Путешествие через пространственный разлом вызвало очень своеобразные ощущения. Мне казалось, что меня заперли посреди быстро перематываемой сцены из фильма. Окружающие меня предметы проносились мимо в неясной цветовой гамме, а я сидел, тупо глядя вдаль, не имея слез, чтобы плакать.

Земля, на которую я приземлился, смягчила мое падение кучей листьев и лиан. Впрочем, это не имело значения. Даже если бы я приземлился на неровные камни, я бы, наверное, не заметил.

Я остался в том же сидячем положении, что и во время путешествия, даже не удосужившись оглядеться вокруг.

Ее больше нет.

У меня никогда не будет возможности увидеть ее снова.

Эти две мысли вызвали новую волну эмоций, и я разразился сухими рыданиями.

Я начал вспоминать почти четыре месяца, которые мы провели вместе. Какой заботливой она была, относилась ко мне, как к родному. Меня не волновало то, что она затянула мою отправку домой, чтобы я остался с ней. За то короткое время, что я провел с Сильвией, она многому меня научила и дала понимание, которого мне не хватало с тех пор, как я пришел в этот мир.

Поддавшись способности своего разума, который хотел спать, чтобы справиться с болью, я свернулся в клубок, когда жгучая боль снова заставила меня вскочить.

Ощущение жжения распространялось из ядра маны по всему моему телу, пока в голове не раздался голос.

«Кхм! Проверка, проверка... Отлично! Привет, Арт, это Сильвия».

Мое сердце затрепетало, когда я мгновенно отреагировал на голос.

«Сильвия! Я здесь! Ты слышишь меня...»

«Если ты сейчас это слушаешь, значит, я показала тебе, кто я на самом деле…»

Ах, это была какая-то запись, которую она оставила во мне, когда проделала ту маленькую дырочку в моем ядре маны.

«… Сейчас ты ещё не готов узнать всю правду. Зная тебя, если бы я сказала тебе, кем была эта фигура в небе, ты бы обязательно попытался бороться. Маленький Арт, тебе едва исполнилось четыре года. Глядя на твое ядро​​​​ маны, я поняла, что у тебя есть редкий талант, ведь твое ядро ​​​​маны уже темно-красного цвета. На прощание я скажу тебе следующее: я дала тебе свою уникальную волю. Это нечто несравнимое с обычной звериной волей. Твой будущий прогресс как мага зависит от того, насколько хорошо ты сможешь использовать мою волю, вложенную в твое ядро ​​маны...»

Так вот почему фиолетовый цвет в ее глазах и золотые узоры исчезли?

«В тот момент, когда твое ядро ​​​​маны превысит уровень белой стадии, ты снова услышишь меня. Тогда я все объясню, а что делать дальше - твой выбор».

Разве есть стадия выше белой?

«Наконец, Арт… Я знаю, что ты можешь быть в печали, но помни, что у тебя есть твоя семья, о которой ты должен заботиться, и камень, который я тебе доверила. Мое единственное желание - чтобы ты познал радость и невинность детства, упорно тренировался и гордился своими родителями и мной. Не гоняйся за тенями в порыве гнева. Убийство тех, кто несет ответственность за мою смерть, не вернет меня к жизни и не заставит тебя чувствовать себя лучше. Всему есть причина, и я не жалею о случившемся. На этом я прощаюсь с тобой. Помни, защищай свою семью и камень, изучай то, что я оставила тебе, и наслаждайся этой жизнью, король Грей».

«...»

Это имя и титул из моего предыдущего мира.

Она знала все это время...

Неужели она что-то обнаружила в моем ядре маны? Она могла заглянуть в мои воспоминания? Так много вопросов, но единственная, кто мог на них ответить, исчезла.

Я долго отказывался двигаться, оставаясь в своей уютной позе эмбриона, погруженный в свои мысли.

Сильвия была права. Она сказала все это, зная, на что была похожа моя жизнь в моем старом мире. Я не могу совершить ту же ошибку, живя исключительно ради силы. Я хочу быть сильным, но я также хочу прожить свою жизнь без сожалений. Я хочу прожить жизнь, которой Сильвия могла бы гордиться. Не думаю, что она была бы счастлива, даже если бы я достиг какой-нибудь стадии после белой, живя только тренировками. Нет, мне нужно спешить и встретиться со своей семьей.

Но для начала... где, черт возьми, я вообще нахожусь?

Оглядевшись вокруг, я увидел, что меня окружают деревья, возвышающиеся над головой. В паре сантиметров от земли висел густой туман, наполняя воздух почти осязаемой влагой.

Деревья и неестественно густой туман...

Я опустился на задницу, удрученный тем, что это могло значить.

Я был в Эльширском лесу.

Разочарованный вздох вырвался из моих уст, когда я поднялся.

Похоже, я еще не скоро встречусь со своей семьей. Прошло более четырех месяцев с тех пор, как я упал со скалы. Моя семья, скорее всего, либо вернулась в Эшбер, либо даже решила остаться в Ксайрусе.

У меня не было никакой провизии, кроме одежды на спине и странного камня, завернутого в перо Сильвии. Этот проклятый туман ограничил мое поле зрения примерно до нескольких метров вокруг меня. Хотя усиление глаз маной немного помогло, это не решало еще большую проблему - как выбраться из этого места.

Я укрепил свое тело, активировав ротацию маны, которая к настоящему времени стала моей второй натурой. Сейчас я мог поглощать лишь примерно двадцать процентов от обычной медитации, но я не мог жаловаться.

Единственным недостатком ротации маны было то, что она не заменяла развитие ядра маны. Чтобы очистить свое ядро ​​маны и перейти к следующим стадиям, мне нужно сосредоточиться исключительно на сборе маны как из моего тела, так и из окружающей атмосферы, и использовать ее для постепенного избавления от примесей. Я почувствовал одну особенность: после того, как ядро маны достигло темно-красной стадии, мои запасы маны значительно увеличились. Хотя размер ядра не увеличивается, я предполагаю, что его чистота позволяет хранить больше маны.

Я взобрался на ближайшее дерево и расположился там, как только забрался достаточно высоко. Я сосредоточил ману только в своих глазах, еще сильнее улучшив зрение.

То, что я искал, было не выходом, а скорее любыми признаками присутствия людей. Сильвия сказала, что меня телепортирует рядом с людьми, поэтому я надеялся, что здесь могут быть авантюристы, которые смогут меня вывести отсюда.

Примерно через десять минут поисков, прыгая с дерева на дерево, я нашел то, что искал.

Я перепрыгнул еще через несколько деревьев, гордясь своей проворностью, и остановился у ветки всего в нескольких метрах от меня. Спрятавшись за толстым стволом, я наблюдал за группой людей.

Но что-то было не так.

Я полностью спрятался за ствол и закрыл глаза, вливая ману в свои уши.

«НЕТ! ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ! МАМА! ПАПА! НЕТ, Я БОЮСЬ!!!»

«Кто-нибудь, заткните ее! Она привлечет внимание!»

Послышался удар.

«Быстрее. Посади ее на заднее сиденье повозки. Мы всего в нескольких днях пути от горного хребта. Там мы будем в большей безопасности. Не расслабляемся и продолжаем двигаться».

«Эй, босс? Как думаешь, за сколько ее можно продать? Эльфийские девушки довольно дорогие, не так ли? Хе-хе, она ребенок, так что еще девственница! Держу пари, она принесет нам много денег!»

Работорговцы!

Я осторожно выглянул, чтобы заметить маленькую повозку, в которую могло втиснуться пять или шесть взрослых. Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть мужчину средних лет, который тащил маленькую девочку на заднее сиденье. На вид ей было лет шесть или семь, с серебристыми волосами и фирменными заостренными ушами, которыми славились эльфы.

Что мне делать? Как они вообще смогли её похитить? Магический туман Эльширского леса должен был дезориентировать даже самого способного мага.

Понаблюдав еще несколько секунд, я нашел ответ.

На поводках были привязаны мана-звери, похожие на помесь оленя и собаки, с разветвленными рогами, похожими на сложный спутник. О них вскользь упоминалось в энциклопедии, которую я всегда носил с собой. Лесные гончие были родом из Эльширского леса и могли ориентироваться даже лучше, чем эльфы.

Понятия не имею, как эти твари получили лесных гончих, но мне нужно придумать план.

Вариант первый: украсть одну из лесных гончих и заставить ее вывести меня из леса.

Второй вариант: похитить похищенную эльфийку, чтобы она вывела меня из леса.

Вариант третий: убить всех работорговцев и освободить эльфийку, затем взять лесных гончих и заставить их вывести меня из леса.

Поразмыслив пару минут, я столкнулся с дилеммой. Первый вариант был бы самым простым, но мне было не по душе просто оставить эльфийку.

Но опять же, кто знает... может быть, ее купит добрый старик, который освободит ее и отвезет к себе домой.

Маловероятно...

У второго варианта был очевидный недостаток: как только я спасу эльфийку, она не выведет меня из леса и будет настаивать на возвращении домой, а работорговцы, вероятно, не слишком любезно отнесутся к этому. Третий вариант имел наилучший исход, но, безусловно, был самым рискованным, учитывая, что их четверо, а я только один. Из-за тумана я не мог определить, был ли кто-то из них магом, но можно было с уверенностью предположить, что по крайней мере один из них им был. Похищение эльфа в лесу означает, что им либо очень повезло, либо они профессионалы.

Сделав еще один глубокий вдох, я не мог не заметить, как часто я вздыхал в эти дни. Остается третий вариант.

После нескольких часов наблюдения я узнал о них достаточно, чтобы начать действовать. Я дождался ночи для осуществления своего плана. Несмотря на свою деревенскую внешность, работорговцы были на удивление бдительны: они не разводили костер и всегда держали двух человек на страже.

Я разбудил лесных гончих осторожно брошенным камнем и сделал свой ход, как только один из двух сторожей подошел к другой стороне кареты, чтобы успокоить их.

Тот, что остался позади, сидел на поваленном бревне и возился с чем-то в руках, а двое других спали в палатке. Осторожно запрыгнув на ветку прямо над повозкой, я приготовился к атаке.

Моей первой целью будет тот, кто первым отправился успокоить лесных гончих.

С тихим стуком я опустился позади одного из работорговцев. У этого высокого человека было очень худощавое телосложение. Хотя мускулы были видны, он не казался слишком сильным и был вооружен только длинным ножом.

Испуганный тихим стуком, он обернулся, вероятно, ожидая увидеть любопытную ласку или крысу. Его лицо исказилось от удивления и изумления, когда он увидел меня, четырехлетнего ребенка в потрепанной одежде.

Но прежде чем он успел что-то сказать, я рванул к его шее. Я влил ману в свою руку, превратив его в острое лезвие. В моем старом мире это называлось искусством без меча, но здесь было бы правильнее назвать его техникой атрибута ветра.

Он рефлекторно отпрянул назад, его руки пытались дотянуться до лица, чтобы защититься от мальчика, несущегося в его сторону.

Но было слишком поздно.

Я нанес быстрый удар по яремной вене, вырывая голосовые связки вместе с сонной артерией. Из его шеи сразу же брызнула струя крови, когда я приземлился позади него, поддерживая его безжизненное тело и осторожно укладывая его на землю, чтобы не наделать шуму. Как и ожидалось, лесные гончие, которых он только что успокоил, очнулись от запаха крови, заставившего их выть и лаять.

«Эй, Пинки! Даже гончих не угомонишь... Что за?!»

[ Прим. Пер: имя Пинки может быть отсылкой на персонажа из мультсериала “Пинки и Брейн” ]

Я уже подобрал... нож Пинки и ждал его у заднего угла повозки.

Пока внимание другого работорговца было направлено на труп Пинки, которого сейчас пожирали лесные гончие, я выскочил из-за угла и ударил ножом в шею.

Гончие затихли, пожирая два трупа. Когда я направился к палатке, чтобы избавиться от двух оставшихся, пронзительный крик разрушил мои планы.

«ПОМОГИТЕ! МАМОЧКА! КТО-ТО! КТО-НИБУДЬ! ПОЖАЛУЙСТА!!»

Твою мать... почему именно сейчас?

Как по команде, я услышал шорох в палатке, и два оставшихся работорговца вышли наружу.

«Пинки! Деус! Девка проснулась! Какого черта вы, ребята…» — рявкнул он, все еще в полусонном состоянии.

Я подавил неуместное желание посмеяться над нелепыми именами работорговцев, спрятался за дерево рядом с каретой и влил ману в нож Пинки.

Почувствовав, что что-то неладно, двое оставшихся работорговцев осторожно обошли повозку с другой стороны, где их глаза выпучились при виде того, как двух их бывших товарищей пожирают лесные гончие.

Воспользовавшись этим шансом, я напал на ближайшего из них, когда его взгляд метнулся ко мне, и он тут же замахнулся своим коротким мечом мне в лицо.

Уклонившись от удара, я пригнулся и бросился к нему, пытаясь оказаться в пределах досягаемости своего ножа. Я замахнулся, вкладывая в нож больше маны, и нанес удар по ахиллесову сухожилию его правой ноги.

«Черт!!» — он издал болезненный вой, отчаянно выныривая из зоны моей досягаемости, пока я не нанес ему еще больший урон.

«Дантон, будь осторожен! Я думаю, что этот сопляк — маг» — закричал боец, которому я только что перерезал сухожилие.

Я обратил внимание на Дантона, когда он вытащил свой меч из ножен и встал в оборонительную позицию.

«В наши дни можно увидеть всякое безумство! Похоже, что огромный мешок с золотом только что показался перед нами, Джордж! Держу пари, он принесет нам почти столько же, сколько и эльф» — он издал сумасшедший смешок.

Этих ублюдков даже не волновало, что я только что убил их товарищей.

Тело Дантона слабо светилось, когда он укреплял свое тело маной. Как только он приблизился ко мне, на его лице появилась самонадеянная ухмылка.

Джордж выбыл из боя с этой покалеченной ногой, но с этим усилителем возникнут проблемы.

Усилитель по имени Дантон внезапно прыгнул надо мной, его правая рука была готова нанести удар. Я мог только догадываться, что единственной причиной, по которой он не использовал меч, было желание не повредить «товар». Хотя обычно я бы обиделся, в данном случае из-за самоуверенности мне было намного легче, поэтому я не стал жаловаться.

Я вовремя отпрыгнул и избежал удара, достаточно сильного, чтобы оставить небольшую вмятину на земле, и в то же время я бросил в него свой нож. Я использовал тот же трюк, что и с заклинателем, которого утащил с собой на дно, но этот маг оказался более осторожным. Он разорвал нить маны своим мечом, а свободной рукой схватил мой нож.

Дерьмо.

Я в плохом положении. Дантон хоть и невысокого роста, но его руки все же намного длиннее моих. Кроме того, у него есть меч, который он счел нужным использовать, что еще больше увеличивало его радиус действия.

Не теряя времени, Дантон бросился ко мне и бросил обратно нож, который я только что метнул в него. Я легко увернулся, но не успел среагировать на его следующий ход, когда он ударил меня по лодыжке своими ножнами. Пока я спотыкался, пытаясь восстановить равновесие, он использовал этот шанс, чтобы схватить меня за лодыжку и перевернуть вверх ногами.

Его самоуверенное лицо сморщилось, когда я ударил кулаком по руке, которая держала меня, пока я концентрировал ману. Я использовал технику атрибута огня, высвободив всю ману, сконцентрированную в кулаке, и нацелился на слабый сустав его запястья.

Громкий хруст, сопровождаемый воем ругательств, означал, что удара было достаточно.

Его сломанное запястье отпустило мою лодыжку, и я неловко приземлился на спину. Быстро вскочив на ноги, я подобрал нож Пинки и, воспользовавшись случаем, бросился на раненого Дантона. Пока он все еще был поражен болью в запястье, он сердито выругался: «Теперь ты мертвец, кусок дерьма! Мне плевать, что я больше не могу тебя продать!»

Его левое запястье было ранено, оставляя брешь в его защите. Я влил больше маны в свои ноги и оказался в его зоне досягаемости, собираясь нанести сильный удар в бок, когда увидел, что он яростно отмахивается мечом.

Он повелся!

Я быстро провернулся левой ногой на месте и повернулся вправо. Уклонившись от удара на волосок, мой нож вошел в зону досягаемости его правого бока, открытого из-за его последнего отчаянного взмаха.

Он тут же попытался отпрыгнуть, но я поставил ему подножку, и он потерял равновесие. Одним быстрым выпадом я вонзил нож ему подмышку, в щель между ребрами в его легкие.

Его было легко прикончить после того, как его дыхание стало сбиваться от полученной раны.

Теперь я остался обездвиженный Джордж.

Я не мог использовать меч Дантона, так как он был слишком большим и тяжелым для меня, поэтому я в последний раз воспользовался ножом Пинки и полоснул Джорджа по горлу. Этот жалкий боец не мог ​ни парировать, ни убежать со своей неработающей ногой и умер с выражением неверия на лице. Как и два его товарища, скормленные гончим.

Судя по мрачной тишине, эльфийка поняла, что снаружи шел бой.

Я забрался на заднюю часть повозки, где она была заперта, и увидел ее дрожащей в углу в грязных тряпках, едва прикрывающих ее интимные места. Она изучала меня с удивлением и сомнением, ее глаза почти говорили: «Он не мог быть тем, кто спас меня, верно?»

Я развязал ее, но она продолжала молчать, ее опухшие бирюзовые глаза не отрывались от моего лица.

Уставший и чувствующий себя отвратительно, я помог ей подняться и просто сказал: «Тебе следует вернуться домой сейчас же».

«Ик... ик...»

Она, наверное, до сих пор не знала, был ли я врагом или другом, но как только было произнесено слово «дом», на ее напряженном лице отразилось облегчение, и она не выдержала.

«Ик! Я была так напугана! Они собирались продать меня! Ик! Я думала, что больше никогда не увижу свою семью! УААААА»