Как только не вознаграждённое терпение Ся Чуньюя превратилось в лопающееся нетерпение, проковыляла внутрь Е Цзяяо, неся тарелки с дымящейся едой.

– И где тебя черти носили? Почему так долго? – с недобрым взглядом буркнул Ся Чуньюй.

Е Цзяяо подавила желание закатить глаза. «Черт бы побрал этого высокомерного лентяя». Она должна была просто дать ему два огурца, чтобы он их грыз себе на здоровья. Ну а что – настоящая блаженная еда, раз уж ему так невтерпеж?!

– На кухне вообще не было ничего съестного, я правда сделала это так быстро, как только смогла. – Е Цзяяо открыла крышку чаши, затем поставила на стол суп и палочки для еды.

Соблазнительный аромат распространился по всей комнате, что заставило Ся Чуньюй подойти и взглянуть. Эта была миска с очень хорошим жареным рисом с яйцом и говядиной. Рисовые зерна переливались на свету оранжево-жёлтым цветом, создавая иллюзию жирности, но они не были жирными. Рис смешался с мясом и, одинакового размера, морковью и огурцами, а также с мелко нашинкованным яйцом и грибами шиитаке. Цвет и сочетание ингредиентов выглядит весьма аппетитно. У мужчины потекли слюнки, но он не мог позволить ей узнать об этом, поэтому вместо этого, он с презрением выразился:

– Что это за гадость? Как такое можно есть?

Е Цзяяо, безмолвно злословила: «А не пошел бы... этот неблагодарный мерзавец! Я тут стараюсь, а этот Господин, понимаете, жалуется, и нос воротит, ничего себе. Раз не нравиться, то не ешь»

Тем не менее, несмотря на это, натянув фальшивую улыбку промолвила:

– На кухне не было других ингредиентов, я смогла приготовить только это. Третий, лучше довольствоваться тем что есть, одним святым духом сыт не бу...

Она еще не успела закончить свой монолог, как он уже приступил к кушанью.

«О-о, на вкус неплохо». – Говяжьи дольки были гладкие и нежные, прям тает во рту. Морковь и огурцы, хрустящие и освежающие, вкус солоноватый и легкий, маслянистый, но не жирный. Это не хуже, чем восемь изысканных блюд, созданных королевским шеф-поваром, или же просто голод – лучшая приправа к пище, поэтому кажется, что это восхитительно?! В конце концов, как это может сравниться с королевским шеф-поваром?!

Однако он должен признать, это довольно хорошо. Это самая божественная еда, которую он когда-либо ел с тех пор, как поднялся на гору. Самая обиженная вещь в этом полугодии – это его живот.

Е Цзяяо краем глаза посмотрела на его выражение лица, когда он ел. Он все еще хмурится. «Черт побери, неужели это так отвратительно?»

– Ну как? Тебе понравился вкус? – тихо спросила Е Цзяяо

– Так себе, – равнодушно ответил Ся Чунью, давая оценку соответствующую его характеру.

Е Цзяяо в душе насмехалась: «Бандит, который был придирчивым едоком, поди разберись. Видно же, что понравилось»

– Как тебя зовут? – Ся Чуньюй сделал глоток супа, он был легким и кисло-сладким, как раз прекрасно дополнял жареный рис с яйцом и мясом.

Лицо Е Цзяяо потемнело от гнева. Они уже занимались сексом, неужели он теперь вспомнил и соизволил поинтересоваться, как ее зовут? Может ли быть что-то более абсурдней, чем это?

– Е Цзя... Цзинъсюань, сокращенное имя Яояо. – Е Цзяяо почти выпалила неправильное имя.

Ся Чуньюй взглянул на нее и затем сказал:

– Это довольно изысканное платье, они действительно серьезно отнеслись к этому.

«Что он имеет в виду?» Е Цзяяо, кривя губами, сказала:

– Я сама его сшила кое-как.

– Ты сама его сшила? – Ся Чуньюй был шокирован: – Я слышал, что тебя разыскал Второй глава. Откуда ты родом?

– Разыскал? Неужели? У тебя неверный источник информации. Я направлялась в провинцию Цзинань, меня должны были выдать за сына управляющего округа, но по пути меня захватили и отправили на гору, мне так и не удалось добраться до семьи Вэй. Теперь я не знаю, как обстоят дела дома, невеста была похищена, предполагаю, что там царит беспорядок, – сердито поведывала Е Цзяяо.

Ся Чуньюй просто тупо уставился на нее. Неужели ее действительно похитили? Это не была тщательно продуманная уловка Первым главой?

Е Цзяяо удивлялась, почему он выглядел таким шокированным. Разве он не знал? В голове появилась мысль, авось проканает.

– Третий Глава, Вы можете проявить милосердие и отпустить меня домой? Я не являюсь дочерью обычного человека, мой отец правитель резиденции Янчжоу, всем известный Е Бинрон^[1]. Первоначально я должна была породниться с семьей Вэй, с сыном влиятельного человека в Цзинань. Если они узнают, что меня похитили, они в самом деле могут попытаться прийти сюда, боюсь тогда это может быть неблагоприятно для этого лагеря. Отпустите меня, и я буду благодарна Вам за это, всю свою жизнь буду ставить ритуальные таблички[!], отдавать дань за Вашу долгую, счастливую жизнь, – запинаясь выговорила Е Цзяяо, льстя переходя на «Вы».

[!] Используется для поклонения душам умерших предков.

Да брехня это все – ритуальные дощечки, дань за долголетие... чушь, тем более он еще не помер! Ся Чуньюй холодно усмехнулся:

– Что? Все еще мечтаешь выйти замуж за сынка правителя из семьи Вэй?

Подумать только, что она на самом деле была не просто мелкой сошкой! Общеизвестная дочь правителя резиденции Янчжоу и несостоявшаяся невестка префекта Цзинань. Это действительно важные шишки. Первый брат был действительно щедрым. Но по сравнению со списком убийственными преступлениями, совершенными «Черным Ветром», захват невестки префекта - ничего особенного, так, детская шалость.

Если то, что она сказала, было правдой, после завершения миссии он не сможет просто уйти, виляя задом. Если она по-прежнему будет хорошо себя вести, по возвращению он, возможно, рассмотрит вариант, чтобы сделать ее наложницей. Ее статуса недостаточно чтобы стать его женой.

Но вот сказанные ею слова еще предстоит выяснить на правдивость.

– Нет, я теперь завядший цветок ивы! Как я могу породниться с сыном Вэй? Я просто хочу вернуться в Янчжоу и остаться одинокой до конца своих дней. – Е Цзяяо с жалостью посмотрела на того кто повинен в этом.

Она прекрасно понимает и осознает, что древние люди больше всего ценят репутацию и честь. Кто захочет женщину, которая уже потеряла свою девственность?

Ся Чуньюй продолжал изгаляться:

– Думаешь, вернувшись в Янчжоу, твоя семья примет тебя с распростертыми объятьями? Тебе повезет, если твой отец не задушит тебя собственными руками ради сохранения репутации дома.

Бедная Е Цзяяо на мгновение даже обомлела, это невозможно, не так ли? Несмотря на то, что мать умерла еще молодой, мачеха ненавидела ее, (наверняка так и грезила во сне удушить ее), но, в конце концов, она все же была дочерью старика Е! Тигр никогда не пожирает своих детенышей!

– Расслабься. Не смотри так потрясенно. Я не намеревался тебя пугать. – Ся Чуньюй, слегка выгнув бровь, опустошил миску, доедая последние крошки.

– Тогда... тогда я не вернусь домой, я сама о себе позабочусь. – Е Цзяяо с полным ужасом в сердце, поверила этим словам, потому что она понимала, он говорит правду.

Ее заявление снова дошло до его насмешки:

– Ты? Сама о себе позаботишься? Позволь поинтересоваться каким образом? Зарабатывая не жалея сил в качестве роба или торгуя своим телом? Если хочешь продать себя, продайся прямо здесь. Лучшего клиента, чем я, тебе не найти.

Цвет лица Е Цзяяо покраснел от злости, ей очень хотелось, так, чисто случайно пролить томатно-яичный суп ему на голову и плюнуть рис ему в лицо. Как может быть настолько отвратительный и гадкий человек? За кого он ее принимает? Он и правда разбойник. Это... он с самого начало был, что не есть настоящий, живой бандит – скотина. Кроме того – главарь шайки мерзких головорезов. Есть ли какое-то разумное основание или смысл вести с ним беседы?

– Я все еще не наелся. Я смотрю, ты больше не хочешь, так что я возьму твою порцию, – Ся Чуньюй уверенно выхватил ее миску с рисом, не дожидаясь ответа.

Е Цзяяо: «......»

– Кто сказал, что я уже наелась? Если я не ошибаюсь, ты говорил, что это не вкусно? Тогда почему ты до сих пор ешь, да еще и в таком количестве? Осторожней, соблюдай меру, мы не хотим, чтобы ты помер от переедания. – Е Цзяяо неожиданно бросилась и яростно схватила миску обратно.

Ся Чуньюй удивленно смотрел на нее. Он не ожидал, что у неё действительно хватит духу отнять, да еще, словно голодный волк, бросающийся на свою жертву. И вот только что заполученная миска с рисом вновь была захвачена и возвращена.

Известная дочь правителя Янчжоу – элегантная светская дама, на самом деле такая грубая дикарка? Ся Чуньюй нашел это непостижимым, этот шаг полностью подорвал и перевернул его познание и определение термина «женственность».

Ся Чуньюй, нахмурившись, пристально уставился на нее, в выражении глаз не было ни злобы, ни жестокости. Когда он был бесстрастным, не крича и не улыбаясь, в нем появлялся импульс ярости и могущества. Это врождённая харизма высшего уровня.

Пораскинув мозгами, до Е Цзяяо наконец дошло, что она все еще находиться в волчьем логове, во власти деспота и, быть может, не стоит испытывать того, в чьих руках зажата ее собственная жизнь. Высокомерие и буйство в ту же секунду погасло, приветствуя дорогу компромисса и согласия, заявила:

– Я отъела совсем чуть-чуть, что было сверху, если хочешь, остальное можем разделить пополам?

Пока она сосредоточено вела разговор, она не смела и крошки в рот положить. Она всегда, что в прошлом, что сейчас, наслаждалась вкусом пищи, жуя тщательно и медленно, смакуя каждый кусочек деликатеса. Даже если это обычный белый рис, его нужно неторопливо пережёвывать, распробовав его сладость. Однако сейчас «жадина говядина», вынуждена делиться собственной порцией.

Ся Чуньюй, фыркнул:

– Не нужно, лучше принеси мне еще одну миску.

Е Цзяяо: «…...»

– Боюсь, остальное, вероятно, уже в брюшной части Сун Ци, – запинаясь, вежливо ответила она.

У Третьего «скупердяя» потемнело лицо. Что за благородство? Почему нельзя было принести все? она забыла, что он мужчина? она думает, что у него такой же кошачий живот, как и у нее? Одна маленькая миска и он должен быть доволен?

Е Цзяяо посмотрела на его «светящееся от счастье лицо» и молча толкнула свою чашу.

Ся Чуньюй, сердито, не церемонясь, без вежливых банальностей взял миску и отложил половину содержимого в свою миску, остальную часть, так уж и быть, отдал ей.

Е Цзяяо тайно ликовала, к счастью, он не настолько безжалостен, чтобы оставить ее ни с чем.

На этот раз, она не стала рисковать, медленно наслаждаться едой. Подавив своего гурмана, и да здравствует объедала – на случай, если он все съест и снова попытается отнять ее и так поделенную половину.

Вскоре, обе опустошенные чаши синхронно встретились. Ся Чуньюй по-прежнему чувствовал, что не насытился, а вот Е Цзяяо напротив, лишь съев половину, наелась до отвала.

Перед тем как раздеться, и вернутся в постель, Ся Чуньюй сказал:

– Ты останешься на горе в целости и сохранности. Не хитри и отбрось эти нереалистичные мысли о побеге. Пока ты послушна, я не буду относиться к тебе плохо.

Она не знала, то ли плакать, то ли смеяться, что он имеет в виду «не будет плохо относиться»? Это что льготный режим? Разве не он чуть не растерзал ее до смерти сегодня днем? Значит тогда, это было любезное обращение?

Ся Чуньюй откинулся на кровать, поднял ногу, выжидающе глядя на нее типа «это является вполне естественным делом», само собой разумеющимся.

Это намек на то, что она должна помочь ему снять ботинки? Е Цзяяо обижалась сто тысяч раз. Хотя в прошлой жизни она не родилась в богатой семье, но ее родители души в ней не чаяли, холили и лелеяли. Даже в этой жизни несмотря на то, что дни были не очень радужными, но она всегда была почтенной дамой, и ей прислуживали с юных лет. С таким обращением она сталкивается впервые в обеих жизнях.

Тем не менее, Е Цзяяо знала, что независимо от того, было ли это впервые для нее или нет, она должна это сделать. В конце концов, она «застряла» в волчьем логове и, что хуже всего – зависит от чужих людей, живя как нахлебница. Склонив голову, она должна уметь подчиниться и уступать этому разбойнику...

Е Цзяяо неохотно подошла, чтобы помочь ему снять ботинки.

Черт, почему эти ботинки такие тугие? Она пыталась снять несколько раз, но все четно.

Вскоре «тайна была раскрыта», этот подлый мужчина, явно умышленно сгибал ногу, тем самым сделав их неподатливыми и усложнив ей работу.

Ся Чуньюй сложа руки на затылке, наблюдал, как она со старанием, не щадя сил, пытается разуть его.

«Если бы у нее сейчас был нож в руке, она бы отрубила его вонючую ногу ко всем чертям» – с неистовой мыслью подумала Е Цзяяо.

Стиснув зубы и приложив все усилия, с силой потянула...

Как раз в этот момент Ся Чуньюй подтянул свою ногу к себе из-за чего она со всем ботинком в обнимку, задницей шлепнулась на землю, оказавшись в довольно неприглядной позе.

А вот мужчине было очень даже весело, он громко рассмеялся, неожиданно для себя открыв, что действительно забавно и интересно кого-то дразнить.

Е Цзяяо кипела от ярости, и прежде чем она успела подумать, ее рефлекс заставил сделать первое, что взбрело в голову – она подобрала сапог и швырнула прямо ему в лицо.

Ся Чуньюй и вовсе не ожидал, что она посмеет такое сотворить, он так весело смеялся, что не заметил, пока не стало слишком поздно. Ботинок полетел прямо к его лицу, и с грохочущим звуком ударил по его открытому рту.

На мгновение в комнате стало так тихо, будто воздух перестал циркулировать. Е Цзяяо сердито, уставилась на своего обидчика, в то время как, он был сбит с толку. Через несколько секунд, цвет гнева переливался из глубины его глаз, а выражение лица постепенно становилась все яростней и свирепей.

После нескольких секунд зрительного контакта, Е Цзяяо сжалась от испуга. Она послушно подползла и сняла второй ботинок.

Ся Чуньюй не двинулся с места, позволив ей снять ботинок. Когда сапог был снят, он выпрямился, схватил ее длинную руку и потянул на себя, швырнув ее на кровать. Прижимая и подавляя под своим телом, яростно брякнув:

– Никто и никогда не осмелился швырнуть в господина ботинком!

Наблюдая за его выражением и желанием порвать ее, как тузик грелку, Е Цзяяо, заранее попрощавшись с жизнью, плача и скорбя с кислым выражением лица, вымолвила:

– Я была неправа, я совершила ошибку, верно? Я никогда не делала ничего подобного дома, меня обычно обслуживали другие. Я не могу изменить свою личность в одно мгновение ока. Ваше величество, смилуйтесь надо мной.

– Пощадить тебя? Если ты посмела швырнуть сапог господину в лицо, то должна знать о последствиях! Ты думаешь, если господин вежлив с тобой, то ты можешь сесть на шею, свесив ноги? Сделав оплошность, и не преподав урок за ошибки, ты не усвоишь этого! – Ся Чуньюй, оставаясь неподвижным, был не на шутку рассержен. Это может распространиться в Цзинъань Хоу, он таки спит и видит эти сплетни – наследного принца унизила женщина. Его репутация будет запятнана.

– Я уже все усвоила, я никогда больше не смею совершать это снова. Ах, ах, ах... помилуй ах...

– Бесполезно просить о пощаде…

За пределами дома – довольный как мартовский кот, опираясь к перилам, Сун Ци радостно похлопывал свой сытый живот. Услышав крики и вопли сестрицы, сострадательно подумал: «Ох уж этот Третий, ненасытный зверь…»

---

[1] Либо автар что-то накосячила либо я не врубаюсь. Сейчас автар пишет имя Отца Е Цзяяо как 叶秉荣 [yè bǐng huái] - Е Бинрон, а после сотых глав уже как 叶秉怀 [yè bǐng huái] - Е Бинхуай.