Когда звук эхом отдался за дверью, Рашта обняла большую куклу.

Наложница — это всего лишь наложница…?

Охранники, стоявшие перед дверью, обменялись неловкими взглядами. Рашта прикусила губу. Она уставилась на дверь с заплаканным лицом, затем повернулась на каблуках и вернулась в свою комнату.

Виконт Ротешу прав. Как бы ни любил ее Совешу, Рашта все равно остается наложницей. Ее положение зависит от непостоянных эмоций одного человека.

Рашта вызвала виконтессу Верди, чтобы расспросить ее.

— Леди Верди.

— Да, мисс Рашта.

-Среди всех наложниц императора … кого — нибудь император любил всю свою жизнь?

Обычно Рашта старалась по возможности избегать разговоров с виконтессой Верди. Но виконтесса, по — видимому, разбирается в этих делах лучше, чем служанки.

То, как виконтесса Верди с беспокойством отвела глаза, дало Раште нужный ответ.

— Нет?

— Были такие случаи.

— Но не так уж много, не так ли?

— …Совершенно верно.

— …

Когда Рашта начала плакать, виконтесса Верди поспешила успокоить ее.

— Все в порядке, мисс Рашта. У вас будет ребенок, вы не будете отрезаны от императорской семьи даже без милости императора. Ребенок будет вашей силой.

— Рашта… Рашта хочет ребенка, которого она сможет любить и заботиться о нем! Я не хочу использовать ребенка таким образом!

— Я не это имела в виду…

Раздался тихий стук. Рашта закрыла рот, дверь в гостиную отворилась, и вошла горничная.

— Мисс Рашта, пришел виконт Ротешу.

Рашта выпроводила виконтессу Верди из комнаты и впустила виконта Ротешу. Она все еще была опечалена, и вид виконта сделал ее еще более расстроенной, но она не могла выгнать его.

— Почему ты здесь на этот раз?

Рашта не стала скрывать своего презрения, но виконт Ротешу казался совершенно невозмутимым.

— Я подумываю о переезде.

Она слышала, что он ищет дом, чтобы жить в столице.

— Ну и что? — Проговорила она сквозь стиснутые зубы.

— Мне нужен дом.

— Сколько тебе нужно?

Рашта вспомнила о деньгах, которые одолжил ей герцог Элги. Десять тысяч крангов — большая сумма. Она не знала, сколько стоит дом, но…

— Хм. Я думаю о полумиллионе крангов.

— Полмиллиона? — Рашта в тревоге вскочила на ноги. Она и представить себе не могла, что Виконт Ротешу потребует такую сумму: — Что же это за дом такой дорогой!

— Это дом с садом. Вообще — то дом стоит четыреста тысяч крангов, но сто тысяч уйдет на ремонт.

Руки Рашты задрожали от его небрежного ответа:

— Нет никакой необходимости жить в таком большом особняке одному!

— Жить одному? — Виконт Ротешу удивленно приподнял бровь: — Я привезу своего внука. Твой ребенок, Рашта.

— Ты сделаешь это?!

— Ну, я же не могу оставить малыша одного в деревне, правда? Какая бессердечная мать.

Рашта дрожала от недоумения и ярости.

— О боже, Рашта. Считаешь ли ты расточительным тратить деньги на собственного ребенка?

Виконт Ротешу посмотрел на Рашту и улыбнулся ей, как пиявка. ***

Как бы я ни старалась, мне было трудно понять Совешу. Он не любит меня, так с какой стати…

У меня закружилась голова и сдавило грудь. Меня начало тошнить, и я, наконец, покинула дворец и вышла на улицу. Я вспомнила, что принц Хейнли ушел в спешке, и мои шаги автоматически повернули к Южному дворцу.

А?

Проходя через Южный дворец, я увидела Рашту в коридоре, напротив. Она не заметила меня в спешке и выглядела очень бледной.

Она плохо себя чувствует?

Она подошла к двери в чью — то комнату, и через мгновение та открылась. Это был герцог Элги. Рашта вошла в комнату, но глаза герцога Элги встретились с моими, и он усмехнулся, прежде чем закрыть дверь.

…

Какое мне до этого дело? Я направилась туда, где остановился принц Хейнли. По случайному совпадению, он шел в мою сторону, и мы стояли друг против друга посреди коридора.

— …Королева. — Какое-то мгновение он смотрел на меня, потом лениво улыбнулся: — Мы встретились как раз в тот момент, когда я собирался увидеться с тобой.

— Ты хотел мне что — то сказать?

— Мне нужно многое сказать, и я искал тебя чтобы поговорить. — Он указал в сторону сада: — Ты не возражаешь, если я немного пройдусь с тобой?

Я кивнула, и мы пошли рядом. Маленькие зимние цветы, которые цвели над нами на деревьях, шелестели на ветру и плыли вниз.

Я почувствовала, как что — то тяжелое легло мне на плечи. Это был плащ принца Хейнли.

— Я в порядке.

— Разве не холодно?

— Если тебе холодно, тогда зачем ты дал мне свой плащ…?

— Я думал, ты тоже мерзнешь.

— Мне не холодно.

— Слава Богу.

Я улыбнулась его странным словам, и когда я посмотрела в его фиолетовые глаза, он тоже улыбнулся в ответ. Я вдохнула запах его плаща. Он пах, как Королева. Он неловко поправил на мне плащ и продолжил свой путь.

— Ты, наверное, догадалась, но … ...

На мгновение воцарилась тишина, единственным звуком был шелест нашей одежды, когда мы шли. Принц Хейнли с трудом продолжил:

— Думаю, мне пора возвращаться в Западное королевство.

— …Понятно.

Я уже была готова к этому. Тем не менее, в моем сердце поднялась печаль. Но я не могла сказать это человеку, чей брат на грани жизни и смерти.

Звук наших шагов по опавшим листьям прозвучал необычно громко. Ветер внезапно стал холоднее, и я еще крепче вцепилась в его плащ.

Никто из нас не произнес ни слова. Только когда мы отошли на приличное расстояние, принц Хейнли снова нарушил тишину тихим голосом:

— Мы можем продолжать обмениваться письмами?

— Конечно.

— Слава Богу.

Я улыбнулась и кивнула. Возможно, я больше не смогу видеться с принцем Хейнли, но Королева прилетит. И хотя частота визитов будет меньше, мы все равно сможем встретиться. Я пыталась успокоить свое сердце с этим знанием, но почему — то этого было недостаточно.

— Королева … Королева может быть занят. — Принц Хейнли остановился. Когда я подняла на него глаза, он тихо вздохнул: — Возможно, мне придется послать другую птицу. Хорошо?

— А почему Королева будет занят?

— Птица — это символ, во многих отношениях.

— …

— Я пошлю синюю птицу, которую ты видела раньше.

Когда — то я думала, что он просто хороший принц, но, наверное, я очень сблизилась с ним и Королевой. Его прощание сделало мои шаги тяжелыми, как свинец. Мое первое расставание с другом было более неприятным и ужасным, чем я думала.

Я кивнула, затем повернулась и пошла дальше.