Одно дело за раз.

Как бы я ни хотела сосредоточиться на заботе о своей территории, мне удавалось это лишь урывками. Я чувствовала себя виноватой из-за того, что мои люди вынуждены справляться с навалившимися проблемами самостоятельно. После нападения Манекена и Ожог я даже уборку тел организовать не смогла, не справилась с доставкой еды, питьевой воды и предметов первой необходимости. Я хотела бы заботиться о людях, которые были связаны со мной, по крайней мере о тех из них, кто не ушел, но тут я не могла позволить своим эмоциям расставлять приоритеты.

У нас слишком много дел и слишком мало времени

День и вечер сразу после собрания мы посвятили личным делам, а к основным вопросам договорились вернуться утром. Суке нужно было заняться собаками, Регент на своей территории играл в солдатиков, управляя главарями банд, Сплетница встречалась со своими многочисленными шпионами и разведчиками. Мрак и Чертёнок были не так загружены, поэтому они потратили остаток дня, чтобы выспаться. Я же занялась своей территорией, контролировала процесс разбора завалов и решала основные проблемы.

И всё же мы продолжали строить планы, перебрасываясь сообщениями и перезваниваясь — хотя, судя по тому, как в обсуждении участвовал Мрак, он так и не отдохнул. Мы продумывали варианты, расставляли приоритеты, посылали Выверту новости, собирали информацию о различных мелких сошках и параллельно сумели все-таки набросать основной план действий.

Нашего внимания требовала добрая сотня проблем, но все согласились, что в первую очередь надо сосредоточиться на том, с чем разбираться предстоит неизбежно. Бессмысленно разрабатывать сложный план атаки на Выверта, если мы можем на него и не напасть. А вот разобраться с Избранниками было необходимо. При любом раскладе они рано или поздно нападут на нас. Лучше атаковать первыми.

— Чего задумалась, дурында?

— Ты всё ещё так меня зовёшь?

Регент хохотнул. Они с Чертёнком брели прямо по центру дороги. Я предпочитала тротуар — наверное, по привычке, а ещё потому, что он поднимался выше, хотя бы частично избавляя от необходимости шлёпать по воде.

— Расставляю приоритеты, — ответила я.

— Ага, Сплетница прошлой ночью тоже пыталась заставить меня заморочиться планированием. Не моё это.

— А я была бы не против, — сказала Чертёнок. — Я, может быть, ничего бы не предложила, но мне нравится наблюдать. И я всё ещё не могу найти свою нишу в вашем трио, которое очень… тройное.

— Тройное? — спросила я.

— Сплетница, ты и мой брат. Вы всё планируете, у вас есть антагонист, — Чертёнок задумалась. — Есть такое слово?

— Да, — ответила я.

— Нет, конечно, мозги у вас варят, — она ткнула пальцем в моём направлении, как будто обвиняя. — И это вынуждает Регента, меня и Суку лишь следовать указаниям, послушно выполняя то, что нам скажут.

— Давай свалим и организуем свою банду! — сказал Регент, одной рукой обнимая Чертёнка за плечо, а другой выразительно жестикулируя, — Регент, Чертёнок и Сука: Внеформалы, побочная команда. Мы останемся с Вывертом, а остальные окажутся предателями. И мы устроим эпическую битву…

Чертёнок подхватила:

— А мы с Брайаном сойдемся в трагической схватке, и к концу он скажет что-нибудь пафосное…

— И ты, сестрица?

— А я скажу типа: "Ага, это я" и прикончу его. Пощады не будет!

Они продолжили перешучиваться.

И он ещё зовёт меня дурындой?

Дальше я просто не обращала на них внимания, пока мы не встретили Сплетницу.

— Мрака нет? — спросила она.

— Он устал, — ответила Чертёнок, освобождаясь из-под руки Регента, всё ещё лежавшей на её плече. — Он не спал все эти дни.

— Надо поскорее с этим разобраться, — сказала Сплетница. — Мы уже видели, что случается, когда кто-то из нас чересчур переутомится. Раз уж расклад не в нашу пользу, нужно интенсивно поработать несколько дней. Но начинать уже измотанным — плохая идея.

Она посмотрела на меня. Ладно, её беспокойство можно понять. Со мной такое уже было. Я кивнула в знак согласия.

— А ты? — спросила она меня. — Ты в порядке?

— Чувствую себя виноватой перед людьми, которых я бросила одних, — признала я. — Но рада, что мы занялись этим делом.

— Кстати, о деле, — сказала Сплетница. — Через полторы недели выборы мэра. Их думали отменить, но раз уж Девятки нет, скорее всего, власти захотят вернуться к нормальной жизни.

— Что это значит для нас? — спросила я.

Я заметила, как Чертёнок пихнула локтем Регента — типа "ну ты видел, видел?!", и пробормотала что-то насчет “трио”.

— С одной стороны, у Выверта есть два кандидата, так что он будет занят выборами. С другой — это ещё один момент, который стоит учесть. Мы можем осложнить ему захват власти, совать палки в колеса, выиграть время, и даже, возможно, поменять ситуацию в нашу пользу. Но вот не знаю, стоит ли в это лезть, учитывая, как нас поджимают сроки.

— Крайний срок — момент, когда Дина вернёт свои силы, — сказала я и повернулась к парочке: — Вы не хотите включиться в обсуждение, вместо того, чтобы дурачиться?

— Мне и так норм, — сказала Чертёнок. Регент хихикнул.

Сплетница продолжила:

— Я пыталась выяснить, что произошло с Избранниками и группой Чистоты. Расисты продолжают терять лидеров. Левиафан прикончил Кайзера, а сейчас Девятка промыла мозги Крюковолку и забрала его с собой. Для его группы было бы естественно примкнуть к Чистоте, но есть одна загвоздка.

— Кто-то из Избранников хочет сам возглавить группу? — спросила я.

— Именно. Штормтигр и Цикада — давние последователи Крюковолка. Я думаю, они чувствуют себя его преемниками. Кроме того, Крюковолк наверняка вёл пропаганду против Чистоты, на тот случай, если она попытается переманить к себе бойцов. Так что Избранники и Чистые разделены, по крайней мере, на несколько недель. Затем наступит раскол Избранников на слепо верующих, и э-э… не знаю, как их назвать.

— Вольнодумцев? — предложила я.

— Если только можно назвать так неонацистов, — согласилась Сплетница.

— Значит, сейчас лучший момент для удара, — заключила я.

— Возможно. А может быть, они в том же положении, что и мы. Вероятно, испытывают давление с нескольких сторон.

— Об этом нужно помнить, — сказала я.

— И использовать в своих целях?

Я с удивлением посмотрела на неё, и Сплетница пожала плечами.

— Продолжай. Ты же не предлагаешь союз с ними?

— Нихуя себе! — Чертёнок пересекла половину дороги и подскочила к нам. — Наконец-то мне есть, что сказать. Мы ни за что не объединимся со скинами!

— Для тебя это важно? — спросила я её.

— Прям конкретно важно! Я не собираюсь с ними тусить, вообще никак. Я от личинок расистских пидоров ещё в школе натерпелась! И потом мне доставалось, когда взрослые расистские пидоры крыли меня матом, стоило просто мимо по улице пройти.

— Я не говорю о сотрудничестве с ними, — ответила Сплетница, — я говорю о перемирии. Мы пообещаем, что оставим их в покое, если они оставят нас в покое. Они продолжат контролировать свою территорию, если не будут лезть к нам и станут держать нейтралитет. Это наш шанс вплотную заняться своими делами.

— Та же хрень, — запротестовала Чертёнок. — Они смогут творить, что хотят — то есть устроят ад каждому, кто не белый, не натурал и не христианин. Или как ещё назвать этих фанатов скандинавских божков. Они же сами любят называть себя их именами.

Я посмотрела на Сплетницу.

— Не могу спорить с её доводами. С первой частью.

Сплетница нахмурилась:

— Я пытаюсь определить, как максимально быстро решить большинство проблем. Я уже связалась с Новой Волной и немного их успокоила.

— Как ты это провернула? — спросил Регент.

— Леди Фотон интересовалась, куда подевались её племянницы. Я сказала, что Панацея лечит Славу, и ей всё ещё нужно уединение.

— Хмм, — выдавила я, давая понять, что слушаю.

— Это неправда, точнее сказать, не вся правда, но мы пытались связаться с Панацеей, и она отказывала нам снова и снова. Мне жаль, но что мы можем сделать?

Мне вспомнилась Эми и многочисленные столкновения с Девяткой. Я подумала о том, что неплохо бы повидаться с ней. Заполучить её в нашу команду, без сомнения, бесценно. Её самое незначительное участие уже здорово помогло бы — например, если кого-то ранят или нам понадобятся дополнительные ресурсы. Но основной вопрос в том, что я вовсе не уверена в желании Эми присоединиться к нам, и даже в том, что она просто станет нас слушать. А мы должны действовать наверняка. Я не могу позволить себе встретиться с Эми, если эта встреча обернется потерей времени.

Лучше потратить время на свою территорию, на поддержание боевого духа, на организационные вопросы и на работу над костюмами. Я смогу поесть, выспаться и позаботиться об Атланте — то есть заняться тем, что я обычно откладываю.

Думая об Атланте, я вспомнила об ещё одной идее, которая мелькала у меня в пору затишья.

— Будет просто здорово, если мы найдём к нам в группу Технаря, — сказала я. — Наблюдая за Бакудой, Оружейником, Манекеном и Ампутацией, я, похоже, начинаю ценить то, что они могут создать.

— Ты видишь только конечный результат, — ответила Сплетница. — Тебе нужно понять, сколько времени они тратят на создание своих штуковин или инструментов для создания ещё более продвинутых штуковин.

— Ампутация сделала пластическую операцию семерым, подправила мозги Душечке и законсервировала её в кокон, способный сохранять ей жизнь десятилетиями. У Ампутации на это оставалось пять-десять минут, не больше — даже в том случае, если они вездеход нашли. Как-то не дофига времени на подготовку.

— Какое-то время ушло на создание и программирование механических пауков. Хотя согласна. Много времени ей не понадобилось — хотя, может, она и голову Душечке не стала пришивать обратно, раз уж та в защитном коконе.

— Да ты и сама практически Технарь, — сказал мне Регент.

— Это не так.

— Но ты же сделала эти тряпки, — он оттянул воротник и показал мне облегающий костюм.

— Тряпки? Если тебе не нравится, я найду куда использовать материал.

Он рассмеялся.

— Мне кажется, я не похожа на Технаря. Просто однажды стало ясно, что мои способности не слишком сильны, и мне нужно напрягать мозги, чтобы чего-то достичь. Я использую доступные мне возможности, в то время как Технарь сам создаёт возможности.

— Я поняла, что ты хочешь сказать, — улыбнулась Сплетница. — Ты бы хотела иметь под рукой Панацею как псевдо-Технаря, который создаст тебе дополнительные возможности? Так?

Я пожала плечами:

— Любой бы хотел, разве нет?

— Но ты особенно, учитывая, как ты мыслишь. Жаль, что поблизости нет Технарей, которые не примкнули ни к одной группировке. Разве что ты собираешься нанять Элита?

Секунду мы размышляли над этой возможностью.

А затем одновременно расхохотались.

— Ладно, — сказала Сплетница, — давайте вернёмся к делу.

Не считая того, что мы сделали крюк для встречи со Сплетницей, мы двигались в направлении территории Регента.

Словно понимая, что Регент не имеет возможности ответить им, Избранники решили атаковать по мелочи. Ну, если это можно назвать атаками — они загадили своими свастиками и эмблемами банды — волчьими головами — все доступные поверхности. Типа такое оскорбление, вызов.

Птица-Хрусталь спикировала откуда-то сверху и приземлилась во дворе колледжа, на территории Регента. Где-то на полпути между центром и доками, где среди зданий встречались как каменные строения, так и старомодные домики. В смысле, встречались раньше. Сейчас же вокруг остались в основном руины.

Пыль и песок пришли в движение. Они роились вокруг Птицы-Хрусталь, а затем заструились потоком на оскорбительные граффити. Масляная краска и побелка исчезали, брызги от баллончиков истончались, открывая голую поверхность бетона.

Менее чем через минуту всё было стёрто. Стены не только избавились от надписей, но стали чище и словно новее, какими не были годы, а может быть, и десятилетия.

— Миленько, — прокомментировала Чертёнок.

— Зачем тратить сотню баксов на пескоструйку, когда у нас есть Птица-Хрусталь? Кто тут у нас маленький славненький строительный инструмент? — Регент потрепал Птицу-Хрусталь по щеке. — Вот она, наше золотце.

— Прекрати, — сказала я.

— Что?

— Это неуместно.

— Это абсолютно уместно. Тебя беспокоит, что я называю её инструментом или что я потешаюсь над ней? Ведь она и есть инструмент, ты же понимаешь. Во всех смыслах.

— Не нужно над ней издеваться.

— Почему? Потому что это неуважение к чувствам бедной маленькой массовой убийцы? — он щелкнул пальцами, и Птица-Хрусталь закрыла глаза и зажала уши. — Веришь ты мне или нет, у меня есть причина так поступать. Не только ты ищешь идеи, как лучше использовать свою силу. Она может вырваться из-под контроля с помощью сильного эмоционального всплеска, оказавшись на значительном расстоянии от меня. Я злю её, чтобы эмоционально вымотать. Тогда ей не хватит сил бороться, даже если и подвернётся такой случай.

— Должен быть другой способ достигнуть той же цели.

— Конечно. Знаешь, как только у меня будет возможность, я отведу её в логово, посажу на цепь и буду пытать, пока она не потеряет рассудок. Чёрт, это не так уж и сложно...

— Ты… — начала я.

— Он придуривается, — вмешалась Сплетница.

Регент закатил глаза.

— Другой вариант — убить её, — сказал он. — Но это чертовски расточительно, с учётом её огневой мощи и устрашающего вида.

— Я не предлагаю её убить или пытать. Я лишь прошу обращаться с ней с уважением.

Птица-Хрусталь заговорила, напугав меня:

— Приве-е-ет! Я убила сотни и искалечила тысячи людей.

— Регент, я поняла. Хватит.

Птица-Хрусталь широко улыбнулась. Так радостно и так фальшиво, что на неё неприятно было смотреть. Я попыталась не обращать на неё внимания.

Я внезапно подумала, что её зубы в неожиданно хорошем состоянии. Интересно, как Бойня заботится о зубах своих членов? Может, они запугали стоматолога, и под нечеловеческими угрозами врач ставил им пломбы и отбеливал передние резцы? Или, может, Ампутация ещё и дантист на полставки? Это была странная мысль...

— Ладно. Для огневой мощи у нас есть Птица-Хрусталь и твои насекомые, Рой.

— Я готова, — насекомые были пока рассеяны, но их хватало.

— Ты можешь найти Избраников?

Я просканировала окрестности.

— Там есть люди. Только я не уверена, Избранники это или нет.

— Где?

Я показала направление:

— Шестеро там, ниже уровня земли. Восемь там, в дальней части здания, где оно не обрушено. Пятеро там, в передней комнате, кажется, выпивают.

— Вот эти, — Сплетница указала на первую группу, укрывшуюся в подвале. Каменное здание обложили мешками с песком, чтобы его не затапливала вода из залива. — Пол, возраст?

— Не могу ничего сказать о возрасте, двое ниже среднего роста, уже в плечах. Вероятно, молодые. Две женщины, один мужчина.

— Они заняты, взволнованы?

— Их раздражает, что вокруг летают и жужжат мухи и комары, но, похоже, они не догадываются, что это я.

— Просто пытаюсь нащупать информацию. Качество жилья здесь по сравнению с соседними районами просто убогое, но если судить по расположению и содержанию граффити… да, это они.

— Все или только некоторые?

— Все, кто здесь — члены Избранников.

— Ты уверена?

— Да, в противном случае никто не стал бы здесь болтаться. Картинка не складывается. Даже если я отброшу некоторые свидетельства, которые дают подсказку моей силе… да. Я уверена.

— Тогда прикройтесь, — предупредил нас Регент.

Я накрыла голову коротким плащом, чтобы защитить волосы. Чертёнок с той же целью намотала на голову шарф. Сплетница надела балаклаву из паучьего шелка — я сделала её на пробу для своих наёмников. Поверх она надела защитные очки.

— Давай, Рой, — сказала Сплетница.

Мы атаковали. Мой рой просочился во все помещения, где были люди. Насекомые мгновенно покрыли Избранников, кусали, жалили, царапали и забивались в дыхательные пути.

Как всегда, я удерживала пчёл и ос от впрыскивания яда. Укус был всё равно болезненным, но риск анафилактического шока оставался минимальным.

Люди стали выбегать наружу.

Я дала им секунду на передышку. Пара мгновений, чтобы они успели восстановить дыхание и вообразить, что им удалось сбежать.

— Твоя очередь, — сказала я Регенту.

Птица-Хрусталь напала, обрушив шквал стеклянных осколков. Осколков было немного, куда меньше, чем насекомых, но наши противники не могли от них укрыться. Комары ощущали запах крови. Осколки, тонкие, словно бумага, резали кожу, вонзались в щёки и в руки.

— Не задень жизненно важные органы, — сказала я. — Или артерии. Постарайся ограничиться кожей.

— Ты такая привереда, — заметил Регент.

— Если ты убьёшь их, ситуация изменится. Избранники начнут вендетту и, чтобы отомстить, отодвинут все свои внутренние разборки на второй план.

— Я не говорил, что не буду осторожен, — вздохнул Регент. — Я сказал, что ты привереда.

Кусок здания проплыл над улицей и рухнул между Птицей-Хрусталь и нашими целями. Их было около двадцати — и Руна среди них. Ну хорошо.

Птица-Хрусталь развела руки в стороны. Град из стеклянных осколков разделился на два потока, каждый из которых по дуге слева и справа обогнул внезапное препятствие. Осколки стали резать сильнее.

— Похоже, что мы играем с ними в поддавки, — сказал Регент.

— Просто избавляемся от рядовых солдат. Но если устраним кого-то с суперспособностями, тоже будет неплохо.

Я кивнула. Мы закончили со стеклянными осколками. Я снова пустила в ход насекомых.

Нет никакого смысла играть честно.

Один за другим Избранники падали на землю, от потери равновесия или от сильной боли. Как только они оказывались на земле, сворачивались в позу эмбриона или пытались накрыться одеждой, я прекращала нападать. Всех остальных насекомые атаковали всё злее и злее с каждой следующей секундой.

— Они скоро оправятся, — сообщила Сплетница.

Вокруг возникло и начало расползаться, поглощая насекомых, облако тумана. Значит, Туман тоже здесь. Если он тут, то и Ночь тоже. Ночь и Туман. Nacht und Nebel. Я заметила, как кто-то — возможно, она — бежит в сторону от людского скопления.

— Здесь Руна, Ночь и Туман, — сказала я.

— Это две разные группы. Руна, возможно, пытается присоединиться к Чистым, — заговорила Сплетница. — Чистоты здесь нет, она бы о себе уже заявила. Ты не чувствуешь Крестоносца? Насекомые не должны проходить через его астральных клонов.

— Крестоносца нет.

Я ощутила человека, которому насекомые не могли навредить. Он бежал сквозь рой, сквозь стеклянный град, сквозь облако Тумана.

— Кто-то приближается. Но это не Ночь.

Виктор. “Вампир талантов”. Он крал у людей выученные навыки и мог их удерживать достаточно долго. А человек-источник временно лишался умений, изучению которых посвятил всю жизнь. Люди вроде Виктора предпочитали собирать боевые искусства, паркур, владение оружием и прочие бойцовские навыки. Обычно Виктор работал совместно с Отилой, которая могла наделять силой — в результате он получал сверхсилу, сверхскорость и неуязвимость. А если его ранило, Отила передавала ему умение регенерировать.

Но чтобы наделить способностью, Отила должна была прикоснуться к Виктору. И за один раз можно было передать только одно качество. Если Виктор был неуязвим, то не обладал сверхсилой, пирокинезом или чем-то ещё.

Я начала опутывать его шёлком, выпуская паучьи нити и доставляя их к Виктору летающими насекомыми.

Он упал, не успев пробежать и половины пути до нас. Через минуту он был полностью связан. Я начала наращивать слой паутины.

— Виктор готов. Отила где-то рядом. Основная проблема — Ночь и Туман.

— Ладно. Насколько ты уверена в своих силах? — Сплетница взглянула на меня.

— Я могу попробовать справиться с Ночью, но не с Туманом.

— Регент?

— Будет прикольно.

— Посмотрим, смогу ли я подманить их, — ответила я. — Держитесь позади.

— Будь осторожна.

Наше предыдущее столкновение с Ночью и Туманом прошло ужасно. Оно случилось несколько месяцев назад, и мы проиграли вчистую. После этого я снова и снова прокручивала в своей голове тот бой, особенно после того, как узнала о силе Выверта. Если он создавал альтернативные временные потоки и выбирал результат, если он использовал свою силу, чтобы спасти нас, что же произошло во втором потоке? Мы погибли?

Меня бесила сама мысль о том, что я обязана жизнью Выверту, потому что я ненавидела его. Я ненавидела его за то, что могла бы примириться со своей злодейской карьерой, если бы он не извратил её, заставляя меня совершать поступки, о которых я постоянно и мучительно сожалела. Он использовал меня, чтобы мучить и контролировать маленькую девочку, манипулировать ею.

Злость заставляла меня снова и снова думать, как я могла бы поступить в тот раз. Каждый новый трюк, каждая техника, каждая стратегия, которая приходила мне в голову, проходила внутреннюю проверку, обкатку в условиях предыдущих столкновений — особенно тех, где мы не сумели достойно проявить себя.

Насекомые позволяли мне наблюдать за Ночью. Я ощущала, как она изменяется, когда выпадает из поля зрения как своих, так и наших бойцов. Я не гналась за ней, но следила за её движениями, когда она становилось многоногой, подвижной, быстрой как молния, смесью из лезвий и когтей, и заходила на нас с фланга.

Я подозвала Атланта.

До тех пор, пока я наблюдала за ней, Ночь не могла поддерживать другой облик. Но и как человек она тоже опасна: Ночь постоянно была готова использовать множество способов, чтобы ослепить или отвлечь противников, пытавшихся не спускать с неё глаз. Светошумовые гранаты, дымовые шашки, плащ, готовый превратиться в сеть, и покрытый крючками, цеплявшимися за волосы и за костюм.

Туман сохранял форму облака и неумолимо надвигался на нас. Он был способен изменять свое газообразное тело и мог уплотнять газ так, чтобы удерживать предметы. Если кто-то вдыхал или проглатывал частичку такого газа, он уплотнялся в легких или перекрывал кровоток, что приводило к очень серьёзным внутренним повреждениям.

Птица-Хрусталь прекратила сыпать стеклянные осколки на наших врагов и принялась стягивать стекло с окрестностей, воздвигая преграду. Но осколки прилегали друг к другу неплотно. Очевидно, Регент освоил далеко не все навыки Птицы-Хрусталь, у него плохо получалось дробить стекло на маленькие кусочки, чтобы они точнее подходили друг к другу и плотнее закупоривали прорехи в щите.

Туман замедлился, но не остановился, ему удавалось просачиваться сквозь зазоры между осколками.

Пронзительный скрежет стекла о стекло заполнил улицу. Регент латал дыры, прижимая к ним кусочки стекла. Барьер оказался несовершенный, но лучше, чем мы ожидали.

Ночь замерла. Она явно рассчитывала использовать для прикрытия облако Тумана, поэтому без него замешкалась

Я готовила насекомых к выполнению своей части плана.

Должна признать, я нервничала. Я сражалась с Левиафаном, сражалась с Девяткой, но всё равно Ночь не тот противник, над которым можно посмеяться.

Туман сумел проникнуть достаточно далеко, чтобы закрепиться и разломать барьер Регента.

— Очень сложная в использовании сила, — пожаловался он. — Нужна высокая концентрация.

— У тебя получается.

— У меня получается, потому что она мне помогает. Я так думаю.

— Тогда будь осторожен, — сказала Сплетница, — не доверяй ей.

— Довольно сложно не доверять ей, если только ты не хочешь, чтобы Туман добрался до нас.

Возможно, Птица-Хрусталь прекратит помогать в критический момент, чтобы нас убили? Да, вероятно. С другой стороны, возможно, она помогает нам только потому, что не хочет погибнуть сама.

— Выдвигаюсь, — сказала я. — Держите оборону. Если будет нужно, бегите. Мы практически победили, надо просто довести дело до конца.

Я забралась на Атланта и взлетела в воздух. Если план провалится, я улечу, а Сплетница и Регент не смогут. Вариант, когда Ночь преследует меня, а у остальных есть возможность сбежать — лучше, чем если я приведу её к ним.

Насекомые набросились на Ночь, пытаясь облепить её чужеродные угловатые конечности шелковыми прядями.

Мало шёлка, много ног. Не сработало. Может быть, что-то получилось бы, пойми я, как работает её тело или как сгибаются ноги, но каждый раз, когда я опутывала шёлком сустав, он выворачивался в обратную сторону и сбрасывал паутину на землю.

Раздражает.

Насекомые не находили ничего, что могло быть органами чувств. Ни глаз, ни чего-то подобного. Ничего уязвимого для перцового баллончика.

Ладно. Попробуем по-другому. Я отозвала насекомых с шёлковыми нитями и, приближаясь к ней, изменила их строй.

Как только я завернула за угол и засекла Ночь, она приняла человеческую форму. Она сбросила плащ и осматривалась, пока не заметила меня.

Я сглотнула и медленно отступила, сохраняя зрительный контакт. Насекомые собрались вокруг Ночи, но их было недостаточно, чтобы скрыть её от меня.

Одним текучим движением Ночь скинула с себя плащ и подбросила в воздух, заставив его парить. Другой рукой она бросила в мою сторону дымовую шашку.

Я поймала дымовуху шёлковой сетью, которую удерживали около двух тысяч стрекоз, жуков, ос, шмелей и тараканов.

Ночь проследила взглядом за взлетающей вверх шашкой. Я приготовила ещё две сети, разместив их в воздухе справа и слева.

Я знала, что она будет делать дальше, но у меня не было хорошего способа ей противостоять. Мрак мог бы помочь, но его здесь нет. Всё, что у меня есть — это насекомые и немного удачи, но я не знала, хватит ли мне этого.

Она бросила светошумовую гранату.

Закрыть глаза или смотреть на вспышку — я всё равно потеряю возможность видеть Ночь. Я прикрыла глаза и взлетела вверх и в сторону.

Чувство роя подсказало, что она удаляется от меня и со скоростью автомобиля движется в сторону остальных, исключительно ловко огибая препятствия. Вспышка ещё не успела погаснуть, когда я бросилась в погоню.

Похоже, остальные были заняты Туманом. Некоторые из Избранников начинали приходить в себя. Я возобновила атаку насекомыми, поскольку Регент и Птица-Хрусталь были заняты.

Получается, именно я должна остановить Ночь. Она двигалась окольными путями, предпочитая переулки и первые этажи зданий, чтобы сохранять облик чудовища. Но это замедляло её передвижение, так что я не отставала. Кратчайший путь между двумя точками — прямая, у меня преимущество.

Как только я смогу бросить на неё взгляд, я замедлю её и предотвращу убийство своих друзей. Если она будет в человеческом облике, я смогу связать её или, по крайней мере, привязать светошумовые гранаты к её поясу.

В худшем случае она сможет подобраться достаточно близко, чтобы убить кого-нибудь, ослепив гранатой. Я старалась не забывать об этом.

Я настигала её медленно, но уверенно. Сердце колотилось в груди, ведь Ночь была уже достаточно близко к остальным. Я осматривала окрестности глазами и насекомыми, выбирая лучшую позицию. Неважно, насколько близко я подберусь к Ночи, если какое-нибудь здание закроет мне обзор.

Она остановилась.

Или, точнее, прекратила метаться от укрытия к укрытию и перешла на бег с человеческой скоростью.

Я нагнала её через несколько секунд и остановила Атланта, когда мы находились прямо над ней.

Она оглянулась, заметила меня и рванула к уличному ресторанчику с оборванным тентом над столиками.

Ночь почти сразу исчезла из зоны видимости, но не изменилась.

Она бросила дымовую шашку, которую насекомые не успели перехватить. Ожидая очередного нападения на свою команду, я на Атланте зависла где-то между ними и Ночью.

Дым заполнял всё вокруг, но она по прежнему не менялась.

Неожиданно Ночь рухнула на землю.

Ожидая подвоха, я осторожно приблизилась.

Над Ночью стояла Чертёнок с тазером в руках.

— Попалась, сука, — сказала она. — Да, бля! И вот не говорите мне, что это было не круто.

— Отличная работа. Только не спускай с неё глаз. Стоит тебе моргнуть, и она превратится в монстра.

— Будем моргать по очереди? — спросила Чертёнок.

— Именно. Моргай на счёт пять. Один, два, три, четыре, пять… — сама я стала моргать на счёт три.

Мы навьючили Ночь на Атланта и поторопились к остальным, продолжая считать.

Птица-Хрусталь удерживала Туман в ящике из стекла, состоящего из множества слоёв. Каждый раз, когда из ящика появлялся клубок дыма, стеклянные осколки заполняли прореху. Мои союзники были на ногах, противники наголову разбиты. После короткого обсуждения и установления дежурства наблюдения за Ночью, я получила возможность взглянуть на происходящее своими глазами, а не чувством роя.

Руна стояла на коленях, из множества порезов на её лице, груди, рёбрах, животе и бёдрах текла кровь. Она использовала свою силу на шарфе, который плотно пережимал её раны.

Отила держалась в стороне, тоже раненная. Виктор был связан.

Никто из них не смотрел на нас. Мы победили настолько чисто, что их это бесило.

— Вы на нашей территории, — сказала Сплетница. — Убирайтесь.

— Вы объявили своей территорией весь сраный город, — огрызнулась Руна.

— И что именно тебе не понятно? — спросил Регент.

— Куда мы должны идти?

— Уходите из города, имбецилы, — сказала Чертёнок

— Вы не можете забрать себе весь город!

Мне показалось, что Чертёнок и Регент не выглядят достаточно внушительно. Я заговорила сама.

— Город уже наш. Мы дрались с Девяткой и приняли участие в выносе половины из них, — я показала на Птицу-Хрусталь. — Вот вам яркий пример. К слову, вы воспользовались этим, чтобы захватить нашу территорию. Это было не только убого, но и лицемерно: вы сделали именно то, в чём Крюковолк обвинял нас.

— Мы застолбили территорию. Это наше право.

— Ваше право? Какое право? Право силы? Это мы побили вас. Вы заслужили её? Нет, мы обставили вас по всем пунктам.

— А сейчас, — Сплетница выступила вперёд, — будет вот что. Мы не можем отпустить вас просто так. Мы облагаем вас налогом.

— Налогом? — спросила Отила.

— Налогом. Чертёнок и я прогуляемся до подвала в этом здании, — указала Сплетница, — и избавим вас от всех ништяков, которые сможем унести.

— Вы, ублюдки! — прорычала Руна. Попытавшись встать, она тяжело рухнула на землю. Чертёнок толкнула её. Я с трудом скрыла собственное удивление от внезапного появления девушки. Остальные тоже вздрогнули от неожиданности.

— Этого недостаточно? Хорошо. Вот ещё один налог. Мы одолжим одного из ваших товарищей.

Не только Избранники были ошарашены этим заявлением. Я посмотрела на Регента. Он не был удивлён.

Да чтоб их... Они спланировали это и ничего не сказали мне.