикончим тебя, то нас всех жестоко накажут, так что у нас нет выбора. — Он горько посмотрел на Кёске.

— …

Кёске не мог отвести взгляд от револьвера. Как будто охваченный темнотой дула пистолета, он не мог нормально размышлять. Его мозг был окутан отчаянием.

— Какое прекрасное выражение лица, мистер Камия… Ты наверное уже устал? Я помогу тебе. Ведь смерть — это вечный покой. — Синдзи усмехнулся. — Если бы ты был девушкой, то я задушил бы тебя собственными руками, но… в общем, прости, ладно? Хе-хе-хе!

Роща за Синдзи была окутана тенью, несмотря на дневной свет. Этот мрак, казалось, символизировал темноту, наполняющую их сердца.

«Что же… вот и все. Здесь я и умру».

На мгновение в его голове всплыл образ Аяки.

— Ну, тогда, спокойной ночи, мистер Камия… и сладких кошмаров! — Его лицо было жестоким и холодным. Он положил палец на спусковой крючок.

— … Просто умри.

Быстрее, чем можно было заметить, из тени деревьев вылетела фигура. Она направилась прямиком к Синдзи.

— … Не двигайся.

Быстро и грациозно фигура оказалась около Синдзи, закрывая левой рукой рот, а правой хватая за горло. Длинные пальцы заканчивались красивыми алыми ногтями.

— Если двинешься, я убью тебя… я сломаю тебе горло. А сейчас, будь хорошим мальчиком и отдай мне револьвер.

Синдзи застыл, широко открыв глаза. Кёске и другие убийцы были ошарашены, недоумевая от этого внезапного появления. Та, кто сдерживал Синдзи, была…

— Это и вас касается, ублюдки. Никому не двигаться… если вам дорога его жизнь.

Владелица ярко-красного хвостика, одетая в униформу с короткой юбкой. Прищуренные глаза такого же цвета, как и волосы, показывали, что сейчас она недовольна еще больше, чем обычно.

— Ч-что… почему ты здесь, Эйри?

— … Не важно. Я просто решила посмотреть что тут происходит. Кстати, а почему ты здесь? И почему ты никого не убил? — Она звучала более раздраженно, чем обычно. — Весь в ранах… ты ведь Складской Мясник. Чего ты ждешь? Почему я должна помогать..? — она недовольно цокнула языком.

Синдзи наконец понял, кто схватил его за горло. Его глаза, выражавшие страх и недоумение, восстановили хладнокровность.

— Хе-хе… пожалуйста, не обнимай меня без предупреждения, мисс Эйри… Не думаешь, что я могу возбудиться? Твои пальцы холодные. Приятно… А мои как? — Он выбросил револьвер и положил руку на бедро Эйри.

— Двинешься еще хоть на сантиметр, и я тебя нашинкую.

Она прижала один из своих ногтей к его коже, проводя линию. Пошла ярко-алая кровь.

— Чт…

Задержав дыхание, Синдзи опять застыл. Все стояли в страхе и напряжении.

«Она безоружна, так как же..?»

Эйри презрительно рассмеялась над своими растерянными зрителями.

— … Хмф… любители. Смертоносное оружие имеет свою ценность только до тех пор, пока она сокрыто. Не давайте своей цели понять о наличии у вас оружия до самого последнего момента. Показушники… Вы хоть что-нибудь слышали о внезапной атаке? По настоящему смертоносным оружие может быть… в момент, когда вы осознаете, что это оружие; как только вы осознаете, что это оружие; когда вы осознали, что это все же оружие — вы уже мертвы. Например, мои ногти.

Ногти Эйри. Ее ногти прекрасны. Основа — ярко-красный лак, украшения — разноцветные стразы и кристаллы Сваровски, заострены на концах, с темной обводкой. С темной обводкой — из черной стали.

— Ногтевые лезвия Сузаку. Ультратонкие миниатюрные японские лезвия, прикрепленные к кончикам моих ногтей. Они могут порезать дерево, пластмассу, и, конечно, плоть и кости так же легко, как масло. Три пальца на каждой моей руке — указательный, средний и безымянный. На каждом по лезвию. Всего шесть — это мое смертоносное оружие.

Широко раскрытые глаза Эйри блестели как сталь. Они были показателем ее чистой, убийственной силы.

Недоумение, охватившее убийц, переросло в шок. А затем и в страх.

Эйри Акабане. Убийца шести, истинный лучший убийца класса.

Кёске понял, что это не просто пустой звук.

— … Знаешь, почему я говорю о моем оружии прежде, чем убить тебя? Потому что это, в некотором смысле, предупреждение. Я даю тебе шанс. Хотя я с удовольствие порежу тебя прямо сейчас… но тогда нужно будет чистить лезвия. Это довольно муторно. Если вы поклянетесь, что больше не приблизитесь к нам — в этот раз я, так уж и быть, отпущу вас.

Эйри взглянула на них, алые глаза были полны убийственной решимостью. Окружившие Кёске дрогнули под этим кровожадным взглядом.

— Х-хей… что нам сделать?

— Вот это взгляд…

— Гья?! Моя левая рука…

— Но она только одна.

— Плюс, она девушка.

— Плюс, хи-хи, она плоская… хи-хи-хи

Эйри теряла терпение.

— … Понятно. Тогда, для начала убью его. Сначала, я засуну пальцы в область почек. Там много нервов. Боль будет такая, что ты будешь молить о быстрой смерти! Ты упадешь на землю в конвульсиях, крича от боли, и тогда я вспорю тебе живот… разрежу кожу и плоть, разрублю кости и выпущу органы…

— Я п-понял! Стой! Я сделаю как ты скажешь, так что прекрати! — взревел Синдзи, прерывая бесстрастный монолог Эйри. Его лицо было абсолютно белое. Его «друзья» тоже побледнели.

Эйри довольно улыбнулась и убрала палец от горла Синдзи, переведя его в область живота. Как раз туда, где находилась почка.

— … Э, это так? Что же, хорошо, если ты понял, но только если ты действительно понял. В конце концов, ты просто трусливый дурак, который может лишь мучить беспомощную добычу, так что… Эй, ребятки! Возьмите тех идиотов без сознания и убирайтесь отсюда. После этого я отпущу его… а теперь проваливайте!

Никто не осмелился перечить Эйри. Побросав оружие и подняв их бессознательных товарищей, они сбежали так быстро, как только могли. Уходя, Ооноги бросил безрассудное:

— Я… я запомню это, плоская!

Эйри просто взглянула на него и полоснула рукой в сантиметре от его лица.

— Плоская грудь рулит! Маленькие сиськи лучшие! Размер А действительно крут!

И он быстро убежал за остальными.

Ее гнев потихоньку начал спадать. Она легко вздохнула и пнула револьвер подальше.

— … Ну, вот и кончилось. А теперь и ты вали. Не зли меня больше, Синдзи, извращенец. Не хочу пачкать мои идеальные ногти твоей паршивой кровью. — После этого она пнула Синдзи в спину так сильно, как только могла.

— Гья!!! — Синдзи полетел вперед и упал на четвереньки. Голова была опущена, так что невозможно было увидеть выражение его лица. Был ли это страх или стыд..? Его тело слабо тряслось. Его пальцы были в грязи.

— Хе… хе-хе… хе… ха-ха… ва-ха-ха… — Страшный смех раздался из все еще кровоточащего горла Синдзи. — Понимаю, мисс Эйри… Больше никогда не буду вмешиваться в твои дела. Только… — Медленно встав, Синдзи повернулся лицом к Эйри; он широко улыбался. — Пожалуйста, запомни это очень хорошо. Если тебе случится умереть, Эйри… я возьму тебя! Как мухи или гиены, я буду вдыхать запах смерти, а потом возьму твое мертвое тело… хе-хе-хе.

— …

— А сейчас до свидания. Я всегда буду рядом, выжидать нужный момент… Запомни это, мисс Эйри. — Оставив это проклятие, Синдзи спокойно ушел.

Глядя на его отступление, Эйри взяла револьвер с земли и одной рукой направила его в спину Синдзи.

— Лучше тебе умереть… бум. — Она сделала вид, что нажала на курок, а затем пожала плечами. Казалось, что она пропустила его слова мимо ушей…

Кёске очередной раз понял, что ни за что не хочет делать Эйри своим противником.

***

— … Тц. Ты жалок, Кёске. Что развалился? — Эйри подошла к Кёске, который сидел, прислонившись к стене. Помня о своих лезвиях, она толкнула Кёске большим пальцем и мизинцем и строго посмотрела на него.

— … И это наш лучший убийца? Да вы шутите! Какие двенадцать, ты вообще ни одного не убил. Если бы ты хотел, то они все были бы мертвы… так почему же?

— Ах, ну… это, понимаешь…

«Я хотел бы ответить честно, но не могу». — Тем более после того, как он узнал Эйри в роли Алой Мясорубки.

Кёске молча отвернулся, а Эйри снова вздохнула.

— … Знаешь, тебя сложно понять. Ты убил двенадцать человек, но все равно почему-то довольно очарователен. В этот раз ты не сказал нам, что тебя позвали сюда… и ты даже решил пойти. Ты странно себя вел, и когда я решила прийти посмотреть… ты был в шаге от своей смерти. Это все никак не вяжется вместе… что это было? — Отряхивая пыль, Эйри раздраженно болтала.

Кёске пытался понять, волнуется ли о нем Эйри или нет. Ее полузакрытые глаза выглядели уставшими, и он не заметил той жажды крови, которая была там совсем недавно. Как меч, который вернули в ножны, она полностью вернулась в свое обычное состояние.

Угрюмая девушка, которая, видимо, на самом деле волновалась за своих друзей. Он понимал ее еще меньше после того, как увидел ее в режиме Алой Мясорубки.

«Почему Эйри так себя ведет..?»

— Может я и очарователен, но ты ведь тоже? Ты головорез, убивший шесть человек. И как вершина этого — ты убила их с помощью лезвий на твоих ногтях. Почему ты решила спасти меня? И не только меня, но и Майну тоже. Ты все время во что-то вмешиваешься! И еще, ты сейчас никого не убила, лишь напугала.

— …

Эйри молча нахмурилась. После короткого молчания, усмехаясь, она взглянула на Кёске.

— Хах..? Не сравнивай меня с собой! Я их отпустила потому что решила, что их достаточно напугать. Я была полностью была готова перерезать им глотки. В отличии от тебя, у которого просто не было желания их убивать, я… другая. Вообще, я…

Замолкнув на секунду, Эйри всмотрелась в свои ногти. Она держала их сокрытыми до сих пор. Удивительно, как она их замаскировала. Они были разработаны специально для скрытных атак. Произведение искусства. Ногтевые лезвия «Сузаку». Они были кульминацией исключительной привередливости Эйри в отношении искусства убивать.

— Я не какой-то убийца-любитель, — прошептала она, продолжая глядеть на ее смертоносные ногти. — Я профессионал.

— … А? — Кёске совсем не понимал что она говорит. — Профессионал… в убийствах?

— Да, именно. Наемный убийца. В моем случае больше подойдет «ассасин». Люди, которые убивают в ходе какого-то события или те, кто делает это ради развлечения — любители. Те же, кто принимает просьбы или заказы на убийство — профессионалы… Вот почему я не убиваю бездумно. Я не делаю этого без причины или возможности прибыли. Ты ведь понял это, увидев мое скрытое оружие?

Прикрыв один глаз, Эйри подняла свои ярко окрашенные ногти. Это было слишком изысканное оружие для любителя, но в самый раз для профессионала. Но все же был один вопрос.

— Ты не просто убийца, а профессиональный убийца. Это я понял. По крайней мере, я думаю, что понял… Тогда, почему ты в таком месте? Исправительная Академия Пургаториум — это учреждения для реабилитации убийц, не так ли? Разве не странно, что такой человек, как ты, здесь?

Эйри состроила гримасу на замечание Кёске.

— … Хм.

Помолчав еще какое-то время, она угрюмо отвернулась.

— … Ничего необычного. Здесь нет особой причины. Я просто облажалась, вот и все. Меня заметили во время выполнения работы. Не спрашивай меня больше об этом, ладно?

Она взглянула на него своими как обычно полузакрытыми глазами.

Кёске не мог вымолвить и слова, находясь под таким тяжелым взглядом.

— …

— …

На некоторое время между ними воцарилась тишина, но ее развеял звонок, сигнализирующий об окончании обеденного перерыва и начале следующего урока.

***

— … и в этом причина. И то, что смертная казнь…

— Простите, я опоздала.

Передняя дверь со стуком открылась и Эйри зашла в класс.

Курумия, писавшая что-то на доске, вмиг остановилась.

Все взгляды вмиг обратились на вошедшего.

— Ох… Эйри, — удивилась Майна, широко раскрыв глаза.

Синдзи, Усами и Ооноги замерли.

Не удостоив их своего взгляда, Эйри тихо зевнула. Курумия не двинулась со своего места у доски.

— … Я опоздала из-за того, что во время обеда спасала Кёске от убийства этими парнями, а затем отводила его в лазарет.

Она бросила оружие, которое недавно принадлежало Синдзи и его дружкам. Там был и револьвер, принадлежавший Синдзи.

— Иииик!!! П-п-пистолет?! — Истерический вскрик Майны послужил сигналом для остальных. Шок, волнение и смятение… Пусть они и убийцы, но большинство из них впервые видит настоящее огнестрельное оружие.

В разгар суматохи раздался голос, обращенный к Курумии, которая до сих пор не сдвинулась со своего места.

— Допустимо ли, чтобы такая контрабанда ходила среди учеников, госпожа Курумия? Если у вас есть свободное время в перерывах между наказаниями, не могли бы вы что-нибудь сделать с этим? К счастью, Камия не пострадал, но… — Эйри нахмурилась. — Куда вы смотрите?

Кёске, весь в бинтах и пластырях, выглянул из-за двери.

— Ах, извините… блин, ты выбрала не лучший способ ей об этом сказать…

Он отвернулся, почувствовав укоризненный взгляд Эйри.

«Говорить об этом таким наглым тоном… Не выведет ли это Курумию из себя?»

Взглянув на Курумию, которая до сих пор не сдвинулась ни на шаг и никак не отреагировала на слова Эйри, Кёске робко ступил в класс.

Хруст! Кусок мела хрустнул в руках Курумии.

— … Понятно. Вы все сказали. Да, я поняла.

Кроша остатки мела, Курумия повернулась к Кёске и Эйри, слабая улыбка исказила ее лицо.

— … И? — Начала она тихо. — Это все, что вы хотели сказать?

Другой рукой, свободной от мела, она схватила металлическую трубу.

— Э? Постойте… почему вы хотите наказать нас?! — Кёске вздрогнул. — Мы ведь лишь жертвы..!

— Да, понятно. Теперь, это ведь все, что вы хотели сказать?

Тогда как Кёске отшагнул назад, Эйри сделала большой шаг вперед.

— … Есть какая-то проблема? Нет, конечно нет, — ответила она своим как обычно беззаботным голосом.

Бровь Курумии дрожала.

— Камия опоздал из-за того, что почти был убит другими студентами. Вина лежит на учителях, которые не могут обеспечить надлежащий надзор. Если вы хотите кого-то наказать, то вам следует начать с тех ублюдков, что напали на Камию.

— … Хмф. — Столкнувшись с таким упреком, Курумия надула щеки и замолчала.

Со стороны они выглядели как два надутых ребенка, которые просят маму купить им игрушку.

«У-удивительно… Эйри может противостоять Курумии!» — Что и следовало ожидать от профессионального убийцы. Ее нервы — это что-то!

Эйри сделала еще один шаг в сторону Курумии.

— Очевидно, что Камия ранен. Разве не естественно ему получить медицинскую помощь? Он и так пришел в класс, этого достаточно. Многие не смогут придти после того, как их избили.

Пожимая плечами, Эйри взглянула на свободное место в первом ряду. Едва узнаваемые остатки стола и стула все еще были покрыты пятнами высохшей крови, принадлежавшей Ирокезу. Сегодня — сначала утром во время исправительных занятий, а затем и после третьего урока — его наказали дважды и отправили в лазарет. Когда Кёске и Эйри были там, он еще не пришел в сознание и был подключен к искусственному вентилированию легких.

— Ирокез, хм? — Размышляла Курумия, проследив за взглядом Эйри. — … Это да. Я уже думаю, что пора убить этого мудака. — Видно было, что она его ненавидела. Давление на Кёске и Эйри немного спало.

«Наверное из-за того, что она вспомнила об Ирокезе. Видимо этого Эйри и добивалась».

— … Хмф. Этого достаточно. Если можете, то закройте глаза на опоздание Камии.

Наконец, Курумия развеяла напряжение. Она показала трубой Кёске, что он может войти.

— Быстрее займи свое место. А насчет тех идиотов, что напали на Камию… Я убью вас позже… Время идет! Вернемся к уроку! — Она плюнула, смотря на револьвер, лежащий на кафедре.

Эйри довольно наблюдала, как Синдзи и его дружки побледнели при обещании Курумии наказать их. Расслабившись, она направилась занять свое место…

— Куда ты идешь? Я не помню, чтобы прощала твое опоздание тоже, Акабане!

— …?!

У нее был свирепый тон. Эйри остановилась, а Курумия махнула трубой в сторону ее лица. Без всяких предупреждений. Удар был настолько быстрый, что черты трубы размылись.

— … Чёрт!!!

Удар задел волосы Эйри. Слегка наклонив голову, она избежала летального урона, и когда Курумия потянулась к ней, она сама сократила дистанцию между ними.

— … Что вы делаете, госпожа Курумия?

Эйри тихо заговорила, ее ногти правой руки были прижаты к горлу Курумии. Сверху вниз она пристально следила за каждым ее движением.

— … О? — Глаза широко распахнуты, на лице появляется небольшая ухмылка. Ее детский смех раздался в тишине класса.

— Что я делаю, спрашиваешь… интересно. Странные слова для того, кто угрожает учителю ногтевыми лезвиями. Это я должна спросить, Акабане. Что ТЫ делаешь? Надеюсь, ты готова к тому, что с тобой произойдет.

Даже с приставленными к горлу клинками — и, видимо, знающая о ее скрытом оружии — Курумия не теряла самообладания. Она даже хищнически смотрела на Эйри.

— …

Эйри молчала, столкнувшись со своей учительницей.

— Хе-хе-хе… что же, тогда… — продолжала Курумия. — Поскольку ты так старалась, я дам тебе несколько вариантов. Первый: ты послушно уберешь свою руку и затем получишь свое наказание. Второй: я силой уберу твою руку и затем ты получишь свое наказание. Третий: ты убьешь меня и избежишь наказания. Выбирай. Что тебе больше нравится?

Услышав третий вариант, Эйри широко раскрыла глаза. Кусая губы, она уставилась на Курумию.

— … Убить учителя? Вы, должно быть, шутите. Не может быть, чтобы я могла сделать что-то такое…

— Я не возражаю.

— … Хах?

— Ты можешь убить меня здесь и сейчас, и за этим не последует никакого наказания. Это моя проблема, если я не могу качественно следить за вами. Ты так не думаешь..? Что такое? Тебе не о чем беспокоиться. Ты все равно не смогла бы меня убить без моего разрешения. Если ты потом объяснишь ситуацию, то все будет хорошо. Все здесь свидетели. Поэтому, не стесняйся…

Курумия отбросила железную трубу и подняла руки. Тоном, не соответствующим этой покорной позе, она приказала;

— Убей меня.

— …?!

В этот момент Эйри вздрогнула, как будто ее тело поразил электрический ток. Пальцы, прижатые к шее Курумии, стали заметно дрожать.

— Что такое? Чего ты боишься? Если собираешься сделать это, то сделай. Тебе просто нужно проткнуть мою шею кончиками лезвий. Это ведь просто! Для Алой Мясорубки уж точно. Хе-хе-хе.

Жестоко улыбнувшись, Курумия медленно проговаривала это, как будто мучая Эйри.

— Я… я…

Ее алые глаза тряслись.

Она тяжело дышала, лицо побелело.

— Что? Что случилось, Акабанэ… Эйри Акабане. Мне помочь тебе? — Спокойно говоря, Курумия начала приближаться. Без сомнения, она собиралась сама вогнать лезвия в свое горло.

— Ах… чт…

Испуганно вскрикнув, Эйри одернула руку и отпрыгнула, трясясь от страха. Собравшись, она взглянула на шею Курумии. Там остались лишь небольшие следы от ее ногтей. Вздох облегчения вырвался из губ Эйри. Она успокоилась, а затем и сдалась, повесив голову.

— …

— Ох, вот оно что..? Понятно. Таков твой выбор, Акабане? — Тихо спросила Курумия. Детская улыбка давно исчезла. Она схватила более высокую Эйри за плечо и потянула к себе.

— Вот поэтому ты до сих пор девственница — Ржавый Ноготь, — прошептала Курумия в ухо Эйри и стукнула ее в живот лезвиями ее же руки.

Тихий вскрик. Стройное тело Эйри согнулось пополам.

Без промедления Курумия впечатала колено в челюсть Эйри.

— Эйри?! Эйрииии!!! — Одновременно крикнули Кёске и Майна.

Эйри рухнула назад.

Стук.

Она упала с громким звуком.

— Эй, уроды. Заткнитесь и смотрите… не двигаться. Если двинетесь, я убью вас.

Низкий рычащий голос Курумии остановил Кёске и Майну, которые уже вскочили со своих мест.

В ее правой руке вновь появилась труба.

Кёске и Майна наблюдали, стиснув зубы, как Курумия ткнула Эйри в щеку окровавленным концом трубы. Эйри, лежащая лицом вверх, застонала.

— Правильно, что раненый Камия пошел в лазарет. Это я могу понять… Однако, Акабане. С какой это стати ты решила его сопровождать? Я не вижу на нем таких ран, при которых он не мог бы сам идти… Может, вы там тайно повеселились? Хм?

— Ха?! Ч-что вы такое говорите… абгх?! — Эйри открыла рот, чтобы высказать возражения, но Курумия заткнула его железной трубой. Эйри пыталась увернуться, но Курумия ловко орудовала трубой, так что быстро вновь заткнула ей рот. Эйри тяжело дышала. Труба вскоре была вся в ее слюне.

— Э… Эй… мгх?! П-прекратите это… гнх!!!

— Ох-хо, что такое? Ты покраснела! Только не говори мне, что ты там внизу тоже девственница? Хе-хе-хе… Лаааадно, тогда... я проверю. Если ты окажешься «чистой», то я все прощу. Это будет доказательством того, что ты не пропускала урок с Камией, да?

С легкой улыбкой Курумия убрала изо рта Эйри, чтобы ввести ее под юбку.

— Чт… С-стойте… ах…

— Прекратите, вы, извращенная лоли учительница.

Не желая больше наблюдать за этим, Кёске встал и схватил Курумию за руку.

Ее веселье неожиданно прервали, Курумия повторила:

— … Лоли?

Ее глаза застила жажда крови.

— Кё… Кёске…

— Молчи.

Эйри подняла голову, желая что-то сказать, но Кёске не отвел своего взгляда от Курумии. Даже столкнувшись с ее ужасным, дьявольским выражением, исказившим ее детское лицо, он говорил властным голосом.

— Это был я. Я попросил ее сходить со мной. До этого она спасла мне жизнь. Она не сделала ничего, за что ее можно наказать… только я. Только я был не прав! Если хотите кого-то наказать, то накажите меня, тупая малышка!

Кёске только закончил кричать, как сразу получил удар трубой по лицу.

— Га!!!

Отброшенный, он рухнул на пол. Чудо, что все его зубы остались целы. Это был первый раз, когда он получил трубой Курумии, и это было удивительно.

«Откуда столько силы у такой малышки?»

— Похоже, ты все же хочешь умереть после всего… прекрасно для меня. Как ты и хочешь, я размажу тебя.

Следующий удар последовал в живот. Хорошо, что он сегодня ничего не ел. Быстрее, чем он смог подавить рвотный позыв, еще один удар пришелся на ребра Кёске. Когда он понял, что ребра, вероятно, сломаны — новый удар, уже в бедро.

Вместе с яростью Курумии, обрушившейся на него, мир окрасился в красный…

— Кёске?! По-погоди, Кёске..!

«Не подходи».

Его сознание быстро угасало. Кёске собрал все свои силы, чтобы своим умоляющим взглядом сказать Эйри держаться подальше. Его взгляд поплыл, и он уже не увидел, прислушалась ли Эйри к его просьбе.

«Меня сейчас опять стукнули по ребрам? Не знаю».

Его отбросило и он влетел в стену, стукнувшись головой, но он уже этого не чувствовал.

Снова и снова, снова и снова — удары приходили сверху, снизу, слева и справа один за другим. Мир Кёске пошатнулся. С каждым ударом его сознание продолжало угасать. Глубокая багровая бездна почти поглотила его.

— Хм… вот и все, Камия. Сдохни!

Бам! Последний мощный удар обрушился на его голову и мир начал тускнеть и растворяться.

— Кёёёёскеееее?! — Во тьму вторгся чей-то крик.

Кёске потерял сознание.

***

Мягкий свет проникал через металлические решетки на окнах. Лазарет, в котором очнулся Кёске, был тихим и спокойным. Глядя на пятнистый потолок, он несколько раз моргнул и затем медленно попытался подняться.

— … Кёске? —Тонкий голос раздался рядом с ним. Эйри, сидящая на складном стуле, смотрела на Кёске с удивлением. В ее глазах стояли слезы.

— … А тебе можно пытаться сесть? В плане, ты в порядке?

— Мм, да, — ответил он. — Мне лучше, чем я ожидал. Все же я к такому привык. Мое тело всегда было довольно крепким.

Голова, грудь, конечности. Он пострадал во многих местах; однако, Кёске часто дрался и привык к различным травмам. Если это просто боль, то терпимо.

К счастью, он отделался лишь многочисленными синяками, порезами и несколькими сломанными костями.

«Должно быть, она все же сдерживалась».

Несмотря на ее поведение, Курумия все же учитель. Не важно, как много раз она скажет «я убью тебя», она не может на самом деле убить ученика.

— Ладно, Эйри… ты в порядке? Тебе должно было быть непросто после этого.

— … Не особо, — прошептала Эйри и отвела взгляд. — … Все пришло в норму после того, как тебя отнесли в лазарет. Прямо как тогда, когда наказали Ирокеза. И мне ничего не было после этого… Благодаря одному дураку, который спас меня. Так что… ну, знаешь… — Эйри запнулась, как будто ей было трудно сказать следующие слова, а затем взглянула на него со слезами на глазах.

— Сп… спасибо тебе, Кёске.

Ее голос был мягким, даже ласковым, и легкое стеснение, отразившееся на ее щеках, заставили участиться пульс Кёске.

— … Д-да ничего, — Заикаясь, Кёске отвернулся.

Из-за того, что до этого она вела себя отстраненно, Кёске не знал, к чему может привести такая смена настроения. Эйри, видимо, думала так же, держа свои руки на коленях.

Это была та ситуация, которая не могла не быть неловкой.

Кёске наконец-то решил сменить тему.

— К-кстати… уроки уже кончились?

— … Да. — Эйри тоже была рада сменить тему разговора.

— Ах, эм… а как там Майна и Ренко? Они не с тобой?

— … Нет. Я попросила их пустить меня одну.

— Ох, вот оно что..? Хей, когда ты сказала, что попросила… а почему ты решила придти одна?

— Потому что есть кое-что, что я хочу тебе сказать… лично. — Эйри подняла взгляд, чтобы посмотреть на него, и в ее алых глазах Кёске увидел решимость.

— … Хах? Что-то, что ты хочешь мне сказать? Что? Ты зашла так далеко, чтобы остаться тут одной…

Сердце Кёске бешено билось. Взволнованный, он огляделся. В лазарете, полном различных шкафов с лекарствами, кроватей и медицинских инструментов кроме них никого не было. Похоже, что даже медсестра отсутствовала.

Весеннее солнце бросало свои лучи на Эйри, которая сидела, положив руки на край кровати.

— По правде, Кёске, я…

— П-погоди… Погоди минуту, Эйри! Я не уверен, что готов к…

Игнорируя его протест, она наклонилась вперед.

— Я никогда никого не убивала.

— … Ха..? — Кёске был совершенно ошеломлен; это оказалось не то признание, о котором он думал.

«Она никогда никого не убивала? Эйри? Не может быть. Это не может быть правдой. Мне, наверное, послышалось».

В конце концов, Эйри была профессиональным «ассасином».

— … История о том, что я убила шестерых, полная херь. Я никогда никого не убивала. Я пыталась, но не смогла никого убить… Шесть — это не число людей, которых я убила. Это число людей, которых я не смогла убить. Я провалилась в качестве «ассасина»… понимаешь?

Губы Эйри сложились в самокритичную улыбку.

Кёске глубоко вздохнул в том момент, когда Эйри резко приставила к его горлу свои смертоносные ногти.

— … На протяжении многих веков семья Акабане является известной семьей ассасинов, верно служащих своим хозяевам. С раннего детства меня тренировали убивать, но… ты будешь смеяться… Я не получила самое главное — смелость. Но, я была талантлива, так что мне давали много попыток… и каждый раз я проваливалась. Я упорно работала, чтобы это больше не повторилось. Но каждый раз я никак не могла убить. И вот, во время моей последней попыткой — которая была уже шестой — я крупно облажалась. Кто-то меня заметил и меня арестовали. Под предлогом изгнания меня из клана они были рады упечь меня сюда.

Убрав ногти от шеи Кёске, Эйри укусила губу.

Потирая свои ярко-красные ногти пальцами другой руки, она продолжила:

— … Они мне дали прозвище Ржавый Ноготь. И это не из-за ржавых пятен крови, а из-за того, что мои лезвия заржавели. Ржавчина пожрала тело — пожрала все тело Акабане, не оставив целого места. Такой дефектный* ребенок родился в такой выдающейся семье…

— Эйри, ты…

Кёске не мог скрыть своего замешательства.

«Да это ведь ложь? Разве могла эта девушка никого не убить?»

Конечно, когда Курумия приказывала ей убить ее, реакция Эйри не была похожа на реакцию закаленного убийцы. Ее не пугали угрозы Курумии или что-то подобное… Если она боялась именно самого акта убийства, то он мог понять, но…

— Эй, Кёске… скажи мне. Как ты убил? Просто, перед тем как убить, ты думаешь… о человеке, о людях, которые заботятся об этом человеке и о которых заботится он… в смысле, ты ведь думаешь об этом тоже, ведь так? Даже если ты убиваешь одного, его смерть может принести боль очень многим людям, которая даже больнее смерти… ты причиняешь им боль, вызываешь грусть, заставляешь их чувствовать себя горько — вот об этом я постоянно думаю. Я всегда думаю и думаю, думаю и думаю, думаю и думаю… и в конце, я не могу забрать их жизнь… я не могу совершить убийство.

Эйри низко повесила голову, и она сильно сжала простынь обеими руками. Заостренные концы ее ногтей — в сумме шесть лезвий — разрезали тонкую ткань. Рядом с ее рукой упала капля. Слышались тихие всхлипывания.

— … Несмотря на это, на моем последнем задании мне удалось поразить жизненно важную точку. Я решила перерезать горло сзади. Неимоверное количество крови вытекало, и его лицо стало абсолютно белым… я подумала, что убила его. От этого я потеряла сознание. А остальное я рассказывала за обедом. Я была арестована, а моя цель выжила. Семья Акабане меня бросила… каждый день и каждая ночь для меня как кошмар. Страх, который я чувствовала, пытаясь его убить, отвращение к самой себе… Стыдно признавать, но даже сейчас я не могу нормально спать.

Эйри протерла глаза, усмехнувшись.

«Так вот почему у нее всегда полузакрытые глаза. Она просто сонная».

Ярко-красные глаза мерцали за завесой слез. Она умоляюще посмотрела на него.

— Эй, Кёске… скажи мне! Ты ведь убил двенадцать человек?! Даже такой мягкий парень как ты способен убить?! Что мне сделать, чтобы и я могла убивать? Скажи мне… пожалуйста. Ты единственный, кого я могу спросить. Майна убила не по своей воле, а Ренко очень загадочная… так что, я спрашиваю тебя, Кёске. Научи меня. Если ты откажешься, я… как человек, воспитанный убивать, я… у меня не будет причины жить. Разве ты не понимаешь?

— …

Кёске молча смотрел на нее в ответ. Эйри отбросила маску Алой Мясорубки и профессионального убийцы; под ними скрывалась обычная хрупкая девочка. Ее агрессия и пренебрежительное отношение, вероятно, были лишь прикрытием, в котором отразились ее страх и беспокойства, которые она испытывала, находясь в мире, полном убийцы. Если бы это было так…

Смотря в ее ясные, опухшие от слез глаза, Кёске готовился к худшему. Кёске решил отбросить свою маску и показать ей свое истинное лицо так же, как это сделала она.

— … Просто. Это невозможно, Эйри. Я не могу научить тебя чему-то подобному.

— Что?! Почему нет?! Почему ты не хочешь учить ме…

— Потому что я сам никого никогда не убивал.

— Чт..? — Эйри положила руки на плечи Кёске и приблизилась. Ее рот раскрылся от удивления. У нее было такое же лицо, какое недавно было у Кёске.

Он продолжил с горькой улыбкой:

— То, что я убил двенадцать человек… это ложное обвинение. Я просто обычный парень, который даже в магазинах никогда ничего не крал, не говоря уже об убийстве кого-нибудь. Я просто немного устойчивее к травмам, чем другие люди. Я держал это в секрете все это время, но… я думаю, что тебе я могу сказать.

— … Ложное обвинение? Обычный парень? Просто немного устойчивее? — От удивления она перешла к разочарованию — или, возможно, к облегчению — а затем и к недоумению.

— … Ты шутишь? По крайней мере, последнее точно ложь…

— Я не лгу. Это все правда. Я не могу ответить на вопрос об убийстве. Но… — Он взял руки Эйри и мягко убрал их со своих плеч.

— Я понимаю, что значит ненавидеть убийства. Мне не очень нравится это, но я понимаю, почему ты так хочешь научиться убивать. Ты о многом думаешь, и поэтому не можешь убить свою цель? Ну конечно так и будет! Люди, которые могут бездумно убивать, безумцы. Будь то «любитель» или профессионал… Я не прав?

— Ты не прав. — Мгновенно ответила Эйри. Взглядом, острым, как мечи, она смотрела ему в глаза. — … Такая точка зрения принадлежит приличному обществу. В этой преисподней неспособность убить — безумие. Это противоречит логике, морали и правде. Мы с тобой живем в разных мирах. И если наши миры отличаются, то и ценности…

— Ценности? Мы одинаковые, понимаешь? Хоть ты и живешь в криминальном обществе, но ты нормальная. Ты не отличаешься от меня… в смысле, вот что ты будешь делать после того как выйдешь отсюда? Если ты пробудешь тут три года и попадешь в нормальный мир…

— Это невозможно… абсолютно невозможно.

— Почему?! Твоя семья отказалась от тебя. Или я не прав..? Они бросили тебя здесь. Сделали бы они так без особой причины? Как будто им было трудно тебя оправдать…

— … Ты не прав. Все не так. Есть одна причина, но… — Отвернувшись, Эйри колебалась.

— Но? — Настаивал Кёске.

Не смотря ему в глаза, она продолжила:

— … Смотри. Ты здесь по ложному обвинению, так? Мир, из которого ты пришел… ты хочешь вернуться? С этого дня и на протяжении трех лет тебе придется вести себя как Складской Мясник и терпеть все это… пусть так. А место, в которое ты планируешь вернуться — останется ли оно таким же для тебя? Будут ли тебя там ждать?

— … Да, будут. — Кёске подумал о своей семье, и уверенность отразилась в его голосе. Оне сломается до тех пор, пока не увидит Аяку, пока не извинится перед ней. Он ни за что не сдастся.

— … Серьезно… — Прошептала Эйри, ее взгляд затуманился. Кусая губы, она хотела что-то сказать. Выглядела она очень нерешительно.

Кёске же продолжал молчать и внимательно смотреть на нее. Прошло десять секунд, затем двадцать, тридцать…

— … Понятно. В таком случае, мне нужно тебе кое-что сказать.

Кёске бессознательно ахнул, увидев холодную, безжалостную решимость в ее глазах. Этот холодный, острый взгляд пронзал его насквозь.

— Для начала, прости, что я сразу скажу суть. Даже если ты продержишься эти три года, ты уже никогда не сможешь вернуться к своей прежней жизни.

— … Ха? Нет, я вернусь. В смысле, это же исправительная академия для уби…

— … Не правильно. — Отрезала Эйри.

Его надежда была как паутинка, за которую он цеплялся в этом аду, наполненном убийцами. Она же сказала ту правду, которая с легкостью перерезала эту нить.

— Исправительная Академия Пургаториум — это не школа, в которой реабилитируются убийцы… это место, где содержат людей, у которых уже есть опыт в убийстве, и готовят их, устраняя все слабости и недостатки. Это училище, в котором выращивают профессиональных убийц.

1. ↑Перевод стихотворения Александры Родсет. Ду Фу — китайский поэт.
2. ↑Вообще там слово «cleavage», но тогда не подойдет к «уверенности»(confidence).
3. ↑Скриминг Мэд Джордж(урожд. Дзёдзи Тани) — мастер спецэффектов. Делал маски для Slipknot(если я ошибся, то не пинайте, я о них особо не знаю).
4. ↑Слэм — действие публики на музыкальных концертах, при котором люди толкаются и врезаются друг в друга.
5. ↑Я считаю, что здесь все же лучше подойдет «дефектный», а не «дефективный».