Глава 115.

Четырёхглавые мышцы располагаются в передней части бёдер и отвечают за движение бедра и ноги вперёд. Ахилловы сухожилия являются противоположностью четырёхглавым мышцам, отвечая за сгиб ноги и движение назад. Ягодицы играют важную роль в завершении шага назад. Брюшные мышцы сокращаются после каждого шага вперёд. Икроножные мышцы, несмотря на меньший размер, одни из наиболее часто используемых мышц, которые толкают тело вперёд, когда ступня отрывается от земли. И это лишь первичные мышцы.

Вторичными мышцами, которые тоже необходимо было принять во внимание, были стабилизирующие мышцы, расположенные вокруг таза. Эта группа мышц образует венец вокруг таза, и в неё входят внешние и внутренние отводящие мышцы (так они, кажется, называются), нижние брюшные мышцы и остистые мышцы, находящиеся в спине. Тибиалис... как-то там, тонкая полоска мышц, которая помогает согнуть лодыжку, чтобы двигать стопу к колену, тоже нужна для того, чтобы ступня не становилась плоской, создавая больший шанс трения о землю или объект.

У человеческого тела имеется сложная мускульная система, которая работает, разбившись на пары, каждая мышца отвечает за половину полного движения. Бицепс сгибается, когда рука загибается к плечу, а трицепс срабатывает, когда рука выпрямляется. Механизм тела становится ещё сложнее, когда тело приходит в движение — ходьбу, бег или прыгание.

До этого момента эти знания были почти бесполезны из-за моей довольно исключительной маны. Однако если раз мне нужно улучшить первую ступень Призрачного Шага, мне понадобятся все эти знания, чтобы шагнуть дальше и, со временем, применить их на практике.

- Чёрт! — я подставил руки, чтобы удержать равновесие, когда я свалился в собранную мной кучу листьев.

Заметив, что солнце уже село, я вернулся в лагерь и вытащил несколько полосок беличьего мяса, которое я закоптил заранее, чтобы не тратить время на охоту.

- Как бы мне хотелось использовать эфирную сферу для этой тренировки, — пробормотал я, глядя на почерневшее и безвкусное мясо в своей ладони.

Я достиг значительного прогресса с тех пор, как впервые сделал перерыв в моей охоте на Шрама, и посвятил всё моё время и энергию на прошлой неделе тренировкам, проводя дни в попеременной практике Рывка и улучшении моего ядра маны. Оставшиеся два-три часа я тратил на сон.

Однако чем больше я тренировался, тем сильнее жаждал овладеть этой техникой движения. После небольших поправок, которые я сделал, используя имеющиеся знания о человеческой анатомии, Призрачный Шаг стал, в теории, намного лучше. Он не только должен был стать ещё быстрее и гибче, но ещё убийственнее и изящнее.

В своей основе Рывок, который мне впервые удалось использовать, выглядел почти как большой скачок, но невероятно быстрый. Причина была в том, что, хоть мана и была скрыта благодаря Призрачному Шагу, всё равно существовала поза и серия движений, которые было необходимо выполнить для того, чтобы человеческое тело смогло сделать шаг.

Кордри, даже будучи асурой и используя Рывок в своей человеческой форме, тоже не мог игнорировать механизмы своего тела, несмотря на своё превосходное телосложение.

Теперь я работал над способом сознательного и свободного управления маной, направляя её в определённые мышцы в определённых количествах и с точным расчётом времени, чтобы запустить искусственную последовательность в моём теле, имитирующую использование мышц, но не задействовав их по-настоящему.

Если бы я смог идеально контролировать время и выход маны, мне бы удалось то, чего не мог сделать даже Кордри — выполнить Призрачный Шаг, не ограниченный одним положением тела.

- Га, даже думать об этом сложно.

Я расслабился. Завершив ужин, я отправился к поляне, которую я немного обустроил за прошедшую неделю.

Стоя в пяти метрах от кучи листьев, смягчавших моё падение, я сосредоточился. Повелевать мане управлять моими мышцами было сродни использованию своих мыслей для создания ложного движения. Большинство движений, которые совершают люди, выполняются автоматически; мне не нужно было думать о том, какие мышцы я должен использовать, чтобы дышать. Но использовать ману как посредника, чтобы заставить тело двигаться, было точно так же сложно, как вновь учиться ходить.

- Уф.

Я выплюнул забившие рот листья и вытер язык рукавом. Поднявшись на ноги, я вернулся на исходную позицию и вновь сосредоточился, не обращая внимания на усиливающиеся боли в ногах.

Мне как-то удалось броситься вперёд, используя минимальный набор движений, но заставить себя вовремя остановиться — это совершенно другое тяжкое испытание, которое мне предстояло преодолеть.

Точно так же, как маленький ребёнок не может контролировать высоту и длину своего прыжка, так и мне безнадёжно тяжело было использовать ману для контроля над внутренними механизмами моего тела.

Но всё же, по крайней мере, первый шаг и простейшие основы Призрачного Шага, заключавшиеся в использовании атмосферной маны для маскировки колебаний маны в моём теле, стали для меня намного проще. Мне всё ещё нужно было установить баланс объёма маны в моих каналах маны, чтобы лучше контролировать этот процесс, но сейчас на это не было времени.

После того, как я тщательно скрыл моё присутствие, я представил мускульную систему в своём теле. Припомнив все мышцы, ответственные за Рывок, я сделал ещё одну попытку.

Взаимосвязанные части тела, необходимые для движения, зажглись на моём воображаемом теле, которое я представлял, чтобы лучше осмыслить конкретный порядок, в котором должна была работать мана. Я ощутил, как запульсировали соответствующие мышцы, когда мана наполнила их в том порядке, который я ей задал. Лишь немного сдвинув левую ногу и воспользовавшись маной, я ощутил, как пейзаж вокруг меня расплылся, когда я выполнил Рывок, стоя прямо.

Несмотря на то, что я приказал мане снять напряжение в ногах, острая боль пронзила нижнюю часть моего тела.

- Оу! — вскрикнул я и вновь свалился в кучу листьев.

Мне снова не удалось нормально затормозить. Хоть мана могла помочь мне с начальной скоростью, потом было намного труднее остановиться в определённой позе и нужном мне месте.

Покорно вздохнув, я продолжил тренироваться.

Когда солнце село за горизонт, и в небе показался серп луны, я лёг на кучу листьев, глядя в небо пустым взглядом. Подняв руку, я стиснул пальцами воздух перед глазами, словно пытаясь ущипнуть луну. Он казалась такой маленькой отсюда... каким же маленьким казался луне я?

Я уставился на левую руку, поднятую в воздух, рассматривая перо, которое мне дала Сильвия, чтобы покрыть сферу, и волю дракона, которую она передала мне.

Это и Сильвии — всё, что осталось от асуры, которая спасла мена, заботилась обо мне и защищала меня, когда я был ребёнком. Смогу ли я во время этих тренировок вновь связаться с ней?

Вспоминая о проведённом с ней времени, я ощутил, что скучаю и по остальным. Несмотря на неприятное расставание, я скучал по моей семье.

- Хватит, Артур, — я хлопнул себя по щеке и сел на куче листьев. В сутках не так много часов, и я не мог позволить себе тратить их ещё больше в этом богом забытом лесу.

Глубоко вздохнув, я начал развитие моего ядра маны. С тех пор, как я добрался до светло-жёлтой стадии, этот процесс замедлился. Я словно пытался дробить гору ложкой, но всё же кое-какой прогресс у меня был.

Я забылся в утомительном процессе поглощения, очистки и улучшения, пока знакомое чириканье утренних птиц не прервало мою медитацию.

Я был весь в поту и грязи, потому что моё тело, вытесняя шлак из моего ядра маны, делало меня не только грязным, но ещё и голодным.

Глядя на остатки копчёного мяса, я понял, что придётся сегодня охотиться. Пожевав обугленные останки белки, я взял с собой мой мех с водой и отправился в путь.

Сохраняя разум спокойным, а присутствие — замаскированным с помощью Призрачного Шага, я медленно углублялся в густой лес. С каждым разом было всё труднее найти живность у лагеря, поэтому каждый раз, как я ходил на охоту, мне приходилось заходить всё глубже.

Однако вскоре я заметил, что в лесу стало намного тише. Неподалёку всё ещё чирикали птицы, но поблизости не было ни следа хищных белок или других зверей маны.

- Хм, — пробормотал я, осматриваясь. Оставив Призрачный Шаг, я сосредоточил ману в моих ушах. Поначалу я ничего не услышал, но через несколько минут я уловил едва слышный звук. Он был похож на рычание. Я не знал, насколько далеко он раздался, но звучал он знакомо: поблизости находилась серебряная пантера.

Я подобрался ближе, убедившись, что скрыл своё присутствие. Вновь усилив свой слух, я сумел расслышать больше звуков. Я слышал слабый журчащий звук бегущей воды к северо-востоку. А ещё я понял, что серебряная пантера была не одна. Там были две пантеры.

- Странно, — заметил я. Из того, что я успел узнать о серебряных пантерах, было ясно, что у каждого из них была своя территория, и охотились они самостоятельно.

Возможно, они сражаются за территорию? Это бы объяснило, почему поблизости было так мало добычи...

Вновь использовав Призрачный Шаг, я быстро направился к месту разворачивающегося сражения. Я не мог сдержать улыбку, радуясь своей удаче.

Мои догадки оказались верны: незаметно приблизившись к источнику звука, я отчётливо заметил серебряную шкуру неподалёку с поляной рядом с краем утёса. Было невозможно определить, насколько высоко было с него падать, но уже из того, что до другого конца пропасти было добрых двести ярдов, и то, что с него не было видно земли, означало одно: если эти пантеры свалятся, то мне будет непросто отыскать их тела.

Спрятавшись за ближайшим деревом, я стал наблюдать за ними. Было довольно просто понять, что они явно враждебно настроены, но удивило меня то, что одной из пантер был Шрам — отличительные шрамы на его спине делали его довольно узнаваемым. Его противника я видел впервые. Он был явно крупнее, но, судя по свежим ранам на его морде и боку, было похоже, что Шрам одерживает вверх.

Два зверя маны медленно ходили кругами друг за другом, издавая низкое рычание и скаля острые зубы.

Противник Шрама напал первым. Он прыгнул, выпуская когти и свирепо рыча.

Шрам среагировал в тот же миг, увернувшись от прыжка и ответив на него укусом. Я был очарован их битвой. Поскольку у серебряных пантер были врождённые ускоренные рефлексы и интуиция, их атаки казались неутомимым шквалом бесконечных уворотов и ответных атак, но ни один из них не смог нанести другому ни одной глубокой раны. Однако за каждую царапину, которую наносила более крупная пантера, Шрам давал троекратную сдачу.

Наблюдая за их битвой, я, по непонятной причине, ощутил, что у меня беспокойно заколотилось сердце. Я был напуган, боялся чего-то. Меня так затянула их дуэль, что я не сразу осознал, что над лесом повисла мёртвая тишина, почти оглушающая. Не было ни пения птиц, ни движения зверей маны, даже листва деревьев почти не шуршала, словно ветер тоже чего-то боялся.

Шрам, похоже, тоже заметил это, поскольку начал вести себя очень осторожно. Его шерсть встала дыбом, а хвост был прямым, как палка, пока он то и дело принюхивался к чему-то. Его крупный противник, ничего не подозревая, воспользовался удобным моментом и бросился на Шрама. Увернувшись, Шрам просто отвернулся и побежал прочь.

Я не понял, почему. Что-то явно было не так, но я не мог засечь чьего-либо присутствия, кроме этих двух пантер. Почему Шрам убежал, он же уже начал побеждать?

Отбросив осторожность, я решил разобраться с оставшейся крупной пантерой. Она была ранена, и бежать на утёсе ей было почти некуда.

Заметив меня, пантера зарычала, принимая позу, удобную для побега. Она инстинктивно понимала, что в таком состоянии у неё нет шансов против меня.

Воздух вокруг нас словно стал гуще, стало тяжело дышать, но я не сдвинулся с места.

Сейчас!

В тот миг, когда моя ступня оторвалась от земли, серебряная пантера прыгнула в сторону.

- Попалась, — усмехнулся я. Игнорируя протестующую боль в ногах, я выполнил Рывок из неподвижного положения, использовав ложный шаг как финт, чтобы заставить кошку сдвинуться с места. Всё вокруг меня стало расплывчатым, чётко я видел лишь движения раненого зверя маны. Мне удалось отрезать ему путь к отступлению, но мне не хватило лишь одного метра.

Потеряв равновесие, я отчаянно схватил пантеру за шею обеими руками и крепко сжал.

- Га!

Моё тело неестественно дёрнулось из-за резкой смены направления, и всё, что мне оставалось, это висеть на шее у пантеры, держась изо всех сил.

- Ты — моя! — прошипел я сквозь зубы, используя ману, чтобы крепче ухватиться за неё. Единственной надеждой было лишь, что мне удастся задушить зверя.

Пантера, верхом на которой я оказался, издала злобный рык и мотнула головой, пытаясь сбросить меня, но я удержался. Её острые когти разорвали мою одежду, оставляя свежие раны на моих боках и ногах, прежде чем она слабо скорчилась от нехватки воздуха.

Стоило мне решить, что пантера уже сдалась, как она внезапно дёрнулась. Словно одержимая, пантера использовала остатки своих сил, чтобы упасть назад. Прежде чем я успел понять, что она сделала, земля ушла из-под нас, и мы упали с крутого утёса.

Со свистом летя вниз, я вспомнил об очень похожем случае, когда я был ещё малышом и бросился со скалы, чтобы спасти мать.

Тысяча вариантов пронеслась в моей голове, пока я пытался решить, как мне лучше поступить. Серебряная пантера, которая затащила меня в ад, была без сознания от удушения и беспомощно падала подо мной.

Красочно выругавшись, я медленно влез на спину находящейся без сознания пантеры и направил ману в свои ноги. Всё вокруг меня превратилась в сплошное мутное пятно из-за скорости, с которой мы падали.

- Виндсом бы понял! — громко убедил я себя и прыгнул, оттолкнувшись от пантеры.

Из-за толчка я замедлился, но недостаточно, к тому же на краю скалы утёса не было ни одного выступа, за который можно было уцепиться.

Ещё одно воспоминание пронеслось в моей голове: это был момент, когда я упал в яму в подземелье Склеп Вдовы.

- Неужели падение в пропасть — это какой-то повторяющийся сюжет в моей жизни?

Мои ладони заполнил ветер, пока я смотрел прямо на приближающуюся землю, сосредоточившись на объединении моей маны в заклинание.

Сейчас!

«Вой Тифона»

Заклинание, собранное в моих ладонях, высвободилось в виде порыва ветра, который быстро понёсся к земле, отчего по крутому ущелью эхом прокатился оглушительный свист.

Терпя боль в руках, которые взяли на себя большую часть напряжения от отдачи, я продолжал вкачивать ману в заклинание.

Я ощущал, как сила заклинания сдерживает моё падение, и начал медленно снижаться. Отменив Вой Тифона, я упал оставшиеся несколько метров на землю, точно в центр того места, где ударил порыв ветра.

Из-за моего заклинания, столкнувшегося с почвой, поднялось густое облако пыли, мешавшее мне видеть. Прикрыв рот и нос от пылинок в воздухе, я начал выбираться из облака пыли, как вдруг до меня донёсся сотрясающий землю рёв.

После того, как громовой рык смолк, земля содрогнулась снова, но уже от звуков тяжёлых шагов, приближающихся ко мне.

Из-за мощи каждого шага, от которого дрожала земля, я терял равновесие. Не мешкая, я бросился к стенке ущелья, молясь какому угодно божеству, управлявшему этим миром, чтобы источником таких разрушительных звуков было землетрясение.