Часть 24. Крах — 24.03

Атаки Эйдолона с Александрией вошли в некое подобие ритма. Хотя, на первый взгляд, набор сил героя был скопирован с Александрии, странные звуки и меркнущий свет вокруг областей, куда он бил, наводили на мысль, что он преобразовывал кинетическую энергию ударов во что-то совершенно иное. Обороняясь от нападений Александрии и Эйдолона, Бегемот не успевал подстроиться и отражать каждый удар, не говоря уже о множестве выстрелов, что в его сторону направляли другие кейпы.

Под непрерывными атаками Губитель, казалось, начал пошатываться, но с каждым ударом приспосабливался всё больше. Они смогли задержать его на месте целую минуту, и даже пару раз оттеснили его назад, но с каждой последующей минутой он всё легче переносил удары, всё дальше продвигался после каждой появившейся секундной передышки.

Его целью был командный центр. Наши летучие кейпы были недостаточно быстры, чтобы эвакуировать всех с крыши, а все наши Эпицентры — кейпы, способные поднять силовое поле, открыть портал или выставить барьер — старались сдержать чудовище. Чикагские Стражи, ну или большинство чикагских Стражей были в их числе.

Я напряглась, но не могла взлететь, не подставившись под разряды электричества, громыхавшие вокруг нас. Похоже, что кейпов на крыше защищал набор из технарских силовых полей, но они долго не продержатся. Охереть, как же тупо с их стороны было забраться на крышу! Я поняла это ещё в первый свой выход в костюме, и всегда избегала таких ситуаций, ну, кроме благотворительного приема, когда нападали именно мы, и того раза, когда совсем недавно меня вытащили на крышу Дракон и Отступник.

Там наверху были Умники и Технари. Они отвечали за коммуникации, стратегию, поддержку и лечение. Несколько человек с дальнобойными атаками. Никто из них не смог бы спрыгнуть или слететь на пять этажей вниз и уйти. Своими силами — никто.

Я ждала и смотрела, как Бегемот нападал на других, какие силы он использовал и когда. Сейчас он пытался при любой возможности брести вперёд, а в остальное время стоял на месте и отражал атаки. Когда у него появился свободный момент, он протянул лапы, и с них вырвалась молния, поразившая скопление кейпов.

Голем, к его чести, не сидел без дела. Из земли поднимались руки из камня и металла, прикрывая защищающихся кейпов и мешая Бегемоту продвигаться. Я разглядела Оторву, предводительницу или заместительницу лидера остинских Стражей. Она была немного позади, защищала кейпов средней линии. C учётом работы её силы, это разумно — чем дальше она от противника, тем лучше защищена. Она бросалась наперерез разрядам и вставала между ранеными и Бегемотом. Попадание в неё молний вызывало взрывы, которые, похоже, обезвреживали разряды.

— Давай, давай! — повторяла я.

Тектон создавал в земле разломы и трещины с явным намерением уменьшить эффект и радиус поражения ударных волн Бегемота. Сплав возводил мосты, помогая героям переправляться через эти препятствия.

Диспетчер, заместитель лидера хьюстонской команды Протектората на большой скорости переместился к группе раненых и остановился так резко, словно видеозапись, поставленная на паузу. Он завис в нескольких сантиметрах над землёй, цвета и пространство в области неправильной формы вокруг него сильно исказились. Одной рукой он держался за пояс, а другую протянул к кейпу со страшными ожогами.

Через мгновение эффект рассеялся, и движение возобновилось. Диспетчер, уже без перчаток и с закатанными рукавами костюма, измазанный по локоть в засохшей крови, нёс одного из тяжелораненых. Другие были перевязаны, на их раны были наложены швы. Как я помнила, его имя происходило от его способности выводить из схватки противников, приближаясь к ним и изолируя в области растянутого времени. Внутри этого «временно́го пузыря», который мог существовать от нескольких минут до часов, Диспетчер обладал сверхсилой и выносливостью, чем и пользовался, чтобы разобраться с противником один на один. Внешним наблюдателям казалось, что он побеждал противника в одно мгновение. Очевидно, эта сила могла быть полезна и для оказания экстренной медицинской помощи.

Фестиваль, лидер чикагского Протектората и попечитель группы Стражей, которой руководил Тектон, вступила, точнее, воспарила, в бой. Она поднялась в воздух и поймала внутрь своего фонаря удар молнии. Разряд отбросил её назад, прижав к стене, но она продолжала держать фонарь перед собой.

Из фонаря начали вылетать сферы света, каждая размером с голову человека. Они двигались медленно, но их было много. Их траектории были непредсказуемы, некоторые врезались в кейпов, другие полетели к Бегемоту. Сферы, которые попадали в кейпов, безвредно рассыпались в облачка ослепительных искр, но те, что достигали Бегемота, прежде чем погаснуть, наносили глубокие раны, некоторые до метра глубиной.

Когда она увидела, что воздействие имеет успех, она усилила нажим, потратив накопленный заряд на создание ещё пятидесяти шаров, а потом бросилась вперёд, чтобы перехватить ещё один поток молний, текущий из кончиков лап Бегемота. Оказаться впереди раньше, чем ударит молния, спасти жизни, которые Бегемот забирал в первую же секунду после появления разрядов, было невозможно, но она могла нейтрализовать молнии до того, как они достигнут четвёртой, пятой или шестой цели.

Этого-то я и ожидала. У меня было не так много опыта в сражении с Губителями, но одно я знала точно. Как только кто-то находит способ что-то им противопоставить — блокировать их атаки или нанести им существенный урон — они тут же меняют тактику.

Некоторые кейпы уже реагировали. Капитаны и командиры отдавали приказы, разнообразные барьеры усиливались, подключались резервы. Некоторые пытались выкрикивать предупреждения, но их голоса потонули посреди общего хаоса.

— В укрытие! — выкрикнула я, и рой усилил мой голос.

Следующая волна сфер подплыла к Бегемоту и начала прорезать его туловище и пах. Прошло всего две-три секунды, и Губитель ответил. Его «рот» раскрылся, скалистые пики «зубов» из вулканического стекла разошлись.

Он заревел. Звук, который сначала был вялым, упорно становился мощнее.

Звук — чертовски неприятная штука. Его можно приглушить, но только Мрак мог бы заблокировать его полностью. А его-то с нами и не было.

Я рванула прочь, запустив на полную мощность антиграв и рискнув раскрыть крылья, чтобы использовать ускорители. Я старалась, чтобы между мной и Бегемотом находилось максимальное количество зданий.

Рой ответил на мой зов, помогая кейпам, которые не были достаточно быстрыми. Они поднялись огромной массой — стеной из тысячи тысяч — и поглотили большую часть крика. Я не была уверена, что этого оказалось достаточно. Даже на приличном расстоянии и за десятком зданий между мною и Бегемотом, я почувствовала себя беззащитной, когда рёв достиг крещендо. Чувство равновесия перестало работать, начали ныть все кости.

У кейпов, которые оказались ближе к Бегемоту, пошла из ушей кровь. Их рвало, они теряли сознание. Если он продолжит реветь, их внутренние органы и мозг превратятся в желе. Насекомые слабо справлялись с шумом, и почти не уменьшали ущерб, если вообще уменьшали.

Но я сосредоточилась на крыше. До сих пор я ждала, пока он прекратит метать молнии. Нельзя было наверняка сказать, что он не применит их прямо сейчас. В одно и то же время он мог использовать несколько видов ударов. И всё же его внимание больше занимали кейпы, держащие оборону, те, кто подавлял шум. Была ли среди них Цитрин? Да, золотое сияние её силы было заметно издалека.

Директор Тагг присвоил мне второй уровень способностей в каждом классе сил. В общем-то, потому что не хотел меня недооценивать. Но возможно, он не был так уж далёк от истины? Насчёт сил Бугая или Движка я сомневалась, но возможно моя сила давала мне достаточную тактическую гибкость, чтобы проявлять себя среди других классов?

На крыше всё ещё оставались люди. Кейпы, которые могли помочь им, либо сами сильно пострадали, либо были заняты. Сейчас главное — спустить всех вниз. Летающие кейпы работали совместно с кейпами на передовой, помогая тем, кто мог справиться с ущербом, избегая неутомимых движений Бегемота и окружавшей его убийственной ауры.

Из-за рёва стало невозможно что-либо слышать. Даже видеть было сложно: зрение исказилось, изображение стало размыто. Я едва не упала, но обратилась к чувствам роя. Не так хорошо, но терпимо. Даже насекомые страдали, рассеянные и гибнущие рядом с источником рёва. И всё же это помогало ориентироваться, давало точки отсчёта, по которым я могла поддерживать своё положение в пространстве.

Я обогнула здание с одной стороны, чтобы перехватить небольшой рой, собрала в одну руку нити шёлка, которые они успели сплести, затем направилась к задней стороне здания, где сбились в кучку герои. На земле, переводя дух, сидели летающие кейпы. Я решила тоже немного прийти в себя. Прижимаясь спиной к бетону здания, я чувствовала, как оно дрожит под напором рёва. И всё же, оно давало хоть какое-то укрытие.

Переведя дух и удостоверившись, что мои внутренности ещё не превратились в желе, я взлетела на крышу. Насекомые обыскали толпу. Сплетницы не было, да и Баланса тоже.

Ко мне приблизились два кейпа. Не совсем белые, но кожа светлее, чем у индийцев. У одного был костюм со спиралью, другой носил броню с крошечными лицами, которые выглядели как детские головы. Он был злодеем? Они затараторили что-то на французском или испанском и схватили меня за руки. Их глаза были наполнены страхом и тревогой.

— Я не могу нести вас! — прокричала я, стараясь пересилить постоянный рёв. — Мой ранец недостаточно мощный!

Они вцепились меня, а один из них даже оттолкнул другого кейпа, который подошёл слишком близко.

Это было слишком. Слишком много хаоса, напряжения.

«Мне нужно просто найти Сплетницу. Когда я разберусь с этим, тогда я подумаю, как я могу помочь вам».

— Назад! — я повысила голос.

Тот, с лицами на броне, начал кричать, брызжа слюной, и указывать на землю за зданием. Он приблизился ко мне, пытаясь прижаться. Я оттолкнула его и отлетела назад, включив антиграв.

Одна из кейпов на крыше направилась ко мне, проталкиваясь через толпу. На ней была золотая маска в форме женского лица с приоткрытым ртом и чёрный обтягивающий костюм. Очертания силуэта были сглажены чёрной тканью, свободно свисающей с золотых наплечников и нагрудника. Чёрный выглядел бы весьма впечатляюще, если бы не был припорошен вездесущей коричнево-серой пылью.

— Шелкопряд, — сказала она мелодичным голосом.

— Рефери, — ответила я. Одна из подчинённых Изморози, которая обладала чувством социальной опасности, силовыми полями и звуковым лучом. Видимо, её силовое поле не могло быть достаточно большим и гибким, чтобы создать мост вниз к земле. — У меня есть кое-что, что нужно сделать. Полагаю, ты не говоришь по-французски? Или по-испански?

— По-португальски, — ответила она, — нет, но дай мне минуту.

Она повернулась к кейпам, но мощный грохот прервал её до того, как она начала говорить.

Здание неподалёку упало на бок, и Бегемот не сделал ничего такого, чтобы могло бы это вызвать. Ничего, кроме рёва.

Это было достаточно? Здание под нами тоже может рухнуть?

Куда подевалась Сплетница? Насекомые устремились в трещины в здании, проверяя помещения, которые все оказались пустыми.

— Скорее! — призвала я и отдала всё внимание рою. Он растягивался подо мной, выстраиваясь в тонкие линии. Насекомые не могли быстро двигаться через здание. Мне приходилось использовать уже существовавшие трещины в стенах, шахты с коммуникациями и вентиляционные каналы, которые оказались открытыми.

— Говорите со мной, — сказала Рефери португальским кейпам.

Кейп со спиральным костюмом произнёс фразу, смысла которой я даже приблизительно не поняла. Рефери кивнула и на крайне искажённом португальском задала вопрос. Спиральный человек взглянул на товарища и махнул рукой.

Уже не на столь плохом португальском, она повторила вопрос.

Это вызывало вспышку объяснений, или того, что я приняла за объяснения. Они были в панике, в отчаянии.

Когда она снова начала говорить, её речь была быстрой и безукоризненной, неотличимой от речи двух португальцев. Она выучила язык всего после трёх обменов репликами.

Я прикусила язык, когда рёв внезапно стал мощнее, пробирая меня так, что пришлось сжать челюсти. Дело было не в том, что Бегемот стал рёветь громче. Пал один из кейпов, который заглушал большую часть звуков.

Сосредоточиться. Насекомые протянули нити до земли, удерживая их на весу и более-менее прямо, чтобы длину можно было точно измерить, а количество свободной нити контролировать.

— Шелкопряд! — сказала Рефери, повышая голос, чтобы я могла её услышать.

Я повернулась.

— Я не особо понимаю из-за проблем с переводом, но он говорит, что он беремен его мёртвыми товарищами, — сказала она. Её голос перекрывал окружающий нас шум, — Они просят спасти его следующим.

Беремен его мёртвыми товарищами?

Маленькие лица на его броне вдруг стали намного жутче. Я очень надеялась, что это был лишь ужасно плохой перевод. Паралюди порой такие ёбнутые.

— Его спасут вместе со всеми остальными, — ответила я, — Мы никак не можем заняться кем-то одним.

— Хорошо, — сказала Рефери.

Я закрепила шёлковые нити на краю крыши и на земле. Затем я сняла наплечник, и извлекла крепившую его полоску шёлка. Я привязала её к шнуру и шагнула с края крыши, скользя по нити. Оба конца были привязаны, а провисание было достаточным, чтобы облегчить спуск на землю. Пробный спуск следовало сделать именно мне, поскольку при падении меня спасёт летательный ранец.

Шнур не порвался. Хорошо. Лучше, чем ничего. Я пролетела назад на крышу, чувствуя, как пробирает меня грохот рёва во время подъёма, после того, как я покинула более защищённую область за зданием.

— Это должно быть довольно безопасно, — сказала я, — мои насекомые чувствуют, что после спуска шёлк нагрелся, но я сделала шесть шнуров. Один человек за раз, перерывы между спусками секунд в… двадцать как минимум, чтобы жар и трение не перетёрли шнуры. Это не прочнейшие мои нити.

Рефери заглянула за край крыши. Я проследила за её взглядом. Шёлк был почти невидим.

— Ты уверена, что они выдержат?

— Нет, — сказала я и взглянула на Бегемота, — Но ещё меньше я уверена, что это здание простоит ближайшие пять минут. Если кто-то упадёт и погибнет, я возьму вину на себя. Лучше, чем смерть всех присутствующих здесь.

— Ты меня не убедила, — ответила она, но сказала что-то кейпу со спиралями на костюме. Жестами и осторожными объяснениями она уговорила его выступить вперёд, вытащить пальцы из перчатки и использовать лишнюю ткань для скольжения вниз по шёлковым нитям.

После его спуска мои насекомые проверили их. Теплые, но не до той степени, при которой можно было опасаться их разрыва.

— Сюда! Быстрее! — прокричала Рефери, привлекая внимание стоявших сзади и смотревших кейпов.

Секунды спустя кейпы съезжали вниз по шнурам. Рефери следила за тем, чтобы они не перегрелись от трения и не были перегружены.

Бегемот прекратил свой постоянный рёв — теперь он использовал огонь, у которого не было ни капли той сверхъестественной точности, которой обладали молнии, но пламя двигалось как живое, легко распространяясь, горя жарче, чем должно было, и было практически неостановимо. Оно проникало сквозь силовые поля, между пальцами каменных рук Голема и поджигало любые ткани и дерево, воспламеняло траву.

Мне пришлось отозвать насекомых. Хотя некоторые погибли в пламени и из-за последствий рёва, большую часть удалось спасти. И всё же здесь им делать было нечего.

Ещё шесть кейпов спустились вниз. Рефери использовала силовые поля, чтобы удерживать некоторых паникующих кейпов от спуска раньше допустимого времени. Она говорила с группой на одном из местных языков.

— Спасибо, — произнесла я, — за то, что помогаешь удержать всё в рамках. Если дойдёт до того, что все шнуры порвутся, я одолжу тебе свой ранец. Я могу контролировать его на расстоянии.

— Перед тем, как отдашь мне, предложи его кому-нибудь ещё, — сказала она, не взглянув на меня.

— Хорошо, — ответила я, — Слушай, я…

Один из кейпов схватился за шнур, но оказался куда тяжелее, чем выглядел. Рефери поставила под ним силовое поле, но и оно не выдержало и лишь замедлило его падение вниз.

Осталось пять шнуров, а здесь всё ещё было так много кейпов.

— Блядь, — не сдержалась я.

Рефери перегнулась и взглянула вниз:

— С ним всё в порядке.

Но остальные казались теперь куда более сдержанными.

— Что за хрень происходит внизу? Слишком трудно спуститься по лестницам?

Рефери покачала головой:

— Правительственное здание, оно устроено так, чтобы запираться в момент кризиса, что и произошло. Кейп-бродяга набросился на людей внутри, а металлические двери закрылись, чтобы защитить остальных. Мы всё ещё приходим в себя. Мы лишились руководства, наши линии обороны разрушены…

— Ты говоришь о Шевалье.

— Да.

— Тогда где Сплетница?

— Я не знаю, кто это.

— Девушка-подросток, светлые волосы, чёрно-лиловый костюм. Она должна быть рядом с низким человеком в деловом костюме.

— Я видела их. Они спустились вниз с Шевалье.

Я почувствовала, как ускоряется пульс.

— Где они сейчас?

— С другими ранеными. Мы отправили их на километр в ту сторону, — показала направление Рефери. — Достаточно далеко, чтобы в ближайшее время Бегемот не представлял для них опасности.

Бегемот создал ударную волну, и одно из силовых полей спереди здания мигнуло и погасло. Технарь шагнула вперёд, чтобы восстановить его, но была сражена разрядом молнии.

Группа кейпов набрались мужества и спускались вниз. На крыше остались только одиннадцать из нас, включая меня и Рефери.

Я проверила нити и отрезала ту, которая чересчур износилась. Осталось четыре.

— Осталось четыре нити, — сообщила я, прежде чем кто-то успел схватиться за обрезанную. Мои мысли были о Сплетнице. Раненой или мёртвой.

— Иди, — сказала Рефери, — К своей подруге, товарищу, партнёру, кто бы она не была тебе. Она важна.

Я покачала головой:

— Я нужна тебе. Я могу использовать насекомых, чтобы проверить состояние нитей.

— Невелика разница, будешь ты здесь или нет. Осталось всего три рейса...

Летающий кейп спустился на крышу ровно на время, достаточное, чтобы поднять одного человека, после чего улетел.

— Может быть два рейса, и всё будет сделано. Я пойду последней. Иди.

Ударная волна разрушила ещё одну панель силового поля. Технарь работала над генератором, сидя на корточках возле последней оставшейся панели. Она что-то неистово бормотала. Какой бы это ни был язык, я не понимала её, хотя и догадывалась. Это было не её устройство.

Я заколебалась, испытывая желание принять предложение и улететь. Но затем покачала головой:

— Я останусь. Сплетница важна для меня, но то, что я делаю здесь тоже важно. Я могу проверять нити так, как никто здесь не может.

Рефери кивнула, глядя на продолжающееся сражение.

Я собрала отвлекающие рои, распределяя их по крыше, и сошла с края, паря на антиграве и укрываясь за зданием. Своим полем Рефери закрывала дыру в силовых полях, создаваемых Технарями, а сама пригнулась и спряталась в толпе обманок. Остальные последовали её примеру. Я старалась прикрыть их, насколько это было возможно, не заслоняя им обзор.

Спустя несколько секунд Рефери дала разрешающий сигнал. Ещё одна группа кейпов покинула крышу.

Молния, пущенная Бегемотом, пробила поле-заплату Рефери и прошлась по нашим рядам, поразив две обманки и кейпа.

Раскат грома, казалось, отставал от вспышки молнии. Он прогремел ровно в момент, когда тело кейпа обмякло. Тело распласталось по крыше, он был мёртв до того, как коснулся покрытия.

Мои обманки спасли двух человек? Или разряд попал в них совершенно случайно? Дело дрянь. Мне позарез нужно было больше информации.

Бегемот продолжал получать удары. Он уже почти не продвигался вперёд, но тактики не менял. Почему?

Был ли у него план? Как правило, Симург разыгрывала тактические комбинации, Левиафан обладал как будто животной интуицией. Возможно, Бегемот тоже был до некоторой степени разумен?

Мне не нравились последствия, которые вытекали из этого предположения, но другого объяснения тому, что он подставлял себя под огонь, не было.

Летающие кейпы сняли с крыши ещё двоих. Рефери разрешила оставшимся использовать шнуры, чтобы спуститься.

Оставались мы двое, и только я была за укрытием.

Новый удар молнии прошел мимо нас. Она потеряла большую часть энергии в силовом поле, но успела пожечь несколько обманок. Рефери осталась невредима.

— Чёрт, — бормотала она. — Чёрт, чёрт, чёрт.

— Блин, да спускайся уже, не жди, пока верёвка остынет, — сказала я. — Быстрее. По второй линии, она самая целая и меньше нагрелась.

Она рванула ко мне, двигаясь наполовину бегом, наполовину ползком. Я отдала ей ремешок, которым проверяла верёвку во время тестового прохода, и она обернула его вокруг шнура.

Пока она спускалась, я летела рядом с ней, держась за бронепластину на её воротнике. Скорее всего, мне не хватило бы тяги, чтобы удержать её в воздухе, но, по крайней мере, падение я бы замедлила.

Впрочем, этого не понадобилось. Нить осталось целой, Рефери со стоном коснулась земли.

Изморозь бомбардировала Бегемота кристаллами, отправляя в него один залп за другим. Тот использовал ударные волны и огонь, чтобы подорвать или сбить наводку сферам, которые запускала Фестиваль, а заодно прореживал и волны кристаллов.

Вроде бы Изморозь заместитель командующего? Или Призма?

В любом случае, Изморозь меня скорее услышит. Я заговорила с ней через насекомых.

— Командный пункт эвакуирован. Если нужно, оборону фронта можно ослабить.

Мне она ничего не ответила, но я слышала, как она выкрикивает приказы другим: «Отступаем! Постепенно, прикрывайте отходящих!»

Я медленно выдохнула.

— Ты выполнила свой долг. Иди к своему другу. Разберись, что происходит, — сказала Рефери.

Я кивнула и полетела.

— Скоро вернусь, — передала я Тектону через насекомых.

Он пробормотал что-то, но я не разобрала что. Может быть и «ладно».

Когда я уже была на некотором удалении, то снова осмелилась использовать крылья, и набрала скорость, оставляя Бегемота и поле боя позади.

Раненых доставляли в храм, роскошный до вычурности снаружи и ещё больше — внутри. Он был превращён во фронтовой госпиталь. Люди с ожогами, раздавленными конечностями, заходящиеся кашлем. Они пострадали не от самих атак Бегемота, а от сопутствующего урона — пожаров и дыма горящих строений.

В одной из зон, отгороженной занавеской, находились раненые кейпы. Я направилась туда и сложила крылья, паря на антиграве и периодически отталкиваясь ногами от пола, чтобы двигаться в нужном направлении.

Я встала рядом с койкой Сплетницы. Я нашла её, как только храм попал в зону действия моей силы. Она узнала меня, её губы пошевелились, хотя и не издали ни звука. Я посмотрела на трубку, торчащую у неё из горла.

— Тебе серьёзно нужно это прекратить, — сказала я.

Она оскалилась в ответ и потянулась к прикроватному столику, достав ручку и блокнот. Она написала что-то, оторвала страницу и протянула мне. Улыбка исчезла с её лица.

«он играет с нами. как и другие губители. и сейчас Бегемот не атакует в полную силу, с момента, как он здесь появился. слишком подставляется под удары».

— Мы и раньше знали, что они почему-то сдерживаются, — ответила я. — Разносят атаки по времени, а ведь если бы они атаковали чаще или координировали удары, они расхерачили бы всё к чертям на раз-два.

Еще одна записка:

«думаю, они играют в поддавки. ставят себя в проигрышное положение. но не настолько, чтобы это представляло для них риск. леви что-то учуял, думаю ноэль. но почему он не появился ближе к центру города?»

— Не знаю, — ответила я. Меня передёргивало от мысли, что Губители учиняли такое и при этом даже не дрались в полную силу.

«большой б что-то ищет. не возле ворот индии, где-то за ними. почему он не вылез прямо под этим?»

— Я не знаю, — повторила я. — Это не важно.

«важно. проверяла прошлые атаки. шаблон. небольшой. беге напал на атомный реактор, появился на расстоянии. напал на клетку, появился в горах, нет признака, что он был близок или под клеткой. по шаблону, он бы не появился так близко, если бы хотел напасть на ворота индии. его цель где-то к северу».

— Просто скажи мне, что я могу сделать?

«я пыталась найти его цель. баланс пытался найти способ остановить его, координировал контратаку. баланс мёртв, от меня толку мало. достань мне комп? может я что-то ещё смогу сделать. местные мне не помогают, боятся меня».

Баланс мёртв? Что это будет значить для альянса Неформалы-Посланники?

Нет. Нельзя отвлекаться. Есть более срочные задачи.

— Скорее всего, ни один компьютер уже не работает. Думаю, слишком много электромагнитной энергии, нет ни сотовой связи, ни радио, ни интернета. Уж если браслеты не работают, а они должны были сломаться последними…

Следующее сообщение она писала необычайно долго.

Ожидая, пока она закончит, я нетерпеливо переступала с ноги на ногу, затем взяла записку и прочитала:

«БЛЯДЬ».

Каждая буква была несколько раз обведена, слово было дважды подчёркнуто.

Я взглянула на неё, она сердито хмурилась и уже писала следующую записку.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказала я. — Ты на порядочном расстоянии от боя, может быть телефоны работают.

Она уже протягивала мне следующий листок бумаги.

«иди. найди её. найди его цель».

— Этим занимаются кейпы получше чем я.

«тогда найди помощь. ты можешь использовать рой. ищи. мы можем победить, отняв у него цель».

Я нахмурилась, но не стала с ней спорить. Я повернулась, чтобы уходить, затем остановилась и снова повернулась к ней. Я хотела заговорить, но увидела записку.

«иди уже. я норм. найду потом целителя. не волнуйся».

И я ушла, пролетела над головами раненых в сторону главного выхода.

У нас были целители, и благодаря им выстраивалась любопытная, хотя и жутковатая, картина. Кейпы вроде Сплетницы или меня могли не задумываясь рисковать жизнью. Нам могли раскромсать лицо, или сломать хребет, свернуть шею, нанести ожоги любой степени, ослепить — и лекари выправили бы всё это, вернув нас в бой целыми и невредимыми. У Сплетницы всё ещё оставались небольшие шрамы в уголках рта — память о том, как Брайан регенерировал её после своего второго триггера, но кроме этого на ней не осталось никаких следов. Мне приходилось получать и куда более серьезные ранения, но после того, как Панацея и Козёл Отпущения подлатали меня, я была как новенькая.

Если тебя убьют, то тут уже ничего не сделать, хотя Александрию, похоже, и это не остановило. Но раненого, даже в крайне тяжелом состоянии, можно было поставить на ноги за пару минут, и это создавало иллюзию неуязвимости. Так что мы продолжали рисковать и подставляться под удар, пока не появлялось что-то, что прикончит нас с концами.

Как выйти из этого порочного круга? И нужно ли? Пока что моя привычка бросаться в бой очертя голову играла в мою пользу.

Вернувшись к месту генерального сражения, я обнаружила Умников, которых я помогала эвакуировать с крыши. Некоторые выдвигались на помощь союзникам, другие отступали. А одна из групп, судя по всему, пыталась организовать новый командный пункт.

Я направилась к ним.

Два индийских кейпа, один белый.

— Английский? — спросила я.

— Да, — ответил белый. — Но только я.

— Пытаюсь записать всех, кто может помочь. Имена, силы?

— Кисмет, балансирующий Умник, — сказал белый. На нём была белая мантия с жесткой, безликой маской с прорезями для глаз.

— А остальные двое?

— Насколько я знаю, Омут и Корпускул. Лучший перевод, который я могу предложить. Я не очень говорю на панджаби.

— Их силы? — спросила я со сдержанным нетерпением.

— Перемещает людей или предметы в другое измерение, заполненное водой, возвращает их обратно. Корпускул — технарь по пыли.

Что это за хрень «Технарь по пыли»? Ну или «Балансирующий Умник», если уж на то пошло?

— Ладно, пойду проверю остальных, — сказал я.

— Подождите, над чем вы работаете?

— Задание. Найти то, что хочет Бегемот.

— Этим уже занимаются другие.

— Никто ещё не доложил об успехе, — сказала я. — Или по меньшей мере, никто не установил линию обороны и не подготовил меры безопасности.

— Вы уверены, что ему что-то нужно? Они и раньше уже нападали на города только ради того, чтобы убивать, а здесь крупный населённый центр.

— Ему что-то нужно, — сказала я. — Он движется направленно, и подруга сказала мне, что он нацелен на точку за пределами зоны поиска героев.

— Мы поможем с поисками, — он произнёс несколько фраз на панджаби своим спутникам. Один из них, Корпускул, как я поняла, вытащил из кармана нечто, напоминающее толстый смартфон. Он уставился в него. Какого-то рода сканирующий прибор.

— Эй, у кого-нибудь из вас есть телефон? — спросила я.

Кисмет кивнул и протянул мне телефон.

— Можно его оставить? — спросила я. — Я могу вернуть его позже, наверное.

Он раздраженно проворчал:

— Я думал, ты хочешь позвонить, а не забрать его.

— Это важно, — заверила я его.

— Тогда бери, — вздохнул он.

Я обмотала его шёлком и отправила вместе с насекомыми в направлении Сплетницы.

— Думаешь, это запас ядерного оружия, или что? — спросил меня Кисмет.

— Я не знаю, — сказала я. — Направляйся к Воротам Индии, осматриваясь по дороге. Я поищу других.

— Понял, — ответил он и снова разразился фразами на панджаби. — Эй, подруга?

Я зависла в воздухе.

— Спасибо за спасение с крыши.

Я взлетела, ничего не ответив. Возможно, грубо, но, с учётом происходящего, тратить время на ответ было глупо. Задерживать меня, чтобы высказывать благодарности, было глупо не в меньшей степени.

Я подождала, пока телефон не достигнет руки Сплетницы, затем полетела в сторону сражения, к кейпам, находящимся неподалёку от фронта. Когда Изморозь оказалась в области моей силы, я связалась с ней.

— Сплетница думает, что она поняла цель Бегемота. Ищу Умников, чтобы найти её.

Меня почти заглушил хаос сражения. Бегемот стоял, наполовину погруженный в пылающее здание, куски которого падали на землю после каждой атаки героев.

— Повтори, — сказала она.

Я повторила, тихонько произнося слова вслух, чтобы выбрать наилучший способ озвучить их роем.

— Хорошо, — только и ответила она и вернулась к бою, пытаясь заморозить здание и остановить Бегемота.

Я нашла ещё двух Умников и дала им указания. Мы должны будем прочесать местность позади Раджпатх, главного проспекта города.

Бегемот создал ударную волну, и я почувствовала, как герои отреагировали. Единственным укрытием здесь могло быть такое, которое возвели кейпы вроде Голема. Ударная волна пронеслась по воздуху, сбивая с ног тех, кто стоял, и швыряя на землю тех, кто летел.

Я стиснула зубы и прижалась спиной к зданию, но всё равно упала, когда она прокатилась мимо.

Губитель шагал вперёд, используя временную передышку, чтобы пройти как можно дальше. Незадачливые кейпы, которые слишком положились на удачу, пытались бежать в укрытие, но оказались внутри убивающей ауры.

Рейчел спасла одного или двух, хотя герои могли бы усомниться в подобном методе спасения. Собаки хватали людей зубам, отбегали и бросали на безопасном расстоянии, затем возвращались за другими людьми. Некоторые из спасённых, покрытые собачьей слюной, пытались подняться на ноги, зубы без сомнения оставили на них, по меньшей мере, синяки.

Одна из собак с человеком в пасти была поражена разрядом молнии и растянулась на земле, затем медленно поднялась на ноги. Насекомые сказали мне, что человек в пасти уже был мёртв. И всё же животное прилежно доставило тело в безопасное место и положило на землю, а затем, прихрамывая, бросилось обратно.

Я запоздало вспомнила о своей команде. Тектон возводил барьеры, вздымая землю при помощи своих копров. Сплав укреплял всё что можно, ремонтировал строения других людей, возводил временные укрытия для героев с дальнобойными атаками, замедлял разрушения зданий. Мощный кейп.

Грация использовала свою физическую силу, чтобы доставлять раненых. Вантон осмеливался войти в самые опасные зоны в своём телекинетическом теле и превращался в человека, чтобы помочь раненым и застрявшим, снова возвращался в форму вихря и двигался к очередному кейпу. Окова помогала какому-то Технарю.

Голем возводил барьеры, ограничивая движения ног Бегемота, и укреплял здание, через которое пытался пройти Губитель.

Все препятствия никуда не годились. Теперь, когда ничего не получалось, нам нужно было изменить тактику, примерно так же, как это делали Губители. Не получается возводить, значит надо уничтожать.

— Тектон, ловушки, используй Сплава, чтобы спрятать их, — приказала я. — Подумай о контролируемых обрушениях.

Я не разобрала его ответ. Я надеялась, что он не просил повторить мои высказывания.

— Пока я не вернусь, ты за главного. У меня другие приказы, — добавила я.

Я вернулась к собирающимся Умниками и другим незанятым кейпам, и через минуту мы отправились к нашей цели.

Возле Ворот Индии вдоль Раджпатх выстроились герои и официальные лица СКП. Здесь нашлось несколько Умников и Технарей. Не тех, которых я посылала, а официальных, чьей задачей было сканировать и искать то, что нужно Бегемоту.

— Ищите на севере, — сказала я, посылая мотыльков и бабочек, чтобы передать сообщение. Я не стала ждать и проверять, послушают ли меня, и продолжила полёт.

В то время как в отдалении продолжался бой, я двигалась по местности зигзагами, проверяя окрестности насекомыми. С этой точки Бегемота не было видно, однако облако дыма и молнии подсказывали, что долго это не продлится.

Сколько кейпов он уже убил? Сколько ещё сегодня погибнут?

Я нашла Корпускула, который явно был проинструктирован Кисметом. Он протянул мне один из сканирующих приборов, и я взяла его в руки.

Чёртовы Технари. Их штуки сейчас так усложняли жизнь. Слишком много приходилось отслеживать. Антиграв, движки, поиск с использованием роя, анализ того, что находят насекомые, направление людей в сторону укрытия, а сейчас ещё и поиск при помощи сканера.

В общем-то, всё это был реально. Я без проблем справлялась со всем, кроме речи при помощи насекомых.

Сначала сканер показал мне лишь помехи, шестнадцать столбцов, разделённых на восемь отдельных делений, каждое из которых могло принимать любой из цветов. Когда я двигала прибор, каждый из столбцов вздымался и опадал. Пройдя мимо Корпускула, я заметила, что изменения столбцов связаны с моим положением относительно его прибора.

Мы проводили триангуляцию. Или у нас не было третьего? В настоящий момент Омут был где-то за пределами радиуса моей силы, как и Кисмет, так что я не знала наверняка.

Столбцы поднялись, когда я повернулась в сторону Бегемота, смесь синих, зелёных, жёлтых и красных. Сканер отслеживал энергию?

Я повернулась в другую сторону и обнаружила новое возмущение, практически полностью белое, с небольшим количество жёлтого. Рядом с Бегемотом ничего значительного не отслеживалось.

Что-то было. Я кружила вокруг, пока все столбцы не достигли пика, каждый из них зашкаливал.

Ничего. Я использовала свою силу, но не смогла найти ничего более сложного, чем компьютер.

Показания перекалибровались. Сейчас каждый столбец достигал значения в четыре или пять единиц.

Может быть, Корпускул что-то менял у себя?

Когда я пыталась выследить нашу цель, меня осенило, что это было что-то значительное. Нечто, от чего прибор зашкалило на расстоянии в несколько километров.

И я нашла его. Насекомые почувствовали подземную полость. Бетонные стены, которые не могли преодолеть черви, никаких очевидных мест входа. Я вернулась назад, чтобы передать информацию остальным. По крайней мере, тем, кто говорит по-английски.

Затем, когда самые быстрые и близко расположенные Умники добрались до меня, я приблизилась к найденному месту.

Ко мне присоединились Корпускул и Кисмет.

Эта подземная полость отличалась от той, в которую я спускалась невдалеке от Бегемота. Здесь не было спуска, ведущего вниз, ничего не указывало на наличие лифта.

— Не уверена, можно ли попасть внутрь, — сказала я.

— Умно с их стороны, — заметил Кисмет.

— Я знаю, но нам от этого не легче.

Кисмет сказал что-то Корпускулу, и Технарь с предельной осторожностью вытащил из кобуры оружие.

Затем он выстрелил. Не было никакого луча или летящего снаряда. Однако возник вырезанный в земле коридор в метр шириной, из которого поднялись клубы пыли.

Мы попятились, Кисмет закашлялся, поскольку умудрился вдохнуть часть пыли. Корпускул, Технарь с узкой, вытянутой лысой головой весело сказал что-то на своём мелодичном языке. Он взглянул на меня и улыбнулся. Его глаза были спрятаны под защитными очками, рот закрыт материей, которая повторяла все морщинки нижней части лица, словно она была микронной толщины. Через эту странную материю я видела контуры зубов и дёсен.

— Батарея, — перевёл Кисмет, откашлявшись, — разряжена. Три заряда. Он использовал два на Бегемоте, но не сработало. Доволен, что всё-таки оказался полезным.

— Чёрт, — сказала я. Если бы они сработали…

Не теряя больше времени, я протянула им шнур и нырнула в дыру. Подошвы проскальзывали на гладкой, почти глянцевой поверхности, но летательный ранец поддерживал часть веса моего тела.

Теперь, когда я спустилась ниже, я получила возможность почувствовать окружение и составить мысленную карту всего комплекса. Это было не быстро, но остальным понадобилась масса времени, чтобы спуститься в нижний коридор.

Под Нью-Дели был целый подземный город? Какое-то подземное королевство коридоров и комнат, больших и маленьких? Неужели хорошие и плохие «холодные» кейпы не наталкивались ненароком на коридоры друг друга? Не разрушали подземные участки своих врагов?

Господи, как будто город не был достаточно большим сам по себе.

По мере того, как насекомые удалялись от меня, я составляла мысленную картину. Здесь были люди, но они не делали ничего особенного. Спали, готовили, трахались, курили какие-то трубки… нет.

И когда Корпускул подстроил свой прибор, чтобы ещё больше снизить чувствительность, в центре этого подземного города, мы наткнулись на пустоту. Часть подземного комплекса, которой насекомые не могли коснуться.

Корпускул сказал что-то, взглянув на сканер и подняв бровь.

— Очень много энергии, — перевёл Кисмет.

— Много — это сколько? — спросила я.

Корпускул заговорил, не дожидаясь перевода Кисмета.

— Больше, чем испустил Бегемот за всё время своего пребывания в Нью-Дели, — ответил Кисмет.

Я уставилась на небольшой прибор и налитые белым столбцы:

— Насколько я могу судить, туда нельзя попасть.

— Сюда тоже нельзя было попасть, — сказал Кисмет. — Возможно, у них есть способ входить и выходить.

— Ладно, — сказала я. — Мы знаем, где находится цель Бегемота, даже если не понимаем, что это. Давайте вернёмся и свяжемся с…

Но Корпускул уже шагал вперёд, ковыряясь в пистолете, который создал коридор.

— Остановите его! — выкрикнула я.

Кисмет потянулся к нему, но Корпускул уже метнул пистолет в место, где пол встречался со стеной.

Оружие начало часто вспыхивать, с нарастающей яркостью, и Корпускул бросился бежать. Его бег был почти комичен, словно он учился этому по книжке. Ладони он держал прямыми, руки и ноги сгибались ровно под прямыми углами, движения напоминали робота. Он выкрикнул что-то на панджаби.

Почти комично. Когда видишь, как бежит команда сапёров, разминирующая бомбу, ты делаешь всё возможное, чтобы их обогнать. Тоже самое можно было сказать про любого Технаря и его вспыхивающее устройство. Кисмет и я бросились бежать.

Пистолет взорвался, беззвучно, без огня, света или разрядов электричества. Вокруг него возникло приблизительно сферическое пространство. Оно было достаточно широким, чтобы достичь туннелей над и под нами, и поглотило полтора-два метра земли, разделяющей уровни. В дальнем углу оно открыло проход в ещё недавно недоступное пространство.

Мы подошли ближе, и я увидела внутри кейпа или парачеловека, поскольку слово «кейп» к нему не подходило. Он был взъерошен, под глазами тёмные круги, кожа бледная, борода и волосы измазаны. Одежда, наоборот, была помпезной и чистой: богатая синяя мантия, сапфир на золотой цепи, ещё одна золотая цепь в качестве ремня, и золотая лента на поясе.

А над ним — энергия. Два золотых диска и что-то практически живое, искрящееся между ними.

— Это Фир Се, — сказал Кисмет и отступил назад.

— Штука в воздухе, которая светится, или человек? — спросила я.

— Человек.

— Кто это, Фир Си?

— Се. Он одна из причин, почему СКП американской девчонки может существовать, — ответил Кисмет. — Когда они обсуждали её роспуск, СКП было достаточно напомнить им о том, что где-то затаились чудовища вроде этого.

Человек неторопливо повернулся лицом к нам. Он не был старым, но двигался как старик.

— Чудовища? — спросила я. — Я сражалась с чудовищами. Просто скажи, к какому роду чудовищ он относится.

— К роду слишком умных, к нашему всеобщему счастью, — ответил Кисмет и замер, когда человек посмотрел на него.

— Это комплимент? — произнёс Фир Се. — Не так ли?

— Да, — ответил Кисмет.

— В таком случае, спасибо. Девушка? Я видел вас по американскому телевидению.

— Сейчас меня зовут Шелкопряд.

— Я помню. У тебя было много власти. И ты отвернулась от неё.

— Я сделала это не ради себя, — сказала я.

— И тебе больше нравится то, чем ты сейчас занимаешься? — спросил он.

— Здесь это сейчас, в этом бою, или как герой?

— И то и другое. Оба, — пояснил он.

— Честно говоря? Нет в обоих случаях. Я всё ещё пытаюсь разобраться.

Он наклонил голову.

— Это достойно уважения. Сделать трудный выбор. Задача молодости. Найти себя.

— Спасибо, — ответила я, всё ещё настороженно. Реакция Кисмета подсказала мне, что этого парня стоит опасаться, так что я решила подойти к делу осторожно. — Могу я спросить, что это за штука?

— Оружие, — сказал он. — Как вы, американцы, это называете? Бомба замедленного действия? Вот только это шутка. Это бомба времени.

— Он создаёт порталы, — подсказал Кисмет, — используя их, он может отправлять вещи назад во времени. То, что проходит в портал Б, выходит из портала А на несколько минут раньше. Или наоборот.

— Или, как я выяснил, создаю петлю, — сказал Фер Се, — Превращаю в оружие. Обычный свет, пойманный в одно мгновение, множество раз усиленный. Я сдвину ворота, и свет выльется и чистит.

Я вспомнила, что сказал Корпускул. Больше энергии, чем Бегемот создал с того времени, как появился в этом городе. Вот только здесь вся энергия будет направлена в одну единственную цель.

— Чистит не подходящее слово, — сказала я. — Выжжет?

— Выжжет, — сказал Фер Се, снова склонив голову. — Благодарю.

— Бегемот хочет это заполучить, — сказала я. — Эту энергию.

— Я хочу направить это на Бегемота. Нанести ущерб. Возможно, убить.

— Чёрт, — сказал Кисмет и попятился, — это…

— Останьтесь, — произнёс Фир Се. Голос был спокойным, но было понятно, что он рассчитывает на повиновение.

Кисмет оглянулся на свечение, затем повернулся, чтобы бежать.

Он даже не успел повернуться, когда что-то мигнуло. Прямо перед Кисметом возник человек. Телепортатор.

Его рука проходила прямо сквозь грудную клетку Кисмета.

Затем он снова мигнул, словно испорченная лампочка, и его уже не было. Осталась лишь зияющая рана в том месте, куда проникла рука. Кисмет рухнул замертво.

Телепортатор, способный обходить эффект Мантона.

— Останьтесь, — повторил Фир Се. Он даже не вздрогнул, но, когда он взглянул на Кисмета, в пространстве между его густых бровей появилась морщина.

Я посмотрела на тело, сердце стучало, пытаясь выпрыгнуть из грудной клетки.

Корпускул сказал что-то, выплюнул одно лишь слово.

Фир Се сказал что-то на панджаби, затем повернулся ко мне.

— Это грубо, говорить на языке, которого ты не понимаешь. Он назвал меня злом, поэтому я больше не буду с ним говорить. Но ты понимаешь, не так ли? Ты знаешь, какую форму принимает война. Угроза, которая стоит перед нами от лица подобных чудовищ, от других?

— Я не думаю, что многие могут быть хуже Губителей, — сказала я.

— Может быть, нет. Может быть. Но ты пыталась быть холодной. Убить врага, так? Потому что безжалостность — это единственный способ победить в этой войне.

— Я встречалась с людьми. Думаю, это были ваши противники, — сказала я. — Светящиеся глаза, отражающие свет? Словно зеркала?

— Да. Враги. Мелочные злодеи, что бродят по этому городу. Организованная преступность. Рабы, проституция, убийства, наёмники. Моя сторона, мы с корнем вырываем гниль. Безжалостно. Правительство предпочитает их нам. Заявляет, что мы зло, платит им, чтобы всё продолжалось. Но ты знаешь, на что это похоже, так?

— Более или менее, — ответила я, не отводя взгляда. — А те парни, они безжалостны точно так же, как вы только что описали, я полагаю?

— Более, менее, — ответил он, словно пробуя фразу. — Да.

— Вы хотите ударить Бегемота этой бомбой времени, — сказала я. — Но… мне кажется именно этого он и хочет. Он сдерживается. Моя подруга Умник, она так сказала. Он пропускает больше ударов чем обычно, и я только сейчас осознала, что возможно, он делает это, поскольку хочет быть готовым к тому, что вы ударите в него этим. Он перенаправит энергию в землю или в воздух.

— Да. Это вероятно, — сказал Фир Се. — Возможно это то, чего он хочет. Я надеялся на Второго или Третьего. Но это нужно сделать.

— Они уже пробовали подобные штуки, — сказала я. — Ядерные заряды, гигантские рельсотроны, фокусы с телепортацией и порталами. Ничего не сработало. Ничего нельзя достигнуть, кроме гибели множества людей в качестве побочного ущерба.

— Нужно точно подгадать время. Стратегически, — сказал Фир Се так спокойно, словно он говорил с испуганным животным. — Идём, зайди внутрь.

«Точно, — подумала я. — Подойди к временно́й бомбе».

Но я его послушала. Не стоит шутить с парнем, у которого есть убийца-телепортер. Когда я пробралась во внутреннее помещение, Корпускул последовал за мной.

По всей стене были развешаны телевизоры. Пять из них показывали продолжающееся разрушение, снимаемое с большого расстояния. Две показывали зернистое изображение. На последней было что-то вроде индийской мыльной оперы.

— Хочу пить, — заметил Фир Се.

Появился и исчез телепортатор. Фир Се держал в руке бутылку, которой раньше не было. Он повернулся к нам, кустистые брови приподнялись, и на лице появилась лёгкая улыбка.

— Могу я что-нибудь предложить?

Я покачала головой. Живот превратился в стянутый узел, сердце бешено стучало.

Корпускул сказал что-то, но Фир Се пропустил его слова мимо ушей.

— Мы смотрим за Первым, — сказал Фир Се, — Он теряет бдительность, я бью.

— Я видела, как Губитель одурачил одного блистательного человека, который решил, что знает надёжный способ победить, — сказала я. — Они умнее, чем нам кажется. Что, если Бегемот обманет вас?

— Тогда Нью-Дели заплатит за мою ошибку, — ответил Фир Се. — У меня здесь дочь. Она присоединилась к ярким героям, популярным. Она заплатит за мою ошибку, если ещё жива. Я останусь жить, здесь внизу, и проведу жизнь в скорби.

Кажется, эта мысль по-настоящему его расстроила.

— Вы хотите победить? — спросила я. — Возьмите эту штуку, и выстрелите в небо, разрядите. И тогда конечная цель появления Бегемота будет разрушена.

— Это шанс, — возразил Фир Се, — ударить их сильнее, чем когда-либо. Хочешь сказать, что оно того не стоит?

— Стоит ли рисковать городом? Вашей дочерью? Жизнью всех этих героев?

— Да. Оно того стоит.

— Нет, — возразила я.

Он взглянул на меня, и я поняла по его выражению, насколько он недоволен. Он не приговорил меня к смерти, и даже не был недоволен именно мной. Он был недоволен вообще.

Женщина в деловом костюме сказала мне, что есть люди со своими собственными планами. Чудовища. Этот — один из них, и он считал, что у нас родственные души.

— Я рассказал тебе, потому что ты безжалостна, Шелкопряд. Не останавливай меня, — сказал он. — Я умру, фокус разрушится, бомба взорвётся. Убьёт всех без цели, без направления.

— Без разбора, — подсказала я подходящие слова.

— Без разбора, — повторил Фир Се. — Не будет Индии, погибнешь ты, даже здесь, внизу.

Я подняла голову и взглянула на два золотых диска и ток, который, словно бы циркулировал между ними. Наверное, ему следовало быть ярче.

— Герои проиграют. Мы ждём, — сказал он. — Если бой не может быть выигран, я ударю.

Я напряглась, наблюдая за сражением на экранах. Они непрерывно мигали, после каждого удара молний, испускаемых Бегемотом.

— Очень скоро, — сказал он, не отрывая глаз от экрана. — Остаешься здесь.