От лица Сесилии.

Голоса над головой, вокруг. Знакомые, но далекие. Такие, такие далекие...

Слова, говорящие о пламени в моей плоти, танцующем, как духи. Кружатся, жаждут маны, горят, горят. Слишком много. Все больше и больше, притягиваясь ко мне, как мотылек к пламени. Заполняя меня. Мою кровь, мои кости.

Меня.

Заполняя, словно яму. Глубокую, бесконечную, замерзшую яму. Не могу вспомнить... что было здесь раньше? В яме?

Магия. Мана. Ключ. Ядро.

Снова слова. Незнакомые голоса и знакомые. «Бред». «Лихорадка». «Опасность». «Время».

Время. Оборванная нить, истертая, бессвязная.

Свет, тьма, свет, тьма... тьма...

Глаза открываются. Темнота, полная цветов. Красный, желтый, зеленый, синий... мана.

Надвигающиеся фигуры. Иглы в моей плоти, металл, прижатый к коже. Еще слова. «Задержка». «Воля». «Душа». «Исцеление». «Интеграция».

Снова темнота.

Я проснулась, дрожа. Эхо крика звенело у меня в ушах, сердце бешено колотилось, разрываясь на части. В ужасе.

Там были звезды. За окнами. Фиолетовые силуэты гор. Их название ускользало от меня. Что-то было не так. С моим разумом, с моей магией.

Я закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Было больно. Мне было больно. Кожа горела. Мышцы болели. Каждый вдох был наполнен рваной болью. Болью и... маной. Каждый вдох был полон маны. Вливаясь не в мое ядро, а... в меня.

Успокойся. Мана была здесь. Магия была здесь.

Ветер пронизывал меня насквозь, охлаждая мои кости. Сон снова навалился на меня.

Я снова моргнула, просыпаясь, и почувствовала, как неведомое присутствие наполняет мои покои. У изножья кровати стоял человек. Похожий на Агрону, но, в то же время, совсем не похожий на него. Его глаза, два ярких рубина, пронзали меня, как копья с окровавленными наконечниками. Я вздрогнула, почувствовав его взгляд на своей коже, под кожей, раздирающий меня слой за слоем.

У него было холодное серое лицо с бесстрастным выражением вокруг пронзительных глаз. Два рога, закрученных штопором, торчали у него из макушки. Мне знакомо это лицо, подумала я. Только...

Он что-то сказал, и в поле зрения появился еще кто-то, своим присутствием затмевая первого человека. Агрона. Он улыбнулся мне и сказал добрые слова.

Владыка Олудари Вритра из Труасии.

Имена и места, значения которых я никак не могла уловить.

Олудари ответил, обеспокоенный.

Агрона отмахнулся от его опасений, уверенно, заверяя. Пугающе.

Олудари, не успокоился. Агрона, властный. Олудари, покорный. Он бросил на меня тревожный взгляд, и мой дух съежился. Я закрыла глаза и попыталась отдышаться.

Когда я снова открыла их, я была одна. Время стало более осязаемым... более реальным. Я поняла, что прошло несколько часов.

Я пыталась вспомнить разговор Агроны с Олудари, но это было похоже на попытку вспомнить сон после пробуждения. Чем сильнее я пыталась ухватиться за воспоминания, тем больше они ускользали от меня.

Меня лихорадило. Сколько прошло времени? Мне было интересно. Недели, предположила я.

'Достаточно долго, чтобы я усомнилась в том, что мы выживем', — сказала Тессия в моем сознании. 'Интеграция... Я никогда не могла себе представить, что испытаю это лично. Как бы все отреаги...'

Я застонала и перевернулась, натянув на голову одну из пропитанных потом подушек. Оставь меня в покое.

Ответа не последовало.

Через несколько минут я оттолкнула подушку и перекинула ноги через край кровати. Пол был холодным, в отличие от моей горячей кожи, и когда я встала, мои ноги сильно дрожали. Спотыкаясь, я подошла к открытой балконной двери и облокотилась на перила. С гор дул холодный ветер, вызывая мурашки по всему телу и усиливая дрожь.

Мана потекла по моим конечностям, и дрожь ослабла. Она наполнила мои легкие, помогая глубоко дышать. Она заискрилась в моем сознании, проясняя мысли.

Раньше мне казалось, что я нахожусь в единстве с маной. Она слушала меня, реагировала на мои мысли и желания, была инструментом, с помощью которого я могла делать все, что угодно. Теперь я должна быть сильнее, но...

В этом было какое-то неизбежное чувство иронии. Я не могла припомнить, чтобы с момента своего перерождения в этом мире я чувствовала себя настолько слабой или ничтожной. Я была Наследием, а теперь прошла через Интеграцию, что сделало меня, возможно, самым могущественным магом в мире. Но я не могла остановить дрожь в коленях и капли пота, выступившие у меня на лбу. Каждый вдох казался мне вынужденным, как будто в следующий раз, когда я попытаюсь вздохнуть, я уже не смогу этого сделать.

Агрона сказал мне, что самое страшное уже позади, но я так не считала. Что бы ни происходило со мной, пока я была без сознания, сразу после Интеграции, я не могла представить что-то, что может быть хуже, чем эти недели исцеления и болезни.

Было пугающее ощущение неправильности происходящего. Как тогда, когда у меня был огромный центр Ки, но я не смогла помешать ему вырваться наружу, тем самым причинив боль Нико… и Грею.

Наклонившись вперед, меня стошнило через край балкона. Опираясь на холодные перила, я ощутила на зубах горечь собственной желчи и на какое-то время мой разум помутился. Затем я медленно, спотыкаясь, вернулась к своей кровати и упала в нее, но сон был далеким и недостижимым.

Я просто лежала, не в силах сделать ничего большего, кроме как сфокусировать свое внимание на внутренней работе этого хрупкого эльфийского тела. Оно все еще находилось на последней стадии привыкания к мане, которая теперь проникала в каждую его клеточку. Это было странное ощущение — иметь ману, не ограниченную ядром. Я действительно была едина с маной. Вот что такое Интеграция. Агрона пытался описать это, но то, что он рассказал мне, не совпадало с реальностью. Возможно, даже его разум Асуры не мог представить себе, что такое Интеграция на самом деле. Но тогда, подумала я, никто из тех, кто не испытывал этого чувства равновесия и силы, не мог надеяться понять это.

Неуверенно, я начала экспериментировать с ней, ощущая потоки маны вокруг и сквозь меня. Мана атрибута воды успокаивала ноющие мышцы, а мана ветра охлаждала кожу. Мана атрибута земли застывала в моих костях, а мана огня согревала мою кровь.

Такое отстраненное наблюдение помогло внести некоторую ясность. Интеграция, как я поняла, была очень похожа на пробуждение маны после того, как я всю свою прежнюю жизнь пыталась контролировать свою Ки.

Точно так же, как мана ощущалась гораздо более полной и волшебной, интеграция ощущалась экспоненциально более мощной, чем опора на ядро для использования магии. Создание ядра маны было похоже на конденсацию центра Ки, поскольку для формирования каждого из них требовалась концентрация энергии, а ощущение, когда мана наполняет и свободно течет по моему телу, очень напоминало манипуляции с Ки на Земле.

Я почувствовала, как отшатнулась от этой мысли, все еще боясь, что моя мана, как и Ки, вырвется из-под моего контроля. А без ядра, которое могло бы ее контролировать...

Я села и прислонилась спиной к стене, замедляя дыхание. То, что я являюсь Наследием, не помешало этому случиться раньше, на Земле. Я контролирую ситуацию, уверяла я себя, повторяя это снова и снова, как мантру.

В конце концов, сон подкрался ко мне, и я задремала.

Я проснулась с криком, и этот крик эхом отозвался во мне.

Вскочив с кровати, я уставилась на испуганного слугу, убиравшего мою комнату. У моей кровати сидел Нико, он быстро спровадил его, тот поклонился и, испуганно оглянувшись на меня, выбежал из комнаты.

«Что случилось?» — спросил Нико, его голос был мягким. Он был почти похож на его прежний голос, настоящий, такой, каким он звучал на Земле.

Я присмотрелась к нему повнимательнее. Не его темные волосы и резкие черты лица. Нет, его алакрийское лицо не было его лицом, так же как тонкое эльфийское лицо Тессии Эралит не было моим. Но то, как он впивался ногтями в ладонь, как старался не показывать этого, прикусывая губу, как слегка наклонялся ко мне, словно хотел быть еще чуть-чуть ближе... в эти мгновения я видела его. И когда я закрывала глаза, я представляла его так же ясно.

Я резко напряглась, когда в голове раздался голос Тессии.

'Покажи ему прежнюю ману'.

Я сразу поняла, о чем она говорит: о мане, которую я получила со стола Агроны, покрытого рунами, того самого, на котором очнулась после Интеграции. Она осталась во мне, сохранив форму и назначение, которые ей придали странные руны.

'Вспомни, Сесилия. Когда ты только проснулась, ты почувствовала, что что-то не так. Во всем этом есть нечто большее, чем то, что тебе говорят'.

Я не признавала ее, но она была права. Я проснулась на том столе, чувствуя себя слабой, но самой собой, и в ту же ночь снова погрузилась в болезнь. Полузабытые слова крутились у меня в голове, недосягаемые.

Запинаясь, я начала объяснять Нико, что я видела и делала, когда только очнулась, и какой дискомфорт я испытывала, находясь в окружении странных магов.

«Ты сделала... что? Это бессмыслица, Сесил». Он бросил на меня жалостливый взгляд. «Это... ну, невозможно».

Я вытянула руку ладонью вверх. От моей кожи исходил теплый свет, а в воздухе появилась струйка маны, горящая в форме рун, которые изначально придали ей форму.

Глаза Нико расширились, дыхание стало поверхностным. Он наклонился вперед, вглядываясь в ману, и на его лице было написано, как он пытается понять и принять ее.

Я рассказала ему о рунах и о том, что я хочу сделать.

Осторожно двигаясь, Нико погрузил кончик пальца в ману. Она сконденсировалась в рой отдельных частиц и втянулась в его тело. Я сосредоточилась на этом, позволяя заклинанию сохранить свою форму, а не раствориться в отдельных компонентах маны. Глаза Нико закрылись, прыгая под веками.

«Я... я не уверен». Нико произносил слова с медленной тягучестью, сосредоточившись на заклинании. Я почувствовала, как он направляет ману в свои регалии. «Структура, руны… магия — это не похоже ни на что, что я когда-либо видел, но...»

Его глаза открылись, и он уставился на меня. Его страх был очевиден.

«Это займет некоторое время. Мы... не должны больше никому об этом рассказывать».

Я была с ним полностью согласна.

Нико заколебался, явно что-то обдумывая, затем добавил: «Кроме... Дранива, может быть. Только в случае крайней необходимости. Ему мы можем доверять, потому что... ну, просто знай, что мы можем ему доверять. Я велел ему присматривать за тобой, когда сам не мог».

Несмотря на то, что я ничего не понимала, я согласилась с его словами.

После этого Нико стал приходить ко мне в комнату так часто, как это было разумно. Постепенно я стала чаще бодрствовать, чем спать, но пережитая Интеграция оставила после себя глубокую усталость, которая удерживала меня в моих покоях.

Нико становился беспокойным, когда перед ним возникала проблема, головоломка, которую нужно было решить, узел, который нужно было распутать. Его разум не мог сосредоточиться ни на чем другом, и даже когда он не мог быть со мной — мое присутствие было необходимо для поддержания формы маны, — он непрерывно думал об этом.

Я чувствовала, что его что-то беспокоит, но он скрывал от меня свои опасения. За все время, что мы были вместе, я не хотела отвлекать его от раздумий и поэтому не стала подробно рассказывать о возвращении старых воспоминаний... Но нет, на самом деле это просто отговорка. Я боялась. Боялась того, что могла услышать после признания. К чему приведет этот разговор? Я не была готова сказать ему, что покончила с собой и позволила Грею взять всю вину на себя.

Всякий раз, когда кто-то стучал в мою дверь, я ожидала, что это будет Нико. Поэтому я была удивлена, когда ко мне вошла Мелзри. Она сморщила нос, оглядывая мою комнату, не скрывая своего отвращения.

«Здравствуй, Наследие. Мне было поручено забрать тебя для кое-какой тренировки. Уверена, что ты в восторге от этой перспективы не меньше, чем я».

Не обращая внимания на ее сарказм, я встала и безмолвным жестом сказала ей, чтобы она показывала дорогу. Мы молча шли по коридорам Тэгрин Келума, и я не могла избавиться от ощущения, что бегу за ней, словно мышь. Я ненавидела чувствовать себя такой уязвимой.

Высокая ярко-белая Коса Мелзри подпрыгивала при каждом шаге. Ее рога, закрученные назад над головой, были направлены на меня, словно копья. Мы никогда не ладили, но я не могла не восхищаться ее очевидной уверенностью в себе, тем, как спокойно она чувствует себя в своей собственной шкуре. Я подумала о том, чтобы попытаться завязать светскую беседу, чтобы прервать неловкое молчание между нами, но не знала, с чего начать.

Она была Косой, и вся Алакрия знала ее историю. Когда ее кровь проявилась, образовавшийся поток маны убил ее высококровных приемных братьев и сестер. Ее приемный отец — человек, который воспитывал ее двенадцать лет, — впал в ярость и попытался убить ее. Защищаясь, она вырвала сердце из его груди. После этого ее приютил Агрона и вырастил в этой самой крепости.

Наверное, поэтому она стала такой озлобленной по отношению ко мне. Ведь до моего появления она была для Агроны как дочь. В каком-то смысле, я была уверена, она считает, что я её затмила.

И, наверное, так оно и было. Но это не вызывало у меня чувства жалости к ней. На самом деле, размышляя над ситуацией, я все больше и больше убеждалась, что она получила именно то, что заслужила. Мелзри и остальные Косы были самовлюбленными, жестокими людьми. Они ужасно поступили с Нико. Внезапно та самоуверенность, которой я восхищалась всего несколько секунд назад, показалась мне незаслуженной.

Я стиснула зубы и шла молча.

Мы оказались в длинном зале у основания Тэргин Келума. Голые стены и пол были потрескавшимися и почерневшими от огня, оставленным множеством сильных магов — Слугами, Косами, даже Фантомами, — которые тренировались здесь на протяжении десятилетий. Здесь не было ни снаряжения, ни оружия, ничего, что могло бы помочь в обучении. Тот, кто был достаточно силен, чтобы попасть сюда, не нуждался в подобных вещах.

Я не удивилась, обнаружив, что Коса Виесса уже присутствует, а также Дранива и несколько безымянных магов, которых я не узнала. Из всех присутствующих Виесса обладала самой сильной сигнатурой маны, после нее Мелзри. Дранив был далеко на третьем месте. Все остальные были в лучшем случае посредственными магами. Я могла только предположить, что они были исследователями или учеными, а не воинами.

Мелзри остановилась рядом с Виессой и пристально посмотрела на меня. Фарфоровая кожа Виессы казалась размытой в тусклом свете, ее фиолетовые волосы были темными, а бездонно-черные глаза — еще темнее.

Она была бы ужасающей, если бы не...

Я посмотрела на свою руку, потирая пальцы друг о друга. Я могла видеть ману каждого из присутствующих, наблюдать, как она клубится в их ядрах, очищаясь, и лучше, чем они сами, знала, насколько они сильны или слабы на самом деле. Я могла сломать этих Кос одним щелчком пальцев. Если бы захотела.

Дранив наклонился вперед, выражение его лица было скрыто за ужасной маской.

«Ах, Леди Сесилия. Лорд Агрона выражает сожаление, что не может присоединиться к нам в данный момент. Но он надеется, что Косы Мелзри и Виесса...»

Он прервался, его взгляд под маской метнулся на Кос. Он прочистил горло, а затем закончил: «Они станут подходящими партнерами для ваших сегодняшних тренировок».

Виесса зашипела себе под нос. «Мы должны помогать Драготу выкуривать предателя, а не нянчиться с этим реинкарнированным ребенком».

Мелзри лишь повела плечами и усмехнулась. «Сестра, не будь такой. Наследию нужна любая помощь. Несмотря на все, что сделал для нее Верховный Владыка, она так и не одержала ни одной настоящей победы».

Виесса нахмурилась, обошла меня вокруг и отдалилась от Мелзри, так что эти двое оказались по бокам от меня.

«Твоя сигнатура маны кажется не такой сильной, как раньше, девочка. Без ядра ты кажешься... сдувшейся».

Все мои сомнения и тревоги растаяли перед лицом их насмешек. Эти двое были для меня никем. И уж точно меня не пугали их отчаянные уколы.

Дранив сделал несколько шагов назад, и остальные маги последовали его примеру.

«Леди Сесилия должна проверить свои силы, вам двоим следует...»

Виесса вытянула руки вперед. Темная мана сгустилась вокруг них, рассыпаясь, как рой саранчи.

А затем мана исчезла.

Она недоверчиво уставилась на свои руки и протянула их вперед во второй раз. Но ничего не произошло. Мана вообще не слушалась ее.

Мелзри призвала свой клинок, который вспыхнул черным пламенем, и бросилась на меня. Пламя потухло на полпути, а клинок стал таким тяжелым, что она споткнулась и выронила его из пальцев, ударив об пол с такой силой, что раскололся камень.

«Немедленно прекрати это». Виесса вздохнула, мана в ее ядре кипела, растекаясь по каналам и венам. Но она не могла сформировать ее в заклинание.

Мелзри сжала кулаки. «Что ты делаешь?»

Я почувствовала, что улыбаюсь. Это было холодное и жестокое выражение, которое испугало бы меня, если бы я увидела его на другом лице. А затем я рассказала ей. Я объяснила, что я делала... и что я собираюсь делать.

Не без чувства самодовольства я наблюдала за тем, как они пытаются понять, но только когда обе полностью осознали ситуацию, я поняла, что у меня хватит духу для того, что должно произойти.

Закрыв глаза, я взяла под контроль всю ману, которую только что выпустила Виесса, и направила ее обратно в нее, вгоняя в ее вены, прочищая каналы и бомбардируя ее ядро. Я услышала, как ее колени ударились о камень, и задушенный крик эхом разнесся по боевому залу.

«Ты сука...»

Голос Мелзри оборвался порывом ветра, когда ее тело врезалось в землю, сила притяжения была настолько велика, что я поняла, что ее кости раздавливают мясо ее тела.

Не было никакой разницы ни между маной в моем теле, ни в них, ни в атмосфере вокруг нас. Как Наследие, моя способность управлять маной не имела себе равных. И теперь, когда я пережила Интеграцию, мне больше не требовалось, чтобы моя мана была собрана в ядро, очищена и выпущена, прежде чем ею можно было манипулировать. С этой новой точки зрения даже идея очищенной маны казалась несущественной. Для того чтобы управлять маной, мне не нужно было ее отмывать и делать своей.

Я уже контролировала ее всю.

Косы были беспомощны против меня. Даже мифические Фантомы, о которых я слышала, были бы против меня безнадежны. Что толку от силы Асуры в магии, если я могу уничтожить их заклинания еще до того, как они сформируются, разорвать их тела изнутри их же собственной силой, лишить того, что делало их особенными. Даже Агрона не представляет для меня угро...

'Вот почему он поощрял тебя быть такой покорной', — вдруг раздался раздраженный голос Тессии, прервав мои мысли. 'Он знал, кем ты станешь, или, по крайней мере, надеялся на это, и он не позволяет никому стать по-настоящему могущественным. Поэтому он научил тебя быть послушной'.

Я сжала свою ману, пытаясь снова заглушить голос Тессии. Но не смогла. Это было единственное, что я не могла контролировать.

«Гм, Леди Сесилия, возможно...»

Жеманный голос Дранива прервался.

Я открыла глаза и посмотрела на двух Кос, одна из которых корчилась от боли слева от меня, а другая распласталась на камне справа. Я ослабила давление маны, разрывающей внутренности Виессы, и гравитации, раздавливающей Мелзри, но сдерживала их ману, не давая ни одной из них сформировать заклинание.

Тессия продолжала говорить.

'У него над головой висит обещание отправить тебя обратно на Землю, и он пригрозит Нико, если ты когда-нибудь выйдешь за рамки дозволенного. Он не заботится о тебе и не любит тебя. Возможно, он даже не собирается позволять тебе контролировать эту силу. Зачем ему это, если он может просто управлять твоим разумом?'

Я оттолкнула ее голос. Хотя она и могла прервать мои мысли, она не могла повлиять на мои действия и слова.

Оторвавшись от земли, я отмахнула в сторону прядь серебристых волос.

«Вставайте, вы двое. Я хочу понять, насколько далеко простирается мой контроль».

***

Небо над Тэргин Келумом было затянуто темными тучами. Я летела сквозь них, как птица, наслаждаясь ощущением всей этой сгущающейся вокруг меня маны, притягиваемой природным штормом. Поднявшись вверх, я пронеслась сквозь холодный воздух, собирая влагу на коже, и вырвалась в чистое небо.

Подо мной во все стороны, насколько хватало глаз, проплывали облака.

Мне нравилось здесь, наверху. Здесь было спокойно. Одной. Тренировки с моими новыми способностями были больше похожи на исследование — понять свои пределы. Мне не нужно было учиться через повторение, достаточно было просто ясно мыслить, а сохранять ясную голову на открытом воздухе было гораздо легче, чем в глубине крепости.

Облака начали вихриться в игривых узорах. Из них поднимался пар, сгущаясь в водяные шары, которые парили вокруг и ловили свет. Облака из темно-серых превратились в мягкие, пушистые белые. Опустившись вниз, я легла на облака, положив голову на руки и скрестив лодыжки, и уставилась в голубое пространство над головой.

«Тессия» — сказала я, и мой голос унесся прочь вместе с дуновением ветерка.

Ответа не последовало.

Тессия, резко подумала я, не в силах подавить раздражение от того, что мне пришлось звать ее дважды.

'Эта игра во власть не устраивает никого из нас', — ответила она через несколько секунд. 'Мы обе знаем, что ты зовешь меня только потому, что это дает тебе ложное ощущение контроля. Ты сделала это, ты достигла Интеграции, ты разбросала Кос, как тряпичные куклы, но ты ничего не можешь сделать со мной, и это разъедает тебя изнутри'.

Я закрыла глаза, перевернулась на спину и погрузилась в облака. Я держала в голове картинку, протягивая нити маны по всему телу в поисках. Я не была уверена, что это сработало, да и могло ли вообще сработать, но когда я открыла глаза, то не смогла удержаться от улыбки.

Меня больше не окружал прохладный ветер и пушистые облака, я стояла на мягкой зеленой траве под раскидистыми ветвями высоких деревьев с серебристой корой, их тени падали на землю и создавали впечатление, что весь мир плавно покачивается.

Неподалеку стояла Тессия Эралит. Серебристая косичка свисала через обнаженное плечо, изумрудно-зеленое с золотом платье развевалось на ее стройной фигуре.

Я посмотрела на себя сверху вниз. Я была ниже ее ростом, немного коренастее. Мои волосы были простыми каштановыми и скучными, обрезанными вокруг плеч, как будто их перерубили ножницами.

Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

«Ненавижу разговаривать с тобой мысленно. Это противно... как надругательство. Так будет точнее».

«Надругательство... да, думаю, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду», — сказала Тессия, в ее голосе слышались нотки грусти и смутное чувство раздражения. «Знаешь, когда я через тебя узнала, что Артур перевоплотился, многое обрело смысл. Его интеллект, его мудрость, его зрелость. Сейчас, когда я думаю об этом, мне кажется глупым, что я так старалась угнаться за ним. Раньше я очень злилась на себя за то, какими разными мы были, когда мне казалось, что я на год старше... а оказалось, что он старше на тридцать лет».

Она рассмеялась, а я нахмурилась.

«Почему меня это должно волновать?»

«Потому что я думала, что ты будешь такой же, что ты будешь... другой. Сначала я была в замешательстве. Но потом я осознала...»

«Да, ты уже говорила все это раньше».

«Итак, ты готова слушать?»

Я внимательно следила за Хранителем Древнего Леса, который копошился на окраине поляны, созданной мной для нашего разговора. «Ты ведь можешь заглянуть в мою голову, верно? Все мои мысли и желания для тебя — открытая книга. Вот и расскажи мне».

Тессия погладила волосы, свисающие ей на плечо, опустив глаза в землю.

«Дело не в том, что ты говоришь со мной. Все дело в том, чтобы быть честным с самим собой. После всего, что ты узнала, ты все еще сражаешься в этой войне. Зачем помогать Агроне получить то, чего он желает? Неужели ты веришь, что после всего этого он вернет тебя к прежней жизни?» Она подняла голову и впилась взглядом в меня. «И действительно ли это того стоит?»

Я разочарованно потерла глаза и отвернулась от нее. «Что ты хочешь от меня услышать? Я эгоистка? Дерьмовый человек? Недоразвитый ребенок, верящий в сказки? Ладно. Неважно. Я все это и даже больше, Тессия. Может быть, я и плохой человек. Но я зашла слишком далеко, натворила», — я поперхнулась, тяжело сглотнула, после чего продолжила, — «много чего, убила людей, и это не может быть просто так. Не может быть, чтобы все это было напрасно».

Тессия молчала достаточно долго, чтобы я обернулась, гадая, здесь ли она еще. Она была здесь. И пока она стояла и задумчиво смотрела на меня, я попятилась, чувствуя, как тяжесть собственных слов ложится на душу.

«Ты действительно сожжешь этот мир дотла, если это будет означать, что вы с Нико сможете вернуться домой?» — спросила она.

Я покачала головой. «И оставить Агрону править на пепелище».

«А если ты застрянешь здесь, на пепелище, вместе с нами?» — спросила она.

«Тогда, по крайней мере, не останется никого, кто бы осуждал меня», — медленно произнесла я, внезапно почувствовав сильную усталость.

Прежде чем она успела ответить, я провела рукой по ментальной проекции, стирая поляну, и открыла глаза. Тучи были темными и тяжелыми от дождя. Сверкали молнии, гремел гром.

Я нырнула под облака и попала под проливной дождь, позволяя его холоду успокаивать мою кожу, отказываясь признавать, что румянец на моих щеках — это от стыда. А ручьи, стекающие по моему лицу, - не слезы.

«Сесилия!»

Я вздрогнула, не заметив приближающуюся сигнатуру маны.

Нико, летящий в коконе ветра, созданного из его посоха, остановился в двадцати футах от меня, прикрыв лицо от ветра и дождя рукой.

«Ты в порядке? Эта буря возникла из ниоткуда!»

Я тупо уставилась на него, и прошло несколько секунд, прежде чем мои мысли встали на свои места. Как только это произошло, дождь прекратился. Тучи рассеялись, и мы летели под ярким, холодным послеполуденным солнцем, а Тэргин Келум возвышался над горами под нами.

Поднялся неприятно теплый ветерок, обдувая нас, и мы вмиг стали сухими.

«Агрона позвал всех Кос и... тебя. Остальные уже прибыли. Он ждет нас немедленно».

Когда он отвернулся, я выпалила: «Я плохой человек, Нико?»

Сменив курс, Нико подлетел ближе, и его обеспокоенный, хмурый взгляд стал еще глубже. «В чем дело?»

«Ни в чем», — выпалила я. «Неважно. Мы не должны заставлять Агрону ждать».

Я помчалась вперед, снижаясь к крепости, на скорости облетев обширный фасад частного крыла Агроны и приземлилась на одном из его многочисленных балконов.

Когда шум ветра в ушах утих, на меня обрушилось множество других звуков: топот сапог, призывы и отклики на рявкающие команды, прилив направленной маны.

Под башней, во внутреннем дворе, выстроились тысячи магов. Были выставлены знамена из каждого доминиона, показывающие, где солдаты из Этрила стояли отдельно от солдат Вечора и Труасии, причем каждое войско было приведено Косой этого Доминиона.

Стеклянные двери балкона были закрыты, заперты и защищены чарами, но при моем приближении мана раскрылась, и засов подпрыгнул, позволяя порыву ветра раздвинуть двери.

За дверью оказалась уютная гостиная. В огромном камине горел огонь, а Агрона облокотился на низкую барную стойку. Он был официально одет в черно-золотую одежду, и украшения на его рогах заиграли на свету и засверкали, словно звезды, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Он выглядел так же, как и всегда, с тех пор как я его знаю. Но, когда он посмотрел на меня, слегка приподняв брови, я не могла отделаться от мысли, что что-то изменилось. Он изменился, но я не могла понять, как именно, и была вынуждена задуматься, не привиделось ли мне это.

А может быть, подумала я, это я изменилась.

Нико вошел в комнату следом за мной и осторожно закрыл двери, от него волнами исходило беспокойство.

«Ах, наконец-то мы все здесь», — с широкой улыбкой сказал Агрона, жестом приглашая нас пройти.

Я была удивлена, увидев, что Мелзри и Виесса уже присутствуют, неуютно расположившись на одном из плюшевых диванов, заполнявших комнату. Ни одна из них не встретила моего взгляда. Драгот тоже присутствовал, стоя перед камином спиной ко мне. Его плечи были сгорблены, широкие рога опущены.

Еще большее удивление вызвало присутствие Слуг. Болезненный Биврэ притаился в тени, в то время как статный Эшерон примостился рядом с Драготом, безуспешно пытаясь скрыть свою нервозность. Мавар стояла у окна и смотрела на горы Клыка Василиска, и холодный свет окрашивал ее изменчивую кожу в, почти прозрачный, бледно-мраморный цвет.

Впервые с момента прибытия в Алакрию мне показалось, что я немного понимаю, что должен был чувствовать Агрона, когда увидел всех этих могущественных людей, собравшихся вместе. В любом другом месте мира они представляли бы собой грозную, даже подавляющую силу, но здесь, сейчас... они казались такими незначительными. Они были никем.

Я почувствовала, как внутри Тессии закипает разочарование.

'Что?'

'Ты полагаешь, что именно так относились к тебе исследователи, когда протыкали и прощупывали тебя? Находясь под таким высоким авторитетом, возможно, они видели в тебе не что иное, как то, что сейчас ты видишь в Косах... актив, солдат, которых можно терпеть, но не уважать'.

Я тяжело сглотнула, тщательно скрывая свои мысли.

«Все мои могучие Косы и их грозные Слуги снова вместе», — сказал Агрона, широко раскинув руки. «Нам не хватает только нашей заблудшей овечки Серис и ее верного пса. Ее присутствие было бы чудесным подарком, но, увы...»

Драгот повернулся, когда Агрона начал говорить, и побледнел при этом замечании. Рядом с ним Эшерон уставился себе под ноги.

«И все же, не будьте слишком строги к Драготу». Агрона широко улыбнулся. «Вы все в последнее время терпели смущающие… поражения и неудачи, не так ли?»

Агрона улыбнулся, как гордый и понимающий отец. Он облокотился на перекладину, позволяя ногам раскачиваться взад-вперед, его пятки время от времени стучали о дерево.

«Но мы, все мы, иногда должны смириться и идти дальше». Он несколько раз постучал костяшками пальцев по барной стойке. «Если использовать метафоры, можно сказать, что мы достаточно долго позволяли нашему дому обрастать грязью. Ситуация с Серис в свое время разрешится, но есть много других мест, которые мы можем начать очищать прямо сейчас».

Косы и Слуги обменялись неуверенными взглядами, но никто не посмел перебить Агрону, особенно когда он делал вид, что находится в хорошем настроении.

«Присутствие драконов в Дикатене означает, что от нашей междоусобицы больше нет никакой пользы», — продолжал он. «Пока Драгот будет продолжать преследовать Серис в Реликтовых гробницах, остальные займутся наведением порядка в нашем доме. Полагаю, что еще до завершения наших усилий в этом направлении мы увидим Артура Лейвина, который тоже высунет голову, и когда он это сделает, я хочу, чтобы вы схватили или убили его».

Мелзри и Виесса многозначительно переглянулись.

«Что ты собираешься делать?» — спросила я, раздосадованная этим легкомысленным упоминанием об убийстве Грея. Грей уже победил отряд Асур-убийц Агроны. Я знаю, что Агрона не ожидает, что кто-то из этих Кос сможет победить Грея.

Агрона склонил голову набок, позвякивая украшениями на своих рогах. Его улыбка не дрогнула, но ноги перестали качаться. «Почему ты спрашиваешь, Сесил, дорогая?»

Я тяжело сглотнула, что-то в его взгляде заставило меня усомниться в своей прямоте. «Я... просто хотела сказать, что если Грей представляет собой такую угрозу...»

Улыбка Агроны расширилась, обнажив клыки, и он соскользнул с барной стойки, встав во весь рост. Его тень, казалось, упала на всех сразу.

«Несмотря на мою притворную слабость, этот осторожный старый дракон был доволен тем, что ситуация в этом мире затягивается, позволяя мне погружаться в глубины Реликтовых гробниц и расширять свое понимание силы этого мира. Наконец, однако, благодаря нашему своенравному перевоплотившемуся другу Артуру, Кэзесс открыл путь между Дикатеном и Эфеотом. Теперь, пока вы заканчиваете эту глупую гражданскую войну и охотитесь за Артуром Лейвином, я буду... готовиться к тому, чтобы в полной мере воспользоваться ошибкой Кэзесса».

Все приятные черты сползли с лица Агроны, словно он снял маску. Под ней скрывалось что-то темное и опасное.

«В моем собственном притворстве слабости, некоторые из вас позволили себе стать слабыми на самом деле. Вместе с терпением я даровал вам новые регалии. Пришло время доказать, что вы достойны и того, и другого».

Комната словно застыла, как будто остальные перестали дышать. Время могло остановиться, и это ничего бы не изменило.

Взгляд Агроны медленно прошелся по каждому из нас по очереди.

«Наследие будет сосредоточено в первую очередь на Артуре Лейвине. Если ты не можешь вернуть его целиком, то хотя бы принеси мне его ядро. Используй Кос по своему усмотрению, чтобы добиться этого».

Он повернулся и вышел из комнаты, оставив после себя глубокую и задумчивую тишину.