Часть 26. Жало — 26.01

Одна из собак Рейчел зарычала — громкий, протяжный звук, чужеродный, неуверенный.

Она шикнула на неё и успокаивающе положила ладонь ей на голову.

— Фу, — пробормотала Морока. — Этот запах…

Запах. Летняя жара, вонь крови, дерьма и вздувшихся трупов, с примесью чего-то ещё. Едких химикатов, озона, дыма, горящей плоти и пластмассы.

Знакомые «ароматы». Не то чтобы именно с этим сочетанием мне доводилось сталкиваться раньше, но они напоминали о Броктон-Бей после атаки Левиафана.

Я посмотрела на человека, распятого над нашими головами. К зданиям с противоположных сторон улицы от его запястий тянулись цепи, ещё две шли от лодыжек к подножиям тех же зданий. На груди был вырезан номер. Сто семнадцать.

Под ним был знак, который вырвали на границе города и воткнули в капоты двух машин, чтобы тот стоял вертикально.

«Добро пожаловать в Киллингтон. Сердце Зелёных гор».

Они, наверное, думали, что это забавно. «Киллингтон» — «город убийств». Особенно с кровавым отпечатком ладони на слове «сердце».

— Они и детей не пожалели, — прошептала Морока, отводя взгляд от матери, которая умерла с младенцем на руках — их сожгли заживо. Единственные места на их коже, не тронутые огнём — участки в виде цифр. Двести пятьдесят четыре. Двести пятьдесят пять.

Двое Красноруких — Побег и Винтарь — присоединились к нашей вылазке. Они держались поближе к Мороке, формируя небольшой отряд, усиленный Мраком. У Побега был капюшон, выдававшийся вперёд над центром его маски, линии костюма плавные и прямые, будто он пытался сделать его похожим на автомобиль.

Винтарь, в противоположность ему, будто вовсе не носил специальный костюм. Он был одет как сотрудник спецслужб, с прибором ночного видения на глазах и набором линз, светящихся оттенками от голубого до красного. Сейчас у него на глазах были закреплены фиолетовые линзы. Он носил видоизменённое оружие — как я поняла, оно не совсем было винтовкой. Похоже, что оно стреляло какими-то особыми зарядами из баллонов.

«Конечно, детей тоже убили», — подумала я и прикусила язык, чтобы не съязвить в ответ. Почему она здесь, если не была готова к такому?

Но она не боец. Вообще-то ни у кого из них по большему счёту нет боевого опыта. Они — профессиональные воры. Взломать, сбежать, продать награбленное.

Такими же могли стать Неформалы при чуть большей удаче, немного других личных качествах и в более спокойной обстановке.

И, пожалуй, без меня.

Используя свою первоначальную стратегию, Неформалы продержались год и несколько месяцев. Они избегали боя, незаметно ускользали, сидели тише воды ниже травы. Они дрались, когда их вынуждали — но сами не затевали драку. У них не было огневой мощи, поэтому они не могли позволить себе открытые столкновения даже если бы захотели. Если кто и попадал под огонь — так это собаки.

А потом к ним присоединилась я. И, начиная с ограбления банка, я заставила их поменять тактику, предложила заставать противника врасплох.

Если бы я не пришла к ним — что бы произошло тогда? Может, ограбления бы не вышло, и кого-то из них арестовали? Может, после ограбления они бы пошли совсем по другому пути.

Их могла убить Бакуда. Выверт мог заставить их стать более агрессивными, чтобы соответствовать его планам. Или они могли найти свой путь, оставаться такими же, как и были, в общем-то, менее жестокими.

Я принесла и хорошее, и плохое. Рейчел никогда бы не достигла того, что может сейчас. Мраку, возможно, не пришлось бы проходить через то, что он пережил. А Регент мог бы до сих пор оставаться в живых.

Я снова посмотрела на Мороку, и поймала её ответный взгляд. Она заметила, что я на неё смотрю.

— Что? — спросила она.

«Не надо было тебе приходить. Ты была бы счастливее, если бы тебя сейчас здесь не было».

— Ничего, — ответила я. В её взгляде читалось раздражение, но она ничего не сказала.

В том, что нас окружало, чувствовалась своеобразная эстетика. Несомненно, это было представление, музейная экспозиция. Следы крови, пепла и других субстанций показывали, что тела перетаскивали с места на место. Их разложили так, чтобы мы наталкивались на новый труп каждый раз после того, как оставляли позади предыдущий.

Я бы не заметила этого, если бы не рой. Тела разложили на разных уровнях, ниже и выше, способы убийства отличались, но в их расположении прослеживался определённый порядок, который становился очевидным, если раскрыть карту и пометить на ней каждое тело. Спираль.

Я указала в направлении центральной точки спирали. Там виднелись струи дыма. Но не в центре города, несколько в сторону от него.

— Шелкопряд, доложи обстановку, — послышался голос Фестиваль.

— Я на месте, — ответила я и поднесла палец к уху, чтобы было понятно, что я не разговариваю сама с собой .

— В Киллингтоне?

— Да. Продвигаемся медленно. Я прочёсываю местность на ловушки и возможные засады, и отмечаю путь, чтобы другие могли пройти по нашим следам.

— В самом начале мы заметили две ловушки. Есть ещё подтверждённые?

— Да. Я стараюсь обходить их стороной. Сообщи, чтобы все кейпы, которые продвигаются по местности, тоже ничего не трогали. Я активировала одну из ловушек, но она оказалась всего лишь обманкой и отвлекала от последующей газовой атаки. Думаю, дело рук Ампутации. Её отразил Мрак. Потерь нет.

— Я дважды проверю, чтоб остальные узнали про ловушки и про путь, что вы очистили. Я бы их предупредила в любом случае. Нам хватило начальных потерь — вертолёта и первых спасателей. Дай мне секунду.

Я повела нашу группу за угол и увидела тлеющие обломки вертолёта: дым всё ещё струился к небу.

Похоже, даже столкновения с вертолётом оказалось не достаточно, чтобы повалить на землю высушенный труп, установленный вертикально в центре перекрёстка. На груди мумии кровью написали номер. Тридцать шесть.

Я сумела различить растяжку, которая тянулась от него к другому, женскому трупу. Её, похоже, просто поставили на колени и застрелили. Номер на ней был написан кровью из её же раны. Двести шестьдесят пять.

Растяжку не пытались замаскировать, она была покрыта запёкшейся кровью.

«Красная нить», — подумала я. По японскому поверью такая нить соединяет влюблённых.

Похоже, работа Алого и Зимы. Они не были японцами, но идея о смешении романтических образов с насилием была вполне в их духе. Красный рыцарь и солдат.

— У меня открылась трансляция, — сказала Фестиваль. — Я вижу то же, что и ты.

— Только малую часть. Тела выложены спиралью. Думаю, в её центре что-то есть. Мы идём глубже.

— Технически, не идёте. Вы остановились.

— Растяжки, — пояснила я. — Мы стараемся быть очень, очень осторожными.

— Мне нравится осторожность, — заметила Чертёнок. Она слышала только то, что говорила я. — Осторожность — это отлично. Благодаря ей мы всё ещё живы.

— Если слишком осторожничать — тебя убьют, — парировала Рейчел. Из всех присутствующих её, похоже, меньше всего волновала окружавшая нас со всех сторон смерть. Меня это не удивляло. — Нужно при первой возможности действовать.

— Хочешь оседлать свою собаку и рвануть вперёд? — спросила Чертёнок. — И нарваться на все ловушки отсюда до фиг знает до куда?

Рейчел нахмурилась.

— Нет.

— Мне очень нравится осторожность, — повторилась для пущего акцента Чертёнок: — Давайте будем поосторожнее.

— Ага. Ладно.

Я указала направление.

— Там на виду растяжка, покрытая кровью. Соединяет два трупа… и, думаю, ведёт к минам направленного действия у фундамента вон того здания. Вокруг есть ещё растяжки. Сосредоточишь слишком много внимания на одной — пропустишь остальные. Я думаю, там ещё есть и нажимная плита. Я не знаю, как правильно его назвать.

— Не вижу ничего, что напоминало бы нажимную плиту, — заметил Мрак.

Я показала на оконное стекло у подножия горы обломков. Оно треснуло, а с одного края ещё виднелась деревянная планка. С той стороны стекло было ровным и неповреждённым.

— Возможно. Хоть и трудно в это поверить, — согласился он.

Потому что оно прозрачное? Ну да. Но оно слишком уж удачно лежало возле груды обломков, в окружении куч из кирпича и бетона.

Может, что-то прилеплено к краю стекла, который мы не видим? Или раз уж стекло разбито, не может ли деревянная планка опуститься вместе с остатками стекла и на что-то нажать?

— Давайте не будем рисковать. Избегаем растяжек, не наступаем на стекло.

— Как скажешь. Я всеми руками за безопасность, — ответил он.

Я обогнула ловушку, оставляя за собой след из мёртвых насекомых, которых я убивала и вдавливала в землю при помощи более крупных их собратьев. Дорожка для остальных.

Я размышляла о Мраке. Я не видела выражение его лица, не имела возможности услышать тон голоса. Думал ли он о том же, о чём и я?

Мы уже однажды попали в ловушку. Не здесь, а тогда, в Броктон-Бей, когда у него случилось второе событие-триггер.

Тогда тоже была Девятка, и хотя по нему нельзя было сказать, что с ним что-то не так, но и на прежнего себя он тоже не был похож. Я подозревала, что он так полностью и не оправился, несмотря на то, сколько уже прошло времени. Возможно, он не оправится уже никогда.

Мы обогнули группу девочек-подростков. Они сидели кругом, к черепам были прибиты короны из обломков деревянных досок. Одну из них повалил ветер, но остальные из-за деревянных досок, прибитых к спине, сидели прямо. Я заметила, что крови на спинах было меньше, чем на головах. Кого-то прибили мёртвым, а в кого-то вбивали гвозди заживо?

На деревянных обрезках были цифры, что-то вроде тех, что обычно пишут на ящиках — наверное, именно из них добывали доски. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, девять.

Я посмотрела вверх. Номер восемь сидела на фонаре, длинное платье развевалось на ветру, прямо над кругом. У неё была самая высокая корона, и девушка сидела так прямо, что, похоже, на неё не пожалели целой кучи досок.

— Девять Королей, — сказала я.

— Королева? — предположила Чертёнок.

— Она жертва, — возразила я. Убийца — её… муж, за неимением лучшего слова.

— Они воскресили всех старых членов Бойни. Клонировали их, — заметила Фестиваль.

«Да, это клоны», — мысленно согласилась я. Мои подозрения подтвердились, и меня это не удивило. Я надеялась на лучшее, но понимание того, с чем мы можем столкнуться, появилось очень давно, ещё когда Девятка разгромила лабораторию технаря и сбежала с кучей материалов для создания живых существ.

Король. Лидер и основатель их группы. Тогда могут ли числа означать порядок, в котором они присоединились к ним? Мог ли второй член Девятки быть от десяти до восемнадцати?

— Есть один живой! — окликнула меня Чертёнок, прерывая ход мыслей. — …Ну, почти.

Я повернулась в её сторону. Там судорожно корчился толстый мужчина, его грудь быстро вздымалась и опускалась, одна рука дёргалась.

— Оставь его, — сказала я. — Не трогай.

— Он может быть очевидцем, — сказал Винтарь.

— Или ловушкой, — парировала я. — Сомневаюсь, что в таком состоянии он сможет нам что-нибудь рассказать. Мы пойдём дальше, а по отметкам, которые я оставляю, пройдут герои. Они предоставят раненым медицинскую помощь.

— Как-то хреново, — заметил Винтарь. — Мы ведь можем хотя бы положить конец его страданиям.

— Я бы не стала подходить ближе, даже чтобы проверить, что с ним, — сказала я. — И также не хочу, чтобы к нему подходили вы.

— Я… — начала Кукла.

Она замолчала, когда толстяк вдруг сдулся, и у него из задницы полезли небольшие существа, похожие на трилобитов. Скользкие от крови, они рванули вперёд на сотнях маленьких лапок, затем, ощетинившись шипами, повернулись в нашу сторону. В длину они были около тридцати сантиметров, за ними тянулись хвосты вдвое длиннее тел, тонкие, с жалом на конце.

Я слышала шипение, но было непонятно, издают ли его сами существа или просто это звук от трения их шипов.

— О… боже, — произнесла Кукла и отступила на шаг. Вперёд, загораживая её, вышла Рапира.

— Сила Выводка, — заметила я. — Они пока вполне безобидны.

— Пока? — переспросил Винтарь.

Я смотрела, как существа взбираются по стене здания к висящему на ней трупу. Тело было разрублено на части, суставы рук и ног разорваны, затем снова соединены цепями. Твари Выводка забирались в тело через отверстия в шее, через рот и задницу. Труп слегка подёргивался, пока существа размером с мяч расширяли слишком маленькие для них отверстия, затем снова замер неподвижно.

— Пока, — ответила я Винтарю. — Сначала они размером с лимон, и ныкаются по укромным местам, в надежде получить доступ к отверстиям на теле или к ранам. Ну или, как ты сам мог видеть, — к трупам. Они могут прятаться в пивных бутылках, в унитазах, под постельным бельём, под столешницей на кухне, даже заползают в еду. Затем они проникают внутрь, ждут, пока жертва не затихнет на час-другой, парализуют её и выделяют феромоны, чтобы привлечь собратьев. Они пожирают жертву изнутри, переваривают жиры и белки, пару раз линяют, затем находят новую жертву. Процесс занимает от одной до двух недель, в зависимости от доступности пищи.

Я заметила, что Побег беспокойно переступил с ноги на ногу и завёл руки за спину, будто пытаясь защитить задницу от паразитов. Он плотно сжал губы.

А вот нос, как я заметила, остался у него открытым.

Даже Рейчел несколько обеспокоилась. Она с тревогой взглянула на собаку.

— Для нас они не опасны, — успокоила я. — Наверное. Они выбирают наиболее доступную цель, а вокруг нас слишком много трупов, чтобы они заморачивались с живыми людьми. Вот о чём и правда стоит беспокоиться — так это о последующих стадиях их роста. Когда они достигают размера взрослого человека, они два-три раза линяют, каждый раз с большими физическими изменениями, и приобретают способность атаковать, например стрелять комками кислоты, будто из дробовика.

— Хм, — издал невнятный звук Винтарь.

— Ты откуда всё это знаешь? — полюбопытствовала Чертёнок.

— Читала досье, — ответила я.

— Разве не нужно убить их, чтобы они не успели вырасти? — спросила Рапира.

— Время, которое нам придётся потратить на них, слишком дорого, — заметила я. — У нас нет достаточных сил для боя, а они устойчивы против обычного оружия и физических ударов, и обычно Выводок порождает около девяти или десяти таких существ в день.

— Там было десять, — сказал Побег.

— Даже если считать, что со дня пробуждения Выводка прошёл всего день, — заметила я, — судя по тому, что мы сегодня видели, можно предположить, что они сделали по девять клонов каждого члена Девятки. Исходя из этого…

— Было как минимум двадцать девять членов Девятки, — заметила Фестиваль.

— Двадцать девять оригиналов, — подхватила я. — Получаем двести пятьдесят с хвостиком активных членов Девятки. Среди них девять Выводков, выходит, что где-то рядом бродят ещё девять компаний таких трилобитов, жирующих на обильном питании.

— Создания Выводка… ты можешь их контролировать? — нарушила Фестиваль повисшую тишину.

Я посмотрела на тело, которое захватили твари. Я сформулировала ответ так, чтобы он был понятен и Фестиваль, и Неформалам.

— Я не могу контролировать этих созданий, и почувствовать их тоже не могу.

— Досадно. Это бы немного упростило дело.

Она права. Они бы нам пригодились, даже с учётом их специфического рациона.

— Давайте выдвигаться дальше, — сказала я. — Если будем засматриваться на каждую демонстрацию ужасов, то застрянем надолго. А что-то мне подсказывает, что время дорого.

— Для меня это уже чересчур, — тихо заметил Побег, ускоряя шаг, чтобы не отстать от нас.

— Это полезное ощущение, — заметила я, не глядя на него. — Ему стоит доверять.

— Ты меня прогоняешь?

— Я не могу тебе приказывать, — ответила я.

— Но ты считаешь, что мне лучше уйти?

— Если тебе самому так кажется — тогда да.

— Относится ли это также ко мне и Винтарь? — спросила Морока ледяным тоном.

— Не знаю. Да, если инстинкты говорят вам уходить — тогда уходите прямо сейчас, — сказала я и указала на землю возле шланга. Возле его отверстия по земле расползалась лужа, при контакте с ней насекомые погибали. — Там кислота, а не вода. Не наступайте в неё. Рейчел, следи за собаками.

Рейчел что-то согласно пробурчала.

— Не меняй тему. Ты хочешь, чтобы мы ушли, — заявила Морока.

— Нет. Нам пригодится любая помощь, — сказала я и посмотрела на неё. — В то же самое время, если вы не сможете с собой справиться, а дело дойдёт до драки — будет плохо всем.

— Ты думаешь, что мы не справимся? — спросила Морока.

— Вы — неизвестная переменная. Я могу доверять всем остальным, потому что знаю, как они действуют. Но вас я не знаю. Не знаю, как вы поведёте себя в кризисной ситуации или когда окажетесь на грани срыва. Мрак и остальные поручились за вас, так что я отбросила сомнения и доверилась тому, что они вас знают. Я буду верить в вас до тех пор, пока вы не обманете мои ожидания. Побег говорит, что он испуган — и это плохой признак.

— Я вот тоже испугана, — заявила Чертёнок. — Давайте я пойду домой и буду валяться на диване в нижнем белье с куском тортика? Я буду держать за вас кулачки, ребята. Если хотите.

— Ты говоришь так, будто имеешь право приказывать, — не унималась Морока. — Но лидер Неформалов — Мрак.

— Это не важно. Я не из Неформалов, — ответила я. — В любом случае руководить буду я.

«А ещё Мрак может сам за себя говорить», — подумала я, но не сказала этого вслух.

Я знала, как она отреагирует на подобное, даже без лишних колкостей. Я следила за тем, как на её лице сменяются выражения: раздражение, гнев, возмущение и лёгкая тень страха.

— Мрак — хороший лидер, — сказала я. — Но это мой проект. Я над ним работала, досконально продумывая на протяжении двух последних лет. Я ушла из Неформалов, заводила связи, помогала держать обстановку под контролем, хранила мир и устраняла возможные угрозы. Всё это тем или иным образом было подготовкой к этому.

— Как-то чересчур безапеляционно, тебе не кажется?

— Это её проект, — вступил Мрак. — Мой приказ — подчиняться её приказам.

Я видела, что эти слова совершенно ей не понравились.

Однако она сумела остаться профессионалом.

— Принято. Но ты же понимаешь, что мы не обязаны тебе подчиняться?

Мрак молча кивнул.

Похоже, что Морока пришла к какому-то решению.

— В любом случае, мы будем тебе подчиняться. Как и сказала Шелкопряд, в этом деле мы новички. Мы будем полагаться на твой опыт.

— Спасибо, — почти одновременно сказали мы с Мраком.

Я отвернулась, пряча улыбку, — вдруг её удастся разглядеть под тканью маски?

Мы продвигались медленно. Чем ближе мы подходили к центру, тем чаще встречались ловушки, и тем больше было трупов. Не раз нам приходилось делать большой крюк, чтобы обойти ловушку или лужи с кислотой, преграждавшие путь.

Мы прошли через район с рядами одинаковых деревянных домиков, затем наткнулись на Протекторат. Шевалье, Порыв и остальные прочёсывали местность в полутора кварталах от нас.

Я привлекла их внимание, затем указала на направление, куда мы шли. Мне не составило особого труда также указать на ловушки вокруг. Каждую я пометила скоплением насекомых и выложенными из них словами, объясняющими суть ловушки. Проще будет двигаться параллельно друг другу, чем объединять группы.

Центр спирали был не в географическом центре города, а скорее в культурном. Мы подошли к ступеням здания, которое напоминало городскую ратушу. Справа от нас стояли пустые лыжные стойки, через которые были переброшены переломанные трупы.

К тому времени, как мы пересекли половину площади, пытаясь не наткнуться в подобном лабиринте на потенциальные ловушки и новые трупы, на краю зоны появились Тектон и остальные ребята.

— Есть какие-то мысли? — спросила Фестиваль. — Перед тем, как вы подойдёте к центру этой экспозиции?

— Он хотел произвести впечатление, — сказала я. — Вот почему он использовал оборудование Пиротехника, чтобы сбивать все летающие объекты. Ловушки нужны, чтобы замедлить нас, заставить смаковать зрелище.

— Смаковать? — переспросил Мрак.

— Джек всегда пытается произвести впечатление. Вроде собаки, которая поднимает дыбом шерсть на загривке, чтобы казаться больше и мощнее, или вроде нас, когда мы использовали нашу репутацию, чтобы выглядеть круче, чем мы есть. Джек же делает всё для создания психологического эффекта. Он пытается нас напугать, чтобы мы замешкались, когда придётся столкнуться с ним лично, или вместо того, чтобы искать его и вступить в бой, заставить нас избегать встречи с ним. Или наоборот, некоторых это может подтолкнуть к необдуманным поступкам, к стремлению побыстрее с ним покончить, чтобы он больше их не беспокоил.

При последних словах я глянула на Рейчел. Она приказала собакам идти рядом, чтобы они не активировали ловушки на нашем пути.

Я обошла груду тел. Кто-то из Девятки разлил кислоту, почти растворив в ней девять полицейских, и оставил их лежать неопрятной кучей. Краулер? Подходили только его способности.

Нашей целью оказалась возвышенность с ведущими к ней ступенями, вроде кафедры для выступлений в суде. Там находились два объекта, накрытых брезентом; на дальнем конце лестницы, откинувшись на ступени, сидел мужчина; и ещё там были десять мёртвых тел, выложенных в форме звезды, конечности согнуты так, чтобы указывать на центр спирали.

Я изучила, что было под брезентом, и прикусила губу.

Я повернулась к Голему и, пока он обходил ловушки, давала ему необходимые указания. Чтобы срезать путь, он создавал платформы, на которые можно было наступать. Грация, Тектон, Вантон и Окова стояли, понурив головы, и выглядели угрюмо. К ним присоединились Шевалье и остальные герои.

Голем подошёл ко мне на верхний пролёт лестницы.

— Как ты? — спросила я.

— Я в ужасе.

— Это может сказаться на нашей работе?

— Нет, нет. Ты говорила мне, чего ожидать. Ну или вроде того. Но такого я себе даже и не представлял.

Я покачала головой.

— Никто не смог бы представить.

Из-под куска брезента раздался сдавленный крик.

— Что это было?

— Просто запись, — соврала я, затем уточнила: — Это ловушка. Два куска брезента, мы должны угадать нужный. Если мы ошибёмся — нас разорвёт на части. Вот этот. Уберите брезент.

Он помедлил.

— Поверь мне, — сказала я. «Пусть даже я лгу во имя всеобщей пользы».

Рейчел и Голем вместе отодвинули брезент в сторону.

За ним скрывался телевизор.

— Кассета уже внутри, нужно только нажать на кнопку воспроизведения, — сообщил мужчина, сидящий на краю лестницы.

— Так, погоди-ка, Шелкопряд! Кто это сейчас был? — спросила Фестиваль.

— Кто? — переспросила я. — Что ты имеешь в виду?

— Посмотри направо.

Я посмотрела. Другой кусок брезента, множество трупов, мужчина на краю лестницы теперь встал во весь рост, зубцы на верхней части ограждения лестницы, а за ними — домики, рестораны, отели и мотели, дальше простирался город, а за ним, на горизонте — очертания горных вершин.

— Не уверена, что понимаю, о чём ты, — сказала я.

— В чём дело? — спросил Мрак.

— Не знаю. Со мной связалась Фестиваль, но она ведёт себя странно.

— Ну вот же, — произнёс мужчина. — Давайте я вам помогу.

Остальные расступились, пропуская его ко мне, Голему и телевизору с магнитофоном. Он потянулся к кнопке на магнитофоне.

Я поймала его за запястье.

— Он опасен! — предупредила Фестиваль.

— Прошу прощения? — вежливо поинтересовался мужчина.

— Атакуй.

Атаковать?

Я чуть потрясла головой, отпуская запястье мужчины.

— Спасибо за предложение, сэр, но давайте не будем рисковать и проверим сперва, не ловушка ли это.

— Не могу с вами не согласиться, — ответил он с улыбкой.

— Это просто безумие, — проворчала Фестиваль. — Слушай меня.

— Сплетница, ты нас прослушиваешь? — спросила я.

— Да.

— Сплетница? — переспросила Фестиваль. — Да идите вы все к чёрту. Это неважно. Слушай, Тейлор, в силу вступают протоколы Властелина и Скрытника. Твои чувства искажены, поняла?

Я почувствовала, как немного участился пульс.

— Поняла.

— Справа от тебя есть человек. Не член команды, ни бывшей, ни нынешней. Мне нужно, чтобы ты убила этого человека, не спрашивай, почему, не задумывайся об этом слишком сильно. Вытащи нож.

Я вытащила нож.

— Смотри. Я скажу тебе, кого атаковать.

Я посмотрела направо, взгляд упал на Рейчел. Со стороны Фестиваль было несколько самонадеянно не считать её членом команды. Она, конечно, не всегда играла по правилам, но честно вносила вклад в общее дело.

— Нет, справа от неё.

Я скользнула взглядом по мужчине и уставилась на Голема.

— Я скорее поверю, что ты — просто голос у меня в голове, который пытается меня запутать, чем в то, что Голем что-то задумал, но…

— О дьявол, — выдохнула Фестиваль.

— Ладно, я поняла, — подключилась Сплетница. — Тейлор, будь добра, отдай приказ погрузиться во тьму.

— Уходим во тьму, — сказала я.

Слева от меня Мрак окружил себя стеной плотной тьмы.

Ничего не произошло.

— Не сработало.

— Жди.

Из горла мужчины брызнула кровь. Мы отступили от него, и я поспешила удержать Рейчел, чтобы та не наступила на второй кусок брезента. Мы ошеломлённо наблюдали, как кровь изливается из раны.

— Эй, — раздался совсем рядом женский голос. — Будьте любезны, сообщите мне, нет ли каких ловушек у подножия лестницы?

— Кто… — начал Голем.

— Просто скажите.

— Кислота, — произнесла я, поднимая нож, чтобы в случае чего защититься.

Появилась Чертёнок и пнула истекающего кровью мужчину в спину. Он скатился по лестнице, оставляя за собой брызги и пятна крови, а затем приземлился на груду тел и начал кричать, издавая булькающие звуки.

Я видела, как Шевалье и остальные застыли в шоке, приняв боевые стойки, не понимая, как на такое реагировать. Похоже, что Шевалье с кем-то переговаривался, жестикулируя свободной рукой. Может быть, с Фестиваль?

— Это чисто моя фишка, — бросила Чертёнок вслед умирающему мужчине.

Я сразу поняла, когда он умер, потому что пробелы в моём восприятии начали заполняться.

Свой Парень, догадалась я. Насколько же я недооценила его способности. Я знала, что он может быть в их списке, думала о нём, даже напоминала себе, что нужно быть готовой к тому, что он себя проявит — и в ту же секунду, как мы на него натолкнулись, он стал просто одним из лиц в толпе. Невозможно было увязать его с описанием.

Я наблюдала, как его разъедает кислотой, как по коже расплываются ожоги, надуваются пузырями возле носа и ушей.

— Спасибо, Сплетница, — сказала Фестиваль.

— На здоровье.

— Думаю… что смогу выносить твоё присутствие на этом канале. Если только ты не выкинешь что-то такое, что заставит меня пожалеть о своих словах.

— Я бы всё равно помогла. В общем. Минус ещё одна ловушка. Но помните — у него есть ещё восемь копий.

— Что он собирался сделать? — спросил Голем.

— Скорее всего — он бы попросил вас оставаться на местах, а потом убил бы каждого по очереди, — объяснила Сплетница.

— Ой.

— Сплетница, — попросила я, — позвони мне на телефон, и я поставлю тебя на громкую связь.

— Ладно. Давай посмотрим…

— Шесть-три-ноль-пять-пять… — начала было Фестиваль.

Телефон зазвонил, я подняла трубку и включила громкую связь. Фестиваль у меня в ухе громко вздохнула.

— Видеомагнитофон безопасен? — спросила я, повернувшись к телевизору.

— Ага. Всё остальное нужно было, чтобы напугать и задержать вас. Джек, похоже, полагал, что героям понадобится больше времени, чтобы найти магнитофон и обойти ловушки. Спираль, про которую ты говорила, сделана так, чтобы вы не сразу разобрались в её устройстве, на это должно было уйти время — день или два. И ещё от трёх до шести часов, чтобы добраться до её центра.

— Ай да мы, — заметила Чертёнок.

«А она стала сильнее», — подумала я. Теперь, даже используя силу, она могла дать другим услышать свой голос. Новые фишки.

— Запусти воспроизведение.

Я нажала кнопку.

На видеозаписи был Джек, он стоял здесь, в центре площади. Изображение прыгало — похоже, человек с камерой шёл за ним. Я видела на заднем плане силуэты других членов Бойни. Крюковолк. Живодёр. Ночная Ведьма.

— Сообщение оставлено для Теодора Андерса. Сына Кайзера. Остановите видео и найдите его. Должен вам заметить, что время поджимает. Как сильно поджимает и сколько его у вас осталось — зависит от того, насколько вы, герои, некомпетентны. А сейчас поторопитесь, я подожду.

— Ждать не надо, — заметила Сплетница. — Он уже здесь.

Её слова вызвали удивление. Многие посмотрели на Голема.

На секунду повисло молчание, затем Джек снова заговорил.

— Ты опоздал, Теодор. Простейшая игра в прятки — у тебя было два года, чтобы найти меня и убить. Но ты не справился.

Голем сжал кулаки, его перчатки тихо скрипнули.

— Ты же помнишь наш уговор? У тебя было два года, чтобы меня найти. Два года, чтобы победить моих подручных, посмотреть мне в глаза, а затем убить. И если ты проиграешь — умрёт тысяча человек. Затем к ним присоединится твоя сестра, ну а сам ты будешь последним.

— Голем, — попыталась что-то сказать Фестиваль, но её прервал Джек.

— Ты чувствуешь боль и отвращение к себе? Страх и проблески осознания, что ты натворил? Запомни эти чувства, Теодор Андерс. Сохрани их в себе и используй в деле, потому что я вообще-то пошутил.

Голем вздрогнул, будто ему дали пощёчину. Он опустил взгляд, затем снова посмотрел на экран.

— Из-за некоторых обстоятельств, мне неподвластных, мне пришлось задержаться. Так что я пойду на уступку и продлю твой срок, ну а ты в благодарность простишь меня за опоздание. Договорились? Договорились.

— А можем мы ни о чём не договариваться? — задала Чертёнок очевидно бесполезный вопрос.

Джек продолжал.

— Это всего лишь прелюдия. Видишь ли, мои ребята только что проснулись, им нужно было размяться, продемонстрировать свои способности, убедиться, что они работают как надо. Ампутация, милая, — поверни, пожалуйста, камеру.

Камера переместилась. Вокруг Джека неровным полукругом стояли остальные члены Бойни номер Девять. Несколько сотен. По девять клонов на каждого. Тридцать групп. Большинство из них я узнала, остальных, которые ещё не обрели способности или не завершили трансформацию, могла угадать.

В центре полукруга на земле с руками за головой лежали жители города. По большей части их сложили друг на друга, как дрова. Многие были связаны, остальные парализованы страхом.

— О боже, — охнул Голем.

Джек снова заговорил спокойным тоном, очевидно наслаждаясь происходящим. Камера вернулась к нему, изображение сфокусировалось на лице.

— Я обещал тысячу трупов. Тысячу убийств, если ты не выполнишь условия сделки, которую мы заключили. Но есть небольшая проблемка. Видишь ли, обстоятельства изменились. Похоже, что число Губителей удвоилось, и ужас стал нормой жизни. Выходит, что пока меня не было, моё предложение сильно обесценилось. Нам придётся повысить ставки, ведь я хочу попасть на первые полосы газет, а не затеряться на общем фоне — разве не так?

— Нет, — произнёс Голем.

Я молча взяла его за руку и сжала его ладонь. Я не отводила взгляд от экрана, подмечала детали, увязывала членов Девятки на экране с досье, которые изучала последние месяцы.

— Но я всё-таки человек слова, — заявил Джек. — Первоначальная сделка, разумеется, остаётся в силе. Вот почему каждый из членов моей армии уйдёт отсюда с тремя-четырьмя местными жителями. Мы даже готовы уменьшить их число до девятисот девяноста девяти. У тебя есть, скажем… хмм. До двадцать четвёртого. Пять дней.

Мы молча смотрели на экран.

Где подвох, в чём хитрость?

— Если ты не сможешь меня убить — я распущу Девятку.

— Что? — спросила Чертёнок. — Что?!

Я нахмурилась. Этого я не ожидала.

— Не надо думать, что это повод оставить меня в живых, — промурлыкал Джек, чрезвычайно довольный собой. — Видишь ли, Ампутация проделала замечательную работу по воссозданию моей армии. Каждый из них в расцвете сил, в оптимальной боевой форме.

— Ой, да чего уж там, — послышался девичий голосок на заднем плане.

— Их психология близка к исходной, учитывая обстоятельства их появления, за исключением небольших тонкостей. Я хорошо справляюсь с необузданными личностями, но Ампутация, похоже, подумала, что даже для меня двести восемьдесят психов будет чересчур. Она сделала их преданными. Они внимательнее слушают. Самых непредсказуемых и опасных она чуть смягчила. Всё это при общении со мной, надо сказать. Конкретно вы вряд ли заметите разницу.

Джек на секунду замолчал.

— Нет. Они преданы и послушны только тогда, когда приказываю я. Если ты не справишься со своей задачей — тогда я отдам им последний приказ: убить тысячу человек, которые значатся в условиях нашей сделки, и только потом распущу свою группу. Ну а они будут резвиться и свирепствовать на свободе, теми способами, которые сами посчитают нужными. Начнут сеять хаос. Я же возьму отпуск и с коктейлем в руке буду наблюдать за представлением.

— Вот же блядство, — выругалась Сплетница.

— Блядство, — эхом отозвалась я, соглашаясь с ней.

Голем словно окаменел.

— Чтобы не приходилось слишком уж поспешно бежать, я буду через равные промежутки времени оставлять за собой некоторых членов Бойни. Ты можешь не обращать на них внимания или же можешь попытаться с ними разобраться, воля твоя. Но если мне хотя бы раз сообщат о том, что у тебя появилась помощь, что ты опираешься на других — тогда всё. Отдаётся последний приказ, заложники погибают, Девятка спускается с поводка, и тебе останется только наблюдать, как день за днём растёт число жертв.

Джек посмотрел в камеру.

— Пять дней, Теодор. Полдень двадцать четвёртого. Я с нетерпением жду нашей встречи.

Видео закончилось.

— Сплетница? — спросила я.

— Уже в деле. Передаю сообщения главным игрокам.

Я заметила, что к нам подошёл Шевалье. Он воспользовался платформой Голема, чтобы добраться до подножья ступеней, и обошёл вокруг Своего Парня.

— Главным игрокам? — переспросил Мрак.

— Всем, с кем встречалась Сплетница.

— Я слышал через общую связь, — сказал Шевалье. — Ограничения остаются в силе.

— Ограничения остаются в силе, — согласилась я, и пояснила для остальных: — Мы отнесли ситуацию к тому же классу, что и нападение Симург. Контроль обратной связи, контроль времени воздействия. Любой, кто будет контактировать с Джеком, потенциально может стать элементом в предсказанном Диной конце света. Особенно осторожными следует быть самым сильным паралюдям. Чем они сильнее, тем важнее им минимизировать или избегать контакта с Джеком.

— Э-э. Может показаться, что я задаю глупый вопрос, — сказала Чертёнок, подняв руку, будто задавая вопрос учителю на уроке. — Но что насчёт трёх сотен психов с чокнутыми силами, которых они угрожают выпустить порезвиться на свободу?

— Мы с ними справимся, — ответила я. — Вы даёте добро, Шевалье?

Он молчал.

— Шевалье, я думала…

— Да. Ты предложила свой ударный отряд. Ты показала вашу способность справляться с неожиданными трудностями. Отлично. Но я хочу прикрепить к тебе два отряда третьего ранга.

— Команды Чикаго и Броктон-Бей.

— Я хотел сказать…

— С этими командами я хорошо знакома, — произнесла я. — Пожалуйста.

Он снова погрузился в раздумья.

— Помогите мне, и если мы переживём конец света — я целиком в вашем распоряжении. Неважно, для чего вы будете меня использовать. Если всё успокоится, и конца света не будет — как некоторые полагают — сделка всё равно останется в силе.

— Я свяжусь с Мисс Ополчение и Горном.

— Если можно, пусть в этой вылазке Стражей возглавит Стояк?

— Всё что пожелаешь, — ответил Шевалье. — Ты же понимаешь, что мы очень сильно полагаемся на тебя?

— Больше на Голема, чем на меня, — произнесла я. — Мы попытаемся схитрить, обойти правила, но в итоге всё зависит от Голема — выдержит ли он.

— Джек собирается втянуть Голема в длинную цепь ситуаций, в которых нет правильного выбора, — сказала Сплетница. — Чтобы он либо позволил умереть невинным и продолжал погоню, либо позволил Джеку бежать. У нас есть большое преимущество в том, что мы максимально быстро нашли плёнку. Но нам нельзя показывать наши силы. Дракон тоже на связи. К нам подтягиваются Драконьи Зубы и модули Азазель.

— Захлопнем ловушку, затем начнём решительные действия, — сказала я. — Скоординированный огонь. Если Танда согласится, то удар метеорита в нужное время в нужное место может сотворить чудо.

Люди вокруг согласно закивали.

Голем повернулся и пошёл прочь.

— Голем, — позвала я.

Он был уже на полпути к подножию лестницы. Он использовал панели на поясе, чтобы проложить себе гладкую дорожку, каменные руки повёрнуты под нужным углом, чтобы было легче шагать по ним.

— Голем! — снова позвала я, передала телефон Мраку и побежала за Тео.

Когда он поставил ногу на первую из ладоней, выросших из тротуара, он остановился, но не обернулся ко мне.

— Стой, Тейлор, — произнёс он тихим голосом, почти шёпотом. — Дай мне побыть одному. Пожалуйста.

— Ты что, хочешь сбежать?

— Я… нет. Конечно же, нет. Я должен быть с вами, разве не так?

— Но?

— Но мне тяжело всё это переварить. Джек говорил мне о расходящихся волнах. О том, как последствия разворачиваются во все стороны, о жизнях, на которые это повлияет.

— Я помню. Ты рассказывал.

— Прямо здесь, на этом милом горнолыжном курорте он убил несколько сотен людей, только чтобы размяться. Сколько людских судеб затронула эта его разминка в других местах? Сколько людей по всей Америке, по всему земному шару знали жителей Киллингтона? Или людей, у которых есть здесь знакомые?

— Не нужно думать обо всём в таком масштабе.

— Но я должен. Джек думает именно так, а мне важно понимать его. Если я не буду обращать на это внимания, забуду об этом, сосредоточусь лишь только на цели, на конечном результате — тогда я ничем не буду отличаться от отца. В каком-то смысле. В любом случае, я проиграл.

— Ты переживаешь о тех, кто погиб, и у тебя есть причины о них думать. Такой образ мыслей не сделает тебя похожим ни на отца, ни на Джека.

— Но если об этом думать, если пытаться это осмыслить — оно же будет разъедать изнутри, правда? Должно разъедать.

— Должно, — согласилась я.

— Есть причины, по которым люди становятся равнодушными к чужим страданиям, я это понимаю, но не хочу идти этим путём. Не настолько быстро. Только не тогда, когда понимаешь, как легко начать упиваться чужой смертью… или перестать вообще задумываться о ней. Мне кажется, я уже начал…

— Что?

Бесстрастное лицо на его шлеме уставилось в землю.

— Тео?

— Я слышал, как вы всё обсуждали, и ты здесь будто в своей стихии. Ты долго работала над этим проектом, и сейчас в тебе чувствуется едва ли не энтузиазм. Словно всё время, что я тебя знаю, ты была в спячке, и только сейчас снова пробудилась к жизни.

— Это не так, — возразила я.

— Нет, я ни в чём тебя не виню, и не хочу сказать, что ты плохая. Ты хорошо справляешься с неожиданными задачами, находишь обходные пути, манипулируешь системой для всеобщего блага. У тебя самые лучшие намерения — помочь, остановить злодеев. Я видел в тебе проблески азарта, проблески настоящего Шелкопряда, когда ты разбиралась с нашим начальством, налаживала связи, шла на уступки плохим парням, когда думала, что сможешь перетянуть их на нашу сторону. Но я очень долго думал о Джеке, смотрел старые записи с его участием, пытаясь понять противника, моего заклятого врага, но выходит, что это не я, это… ты.

— Я?

— Его заклятый враг — именно ты, Шелкопряд. Да, это из-за меня он здесь, из-за меня все эти люди погибли страшной смертью. Но именно ты его зеркальная копия. В тебе есть тот же азарт, что и у него, ты думаешь похожим образом при разработке стратегии нападения и противодействия. Ты расцветаешь в конфликте — точно так же, как и он. А я… совсем не такой.

Я не смогла найти ответ.

— Так что в итоге? Тебе следует вернуться. Забудь о моих словах, потому что… я уже жалею о том, что вообще раскрыл рот. Тебе нужно работать над способами обойти правила игры Джека, потому что это хорошее дело. Вот что нам сейчас нужно. Но дай мне полчаса-час личного времени. Если только мы не закончим ожидание и не позволим Джеку узнать, что уже нашли плёнку. Дай мне время подумать об этих людях.

— Не вини себя, — сказала я. — Девятка всё равно начала бы с убийств.

— Я знаю. Это я понял. Но я сыграл свою роль в последовательности их действий, и, возможно, именно этим конкретным людям не пришлось бы умереть, если бы я не заключил с Джеком ту сделку… и я подозреваю, что остальные, кто возился со мной, могли бы заняться чем-нибудь более полезным. Ты меня тренировала, и остальные — тоже. Я… думаю, я не мог бы подготовиться лучше. Когда придёт время, я буду сражаться, продерусь сквозь все препятствия, которые он поставит на моём пути, и либо преуспею, либо провалюсь. Но я не стратег, а всем этим людям нужен кто-то, кто будет о них скорбеть. Пусть сейчас я помогу им хоть в этом.

Я открыла было рот, чтобы что-то ответить, затем закрыла.

Секунда прошла в молчании, затем Голем снова пошёл по дороге из каменных рук, которые он поднял из земли, всего в метре от мёртвых тел и мостовой, залитой кровью.

Я осталась на месте и просто смотрела, как он неторопливо перебирается к безопасной зоне, обозначенной мною на земле. Он остановился только для того, чтобы показать жестом Тектону и Грации не следовать за собой, затем скрылся из виду.

«Дело не в том, что мне всё равно», — подумала я. Но…

Но что?

Я с трудом сформулировала мысль.

«Но… пока ад не извергся на землю, нам нужен стратег и хороший план, — подумала я. — Его нужно разработать, найти ответы на вопросы, нужно сражаться — в долгосрочной перспективе это принесёт больше пользы, чем простое сочувствие».

Я посмотрела на останки Своего Парня у подножия лестницы, кровавое месиво, что медленно растворялось в кислоте, которая расплывалась и создавала ещё больше кислоты, способной растворять плоть. Я осознала, что после краткого столкновения всё ещё сжимаю в ладони нож, и вернула его в ножны.

Затем, по совету Голема, я постаралась выкинуть из головы мысли об убитых, искалеченных и сведённых с ума жертвах, и вернулась к основной группе, чтобы предложить свои услуги, координировать и управлять.