Это было поистине невероятным зрелищем. Сотни зверолюдов столпились вместе, щипали себя за щёки, шлёпали себя по лицу, или неверяще глазели в окна. Свист ветра доносился до их ушей, а бескрайнее море облаков простиралось под ними. Через просветы в облаках они могли заметить, как земля проносится мимо с невероятной скоростью. Как бы невозможно это ни выглядело, они действительно летели по небу.

Конкретнее, они летели на управляющем гравитацией корабле Хадзиме, Фернире. Хадзиме прицепил к нему снизу большую гондолу, в которой они в данный момент и находились. Они получили возможность прокатиться на первом самолёте за всю историю Тортуса благодаря другому историческому событию, случившемуся буквально вчера. Все рабы Хёльшера были освобождены в результате сражения, которое позже станет известно среди жителей Хёльшера как «Восстание Хаулий» и «Багровый Бал».

Отец Шии, Кам, повёл Хаулий в атаку на столицу империи и сокрушил её за одну ночь. Он потребовал, чтобы император освободил всех рабов в империи, и эти бывшие рабы в данные момент ехали на Фернире Хадзиме обратно домой в море деревьев Халтины.

Хадзиме уже установил телепортационные врата в море деревьев, так что мог мгновенно телепортировать их всех домой, если бы захотел. Но он предпочёл так не делать, вместо этого опустив Фернир возле столицы, поскольку ему необходимо было сделать большое представление из всего это освобождения. По сути, он хотел подчеркнуть жителям столицы Хёльшера, что освобождение всех рабов действительно было тем, чего потребовал сам бог. И это сработало так, как и ожидалось. Вид того, как гигантский летающий корабль опускается, чтобы забрать зверолюдов домой, заставил жителей столицы трепетать в благоговении.

Естественно, Хадзиме лишь использовал имя бога. На самом деле Эхит никак не был с этим связан. Хадзиме просто следовал своему принципу «Не знаешь, что делать — свали всё на бога». Был ли Эхит связан со случившимся или нет — это не особо заботило Хадзиме. В любом случае, в то время как это создавало отличное представление, перемещение такого сложного артефакта как Фернир требовало немалой концентрации.

— Хааа… — устало вздохнул Хадзиме, развалившись на диване мостика. Он совсем не выглядел концентрирующимся. Его руки и ноги распростёрлись на весь диван, и он выглядел скорее как офисный служащий на перерыве, чем тот, кто пилотировал корабль. Однако тот факт, что он был объят толстым слоем алой маны, давал ясно понять, что даже сейчас он всё также затрачивал огромное количество сил на передвижение Фернира.

На деле, ему действительно было очень тяжко. Чем большей массой был нагружен Фернир, тем тяжелее им было управлять. Впрочем, несмотря на сказанное, его поза, вместе с тем фактом, что он был окружён красавицами, заставляли выглядеть это так, словно он просто демонстрировал своё превосходство над окружающими.

— Эй, Нагумо Хадзиме, ты не думаешь, что довольно грубо себя ведёшь, развалившись так перед императором?

Дверь на мостик открылась с механическим жужжанием, и император Хёльшера, Гахард Д. Хёльшер, вошёл в помещение, сердито зыркая на Хадзиме. С Юэ и Шией по бокам, а Каори позади него, Хадзиме и впрямь выглядел как король, наслаждающийся своим гаремом. Особенно учитывая то, как все трое плотно прилипли к нему. Они заявляли, что так они могут поддерживать восстановление его маны, но все понимали, что им не нужно для этого так тесно к нему прижиматься. Учитывая, что Хадзиме каждую секунду сжигал огромное количество маны, и сверх того управлял невероятно сложной машиной, можно было сказать, что он серьёзно тренируется, просто он так не выглядел. Это, правда, было немного обидно. Ни Гахард, ни кто-либо из присутствующих не осознавал, как много усилий Хадзиме прикладывает к тому, чтобы стать сильнее.

— Хотела бы я быть… Кхем, тебе не стоит вести себя так неприлично на людях, Нагумо-сан.

— Лилиана-сама, вы снова позволили выскользнуть своим настоящим мыслям.

Принцесса Хайлигха, Лилиана С.Б. Хайлигх, и её служанка Хелина вошли вслед за Гахардом. Она тоже отправилась вместе со всеми в Халтину по причине необходимости того, чтобы она засвидетельствовала клятву Гахарда.

Вчерашний бой был не между Империей и Вербергеном, а между империей и Хаулиями, так что поэтому Гахарду было необходимо направиться в Верберген и дать там те же самые клятвы, которые он дал Каму. Всё-таки это было одним из требований Кама.

Остальными людьми в комнате были Аманогава Коуки, Сакагами Рютаро, Яэгаши Шизуку, Танигучи Сузу, и Тио, которая валялась на полу и дёргалась от удовольствия. В этот раз она валялась на полу из-за того, что недавно попыталась прыгнуть в объятия Хадзиме. Испытывая отвращение к выходкам извращённой драконши, Хадзиме рефлекторно отпнул её, после чего придушил её до почти бессознательного состояния. Поскольку она выглядела наслаждающейся этим, никто не побеспокоился остановить его. Скорее её выражение экстаза заставило всех с отвращением отвернуться.

Поддержав замечания Лилианы, Шизуку и остальные тоже отчитали Хадзиме. Не желая слушать их ворчание, он быстро сменил тему.

— Гахард, закончил осматривать корабль?

— Ага. Эта штука просто безумие. Я даже не представляю, как эта гигантская куча металла способна летать. В любом случае, ты сделал просто чертовский артефакт! Эй, Нагумо Хадзиме, сделай такой и мне тоже. Я заплачу, сколько попросишь.

Гахард присел на диван напротив Хадзиме, его глаза искрились от восторга. Хадзиме раздражённо нахмурился:

— Мне не нужны деньги. Сдайся уже. Это первый и последний раз, когда я позволяю тебе прокатиться на Фернире. Наслаждайся, пока можешь.

— Ну же, не надо так говорить. Я прошу лишь один жалкий кораблик. Он даже может быть маленьким.

— Мне в этом нет никакой пользы, так что отказано.

— Гх, ладно, если не нужны деньги, тогда что насчёт женщин? Одна из моих дочерей сейчас как раз подходит для замужества. Её зовут Трейси, и хотя она немного боевая маньячка, но она однозначно красавица. Она станет отличным дополнением к твоему гарему. Что скажешь?

Похоже, Гахард считал Хадзиме прожжённым бабником. Учитывая, как Хадзиме был в данный момент окружён тремя девушками, этому было сложно возразить. Вместе с этим, Хадзиме меньше всего хотелось, чтобы на него спихнули безумно охочую до сражению дочь Гахарда. Он с пренебрежением глянул на Гахарда, но прежде, чем успел отказаться, его гарем встал на его защиту.

— Я превращу тебя в пепел, если попробуешь.

— Я расплющу тебя!

— Это же была шутка, император? Верно?

— Пожалуйста, не равняйте Нагумо-куна с собой, Ваше Высочество.

— Ни за что! Я не позволю! Хадзиме-кун принадлежит мне!

Хадзиме пожал плечами и добавил:

— Ты слышал.

— Тц, показушник… Хм? Постойте, мне показалось, или я услышал голос принцессы Лилианы посреди остальных? — цокнул языком Гахард, после чего резко повернулся в сторону Лилианы. Остальные последовали за его взглядом.

— Э? К-Конечно нет. Вам должно быть послышалось.

— Хе-хе. Если так подумать, ты ещё и игнорировала Байаса на протяжении всего бала. Хотя ты выглядела наслаждающейся танцем кое с кем. Эй, Нагумо Хадзиме, да как быстро ты действуешь? Даже я начинаю уставать от лицезрения того, как все покоряются тобой.

— О-О-О-О чём Вы говорите, Ваше Высочество?! Н-Нагумо-сан и я не состоим в подобных отношениях. Верно ведь, Нагумо-сан?

— Ага, скорее ад замёрзнет, чем это случится.

— Тебе надо было это так резко отвергать… — поникла Лилиана. Она, отвернулась, надувшись, давая ясно понять, что была не против идеи стать возлюбленной Хадзиме. Впрочем, все, видевшие как она танцевала на балу, уже знали, что она очарована им.

Естественно, от Хадзиме это также не ускользнуло. Тем не менее, он отбился от неё без всякой жалости. Юэ и остальные девушки сочувственно посмотрели на Лилиану, после чего зыркнули на Хадзиме.

— Почему вы так на меня смотрите? Кроме того, принцесса уже обручена. В смысле, хотя её жених был обезглавлен, но ей всё ещё необходимо выйти замуж за кого-то из империи, верно ведь? Гахард просто найдёт ещё одного принца, чтобы женить на ней.

— А, насчёт этого… — смолкла Лилиана, и Гахард повернулся к Хадзиме с горьким видом.

— Говоря начистоту, моя семья не в том положении, чтобы создавать сейчас политические связи. Мы вроде как заняты разбирательством с этими проклятыми ожерельями, которые убьют нас, если мы нарушим клятвы, — указал он на рубин, висящий у него на шее. Ожерелье Клятв было артефактом, который заставлял носившего его соблюдать любые сделанные им клятвы. Он вырезал обещания прямо на душе клявшегося, так что любая попытка нарушить обещанное или снять ожерелье заставляла человека сойти с ума и умереть.

— Согласно нашему договору, если мои вассалы попытаются напасть на зверолюдов, то мы не лишимся жизней до тех пор, пока накажем их за это. Но это не отменяет того факта, что вся империя взята в заложники. Мне нужно сделать радикальные перемены в руководстве страны и начать накладывать суровые наказания на своих людей. Кроме того, нам всё ещё нужно проинформировать всю остальную империю о новых законах и найти способ освободить всех оставшихся рабов. Я и моя семья слишком заняты, чтобы думать о браке, — откинулся Гахард назад на спинку дивана и почесал голову.

— И не то чтобы я мог поженить на принцессе кого-то, кто умрёт в любую минуту. К тому же без рабов мы потеряли наш главный источник рабочей силы. Пусть твоя речь сработала в столице, но гарантирую, что другие города взбунтуются. Мои солдаты будут заняты возвращением империи под контроль, так что мы всё равно не сможем отправить подкрепления в королевство. Если на то пошло, то это нам сейчас нужна помощь.

— Понятно. Значит, по сути, принцесса больше ни за кого не выходит.

— Более или менее так. Как только всё утихнет, и семья императора не будет находиться под угрозой полного уничтожения, принц Ландел наверняка будет достаточно взрослым, чтобы выдать за него одну из моих дочерей и скрепить наш альянс, вместо текущего плана.

Хадзиме и остальные понимающе кивнули. Оказалось, что семья Гахарда так послушно была готова исполнить требования по той причине, что один из родственников императора попытался до этого снять ожерелье. Как и ожидалось, он сошёл с ума, буйствовал во дворце несколько минут, после чего безвольно рухнул, словно марионетка, которой обрезали нити.

— Это замечательно, Лили!

— Ага… Я не знаю, сможешь ли ты теперь выйти за того, кого действительно полюбишь, но по крайней мере ты приобрела себе времени.

— Агась! Разве это не замечательно, Лили?!

Коуки, Шизуку и Каори радостно заговорили. Даже Юэ и остальные поздравляли Лили с тем, что её помолвка была разорвана.

— С-Спасибо, — неловко ответила Лилиана. Хотя она была довольна тем, что ей больше не придётся выходить за Байаса, но его отец сидел перед ней, и сам Байас был обезглавлен буквально прошлой ночью. Тем не менее, она была счастлива, что ей больше на надо будет беспокоиться о человеке, который попытался её изнасиловать. Обычно она скрывала свои чувства, но в этот раз он позволила себе проявить радость. Даже Гахард невольно улыбнулся.

— В любом случае, вот такие дела. Так что принцесса Лилиана вольна делать, что пожелает. Нагумо Хадзиме, если действительно хочешь её, я воспользуюсь своей властью императора, чтобы сделать это возможным.

— Э?! Ваше Высочество, что вы такое говорите?! Я-Я не… — потрясённая, Лилиана обратилась к своей служанке за помощью.

— Это твой шанс, Принцесса! Сделайте его своим! — возбуждённо ответила она.

Не замечая угрожающего взгляда Юэ, Лилиана застенчиво повернулась к Хадзиме. Лёгкий румянец, окрасивший её щёки, придавал ей как раз идеальное количество миловидности. Естественно, Хадзиме ни капли не был этим обеспокоен. Её чары нисколько не повлияли на него, и он спокойно повернулся обратно к Гахарду.

— И взамен ты хочешь, чтобы я сделал тебе корабль, верно? Сколько раз я должен повториться, для меня в этом нет никакой пользы. По сути, я буду только терять при таком обмене.

— Что это должно значить, Нагумо-сан?! — прокричала Лилиана. Хадзиме проигнорировал и это тоже.

Шокированный, Гахард ответил.

— Ну же, мы тут говорим о принцессе королевства! Как ты можешь называть себя мужчиной, если не хочешь её?!

— Не равняй меня с такими, как ты. Я не пытаюсь тут собрать коллекцию из девиц. Если на то пошло, тот факт, что она принцесса, сделает всё только ещё более проблемным.

— Э-э-э, сюда! Я всё ещё здесь, знаете ли! Пожалуйста, хватит говорить обо мне так, словно меня здесь нет! Слушайте меня! — помахала Лилиана руками в воздухе, пытаясь напомнить остальным про своё существование. К сожалению, её всё также игнорировали.

— У тебя действительно нет интереса к власти? Или, возможно, ты просто не заинтересован в принцессе.

— Оба.

— Ладно-ладно, я поняла, вы игнорируете меня. Я ни для кого не настолько важна, чтобы меня слушали. Полагаю, это потому что ты не заинтересован во мне, эх… Хнык… Хотя я принцесса… — слёзы покатились по щекам Лилианы, и всякая надежда исчезла из её глаз.

— Лилиана-сама… бедняжка…

— Лили… хотя ты принцесса. Я так сочувствую…

— Л-Лили, я выслушаю тебя! Пожалуйста, взбодрись!

Хелина подтёрла краюшки глаз платком, тогда как Шизуку и Коуки попытались утешить её.

Хадзиме наблюдал за ними краем глаза, одновременно следя за реакцией Гахарда. Видя, что тот не намерен сдаваться, Хадзиме вздохнул и произнёс:

— В данный момент нет ничего, что бы я хотел, так что сдайся. Может быть, ты наткнёшься в будущем на что-то, годящееся в качестве разменной монеты… так что подожди до этого времени.

— Н-нгх, действительно нет ничего, что бы ты хотел? Нет ничего, что бы я мог сделать для тебя? Ответь честно. Все люди чего-то хотят. Единственные, кто говорят, что они ничего не хотят — прекратили быть людьми, либо что-то замышляют. Что ж, повторюсь, я полагаю, что ты — дьявол.

— Нарываешься на драку? Что ж, наверное, я понимаю, о чём ты. Но… — обхватил Хадзиме руками Юэ и Шию. — Как можешь видеть, всё, что я хочу, уже в моих руках. Что ещё я могу попросить?

«Так что хватит тратить время на переговоры», — говорил вид Хадзиме. Юэ прижалась к Хадзиме, тогда как Шиа всё ещё была в шоке из-за того, что Хадзиме обнимал её настолько же крепко, как и Юэ. Спустя секунду её уши и хвост начали радостно дёргаться, и она обняла Хадзиме в ответ. Её глаза встретились с глазами Юэ, и они радостно хихикнули друг другу.

— А, вот значит как. Тц, не могу вынести все эти заигрывания. Пойду на палубу, подышу свежим воздухом… — поднялся Гахард на ноги, раздражённо фыркнув, и поплёлся наружу. Хадзиме снова растянулся на диване и вернулся к виду смотрящего в никуда. Шизуку и Сузу робко поглядывали на него, тогда как Коуки и Рютаро были неспособны посмотреть на него. Такое открытое заигрывание сделало атмосферу в комнате довольно неловкой. Не помогало и то, что Лилиана уставилась на потолок с мёртвыми глазами. Однако девушки, та, что стояла позади Хадзиме, и та, что была у его ног, не были затронуты неприятной атмосферой.

— Ну-у, как вышло, что только Юэ и Шиа?! С-Слушай, Хадизме-кун, когда ты сказал, что всё, что ты хочешь, уже в твоих руках, ты же имел в виду фигурально, верно ведь? Ты же заботишься не только о Юэ и Шие?

— Х-Хозяин, я понимаю, странно просить о таком почти сразу же после того, как ты меня пнул, но не мог бы ты обнять и меня заодно? Я тоже желаю быть в твоих руках…

Каори обняла Хадзиме сзади, тогда как Тио поднялась с пола и начала умолять. Юэ подняла голову с груди Хадзиме, взглянула на них обеих и произнесла: «Как жаль».

— Ч-Что это должно значить?!

— Чего?! Я не оставлю это не оспоренным, Юэ!

Каори и Тио огрызнулись на заметку Юэ. Юэ наклонила голову и приложила палец к подбородку, размышляя. После чего указала на себя и Шию:

— Победители.

После чего указала на Каори и Тио:

— Проигравшие.

После чего снова начала тереться о грудь Хадзиме. В этот момент Каори сорвалась.

— Фуфуфуфу… Какая ты странная, Юэ. Временами ты говоришь нечто, что совершенно лишено логики… Ты где-то ударилась головой?

Каори раскачивалась туда-сюда, а её размахивающий мечом демон-стэнд сформировался позади неё в урагане ветра и снега.

— Действительно, похоже, что с Юэ что-то не так. На нас возлагается подправить её, Каори, — пошатываясь поднялась на ноги Тио. Чёрный дракон, объятый аурой кромешной тьмы, расправил крылья и проревел позади неё.

— И есть очень простой способ сделать это.

— Действительно, когда что-то ломается…

— Ударом приведи это в форму!

— Надо ударить для приведения в форму! — произнесли они вместе.

Боевой настрой начал исходить от них. Коуки, Рютаро и Сузу тесно сгрудились вместе, перепуганные давлением, излучаемым Каори и Тио.

— Э-Это действительно Каори? — пробубнил Коуки.

Юэ снова подняла голову с груди Хадзиме и слегка ухмыльнулась им.

— Не надо. Вы же знаете, что у вас не будет ни шанса, если я стану серьёзной, не так ли?

Их очень раздражало услышать знакомую фразу, исходящую из уст Юэ.

— Иди сюда!

— Давай посмотрим, как ты справишься!

Как и ожидалось, ни одна из них не отступала.

— Ммм, покажите худшее, — провоцировала Юэ ещё больше. Тёмные тучи сформировались за ней, и её фирменный дракон грома появился, создавая трио.

— П-Постойте, девушки! Успокойтесь! И ты, Нагумо-кун, не сиди просто так, помоги мне остановить их! — отчаянно пыталась Шизуку утихомирить их. К сожалению, хотя это должны были быть простые иллюзии, давление, излучаемое демоном, чёрным драконом и драконом грома было слишком реалистично. Шизуку отпрянула назад и обратилась к Хадзиме за помощью. Однако ответ Хадзиме был не слишком многообещающим.

— Не могу. Слишком устал… — погрузился он ещё глубже в диван. Он явно не собирался двигаться. Прежде всего, подобные драки случались на ежедневной основе. По сути это было то, как общались эти трое. Поэтому Хадзиме не особо обращал на это внимание.

— Т-Ты, ленивый… — вскипела в ответ Шизуку, которая не была особо посвящена в подоплёку, стоящую за их ссорами. В этот самый миг одна из бойцов запросила помощь.

— Шизуку-тян, оставляю авангард тебе!

— Чего?! Почему я должна участвовать в этом?!

И таким образом Шизуку плавно влилась в их перепалку. Увидев, что Каори запросила подмогу, Тио решила найти и себе тоже.

— Идём, принцесса. Мы пройдём это сражение вместе! Ты же мастер магии барьеров? Мне потребуется помощь от тебя и Сузу!

— Постой, ты хочешь меня?! Почему?!

— Ты только что включила и меня?!

Извращённая драконша схватила двух плачущих девушек и втащила их в драку, воспользовавшись своей чудовищной силой. Она выглядела прямо как мама, отчитывающая своих детей.

— Хотя я принцесса… никто не слушает меня… — печально пробубнила Лилиана. Она взглянула на служанку за спасением, но Хелина просто болела за неё.

— Давай, госпожа Лилиана! Вот твой шанс сделать себя его женой!

Оказалось, что даже служанка не слушала её. Лилиана снова уставилась в потолок с мертвецким взглядом… Сузу тоже искала помощи у Коуки и Рютаро, но они неловко отвернулись в сторону. У них не было никакого желания встревать в драку девушек. В конце концов, парням не годилось влезать в такое.

— Вы бросаете меня?! Бросаете, не так ли?! Я этого не забуду!

Бедная Сузу была обречена на ту же судьбу, что и Лилиана.

— …Шиа, будь моим авангардом.

— Есть! Я никому не дам приблизиться к тебе, Юэ-сан! Я превращу их всех в фарш! — рвалась Шиа вперёд. Её кроличьи уши встали торчком, а губы изогнулись в бесстрашной улыбке. Она ударила кулаками друг по другу, вызывая ударную волну маны распространиться наружу. Юэ улыбнулась Хадзиме, прямо как жена, улыбающаяся мужу, перед отправкой на войну. Только разве обычно не должно было быть наоборот?

— Я отправляюсь, Хадзиме. Пришло время научить их разнице между нами.

— Ага, повеселитесь. Просто ничего не ломайте.

— Ты дашь мне награду, когда я вернусь?

— Ага, так что не затягивайте слишком надолго.

— Ммм…

Их короткий разговор раззадорил Каори и Тио ещё больше. Они едва могли сдерживать свою жажду крови. Группа ушла с мостика, забирая невольных новобранцев с собой. Над облаками погода всегда была ясной. Что делало любой день подходящим для драки. Вскоре звуки раскатов грома и взрывающегося дыхания дракона стало доноситься снаружи. Коуки и Рютаро подпрыгивали на месте каждый раз, когда слышали очередной взрыв:

— Действительно нормально, оставлять их одних вот так?

— Звучит так, словно они веселятся.

Однако Хадзиме оставался абсолютно безразличным.

— Ты спокоен, даже когда услышал всё это?! Нгх, значит вот какова разница между мной и Нагумо.

— Ух, я не думаю, что дело в этом. Просто успокойся, Коуки.

Коуки стиснул зубы в расстройстве от того, что становился взволнованным, в то время как Хадзиме продолжал валяться на диване. Тем временем Рютаро просто вздыхал. Его голос хорошо разносился по мостику, который покинули все, кроме парней.

Море деревьев показалось вдали примерно в то же время, когда схватка Юэ и остальных подошла к концу. Зверолюды, перепуганные звуками, доносившимися до них последние несколько минут, нетерпеливо столпились в передней части гондолы. Как бы странно это ни было, несколько зверолюдов могли поклясться, что слышали вопли императора посреди сражения, но они списали это на воображение.

Они прибыли на место как раз к тому моменту, когда солнце закончило закатываться за горизонт. Улицы Вербергена были заполнены мягким, натуральным светом, излучаемым факелами, расставленными на одинаковом расстоянии. Они были сделаны из дерева, которое легко горело длительное время. Здесь также было в изобилии ламп, которые использовали светящихся насекомых для освещения.

Благодаря помощи Каори, восстановление Вербергена продвигалось очень гладко. Он теперь напоминал тот же самый фантастически город сказочных фей, который потряс Хадзиме при первом посещении города. На первый взгляд почти что казалось, словно вторжения армии демонов и нападения империи вовсе не случалось. Любой мог ожидать, что все жители Вербергена вернулись к прежним, мирным жизням, и радостно проводили время со своими семьями. И действительно, так оно и должно было быть.

— Кто-нибудь знает, сколько запасов осталось в западных поселениях?!

— Вы ещё не закончили распределять дома для всех?! У нас нет больше времени, быстрее!

— Хьии?! Один из Хаулий… Ох, ты просто обычный кролелюд…

— Хватит молиться на Каори-сама и возвращайтесь к работе, лентяи!

Город был настолько же оживлён, как улицы Фурена в середине торгового дня. Все, независимо от возраста, расы и рода занятий, работали над той или иной задачей. Однако хотя все выглядели явно занятыми, никто не выглядел паникующим. На деле, они все казались странным образом воодушевлёнными. Один из старейшин Вербергена, Ульфрик Хейпист, наблюдал за происходящим через открытое окно и вздыхал. Он позволил ночному ветерку окатывать его лицо ещё несколько секунд, после чего устало потёр глаза. Он снова взглянул на предстоящие документы с непроницаемым видом. Документы были докладами о том, как принять несколько тысяч их сородичей в городах Вербергена, и запросы всевозможных припасов и персонала.

— Эй, Кам, они действительно возвращаются домой?

На прошепченный вопрос Ульфрика фигура материализовалась в комнате, словно появившись из воздуха.

— Сколько раз ты собираешься задавать этот вопрос? Ничего из сказанного мной не убедит тебя. Так что хватит беспокоиться и продолжай приготовления, — резко ответил Кам Хаулия.

Кам и остальные заранее вернулись в Верберген, воспользовавшись одним из порталов Хадзиме. Им надо было предупредить город о предстоящем возвращении зверолюдов, чтобы они были готовы принять их всех. Благодаря телепатическим камням, которые могли использовать только Хаулии, они смогли быстро предупредить весь Верберген и его отдалённые поселения. Кстати, Кам скрывал своё присутствие из-за того, что это стало его своеобразным хобби.

Ульфрик слабо улыбнулся и произнёс:

— Я знаю, но в это слишком сложно поверить. Только подумать, что именно империя освободит всех своих рабов…

— Что ж, ты сам сможешь увидеть правду через несколько часов. Не то чтобы я не понимал, с чего у тебя такие мысли. Если бы не наш босс, мы тоже не смогли бы зайти так далеко.

— Под боссом… ты ведь подразумеваешь Нагумо Хадзиме? Если сказанное тобой — правда, то он спас жизнь не только моей внучке, но жизни всех зверолюдов повсюду. Мы никогда не сможем расплатиться с ним за такое…

— Босс всё равно не хочет, чтобы вы отплачивали ему. Теперь возвращайся за работу. Тебе всё ещё нужно просмотреть кучу докладов.

На суровые слова Кама, Ульфрик повернулся в его сторону. Кролелюд смотрел вдаль, вероятно общаясь со своими соратниками Телепатией, и всё же у него не было открытых зон. На деле он был объят величавой аурой, под стать его статусу вождя племени. Было сложно поверить, что он оставался незамеченным совсем недавно.

«Только подумать, что это тот же самый человек, который распростёрся передо мной всего лишь несколько месяцев назад, умоляя меня не казнить его племя…» — Это было сложно вообразить. От его прежней доброй натуры не осталось и следа. Теперь атмосфера вокруг него была настолько острой, что казалось, стоит лишь коснуться его и порежешься. И Ульфрик лично видел, что случилось со всеми, кто противостоял ему.

Когда Кам и остальные только вернулись в Верберген, старейшины, включая Ульфрика, не поверили вести о том, что они одолели империю и заставили их освободить всех рабов. Их сомнения были ожидаемы. В конце концов, было немыслимо, чтобы одно племя было способно принять на себя мощь империи и выжить, тем более достичь победы.

Конечно, в прошлом они одолели элитный отряд медведолюдов, и также спасли Верберген от вторжения демонов, но победа над империей была на совершенно ином уровне. В это заявление было сложно поверить. Большинство старейшин отвергли как враньё историю Кама и его просьбу о том, чтобы Верберген приготовился принять тысячи зверолюдов, которые скоро вернуться. Некоторые из них даже дошли до заявлений о том, что Хаулии всё ещё таят на них обиду за то, что Верберген изгнал их и в прошлом пытался казнить, и всё это было частью какого-то хитроумного плана мести. Это было ошибкой с их стороны.

Зел, старейшина тигролюдов, вскипел и обвинил Кама с остальными в попытке переворота. После чего обнажил оружие, что привело к событию, в котором его почти обезглавили. Хаулии повыпрыгивали из ниоткуда и закончили сражение ещё до того, как оно началось.

Зел оказался с коротким мечом, прижатым к глотке, и только благодаря тому, что за него заступился Ульфрик, выступивший посредником, он не лишился жизни в тот же самый момент. Тем не менее, те факты, что такой закалённый воин, как Зел, не смог ничего сделать, и что Хаулии проскользнули мимо всей охраны старейшин, доказывали, что Хаулии были куда сильнее, чем считали старейшины.

Они были вынуждены признать, что заявления Хаулий о покорении имперской столицы могут быть правдой. После увиденного у них не было другого выбора, кроме как поверить. Кроме того, никто не хотел спорить с Хаулиями, когда они были такими страшными. Не один старейшина обмочил свои штаны, когда увидел Хаулий, повыскакивавших из ниоткуда.

Регин, медведолюд, который вёл злополучное нападение на Хаулий и сейчас сторожил зал старейшин, покрылся холодным потом и спрятался в углу, когда они появились. Ещё много ночей спустя он мучился от кошмаров, в которых кролики преследовали его, а затем убивали снова и снова. Увидев, как один из их сильнейших воинов сжался от страха из-за психологической травмы, заработанной ему Хаулиями, старейшины быстро склонили головы, и молча выслушали, что хотел сказать Кам.

Одно воспоминание об этих событиях заставило Ульфрика покрыться потом. Он взглянул на документы, над которыми Кам сказал ему начать работать, но прежде, чем он успел начать, кто-то вошёл в комнату.

— Дедушка, мы собрали припасы для чрезвычайной ситуации. Вот, сколько осталось в наших амбарах, — мягкий голос, словно звон колокольчика, прервал Ульфрика. Его внучка, Алтина, вручила ему ещё одну пачку бумаг. Она обладала длинными светлыми волосами, доходившими до самых ног, и ясными зелёными глазами, похожими на лесную чащу. Её кожа вернула большую часть своего блеска после того, как она была спасена Хадзиме и возвращена домой. По возвращению в Верберген она с энтузиазмом погрузилась в работу, помогая Ульфрику в его делах. Тем не менее, Ульфрик беспокоился, что похищение оставило глубокие шрамы на разуме Алтины. Всё-таки, она была лишь юной девушкой.

— Спасибо. Но, Алтина, прошло лишь несколько дней с твоего возвращения. Тебе не нужно так перетруждаться. Почему бы немного не отдохнуть?

— Со мной всё будет в порядке, дедушка. Наши сородичи возвращаются домой, и я не могу просто сидеть и ничего не делать, — Алтина ласково, но настойчиво заверила Ульфрика. Видя её ослепительную решимость, он невольно поразился. Хотя она была взращена как опекаемая принцесса, она была намного квалифицированней, чем предполагало её воспитание. Она также обладала хорошей хваткой. И Ульфрик был честен с собой — он действительно ценил её помощь. Его сердце согревалось наблюдением за тем, как его внучка, которую он списал в мёртвые, была такой оживлённой…

«Шурх», «Ёрзь», «Глядь».*

Что-то очевидно было у неё на уме. Судя по тому, что понимал Ульфрик, она была отчего-то в приподнятом настроении.

«Куда подевалось то серьёзное выражение?» — проследил Ульфрик за её взглядом и осознал, что она пялится на Кама. Он устало вздохнул и подметил:

— Алтина, если ты беспокоишься из-за чего-то, почему бы просто не спросить Кама?

— М-Меня не особо волнует, чем занимается господин Нагумо…

— Я ни разу не упоминал Нагумо Хадзиме.

— Дедушка, пожалуйста, не дразни меня так!

Ульфрик ухмыльнулся, но внутренне подумал: «Она же не всерьёз влюбилась в него?». Это была волнительная перспектива для размышлений. Благодаря своему характеру, статусу в обществе и внешности, Алтина обладала множеством ухажёров, но она всех их отвергла. Как предполагается, она отказала каждому из них по той причине, что намеревалась унаследовать позицию дедушки и целиком посвятить себя служению Вербергену.

Это был первый раз, когда Ульфрик видел её такой. Он не мог ничего поделать с лёгким беспокойством, и его гиперопекающая сторона немного проявилась.

— Ммм. Пусть Нагумо Хадзиме и спас тебе жизнь, тебе стоит как следует помнить, что он не считает тебя кем-то особенным. Кроме того, те, кто действительно тебя спасли — это Хаулии, а не он. Лично я не думаю, что он станет тебе хорошей парой…

— Как я и говорила, я не заинтересована в нём! Уф-ф, меня просто интересовало, когда он вернётся со всеми остальными зверолюдами. Вот и всё! — фыркнула Алтина и отвернулась. Оказалось, что Ульфрик задел за живое. Или скорее Алтина просто пыталась скрыть своё смущение из-за того, что её видели насквозь.

Активно потея, Алтина попыталась выскользнуть из комнаты прежде, чем её дедушка начнёт пытать её ещё дальше. «По крайней мере, она пока что ещё не осознаёт свои чувства», — подумал Ульфрик, устало вздыхая. Если она действительно последует за ним, перед ней будет лежать непреодолимая дорога. В идеале Ульфрик хотел, чтобы она выбрала более безопасный путь.

К его удивлению, Кам окликнул Алтину, когда та пробиралась через дверной проход.

— Леди Алтина.

— Э? Ч-Что такое, Кам-сан? Вам что-то нужно?

Понимающая улыбка заиграла на губах Кама, и Алтина мгновенно насторожилась.

— Хотя наш босс выглядит так, словно окружил себя гаремом девушек, но на самом деле он заинтересован только в одной из них. И она единственная, кто будет по-настоящему особенной для него. Если хочешь получить хотя бы шанс достичь его сердца, тебе придётся вложить много времени и усилий в получение его доверия.

— Э-э… ладно?

Губы Кама изогнулись вверх ещё больше, и он победоносно улыбнулся.

— Кстати говоря, первейшая кандидатка на становление следующей особенной для него — это моя дочь, Шиа. Как-никак, он помог нам и сделал врагом всю империю только по той причине, что не хотел, чтобы её улыбка исчезла.

— Э-Это, действительно, правда?!

— Так и есть. Наш босс согласен выступить против всей империи ради Шии, и только ради Шии. Фуфуфуфу.

— А!

Было очевидно, что подразумевал Кам: «У тебя нет ни шанса против моей дочери!».

По случайности, Алтина была того же возраста, что и Шиа — 16 лет. Так что, естественно, Алтина немного разозлилась, когда Кам сказал ей о том, что у неё нет ни шанса против кого-то её же возраста.

— Шиа-сан… это та девушка с бледно-голубыми волосами? Может быть, это нагло с моей стороны, но я ни в чём ей не уступаю. Действительно, она провела с господином Нагумо больше времени, чем я, но… дайте время, и я уверена…

— О, нет. Видишь ли, наша Шиа особенней, чем ты думаешь. Я лишь предупреждаю тебя сейчас, чтобы ты не тратила время впустую. Если потратишь время на преследование недостижимой мечты, то постареешь в одиночестве.

— Что ж, мне не нужен ваш совет!

— Хааа… Кам, пожалуйста, хватит дразнить мою внучку… — вздохнул Ульфрик, увидев, как Кам ребячески усмехнулся. Кам сунул свой нос во всё это, поскольку хотел немного помочь своей дочери.

Когда Шиа впервые ушла с Хадзиме, всем было очевидно, что её влюблённость является односторонней. Но когда он увидел их в ночь перед битвой, они были намного ближе. Было похоже, что преодолев вместе столько препятствий, их узы стали крепче. Их отношения дошли до состояния, где ещё одного толчка со стороны Шии будет достаточно, чтобы Хадзиме бесповоротно влюбился в неё.

И потому Кам надеялся, что спровоцировав Алтину на что-нибудь кардинальное, это подтолкнёт Шию на совершение этого последнего шага. Конечно, он понимал, что если его дочь когда-либо узнает об этом, то придёт в ярость на него, но он всё равно хотел поддержать её.

Видя, что преуспел в раззадоривании Алтины, Кам внутренне рассмеялся. Тот факт, что он намеревался использовать первую любовь невинной девушки (даже если она не осознавала собственных чувств), чтобы продвинуть свой собственный план, как следует подтверждал, что он был дьяволом настолько же, насколько и его босс.

В этот момент все трое услышали шум, идущий снаружи. Он отличался от обычной суеты рабочих, происходило явно нечто странное. В действительности, некоторые люди даже кричали.

— Что происходит?! — подбежал Ульфрик к окну и выглянул наружу. Через секунду он понял, что было источником переполоха.

— Столп… света? — луч света намного ярче производимого солнцем опустился на деревья и осветил главную площадь Вербергена. Ульфрик изумлённо уставился, неспособный понять, что же он видит. Стоящий позади него Кам успокоил его спокойным и дерзким тоном:

— Не беспокойся, Ульфрик. Этот свет означает, что босс здесь.

Интенсивный пучок света, освещавший городскую площадь, был прожектором Фернира. Жители Вербергена помчались от света со всех ног. Как только оказались в безопасности под укрытием темноты, они робко взглянули на происходящее. Солдаты осмотрительно обнажили своё оружие, набравшись решимости умереть, защищая свою родину.

Огромный корабль Хадзиме опустился на теперь опустевшую площадь, ломая ветки и срывая листву, пока проходил через деревья.

Естественно, никто из зверолюдов не знал, что такое воздушный корабль, так что они переживали, что какой-то новый монстр показался в их среде обитания. Хадзиме медленно опустил на землю гондолу, прицепленную к Ферниру, после чего с серией красных вспышек отцепил её от основного корабля. После этого он приземлил корабль рядом с гондолой.

Увидев это, жители Вербергена осознали, что имеют дело не с монстром. Но тогда с чем они имели дело? И что это от них хотели?

Даже если это был не монстр, было ещё множество причин бояться. Все жители Вербергена нервозно наблюдали за Ферниром, чтобы понять, что случится дальше.

После короткой паузы, прозвучал громкий лязг, и гондола открылась спереди и сзади. Все отпрянули назад, включая солдат. Их уши стояли торчком, и каждый зверолюд как следует зажал хвост между ног.

Пока горожане наблюдали, одинокая фигура вышла из тёмной глубины гондолы. Естественно, это был не монстр, а робко выглядящая девушка-кролелюд. Её уши немного поникли, когда она увидела, как все пялятся на неё с суровыми лицами.

Это была реакция, которую большинство людей ожидали от кролелюдов, а не безмерная бравада, демонстрируемая рубящими головы Хаулиями. Как только поняли, что не противостоят неизвестному монстру, жители Вербергена немного расслабились. Ещё через несколько секунд, до них, наконец, дошло.

— Они действительно вернулись… — пробубнил кто-то.

Множество людей всё ещё были не до конца убеждены, но теперь осознали, что их мечты и впрямь стали явью. Начиная с девушки-кролелюда, бывшие рабы-зверолюды повалили толпой из гондолы. Они, наконец, смогли ступить на родную землю, которую считали навсегда для себя потерянной.

Пока выходили на площадь, они неверяще осматривали окружение. Всё это до сих пор казалось им нереальным. Но это был тот же самый бодрящий воздух, которым они раньше дышали, те же самые деревья, дающие чувство безопасности, те же самые привычные лампы усеяли улицы, и те же самые семьи и друзья были здесь, которых, они думали, больше никогда не увидят.

Окружение заставило их признать, что это было реальностью. Они действительно вернулись домой. Жители Вербергена были настолько же поражены. Женщина тридцати с лишним лет вышла вперёд, её собачьи уши свисали по бокам. Со слезами на глазах она окликнула одного из молодых собаколюдов, который вышел из гондолы.

Услышав своё имя, он посмотрел наверх, и слёзы выступили у него на глазах. Это был тот же самый мальчик, которого Коуки пытался спасти в столице. Он побежал к женщине и прокричал:

— Мама!

Женщина присела на колено и заключила мальчика в объятиях. Она крепко его обнимала, словно пытаясь убедиться, что он действительно здесь, а не просто иллюзия. Они оба открыто расплакались, радуясь воссоединению, которое они считали несбыточным.

Это стало словно сигналом для всех остальных, и зверолюды с обеих сторон побежали друг к другу, рыдая от счастья. Друзья, семьи, возлюбленные — каждый раз, когда какая-то группа воссоединялась, разносился ещё один оглушительный крик радости. Улицы Вербергена стали оживлённее, чем когда-либо. Редко когда эта безмятежная столица становилась свидетелем такого бурного ликования.

Посреди всего хаоса Хадзиме и остальные спустились по трапу из Фернира. Когда старейшины заметили их выход, они тут же поспешили к Хадзиме.

— Нагумо Хадзиме… ты и впрямь знаешь как появляться, — вяло улыбнулся Ульфрик и взглянул на поломанные ветви, которые Фернир оставил на своём пути.

— Ульфрик. Да, это, наверное, лишь добавило вам ещё больше работы. Прошу прощения за это, — неловко почесал щёку Хадзиме и извинился.

Использование такого количества маны истощило его, и сделало неспособным контролировать Фернир настолько же точно, как ему бы хотелось. Впрочем, несмотря на сказанное, прохождение всего пути обратно на своих двоих или отправка всех освобождённых зверолюдов обратно группами через портал — заняло бы и больше времени, и было бы большей морокой. Особенно поскольку Верберген было сложно отследить. Хадзиме мог определить его точное местоположение только благодаря артефакту, который он дал Каму, и который постоянно передавал ему эти сведения. Естественно, это означало, что он с самого начала планировал приземлиться посреди города на Фернире. Несмотря на извинения, он поступил так намеренно.

В каком-то смысле, он слегка обезумел. В конце концов, когда он впервые посетил этот город, он посчитал его невероятно красивым. И всё же он не испытывал никаких угрызений совести в разрушении этого пейзажа ради собственного удобства. Хотя на этот раз, оказалось, что он чувствует хотя бы некоторое раскаяние. Он стыдливо повернулся к Каори и попросил о помощи.

— Извини, Каори, можешь это исправить для меня?

— Слава богу, похоже, ты ещё не совсем сошёл с ума.

«Постойте, она только что обыденно оскорбила меня?» — удивился Хадзиме внезапной смене её характера, но не хотел наступить на мину, так что не упомянул про это. — «И мне только кажется, или Юэ и остальные тоже хихикают?»

Каори подняла руку в сторону поломанной лиственной части и произнесла только одно слово.

— Совершенство!

«Совершенство» было заклинанием, которое возвращало любой объект к его первоначальному состоянию. За секунды изогнутые и поломанные деревья восстановили свою изначальную форму. Сколько бы раз Хадзиме ни видел это, он каждый раз поражался этому заклинанию.

Кроме того, Каори действительно выглядела божественно, объятая сиянием серебристой маны. Она поднималась вокруг неё по спирали, взмывая выше деревьев и исчезая в небесах.

— Ухты, наша Каори-сама только что совершила ещё одно чудо!

— Слава, Каори-сама, богине Вербергена!

Зверолюды начали восхвалять Каори. Некоторые из них пали перед ней на колени, со слезами на глазах.

— Остановитесь! Прошу, не смотрите на меня так! Я не хочу, чтобы мне поклонялись! — бегала Каори от зверолюда к зверолюду, насильно поднимая их на ноги.

— Похоже, ещё одна богиня появилась на свет. Должна сказать, довольно удивительно наблюдать, как так много богинь появляется на континенте, где должны поклоняться единому богу. Сперва госпожа Айко, теперь Каори.

Хадзиме не мог понять, тронута ли Тио, или просто в растерянности. Всё-таки, это она была тем, кто уничтожил главный храм вместе с Айко. С другой стороны, Юэ потёрла подбородок и прокомментировала:

— Ммм… Значит вот как ты намереваешься затеять драку с богом. Мне нравится твой подход, Хадзиме.

— Спасибо, Юэ. Знаешь, мне кажется, нечто подобное случилось также и в Анкаджи.

— О, точно, я припоминаю. Жители города создали «фан-клуб Каори-сама» или что-то подобное.

Текущим главой упомянутого фан-клуба был сын герцога Анкаджи. Он наверняка рьяно молился о шансе снова встретиться с Каори.

— Каори… действительно повзрослела.

— Ты звучишь как её мама, Шизушизу. И ещё, ты не думаешь, что это в какой-то степени подло, что Каорин получается славу за то, что исправила поломанное самим Нагумо-куном? — указала Сузу на суровую правду Шизуку, которая становилась растроганной. «А она права!» — одновременно подумали Коуки и Рютаро. Хотя зверолюды должны были не придерживаться никаких религий, действительно выглядело так, словно они скоро создадут церковь имени Каори. Посреди всего беспорядка, Алтина подошла к Ульфрику и прошептала:

— Дедушка, разве сейчас не время, когда мы… — кивнула Алтина в сторону спускающихся по трапу Гахарда, Лилиану и её королевское сопровождение. Из всех них Гахарда было не узнать из-за надетой на него маски. Чтобы не дать какой-либо информации о Вербергене утечь в империю, Хадзиме сделал ему золотую маску (в том же самом рейнджерском стиле, что и остальные), которая блокировала весь свет и звук.

Хотя его лица не было видно, Алтина легко могла понять, что он и Лилиана были высокопоставленными дворянами, просто по их одеяниям и тому факту, что вместе с ним были сопровождающие. Поскольку заявление Кама о том, что всех рабов освободили, оказалось правдой, старейшины осознали, что его настаивания на том, что они заставили императора сдаться, должно быть тоже были правдой. И потому, хотя Гахард выглядел лишь как одетый в маску извращенец, они легко догадались, что он действительно был императором.

Всё руководство в Вербергене было проинформировано о прибытии Гахарда, но жителям об этом не сообщали. Они боялись, что кто-то может попытаться убить императора, если они сделают данные сведения общеизвестными. Особенно сейчас, когда он прибыл в такой нелепой маске. Жители Вербергена наверняка могли посчитать, что он насмехается над ними. Меньше всего старейшинам хотелось сейчас убить императора. Пусть они и презирали его, он им нужен был живым и связанным договором Хаулий, если они хотели мира с империей.

Это также по этой причине Алтина торопилась убрать Гахарда подальше от глаз толпы. Хотя её волнения не были настолько же велики, как её озадаченность. «Зачем только император надел такую нелепо раскрашенную маску?» — Шизуку, находившаяся рядом с ней, дёрнулась. Как печально известному розовому рейнджеру, вид данной маски поднял неприятные воспоминания.

— Хмм, полагаю, ты права. Нагумо Хадзиме, вернее, господин Нагумо. Кам уже объяснил мне всю ситуацию. Хотя мне сложно в это поверить, похоже, наших сородичей действительно освободили из лап империи. Как представитель Вербергена, благодарю тебя от всей души.

— Не того благодаришь. Это Хаулии постарались, а не я. Постарайся не забывать это, ладно? — спокойно отмахнулся Хадзиме от благодарностей Ульфрика, убирая Фернир с гондолой обратно в Сокровищницу. Зверолюды, занятые ликованием, удивлённо моргнули, когда два огромных объекта исчезли прямо у них на глазах. Они переместили своё внимание на группу, с которой говорили старейшины — на Хадзиме с остальными.

— Не могу понять, пытаешься ты быть скромным, или действительно так считаешь. Как бы то ни было, это на тебя не похоже, — ответил Ульфрик, криво улыбаясь. — В любом случае, я понимаю это. Я выскажу свою благодарность Хаулиям. Хотя мне трудно поверить, что представители слабейшей из всех рас, кролелюды, смогли одолеть империю… полагаю, если жить долго, то действительно можно увидеть невозможное. Это точно поворотный момент для Вербергена.

Ульфрик повернулся к своим людям и объявил, что это Хаулии одолели империю и освободили всем друзей и членов семей. Узнав, кто были их спасителями, жители повернулись к Каму, который стоял рядом с Ульфриком. Они смотрели на него не с пренебрежением, а с уникальной смесью уважения и трепета, достойного героев.

Хотя Хаулии были вынуждены сбежать из своего дома, потерять таких же сородичей, по возвращению были изгнаны из Вербергена и считались предателями большинством жителей города, теперь к ним относились как к героям. Шиа чувствовала, как эмоции обуревают её, пока наблюдала, как её отец купается в одобрительных возгласах людей. Она была невероятно счастлива, и настолько же горда. Пока чувствовала, как слёзы скапливаются в уголках её глаз, она ощутила, как кто-то взял её за руку.

— Юэ-сан…

— Ммм…

Юэ ничего не сказала. Но просто взять Шию за руку было достаточно, чтобы донести чувства. Шиа повернулась к Юэ и взглянула на неё в ответ с куда более ласковым выражением, чем она демонстрировала когда-либо раньше. Её кроличьи уши раскачивались в разные стороны.

— Почему бы не встать рядом с ним? — обыденно произнёс Хадзиме.

Хотя начала как совсем никчёмный кролик, она покорила множество лабиринтов рука об руку с Хадзиме. Количество испытаний, пройденных ею, было куда больше, чем у кого-либо ещё. Она имела столько же прав называться героем, сколько и её отец. «Покажи им, насколько далеко продвинулась девушка, которую они нарекли монстром», — казалось, говорил его взгляд.

Его поддерживающее поведение было настолько шокирующим для Коуки, Шизуку и Лилианы, что у них рты пооткрывались. Они никогда не видели, чтобы Хадзиме был так добр к кому-либо кроме Юэ. Увидев его выражение, Каори выругалась про себя и погрузилась в размышления, тогда как Тио выглядела радостной и пробубнила: «Охо». Воодушевлённая поддержкой своих соратников, Шиа улыбнулась и произнесла: «Тогда я отправляюсь!». Она нагло вышла вперёд и встала рядом со своим отцом.

Однако к её удивлению Кам проигнорировал её. Он выглядел размышляющим над чем-то, наблюдая за лицами таких же зверолюдов. Через несколько секунд хитрая улыбка растянулась на его лице. Он поднял правую руку вверх, и в тот же миг Хаулии появились вокруг всей площади. Поблизости не было явных укрытий, и казалось, словно они возникли из ниоткуда. Они встали перед Камом в парадном построении. Жители повсюду начали переговариваться шёпотом между собой.

— Ух, откуда они появились?!

— Как мы их не заметили?!

— Хьии! Только не они! Кто-нибудь, дайте мне лекарство!

— Э-Э? Отец? Что ты… — заговорила Шиа.

— Послушайте, сородичи!

Шиа поплелась обратно к Хадзиме и остальным, с удручённым выражением лица.

— Я так и знала. Я знала, что отец проигнорирует меня именно тогда, когда это будет важнее всего, — печально пробубнила она.

Хадзиме и Юэ приласкали её уши, утешая её. Кам словно даже не заметил печального выражения Шии, резким взглядом взирая на жителей Вербергена, а точнее — на кролелюдов.

— Веками нас презирали, унижали и третировали. Услышьте меня! Впервые за всю историю, мы смогли одолеть империю. Но знайте, что ни какой мир не вечен. Вскоре, ваше будущее снова окажется под угрозой.

Сотни кролелюдов в толпе начали дрожать от страха. Они в мольбе смотрели на Кама, прося его не допустить, чтобы эти ужасные когда-либо вернулись.

— И как только это случится, ваши жизни снова вернутся к жалкому существованию, как это было до вчерашнего дня. И не только это. В следующий раз ваших друзей и сбежавших членов семьи тоже схватят.

В этот раз все зверолюды обеспокоенно опустили взгляды.

— Вы согласны принять это?

«Конечно, нет!» — подумали они все одновременно. Никто не хотел возвращения тех дней, когда их постоянно избивали и унижали, где их гордость растаптывали снова и снова. Как не хотели они и того, чтобы такие же зверолюды ощутили подобную боль. Но что они могли сделать с этим? Видя всеобщие забитые выражения, Кам повысил голос ещё больше и продолжил.

— Конечно, вы на это согласны! Тогда вопрос, что вы можете сделать с этим? Ответ прост. Если хотите защитить тех, кто вам близок… тогда сражайтесь. Если вы устали просто отдавать всё на откуп судьбе… тогда встаньте и сражайтесь. Если хотите изменить отношение к кролелюдам… тогда заполните свои сердца яростью! Как сделали Хаулии! Кролелюды не слабейшие! Покуда вы будете полны решимости, вы можете стать настолько сильны, насколько захотите! Мы — живое доказательство этому!

Кто-то в толпе охнул. Всем вновь было наполнено о том факте, что их спасители не были кем-то особенными, всемогущими созданиями, а точно такими же соплеменниками. Один за другим кролелюды подняли свои головы.

— Вспомните о тех унижениях, которые вы перенесли от рук империи. Не принимайте это безропотно! Защитите своих любимых своими собственными руками! Если у вас хватает времени сожалеть о своей судьбе, тогда потратьте время на то, чтобы отточить свои клыки! Зажгите огонь в своих сердцах и сражайтесь!

Проблеск надежды загорелся в глазах кролелюдов. Поникшие кроличьи уши встали торчком, словно наполненные новой жизнью. На лице Кама растянулась широкая улыбка.

— Если не знаете, как сражаться, тогда мы научим вас. Если у вас есть воля сопротивляться, если жаждете силы, идите к нам. Хаулии примут вас с распростёртыми объятиями! — с этими словами Кам закончил свою речь. Хаулии, выстроившиеся перед ним, бесстрашно улыбнулись. Их глаза без слов приглашали присоединиться к ним. Кам дал следующий сигнал рукой. Словно ниндзя, Хаулии разбежались и растворились во тьме.

Увидев их впечатляющую демонстрацию, кролелюды в толпе ещё больше преисполнились решимости. Несколько более молодых выглядели готовыми выбежать и присоединиться к Хаулиями сию же секунду.

Кам усмехнулся: «Идеально, теперь у нас будет ещё больше свежих новобранцев! Как только они запишутся, мы никому не дадим сбежать. Они будут проходить адский тренировочный лагерь до тех пор, пока не станут одними из нас!»

— Прости, что прервал ваш разговор, Босс. Просто это было идеальной возможностью подыскать новые таланты.

— П-Понятно. Я не против, но… — смолк под конец Хадзиме. По какой-то причине, мысль о том, что Хаулий будет становиться больше, не особо ему нравилась. Хотя это он был изначальной причиной превращения Хаулий, он не особо хотел, чтобы море деревьев Халтины становилось заполненным кровожадными кроликами. Холодный пот выступил у него на спине, когда он слишком поздно осознал, каких чудовищ выпустил в море деревьев.

— И таким образом, добрые кролики леса вымерли…

— Пожалуйста, не говори так, Юэ-сан! Как член изначальных Хаулий, я не смогу здесь появится, если такое действительно случится! — в отчаянии прокричала Шиа.

В ближайшем будущем добрые и робкие кролики Халтины вероятнее всего сменятся дикими, агрессивными кроликами, которые больше всего любят обезглавливать. Если кто-либо спросит её на том свете: «Кто это превратил кролелюдов в машины для убийства?!» — у неё не будет другого выбора, кроме как ответить: «Мой муж и мой отец».

Её стыдливость можно было понять.

— Ммм. В любом случае, нам стоит отправляться внутрь. Алтина, не будешь ли ты так добра проводить нас.

Ульфрик был настолько напуган увеличением числа Хаулий, как и Хадзиме, но сумел задвинуть этим мысли подальше и вернуться к насущным вопросам. Его выдержка была достойна похвалы. Тогда как остальные старейшины, особенно старейшина медведолюдов, выглядели готовыми потерять сознание, он единственный сохранял достаточно духа, чтобы вернуть всех к главной теме. Он не просто так был главным среди старейшин.

— Сюда, господин Нагумо. Я провожу Вас в зал собраний. Идёмте, следуйте за мной, — по какой-то причине Алтина улыбнулась и протянула руку к Хадзиме. Она пала жертвой насмешек Кама. Естественно, Шиа вышла вперёд и отмахнула руку Алтины.

Они обе зафиксировали друг на друге взгляд. Вспышка пробежала между ними.

— Спасибо, что проводишь нас, Алтина-сан, — улыбнулась Шиа Алтине. Это была ласковая улыбка, достойная кролелюдов Халтины. Однако её кроличьи уши выдавали, что она действительно чувствовала. Они торчали наружу, в попытке запугать Алтину.

— Без проблем, Шиа-сан. Но толпа такая плотная, так что было бы лучше, чтобы мы взялись за руки. Будет плохо, если мы разделимся, не так ли? — улыбнулась Алтина в ответ. Это была ласковая улыбка, достойная принцессы Халтины. Однако её острые уши выдавали, что она действительно чувствовала. Они активно дёргались, возражая.

«Всё идёт так, как и планировалось», — незаметно ухмыльнулся Кам, что не ускользнуло от Хадзиме. Он предположил, что происходит, и ухмыльнулся Каму такой улыбкой, что могла вызвать только кошмары. Поток холодного пота побежал по лбу Кама, и его ухмылка исчезла. Хадзиме злобно глянул на Кама и демонстративно взял Шию за руку.

— Ах… — вздохнула она. Через секунду улыбка появилась на её лице, и она обхватила руку Хадзиме.

Удивлённая, Алтина уставилась на Хадзиме. Его взгляд был холоднее льда. Он ни капли не выглядел счастливым от того, что такая красивая девушка, как она, пыталась заигрывать с ним. «Просто проводи нас уже в зал собраний», — говорил его взгляд.

Пав духом, Алтина подавленно повела их через площадь. Она с самого начала понимала, что не имеет ни шанса против Шии, которая прошла вместе с Хадзиме через всевозможные невзгоды, но она всё равно хотела ухватиться за надежду. И Хадзиме раздавил эту надежду настолько безжалостно, что все, кроме Юэ, поглядывали в его сторону в каком-то смысле укоряюще. Хотя они не хотели, чтобы ещё больше девушек боролось за его симпатию, они всё же считали, что он мог быть поласковее в этом деле.

Когда все прибыли в зал собраний, старейшины заняли привычные места во главе зала. Кам и насколько других Хаулий сели напротив них. Они зажали Гахарда между собой и Хадзиме, который сел правее. Только когда император самолично подтвердил то, что он действительно сдался Хаулиям и согласился на их требования, старейшины, наконец, признали данный факт реальностью. Они все по-разному отреагировали на данное историческое событие. Некоторые радостно завыли, некоторые взглянули на потолок, тогда как другие прикрыли глаза и глубоко вздохнули.

Один из старейшин, тигролюд Зел, прищурился и зыркнул на Гахарда. Ему не нравилось то, как император всё ещё бесстрашно улыбался, несмотря на то, что застрял прямо посреди вражеской территории.

— Для побеждённого императора ты выглядишь слишком самодовольно. Ты осознаёшь, что большая часть нашего народа здесь ненавидит тебя? Ты же не думаешь, что мы отпустим тебя домой невредимым? — сузились глаза Зела до щёлочек, и он ни капли не пытался скрыть свою ненависть. Жажда крови источалась всем его естеством. Большинство остальных старейшин и солдат-зверолюдов в зале были точно такими же. Гахард был их заклятым врагом. Для них было невозможно оставаться спокойными в такой ситуации. Однако Гахард нисколько не выглядел взволнованным их свирепыми взглядами.

— Конечно, думаю. Вы ни за что не посмеете убить меня. По крайней мере, покуда вы не жалкая кучка идиотов.

— Что ты сказал, ублюдок?!

Ульфрик вытянул руку и остановил Зела.

— Успокойся, Зел. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но помни, Хаулии привели сюда Гахарда для подтверждения перед нами того, что его клятвы настолько же крепки, насколько они заявляют. Если мы убьём его здесь, то победа, ради которой Хаулии рисковали жизнями, окажется бессмысленной.

— Грр…

Лицо Зела исказилось в расстройстве, и он ударил кулаком по столу. Гахард просто фыркнул в ответ. Атмосфера в комнате быстро накалялась. В попытке смягчить обстановку, Ульфрик предупредил Гахарда:

— Гахард, ты проявишь к нам необходимое уважение. Или мы можем стать идиотами, которыми ты нас назвал. Многим людям здесь и так тяжело сдерживать свои эмоции. Знай, что настолько много боли ты нам причинил, — голос Ульфрика был ровным, но его слова были тяжёлыми. Достаточно, чтобы стереть ухмылку с лица Гахарда. Он жил дольше любого зверолюда, находящегося в зале. И это означало, что он испытал также и куда больше боли, страданий, гнева и ненависти.

Гахард лениво вытянул ноги, и некоторое время понаблюдал за Ульфриком. После чего выпрямил осанку обратно и заговорил.

— Если хочешь заслужить моё уважение, доставай свой меч.

Ульфрик подозрительно на него уставился, и Гахард объяснил:

— Я, вместе со всеми в империи, проявляю уважение лишь к сильным. Если не нравится моё отношение, силой заставьте меня подчиниться. Жалкие слова ничего не значат перед императором Хёльшера.

Гахард не испытывал ни капли раскаяния от того, что порабощал зверолюдов. В отличие от Хайлигха, он не смотрел на них сверху вниз просто из-за того, что они были низшей расой, которая не могла использовать магию и была брошена богом. Как и не имели они никаких претензий к их звериной натуре. Он смотрел на них сверху вниз лишь потому, что считал их слабыми.

— Я не проигрывал зверолюдам Вербергена. И потому у меня нет ни какой обязанности проявлять к вам уважение. Те, кто рискнул жизнью, чтобы одолеть меня — это Хаулии, и только Хаулии! Только их силу я признаю! — заставил воодушевлённый крик Гахарда пробежать дрожь по залу. Его взгляд столкнулся со взглядом Ульфрика, невидимые искры протанцевали в воздухе. Напряжение в комнате стало настолько густым, что его можно было резать. Эти двое столкнулись в бесшумном противостоянии духа. В итоге тем, кто нарушил напряжённую тишину, был ни кто иной, как Хадзиме.

— Эй, Гахард, ты превращаешь всё в ужасную мороку, так что можешь уже валить обратно.

— Э?

Как и всегда, Хадзиме даже не побеспокоился пытаться соответствовать атмосфере.

Ульфрик озадаченно глянул на Хадзиме, тогда как лицо Гахарда подозрительно нахмурилось. Игнорируя недоверчивые взгляды Коуки и Лилианы, Хадзиме схватил Гахарда за шиворот и открыл перед ним портал, воспользовавшись магией пространства. За порталом был виден знакомый пейзаж имперской столицы.

— Э-Эй! Ты же не собираешься меня просто выбросить там, правда ведь?! Разве это не должно было стать исторической встречей между нашими двумя странами?! Не могу поверить, что это я говорю такое, но прочувствуй атмосферу для приличия, чёрт тебя подери!

— Как будто мне не плевать. Я притащил тебя сюда для того, чтобы ты мог засвидетельствовал всё старейшинам. Я не собираюсь нянчиться с твоим собранием. Мне всё равно в будущем понадобится отправить тебя обратно, так что нет смысла ждать, — не стал Хадзиме даже дожидаться ответа, и ещё больше подчеркнул свою точку зрения. — У вас, ребята, разные ценности, и вы не в ладах уже целые столетия… Не то чтобы один разговор мог волшебным образом заставить улетучиться всю эту горечь и обиду. Или ваши чувства такие поверхностные?

Действительно, разговор Гахарда и старейшин вёл в никуда. Они хотели, чтобы он проявил раскаяние, или хотя бы пообещал измениться, тогда как он продолжал наставить на правильности его устоев до победного конца. Они были двумя параллельными линиями, которые никогда не пересекутся. Понадобится множество длинных разговоров уравновешенных руководителей с обеих сторон, чтобы преодолеть чудовищную пропасть между расами, правительствами и идеологиями. И у Хадзиме не было никакого интереса торчать здесь в ожидании этого. Как Гахард и сказал, это Хаулии одолели его, а не Ульфрик и остальные. Он лишь подкрепил их историю, как было оговорено. Ни больше, ни меньше.

— Нгх, ты прав, но…

— И потому я отправлю тебя обратно, пока ты не развязал драку.

— Ублюдок, не смей относиться ко мне как к непослушному ребёнку! Эй, кончай тянуть! Пусти! — боролся император Хёльшера изо всех сил, но был не ровней нечеловеческой мощи искусственной руки Хадзиме.

— Нагумо-сан, ты схватил за шиворот Императора. Ты не должен так относиться к нему-у-у.

— Почему ты выглядишь такой счастливой из-за этого, принцесса Лилиана?!

Лилиана отчитывала Хадзиме певучим голосом — она явно ни капли не была зла на его отношение к Гахарду.

— Даже император лишь ребёнок для Нагумо-сана… Я не единственная к кому он относится так… — негромко напевала Лилиана себе под нос импровизированную песню. Если бы она дала имя этой новой песне, то она бы называлась «Соратники по несчастью».

— Лили… ох, бедняжка.

— Хадзиме-кун, ты должен вести себя хотя бы немного добрее с Лили!

Шизуку подтёрла глаза платочком, в то время как Каори слёзно умоляла Хадзиме. Неспособные смотреть на свою принцессу, Хелина и королевская стража Хайлигха отвернулась. Реальность была слишком жестокой к их бедной госпоже.

Даже Юэ было так жаль Лилиану, что она попыталась подлечить её магией духа. Одним из фирменных заклинаний духа было то, которое стабилизировало рассудок человека. Сочувствующий золотой свет окатил Лилиану. Однако оказалось, что он не возымел никакого эффекта, и она продолжила распевать свою ненормальную песенку.

В отчаянии, Тио попыталась помочь своей собственной магией духа. Однако она оказалась настолько же неэффективной. Принцесса оказалась травмирована куда глубже, чем кто-либо представлял. Даже Гахард бросил в её сторону сочувствующий взгляд. После чего повернулся к Хадзиме и произнёс:

— Гляди туда. Это из-за того, что ты не относишься с должным уважением к королевским особам, принцесса стала вот такой. Теперь побыстрее опусти меня…

— Не моя проблема, — коротко ответил Хадзиме. После чего без предупреждения бросил его через врата.

— Я не забуду этого, Нагумо Хадзиме-е-е-е-е! — прокричал Гахард, исчезая. Непочтительное обращение Хадзиме с Гахардом стало для старейшин Вербергена заменителем для чувства удовлетворения, временно пресыщая их жажду мести. Коуки был первым осознавшим это, и, наклонившись к Рютаро, прошептал:

— Неужели он планировал это с самого начала?

— Не, я думаю, что он просто такой.

— В этом я согласна с Рютаро.

Хотя ни Рютаро, ни Сузу не согласились с ним, Коуки всё ещё не был убеждён. Только когда Хадзиме следом попытался бросить всё ещё напевающую Лилиану через такой же портал, Коуки был вынужден признать поражение.

К счастью для Лилианы, она едва сумела убедить Хадзиме, что у неё всё ещё есть здесь незаконченные дела, и он не может пока что отправлять её обратно.

Так же, как она сделала с Гахардом, она объяснила старейшинам Вербергена то, что случилось в королевстве вместе с правдой об Эхите. После чего она вернулась к обсуждению того, какие взаимоотношения она хотела бы построить в будущем с Вербергеном. Хотя королевство не держало рабов, как империя, но это только по той причине, что они считали зверолюдов ниже людей. Естественно, зверолюды тоже об этом знали, и это делало продолжение переговоров затруднительным. Однако зверолюды всё же испытывали меньше ненависти к Хайлигху, чем к Хёльшеру, в связи с чем им было легче выслушать Лилиану.

— Хаа, ладно. Мы погуляем по Вербергену пока что, так что просто найди меня, когда закончите переговоры. И не создавай никаких проблем, Принцесса. Если устроишь тут сцену, я тут же отправлю тебя обратно в Хайлигх.

— Нагумо-сан, я бы хотела ещё раз напомнить, что я действующая принцесса королевства.

— И?

— Да-да, я уже знаю, что тебя ни капли не волнует статус или королевские личности. Я сама виновата, что ожидала от тебя чего-то иного. Хи-хи, полагаю, ты просто забрасываешь принцесс обратно в их замки на ежедневной основе. Ахахаха… — явно дулась Лилиана. Это должно будет стать трудной дорогой — донести ту любовь, которая расцвела во время бала. В попытке приободрить Лилиану Хелина поднесла ей один из своих фирменных чаёв, тогда как Шизуку и Каори утешали её.

Тем временем Коуки и стража Лилианы зыркали на Хадзиме, но он не обращал на них внимания.

На самом деле Хадзиме уже давно догадался об истинных чувствах Лилианы к нему. Ему нужно было быть невероятно тугим, чтобы не догадаться о них после того танца. Но он не желал подпитывать эти чувства, так что вместо отношения к ней с бессердечной добротой, он просто обрывал её при каждом случае. Было это из-за его привязанности к Юэ, или потому что он стал холодным по натуре, все могли только предполагать.

Он устало вздохнул и повернулся к Каму.

— Кам, похоже, что принцесса хочет ещё продолжить разговор со старейшинами, но что насчёт вас? Если не планируете оставаться, можете проводить меня обратно до своей деревни? Перемещение Фернира через пол континента с тысячами людей на борту было утомительно. Я намереваюсь передохнуть.

— Хмм… Что ж, ты будешь покорять лабиринт с завтрашнего дня, так что отдых будет хорошей идеей. Мы проводим тебя, босс.

Каму всё ещё надо было позаботиться о принятии всех свежих новобранцев и наставлениях Хаулий, оставляемых в Вербергене, так что он решил назначить одного из своих людей в сопровождение Хадзиме и остальных. Но прежде, чем он успел щёлкнуть пальцами и позвать своих подчинённых из теней, его остановил Ульфрик.

— Прошу, подожди, господин Нагумо. Мы ещё не отплатили тебе за всё, что ты для нас сделал. Ты не против задержаться здесь чуть подольше?

— Как я и говорил, благодарите Хаулий, а не меня. Это они всё это сделали.

— Естественно, я намереваюсь наградить и их тоже. Однако это не изменит того факта, что мы перед тобой в неоплатном долгу. Мы не сможем успокоиться, если не сделаем для тебя хотя бы что-нибудь.

— Ну как, если хотите считать себя моими должниками, то пожалуйста, но… сейчас действительно нет ничего, что бы я хотел.

— Ммм… Тогда, по крайней мере, позволь нам предоставить тебе кров и еду, пока ты здесь… Это будет приемлемо?

Хадзиме бросил вопросительный взгляд в сторону Юэ и остальных. Никто из них не выглядел против, и Шизуку с Сузу выглядели желающими остаться осмотреть этот прекрасный столичный город, наполненный пушистыми зверолюдами. Все остальные старейшины выглядели согласными с этим предложением. По факту, они не проявляли к ним никакой агрессии, которую обратили в сторону Гахарда, и ни капли настороженности, продемонстрированной в отношении Лилианы. Когда вопрос касался Хадзиме, было похоже, что он нравится всем старейшинам. Они выглядели до глубины души искренне желающими, чтобы Хадзиме остался.

Смотря на это объективно, Хадзиме спас огромное количество зверолюдов, поспособствовал излечению их ран и даже восстановил город. Кроме того, покуда какой-нибудь зверолюд не нападал на него, он никому не вредил. По сравнению с тем, когда он только впервые встретился со старейшинами, у них было куда больше причин, чтобы он им нравился. Однако Хадзиме лично не сделал ничего, чтобы заслужить их добрую волю, так что это делало ситуацию немного нелепой. Тем не менее, он не был из тех, кто смотрит дарёному коню в зубы.

— Если так хотите, тогда я могу задержаться тут, — сказал Хадзиме, пожав плечами.

Ульфрик облегчённо вздохнул и повернулся к Каму.

— Теперь ты, Кам. Хотя ты был изгнан из Вербергена, ты спас нашу столицу, и затем отправился, чтобы победить империю и возвратить наших порабощённых соплеменников. Этот долг должен быть оплачен. Для начала, я бы хотел сообщить, что старейшины согласились отменить изгнание Хаулий. Это было решено на собрании, последовавшем после нападения демонов. Ты и твой клан свободны посещать Верберген когда пожелаете. Если хотите, мы даже можем создать квартал для вашего племени.

«Только подумать, что старейшины действительно отменили своё прошлое решение», — удивлённо подумал Хадзиме. — «Полагаю, просто настолько велики достижения Кама».

Однако ответ Кама был поразительно блеклым. «Понятно», — сказал он сухо. Он не выглядел особо счастливым от того, что они больше не изгнаны.

Ульфрик прокашлялся неловко и двинулся дальше по списку наград, которые старейшины Вербергена решили вручить Хаулиям.

— Кроме того, я бы хотел предложить совету создать в нём новое место, которое займёт текущий глава Хаулий, Кам Хаулия, в качестве награды за его заслуги. Остальные старейшины согласны?

Остальные зверолюды в зале шокировано уставились на Ульфрика. За последние несколько столетий число старейшин и племена, из которых выбирались эти старейшины, оставалось неизменным. Эльфы, тигролюды, медведолюды, лисолюды, дварфы и гарпии были самыми выдающимися расами зверолюдов, и теми, из кого традиционно выбирались старейшины. Быть принятыми в совет старейшин, будет для кролелюдов невиданной доселе честью.

Остальные старейшины посовещались между собой некоторое время, после чего кивнули друг другу и единогласно подтвердили предложение Ульфрика.

— Что ж, вот так вот, Кам. Ты согласен занять место в совете?

— Ни за что.

— Чего?..

У старейшин от удивления пооткрывались рты. Учитывая праздничную атмосферу, они все полагали, что Кам согласится. Но он отказался даже без раздумий. Это было абсолютно нелогично для старейшин.

— Могу я спросить почему? — быстро восстановился Ульфрик. Он сохранил голос ровным, несмотря на то, что гадал о причинах, почему кто-либо может отказаться от величайшей чести, которой может быть удостоен зверолюд.

— Это не вопрос того, почему. Изначально вы, ребята, похоже, в корне заблуждаетесь насчёт нашей позиции.

— И в чём там дело?

— Вы, наверное, думаете, что нашей целью было спасение всех зверолюдов, но это было лишь непреднамеренным последствием нашей истинной цели. Мы атаковали империю только для того, чтобы спасти своих сородичей, остальных кролелюдов. И, честно говоря, мне совершенно плевать на остальных зверолюдов.

— Что ты только что сказал? — неверяще уставились старейшины на Кама.

— Не поймите неправильно. Мы, Хаулии, вам не союзники. Если позволите нашей победе вскружить вам голову, и начнёте думать, что имеете хоть какой-то самостоятельный шанс против империи, тогда нашей следующей целью станете вы. Мы не позволим вам действовать безрассудно, доставив неприятности нам или нашему боссу.

Это было не угрозой, а лишь констатацией факта. Голос Кама давал ясно понять, что он действительно сотрёт Верберген с лица земли, если сочтёт это необходимым. В конце концов, если остальные зверолюды сделают что-нибудь Гахарду или его семье, то это уничтожит всё, ради чего сражались Кам и остальные Хаулии. Без договора с империей кролелюдов ждало лишь тёмное будущее. И хотя решение Кама было абсолютно рациональным, резкий способ, которым он его донёс, затруднял его принятие для старейшин Вербергена.

— В-Вы обратите оружие против своего же народа?! Вы что, обезумели?!

— Хмф, вы, остальные зверолюды, травили нас, кролелюдов, не меньше, чем империя. Не пытайтесь притвориться старыми друзьями. Что ж, можете делать так, если хотите, но это ничего не изменит. Суть в том, что мы сражаемся только ради обеспечения лучшего будущего кролелюдов. Вы поступите замечательно, если запомните это, — решительно глядел Кам на Ульфрика и остальных. В то же самое время он показал через плечо Хаулиям позади него большой палец вверх, словно говоря: «Во как я им сказал!». Его подчинённые вернули ему такой же жест и удовлетворённо улыбнулись. Они все думали об одном и том же: «Не думайте, что сможете обманом втянуть нас в свой совет и использовать нашу силу как захотите, жалкие трусы!»

Частью причины, по которой Ульфрик пригласил Кама, действительно было то, что он хотел присоединить силу Хаулий к Вербергену, так что он не мог отрицать подобного отношения.

Тем временем, все окружающие Хадзиме одновременно повернулись в его сторону с сердитыми взглядами. Заявление Кама невероятно походило на идеологию Хадзиме защищать только то, что ему важно, и игнорировать всё остальное.

— Ты говоришь это так, как будто кролелюды идут по иному пути, чем остальные зверолюды.

— Я рад, что до тебя быстро доходит, Ульфрик. Всё именно так. С этого момента кролелюды будут следовать только собственным правилам. У нас нет никакого интереса присоединяться к Вербергену, и таким образом становиться субъектами законов и правил этой страны.

Как всегда вспыльчивый, Зел огрызнулся на дерзкое замечание Кама. Ему не очень понравился отказ Кама от предложения Вербергена и старейшин. Кам оставался с нейтральным видом, но Хаулии позади него ответили на напыщенную позу Зела попыткой запугать его таким же образом. Ульфрик, который размышлял всё это время, устало вздохнул и глянул на Кама таким же образом, каким он смотрел на Хадзиме во время их первой встречи.

— В таком случае, Кам, как насчёт того, что мы признаем Хаулий кланом, равным по статусу государству Верберген? Естественно, ты сохранишь своё право на должность в совете, если захочешь. Таким образом, ты не будешь связан обычаями Вербергена, или какими-либо решениями совета. Сверх того, ты всё ещё сможешь влиять на наши решения.

— Хо-хо… Теперь это звучит неплохо, — ухмылка Кама давала ясно понять, что он надеялся на такое предложение от Ульфрика. В действительности, он и сам хотел заключить союз с Вербергеном, чтобы приготовиться к потенциально неизбежному вторжению империи. Однако если бы они присоединились к Вербергену в качестве части совета, то они бы стали связаны законами города и не смогли бы действовать так же свободно, как им хотелось. Они, конечно же, могли бы игнорировать решения совета и поступать, как хотят, но это бы разрушило их отношения с Вербергеном. В связи с этим Кам считал, что лучшим вариантом будет либо сформировать союз на равных условиях, либо оставаться разделёнными, нейтральными объектами.

Естественно, предложение Ульфрика было встречено возражениями других старейшин. Они считали, что он предоставляет Хаулиям слишком привилегированное отношение. В ответ, Ульфрик устало вздохнул и выложил перед ними факты:

— Они самостоятельно одолели империю. Верберген никогда бы не смог добиться этого, даже если бы положил всех солдат до последнего. Я бы сказал, это вполне достаточная причина считать их равными нам. К тому же, если мы ничего не сделаем, то потеряем все связи с Хаулиями, которые могли бы у нас быть. Я уверен, что вы все не настолько глупы, чтобы не увидеть, какой вред это нам принесёт. Если мы примем их в качестве союзников, то сможем воссоздать эти узы доверия, которые были потеряны в тот момент, когда мы их изгнали. Эти уступки — ничтожная цена, учитывая, что они сделали для нас.

Старейшины раздражённо стиснули зубы, но никто их них не мог придумать достойного аргумента против слов Ульфрика, или лучшей альтернативы. Так что в итоге они проглотили свою гордость и согласились с его предложением.

— Ты слышал, Кам. Поскольку совет согласен, с этого момента мы приветствует тебя в качестве союзного племени. Мне верится, у тебя нет возражений?

— Что ж, согласились бы вы признать нашу независимость, или нет, мы бы всё равно поступали так, как хотели. Тем не менее, мы согласны на это. О, точно, мы заняли землю вокруг Великого Древа и часть леса к югу от территории Хаулий. Так что с этого момента не позволяйте никому заходить туда без разрешения. Мы не сможем гарантировать безопасность нарушителей.

Кам действительно не знал, когда останавливаться. Помимо всего прочего, он теперь забирал землю для своей новой нации. Даже у Ульфрика невольно дёрнулся глаз от такого.

Рядом с Хадзиме Шиа закрыла лицо руками. Наглость её отца вызывала стыд. Её кроличьи уши свернулись в трубочки, в попытке заблокировать его слова.

После ещё нескольких раундов переговоров, Ульфрик и Кам, наконец, пришли к соглашению. Хадзиме оставил выдохшихся старейшин разбираться с деталями их альянса и вышел посмотреть на то, каким будет его жильё в Вербергене.

Когда вышел из зала собраний, он обнаружил, что жители всё ещё пируют на улицах. Наконец освободившиеся для исследования города как они того хотели, Коуки, Рютаро, Шизуку и Сузу нетерпеливо убежали в толпу. Это был первый раз за последнее время, когда Хадзиме видел их такими радостными.

Хадзиме также подумал о том, что приметил краем глаза группу безумных последователей Каори, так что решил обойти их подальше. Просто на всякий случай Каори надела пару солнцезащитных очков, которые Хадзиме дал ей, вместе с лыжной маской и вязаной шапочкой. По какой-то причине необычное одеяние очень ей подходило.

Несколько часов спустя Лилиана закончила свои переговоры и решила вернуться в королевство. Последние события означали, что дома её ожидает много работы. Королевству нужно было новое направление, если оно намеревалось выжить. К сожалению для неё, её путешествие назад было таким же бесцеремонным, как и у Гахарда. Впрочем, изначально, Хадзиме просто открыл портал и ждал, пока она пройдёт через него. Однако она просто стояла перед ним, нервно ёрзая. Она явно хотела что-то сказать Хадзиме, что подтверждалось подбадриваниями Хелины и её стражников. Но у него не было времени на её влюблённость, так что Хадзиме просто бросил её через портал, прежде чем она смогла хоть что-нибудь сделать.

Когда исчезала через портал, Лилиана прокричала: «Мне плевать, что ты не относишься ко мне, как к принцессе, но хотя бы относись ко мне как к девушке!». Как минимум, на это были похожи её крики. Хотя Хадзиме предпочитал верить, что ему показалось.

В эту ночь празднование в Вербергене растянулось, и звуки веселящихся жителей могли быть всё ещё слышны даже глубокой ночью. Тем временем, Хадзиме, Юэ, Каори и Тио расслаблялись в комнате, которую им выделили.

Тут находились лишь они четверо, поскольку их оживлённой спутницы-кролелюда нигде не было видно.

— Шиа опаздывает.

— Ммм… Она сказала, что просто посетит свою семью, но…

— Хаулии устроили своё собственное победное празднование?

— Хм. Ну, я уверена, что нет необходимости беспокоиться за Шию. Даже если что-нибудь случится, она без сомнения сметёт это своей чудовищной силой.

Хадзиме и остальные кивнули в полном согласии. Никто из них совсем не выглядел обеспокоенным. Хадзиме кивал головой на коленях у Юэ и практически уже спал. По сути, он бы уже находился в стране снов, но по какой-то причине что-то продолжало тревожить его. Даже подушка-коленки Юэ не могли успокоить его.

Чувствуя его неясное беспокойство, Юэ улыбнулась и ласково прошлась пальцами по его волосам. Каори и Тио бросили в их сторону завистливые взгляды, но прежде, чем они успели что-либо сказать, кто-то снаружи открыл окно в их комнату.

— Прошу прощения за позднее вторжение, Босс.

— Что такое, Кам?

Кам спокойно запрыгнул в окно, которое находился в десяти метрах над землёй. После чего упал на колено и продолжил:

— Босс, я знаю, что тебе нужно отдохнуть, но не согласишься ли ты пройтись со мной недолго?

— В такое позднее время?

— Да, прошу.

Хадзиме тщательно осмотрел Кама. Было редкостью, чтобы кролелюд был так немногословен, или так настойчив. Однако он понимал, что это не было экстренным делом, поскольку Кам ни капли не выглядел взволнованным.

— Вы столкнулись с какой-то проблемой? Вам нужна и наша помощь тоже?

— Нет, не совсем, — загадочно улыбнулся Кам Каори. Осознавая, в чём должно быть дело, Юэ кивнула себе и повернулась к Каори с Тио.

— Каори, Тио, хотите, чтобы Хадзиме полежал у вас на коленках? — её вопрос застал их врасплох: «С чего сейчас такой вопрос?». Тем не менее, на это мог быть только один ответ.

— Серьёзно? Ты нам позволишь?

— Хм? Конечно, я хочу.

Видя их обрадованные ответы, Юэ ухмыльнулась и произнесла вызывающим тоном.

— Просто хотела узнать.

— …

— …

Вены выступили на лбах у Каори и Тио. Вид ухмыляющейся Юэ бесконечно их раздражал. Затем, словно чтобы нанести окончательный удар, Юэ обняла голову Хадзиме в ярком проявлении любви.

— Нарываешься на драку, Юэ?

— Фуфуфу, я считаю себя терпеливым человеком, но даже у меня есть предел.

— Хотите выйти?

Обе девушки загорелись от провокации Юэ, и вскоре они продолжили сражение, которое началось этим днём. Кстати, дневное сражение закончилось победой Юэ и Шии.

— Если поймаете меня, я позволю вам целый день сидеть рядом с Хадзиме.

— Серьёзно?!

— Ты… всерьёз это?

Юэ не хотела разрушить Верберген полноценным сражением, так что вместо этого предложила догонялки. С очень соблазнительной наградой победителю. Каори и Тио почувствовали, как адреналин побежал по их сосудам.

Убедившись, что они увлечены соревнованием, Юэ переложила голову Хадзиме на подушку и погладила её напоследок. После чего грациозно прыгнула на окно, сделав пируэт при приземлении. Хадзиме всё ещё был озадачен внезапным развитием событий, но он осознал, что происходит, когда Юэ тайком подмигнула Каму. Хотя Хадзиме не знал, как понимать её «чуткость», Кам явно был этому благодарен. Он склонил перед ней голову в благодарность.

— Ммм… Давайте начнём игру, — с этими словами она пулей вылетела из окна и исчезла в звёздном небе.

— Нгх, попомни мои слова, в этот раз я тебя поймаю!

— Фуфу, это соревнование я не намерена проигрывать!

Два воодушевлённых крика наполнили комнату, когда Каори призвала сверкающие серебряные крылья, а Тио прорастила драконьи крылья из спины. Они прыгнули вслед за Юэ, но затем одновременно обернулись назад. Каори выглядела неохотно, тогда как Тио обыденно подмигнула Хадзиме. После чего они обе бросились в погоню.

— Все очень любят Шию, да?..

— Как её отец, я очень горжусь тем, что её так ценят.

Хадзиме и Кам улыбнулись друг другу. После чего Хадзиме последовал за Камом из Вербергена в море деревьев… в сторону бывшей деревни Хаулий.

Одинокая девушка стояла перед высоким, корявым деревом. Его корни были настолько толстыми, что выпирали из земли. Она ни двигалась, ни говорила, просто молча смотрела на дерево. От её обычного радостного поведения не осталось и следа.

Глядя со стороны, её лицо обладало мистической красотой, и этот эффект был усилен её светло-голубыми волосами, качающимися на ветру. Любой, увидевший её в этот момент, был бы без сомнения сражён.

Эта девушка, Шиа, ощутила чьё-то приближение, но не обернулась. Новоприбывший выглядел нежелающим нарушать тишину, и подошёл к ней как можно тише.

— Хадзиме-сан.

— Привет.

Шиа как обычно окликнула Хадзиме, так что она явно ожидала его.

Он продолжил идти, пока не встал к ней плечом к плечу. И так несколько минут они просто смотрели на дерево в общей тишине. Наконец, Шиа открыла рот.

— Это отец привёл тебя сюда?

— Да. Хотя он уже ушёл.

— Фуфуфу, он намного внимательнее, чем кажется.

Как можно было догадаться, задачей Кама было привести Хадзиме к Шие. Одного, если возможно. Юэ догадалась об этом, в связи с чем бросила вызов Каори и Тио. Это было лучшим способом убрать всех остальных.

Конечно, Каори и Тио догадались об этом, перед тем, как уйти. Однако они были согласны предоставить Шие некоторое время побыть с Хадзиме наедине.

— Это то место, где похоронена твоя мама?

— Да, под корнями этого дерева.

Это было обычаем Вербергена, хоронить усопших под корнями деревьев. Считалось, что таким образом они могли снова стать едины с природой. Исполнив своё предназначение в этой жизни, зверолюды после смерти возвращались к лесу, чтобы создать новую жизнь и обеспечить продолжение процветания морю деревьев. Все зверолюды уважали цикл жизни и смерти. Дерево перед Шией имело маленькое надгробие, обозначающее местоположение, где была похоронена её мама.

— Я хотела быть героем.

— Хм? — вопросительно наклонил голову Хадзиме.

Однако Шиа продолжала смотреть на дерево и продолжила:

— Я хотела суметь защитить свою семью. Я устала бежать и всё время прятаться. Если стану героем, тогда я в любое время смогу отбиться от всего, что попытается отнять дорогих мне людей. Я всех смогу защитить.

— …

— Вот что сказала мне моя мама, когда я была маленькой. Что бы ни случалось с ней, она всегда обладала этой решительностью.

Хотя она была членом слабейшей расы, и к тому же болезненной, мама Шии, Мона Хаулия, обладала непоколебимой волей. Вот почему Шиа так сильно её уважала.

— Это объясняет то, как ты стала такой.

— Эхехе! — обрадовавшись, Шиа, наконец, повернулась к Хадзиме, который почтительно смотрел на надгробие.

Мона желала, чтобы её дочь выросла сильной. И она так и выросла — и телом, и разумом. Шиа унаследовала не просто сильное тело, но также и несокрушимую волю своей мамы. Даже Хадзиме вынужден был признать, что её решимость невероятна.

Шиа смущённо улыбнулась и покраснела. После чего снова повернулась к огромному дереву и заговорила.

— Мама, ты была права. Мир — это суровое место, но временами он может быть очень добр. Я, наконец, нашла того, о ком ты говорила. Я представлю его тебе. Его зовут Нагумо Хадзиме… и я очень его люблю.

Мона когда-то говорила Шие, что в этом мире обязательно найдутся люди, которые смогут понять её. И что когда она встретит их, это изменит её жизнь. Хотя Мона не могла предвидеть будущее, её предсказание было абсолютно точным.

«Похоже, я всё ещё совсем не ровня тебе, мама. Интересно, смогу ли я когда-нибудь стать настолько же поразительной, как и ты?» — Для этого, безусловно, потребуется немало усилий. Хотя было как минимум кое-что, что она уже достигла.

— О, точно, мама. Я, отец и остальные Хаулии стали героями! — Шиа гадала, как бы её мама отреагировала на это, если бы всё ещё была жива. Улыбалась бы она, гордясь ими, или отчитала их за безрассудство?

Она закрыла глаза, потерявшись в мыслях о маме.

Через некоторое время, Хадзиме заговорил.

— Я благодарен.

— Э? Хадзиме-сан? — открыла глаза Шиа и повернулась к Хадзиме. Он всё ещё смотрел на дерево, и Шиа осознала, что он говорил с её мамой, а не с ней.

— Когда Юэ и я выбрались из бездны, мы уже были готовы столкнуться со всем миром даже лишь вдвоём. Даже если бы мы навсегда остались одни, мы всё равно были полны решимости преодолеть всё, что судьба может отправить нам… Но знаете, если бы мы так продолжили, жизнь наверняка не была бы такой радостной, как сейчас. Той, кто придал цвет нашему серому путешествию, нашим опустевшим сердцам, и нашему скучному образу жизни, без сомнения была Ваша дочь.

— Хадзиме-сан… — задыхалась Шиа от подступивших слёз. Однако Хадзиме лишь мягко улыбнулся и продолжил.

— Спасибо, что явили на свет Шию.

Шиа взглянула на небеса. Только так она могла не дать слезам прокатиться вниз.

Они оба стояли так здесь в совместной тишине, глядя на большое дерево. Даже путающий туман, обычно сбивающий с толку путников, казалось, ласково обвивался вокруг них.

Через несколько минут, Шиа, наконец, ответила.

— Эмм, Хадзиме-сан?

— М?

— Спасибо. Я не знаю, как ещё это выразить, но… правда, большое спасибо.

Было так много, за что она хотела поблагодарить его. За спасение её семьи, за то, что взял её в своё путешествие, за то, что сражался с целой страной ради неё. За то, что доверил ей свою спину, и потащил за собой даже в самые опасные испытания. За то, что так сильно ей доверял. И, наконец, за то, что провёл вместе с ней время перед могилой её матери.

Смущённый искренней благодарностью Шии, Хадзиме отвёл взгляд. Было необычно, чтобы что-либо так трогало его.

— Ага, тебе лучше быть благодарной. Я всё ещё рассчитываю на твою помощь с оставшимися лабиринтами.

— Фуфу… Ты не можешь просто сказать «всегда пожалуйста», как обычный человек? — хихикнула Шиа. Однако её выражение стало серьёзным, и она задала вопрос:

— Что потребуется, чтобы отплатить тебе, Хадзиме-сан?

— Ты уже ведь поблагодарила меня?

— Но это просто слова. Я хочу сделать что-нибудь значимое для тебя. Что я могу сделать, чтобы осчастливить тебя? Если это ради тебя, я сделаю что угодно. Я серьёзно…

Её кроличьи дёргались туда-сюда, когда она прислонилась к Хадзиме. Её горячий, страстный взгляд давал ясно понять, на что она надеялась. Хадзиме не был настолько тугим, чтобы не понять этого, но он лишь вяло улыбнулся и застенчиво ответил:

— Просто улыбайся, как и всегда, легкомысленная. Только благодаря тебе мы всегда так веселимся.

— Уфф, зачем тебе нужно было добавить «легкомысленная»?! Кроме того, разве ты не обнял меня и не заботился обо мне перед лицом императора? Сейчас ты должен был прыгнуть на меня и сказать «Тогда ладно, можешь отблагодарить меня своим телом, Гухехе!». Ты что, не можешь соответствовать атмосфере хоть немного?!

— Я думаю, нам стоит поговорить немного о том, каким именно ты меня представляешь в своей голове.

— Честным, бесхребетным слюнтяем.

— Можем остановиться на слове «честный»?

Шиа надула щёки в ответ. После чего повесила голову, и её кроличьи уши упали ей на лицо.

— Без шуток, я действительно хочу отблагодарить тебя. Ты так много мне помог, но я ничего не сделала, чтобы отплатить тебе. И ты, и Юэ-сан продолжаете говорить, что всё в порядке, пока я продолжаю улыбаться, но я делаю это естественным образом, потому что вы делаете меня счастливой. Это совсем нельзя назвать благодарностью.

— Я же говорил до этого, ты уже сделала больше, чем достаточно.

— Гррр, этого недостаточно. Я хочу сделать что-нибудь ощутимое для вас обоих. Но как бы сильно я не ломала голову, я ничего не могу придумать. И поскольку ты говоришь, что не хочешь моего тела… хотя ты говорил, что заботишься обо мне…

— Ну же, хватит уже дуться из-за этого… — неловко почесал щёку Хадзиме. Он понимал чувства Шии, но действительно чувствовал, что она уже сделала для него больше, чем достаточно. Она упрямо оставалась вместе с ними, даже когда путешествие стало настолько суровым, что от неё осталась лишь рыдающая куча. И только благодаря этому, Хадзиме и Юэ не были одни. Если на то пошло, то это они были должны ей. Тем не менее, он знал, что услышав об этом, она не передумает.

— Всё было бы куда проще, если ты просто влюбился в меня, Хадзиме-сан. Я бы обслуживала тебя каждую ночь… Хааа, ну и ладно. Полагаю, мне просто надо потрудиться ещё сильнее, чтобы отплатить тебе за время нашего путешествия.

— Да, полагаю так.

Шиа пожала плечами, и Хадзиме неловко улыбнулся. Она снова взглянула на небеса и увидела блеск через туман.

По чистой случайности, туман над ними стал настолько истончённым, что свет от луны, отражающийся от капелек воды в воздухе, стал видимым.

— Хадзиме-сан, Хадзиме-сан. Можешь пройтись со мной недолго?

— Хм? Конечно.

Дико размахивая крыльями, Шиа начала запрыгивать наверх по большому дереву. Обычно верхушка деревьев состояла только из тонких веток, но их тут сплелось так много, что они создали достаточно крепкую полость, чтобы люди могли сидеть.

— Моя мама была похоронена здесь, потому что это было её любимым местом.

— Понятно, значит, вот какой была её потайная база.

Они пробрались к природному дивану и сел рядом друг с другом.

— Погляди наверх, Хадзиме-сан. Сегодня ты сможешь как следует увидеть это!

— Хм? Ухты… Это… поразительно.

Туман над ними значительно истончился. Они могли увидеть море облаков, лежащее за туманом. Туман был достаточно плотным там, где сидели Хадзиме и Шиа, но он резко истончался прямо над ними. То немногое, что оставалось, отражало лунный свет под разными углами, создавая впечатление, словно туманная вуаль сверкала. Казалось, словно кто-то бросил миллионы драгоценных камней в чистое белое море.

— Редко когда можно увидеть это так ясно. Но этот вид был самым любимым у мамы. Нам очень повезло, что туман сегодня такой слабый.

— Не говори такой банальной чуши.

Хадзиме был уверен. Где-то в небесах, мама Шии создала это чудо для неё. Это было её наградой для дочери за то, что она так долго пробыла здесь. Хадзиме объяснил это Шие, и её кроличьи уши закачались в стороны смесью смущения и радости.

Ещё долгое время они просто сидели здесь и смотрели на сверкающий туман. Затем внезапно Хадзиме повернулся к Шие. Её волосы ярко сверкали как небеса вверху. Бледно-голубые локоны развевались на ветру и идеально улавливали лунный свет. Когда глянул на её профиль, Хадзиме праздно подумал о том моменте, когда обнял Шию и Юэ перед Гахардом. По правде, он сделал это почти неосознанно. Но прежде, чем осознал это, они обе были в его руках.

Он всё ещё мог с абсолютной уверенностью сказать, что Юэ была единственной, о ком думал, как об «особенной». Но он обнял также и Шию вероятнее всего потому, что… Хадзиме оборвал свои мысли на этом моменте и печально подумал про себя. Он, наконец, осознал, насколько эгоистично себя ведёт.

Хотя продолжал твердить себе, что никто не будет для него так же важен, как Юэ, он всё равно хотел Шию принадлежащей только ему. Он не понимал, когда это случилось, но знал, что Шиа волнует его куда больше, чем он думал. Достаточно, чтобы он подсознательно обнял её вместе с Юэ.

Хотя никто не был для него настолько же важен, как Юэ, он больше не мог отрицать того, что чувствовал к Шие. И теперь, когда он признался в этом себе, он больше не мог притворяться, что не чувствует этого. В таком случае, разве не должен был он хотя бы относиться к ней так, как она того хочет? Всё-таки, она много трудилась, чтобы оставаться вместе с ним, даже когда едва обладала какой-либо силой для этого.

— Э-Эмм, Хадзиме-сан? Что-то не так? Ты так долго смотришь на меня, что я начинаю немного смущаться…

Когда Хадзиме пришёл в себя, он осознал, что Шиа краснеет и неловко ёрзает. Её кроличьи уши тоже обмякли, хотя временами резко вставали в сторону Хадзиме.

Он улыбнулся и протянул руку. Он потянулся к ушкам Шии и ласково их погладил.

— Х-Хадзиме-сан?

— Эй, Шиа. Можешь сделать кое-что для меня?

— Ты… просишь меня о чём-то? Конечно! Я сделаю что угодно! — удивлённая, Шиа с готовностью набросилась на возможность отплатить Хадзиме.

— Ух, это ничего особенного. Я просто хочу прилечь ненадолго. Ты не против, если я подремлю у тебя на коленях?

— Тебе даже не нужно спрашивать. Вот, можешь использовать, когда захочешь.

— Благодарю.

Шиа выглядела слегка разочарованной на секунду, но затем улыбнулась и похлопала по бёдрам, приглашая Хадзиме ложиться. Он снова улыбнулся и расположил голову у неё на коленях.

Поскольку Шиа как обычно была одета в мини-юбку, его голова касалась её голых бёдер. Их теплота и мягкость окутали его затылок. Сладкий аромат, похожий на источаемый Юэ, донёсся до его носа.

— Хе-хе, я знаю, что Юэ-сан всегда так делает, но я чувствую себя немного виноватой по отношению к Каори-сан и Тио-сан.

— Это просто подушка-коленки, тебе незачем чувствовать себя виноватой из-за такого.

— Уфф, ты не должен так говорить. Эти двое усердно стараются, чтобы ты влюбился в них Хадзиме-сан. Предоставить коленки в качестве подушки, или даже провести время наедине вот так — очень важно для них. Серьёзно, почему просто не сдашься уже и не влюбишься в них?

— Похоже, я не смогу убедить кого-либо из вас сдаться?

— Ни за что-о-о…

— Ожидаемо.

Шиа ласково прошлась рукой сквозь волосы Хадзиме. Он закрыл глаза и насладился ощущением её пальцев у него на голове. В то же самое время он прошёлся через волосы Шии, возвращая ей услугу.

Луна ярко светила над их волосами. Несмотря на её беспечное поведение, мистический свет луны отлично ей подходил. Чем сильнее был этот свет, тем ярче светились её волосы и улыбка. Любой, увидевший её сейчас, влюбился бы в неё с первого взгляда. Они тесно прижались друг к другу, объятые венком тумана, освещённого мягким лунным светом.

Увидевший их в такой момент наверняка схватился бы за сердце со стоном: «Хннннгх!»*. Настолько мило они выглядели. По факту, прямо сейчас они были объяты атмосферой похожей на ту, которую Хадзиме и Юэ создавали вокруг себя.

К сожалению, сама Шиа не осознавала того, что она, наконец, достигла того, за чем всегда с завистью наблюдала. В конце концов, она всё ещё была никчёмным кроликом. Хотя независимо от того, осознавала она это или нет, атмосфера здесь присутствовала. Они сидели тут так до тех пор, пока туман не вернулся, и не скрыл небо искусственных звёзд.

Давайте вернётся назад во времени, за краткий миг до того, как Хадзиме подбросил Лилиану обратно до Хайлигха через портал. В тот момент, когда ещё был вечер, за час или около того до ужина.

Девушка в одиночестве шла через внутренний двор королевского дворца, в сторону обеденного зала. Она обладала каштановыми волосами, миндалевидными глазами и набором кинжалов, свисающих под плащом — это была Юка Сонобе. После неожиданного предательства Эри, смерти одного из одноклассников и отправления Коуки, множество её одноклассников впали в отчаяние. Только благодаря её непревзойдённому лидерству они всё ещё кое-как держались.

Юка не видела себя в качестве лидера, но теперь, когда Коуки ушёл, она естественным образом заполнила оставленную им пустоту. Она не только была тем, к кому обращались за помощью все ученики, она также помогала солдатам Хайлигха в восстановлении города и разрешении возникающих разногласий. Она также помогала поддерживать общественный порядок, и множество учеников равнялись на неё. И не только ученики. Новый Папа, королева и даже премьер-министр обращались к Юке за советом. Сверх того, она служила главой стражи Папы, когда ему нужно было покидать дворец.

— Хааа, как же я голодна.

Юка провела последние несколько дней, бегая по всему дворцу, и начинала уставать. Её живот громко проурчал, жалуясь на недостаточное питание, которое он получал последнее время. «Никто же этого не слышал?» — покраснела Юка и огляделась вокруг. К её огорчению, кое-кто был поблизости.

— Ахаха… Ты идёшь на ужин, Сонобе-сан?

— Угх, ты слышала это, да, Ай-тян-сенсей?

Айко вышла из-за одного из зданий на внутренний двор. Хотя Юка выглядела смущённой, Айко лишь ласково улыбнулась. На самом деле, Айко тоже шла на ужин. Они пошли вместе и обсудили последние события.

— Ты выглядишь довольно вымотанной, Сонобе-сан. Ты уверена, что не слишком утруждаешься?

— Я в порядке. Я просто никогда не думала, что дети будут так требовательны.

— Что случилось?

Со слов Юки, все дети, которые осиротели после недавнего вторжения демонов, были взяты под опеку церковью, и новый Папа попросил о помощи в заботе о них. Конечно же, Юка не имела ни малейшего представления, что сказать детям, которые потеряли родителей или родственников. Ей самой было едва 17 лет. Однако, несмотря на её возражения, новый Папа притащил её в столичную церковь и собрал всех этих детей. Как только привлёк всеобщее внимание, он произнёс: «Итак, ребята, я привёл вам супер-красивую, супер-сильную Апостола Бога!». Это было то ещё испытание.

Хадзиме набросал речь, а Лилиана донесла её и скрыла правду от жителей, так что большинство из них всё ещё верило в то, что Юка и остальные действительно Апостолы Бога. И потому все дети с почтением уставились на Юку.

— Ч-Что же ты сказала им в итоге? — спросила Айко, слегка задрожав, когда представила под каким давлением должно быть была Юка.

Печально, Юка уставилась вдаль и мрачно ответила:

— Ничего.

— Ничего?

— Ага, ничего. Я не нашла, чего им сказать. «Ободритесь»? «Ваши мёртвые родители смотрят на вас с небес вместе с Эхитом»?

Теперь, когда она знала правду, эти слова звучали для Юки слишком пустыми. Она не могла заставить себя сказать это детям. И потому…

— Вместо этого я жонглировала.

— Ты… жонглировала? Типа подбрасывать мячики в воздух и ловить их?

— Ну, технически это были мои десять ножей, но да.

— Это звучит ужасающе! Что заставило тебя так поступить?!

Юка потерзала свои волосы и со слезами глянула на Айко.

— У меня не было выбора! Я не знала, что им сказать, и они все смотрели на меня так, словно я их последняя надежда! Так что я сорвалась, и прежде чем поняла, я уже жонглировала!

— О боже! — воскликнула Айко, и слегка вздрогнула, думая о том, что она должно быть чувствовала.

— Что подумали дети?

— Им невероятно понравилось! — Юка настолько поддалась возбуждению, так что начала добавлять всё больше и больше ножей. Как только закончились двадцать имевшиеся у неё на руках, она добавила то, что внезапно начал подбрасывать ей владелец лавки столовых приборов, находящейся неподалёку, и вскоре она уже жонглировала сотней ножей одновременно.

Это было то ещё представление, как она подбрасывала ножи на несколько метров вверх, и подхватывала падающие с невероятной сноровкой и грацией. Она двигалась настолько быстро, что выглядела прямо как фонтан из ножей. Благодаря этому дети позабыли о своих печалях на некоторое время и пристально наблюдали. Она не просто так обладала профессией Акробат.

Импровизированное представление Юки привлекло детей со всей округи, и вскоре за ней наблюдала большая толпа. Однако она не могла заставить себя закончить спектакль, и она продолжала, пока дети всё упрашивали её не останавливаться.

— Звучит как… суровое испытание. Мои соболезнования, Сонобе-сан.

— Спасибо…

Айко сочувствующе улыбнулась Юке, которая устало повесила голову, и решила сменить тему.

— С Симоном-саном трудно иметь дело, не так ли?

— Ага, я немного обеспокоена тем, что новый Папа такой активный старикан.

Новым Папой, которого подразумевала Юка, был ни кто иной, как Симон Либерал. Изначально он был епископом в главной церкви, прежде чем был сослан за высказывания против гонений зверолюдов. Затем, по просьбе Лилианы, он вернулся. Он был стариком, который любил подшучивать над другими и убегать от ответственности при любой возможности. Гораздо чаще, чем наоборот, его внучка Сибил была вынуждена преследовать его и тащить обратно за работу. Несмотря на то, что ему было за семьдесят, он бегал быстрее, чем кто-либо мог ожидать от его возраста.

Однако он подтвердил, что достоин рекомендации Лилианы. В отличие от предыдущего Папы Иштара, он не был фанатиком. Кроме того, он был очень терпеливым руководителем.

— О, точно, Ай-тян-сенсей, ты же вроде тоже до этого обращалась к Симону-сану за советом?

— Э? О… да, пожалуй, такое было, — выглядела нежелающей распространяться об этом Айко. Когда Айко и Юка впервые повстречали Симона, они не знали о том, что он является кандидатом на должность Папы. Они думали, что столкнулись только по случайности, но поговорив с ним, они обе естественным образом начали доверять ему до такой степени, что открыли ему беспокойства, спрятанные глубоко в их сердцах. К их удивлению, он дал им обеим очень полезные советы. После этого, когда они увидели, как он поднимается на алтарь, чтобы принять скипетр Папы, они обе воскликнули: «Постойте, это тот старик с того разговора!». В этот самый момент они узнали, что обе советовались с ним по поводу их проблем.

Видя колебания Айко, Юка наклонила голову и спокойно отреагировала.

— Похоже, у тебя тоже полно своих проблем, Ай-тян-сенсей?

— Конечно же. Пусть я ваш учитель, но мне самой ещё многое нужно познать. С тех пор, как мы попали сюда, я лишь совершала ошибки и беспокоилась из-за всего подряд.

Айко знала, что это не то, чем стоит беспокоить ученика, но она всё равно об этом сказала. Она криво улыбнулась Юке, и та так же улыбнулась в ответ.

— Простите, что всегда заставляем беспокоиться из-за нас.

— Э? — ответила Айко с непонимающим видом.

— Э? — ответила Юка с таким же непонимающим лицом.

— Разве не мы то, о чём ты беспокоишься?

— К-К-К-К-Конечно, это вы! В смысле нет, не вы!

— Так что в итоге?!

В каком-то смысле, было правдой, что один из её учеников вызывал у Айко всё её беспокойство. Однако это было очень личное беспокойство, касающееся одного конкретного ученика мужского пола. Но, естественно, Юка спрашивала о том, беспокоят ли её все ученики в целом.

Случайное согласие с этим кололо её разум, так что она тут же отвергла это. Однако её сбивчивые ответы только ещё больше озадачили Юку. «Я не могу дать ей узнать о том, что я чувствую к Нагумо-куну!» — отчаянно пыталась Айко найти способ сменить тему.

— Кстати говоря, о чём ты беспокоилась, Сонобе-сан?! Я бы тоже хотела помочь тебе! Давай, расскажи мне, что тебя беспокоит!

— Почему ты говоришь настолько отчаянно?!

— Я не отчаянна! Тебе только кажется! В любом случае, хватит обо мне! Поторопись, и скажи мне, что тебя беспокоит!

— Н-Но я уже нашла решение.

— Разве ты не можешь, как бы, снова посчитать это проблемой?

— Ты хоть понимаешь, что сейчас выходит из твоего рта, Ай-тян-сенсей?! — было очевидно для Юки, что Айко насильно пытается сменить тему. «Что за безумные вещи вы обсуждали с Симоном, Ай-тян-сенсей?!»

Как обычно, усилия Айко лишь привели к тому, что она ходила кругами. Юка осознала, что ей надо заставить Айко перестать паниковать, прежде чем она начнёт говорить что-то кроме бессмыслицы.

— Ай-тян-сенсей, успокойтесь! — набралась Юка решимости и шлёпнула Айко по лицу.

— Хавава! — воскликнула Айко и шлёпнулась на землю. И через несколько секунд она, наконец, пришла в себя и заговорила.

— Прости, Сонобе-сан. Это было очень неподобающе с моей стороны.

— В-Всё в порядке. Прости, что ударила тебя.

Они обе неловко заёрзали. После того, как Юка помогла Айко встать, она решила рассказать ей о том, что беспокоило её, в попытке сгладить неловкую атмосферу.

— Эмм. Ты же знаешь насчёт того, что Нагумо немало мне помог, верно?

— Э?! Д-Да? — вздрогнула Айко, когда слово Нагумо выскочило изо рта Юки. Однако Юка была слишком смущена рассказом о своих чувствах, чтобы заметить это.

— Так что я думала над тем, как бы я могла ему отплатить за всё, что он сделал…

— П-Понятно. Вот о чём ты спросила совета у Симона-сана?

— Да, по сути. Хотя в итоге, он лишь помог мне осознать, что мне не надо делать так уж много. Я просто познакомлю Нагумо со своей семейной…

— Твоей семьёй?! Ты намереваешься представить его своим родителям?! О чём ты думаешь, Сонобе-сан?! Т-Ты не можешь! Как твой учитель, я абсолютно запрещаю вступать в какие-либо незаконные сексуальные отношения!

— Ты всё не так поняла! Я говорила лишь о том, что хочу познакомить его со своей семейной западной готовкой!

— Значит, ты планируешь добиться его сердца через его желудок?! — нависла Айко над Юкой, с дико кружащимся взглядом. И в ответ…

— Ай-тян-сенсей, успокойтесь! — в итоге Юка снова её шлёпнула по лицу.

Айко опять шлёпнулась на землю. Через несколько секунд она, наконец, пришла в себя и извинилась.

— Прости, Сонобе-сан. Это было очень неподобающе с моей стороны.

— В-Всё в порядке. Прости, что ударила тебя.

Ещё одна неловкая тишина опустилась между ними. Юка помогла Айко встать и решила снова сменить тему, в попытке развеять мрачный настрой.

— Ай-тян-сенсей, я знаю, что сейчас тебе приходится со многим разбираться, так что если ты не против, почему бы тебе не поделиться своими беспокойствами со мной? Я рядом, так что тебе не нужно так сильно себя нагружать.

— Я действительно сожалею, что повела себя так…

Вечернее солнце отбросило их длинные тени на восток. Это был трогательный момент, видеть такими учителя и ученика. Хотя было сложно сказать, кто из них был учителем, а кто — учеником.

После этого, Юка взяла Айко за руку и повела её в обеденный зал. Поскольку всё ещё было слишком рано для ужина, зал по большей части пустовал. Они решили поесть немного пораньше из-за того, как настойчиво желудок Юки требовал еды.

Юка оглядела помещение, смотря, где бы присесть. Поскольку слуги принесут им еду, как только они расположатся, они были свободны сесть на любое место. Пока осматривалась, Юка заметила несколько одноклассников, сидящих в углу.

— Эй, там. Ужинаете сегодня всей группой?

Оказалось, что Нагаяма Дзюго, Номура Кентаро, Тсуджи Аяко и Йошино Мао были посреди раннего ужина. Дзюго обернулся и помахал Юке рукой в приветствие.

— Эй, Сонобе. Хорошо потрудилась. Ты тоже, Учитель. Вы тоже пришли поужинать?

— Почти что. Я умираю с голоду, и случайно наткнулась на Ай-тян-сенсей по пути, — сказала Юка, после чего подняла бровь и продолжила. — Как бы то ни было, что за серьёзные лица? Что-то случилось?

— Ну… — смолк Дзюго, пытаясь решить, как правильно это описать.

Спустя мгновение, Юка повернулась к Айко с улыбкой на лице и показала большой палец вверх.

— Мы сделали это, Ай-тян-сенсей! Теперь у нас есть ещё заблудшие овечки, которым нужен мудрый совет! Разве ты не рада?!

— Эмм, Сонобе-сан? Можешь уже забыть о том разговоре? Я не настолько отчаянна в поиске кому бы помочь… — напряглась улыбка Айко.

— Серьёзно? — с сомнением ответила Юка, после чего снова глянула на Дзюго.

— Кстати говоря, где Эндо? Он член вашей группы, не так ли?.. Однако я нигде его не вижу.

По какой-то причине Дзюго глянул в сторону небес с несчастным видом, тогда как Кентаро прикрыл лицо. Аяко и Мао обе печально улыбнулись.

Увидев всё это, Айко стала серьёзной, как и её слова.

— Если так подумать, то я не видела его также и за завтраком. Он выглядел довольно подавленным последнее время…

— Ага, с того самого дня… — хмуро пробубнил Кентаро.

— Ага, с того самого дня, как Накамура… ну, вы знаете… По сути, с того момента, как он узнал про смерть Мелда-сана…

— Мелд-сан…

Лица Айко и Юки омрачились. Он был их наставником, тем, кого все считали словно старшим братом. Среди людей этого мира Капитан рыцарей был тем, кому они верили больше всего.

— Он, скорее всего, был последним человеком, разговаривавшим с Мелдом-саном перед его смертью…

— Что, серьёзно?!

— По крайней мере, он так говорит. Оказалось, что он наткнулся на него по пути из уборной в ночь его смерти. Как он сказал, Мелд-сан выглядел в тот момент чем-то очень напуганным. Он не придал этому тогда особого значения, но теперь винит себя за то, что не обратил на это внимание…

Только в дальнейшем он выяснил, что это был последний раз, когда кто-либо видел Мелда живым. Другими словами, он наверняка был последним, разговаривавшим с Мелдом перед его смертью.

Спустя некоторое время Дзюго вздохнул и продолжил.

— Когда мы попали в засаду демонов в Великом Лабиринте Оркуса, мы все сказали ему убегать в одиночку. Поскольку он был единственным, кто был способен добраться обратно до капитана живым.

— Я слышала об этом. Вроде, все рыцари, за исключением Мелда-сана, погибли в том сражении?

— Ага… Всё, чтобы позволить Коуске добраться до поверхности.

Все закрыли глаза в почтении к погибшим рыцарям. После этого Аяко и Мао вяло улыбнулись и добавили от себя.

— После этого события Эндо-кун очень привязался к Мелду-сану.

— Он был невероятно рад, что капитан пережил нападение в Оркусе.

Как раз в связи с этим ему было так тяжело теперь пережить его смерть. Человек, на которого он равнялся, который пережил бесчисленные смертельные ловушки, в итоге погиб. Хуже того, Коуске даже заметил, что что-то не так с Мелдом во время их последней встречи. Он винил себя в том, что не обратил на это внимание, что не остался с капитаном, когда это было надо.

Глядя на это логически, было очевидно, что ничего из этого не является его виной. Но он не мог не мучиться из-за мыслей о том, что мог спасти Мелда.

— Всё действительно так плохо? — произнесла Юка, слегка нахмурившись.

Кентаро покачал головой, начав говорить:

— Даже хуже. Тот факт, что вы заметили его отсутствие, ясно говорит о том, как всё плохо.

Юка и Айко вопросительно наклонили головы. В ответ Дзюго и Кентаро сказали довольно грубые вещи о своём давнем друге.

— Послушай, Сонобе. Коуске настолько хорошо сливается с толпой, что никто даже не помнит про его существование. Я даже не говорю про его профессию сейчас, он был таким ещё на земле.

— Конечно, ты не ошибаешься, но…

— Мы говорим о совершенной незаметности. Даже автоматические двери не открывались перед ним.

— Да ладно?

— Даже мы оба некоторое время думали, что он может быть каким-то духом. Мы даже пытались найти тому доказательство.

— Ух, Номура, Нагаяма, вы действительно его лучшие друзья, да?

Они оба проигнорировали вопрос Юки.

— Но был один раз, когда он стал более заметным.

Хотя с тем, как обычно его было легко проморгать, его версия становления более заметным означала лишь то, что люди чаще вспоминали про его существование. Он не начинал выделяться или чего-то подобное.

— Эмм, это когда он становится подавленным? — предположила Юка причину, исходя из того, к чему шёл разговор.

— Ага, но только, когда он становится настолько подавлен, что у него разбивается сердце. Я думаю, последний раз это случалось…

— В средней школе, вроде бы? Он, наконец, набрался храбрости признаться девушке, которая сидела рядом с ним весь год, и она просто ответила «Э, из какого ты говоришь класса?». Он потом сидел взаперти у себя ещё долгое время.

— Ухты, ничего себе.

Истории Дзюго было достаточно, чтобы растрогать до слёз Аяко и Мао, которые ещё не знали его в то время. Они печально покачали головами.

— Но знаете, это довольно странно. Хотя мы с ним в одной группе, мы всё время забываем про него. Только когда он пропадает, мы вспоминаем про его существование.

— Ага. Если быть честными, довольно странно слышать, когда кто-либо вдруг говорит «Постойте, а где Эндо-кун?».

Юка почти что ответила на это: «Звучит так, словно Коуске Эндо какой-то инопланетянин», — но она знала, что нормально говорить, а что — нет, так что промолчала.

Юка и Айко присоединились к группе Нагаямы на ужин, и провели время в попытках найти способ приободрить Коуске. По ходу дела, беседа сошла в сторону историй о том, как его оставляли позади во время семейных путешествий, и даже школьных поездок. К тому времени как поднесли десерт, было сложно сказать, действительно ли они всё ещё раздумывали над тем, как взбодрить его, или просто обменивались историями о его прошлом.

Внезапно дыра появилась в стене, ближайшей к их столу.

— Подождите, разве не там Нагумо оставил портал, когда…

Прежде, чем Юка смогла закончить, Лилиана вывалилась из врат.

— По крайней мере, относись ко мне как к девушке-е-е-е! — прокричала она, падая. Она приземлилась прямо на стол и легко проскользила по его отполированной поверхности. Все спешно убрали свои тарелки, сохраняя десерты в безопасности от лица Лилианы. Она со скрипом затормозила прямо перед Юкой. То, как она выставила руки вперёд в классической позе падение, было настоящим произведением искусства.

Несколько секунд все ошеломлённо молчали. Наконец…

— Господин Нагумо, я могу… — завизжала Хелина, пролетая через портал вслед за Лилианой. «Пройти домой сама», — вероятно было второй частью предложения, которое она хотела сказать. Она тоже проскользила по столу и остановилась прямо рядом с Лилианой. К сожалению, они были единственными, кто так грациозно приземлился.

— Ваше Величество, уйдите с пути!

— Проклятье-е-е-е!

Королевских стражников Лилианы забрасывали в портал одну за другой. Оказалось, что виновник происходящего был куда ласковее с Лилианой и Хелиной, чем с остальными. Королевская стража пролетела в воздухе с куда большей силой.

— Лилана-сама, прошу, уйдите с… Бхах!

— Постойте, я… Гха!

Они врезались в Лилиану и Хелину с силой шаров для боулинга и смели их со стола. Лилиана оказалась прижатой к полу своей стражей. Учитывая всю броню, которую они носили, это должно быть было довольно тяжело. Принцесса простонала от боли.

В тот же самый миг портал, который открылся из изображения на стене, исчез.

— Лилиана-сан, ты в порядке?! — произнесла Айко, поспешив на помощь Лилиане. Вся королевская стража извинялась с бледными лицами.

— Просим прощения, Ваше Высочество, но, безусловно, в этом виноват демон с повязкой на глазу!

С того самого времени, как они увидели его выходки в империи, королевская стража стала называть Хадзиме «демон с повязкой на глазу».

— Н-Не беспокойтесь, я понимаю. И моё тело в порядке. Это моё сердце разбито…

— Как он мог вот так просто бросить принцессу… — пробубнила она с мёртвым взглядом.

Юка могла более или менее догадаться о том, что именно случилось, и сочувствующе глянула на Лилиану.

— Нагумо просто невероятен… — прошептал Кентаро.

— Он, вероятно, единственный на всём свете, у кого хватит наглости бросить вот так принцессу, — добавил Дзюго, наполовину впечатлённый, наполовину разозлённый.

— Эмм, похоже, с возвращением, Лили?

— О, Юка-сан. И все остальные тоже. Как вы можете видеть, я вернулась, — встала Лилиана на ноги и сделала реверанс. Она даже не пыталась сгладить только что случившееся.

— Госпожа Лилиана. Я сообщу вашей материй, госпоже Лулуарии, что вы вернулись. Потребуется некоторое время, чтобы собрать всех министров на экстренное собрание, так что почему бы вам не поесть чего-нибудь в это время?

Всё это потребует какое-то время по той причине, что королевские министры будут очень шокированы сообщением Хелины, и захотят хотя бы немного поразмышлять над этим. Она предложила Лилиане остаться здесь, чтобы она могла лично рассказать Айко и остальным о том, что случилось. Лилиана с удовольствием приняла предложение Хелины и села рядом с Айко.

Тем временем Хелина побежала докладывать королеве, тогда как королевская стража вернулась в своё расположение, чтобы произвести собственные доклады. Как только свежие стражники пришли на замену почётной стражи Лилианы, она объяснила всё, что случилось за время её путешествия.

— Вот дерьмо, Нагумо сошёл с ума.

— Неудивительно, что стражники стали теперь звать его демоном с повязкой на глазу.

— А-Аманогава-кун и остальные будут в порядке рядом с ним? И он серьёзно заставил их надеть маски?

— Живот Шизуку в порядке? Он у неё должно быть очень болит из-за всего этого беспокойства.

Кентаро, Дзюго, Аяко и Мао с нескрываемым сожалением глянули на восток.

Чтобы снять напряжение, Айко слабо улыбнулась и произнесла немного слов утешения.

— Но разве не замечательно для тебя, Лилиана-сан? Я не хочу говорить плохо о мертвецах, но, по крайней мере, тебе не придётся выходить за этого ужасного принца.

— Кстати говоря, Лили. Почему ты ни разу не сказала нам о своей помолвке, когда отправлялась? Я хочу сказать, это, конечно, никак нас не касается, но… если ты не будешь рассказывать своим друзьям о таком, как мы должны помочь тебе? — слегка надулась Юка.

Лилиана немного покраснела от смущения и ответила:

— Айко-сан, Юка-сан, огромное спасибо за беспокойство обо мне. В любом случае, королевство будет занято упразднением законов, дискриминирующих зверолюдов. Мы не можем позволить превратить это место в рассадник незаконной работорговли. Скоро дела здесь станут оживлённее, чем когда-либо.

— Мы с самого начала ничего не испытывали против зверолюдов, так что рады, что и вы тоже собираетесь прекратить притеснения в их отношении. Я уверена, что особенно ярым последователям Эхита будет сложно смириться с таким указом, но Симон-сан сможет помочь в этом вопросе.

— Понятно… значит, господин Симон согласился стать нашим новым Папой, — облегчённо вздохнула Лилиана. Она отправилась до того, как Симон провозгласил решение занять этот пост.

Юка и остальные объяснили, что случилось в королевстве в её отсутствие.

— Понятно. Есть много дел, с которыми надо разобраться, но, как минимум, всё в пределах ожиданий. И теперь, когда у нас есть новый Папа, мы должны суметь воссоздать церковь. Как только это случится, жители тоже оживятся. Как же хорошо, Нагумо-сан придумал ту историю.

— Хотя есть некоторые неприятные ощущения от того, что мы вот так всем врём.

— Согласна, но главный виновник случившегося — это я, Богиня Плодородия, которой все так доверяют. Если они прознают, их вера будет надломлена, — мрачно произнесла Айко. Все неловко отвернулись.

— Честно говоря, не могу поверить, что кто-то придумал сходу такую гадкую ложь. Лили, убедись, что не позволишь Нагумо промыть тебе мозги, — произнесла Юка, отчасти шутя, но по какой-то причине Лилиана покраснела от этого.

— М-Мне совсем не промывали мозги… Кроме того, мы ещё даже не настолько близки, чтобы он…

— Ещё не настолько близки? — напряглось лицо Юки. Айко тоже зыркнула на Лилиану.

— О, ух, ничего особенного.

Лилиана не могла встретиться с ними взглядом. Она не смогла сохранить беспристрастное лицо, несмотря на годы тренировок оставаться спокойной в любой ситуации. Губы Айко подёрнулись, и она задала вопрос ледяным тоном:

— Скажи, Лилиана-сан. Что-нибудь случилось между тобой и Нагумо-куном?

— Ч-Что ты такое подразумеваешь, под «что-нибудь»?

— Лили, ты заикнулась, не так ли?

— Угх, — простонала Лилиана. Однако она была принцессой не просто так. Она быстро восстановила самообладание и прокашлялась.

— Пожалуйста, не поймите неправильно. Между мной и Нагумо-куном ничего нет. Для начала, он даже не относится ко мне как к девушке. Вы же видели, как он забросил меня сюда?

— Ух, пожалуй, да.

— Как я могу испытывать какие-либо чувства к такому жестокому человеку? Я не такая, как Тио-сан.

Юка кивнула. Лилиана верно подметила. «Слава богу, я зря беспокоилась», — одновременно подумали Юка и Айко. К сожалению, их изначальное предположение попало в самую точку.

— Честно, просто невероятно, насколько он груб со мной. Хотя он знает, что это доставит мне неприятности, он всё равно устраивает сцену везде, где появляется, и даже не говорит мне о том, что он задумал!

— Эмм, я поняла, что ты зла на Нагумо, Лили, так что просто успокойся и…

Лилиана хлопнула по столу пару раз, в связи с чем Юка торопливо попыталась успокоить её.

— О, я больше, чем просто зла! Хочу сказать, я, конечно же, рада, что он спас меня от Байаса. Но он ни капли не выглядел заинтересованным во мне даже после того, как увидел меня оголённой до нижнего белья в разорванной одежде!

— Постой, чего? Что именно случилось между вами?

Лилиана проигнорировала вопрос Юки.

— Что ж, полагаю, я немного обрадовалась, когда он назвал моё платье красивым. И когда он танцевал со мной, это было самым счастливым моментом, который я испытала за весь бал.

— Лилиана-сан, я, правда, думаю, что ты должна объяснить…

— Однако можете себе представить?! Он сказал, что единственная причина, по которой он спас меня, это потому что он не хотел видеть Каори опечаленной! Разве он не мог сказать, что это ради меня?! Пожалуй, это было действительно приятно слышать, что он не даст ничему плохому случиться со мной, но всё же…

— …

Юка и Айко стихли. Они смотрели на неё таким же пристальным ледяным взглядом, как Юэ некоторое время назад.

Дзюго и остальные повернулись друг к другу с понимающими улыбками. И, наконец, Лилиана осознала, что сказала нечто странное и взглянула на всех, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Эмм, ребята? Что-то случилось?

Юка надула губы и пробубнила себе под нос: «Нагумо, конченный болван». Айко выглядела злее, чем какой её кто-либо когда-либо видел. Её щёки надулись до практически юмористического уровня. В этот самый миг Дзюго и остальные подумали про себя: «Нагумо, только не снова!».

Позднее, на экстренном собрании созванном Лилианой, она снова разразилась тирадой на Хадзиме, и таким образом королева с остальными министрами тоже узнали о её не так уж и скрываемой влюблённости.

— Ара-ара, ты, наконец, повзрослела, Лили! — была переполнена радостью Лулуария от того, что её дочь наконец-то встретила свою первую любовь, но было похоже, что она такая единственная.

— Э-Этот дерзкий простолюдин! Он не только забрал у меня Каори, но он ещё украл и сердце моей сестры?! Я отомщу тебе за это, ублюдо-о-о-о-ок! — разносились эхом по замку болезненные крики будущего короля.

---

1. ↑ В оригинале так и было.
2. ↑ Отсылка к katawa shoujo и целой куче мемов на это, поисковик объяснит куда лучше.