Часть 15. Колония — 15.03

— Как говорится, можно по-хорошему, а можно и по-плохому, — сказала Сплетница с лёгкой усмешкой.

— Пошла на хуй, — огрызнулась Отила.

Сплетница мне не сказала. Они затеяли поработить ещё кого-то, и я бы поняла, промолчи только Регент. Но Сплетницу я считала своим настоящим другом. Предательство со стороны друзей — моё больное место.

Сегодня они всё это спланировали, а меня не посвятили. Случайно? Мы столько раз созванивались, что я могла бы поверить, что сама забыла, или что всем казалось, что кто-то из них мне уже сказал.

Но существовала и другая возможность. Они не сказали мне, поскольку были уверены, что я буду против. А теперь, узнав об их плане, я не могу спорить, не создавая проблем всей группе. Сплетница понимала это. Она знала, что я не стану вмешиваться со своими возражениями, и следующая часть плана будет выполнена даже без моего согласия.

Удержавшись от слов, я обошла всех и встала позади так, чтобы видеть Ночь и остальных присутствующих.

— Виктор, — сказала Сплетница. — Ты будешь, так сказать, выкупом. Тебе решать.

Глаза Виктора сузились.

— Рассматривай это как возможность. Сможешь поиграть с новыми талантами.

— Я не собираюсь предавать своих.

Регент усмехнулся, не спуская глаз с Ночи.

— Честно говоря, у тебя нет выбора.

— СКП обучает своих бойцов сопротивляться и противодействовать нападениям Властелинов. У меня есть парочка таких навыков, — Виктор чуть вздернул подбородок.

Он излучал лёгкое высокомерие. Не простое высокомерие человека, который считает себя лучше других. Это было высокомерие человека, который родился с уверенностью, что он — лучший, причем с годами эта уверенность только росла и крепла.

Даже связанный паучьим шёлком, он сохранял манеры наследного принца какой-нибудь чудом сохранившейся древней династии. Он поддерживал это впечатление всей своей внешностью: ямочка на подбородке, коротко подстриженные, выбеленные до цвета платины волосы, взгляд, одновременно снисходительный и раздражённый. Сейчас он наверняка разозлён, но я видела его и другим, когда он не был связан и не валялся на земле. Тогда он производил такое же впечатление. Костюм усиливал образ человека из другой эпохи: простой чёрный нагрудник с острой стилизованной "V" вокруг ворота, кроваво красная рубашка и чёрные брюки.

Цветовую схему его костюма повторяла Отила. Она носила более традиционный для супергероев костюм — обтягивающий комбинезон томатно-красного цвета с небольшой эмблемой в центре. Что-то типа свастики: круг с чёрной каймой и белая середина с чёрной руной. Впрочем, скорее это была не свастика, а ромб с двумя ножками, вытянутыми из его нижней точки. Каждая ножка была загнута вверх. Отила носила повязку на глазу — с тем же белым символом. Волосы закрывали эту сторону её лица, так что повязка не бросалась в глаза.

Она не могла исцелить себя, лишь давала силы другим. Иначе сейчас Отила не стояла бы на коленях в воде, истекая кровью, сочившейся из множества мелких порезов.

Руна была не старше Чертёнка. Её длинные светлые волосы выбивались из-под остроконечного капюшона, а кайму тёмно-синего плаща украшал рисунок рун.

— Я почти надеюсь, что ты прав, — пожал плечами Регент. — Раньше никто не оказывал мне заметного сопротивления. Это был бы полезный опыт.

— Серьёзно спрашиваю — ты будешь сотрудничать? — спросила Сплетница.

— Нет, — ответил Виктор. Он перекатился на спину и стал глядеть в небо, положив голову на землю.

— Отлично. Чертёнок?

Обернувшись, я увидела, что Сплетница указывает на Отилу.

Позади злодейки стояла Чертёнок. Она поставила ногу между лопаток Отилы и пнула её так, что та врезалась лицом в землю.

— Эй! — крикнул Виктор. — Не трогай её!

— Ты знаешь, что бы ни случилось с тобой или с Руной, Отила всегда сможет вылечить, — сказала Сплетница. — Но всё, что мы сделаем с ней…

Чертёнок поняла это как сигнал и пнула Отилу в живот.

— Разбирайтесь со мной!

Сплетница была настолько же спокойна, насколько он — взбешён.

— Ты удивительно неравнодушен. Мне кажется, в ходе вашей злодейской карьеры ты должен был привыкнуть к тому, как страдают твои товарищи. Вы двое — вместе, так? Логично, с учётом того, как тесно вы работаете.

— Ты вообще ничего о нас не знаешь, — огрызнулся Виктор.

— Я всё выясню, дай мне секунду. Судя по тому, что ты сказал, вы потеряли кого-то. Группы типа вашей обычно крайне изолированы. Заводите друзей с такими же взглядами, встречаетесь с людьми с такими же взглядами. Твой папочка побудил тебя встречаться с этой юной леди?

Виктор отвернулся и сжал губы — но я не могла понять выражение его лица. Он покачал головой.

— Не угадала, да? Это не твой отец. Ты был сам по себе, одинокая душа, завербованная в большую, гордую семью. Проявил себя, и тебе велели жениться, чтобы, если можно так выразиться, заработать место в Империи Кайзера. Не брак по расчёту в прямом смысле, но намек, что ты должен начать встречаться с дочерью одного из его подручных и когда-нибудь жениться на ней... Но ты встречался не с Отилой. С её сестрой?

— Кузиной, — выплюнул Виктор. — Мне надоело слушать, как ты выискиваешь ответы. Это была её кузина.

— Вот так вот. Что-то случилось с её кузиной. И вы двое остались вместе. Вы сработались так здорово, что это можно было считать знаком судьбы. Вот только страсти с обеих сторон не было.

— Это твой план? — усмехнулся Виктор, — Не хочу тебя огорчить, но мы с Отилой обсуждали нашу ситуацию. Это называется общением. Ты не сможешь поссорить нас, раскрывая страшные тайны.

— Нет. Вы абсолютно честны друг с другом. Похвально. Вот только честны ли вы перед собой? Ты знаешь, почему тебя так заботит состояние Отилы? Потому что ты совсем не уверен в своей привязанности к ней.

— Боже, как убого, — Виктор уронил голову на асфальт, и по затопленной улице пробежала рябь.

— Ты изображаешь гнев, потому что боишься, что если не заставишь себя заботиться о ней, то тебе станет всё равно.

— Ладно, убедила.

— Ты говоришь себе, что когда-нибудь полюбишь её, но ты очень хороший лжец, Виктор, и ты хорошо врёшь самому себе тоже. Ты знаешь это, поэтому сомневаешься: может быть, твои чувства к Отиле просто игра разума, которую ты сам придумал?

— Вполне возможно. Но есть ещё две возможности. Может быть, я не лгу самому себе. Давай не будем об этом забывать. А другая возможность в том, что я действительно лгу самому себе, но эта ложь со временем станет правдой. Люди по всему городу симулируют уверенность в завтрашнем дне, и она становится реальной. Маска, которую носишь каждый день, становится частью тебя самого.

Что-то в его словах задело меня. Я заговорила первый раз с тех пор, как Сплетница объявила о своих намерениях.

— Звучит как-то пошло.

— Потому что в романтических сказках так не бывает? Да, не бывает. Но я могу сказать, что мне нравится быть с ней, я доверяю ей, уважаю её и даже нахожу её привлекательной. У нас есть прочная основа, девочка с букашками. Больше ничего не заставляет нас быть вместе. Империи восемьдесят восемь нет. Мы вдвоём, потому что мы хотим быть вместе. Верно, Ота?

— Верно, — ответила Отила еле слышно. Она с трудом встала на четвереньки. С яростью посмотрев на Чертёнка, она опустила голову.

Сплетница шагнула вперёд:

— А может, вы вместе потому, что ваши имена и лица широко известны. Вместо того, чтобы быть членами какой-то группы добровольно, вы вынуждены оставаться вместе, потому что никто не примет вас.

Виктор издал краткий смешок:

— Ожидал от тебя большего, Сплетница. Это очень слабо. Нападать на наши отношения? Мы достаточно сильны, и неважно, за какие ниточки ты будешь дёргать, этого ты не изменишь.

— Ну конечно. Но мне это и не нужно. Ваши отношения уже обречены. Ты не испытываешь к Отиле того влечения, того томящего чувства, которое было у тебя к её кузине. Шансы на такое чувство уже испарились. И это разъедает тебя изнутри. Ты жаждешь снова испытать его, и тебе кажется, что ты упускаешь что-то, тратя себя на отношения из чувства долга, а не по любви. Однажды ты изменишь ей, ведь ты хочешь чувств, и тебе легко добиваться женщин. Ты красивый, у тебя есть доступ ко всем тем мелким трюкам, которые помогают сблизиться с ними, завоевать их. А Отила… всё ещё по уши влюблена в тебя. Она не вынесет, когда ты её предашь.

Улыбка исчезла с лица Виктора.

— Ты промываешь мозги не мне. Ты промываешь мозги ей.

Я посмотрела на Отилу. Она не поднимала взгляд от земли.

— Зачем? — спросил он. — Зачем ты это делаешь?

— А что мне остаётся, чтобы надавить на тебя? Ты неуязвим — по крайней мере сейчас. Но даже отбросив этот факт, если мы начнём бить или пытать тебя, мы сразу столкнёмся с проблемами. Насколько далеко нам придётся зайти, чтобы преодолеть те техники сопротивления допросу, которые ты украл? Ничего не дадут и избиения и пытки Отилы. Мы разозлим тебя, но, думаю, не сломаем. Так что это, по крайней мере, наиболее цивилизованное направление атаки.

— Тебе не нужно моё согласие, и я не собираюсь его давать. Я не предам свою команду.

— Твоё согласие всё упростит. Не буду прикидываться дурой и говорить, что нам оно не нужно. Мы оба знаем, что ты владеешь уймой боевых искусств, и сможешь использовать их, как только освободишь ноги. Я думаю, капоэйра. Наверняка не только она. Ты владеешь многими стилями, и, скорее всего, комбинируешь их между собой. Помашешь ногами, начистишь нам морды, возможно, отвлечёшь настолько, чтобы Ночь сумела ударить.

Виктор ухмыльнулся.

— Регент и Рой, без сомнения, остановят тебя, но это патовая ситуация. И ты, и твои приятели будете убиты или серьёзно ранены, а мы не сможем воспользоваться твоими талантами. Но ты так и сделаешь, поскольку не согласишься на наши условия. Потому что ненавидишь, когда кто-то другой берёт верх.

— И почему ты думаешь, что сможешь убедить меня?

— Это просто пример. Я только начинаю. Особой спешки нет, так что я могу спокойно сесть и планомерно разрушить всю вашу группу. Я буду давить на каждую мелочь, каждую слабость, каждый рычаг, пока ты не сломаешься, — пожала плечами Сплетница. — Подумай об этом, а мы пока сходим за вашими вещами. Наверняка в той квартирке найдутся какие-то ценные подсказки. Пойдём, Чертёнок.

Сплетница и Чертёнок направились собирать трофеи. Продолжая молча злиться, я присела, не спуская глаз с Ночи.

На долгую минуту между нами повисло молчание.

— Ты можешь изменять мне, — сказала Отила.

— Не сейчас, Ота.

— Давай у нас будут свободные отношения. Делай то, что считаешь нужным. Только пообещай, что если не найдёшь, что ищешь, ты вернёшься.

Я вмешалась:

— Не уверена, что права, судя по тому, с кем ты связалась... но разве ты не заслуживаешь большего?

— Закрой свой вшивый рот, эб, — зашипела Отила, — Иди в жопу!

На секунду сердце замерло. Эб? Она знает мою фамилию?

Нет. “Эб” сокращение от “эбер”, “еврей”, а не Эберт.

“Я не еврейка”, — подумала я. Каким образом она пришла к такому заключению? Она могла сделать такой вывод, если видела мою кожу или волосы. Но костюм скрывал и то, и другое. После того, как Ампутация срезала мою старую маску, некоторое время я провела в новой. Сквозь неё была видна часть лица, но в то время я не сталкивалась с Отилой.

У меня были идеи, почему Отила сделала такой вывод, но я предпочла промолчать.

— Не раздражайся, — сказал Виктор, — она несет чушь, чтобы тебя достать.

— Ага, чушь, конечно, — пробормотал Регент.

— Я просто подумала, что если мы разберёмся с этим здесь и сейчас, то я буду увереннее в том, что мы сможем решить и все остальные вопросы.

— Расслабься, — покачал головой Виктор. — Спешки нет. Что бы Сплетница ни сказала, мы сможем обсудить это позже. Если ты запаникуешь, если она заставит тебя поверить своим словам, например, ты начнешь думать о том, что у нас возник неожиданный кризис и с ним нужно разбираться прямо сейчас, это будет значить, что ты купилась на её игру. Она использует это, чтобы заставить тебя сказать или сделать то, о чём ты потом пожалеешь. Так что соберись…

— Регент, ты не присмотришь за Ночью? — вмешалась я.

— Конечно.

Когда я подошла, Виктор уставился на меня. Я протянула вперёд руку и заставила пауков спускаться, растягивая нить, с кончиков пальцев.

— Какого чёрта? — он извивался и пытался отползти, но связанные руки и ноги мешали. Я замедлила спуск пауков, чтобы он мог внимательно их рассмотреть. Чёрные округлые брюшки с очертаниями красных песочных часов. Я могла использовать и тех, что опутывали Виктора шёлком — но мне нужна была драматическая наглядная демонстрация того, что я собираюсь сделать.

Я шевельнула рукой — пауки качнулись в разные стороны, чтобы я смогла правильно разместить их на лице Виктора.

— Тссс, — прошептала я, — закрой глаза. Если ты их напугаешь, они могут укусить.

Виктор рефлекторно моргнул, когда паук коснулся одного из век. Он прошипел:

— Психопатка, — скривился и закрыл глаза.

Я разместила новых пауков на линии губ.

— Осторожнее, — сказала я. — Пока я приглядываю за Ночью, я не могу полностью подавлять их инстинкты. Не двигайся.

Я посмотрела на Руну и Отилу.

— Вы тоже помалкивайте. Я могу сделать с вами то же самое.

Отила молча смотрела. Руна медленно кивнула.

Ещё через пять минут Чертёнок и Сплетница вернулись, обе нагруженные мешками. По наклейкам я поняла, что в мешках лежит награбленное из центральных магазинов. Чертёнок вытащила баллончик-спрей и начала обрабатывать стеклянный куб, в котором Птица-Хрусталь заперла Тумана, заполняя прорехи и склеивая осколки воедино.

— Ты бы отошла, Рой, — сказала Сплетница. — Его сила работает при сближении. Физический контакт, визуальный контакт и активное использование навыков помогают ему воровать умения. Чем сильнее контакт в каждой из точек передачи, тем больше связей он устанавливает и тем быстрее крадет. Он может полностью забрать что-то существенное или сделать так, чтобы всё, что ты делаешь, получалось чуть-чуть хуже.

Я молча отошла.

— Ну, ты принял решение? — спросила Сплетница Виктора. — Поскольку я полностью экипирована, чтобы продолжить наш предыдущий разговор.

Виктор не ответил. Он не мог.

Сплетница повернулась ко мне и встретилась со мной глазами. Я оставила насекомых на месте.

— Не могла бы ты убрать пауков, пожалуйста? — попросила она.

— Ну конечно, — я согнала их, но не отвела взгляда.

Она отвернулась первой, переключаясь на Виктора:

— Ну что, Виктор?

Он посмотрел на Отилу, затем поднял глаза на Сплетницу. Ему удавалось сохранять уверенный вид, даже валяясь на спине, связанным, и в лужах воды. После долгой паузы он сказал:

— Я не решил.

— Ну что же, это шаг вперёд, — сказала Сплетница.

— Может быть, ты предложишь мне какой-нибудь стимул?

“Ему нужна победа хоть в чем-то, чтобы он мог пойти на уступки”, — подумала я.

— Я могу удерживать тебя семьдесят два часа, — пожал плечами Регент, — если ты не будешь сотрудничать, и тридцать шесть, если пойдёшь нам навстречу.

Виктор повернулся и посмотрел на Регента:

— Годится.

— Можешь освободить его?

По моему приказу пауки начали разрезать нити.

— Ты оставишь в покое остальных, — сказал Виктор.

— Рой присмотрит за ними, пока мы не отойдём на безопасное расстояние, а потом даст сигнал, что можно шевелиться, — сказала Сплетница.

Я кивнула. Хоть это мне и не нравилось, но нужно подыграть, чтобы не повредить имиджу группы и не испортить действующий план, даже если я с ним не согласна.

Я подозвала к себе Атланта и уже через пару секунд поднялась в воздух.

Существовал небольшой шанс, что я и Чертёнок моргнём одновременно и позволим Ночи использовать свою силу.

Когда Сплетница и Регент оказались за пределами действия моей силы, я повернулась и устремилась прочь. Ночь не превратилась в чудовище, но, думаю, только потому, что она была без сознания. Или, может быть, это эффект от тазера. В любом случае, я не жаловалась. Мне так проще. Когда Избранники оказались на границе досягаемости моей силы, я нарисовала в воздухе слова, чтобы дать им знать, что можно двигаться.

Я догнала остальных недалеко от штаб-квартиры Регента. Виктора, закованного в кандалы, с накрытой капюшоном головой, посадили в фургон. Ещё один грузовик стоял неподалёку.

В тот момент, когда дверь закрылась, я ткнула пальцем в сторону Сплетницы:

— Что за херня?!

— Эй, эй, — воскликнул Регент. — Уймись.

— Я не собираюсь "униматься". Вы оба сознательно держали меня в неведении либо эпически протупили, забыв рассказать мне. Но я-то знаю, что Сплетница не тупит.

— Вообще-то мы только наполовину сознательно не сказали тебе. Регент тут не при чем.

— Объясни, — потребовала я.

— Я не знала, что тебе настолько не нравится, когда Регент использует свою силу, пока ты недавно не подняла этот вопрос. Тогда я могла бы сказать о нашей второй цели, но забеспокоилась, что ты испортишь наши планы. Или будешь переживать о них во время схватки с Избранниками.

— И поэтому ты ставишь меня перед фактом после схватки.

— Прости. Повторяю, я и вправду недооценила, насколько это для тебя важно.

— Я согласилась на Призрачного Сталкера, потому что она законченная психопатка, ну и по личным причинам. Не важно. Я не возражала с Птицей-Хрусталь — думаю, в ней не осталось ни капли человеческого. Но сейчас всё иначе.

— Ясно. Вот что меня сбило с толку, — сказала Сплетница. — Я не вижу большой разницы между Виктором и Призрачным Сталкером.

— Я провела достаточно времени рядом с Призрачным Сталкером, чтобы быть уверенной в своём решении. Но я не была столько времени рядом с Виктором. Я не знаю, психопат он, заблуждается или его принудили делать то, что он делает.

— Я могла бы просветить тебя.

— Ты права, — ответила я, — ты могла бы. Это всё, чего я хотела. Просто чтобы сначала ты спросила меня.

Сплетница нахмурилась.

— И, разумеется, сейчас, когда это случилось, я не могу не думать о том, могу ли доверять тебе в будущем.

— Это нелепо, — сказал Регент. — Слышать подобное от тебя.

Я покачала головой:

— Я подыграла вам.

— Херня. Ты требуешь от нас уступок и компромиссов на каждом шагу.

— И я тоже иду на уступки и компромиссы. Я приняла твою настоящую силу, когда ты рассказал о ней. Я согласилась её использовать, чтобы пленить Призрачного Сталкера ради одной задачи.

— Давай называть вещи своими именами. Ты согласилась пленить Призрачного Сталкера, потому что хотела отомстить.

Я покачала головой:

— Нет. Помнишь, когда я первый раз подняла тему травли? Я предельно ясно сказала, что не хочу устраивать ничего подобного.

— То, что ты так сказала, не значит, что ты так думала.

— Я сказала то, что думала.

— Сказал самый “честный” член группы, — возразил он. Ещё до того, как я успела ответить, Регент поднял руки, словно останавливая меня. — Я не собирался доставать тебя, обвинять или оскорблять. Я просто говорю: с учётом всей этой херни с работой под прикрытием, не думаю, что твои аргументы убедительны.

Я отвела взгляд

— Я этим не горжусь.

— Понятно. Всё нормально. Но давай начистоту. Ты уйму времени говорила одно, а делала совсем другое. Думаю, мы все смирились с этой хернёй. Местами даже больше, чем могли. Ну, все, кроме Рэйчел, но всё-таки... Тебе не кажется, что настало время для ответной любезности?

— Если мы говорим об управлении разумом…

— Нет, — перебила Сплетница, — мы говорим о другом. У нас уже был прецедент, когда мы использовали силу Регента на конченых ублюдках. И я знала, что Виктор подходит под эту категорию. Так что дело только в том, что я не сообщила тебе об этом заранее. Я признаю, что виновата. Это неверное решение с моей стороны — оставить тебя в неведении. И тебе решать, стоит ли принять мои извинения и двигаться дальше.

— И как часто подобное будет происходить, пока мы не зайдём слишком далеко? Сила Регента так или иначе доведёт нас до беды. Если наши враги решат, что риск попасть под управление разумом слишком велик, банды объединяться против нас. Возможно, мы создадим больше проблем, чем получим пользы.

— Управление телом, а не разумом, — сказал Регент, — я не лезу в серое вещество.

— Это нюансы. Мои аргументы в силе.

— Тогда давай я приведу свои аргументы, — сказал он. — Что я должен делать, если не использовать свою силу? Всю эту чепуху, когда я заставляю их спотыкаться, падать и лажать? Это явно не первоклассная суперсила.

— Я говорю о том, что прежде чем кого-то порабощать, нужно обсуждать это всей группой.

— А если время не позволяет? — спросил он. — Шанс схватить кого-то на лету. Мы просто упустим его, потому что ты хочешь развести дискуссию?

— Нет, — вздохнула я. — Ты можешь схватить этого человека, мы будем держать его достаточно долго, чтобы всё обсудить, и затем отпустим, если решим, что это неприемлемо.

Он пожал плечами.

— Что ни хрена не позволит нам ослабить подозрения, когда кто-то заметит, что его товарища уж слишком долго нет. Достаточно долго, чтобы его захватили и поработили. Видал я такое. Может, в меньшем масштабе, но я видел, как это происходит. Как приходит паранойя.

— Верно. А вы со своим маленьким планом только что заварили знатную кашу. С этого момента, что бы мы ни сделали, люди будут напуганы достаточно, чтобы увидеть контроль над разумом там, где его нет.

— Страх — это хорошо, — сказала Сплетница.

— А паранойя — нет. Если враги почувствуют себя зажатыми в угол, они могут сделать что-нибудь идиотское. Ты сама сказала, что Виктор был готов напасть на нас, как только мы освободим его, даже если это поставит его самого и его команду в смертельную опасность. А ведь он не идиот.

— Но он и не гений, — сказал Регент. — Проще говоря: владение силой, которая прокачивает тебе мозги, не обязательно означает, что ты умный.

Сплетница раздражённо взглянула на Регента, потом повернулась ко мне:

— Я понимаю твоё недовольство. Ты чувствуешь, что мы сделали шаг назад в спасении города ради весьма незначительной цели.

— Именно так, — я пожала плечами.

— Вот только наши враги уже группируются для нападения на нас. Если их целью будет Регент, ничего не изменится. Разве что более важные члены команды будут в большей безопасности.

— Я вижу, что ты делаешь. Вершишь маленькую месть, — пробормотал Регент.

Сплетница показала ему язык, затем повернулась ко мне:

— Люди будут опасаться устранить Регента, потому что так они освободят Птицу-Хрусталь. Поставь себя на их место. Не слишком комфортно, если ты жаждешь мести.

— В любом случае не слишком комфортно, даже когда ты с ним в одной команде, — сказала я, взглянув на Птицу-Хрусталь. Мы, конечно, приняли контрмеры, но… да, некомфортно.

Сплетница тоже посмотрела на Птицу-Хрусталь.

— Но главное, к чему я клоню — наш общий план. У нас есть Виктор. Наш громила. Тебе, наверное, интересно, зачем?

— Слегка.

— Помнишь наше нападение на штаб-квартиру СКП? Мы унесли данные. Данные, которые Выверт и его люди не смогли взломать.

Я кивнула.

— Я думаю, Виктор может это сделать.

— Принято, но всё ещё не убедительно.

— Дослушай до конца. Я сказала об этой возможности Выверту, и это привлекло его внимание. У меня было что-то вроде идеи, что Виктор, Руна и Отила искали возможность уйти из Избранников, так что я скормила Выверту мысль, что он может кое-что им предложить.

— Не уверена, что мне нравится ход твоих мыслей.

— Не думаю, что они примут предложение, но если даже примут, может оказаться, что нам это всё равно на руку. Но я сбилась с мысли. Важный момент — не нанять их, а дать им заподозрить, что мы с Вывертом, а Выверт с нами.

Я кивнула. Отвлечь Выверта и его команду как раз, когда мы поднимем бунт, вполне возможно. Смысл в этом есть. Это заставит его уделять нам меньше внимания, а, возможно вообще переключит его.

— Третий пункт. Просто теория. Но что, если Мрак сможет одолжить силу Виктора и получит некоторые долговременные навыки?

— Просто теория? Интересно. Ты обсуждала это с Мраком?

— Нет. Я позвонила, чтобы спросить, но Чертёнок сказала, что Мрак отдыхает. Но не думаю, что ему это повредит.

Я кивнула.

— Итак, мы собираем данные, возможно, выманиваем Выверта и ставим вампира умений в ситуацию, когда он окружён людьми с самыми разными прокачанными навыками. Как ребёнок в конфетной лавке. Сомневаюсь, что он не будет пускать слюни. Понятно, что Выверт не даст Виктору шанса подобрать что-то ценное, если только он не согласится присоединиться. Но договорилась с Малым, Сенегалом, Притт и Челюстью, и они готовы поделиться какими-нибудь исключительными навыками, которым Виктор не сможет найти аналога — в обмен на несколько небольших услуг.

— Каких услуг?

— Например, помочь нам понять, что умеет Выверт. Не вполне уверена, но, думаю, Виктор сможет сказать, в чём заключается повседневная работа Выверта. Этого вполне достаточно в качестве отправной точки — я смогу докопаться до остальных деталей. Знай своего врага. А с настолько разносторонним парнем я смогу придумать ещё несколько возможностей использования.

— Ладно, — сказала я.

— Ладно? — переспросила она.

— Ладно. Согласна. Я бы хотела, чтобы мы обсудили это раньше. Но хочу признать, что мы через многое прошли, и при этом вы столкнулись со множеством моих требований. Если ты считаешь, что это хорошая идея, если ты уверена в этом, то я готова принять твоё решение.

Сплетница кивнула.

— Спасибо.

— А я? — спросил Регент. — Никакого "Я доверяю твоим суждениям?"

— Я вообще-то не доверяю, — призналась я.

— Пфф. И это после всего, что я для тебя сделал… — фыркнул Регент.

— Э-э-э?

— Неважно, — усмехнулся он. — Я хочу доехать до Выверта и заняться делом. Интересно, сколько продержится Виктор?

— Я тоже пойду, — сказала Сплетница. — Хочу сама увидеть, как всё обернётся.

— Если я вам не нужна, отправлюсь к себе, — сказала я. — Позабочусь о своих людях.

Сплетница кивнула, забралась в кузов второго грузовика и махнула мне рукой.

Я была не в восторге от сложившейся ситуации, но я с этим справлюсь. Мне стало легче от того, что нашлось время переключиться на решение проблем. Не отдохнуть, а перейти к следующему пункту в списке важнейших дел. Заняться тем, что абсолютно, совершенно точно необходимо уладить. Убедиться, что папа защищён от Выверта — это первоочередное. Убедиться, что мои люди защищены и способны сами отразить нападение Избранников. Нужно привести снаряжение в порядок, закончить костюмы, поддержать контакт с Сукой, чтобы наши новые хорошие отношения не рассыпались, поддержать линии связи с Вывертом и Сплетницей, чтобы быть в курсе происходящего.

— Не окажешь мне услугу? — спросил кто-то позади.

Я резко развернулась, выхватывая нож. Чертёнок. Блядь.

— Что? — спросила я. — Ты откуда взялась?

— Я осталась сзади, присматривала за Ночью. Моргала по очереди глазами, чтобы не упускать её из виду. А ты даже не помнишь, что я это делала. Блядь. Неблагодарные ублюдки. Мне пришлось бежать несколько кварталов, чтобы ты не улетела прежде, чем я успею тебя кое о чем спросить.

— Могла бы просто позвонить.

Она покачала головой:

— Ты слышала, что сказала Сплетница. Возможно, Выверт прослушивает наши телефоны. Не нужно упоминать ничего, что Выверт не должен знать.

— Ты не хочешь, чтобы он знал о твоей маленькой просьбе? — спросила я и разозлилась на себя за то, что вообще открыла рот.

Как мне со всем справиться, если, как только я решаю одну проблему, на меня сваливаются две новые?