От лица Артура Лейвина.

Ночь была темной, звёзды прятались за тонкими облаками, плывущими с гор Клыка Василиска вдалеке.

Мы спешили через город Нирмала в молчании. Когда мы прибыли, у портала спуска стояли четверо охранников. Их смерть была быстрой, но драка прервала мой разговор с Сильви. Теперь, когда мы поднимались по стене высокой башни, возвышавшейся над дворцом Владыки Экзегеза, и мои нервы с каждой секундой становились всё напряженнее, я сосредоточился на том, что она говорила, чтобы удержать свой разум от бесполезных сценариев предстоящей битвы.

«Как ты думаешь, чей это был голос, когда ты находилась в эфирном промежуточном пространстве?»

Всё ещё одетая в реликтовую броню, Сильви карабкалась примерно в четырех футах ниже меня справа. Ей и Чхолю было бы легче взлететь, но им нужно было максимально подавить свои сигнатуры маны.

«Я всё ещё не уверена», — тихо сказала она. «Ты видел мои воспоминания. Физический облик менялся...»

«Но ты думаешь, что это могла быть... твоя мать?»

Сильви молчала, её мысли были туманны.

Мы взобрались на вершину, перебравшись через невысокую стену, окружающую плоскую крышу башни из песчаника.

«Я не знаю». Она опустилась на колени на противоположном краю крыши, глядя вниз на дворец Владыки, и глубокие морщины прорезали её лицо. «Её силуэт, очевидно, был порождением моего собственного разума, так что, возможно, это вообще не имеет никакого отношения к голосу».

Её рассказ о том, как она утонула и была спасена бесформенным существом, не покидал мои мысли на протяжении всего путешествия со второго уровня Реликтовых Гробниц. Я надеялся, что получу некоторое представление из её рассказа, но это только привело к ещё большей путанице. Тот факт, что её склонность к эфиру изменилась с эдикта Вивиума на Эвум, был странным, но, в некотором роде, это имело смысл. Однако то, что её впустили в Реликтовые Гробницы, для нас не имело смысла вовсе. И на всем этом было трудно сосредоточиться, когда на горизонте маячила возможность сразиться с чистокровным Василиском.

Я решил взять с собой только Сильви и Чхоля, оставив Каэру и Элли восстанавливаться после полученных травм — и уберечь их от опасности. Реджис, конечно же, продолжал поддерживать барьер включенным на втором уровне Реликтовых Гробниц, и я уже начал сомневался в своём выборе атаковать без божественной руны Разрушения. Хотя я и не хотел, использовать её рядом с телом Тессии, я не мог притворяться, что встреча с Экзегезом не была бы менее тревожной, если бы у меня в рукаве была сила Разрушения.

По правде говоря, у Сильви было очень мало времени, чтобы попрактиковаться в своих новых способностях, а Чхоль был в значительной степени непроверенным. Полуфеникс становился всё более тихим и сосредоточенным по мере того, как мы приближались к Нирмале и нашей цели. Мы с Сильви продолжали наш постоянный разговор вслух, чтобы не исключать его, но он в основном игнорировал нас, его мысли были обращены внутрь себя и далеко вперёд.

Я знал, что он, должно быть, чувствовал: это было бы его первым настоящим испытанием за пределами безопасного Харта. Он тренировался против чистокровных Асур всю свою жизнь, но никогда раньше не сражался с ними насмерть. В целом, это оставило у меня меньше уверенности в конечном результате, чем мне бы хотелось.

И тогда, если мы добьёмся успеха, нам придётся столкнуться и с Сесилией — Наследием и всей её неведомой силой.

Стряхнув с себя эту мысль, я окинул взглядом открывшуюся перед нами сцену.

Даже в темноте дворец представлял собой впечатляющее сооружение с изящной архитектурой, золотыми куполами и нефритовыми арками. Раскинувшийся дворец был окружен не стеной, а скорее россыпью водных садов, которые ловили случайные звезды и лунный свет, пробивающиеся сквозь облака, и отражали их, как многогранный драгоценный камень. Вокруг дворца раскинулся город Нирмала, а вдали виднелись пурпурные силуэты гор Клыка Василиска.

«Артур...»

Я сосредоточился на дворце, возвращая себя в настоящий момент. Я сразу понял, что почувствовала Сильви. «Здесь нет никаких следов маны. Вообще никаких».

Большие руки Чхоля ухватились за верхнюю часть короткой стены, которая шла вокруг крыши. Когда он заговорил, в его голосе слышалось раздражение. «Возможно, этого Василиска здесь нет. Или он скрывает свою сигнатуру. Василиски все параноики, по крайней мере, так мне говорили».

Хотя я не мог полностью отбросить мысли Чхоля, для меня не имело смысла, что Экзегез, правитель этого Доминиона, будет скрывать свою сигнатуру маны в своём собственном дворце. Моя способность пассивно обнаруживать ману вернулась только недавно, и поэтому я не был уверен в достаточной силе могущественного Василиска для полной защиты себя от Сердца Мира. Мысли и страхи начали проноситься в моём сознании, когда я попытался рассмотреть все многочисленные возможности.

«Возможно, это слишком опасно для его алакрийской стражи или даже для жителей города?» — предположила Сильви. «Алдир и Виндсом всегда скрывали свою ауру, когда находились в землях лессеров».

«Но я не чувствую ни охраны, ни слуг. Он не стал бы держать рядом с собой невзрачных солдат, если только...» Такому василиску, как Экзегез, было нечего бояться своего народа. Так ли нужна ему охрана? Но всё же это было не то, чего я ожидал, отчего я резко насторожился.

Чхоль опустился на одно колено, его ярко-оранжевый глаз сиял в темноте. «Вы подозреваете ловушку?» Его кулаки с хрустом пробили стену из песчаника, заставив нас всех троих вздрогнуть. «Нам не следовало посвящать в наш план так много алакрийцев», — добавил он драматичным шёпотом.

Мы молча наблюдали ещё несколько минут, напряжение между нами медленно нарастало, но на улицах было тихо, и ни во дворце, ни в окружающих зданиях не было никакой активности. Наконец, я смирился с тем, что есть только один способ лучше понять, с чем мы столкнулись. «Пойдём».

Спрыгнув с крыши, укрепляя свое тело эфиром, я устремился вниз. При приземлении мои ноги бесшумно поглотили отдачу.

Сильви и Чхоль спустились следом за мной, тихо перешептываясь и источая лишь намёк на ману.

Мы бросились через дорогу и вдоль стены одноэтажного здания, затем в водные сады. Перепрыгивая с камня на камень, мы избегали естественных дорожек через водный сад, которые все были освещены мягко светящимися осветительными приборами. Я мог сказать, где несколько сторожевых постов были естественным образом встроены в обширные бассейны, высокую траву, изгороди и тщательно уложенные речные камни. Но, как я видел с крыши, сады были пусты.

Жуткое чувство пробежало у меня по коже, но я не сбавлял курса, пока мы не остановились под внешней стеной дворца, недалеко от главного входа.

Выглянув из-за угла, я убедился, что снаружи нет охранников.

Прежде чем выйти на открытое место, я окинул взглядом сады и город за их пределами в поисках какого-нибудь намека на постороннего наблюдателя, который я мог бы увидеть или ощутить. Самая плотная концентрация маны была в прямоугольном двухэтажном комплексе неподалеку. Судя по простоте здания и плотности магов внутри него, я мог только предположить, что это была какая-то казарма. Большинство из тех немногих людей, которых мы видели на улицах, тоже были магами, почти все стражники патрулировали город.

Убедившись, что за нами никто не наблюдает, я выскользнул из-за тёмного угла и бросился к ярко освещённому главному входу. Высокие, парадные двери, выкрашенные в темно-зелёный цвет и инкрустированные золотом, серебром и нефритом, бесшумно открылись от лёгкого толчка, держась на своих ухоженных петлях.

Вход за ним был ярко освещён, открывая вид на мозаичный пол, разделённый двумя рядами колонн. Тщательно ухоженные растения свисали с потолка и росли вдоль стен. Никаких охранников поблизости не было.

Я чувствовал, как беспокойство Сильви просачивается сквозь нашу связь. ‘Может быть, там действительно пусто’, — сказал я ей.

‘Мог ли Агрона отозвать своих Владык, опасаясь нечто подобного?’ — спросила Сильви, когда они с Чхолем последовали за мной во дворец. ‘Может быть, Чхоль был прав, и какая-то часть нашего плана просочилась наружу’.

Я захлопнул за нами дверь, мой разум был забит различными сценариями, каждый из которых был менее вероятный, чем предыдущий. Вопросов было слишком много, и единственный способ получить больше ответов — это продвигаться дальше внутрь здания.

Мы пересекли вестибюль и подошли к ряду дверей поменьше, которые открывались в широкий коридор, тянувшийся по центру дворца. По словам Серис, тронный зал Владыки Экзегеза находился прямо перед нами.

Потратив мгновение на то, чтобы уловить следы маны за рядом закрытых дверей, я приоткрыл одну из них. С другой стороны навалился какой-то груз, заставив её открыться быстрее, чем я ожидал. Я отступил назад с, нацеленным на дверь, эфирным клинком в руке.

Изнутри вывалилась фигура, её бронированная голова ударилась о кафельный пол со звуком, похожим на звон колокола. Звон разносился по безмолвному дворцу, длиной, казалось, в целую песню.

Чхоль, держа наготове своё огромное оружие в одной руке, осторожно шагнул вперёд, пока не оказался над человеком в доспехах. Нахмурившись, он встретился со мной взглядом. «Мёртв». Другой рукой он открыл дверь пошире, обнаружив ещё дюжину тел с другой стороны.

Я наклонился рядом с Чхолем и прижал пальцы к шее охранника. Пульса не только не было, но и плоть была такой же холодной, как сталь, покрывающая его тело. Его кожа была бледной, и в том выражении, которое я видел на его лице, была какая-то призрачная изможденность. Однако быстрый осмотр не выявил никаких следов сражения ни на стали, ни на плоти. Желая быть тщательным, я перевернул тело на бок, но и на спине ран тоже не было.

«С остальными то же самое», — тихо сказала Сильви, переходя от трупа к трупу. «И посмотри, как они лежат. Это как если бы...»

«Они просто рухнули», — закончил я.

Каждое тело лежало на земле, как марионетка с оборванными ниточками. Их оружие даже не было извлечено из ножен. Но еще более странным являлось то, что они были лишены очищенной маны, вокруг них сохранились лишь следы маны элемента воды и земли.

Чхоль сжимал своё оружие обеими руками, осматривая коридор вдоль и поперёк, словно ожидая нападения в любой момент. «Это... это как если бы свеча их жизненной силы просто погасла».

«Пошли дальше». Я осторожно двинулся по толстому красному ковру, который тянулся по центру коридора. Слева и справа было больше дюжины дверей, что обеспечивало идеальное место для засады. Я сосредоточил на них все свои чувства, ожидая скрипа ботинок по кафелю или стона поворачивающихся петель, но единственными звуками были те, что издавали мы сами. «Мы должны знать, здесь Экзегес или нет, тогда мы сможем убраться отсюда к чертовой матери».

«Чем скорее, тем лучше», — пробормотала Сильви себе под нос. «Здесь точно что-то не так».

Огромные арочные позолоченные двери загораживали конец коридора. Затаив дыхание и наполнив свои чувства эфиром, я прислушался у двери. Снаружи всё было тихо.

Я кивнул Чхолю, но когда мы направились к двери, осветительные приборы в дальнем конце коридора замерцали. Я развернулся с эфирным клинком в руке.

Там никого не было, и я также не ощущал никакой маны.

«Пусть древние направят нас и защитят от призраков тихой ночью...» Чхоль пробормотал что-то себе под нос, как молитву. Когда стало ясно, что мы всё ещё одни, он откашлялся и повернулся обратно к двери, вопросительно глядя на меня.

Вместе мы толкнули, и массивные двери распахнулись.

‘Что за чертовщина...’ — подумала Сильви, её широко раскрытый взгляд медленно обводил пространство за её пределами.

Мы добрались до тронного зала — огромного помещения, способного вместить, как мне показалось, взрослого, трансформированного Василиска. Чёрные железные арки изящно переливались с пола на потолок, резко выделяясь на фоне золотого купола крыши и красно-золотых оттенков плиточного пола и ковров разных размеров и форм. Стены были покрыты витражами и ткаными гобеленами, но я обратил на них лишь смутное внимание, так как не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме десятков тел, разбросанных по комнате. Моё внимание привлекло, в частности, одно тело.

В дальнем конце зала на золотом постаменте стоял богато украшенный трон из чёрного железа. На троне сидел мужчина.

Я сделал шаг к трону, затем вздрогнул и развернулся, услышав тяжелый звонкий треск сзади.

Наконечник оружия Чхоля был частично воткнут в разбитую плитку у его ног. Его лицо стало тёмно-красным. «Кто мог опередить нас в охоте за Владыкой»?

«И как им удалось сделать... всё это?» — спросила Сильви, осторожно пробираясь между трупами.

Как и прежде, все эти люди, казалось, просто падали замертво, где бы они ни сидели или стояли.

Я пересек тронный зал и подошел к самому трону, где покоился труп Владыки Экзегеза. Его кожа была пепельного цвета и выглядела натянутой, впалой, как будто её слишком туго натянули на кости под ней. Его открытые глаза смотрели слепо, радужная оболочка была бесцветной. Он выглядел так, словно кто-то высосал всю кровь и жизнь из его тела, но нигде не было никаких ран, кроме…

С каждой стороны его головы оставалось по слегка окровавленному отверстию там, где кто-то вырвал рога из его черепа.

«Должно быть, это произошло недавно». Сильви подошла и встала рядом со мной. Одной рукой она прикрывала рот, глядя на ужасные останки Владыки. «Конечно, дворец был бы переполнен солдатами и магами Агроны, если бы кто-то ещё узнал об этом».

«Что это значит для вашего плана?» — спросил Чхоль, приподнимая наполовину одно из многочисленных тел, чтобы осмотреть его, а затем бесцеремонно позволяя обмякшему телу упасть обратно на пол.

‘Это значит, что, возможно, ещё есть время до того, как мне придётся встретиться лицом к лицу с Сесилией’, — подумал я, стараясь, чтобы мое облегчение не передалось Сильви. Вслух же я сказал только: «Я пока не уверен. Возможно, у нас есть какой-то пока неизвестный союзник, но прежде, чем мы сможем выяснить, кто убил этих людей, нам нужно знать, как они умерли».

«Это не похоже на работу драконов...» Сильви размышляла вслух, опускаясь на колени рядом с телом. «Хотя, возможно, какая-нибудь мощная эфирная техника...?»

Чхоль, стоявший теперь рядом со мной, взял Экзегеза за лицо одной слишком большой рукой, поворачивая его голову то в одну, то в другую сторону. «Тьфу. Его смерть должна была быть от моей руки». Его рука потянулась к горлу мёртвого василиска, но я поймал его за запястье.

«Прекрати. Нам нужен труп в целости и сохранности. Вымещая на нём свой гнев, ты ничему не поможешь».

Чхоль стиснул зубы. «Ты прав. Но как вы собираетесь выяснить, кто несёт ответственность за...»

Мана пришла в движение повсюду одновременно, конденсируясь в прочный барьер, который охватывал всю территорию дворца. Потолок задрожал, обрушив огромный кусок позолоченного камня. Порыв ледяного ветра ворвался в проём, скручиваясь в три вихря поменьше, которые обернулись вокруг Сильви, Чхоля и меня.

Эфир вырвался из меня, отклоняя ветер, и мой взгляд был прикован к фигуре, плывущей вниз сквозь разбитый потолок, её волосы металлического цвета развевались на ветру.

Тессия. Сесилия.

Мои челюсти сжались, когда я выдержал её пристальный взгляд, вглядываясь глубоко в эти бирюзовые глаза в поисках каких-либо признаков девушки, которую я любил.

Внимание Сесилии переключилось с меня на труп на троне, её губы презрительно надулись. «Какой трюк ты использовал, чтобы убить Владыку Экзегеза, не получив даже царапины?»

«Что?» — я уставился на неё, потратив мгновение на то, чтобы осознать смысл её слов. «Мы не...»

Чхоль издал какофонический боевой клич, прорвался сквозь заклинание Сесилии и бросился в атаку, его оружие оставляло за собой след оранжевого огня феникса.

Сесилия подняла руку, и мана, присущая ветру, вспыхнула, когда она превратила её в девиантную молнию. Вихри взорвались белым светом, когда десятки молний пронзили меня одновременно.

Стеклянная клетка бездействия вокруг меня разлетелась вдребезги.

Потянувшись к эфиру, вплетенному в двойные вихри, бьющие по Сильви и по мне, я разорвал ткань заклинания. Оно сопротивлялось. Я надавил сильнее, выталкивая больше своего собственного эфира, и когда внимание Сесилии переключилось на Чхоля, её власть над маной ослабла. Заклинание рассеялось, и вихри растаяли.

Когда Сесилия собрала заклинание, чтобы отразить атаку Чхоля, я испытал вспышку холодного осознания: в её грудине, там, где когда-то было её ядро, теперь была пустота. Мана, которая реагировала на неё, исходила от всего её тела и даже от атмосферы вокруг нее.

У нее не было ядра.

«Чхоль, нет!»

Шквал светящихся ракет пронёсся в воздухе между Сесилией и Чхолем, сбив его с ног и швырнув назад по воздуху.

Тени сгустились над тем местом, где он упал, и чернильно-чёрное лезвие устремилось к его горлу.

Вызвав эфирный клинок в воздухе над ним, я отразил удар. Чхоль вскочил на ноги, крутанувшись при этом, чтобы ударить нападавшего наотмашь, тёмную фигуру, которая выглядела так, словно её окунули в чернила. Она отлетела назад, врезавшись в стену и исчезнув в облаке пыли и щебня.

Сесилия оскалила зубы, зарычав, и мана вокруг нас начала отступать. Чхоль споткнулся, и Сильви удивленно ахнула.

Если бы я не был готов к такого рода атакам, увидев, как она пыталась сделать то же самое на Викториаде, бой мог бы закончиться, даже не начавшись.

Выпустив два концентрированных потока эфира из своего ядра, я окутал Сильви и Чхоля фиолетовой энергией. Мой эфир сжимал ману вокруг них обоих, удерживая её против неистового притяжения силы Сесилии.

«Сесилия, подожди!» — крикнул я, подняв руки вверх, сосредоточившись главным образом на своих товарищах.

Пол стал жидким, каменные плитки текли, как вода. Я погрузился по пояс в, пропитанный маной, камень, засасывающий меня, как зыбучий песок. Эфир вытекал из меня, чтобы противостоять мане, разрывая заклинание и разрушая пол, когда его сметали противоборствующие силы. Вся эта энергия утекла обратно по следам, оставленным манипулированной Сесилией маной, но прежде, чем она достигла её, она снова отобрала у меня контроль над маной, и объединённые эфир и мана рассеялись.

В тот момент, когда она отвлеклась, я активировал Шаг Бога и исчез в эфирных путях, появившись окутанным аметистовым электричеством сразу за ней.

Её рука резко развернулась, концентрированный поток молний и огня собрался в её кулаке. Я скрутил ману и эфир между нами. Заклинание вылетело из её пальцев в виде сплошного луча, но исказилось, когда я разорвал его на части. Сотня лучей поменьше пронеслась мимо меня во всех направлениях, разрушая стену позади меня.

Отбросив её руку, мои пальцы сомкнулись на её горле. Её глаза расширились, и она рухнула навзничь, ударившись о землю, а моё колено крепко прижалось к её грудине.

«Послушай меня», — взмолился я. «Я хочу помочь тебе, Сесилия... спасти вас с Тессией обеих... Мне просто нужно...»

Шквал различных элементов обрушился на меня сверху, отбросив назад.

Горстка фигур полетела вниз через дыру в потолке.

Я сразу узнал Кос Виессу и Мелзри. Третья вошедшая фигура, которая тяжело опустилась вниз вместо того, чтобы взлететь, застала меня врасплох, яркая ухмыляющаяся маска отправила меня в воспоминания о прошлых годах. Человек в маске, возглавивший нападение на Академию Ксайрус — Дранив — сбежавший с Элайджей до моего прибытия, но я слышал истории и описания в последующие годы.

Я был ещё больше удивлен, когда искажённое, но знакомое лицо Нико последовало за Дранивом.

Нико постарел с тех пор, как я видел его в последний раз; у него были тёмные мешки под глазами, выделявшиеся на фоне бледной кожи, волосы растрепались на ветру, одежда свободно облегала его худощавую фигуру. Его ядро больше не было по-настоящему белым, а покрылось пятнами от раны, которую я ему нанёс. Я не сразу догадался, как она зажила, но предположил, что с этим связаны либо Сесилия, либо Агрона.

Из сообщения Каэры, я понял, что он жив. Но я не ожидал снова встретиться с ним в бою, только не после Викториады.

Он сжимал посох, который излучал огромное количество маны, циркулирующей между четырьмя кристаллами, вставленными в его головку, каждый из которых светился цветом определенного атрибута стихии: зеленым, красным, желтым и синим.

Элайджа. Нико. Мой самый старый друг в обоих мирах.

Я увидел всё это в промежутке между одним ударом сердца и следующим, а затем моё внимание вернулось к Сесилии.

Мана сгустилась вокруг её тела толстым барьером, сияющим силуэтом. Рука из прозрачной маны, проросшая прямо из-под ее собственной, потянулась к моему горлу. Я отпрянул назад, когда сверху на меня посыпались новые заклинания, и Сесилия оторвалась от земли, окутанная ореолом маны, из-за которой казалось, что у неё шесть рук.

«Молодец, что привлёк наше внимание к этому вторжению, Мавар», — сказала Виесса голосом, похожим на чёрный лед. «Вы с Мелзри разберитесь с драконом. Дранив, со мной. Пусть реинкарнированные разбираются сами».

‘Сосредоточься на Тессии’, — мысленно сказала мне Сильви с другого конца комнаты, готовясь защищаться. ‘Мы с Чхолем справимся с остальными’.

Нико смотрел на меня с таким напряжением, что я заколебался. Мана накапливалась в его посохе, зелёные и красные драгоценные камни вспыхивали, но отчаяние, сиявшее в его глазах, было таким же ярким.

Все конечности Сесилии, сформированные из маны, одновременно рванулись вперед. Мир, казалось, разрушился вокруг меня, когда воздух превратился в огонь, ветер — в лезвия, а камень — в лаву.

Эфир, покрывающий мою кожу, задрожал от натиска, но я не мог приложить свою волю к мане, не мог разрушить заклинание или даже исказить его. Её сосредоточенность была слишком велика, контроль слишком точен. Когда моя кожа начала трескаться и покрываться волдырями под тающим эфиром, я отступил Шагом Бога, слепо следуя по траекториям в воздухе, чтобы появиться между Сесилией и Нико.

Первое, что я увидел со своей новой позиции, были тёмные глаза Нико. Он смотрел прямо в мои глаза. «Не сопротивляйся нам, Грей», — мгновенно сказал он, и множество света вырвалось из него. «Если ты мирно сдашься, мы отпустим твою связь и феникса».

Рука, сформированная из маны, обхватила мою лодыжку и потащила вниз. Развернувшись, я нанёс облаченный в эфир удар ногой в бок Сесилии. Воздействие эфира и маны послало ударную волну по тронному залу, разрушив черные железные арки и обрушив на нас сверху часть потолка.

Стиснув зубы, я снова шагнул вперёд, мерцая за спиной Сесилии, пока она пыталась выровняться в воздухе.

Шквал ледяного огня мгновенно обрушился на меня сзади, когда Нико запустил заклинание, которое он заряжал. Большинство зарядов разбились о мою защиту, но несколько пробили мой ослабленный барьер, взрываясь под кожей, посылая осколки горящего льда, разрывающие мои мышцы.

Боль пронзила моё тело.

Я поднял руку, эфирный разряд вырвался из моей ладони и устремился в Нико. Ветер и земля возникли как барьер между нами, но это дало мне время разрушить его заклинание и разбить осколки, впивающиеся в мои мышцы. Даже с посохом, его контроль над маной был упрощённым по сравнению с контролем Наследия.

Эфир устремился к ранам и начал мгновенно исцелять меня.

Воздух внезапно сгустился в моих лёгких, как каша. Он застлал мне глаза, отчего весь мир стал расплывчатым. Когда я попытался разрушить заклинание с помощью эфира, оно воспротивилось, контроль Сесилии противостоял моему собственному.

Закрыв глаза, я снова шагнул в эфирные пути, появившись в центре тронного зала и сделав глубокий вдох.

Краем глаза я наблюдал, как оружие Чхоля разнесло вдребезги широкий участок кафельного пола, а Дранив едва успел отскочить в сторону. Виесса летала высоко над головой, рядом с рушащейся крышей, постоянный поток чёрных заклинаний вырывался из теней вокруг неё поражая Чхоля со всех сторон.

В тот момент, когда я подумал о том, чтобы двинуться ему на помощь, он развернулся с удивительной скоростью и заехал рукоятью своего оружия в лицо Драниву. Гротескная маска разлетелась вдребезги, и кровь хлынула из носа, рта и глаз невзрачного лица под ней, когда Дранив рухнул на землю.

За троном Сильви уворачивалась от совместного нападения Мелзри и её Слуги — Мавар, как назвала её Виесса. Двое алакрийцев представляли собой вихрь клинков и заклинаний, но Сильви, казалось, двигалась быстрее, чем это было возможно, её тело подпрыгивало и дергалось в пространстве с похожими на стробоскопы* вспышками эфира. С каждым движением ее, ориентированного на Эвум, физического тела появлялся сгусток чистой маны, столь же неестественно дергающийся в сторону её противников.

# Прим. Пер. — стробоскопический эффект — это такое мерцание с такой частотой, что глаз может и не видеть это мерцание (Сильви двигается так быстро, что кажется, что она стоит на месте)

Мезлри отбросила один из сгустков в сторону своим окутанным пламенем души клинком и увернулась от другого. Мавар, казалось, растворилась в тени, не было видно ни начала, ни конца её тела, когда два сгустка, казалось, прошли прямо сквозь неё. Третий попал в цель, и я услышал сдавленный вздох боли, но моё внимание было возвращено к Сесилии, прежде чем я убедился в состоянии Слуги.

Власть Наследия над маной была невероятной — намного превосходящей всё, что я видел раньше. Она могла манипулировать атмосферной маной и комбинировать её с помощью мысли, используя её так, как я мог только мечтать, когда был квадроэлементальным магом. Я не мог угнаться за ней таким образом, было глупо тратить энергию, пытаясь пересилить её контроль.

Однако в обеих жизнях она полагалась на необычное количество силы, дарованное ей, как Наследию, природой. Её техника была небрежной, а в манипулировании маной не хватало креативности. Это были слабости, которыми я мог воспользоваться.

Эфир сконденсировался в моих мышцах и суставах, и взрывной шаг, приводимый в действие сотнями точно рассчитанных взрывов эфира, перенес меня обратно через комнату почти мгновенно. Эфир пронёсся по моим плечам, бицепсам, локтю, предплечью и запястью, окутав мой кулак как щит, нанеся невероятно быстрый и мощный удар в конце моего шага.

Удар пришелся в грудь Сесилии, в то время как её глаза были прикованы к тому месту, где я был мгновение назад.

Время как будто замедлилось, я наблюдал, как по её оболочке из маны расползаются трещины, раскаленные добела молнии пробегают по её физической форме. Подобно тёмному зеркалу, такие же трещины побежали по эфирному барьеру вокруг моей руки, от костяшек пальцев до локтя.

Её тело изогнулось в сторону, и мой молниеносный удар отскочил от поверхности её защитного заклинания, импульс пронёс меня мимо неё. В левой руке я наколдовал эфирный клинок, взмахнув им за собой. Одна из её рук поднялась, чтобы отразить удар, и снова эфир задрожал против маны, две противоборствующие силы боролись за превосходство.

На этот раз моя концентрация взяла верх. Лезвие рассекло её прозрачную руку из маны и вонзилось в бок, лишь слегка повредив кожу.

Сверху донесся разъяренный крик, и я автоматически поднял глаза: Нико тяжело дышал, его лицо покраснело от гнева. Сжав кулак, он дёрнул его вверх, и я почувствовал, как подо мной сгущается мана. Подпрыгнув в воздух, я избежал дюжины чёрных железных шипов, пробивших пол.

Поставив одну ногу на край шипа, я прыгнул выше, целясь в Нико.

Подлетая к нему, я вспомнил его послание. Ты обязан ей жизнью. Он не знал. Даже по прошествии стольких лет он не знал, почему на самом деле умерла Сесилия. И всё же он всё равно потянулся ко мне, прислал мне ядро Сильвии в качестве подношения мира. Но здесь он напал на меня, не предприняв никаких усилий, чтобы остановить эту драку.

В конце концов, всё свелось только к одному: если он чего-то хотел от меня, он должен был это заслужить.

Мой клинок вонзился в горло Нико. Порывистый ветер вокруг него, изменил направление, поднимая его вверх и уводя прочь, но слишком медленно. Плоть разошлась, когда сформированный эфир открыл боковую часть его шеи…

Я резко остановился, когда что-то обернулось вокруг моей руки.

Посмотрев вниз, я был застигнут врасплох изумрудно-зеленой виноградной лозой толщиной с мою талию, проросшей из руки Сесилии. Её мановая форма исчезла, и в этот момент казалось, что последние пару лет просто исчезли. Я видел Тессию такой, какой она была раньше: сияющей и отчаявшейся, защищающей и испуганной, красивой…

Затем из неё вырвалась новая волна маны, отшвырнув меня прочь. Трупы, как куклы, были разбросаны по комнате, железные опоры скручены и сорваны со своих креплений, стены разлетелись в стороны, части потолка тяжело обрушились вокруг нас.

Я приземлился на ноги на другой стороне тронного зала, наклонившись вперёд, чтобы остановить своё скольжение назад. Сесилия парила над гигантской дырой в полу, которая, как кратер, возникла в результате её атаки. Рядом с ней Нико защитил себя сферическим пузырем разноцветной маны.

Большая часть тронного зала была освещена огнём Феникса. Неконтролируемые всплески вырывались из Чхоля, казалось бы, в случайных направлениях, когда он кричал и дико размахивал своим оружием, Виессы нигде не было видно, и я также не ощущал её ману.

«Перестань прятаться в своей тени и посмотри мне в лицо!» Чхоль взревел, его глаза сверкали, а грудь вздымалась с каждым яростным вздохом.

«Размахивание своей дубинкой, как зверь, действительно является пределом силы клана Асклепий?» Ледяной голос разнёсся по воздуху, просачиваясь из теней сразу со всех сторон. «Похоже, ты такой же слабоумный, как твоя мать».

Пламя, вырывавшееся из Чхоля, стало неровным и неистовым, отражая его эмоции. «Как ты смеешь...»

Внезапно голова Чхоля дернулась в сторону, когда он увидел свою цель. Он подпрыгнул в воздух с победоносным криком, когда его горящее оружие прочертило ярко-оранжевую дугу в сторону Сильви, Мавар и Мелзри.

Оружие опустилось, оставляя за собой огненный след, похожий на комету.

Сильви ахнула, когда удар пришелся ей по голове, и она пошатнулась.

Мой желудок сжался, и желчь подступила к горлу, когда внезапное понимание наполнило меня, как вода легкие.

Позади себя я почувствовал сгущающуюся ману, когда Сесилия предприняла ещё одну атаку. Передо мной Чхоль занёс свое оружие для нового удара.

Я шагнул в эфирные пути и появился, стоя над своей связью. Оружие опустилось, и я схватил его за рукоятку, мои руки дрожали под Асурской силой Чхоля.

Его глаза выпучились. «Мой брат по мести! Почему ты защищаешь врага?»

«Иллюзия», — выдавил я из себя, едва в состоянии говорить. «Чхоль, приди в себя, это Сильви, ты нападаешь на Сильви…»

Клинок, окутанный огнём души, рассёк эфир, защищающий мой торс. Чёрное лезвие тени ударило меня в спину.

Мечи эфира появились, паря в воздухе вокруг меня, и я бешено рубанул ими, отбрасывая Косу и Слугу назад.

Чхоль вырвал свое оружие и, спотыкаясь, побрёл прочь, качая головой, его глаза блуждали, то приобретая фокус, то теряя его. Он взмахнул рукой в воздухе, словно стряхивая паутину. «Нет... нет! Ты…»

Я был вынужден уклониться в сторону, когда взрыв маны ударил Чхоля в грудь, подняв его и швырнув на искореженные остатки черной железной колонны. Позади меня Сильви взлетела с земли, её остекленевшие глаза были устремлены на Чхоля, на лице застыла стоическая маска. Взрыв за взрывом чистой маны обрушивались на Чхоля, вгоняя его в железо, а затем в стену за ним.

Когда я приготовился снова активировать Шаг Бога, сила, подобная руке самого бога, обрушилась на меня. Пол под моими ногами провалился, моё тело стало таким тяжелым, что даже твердый камень не мог меня удержать. Моя спина согнулась, а голова склонилась. Я изо всех сил старался пошевелиться, даже ступить на эфирные пути.

Сесилия обрушилась на меня, как удар молнии. Она снова была окутана своей потусторонней формой маны, порывы ветра, льда, огня, земли и молний вырывались из её выкованных из маны конечностей и дождем обрушивались на меня.

Я поднял одну руку и выпустил эфирный заряд. Конус вибрирующей фиолетовой силы врезался в её ману, и на мгновение я почувствовал передышку.

Проводя своим эфиром по воздуху, как рукой по паутине, я попытался разрушить иллюзии, воздействующие на моих спутников, но воздух был настолько насыщен искажением маны Сесилии, что было невозможно изолировать и отменить иллюзии Виессы.

Раскалённый добела луч сияющей огненной маны окутал меня. Я прорезал его эфирным клинком, расщепив луч надвое, и два новых луча проделали траншеи длиной в пятьдесят футов в том немногом, что осталось от тронного зала, по обе стороны от меня. Пока рука с клинком совершала новый взмах, я уже активировал Шаг Бога, эфирные пути засветились передо мной, как множество дуг аметистовых молний.

Свет померк, и мой взгляд встретился со взглядом Сесилии.

Её пристальный взгляд, если бы я увидел его на лице Тессии при любых других обстоятельствах, пронзил бы меня насквозь. Но всего на секунду мне показалось, что я увидел и кое-что еще. Сожаление? Понимание... может быть, даже странное, искажённое отражение моих собственных сложных чувств.

Моя челюсть сжалась от выбора, который предстояло сделать.

Эфирный клинок вонзился в переплетённые нити эфира.

Воздух разорвал крик.