Совешу окликнул меня строгим голосом и нахмурился:

— Так ты с ним?

Я не хотел отвечать, так как мои чувства к Совешу все еще оставались неразрешенными.

— Да.

Я предложила ему самый прямой ответ, и складка на лбу Совешу стала глубже:

— Принц Хейнли. Как долго вы собираетесь оставаться здесь?

Принц Хейнли ответил широкой улыбкой, хотя всего несколько дней назад у него был спор с императором.

— Около двух-трех недель, я думаю.

— А это не слишком долго? У Западного короля не лучшее состояние здоровья, и это не хорошо для наследного принца оставаться вдали так долго.

Совешу не стеснялся показывать свою неприязнь к принцу Хейнли, которая нарастала с момента конфликта принца Хейнли с Раштой. Но замечание Совешу было правильным.

— Спасибо за заботу.

Принц Хейнли ответил простой улыбкой и больше ничего не сказал. Над группой воцарилось напряженное молчание.

— Сначала я откланяюсь, Ваше Величество.

Я быстро попрощалась с Совешу, так как мы бы только обидели бы друг друга, если бы я осталась дольше.

Но Совешу выглядел оскорбленным и снова окликнул меня:

— Императрица.

Этот взгляд… неужели он просто хочет оскорбить меня перед принцем Хейнли? Это было моей первой мыслью, исходя из прошлого опыта. К моему несчастью, а может быть, и к счастью, он первым заговорил с принцем Хейнли:

— Мне нужно поговорить с Императрицей, и я надеюсь, что вы пойдете своим путем.

— Я уже шел с ней, Ваше Величество.

— Мне нужно кое — что сказать императрице, принц Хейнли.

Совешу встал между мной и принцем Хейнли, и протянул мне руку, чтобы я взяла ее.

Когда я посмотрела на принца Хейнли, то увидела, что его губы были плотно сжаты, словно он не хотел, чтобы я следовала за своим мужем. Я взяла Совешу за руку, чувствуя жалость к принцу Хейнли, который выглядел как грустный золотистый ретривер, в то время как Совешу бросил на него свирепый взгляд:

— Почему вы смотрите на императрицу с несчастным выражением лица? — Совешу уставился на него сверху вниз, словно находя его жалким.

— Императрица показывала мне окрестности, и император отнял моего проводника.

— Императрица — моя жена, а не гид для принца.

Совешу собственнически обнял меня за плечи. Я не могла отказать ему, вздохнула и пошла рядом с ним. Только когда принц Хейнли скрылся из виду, он опустил руку:

— Зачем ты показываешься в обществе этого бабника?

— Я столкнулась с ним по дороге с работы.

— Пусть теперь этим займется кто — нибудь другой. Во дворце достаточно других людей, но он хочет, чтобы императрица сопровождала его?

— Принц Хейнли — наследник могущественной нации с огромным богатством и военной мощью. Мы не должны быть в плохих отношениях.

Совешу взглянул на рыцаря, тот поклонился и отошел в сторону. Совешу оперся рукой о колонну и укоризненно посмотрел на меня. Я подозревала, что он не хочет, чтобы я поддерживала отношения с человеком, который унизил Рашту.

— Честно говоря, я не хочу, чтобы ты заботилась о нем.

Я так и знала. Он был невероятно очевиден. Он мрачно улыбнулся и подчеркнул свои слова:

— У него красивое лицо, и он ведет себя перед тобой, как домашняя собачка. Но он только вызовет скандал, если ты будешь общаться с ним.

— Скандал?

— Другие аристократки и молодые леди привязываются к этому бабнику, полагая, что у них есть отношения. Однако, императрица — одна из самых почетных людей в этой стране. Ты представляешь империю. Где же честь императорского двора, если тебя покоряет западный бабник?

— Моя честь не запятнана беседой с ним. Если вы не будете рассматривать эту дружбу как дружбу с любым другим дворянином, Запад будет недоволен вами.

— Ты не будешь слушать меня.

— Если речь идет о мисс Раште …

— А кто сказал, что речь идет о Раште? Почему здесь произносится имя Рашта?

Потому что именно из-за нее он ненавидел принца Хейнли. Я уставилась на Совешу, несмотря на его притворное невежество, и он разочарованно вздохнул:

— Ты действительно ненавидишь Рашту.

— Я назвала это имя только потому, что именно из-за нее вы хотите подвергнуть остракизму принца Хейнли.

— Нет. Ты ненавидишь ее, поэтому используешь ее как щит во всем.

Я очень устала. Я не хотела отвечать ему.

— Я уйду, если вы будете продолжать в том же духе.

— О Раште…

Я сделала несколько шагов и остановилась. Когда я обернулась, Совешу откашлялся, и его голос смягчился:

— До. Я говорил с тобой слишком резко.

— О чем вы говорите?

— Три дня назад.

— …

— Я не должен был винить тебя, когда приехал виконт Ротешу… я был расстроен. Извини.

— Да…

Совешу неловко продолжал пялиться в землю вместо того чтобы смотреть на меня. Он выходит из себя, когда речь заходит о Раште, но приходит в себя примерно через три дня?

Я должна запомнить, когда в следующий раз что — то снова случится с Раштой. Я механически улыбнулась, кивнула и снова повернулась.

— Императрица.

Но Совешу окликнул меня еще раз. Я обернулась, и он нерешительно подошел ко мне:

— Скоро у тебя будет день рождения. В последнее время мы отдалились друг от друга… возможно, мы сможем поехать за город, чтобы помириться. А ты как думаешь?