1

Ламбер убил одного из мудрецов «Горшка жуков» и теперь бежал по святому городу в поисках спуска в туннели, где находился кардинал Зебедая. Если в соборе собирались высокопоставленные персоны, значит там и должен быть вход, потому туда мужчина и направлялся.

Но когда увидел обрушившуюся каменную гору, сменил направление. Ламбер сменил направление и остановился перед кучей обломков.

— Серьёзный бой, — пробормотал он.

Кучей камней стала «Башня упокоения». Чтобы одолеть «Рыцаря кровавого тумана», её сжёг один из святых столпов Йохан.

Ламбер не мог знать об этом, но было понятно, что тут столкнулся кто-то из верующих и восьми мудрецов. При том, как была обожжена башня, и исходя из того, что половина столпов уже мертва, Ламбер предположил, что Йохан решил забрать с собой кого-то из мудрецов.

Мужчина представил образ молодого парня, скрывавшегося за маской безразличия. Хоть он и был оружием королевства, одним из святых столбов, всё ещё оставался человеком. И не смог пережить эту трагедию.

— ... А я хотел поговорить с ним ещё раз, — обронил Ламбер, направляясь к развалинам. Найти путь в туннели было важно, но мужчина не мог отказаться от убийства мудрецов. Если здесь кто-то из них раненный, его нельзя было упускать. Он должен был устранить всех.

Если там кто-то близкий к бессмертным вроде «Плетущего истину» и «Горшка жуков», они могли выжить, даже после такого. Здравый смысл не распространяется на магов, отбросивших мораль. Они стараются выжить так, как никто не ожидает. Опасно было считать, что они умрут после такого.

Ламбер разбрасывал камни большим мечом. Его восприятие нежити улавливало зловещую ману. Этот кто-то слаб для восьми мудрецов, но кто-то там был.

И вот под грудой обломков он нашёл. Повреждённую чёрную броню.

Ламбер понял, что это «Рыцарь кровавого тумана», с которым он уже сражался. Он помог сбежать «Горшку жуков» и хоть лишился руки, смог уйти сам. Доспехи принадлежали именно ему. Зловещая мана ощущалась именно от доспехов.

Чёрные доспехи были из Дарлайта, необычного металла, который восстанавливался благодаря мане владельца. То, что броня не восстановилась, означало, что «Рыцарь кровавого тумана» погиб при обрушении башни.

«Однако... Почему?»

На доспехах не было ни крови, ни кусков плоти. И внутри они похоже были полыми. Будто изначально они были пустыми.

«Но этого не может быть».

Ламбер уже успел отрубить врагу руку. Внутри доспехов точно кто-то был.

Кто-то мог забрать доспех. Но было не ясно, что будет, если его снять. Пустая броня была странной, но это были обычные доспехи.

Всякое бывает. При жизни Ламбер слышал про доспехи, внутри которых никого не было.

Одна страна, исчезнувшая во время войны, Лораул. Их генерал Бартия в последнем сражении один сражался против нескольких сотен солдат, и в конце ему снесли голову из слепой зоны. Однако внутри доспеха никого не оказалось.

Страна была уничтожена, она исчезла посреди войны. И генерала Бартию Ламбер считал чем-то вроде байки. Однако на «Рыцаре кровавого тумана» были доспехи из Дарлайта и он владел техниками той страны.

Если рыцарь выжил, с этими доспехами мог быть связан секрет его слабости. Однако Ламберу некогда было разбираться с доспехами.

И если тут ничего нет, то он зря потратит время. По крайней мере, способности Ламбера подсказывали ему, что здесь нет мудрецов. Владелец брони был мёртв или же находился где-то далеко.

Подумав немного, Ламбер решил уйти. Если продолжит оставаться здесь, мудрецы могут убить кардинала Зебедаю. Изначально мужчина пришёл в этот город, чтобы оценить главу инквизиции.

Пока не явился сюда, Ламбер был об инквизиции не лучшего мнения. Но теперь он понимал, что эти люди — сдерживающий фактор для «Свистящего демона». Пока они явно уступали, но вывод руководства был важен.

Если кардинала убьют, инквизиция может уже не оправиться. Больше затягивать было нельзя.

Собор в центре города был уже опустошён. Жрецы либо были мертвы, либо стали пищей. А съевшие их жуки тоже все передохли и просто лежали на земле.

Ламбер стал осматривать собор, наполненный запахом смерти. Здесь должен был находиться скрытый проход, по которому сбежал кардинал Зебедая.

2

Под святым городом Хайнстией был вырыт огромный тайный туннель. Он расходился точно паутина, тут были девять входов.

Все выходы были тщательно скрыты, случайно их было не обнаружить. Даже если проход обнаружат, место напоминало лабиринт с множеством путей для бегства, и выследить того, кто хорошо разбирался в этом месте, было попросту невозможно.

По туннелю шла группа в десять человек.

— Вот ведь, ги-хи-хи... Попытались убить меня в святом городе. Вот только охрана была готова к побегу, — говорил шедший впереди старик. У него был большой подбородок и орлиный нос. Это был глава инквизиции кардинал Зебедая. — Была бы возможность, хотелось бы отрезать конечности и выдавить глаза, а потом навечно отправить на скотный двор. Но к сожалению не понятно, чем они занимаются, и поймать их не получится. Убивайте друг друга и похороните хотя бы на одного еретика из «Свистящего демона» больше, дети мои, — низким голосом кардинал засмеялся.

— Не слишком горячитесь, кардинал. Перед вами подчинённые. И пусть мы не можем командовать в нашем положении, мы должна сосредоточиться на минимальном ущербе. Если мы, четыре великих святых столпа, падём, существование инквизиции окажется под угрозой, — сказал худой и низкий старик, следовавший чуть позади и сбоку от Зебедаи. Это был Симон, главный среди столпов и епископ святого города Хайнстия. Он сопровождал кардинала, чтобы помочь ему в целости покинуть город.

Следом за Зебедаей и Симоном шли восемь подчинённых епископа.

— Разве я могу не горячиться? Я живу, чтобы убить их. Трусливо прятавшиеся прогнившие крысы объявились в моём саду. Разве тут можно чему-то радоваться?

— Я понимаю ваши чувства, кардинал.

— Ги-хи-хи... Сожалею я лишь о том, что вынужден уйти, и не увижу их смертей. Но тут ничего не поделаешь. Я должен выжить, чтобы убить их хотя бы на одного больше. Это так весело, что я не могу сдержать смех. Я уже успел позабыть это чувство. Сколько же десятилетий успело пролететь? — голос кардинала был полон энтузиазма. На невинном лице была улыбка демона. — Ах, ах, я жил ради этого дня. Нет, ради того, что будет. После этого дня королевство поймёт свою несостоятельность! Чтобы противостоять врагу, нужна вера на грани одержимости и моя инквизиция! Наконец королевство поймёт! Я был прав!

— Кардинал, — Симон окликнул его. Но тот не слушал и продолжал говорить:

— Инквизиция будет повсюду в этой стране. Мы ограничим всю магию за пределами церкви и подарим боль тем, кто будет возражать. Опасные ростки должны получить небесную кару. Тогда больше не будет таких магов как они. Никто не сможет противостоять мне! Это испытание, дабы очистить королевство Региос и возродить его!

— Остановитесь, кардинал.

— Хо?

Зебедая замолчал и остановился. Симон поклонился, вышел вперёд, свёл руки и прикрыл глаза. И где-то через десять секунд повернулся к кардиналу.

— Кардинал, нас преследуют. Скорее всего пришли от ворот земной птицы. Про эти туннели знают лишь немногие в инквизиции. Неужели их кто-то направил?..

Вначале Зебедая оставался безразличных, а потом рассмеялся.

— Никаких проблем. Ведь ты с нами, Симон. От твоих глаз и божественной длани не ускользнёт никто. Я жалел, что тебе не доведётся сражаться. Истерзай их тела, разбей головы и убей. Пусть пожалеют. Не о том, что явились сюда, а что вообще родились.

— Однако численность необычна. Противник положился на монстров-насекомых и задействовал небольшое число элиты, как мы предполагали.

— Отлично, чем больше злодеев убито, тем лучше. Так сколько их?

— Я ощутил двадцать. Расстояние большое, так что я мог ощутить не всех, возможно их вдвое больше. К тому же они перекрывают пути так, будто знакомы с этим лабиринтом. Это не жуки и не нежить, а живые люди.

— Хо-хо, и правда много. Четыре десятка грешников, сбившихся с пути, ги-хи-хи-хи... Как интересно.

Симон с упрёком прищурил взгляд:

— Кардинал, наша цель — покинуть святой город в целости.

— Знаю. Но мы же должны раздавить преследующих нас крыс? Полагаюсь на вас.

Группу кардинала Зебедаи вёл Симон, думавший в первую очередь о том, как уйти от преследователей. Но вот он снова прикрыл глаза, ощутил, что вокруг, и покачал головой.

— Что такое, Симон?

— Они действуют сплочённо. Значит знают, как обустроен лабиринт, — сообщил старик кардиналу. Эти слова заставили напрячься подчинённых епископа.

— Хо... Хм.

Кардинал холодно улыбнулся и замолчал.

Туннели были последним средством защиты важных персон и оставались совершенно секретными. Очень немногие в инквизиции знали о них. Скорее всего кто-то их предал.

— Однако я не могу себе представить, что среди нас есть предатель. «Свистящий демон» за долгие годы за счёт множества жертв мог использовать стёртую из истории магию. Они могли промыть мозги или извлечь информацию из трупа...

Услышав это, Зебедая низким голосом рассмеялся:

— Понятно, о, понятно... Это хорошие новости.

— Хорошие?

— Если поймаем их, сможет добыть полезные техники. С умениями демонов можно с лёгкостью взять под контроль королевство Региос.

— ...

Симон не смог ответить на слова кардинала, а его подчинённых это шокировало. Всё же страна молчит о том, что инквизиция использует запрещённые методы.

Однако слова Зебедаи были экстремистскими. Он рассматривал инквизицию как личное орудие.

Кардинал посмотрел на подчинённых:

— ... В этой стране многие позабыли про веру. Магия с лёгкостью превращает грешника в демона. И тогда трагедия может повториться. Наши руки слишком коротки, чтобы связать каждого. Только божий суд может гарантировать мир в стране.

Зебедая выставил свой орлиный нос и сжал кулак, говоря это.

— Сейчас слишком много свободы. Если все последуют за мной, уничтожат запрещённых магов, то больше не повторится ни одной трагедии, но они лишь глупцы, не понимающие меня. Я должен стать вторым святым Хайнсом и вести эту страну.

— Воистину так, кардинал, — Симон поклонился. Его подчинённые тоже поклонились Зебедае. Гнев на лице кардинала сменился на мягкую улыбку.

— Горячность — моя дурная черта. Итак, Симон, ты остановился, потому что действия преследователей изменились?

— Да, так и есть. Так нас скоро окружат. Один я бы мог прорваться, но мне надо думать о вас, потому надо выбирать проход, где меньше врагов и пробиваться. Я бы хотел испытать врага, — сказал Симон, указывая на дорогу. — Вот эта дорога. Их там пятеро, но проблем быть не должно. Я разберусь с ними, а остальные пока защитят кардинала.

Вслед за Симоном двигалась свита кардинала. Через какое-то время старик сообщил.

— Кардинал, они почти здесь.

Когда он сказал об этом, появились пять человек в робах и с разнообразным оружием.

— Это Зебедая!

— Убить!

Симон закрыл глаза и подпрыгнул. Его миниатюрное тело исчезло.

— Куда...

Шеи двоих человек впереди оказались сломаны, а сами они отлетели к стене. Симон пнул их вправо и влево. Третьему он пронзил глаза, а четвёртому рукой пробил грудь и раздавил сердце.

Пятый начал размахивать мечом. Симон ударил по боковой части оружия пальцем. Меч описал круг и угодил владельцу в живот.

— О, великолепно, Симон! Ты разобрался в одно мгновение со всеми свиньями! — смеялся кардинал Зебедая. Симон поднял за горло того, кому он выбил глаза.

— ... Они могли быть возбуждены и обладали странной силой, но на деле любители. Как-то слабо для солдат «Свистящего демона».

Симон знал технику «мысленный взгляд», которая позволяла на расстоянии определить ману. Он не полагался на зрение, так что слепых зон у него не было, и мог понять состояние цели, даже если она была без сознания. «Мысленным взглядом» владели несколько членов церкви Хайнс, но уровень Симона был за гранью человеческих сил.

Помимо этого епископ владел боевыми искусствами под названием «божественная длань». Этот стиль опирался не на грубую силу, с помощью маны он позволял использовать скоростные атаки. Скорость в сочетании с небольшим телом и «мысленным взглядом», позволявшим видеть, что происходит вокруг, давали возможность побеждать врагов до того, как они успевали сообразить, что происходит.

Всё просто, но отразить подобное сложно. С того времени, как Симон начал использовать эту технику, его ещё ни разу не ранили.

Симон прошёл через «Тринадцатый путь духовного пробуждения», и в результате его признали главой святых столпов. Надо было тринадцать лет просидеть на камне с зашитыми глазами. Обычный человек умер бы от голода через семь дней или просто сошёл с ума от сложной тренировки. Никаких перерывов, более трёхсот верующий пытались пройти через это и погибли. Симон был третьим человеком в истории, кто справился с этим.

— Ну-ка, покажи своё лицо.

Старик снял с мужчины капюшон. Это был самый обычный человек.

— У-убей меня... Мне нечего сказать... — выдавил из себя мужчина.

— З-Зайл!.. — сказал дрожащим голосом один из подчинённых Симона.

— Ты его знаешь?

— Он один из верующих. Не так давно он исчез из Хайнстии...

— ... Почему один из верующих среди «Свистящего демона»? — в голосе кардинала ощущался гнев. Последний нападавший Зайл усмехнулся.

— Что смешного, еретик?!

На его угрожающий тон человек никак не отреагировал.

— Кардинал... Похоже на них наложена какая-то магия. Для обычного человека он невероятно силён, и в потоке маны что-то необычное. Раз информация о туннелях стала известна врагу, мы предполагали, что у них есть что-то вроде промывания мозгов, — удерживая Зайла, сообщил Симон.

— Понятно... Простая, но действенная техника промывки мозгов. Да уж... Хотелось бы поймать и взять под контроль такое. Только так можно спасти бесполезных глупцов этой страны, — Зебедая довольно улыбнулся.

— Ты ничего не видишь... Потому умрёшь.

Свои раздавленные глаза Зайл направил на кардинала и хриплым голосом решительно проговорил.

— Как поступим, кардинал? Если ему промыли мозги, пытать нет никакого смысла.

— Ну да, пустая трата времени, — сказал Зебедая и низким голосом рассмеялся. — Тогда за дело. Фруктовое наказание. Раз пытать смысла нет, и ему промыли мозги, мне он не нужен. Бедный, глупый Зайл.

— ... Понимаю.

Симон подал сигнал подчинённому, велел держать Зайла. А от другого принял мифриловый кинжал.

— Эй, сними робу, — отдал приказ старик, и подчинённый снял с мужчины робу. Симон сделал горизонтальный надрез.

— Вы что задумали...

Лезвие кинжала опустилось, срезая плоть. Изо рта Зайла вырвался крик. Симон взял срезанную кожу и убрал в сторону. Старик приблизился к уху Зайла.

— Когда закончу с животом и грудью, перейду к лицу. Щёки, веки, губы, уши, нос. А потом скальп. Заниматься всем телом времени нет, потому к сожалению закончу на этом. Обычно на это уходит много времени, но в этот раз я закончу быстро. Возможно это можно считать везением. Ну что, Зайл? Есть что сказать?

— Если скажу, если скажу, вы сразу меня убьёте?.. — слабым голосом заговорил он.

— Нет, не убью. Возможно даже исцелю. Может даже ещё не поздно для твоих глаз. Я сделаю всё, что пожелаешь.

— Я, я...

Зайл всё ещё был нерешителен. Но вот он прикусил губу и незрячими глазами посмотрел на Симона.

— Тогда прыгните в огонь и умрите! Вот моё желание! Вы, демоны!

— ... Я увидел нерешительность. Тогда продолжаем, — холодно сказал Симон и стал ножом срезать кожу ниже шеи. Зайл вопил точно зверь, и это было частью пыток.

Привычными движениями Симон срезал кожу. Он снял кожу с верхней части тела и головы, но на это ушло лишь несколько минут. Можно было увидеть раздавленные глаза и зубы. Когда пытка подошла к концу, Зайл так ничего и не сказал.

— Всё такая же великолепная работа, Симон. Никто лучше тебя не исполняет фруктовое наказание. Это сродни искусству, — Зебедая похлопал в ладоши.

— Простите, что не принёс пользы, кардинал. Я думал, что получится хоть что-то узнать... Может магия промывания мозгов не может полностью контролировать дух.

— Ничего. К тому же мне понравилось.

— Я остановил кровотечение. Он проживёт ещё полдня, но как нам с ним поступить?

— Бросим.

— Тогда уходим... Хотел бы я сказать, но нас снова нагнали.

Спереди и сзади приближались ещё по пять человек в робах.

— С теми, кто спереди, я разберусь сам, оставляю на вас тех, кто позади. Один пусть останется с кардиналом... И ещё... Пленные не нужны.

С пятью противниками Симону было справиться легко. С «божественной дланью» он мог разобраться с вооружёнными людьми голыми руками. Он поражал противников в головы и сердца, мгновенно убивая.

Зебедае показалось, что он только прыгнул в сердце вражеской группы и уже возвращался. Всего миг, и осталось пять окровавленных трупов. Подчинённые Симона проделали всё не так гладко, но убили нападавших.

— Их много, к тому же их точно усилили какой-то магией. Однако... Они слишком невзрачны для бойцов «Свистящего демона». Сколько бы их ни было, мне они не соперники.

— Ты силён, Симон. Сильнейший человек в церкви.

Пока они переговаривались, подчинённые проверяли нападавших.

— ... Это люди из церкви и жители города.

— Мне всё было интересно, как и когда они проникли в охраняемый город... Но они здесь жили.

Симон наблюдал за тем, как с тревогой переговариваются подчинённые.

— Что такое, Симон?

— ... Просто мы следуем путём, в который верим. И наш путь полон испытаний. Если путь верен, дорога окажется открыта, а иначе закрыта. Вот так.

— Симон?.. Ты о чём?

— Ни о чём, простые размышления старика, кардинал. Поспешим.

3

Симон опёрся руками на пол прохода, вытянул ноги и взмахнул ими. Двое нападавших получили удары в головы, отлетели к стене и перестали двигаться.

— И снова великолепно, Симон. А они, зная, что умрут, всё же бросаются. Это всё странная магия... И всё же она великолепна, раз находясь в сознании они идут на смерть.

На слова кардинала Зебедаи Симон ничего не ответил.

— Симон?..

Плечи старика поднимались и опускались.

— Я стар... И уже начал уставать.

— Немудрено, господин Симон. Всё же на нас постоянно нападают...

К нему подошли подчинённые.

Нападения становились всё чаще. Вначале они предположили, что было около сорока человек, но они убили уже около сотни. По туннелям двигались десятки групп.

Симон не ожидал, что их будет так много. И было не понятно, как они проникли в туннели так, что церковь ничего не узнала. И вообще есть ли магия, позволяющая управлять сотней людей?

Из восьми человек Симона трое погибли во время нападений и осталось лишь пятеро.

— Они двигаются отдельно, но как-то странно, что они могут знать о том, что происходит в других группах. Они же не просто пытаются заполнить весь туннель. В любом случае нам надо искать путь наружу.

Первые двадцать человек были частью ловушки, которая направила их в центр туннелей. Симон предполагал, что здесь скрывается около двухсот человек.

— Никаких проблем. Даже если остальные умрут, ты справишься даже с тысячей таких любителей. Верно?

— ... Это так, — Симон кивнул в ответ Зебедае. — Вы человек необходимый церкви... Нет, всей стране. И даже ценой своей жизни я выведу вас.

— Не хватало, чтобы умер ещё и ты, когда святой город Хайнстия в таком состоянии, а другие святые столпы могут быть мертвы.

— Понимаю. Но меня так же можно заменить.

— Не говори глупостей. Сколько человек в этой стране, которые могут считаться равными тебе?

Симон прикрыл глаза и восстановил дыхание. Такой мастер боевых искусств, даже будучи истощённым морально и физически, мог с помощью медитации позволить мозгу взять контроль над телом и поддерживать почти идеальное состояние. Но конечно так он игнорировал стенания тела, и ценой могла стать его жизнь.

— Простите, что заставил ждать. Идёмте дальше.

Симон пошёл дальше, и все тоже возобновили движение. Но через какое-то время старик снова остановился.

— Что случилось, Симон?

— ... О, вот как, приближается. Я понимал, что уже скоро... Но не слишком ли они спешат? — бормотал старик. Он точно игнорировал слова кардинала.

— Эй, Симон! Что происходит?!

И тут Симон наконец посмотрел на Зебедаю.

— ... Похоже они ждали. Когда я устану. Для этого и нужны были атаки. Похоже они поняли, что просто нападая, не победят меня. Их стратегия в том, чтобы истощить, а потом напасть основными силами, — сказал Симон и пошёл назад. Удивлённые подчинённые следовали за ним, но он покачал головой.

— Вы забирайте кардинала Зебедаю и выбирайтесь. С этим врагом расслабляться нельзя. Я не смогу сражаться и защищать.

— Г-господин Симон, как же так!..

Зебедая помрачнел.

— Что?.. Это и правда так необходимо? Почти половины твоих людей и так уже нет.

— Я бы хотел защищать вас лично, но, простите, моих сил не хватит. Я постараюсь нагнать вас поскорее.

— Что?.. Нас так сильно загнали? Я пока не могу умереть! — в голове кардинала было волнение.

— ... Знаю. Чтобы заставить страну действовать, нужны сила и воля. Ни у кого в стране нет всего этого разом. Лишь у вас, кардинал. Вы не должны умереть здесь.

Какое-то время Зебедая и Симон смотрели друг на друга. Но поняв, что старик был прав, кардинал заскрежетал зубами и отвернулся.

— Выведите в целости кардинала Зебедаю. Я не собираюсь проигрывать, но случиться может всякое. Уходите как можно быстрее.

— ... Да.

Зебедая вместе с подчинёнными Симона растворились в туннеле. Старик проводил их краем глаза, а потом стал возвращаться.

— Может уже покажешься?

Когда Симон сказал это, во тьме зазвучали звуки лютни. А потом появилась женщина. Одежда была неподобающая для этого места. Мягкая кожаная обувь, яркая и плотная одежда и лютня в руках.

— ... Одна из руководителей «Свистящего демона», известная среди своих как «Роза межмирья», — сказал Симон, и на губах женщины появилась улыбка.

— Так ты знаешь. Значит совсем не глупец.

Её губы двигались, но глаза были жутко неподвижными. «Роза межмирья» была точно куклой.

— Ты хороша в промывании мозгов? Сделала из верующих своих солдат. Раз явилась без охраны, то точно недооцениваешь меня.

— Хватит. Нашей целью было не истощить тебя, а заставить действовать в одиночку. А потом остаётся лишь не дать Зебедае уйти.

«Роза межмирья» без эмоционально ответила Симону. Старик хмыкнул:

— То есть... Ты собралась сражаться со мной один на один? Похоже ты уверена в своей гнусной магии. Это ведь магия племени Эутербе?

После этих слов губы «Розы межмирья» недовольно скривились.

— Ну точно. Я не говорил об этом кардиналу... Но предполагал.

Племя Эутербе было частью королевства Аунз во время войны за объединение. Добавляя ману в вибрации, они усиливали и ослабляли эмоции людей, другие даже не понимали, как их намерения искажались.

Изначально они были кочевниками, они любили играть на лютнях и путешествовать. Но после начала войны обладающие властью обратили внимание на их силу и попытались использовать, чтобы объединить волю воинов и людей. Когда Аунз проиграли войну, их всех казнили как группу магов, которые захватили страну с помощью промывания мозгов.

— Я не знаю, насколько ты унаследовала их техники, но представления о племени Эутербе у меня есть. Однажды инквизиция поймала выживших.

Изменение воли звуком, через вибрацию эта техника действует на ману в теле, даже если закрыть уши, это не поможет. Но если тебе об этом известно, ты можешь контролировать эмоции.

Симон знал о техниках племени немного, но ему было известно, что для искажения разума требовалось время. Сам старик уже давно тренировался и его дух был закалён перед магией, влияющей на дух.

— Эта хитрая магия меня не остановит.

— ... Конечно же я не собиралась использовать её в бою. Управление чувствами с помощью звуков — не единственная сильная сторона племени Эутербе, — сказала «Роза межмирья», указав на свою лютню. Зазвучала спокойная мелодия, напоминающая сладкий сон.

Невольно Симон забыл, в каком положении находится, и его руки опустились. Настолько была приятной музыка. Но он тут же пришёл в себя, выставил перед собой ладонь и согнул ноги.

— Я отринул музыку, но понимаю её красоту. Прискорбно. Лучше бы ты жила спокойной жизнью музыканта.

— Ответь на мой голос, явись из иного мира, тюрьма лоз Арлауне.

Когда она сказала это, на полу появился большой магический круг. Стены и пол туннеля накрыли виноградные лозы. Они росли у ног «Розы межмирья», принимая форму женщины с зелёной кожей.

Законы духов отличались в зависимости от мира, и отношение с людьми у них были разные. Духи этого мира не любили людей. Они не всегда отвечали высшим магам, которые с ними договорились. Но им нравился звук лютни племени Эутербе, и они были в пределах досягаемости её звуков.

— ... Понятно, впечатляет. Раз ты связана с духами иного мира, значит ты и правда из племени Эутербе. Я думал, мы всех уничтожили, но значит кто-то ещё остался.

Насколько понял Симон, лозы заняли всё на расстоянии около двадцати хейнов. Они были повсюду и пытались опутать тело старика. Он подпрыгнул, ударил лозы, отталкивался от потолка, пола и стен, не давая себя поймать.

«Большие, но не слишком проворные. Достаточно положиться на звук, чтобы победить их. И всё же... Меня специально разделили с подчинёнными, ей известны мои слабости».

Симон делал обманные манёвры, просчитывал движение врага и уходил от лоз. Так он добрался до «Розы межмирья».

Но находившаяся рядом Арлауне отбила оба его кулака и отправила в полёт. Пока он был в воздухе, лозы нацелились на него.

Симон увернулся от первой атаки, оттолкнулся ногой, сменил направление, приземлился на землю и ушёл от остальных атак.

— Твоя техника призыва хороша, но меня тебе не поймать. К тому же... Призыватель всегда должен находиться рядом с духом и продолжать играть на лютне. У этого призыва слишком много слабостей. Возможно ты думала, что всё получится, раз противник один, но покуда я могу остановить лозы, тебе не победить. Сдавайся.

— Нет... Всё кончено. Приготовления завершены, — сказала женщина, и мелодия тут же изменилась. Музыка была такой же нежной, но обрела резкость. Этот диссонанс вызывал тревогу. Отбиваясь от лоз, Симон быстро перемещался и искал способ подобраться к женщине.

Скорости растений было недостаточно, чтобы добраться до старика. Симон понимал, что Арлауне посвятила себя защите заклинательницы. Он знал, как поступит враг и был уверен, что попадёт в голову «Розы межмирья».

— Ответь на мой голос, пригласи нас. Властитель иного мира Оберон.

После этих слов мир вокруг Симона изменился. Тёмных лабиринт исчез, он был последи поля.

Тут же он принялся вертеться и приземлился на цветы.

— Что это?..

Небо было персиковым, вдалеке виднелись цветастые горы. Всё вокруг было украшено цветами всевозможных цветов. Цветы с огромными ртами и лозы, покрытые глазами. Это был иной мир.

На странном цветочном поле стоял один Симон.

— Что это?.. Что случилось? — кричал он, бегая вокруг, потом остановился и принялся осматриваться.

На расстоянии от него была «Роза межмирья». С закрытыми глазами она играла на лютне. Мелодия звучала в голове. Она точно вторила красочному небу.

— Н-на мне использовали иллюзию? Невозможно! Это невозможно!..

«Роза межмирья» открыла глаза и с жалостью посмотрела на Симона. Это было сочувствие умирающему. Старик понял, что она уже считала их бой оконченным.

— Я привела тебя к величайшему духу. Племя Эутербе было удостоено чести играть на лютне перед повелителем иного мира. И я взяла тебя с собой.

— В-величайший дух?!

Величайший дух — это правитель иного мира.

Всего было известно тринадцать миров духов, и в каждом был свой правитель. Призыв величайших духов на континенте производился лишь трижды. Первый случился более тысячи лет назад и считался скорее мифом, было известно лишь то, что призвали короля мира зверей. Последующие случились во время войны за объединение и оба сыграли немалую роль.

— Н-не может быть! Даже худший из алхимиков Гайлоф принёс в жертву тридцать тысяч человек, чтобы призвать такое существо на короткое время! А вы делаете этой одной лишь музыкой?!

— Это не призыв, а приглашение. Хотя мне не важно, поймёшь ли ты.

— Это просто невозможно! Обман! Да, и никак иначе!

Цветочное поле перед кричащим Симоном стало подниматься. «Роза межмирья» растворилась за огромной тенью. На горе цветов стали прорисовываться глаза, рот и контуры тела.

Увиденное заставило Симона понять. Это величайший дух, правитель иного мира Оберон.

— Такое попросту невозможно!

С криком Симон набросился на Оберона. Но его остановили и ударили об поле. Он совсем не понимал, что происходит. Однако старик ощущал приятный аромат цветов.

— Это, это!..

Поражённо Симон смотрел на Оберона. Тот был высотой в сто хейнов. Он был за пределом всего человеческого.

Оберон отвернулся от Симона. И от этого всё вокруг задрожало. Похоже старик был ему совсем не интересен.

— А...

Так и есть. Оберон лишь пригласил их, чтобы послушать игру «Розы межмирья». Для него Симон был лишь случайным гостем.

Люди и духи мыслят совершенно по-разному. Мир для них устроен совсем иначе. Потому духи делают лишь то, что оговорено договором.

Скорее всего Оберон ничего не сделает с Симоном. Старик уже подумал, что он спасён.

Но если бы он и правда мог вернуться в целости, «Роза межмирья» не стала бы забирать его с собой.

Сидевший на цветах Симон ощущал сильный дискомфорт. Он сам не понимал, когда это началось. Но старик почти не ощущал собственное тело.

Он ощущал носом запах цветов. Даже не задумываясь об этом, Симон попытался встать, чтобы уйти от этого запаха. Но не двинулся. Не смог.

На его теле проросли маленькие бутоны.

— ... А.

Удивлённый голос тоже не вырвался. Его горло тоже было покрыто бутонами. Они всё прорастали и становились больше. И при этом они поглощали ману Симона.

— ... А.

Такого попросту не бывает. Так отчаянно думал Симон. Но его тело не двигалось, а сам он почти перестал соображать.

На его теле распускались разноцветие цветы. Органы чувств ослабевали. В угасающем сознании он понял, что цветок открыл рот и начал смеяться. Это был безумный кошмар.

«Нет, исчезаю, я исчезаю...»

Мысли помутились.

«Исчезаю, исчезаю».

Его поглощали цветы.

«У меня есть миссия. У меня есть миссия. Есть миссия. У меня, меня...»

... И вот его сознание растворилось в пене.

В туннеле стояла одна лишь «Роза межмирья» с лютней. Не было ни повелителя иного мира, ни вызванной вначале Арлауне.

А перед ней располагался красно-чёрный труп Симона.

Он больше напоминал не тело, а жижу. Старик изначально был худым, но теперь стал ещё меньше. Человеческая форма едва поддерживалась, но на расстоянии в нём было не разглядеть человека.

— ... Если бы можно было обойтись без этого, я бы к этому не прибегала, но уж ладно.

Аккуратно положив лютню, женщина взялась за голову, опёрлась на стену и присела. Расход маны был огромным, потому эту технику женщина не могла использовать часто.

Держась за горло, она поднялась на ненадёжных ногах.

— Если тот мужчина сбежит, всё будет бессмысленно. Надеюсь, у них всё хорошо пройдёт...

Она неспешно пошла дальше.

4

Когда Симон проиграл «Розе межмирья» Ламбер вошёл в туннель через тайный проход в соборе. Выискивая признаки людей, он продолжал бежать.

Тяжёлая броня из Органа с эхом стучала по каменному полу. В узком проходе звуки разлетались безжалостно.

И вот Ламберу преградили путь пять фигур. На всех были чёрные капюшоны, скрывающие лица.

— Кто ты? Один из мудрецов, действующий отдельно от «Розы межмирья»? Нам доводилось слышать о мужчине в доспехах... — стал осторожно спрашивать стоявший впереди мужчина. Ламбер ударил мечом по полу. Тот пробил камень и вошёл в него. Все пятеро вздрогнули и сглотнули слюну.

— Я не на стороне «Свистящего демона». Я пришёл уничтожить их.

— Пёс церкви! Шумишь и не думаешь скрываться, как неосторожно! Убьём его!

По приказу мужчины остальные начали двигаться.

— Я и не думал быть неосторожным, — сообщил Ламбер и взмахнул огромным мечом. Большое оружие размером с хозяина и длинные руки давали огромный радиус поражения. Одним взмахом он задел обе стены в проходе.

— Любой, кто услышит звук и подойдёт, будет убит. А тех, кто сбежит, я нагоню и убью.

Все пятеро поражённо застыли на месте.

— Я уже встречался с людьми вроде вас. Вы не похожи на воинов. Если хотите, можете убираться. Но... Если встанете передо мной как воины, пощады не ждите.

Все вложили имевшиеся силы в руки и сжали оружие.

— Вот как...

Ламбер слегка опустил голову и приготовил меч. Все пятеро одновременно напали на Ламбера. Взмах меча был таким же как и раньше. Брызнула свежая кровь.

Ламбер бежал по туннелю, а его доспехи обагрила кровь. И вот он ощутил, что впереди большое скопление маны.

Три десятка целей. Там явно что-то происходило. Оказавшись на месте, Ламбер увидел сражение. Но исход уже был практически определён.

Двое инквизиторов защищали старика. А вокруг было более двадцати людей в чёрных плащах и с оружием.

Два жреца были в крови и уже едва держались. В проходе лежало около двадцати трупов. Жрецы хорошо сражались, но тут роль сыграла численность.

— Симон, Симон! Скорее возвращайся! О! Чем же ты занимаешься! Я, я не могу умереть в таком месте! Симон, скорее вернись! Твои подчинённые бесполезны! Ах, потому я и спрашивал, стоит ли мне идти с ними! — стенал в проходе старик. Он был полностью поглощён тем, в какой ситуации оказался, и пока не заметил присутствия Ламбера.

Мечник никогда не видел лица этого человека. Но орлиный нос, большой подбородок и яркая одежда убедили Ламбера.

— Вот как, это и есть кардинал Зебедая, — отчётливо сказал Ламбер. Он взмахнул рукой, разбросав людей в чёрном.

Сколько бы перед ним ни было людей, рука даже не замедлилась. Словно младенцев он снёс их к стене. Не останавливаясь, он спокойно подходил к кардиналу.

Поняв, что появились не простые люди в чёрном, священники насторожились. Но когда всех врагов с лёгкостью снесли, они могли лишь застыв направлять на новоприбывшего оружие.

Паниковавший кардинал тоже понял, что появился не враг.

— К-кто ты?! Т-ты пришёл спасти меня? — кричал Ламберу Зебедая.

— ... Есть нечто поважнее. Ради этого я и пришёл в святой город Хайнстия.

— Ч-что? Разве есть что-то важнее моей жизни?! Быстрее, быстрее спаси меня! Не знаю, кто ты... Но ты ведь сильный? Ну же, убей всех мятежников! — отчаянно просил кардинал. Но Ламбер даже не стал подходить к нему. Увидев это, на лице Зебедаи появилось раздражение.

— Ч-что?! Деньги? Ты хочешь денег? Я дам тебе столько, сколько пожелаешь! Д-да, как только всё успокоится, мы восстановим инквизицию! С тобой у нас всё получится! Я сделаю тебя моим подчинённым! Деньги, слава, я дам тебе всё, что пожелаешь!

— Слава для меня ничто, — с насмешкой сказал Ламбер и осмотрел кардинала. Этот взгляд мог раздавить Зебедаю.

— Я пришёл, чтобы судить тебя, Зебедая.

— Ч-что? Судить меня?

— Верно. Я пришёл убедиться, что ты и инквизиция нужны королевству Региос.

— Нужен ли я? Конечно, нужен! Без меня! Без инквизиции! Эти миролюбивые дураки ничего не смогут противопоставить магам, находящимся вне закона! — на слова Ламбера Зебедая покраснел и закричал. Люди в чёрном тоже поняли, что теперь всё зависит от решения мечника, и молча стояли с оружием в руках. — Когда я был ребёнком, в этой стране было много магов вне закона! И я избавился от них! Что в вопросе поиска и уничтожения «Свистящего демона», что в наказании помогавшим им аристократам моя инквизиция была куда эффективнее королевских солдат! — продолжал кричать кардинал. Ламбер оставался спокоен. Красное лицо начало бледнеть. — Д-для начала помоги мне, а потом уже суди! Так что? У тебя же сейчас нет времени на подобные разглагольствования?! Если что-то не устраивает, я тебя потом выслушаю! Отличное предложение?!

— Конечно я и сам собирался судить тебя позже. Но по иронии, когда я тебя нашёл, ответ сам пришёл ко мне, — сказал Ламбер и покачал головой. — Я ломал себе голову. Пусть инквизиция нарушает законы страны, эта организация может дать отпор «Свистящему демону» и другим организациям подобного рода.

Ламбер знал, что не всё получится сделать чисто. Потому он и думал помочь инквизиции, про которую ходили лишь нехорошие слухи.

— Но... Теперь я всё понял. Вы настраиваете людей против вас и плодите новых врагов. И у вас нет сил это контролировать, — печально сообщил мужчина.

— Ч... Ч-что? — голос Зебедаи дрожал, когда он смотрел на Ламбера. В нём бушевали гнев и страх.

— Даже если вы уничтожите «Свистящий демон». Тогда вы станете новым пожаром.

Ламбер уважал справедливость во время войны. Он убивал злодеев, будь они даже согражданами. Таким был он сам, и это был приказ Аврелии.

Во время войны надо было управлять людьми разрушенной страны. Если тебя возненавидят, они не подчинятся, даже если это будет стоить им жизни. Даже вторжение должно быть подготовленным и аккуратным.

— П-пошёл ты! С чего ты взял, что ты можешь говорить мне такое?!

— Всё ведь очевидно. Ты ведь и сам понял? Это не маги «Свистящего демона».

Залитыми кровью глазами Зебедая посмотрел на людей в чёрных плащах. Да, кардинал и сам заметил. И Симон говорил об этом. Они были усилены, но неопытны как воины, и не могли быть силой «Свистящего демона». Среди них были верующие религии Хайнс.

— Н-нет! Ими управляют! Среди «Свистящего демона» есть кто-то способный промыть мозги!

— Промыть мозги? Есть ли такая удобная магия, которая сохраняет волю, но меняет намерения? — Ламбер усмехнулся, услышав его слова. — Тут уже больше сотни трупов. Если бы была магия, способная согнуть волю всех этих людей, обладающий ею уже давно правил всем континентом.

— Н-но ведь!..

— Мне знакомо нечто подобное. Племя Эутербе может управлять маной с помощью музыки. Эти звуки заставляют колебаться чувства. Слушающий лютню радуется и печалится. Так можно создать чрезмерное волнение. Из простого солдата можно сделать готового к смерти воителя.

— Н-ну вот! Наверняка именно это враг и использовал!

— Музыка так и остаётся музыкой. Если знаешь об этом, тебя не одурачат собственные эмоции.

После поражения Аунза всех из рода Эутербе убили за то, что они промыли мозги королевской семье. Но Ламбер знал, что это не так. Король решил сбросить с себя ответственность и переложил её на племя Эутербе. Их техники никогда не были настолько полезными.

— Возможно «Свистящий демон» помог им осознать гнев и обиду. Но изначально это их чувства.

Ламбер посмотрел на людей в плащах. Они ничего не ответили. Но их печальные лица были отличным подтверждением.

Они по своей воле приняли музыку Эутербе, чтобы получить силу и решимость противостоять церкви.

— Зебедая, от тебя отказались люди, которых ты должен был защищать.

— Ими можно пожертвовать, как и остальными! На это не способен никто кроме меня! Я ещё столько всего должен сделать! Я необходим этой стране! Я убью их наиболее эффективно! Пусть появится тысяча врагов, я убью десять тысяч! Что ты понимаешь?! Или ты вознамерился стать богом?!

— Нет... Ты не нужен этой стране.

— Что...

— ... Тобой не движет справедливость. Одна лишь злоба. Тебя не волнует, что будет с этой страной. Не надо быть богом, чтобы это понять.

Кардинал Зебедая побледнел и лишь хлопал губами.

Пусть им двигала злоба, но она была направлена на находившихся вне закона магов, потому он считал себя справедливостью. На словах он никогда не говорил этого, но где-то глубоко в душе понимал. Но когда Ламбер в открытую сообщил об этом, Зебедае нечего было возразить.

— Я-я... Я...

Зебедая упал и ударился коленями. С ненавистью на лице он стал бить кулаками по полу.

— Я, я не могу умереть здесь! Все маги-преступники должны быть убиты! Чтобы не появилось новых, они должны страдать и умереть! Кого волнуют жертвы и ложные обвинения! Вред от них намного больше! Надо лишь закрыть глаза, заткнуть уши и потерпеть! Иначе их никогда не уничижить! Кто на это способен? Я и больше никто! Не прав?! Я?!

Кардинал уже понимал, что его слова бессмысленны. Даже если он не будет никем жертвовать, люди не поддержат его и инквизицию. Это может лишь привести к краху страны.

А его желание искоренить магов-преступников никогда не сбудется. И всё потому что инквизиция сама исследует запрещённую магию, чтобы противостоять своим врагам. Система, которая делает исключения, не может сохранить мир.

— ... Когда я стал изучать Хайнстию, я услышал слухи. Когда ты был молод, один маг, решивший отомстить церкви, убил твою жену и дочь.

Ламбер убрал меч за спину. Больше он не собирался его использовать.

— Не вовлекай страну в свою месть. Когда в дело вступают личные чувства, люди не будут за тобой следовать. Тогда ты свернул на неверный путь.

Ламбер отвернулся. Отойдя, он оглянулся. Среди людей в чёрном он увидел кардинала Зебедаю на окровавленном полу. Защищавшие его священники тоже лежали там. Это был момент краха инквизиции. Суд даже без участия Ламбера вынес свой приговор.

Люди в чёрном не выглядели радостными. Они слышали разговор, и считавшийся злом кардинал оказался такой же жертвой цепочки несчастий.

Они присоединились к «Свистящему демону» и стали преступниками, пошедшими против церкви. Но Ламбер не собирался убивать их. Он снова пошёл по коридору и в этот раз не оглядывался.

5

Увидевший смерть кардинала Зебедаи Ламбер шёл по туннелю совсем один. Он вспомнил свои же слова.

«Даю слово. Если Зебедая такой человек, каким ты его описываешь, я его не убью. Отступи, Йохан».

Так мужчина сказал одному из слуг кардинала, святому столпу, охранявшему город Хайнстия, Йохану. Ламбер не убил Зебедаю, но бросил его на смерть. В голове всплыл образ упавшей башни, где и погиб маг.

— ... Прости, Йохан. Вот как всё вышло.

Ламбер считал, что Йохан не такой как кардинал. Сомневаясь, он видел собственную справедливость, и не был демоном мести, каким стал Зебедая.

Так как глава инквизиции действовал из собственных мотивов, страна и церковь постоянно бы что-то делили, и в итоге случилась бы трагедия.

Йохан наверняка понимал, к какому выводу пришёл Ламбер. Но до последнего не хотел, чтобы мечник встретился с кардиналом. Понимая всё, Йохан оставался с Зебедаей, возможно он думал, что только так он сможет противостоять «Свистящему демону», а может считал, что раз стал святым столпом, пути назад нет, мужчина умер, и теперь этого было не узнать.

Ламбер использовал способности нежили и обыскал туннели. Он обнаружил признаки людей в чёрном и решил их обойти.

Больше сражаться с ними мужчина не собирался. Они сражались за свои жизни с кардиналом, одержимым местью. Зебедая был мёртв, а значит и причин сражаться с этими людьми больше не было. Но если встретятся, люди в чёрном наверняка нападут на Ламбера. И мужчина избегал ненужных столкновений.

Кардинал Зебедая был мёртв. Ламбер достиг своей изначальной цели. Ещё он собирался защитить святой город от «Свистящего демона», но «Горшок жуков» как следует побуянил, и можно сказать, что тут всё закончилось провалом.

Но битва Ламбера пока не закончилась. Где-то в туннелях находится один из «Свистящего демона», который руководил этими людьми.

Скорее всего это кто-то из мудрецов. Нельзя было позволить ему сбежать.

Когда он спустился, он ощутил кого-то, кто мог подпасть под описания мудреца. С ним Ламбер уже встречался. И хотел, чтобы его суждение оказалось ошибочным.

Он ощутил подозрительную ману. Противник тоже заметил Ламбера, но не сбежал, а наоборот стал идти прямо к нему.

Дальше в коридоре играла лютня. Мужчина остановился и замотал головой.

— ... Я хотел бы ошибиться. В такие моменты интуиция меня никогда не подводила. Нет, мне должно быть стыдно, что я раньше не понял этого.

Следом за музыкой появилась женщина. Мягкая кожаная обувь, нарядная одежда и шарф были ему знакомы.

— ... Когда я увидел людей в чёрных плащах, подумал, что они с тобой.

Бледные глаза женщины слегка сузились, когда она повернулась в сторону Ламбера. Но мужчина знал, что она ничего не видит. Движение её глаз — добрая воля слепой женщины. Лицо было холодным и почему-то прекрасным.

— Вот так неожиданность, господин мечник. Повстречались в таком месте, — неуместно шутливо она обратилась к Ламбену.

— Неожиданность? Я сказал бы, что мы часто видимся, потому что цель у нас одна, — спокойно сказал мужчина, достал меч и ударил по полу туннеля. Ударом накрыло всё вокруг и пол сломался. Обломки отлетали от брони из Органа. — Это была не смешная шутка. Бард... И одна из мудрецов Албана.

«Розой межмирья» была слепая поэтесса, которая встречалась Ламберу во время его путешествия. После его слов губы Албаны скривились и появилась усмешка.

— ... Ты заранее сокрыла чёрных плащей в святом городе. Убежище, где я спрятался от Матфея, как раз одно из таких? — спросил её Ламбер. Он столкнулся с Албаной в городе как раз недалеко от места, где Матфей собирался казнить девушку из благородной семьи. Именно женщина направила его в дом, где люди проводили странное собрание. Эти люди были частью силы, что должна была убить кардинала Зебедаю.

— Может притворитесь, что ничего не видели, господин мечник?

Играя на лютне, Албана прикрыла глаза. Ламбер молчал и оставался на месте.

— Я ещё должна помочь сбежать этим людям от церкви и солдат. Как у вовлечённой стороны у меня есть ответственность.

Ламбер не отвечал. Женщина прекратила играть, отрыла глаза и направила на него. После этого Ламбер наконец заговорил:

— ... Месть?

Огромный меч всё также был направлен на женщину.

— ... Да, верно. Мои предки, племя Эутербе путешествовали по всему континенту. Во время войны мы стали служить королевской семье разрушенной страны, но когда война была проиграна, нас предали и казнили.

Эмоции совершенно пропали с лица Албаны.

— Те немногие, кто сбежали, забыли о жизни во дворце, ушли далеко, любили музыку, играли с духами и жили мирно. Наши техники остались в крови потомков и на старых табличках, само название Эутербе устарело.

Она никогда особо не выражала эмоции, особенно глазами. Потому несложно было представить, какой жар скрывался в холодных словах.

— Когда я была маленькой... К нам пришла инквизиция. Не только моих родных, но и тех, кто просто жил неподалёку, убили... И похитили только потомков племени... Им нужна была сила Эутербе, позволявшая управлять чувствами.

Тут Албана прервалась. Вместо обычного легкомысленного тона, она говорила спокойно и твёрдо.

— ... Больше у меня нет причин находиться в рядах «Свистящего демона». Далее я не собираюсь жить приметной жизнью. Понимаю, что звучит нагло... Но может будешь считать, что «Роза межмирья» мертва? — спросила она у Ламбера, склонив голову.

— Ты знала, что Мандзи устроит резню в Балайре. Нет... Ты знала, потому и пришла туда. Верно? Знала, что если промолчишь, почти десять тысяч человек пострадают и умрут, — яростно сказал Ламбер, он всё крепче держал меч. — Прости, Албана. Я не могу найти причину, чтобы отпустить тебя. С тех пор как воскрес, лишь тебя я считал хорошей знакомой.

Под напором Ламбера Албана вздрогнула и отступила на полшага. Она была куда чувствительнее обычных людей, и прекрасно ощущала жажду убийства мужчины. Было ясно, что далее говорить не о чем.

Женщина взяла лютню и поместила пальцы на струны.

— ... Дочь барона Диберто в безопасности? — тихо спросил готовый к бою Ламбер. Албана слегка удивилась и какое-то время молчала. А потом улыбнулась одними губами и ответила:

— ... Да, она покинула город до того, как начались беспорядки. Те, кто увели её, в туннелях не появлялись.

— Вот как, — коротко ответил Ламбер и взмахнул мечом горизонтально и вертикально. В туннеле прозвучал рёв, поднялся ветер.

— Я нападаю, мудрец Албана! — крикнул Ламбер, а женщина ответила:

— Мне не справиться, но я сделаю всё возможное. Мятежный герой и жалкий рыцарь-призрак Ламбер Делакруа!

Их крики были сигналом к началу боя.

6

— Ответь на мой голос, явись из иного мира, тюрьма лоз Арлауне.

Первой использовала магию призыва Албана. Играя на лютне, она пела чистым голосом. Вслед за словами появились магические знаки, и лозы из другого мира заполнили туннель.

Они проросли рядом с ней, разбухли, изменили форму и превратились в женщину с зелёной кожей. Дух лоз Арлауне.

Тюрьма лоз Арлауне могла покрыть всё лозами и на огромной скорости управлять ими. Они были частью её тела и отличались от лоз, что росли в мире людей.

Они были прочными точно металл, тяжёлыми и при этом стремительными. Лозы здесь скорее напоминали металлические кнуты. Даже если взять тысячу солдат, при определённых условиях дух превратит их в куски мяса.

Духом иного мира можно было управлять только в том радиусе, где слышна музыка лютни. Но в узком коридоре подобной слабостью было не воспользоваться. Пока у Албаны оставалась мана, тюрьма из лоз никуда не денется.

Ламбера тут же окружили. Все лозы сдерживали его. Не способный уйти, мужчина просто стоял. Дух обхватила Албану со спины и смеялась высоким нечеловеческим голосом, наблюдая за тем, как лозы удерживают мечника.

— Великолепно. Использование духов иного мира не было замечено даже во время войны за объединение. Значит не было ложью то, что лютня Эутербе очаровала даже жителей иного мира.

Ламбер взмахнул мечом и разрубил направлявшиеся к нему лозы. Все они оказались уничтожены. То, что их получилось с лёгкостью разрубить и отбросить к стене, не говорило о том, что лозы слабы. Дух Арлауне перестала смеяться и зло уставилась на мужчину. Не так много людей были на равных с духами высокого положения. А духи иного мира обладали высоким интеллектом и гордостью. Арлауне не могла принять то, что происходило у неё на глазах.

— ... Бой со святым Симоном был непростым, но это совсем иной уровень.

Мелодия изменилась. Из спокойной она стала гневной. Даже сражаясь, Ламбер удивился, как один инструмент может создавать такие разные мелодии.

— Ответь на мой голос, явись из иного мира, сад дурной пищи, безумный едок.

Прозвучало новое заклинание и вокруг появилось шесть больших цветов. Цвета отличались, но у всех были ядовито-яркие лепестки. А в центре цветов был вертикальный большой рот и шесть двигающихся глаз. Пол треснул, они вытащили корни и явили свои большие клыки.

Используя корни вместо ног, духи безумные едоки направились к Ламберу. Первый из них миновал разрубленные лозы и прыгнул на мужчину, широко открыв пасть.

Ламбер тут же сменил направление движения меча и вонзил его в пасть. Лезвие прошло насквозь. Из пронзённой пасти и шести глаз стала вытекать непонятная слизь. Безумный едок попытался обхватить корнями меч.

— Ещё не возвращаешься в свой мир?

Ламбер ушёл в бок и опутанным мечом ударил второе существо. Растение-монстр подлетело и ударилось об стену. Но тут же поднялось и снова стало приближаться. Духи-цветы были медленнее, но куда крепче.

Мужчина бил мечом по потолку, полу и стенам, сбрасывая безумного едока, прицепившегося к оружию. Тело монстра сломалось, и он упал на пол. Больше прежним он не станет. Хотя повреждённые глаза задвигались, а пасть со сломанными клыками открывалась и закрывалась.

Ламбер раздавил безумного едока и направился к Албане. На него прыгнули второй и третий монстры. По обе стороны он уничтожал лозы Арлауне. Он оттолкнулся от пола, потом от потолка и приземлился на пол. С таким проворством в броне из Органа его нельзя было считать жителем мира людей. Направляясь вперёд, он разрубил двух безумных едоков за спиной и подался вперёд. Следуя за импульсом, он прыгнул.

Другие безумные едоки тоже не могли преградить ему путь. Даже Арлауне не представляла, как он будет двигаться, и не поспевала. Путь к Албане был открыт.

Какими бы монстрами ни были духи иного мира, Албане с её физическими способностями далеко до Ламбера. Если она не сможет играть на лютне, то и контролировать духов не сможет. Ей приходилось оставаться беззащитной на поле боя.

— Это конец, Албана, — сообщил Ламбер и побежал с мечом вперёд. Лозы просто отлетали от доспеха из Органа. Однако мужчина замедлился из-за них, и двое безумных едоков преградили ему путь.

— Пробьюсь.

Ламбер налетел на них, выставив огромный меч. Существа поняли, как движется оружие, и встали друг за другом, образуя двойную стену.

Но даже так меч пронзил их. Продолжая напирать своей огромной силой, Ламбер через них шёл на Албану. Если лишить её лютни, то она лишится и духов.

Женщина отступила от лезвия меча. Но было поздно. Лезвие целилось прямо в её лютню.

Обнимавшая Албану со спины Арлауне вышла вперёд и закрыла её точно щит. Меч пронзил её грудь.

Албана ушла из зоны поражения. Однако Ламбер взмахнул мечом. Даже через духов он достал женщину.

Остриё порезало плащ женщины. Держа лютню, она опустилась на колени. По бедру стекала кровь.

Ламбер взмахнул огромным мечом, стряхивая и разрубая духов на нём.

— Не думал, что облажаюсь. Духи так сильно тебя любят. Но итог останется прежним.

Ламбер занёс меч над Албаной.

— Ответь на мой голос, пригласи нас. Властитель иного мира Оберон, — зачитала заклинание Албана.

Мир вокруг изменился. Узкого коридора больше не было. Вокруг было лишь пёстрое цветочное поле.

— Успела... В последний миг, но я закончила подготовку.

Албана стояла на большом расстоянии от Ламбера. Их глаза встретились, в них мужчина разглядел печаль. Это было настоящее чувства, отличное от обычно наигранных.

— Это сражение... Твоё сражение подошло к концу. Просто поспи, — сказала Албана и снова зазвучала музыка лютни. Ламбер осмотрелся вокруг. Это было волшебное поле с кучей цветов.

Небо было персиковым, а горы синими и алыми. Цветы со ртами смеялись. Они не приветствовали, а скорее насмехались над ним.

Всё это казалось странным. Ламбер не сразу понял, что происходит. Но он тут же приготовил большой меч к бою.

Даже опытный мечник, попав в такую ситуацию, ничего не поймёт, и будет стоять, ничего не делая. Но благодаря доспехам и мечу Ламбер преодолел море трудностей. Продолжать сжимать меч было частью него самого.

На расстоянии продолжала стоять Албана и играть.

— ... Отличная работа, Ламбер Делакруа. Перед вами величайший дух, повелитель иного мира, — встретившись с ним взглядом, спокойно ответила женщина. Сейчас Албана казалась не такой, как обычно. Похоже в этом мире она могла видеть.

Цветочное поле перед Ламбером вздыбилось. И гигантская фигура скрыла Албану. Огромное существо можно было описать лишь как гору цветов.

В неровностях стали прорисовываться черты лица и контуры тела. Чем-то создание напоминало дракона. Цветы на его теле были прекрасны и божественны.

Величайший дух, правитель иного мира Оберон предстал перед Ламбером.

— Великолепно...

Держа меч, мужчина смотрел на голову Оберона. Дух какое-то время смотрел на него, и тут черты лица у него изменились. Прикреплённые глаза и вмятина рта сместились, за лепестками оказались человеческие глаза. Глаза существа ростом в сто хейнов пронзали Ламбера.

Затем голова великана стала приближаться к Ламберу. Дух открыл рот, точно желая проглотить мечника.

Разница в весе была просто колоссальной. Всё равно что пойти боем на гору.

— Думаешь... На мне сработает галлюцинация? — сказал Ламбер и ударил поднятым над головой мечом. Оберон, что был намного больше, оказался рассечённым напополам. Нет, лезвие рассекло само пространство.

Всего миг. Розовое небо, горы и Оберон оказались разорваны и лишались своих очертаний. Иному миру пришёл конец, и они вернулись в туннель.

Албана сидела на полу и играла на лютне. Под ней была лужа крови, вытекавшая из раны, которую мужчина оставил до того, как ему показали эту иллюзию.

Иллюзия была особым навыком племени Эутербе «Сон посреди дня».

Невероятная чувствительность позволяла смешать свою ману с вибрациями звука и передать другому, потому они представляли, что из себя представляет мана оппонента. С этим знанием можно было подобрать мелодию, чтобы управлять маной врага. Они могли взять под контроль все чувства и показать ужасающие галлюцинации.

Эта галлюцинация ничем не отличается от реального опыта. Всё же мана — это основа жизненной энергии. Она и есть то, что называется душой. «Сон посреди дня» Эутербе — это мелодия, связывающая душу.

Цель Албаны — заставить испытать боль и смерть посредством маны и таким образом разрушить её. Это должно было сработать как на нежити, так и на человеке.

Просчиталась она в том, что выиграла недостаточно времени на создание техники и недооценила духовную прочность Ламбера. Даже если не получается взять контроль над маной, если получается одолеть дух с помощью галлюцинации, противника затянет в «Сон посреди дня».

Даже тренировавшийся всю жизнь старик Симон не смог устоять перед образом Оберона. Но Лабмер оставался так же спокоен. В этом и была разница.

— ... Что и ожидалось, господин мечник.

Албана тяжело дышала, и всё же неуклюже улыбнулась. Ламбер опустил меч и подошёл к ней.

— Прости, Албана.

— Не извиняйтесь. Вы не сделали ничего неправильного. Вы ведь и сами это понимаете.

Она прикрыла глаза.

— Хочу попросить напоследок. Эта лютня... Сожгите её без остатка. Я последняя из племени Эутербе. Если лютня останется, ничего хорошего она всё равно не принесёт.

— ... Да, сделаю.

Меч отрубил голову Албане. Она покатилась, заливая всё свежей кровью. Руки продолжали сжимать лютню.

Ламбер забрал музыкальный инструмент и покинул туннель.

7

Таким образом нападение «Свистящего демона» на Хайнстию подошло к концу. Хоть враг и потерял нескольких руководителей, у него получилось уничтожить самую сильную организацию Региоса, инквизицию.

Инквизиция лишилась многих магов, четырёх святых столпов и покровительствовавшего им кардинала Зебедаю. Восстановить её было невозможно. Это был полный крах.

Ламбер с лютней, оставшейся от подруги, шёл по разрушенному городу. Здания сгорели и обрушились, ничего не осталось. Дороги были засыпаны трупами людей и насекомых. Тусклое вечернее марево освещало разрушенный город.

Мужчина бросил лютню в огонь и разрубил. Струны и дерево проглотил огонь.

Это была последняя просьба Албаны. Управлявший эмоциями и очаровавший даже духов звук лютни племени Эутербе бел утерян навсегда.

— ... Прости, Албана. Я не мог оправдать причинённые разрушения.

Увидев, как остатки лютни поглотило пламя, Ламбер развернулся.

В этом бою погибли два мудреца «Горшок жуков» и «Роза межмирья». Мужчина видел доспехи «Рыцаря кровавого тумана», однако внутри никого не оказалось, так что скорее всего он сбежал. Ламбер знал, что ко смерти мага не стоит относиться оптимистично.

На данный момент Ламбер победил пятерых мудрецов: «Трупного старика» Мандзи, «Улыбающегося шута» Лулукк, «Плетущего истину» Шаруроба, безымянного монстра «Горшка жуков» и «Розу межмирья» Албану. Если мудрецов и правда восемь, то, включая «Рыцаря кровавого тумана», осталось трое.

«... «Свистящий демон» может начать полномасштабную войну», — размышлял шедший в одиночестве Ламбер. Ему было известно, что эта организация переманивает аристократов и готовится к свержению власти. Случай с графом Абоком явил их миру, а разрушение Балайры заставило содрогнуться всё королевство. Теперь, когда они одолели своего сильнейшего врага инквизицию, они могут вступить в бой в открытую.

— ... Конец уже близок, — пробормотал Ламбер.

Со времён войны за объединение прошло двести лет. Ламбер был заклеймён грешником, и историю было уже не исправить. И сам он не собирался с этим ничего делать. Возродившись в виде нежити, он хотел лишь осмотреть королевство Региос, объединившее континент, и уничтожить «Свистящий демон», который это не устраивало. Он хотел увидеть мирный Регион и доказать, что его смерть была необходима.

... Но на самом деле Ламбер жалел ещё кое о чём. То, как жила и умерла Аврелия, когда его не стало.

У него было много возможностей узнать. Всё же это жизнь короля, объединившего страну. Если ты образованный, нет, если чему-то учился, то вполне можешь знать.

Аврелия была его благодетелем, его спасителем и его госпожой, он любил её, хоть и понимал, что его чувства безответны... А ещё она была той, кто предала его. Если он узнает, как она жила, не пожалеет ли об этом? Так считал Ламбер.

В значительной степени мужчина выполнил свою цель и посмотрел, как живёт мирный Региос. Если он навестит ещё и столицу, желание Ламбера можно будет считать исполненным. И решающий бой со «Свистящим демоном» должен пройти в столице.

— ... В таком случае, раз я нежить, связанная сожалениями, то исчезну.

Ламбер считал, что этот день уже близок. Он не боялся достичь своей цели и исчезнуть. Мужчина уже умер двести лет назад в конце войны.

— Потерялся. Мой рыцарь, ты и правда не знаешь дорогу.

— Да... Всё так, ваше величество...

Прозвучал знакомый голос. Голос, который он не должен был услышать. Ламбер застыл.

Возможно послышалось. Будучи нежитью, связанной с прошлым, Ламбер бы не удивился такому. И всё же он оглянулся, мужчина не мог не проверить.

Вдалеке... Были женщина в потрёпанной одежде и мечник в доспехах. На женщине была рваная одежда, поблекшая корона и светлые волосы. А на мечнике... Броня генерала Органа.

— Кто вы?! — крикнул Ламбер. Светловолосая женщина посмотрела на него, закусила палец и озадаченно склонила голову.

— Странно. Два моих рыцаря.

Мужчина в доспехах из Органа не смотрел на Ламбера.

— Ты не можешь быть моим другом Грифом! Кто ты?! Почему на тебе доспехи генерала Органа?! Кто ты?! Под этими доспехами человек? Или нежить?! — снова спросил Ламбер. Но светловолосая женщина без особого интереса пожала плечами, улыбнулась и скрылась в тени зданий. Мужчина в доспехах последовал за ней.

Поражённый Ламбер тут же бросился в погоню. Когда он добрался до угла здания, там уже никого не было. Он посмотрел на землю, осмотрелся вокруг, взглянул в небо. В этом хаосе нельзя было обнаружить их следы. В гневе Ламбер ударил мечом по земле.

Вспомнив голос, он покачал головой.

— Нет... Это не может быть Гриф... — бормотал мужчина. Да, это не может быть друг Ламбера, Гриф.

Были условия, чтобы обратиться в нежить. Сожаления не должны позволить мане раствориться. Сильные сожаления и мана могут долгое время оставаться внутри тела. Ритуал, осуществимый на таком теле может позволить создать нежить.

Обычно мёртвых поддерживают из сожаления, но чаще всего долго это не длится. Мана Ламбера тоже отличалась силой, он так и не увидел воплощения мечты, его госпожа предала и убила его, и потому мана хранилась в его костях целых два века.

— Ты... Герой, приведший королевство Региос к победе, разве ты не прожил великолепную жизнь?! Ты же должен был умереть спокойной смертью?! — стенал Ламбер на окраине разрушенного города. Никто его здесь не слышал.