Часть 28. Тараканы — 28.01

— Господи, ну как можно было вообще ни хера не сделать?! Всё, бобик сдох!

Она что, обвиняет меня?

Я не справилась. Я попыталась предотвратить конец света и провалилась. Почему мне вообще казалось, что я смогу что-то сделать? Безумно самонадеянно.

Но на обвинение ответил кто-то другой.

— Ничего подобного, Сплетница. С учётом доступной нам информации, мы сделали всё возможное. Как и все остальные. Произошедшее — не наша вина.

Доктор, необычно раздражённая.

Что ж, Сплетница всегда умела выводить людей из себя.

— Я недостаточно ясно выразилась в первый раз, Доктор? Ты захотела взять на себя ответственность, предложила план? Прекрасно! Вот только сама ты всё возможное не сделала. Из-за тебя всё развалилось на части, и теперь мы в положении что хуже некуда. Сдох бобик. Кишки наружу. И разлагается.

— Ты достаточно ясно выразилась уже в первый раз, — сказала Доктор. — Пожалуйста. Не стоит повторять.

— Слышь, хватит молоть херню про собак! — раздался женский голос. Скорее всего, Рэйчел.

— Давайте-ка начистоту, Доктор. Это был очень важный момент. Быть может, самый важный, а вы решили придержать козыри! Вы могли спасти почти всех, кто там был, но вы этого не сделали.

— Если бы мы попытались их эвакуировать и потерпели бы неудачу, то, вполне вероятно, вообще потеряли бы возможность быстрого перемещения между мирами. Сделай нам обеим одолжение, Сплетница, и перестань делать вид, что ты гениальна. У тебя есть доступ ко многой информации, но это не означает, что ты умна. Умный понял бы, что информации у него недостаточно.

Твою ж мать.

Я села и приготовилась вмешаться, но почувствовала что что-то не так. Настолько, что я отказалась от мысли прервать их спор. Я открыла глаза, но никого не увидела. Правая рука и нижняя часть тела были в полном порядке.

— Мы что, скатимся к банальным оскорблениям? Поверь мне, в этом я куда лучше тебя, Доктор Менгеле. Я понимаю, что ты расстроена потерей Эйдолона, но давай не будем заходить слишком далеко и становиться врагами. Мы не можем позволить себе ещё один конфликт, их и так уже более чем достаточно.

Потерей Эйдолона?

Твою ж мать.

— Я всего лишь констатировала факты, а именно то, что у тебя недостаточно информации, — Доктор громко вздохнула. — Когда ты вызвала меня, я надеялась, что ты поделишься чем-то важным.

Моё тело было в порядке, но что-то казалось неправильным. Я начала исследовать ощущения, дотронулась большим пальцем до подушечек остальных пальцев на «новой» руке, потом сделала то же другой рукой.

— Вы уже показали, что у вас есть резервная группа солдат. Я знаю, что есть и ещё. Оружие, люди, инструменты, хитрости. Вы отправили лучших, самых светлых представителей человечества в схватку в качестве плана «А», лишь одного из множества планов. И вам практически всё равно, ведь у вас ещё есть план «Б». Он тоже ни хуя не сработал. Что дальше? Будете приносить в жертву всё новые жизни — а вдруг удасться остановить Сына? Это будет план «В»?

Я сжала кулаки, затем потянулась. Ощущения совпадали с тем, чего я ожидала, но всё равно были как-то не согласованы, и я не могла понять, почему.

— Если бы мы задействовали все силы в первый раз, то любая неучтённая мелочь могла сломать все планы сразу. Что бы было с нами тогда? — ответила Доктор, будто объясняя что-то простое пятилетнему ребёнку.

— Если бы мы с самого начала бросили на него все силы, мы могли бы остановить его.

— Тогда ответь мне, Сплетница, неужели ты даже и не подозревала о существовании плана «Б», плана «В» и всех остальных мер, предусмотренных на случай провала первого плана? Или же ты прекрасно о них знала, но никому ничего не сказала?

Наступила тишина. Сплетница не стала отвечать.

Я оглядела комнату. Она была тёмной, шторы на дальней от меня стене закрыты. В комнате стояли четыре кровати, но две из них были пусты.

На кровати напротив моей сидела девушка с волосами бананового цвета, из которых торчали перья. Она уселась поверх покрывала и лишь завернула ноги в одеяло. На ней была небесно-голубая футболка, ярко-оранжевые шорты, глаза подведены тенями цвета лайма. Вела себя она очень скромно, и на одну сотую не соответствуя кричащей одежде.

Она посмотрела на меня, и я отвернулась, чтобы не показалось, будто я пялюсь.

Я хотела было заговорить с желтоволосой девушкой, но тут снова вступила Сплетница, и я закрыла рот и начала слушать. Судя по громкости и направлению голоса, было понятно, что она в соседней комнате.

— Я догадывалась, но ожидала, что если всё пойдёт хуже некуда, вы выложите свои козыри.

— Хороший адвокат не станет задавать вопрос перед присяжными, если заранее не знает ответ, который получит. Воспринимай это как совет. Учитывая информацию, которая тебе доступна, тебе не нужно было даже строить догадок. А раз уж ты ошиблась, то винить стоит только себя саму.

— Я абсолютно уверена, что в этой ошибке могу обвинить тебя, Доктор.

— Делай всё, что хочешь, если тебе так будет спокойнее. Возможно, сейчас это всё, что ты можешь сделать. Выиграть время и, в конце концов, со всем примириться. Спасибо, что впустую потратила моё время. Дверь!

Сплетница не ответила. Я могла только предположить, что Доктор Мама ушла. Я попыталась обратиться к рою, но впервые за несколько месяцев обнаружила, что рядом нет никого из насекомых. Сколько времени прошло с тех пор как я ложилась спать без дежурного роя для самозащиты и разведки? Без сотни тысяч пауков, плетущих нити шёлка?

Впрочем, нельзя было сказать, что насекомых не было вообще. По всему зданию были насекомые, но до момента, как я проснулась, они не двигались. Пауки сидели по углам, мухи — по стенам. Больница. Новое здание, судя по состоянию древесины. Я чувствовала её запах.

Снаружи были палатки, установленные на траве, которая только-только начала вянуть.

Я даже не зафиксировала этого сознательно, когда прибыла в Новый Броктон-Бей, но трава тогда была свежей и живой.

Значит прошло несколько дней!

Я вытащила ноги из-под простыней и свесила их с края кровати. Я осознала, что на мне была только больничная пижама.

Костюм…

… наверняка уничтожен, осознала я с запозданием. Нижняя часть наверняка. Не стоило рассчитывать, что шёлк остался цел после того, как были уничтожены плоть и кости.

Очень странные мысли пришли в голову — мои ноги были воссозданы с нуля, а я несколько лет регулярно занималась бегом. Я, в некотором роде, гордилась тем, насколько я натренировала тело и развила выносливость.

У этих новых ног та же сила и та же выносливость? Те же мускулы, созданные регулярными упражнениями? Если это так, у них точно такая же сила, как и раньше? Если нет, смогу ли я с этим справиться? Восстановить форму, в которой находилась?

Если человечество вообще проживёт достаточно долго.

Мне нужно было в туалет, и это заставило меня подумать ещё кое о чём. Мои интимные части тела тоже воссоздали? Панацея вообще следила за точностью и правильностью восстановления наружного облика и всего необходимого внутри?

Или моей починкой занималась Ампутация?

От этой мысли по телу поползли мурашки, от головы до пят. И насекомые были тут ни при чём. Ощущение лишний раз напомнило мне о том, насколько чужими были новые части тела, что ещё больше усилило жуть.

«Кто-то разыскал кейпа дающего мощные способности к регенерации, который и исцелил меня. Ампутация и Панацея здесь вообще ни при чем, — сказала я себе. — Вообще».

Первые насекомые больницы начали прибывать ко мне. Они ползли по сторонам кровати, вверх по больничной пижаме. Я поставила босые ноги на холодную плитку и встала, опираясь на кровать.

Тело было в порядке, хотя и ощущалось несколько странно, словно я слишком долго проспала.

Впрочем, подобная роскошь выпадала мне нечасто.

Возможно, было странно, думать вот так, беспокоиться о рое или о теле, или о том, какой я была уставшей. Возможно это отчасти какая-то бессознательная прокрастинация.

— Привет, — сказала девушка с жёлтыми волосами. Она говорила негромко, но слова донеслись через всю комнату.

Я оторвала взгляд от ножек кровати и посмотрела на неё.

— Ты в порядке? Если что-то болит, или если ты не можешь двигаться, я могу нажать на кнопку и вызвать кого-нибудь.

Её голос привлекал внимание. Высота и тон весьма отчётливо менялись. Если бы это делал кто-то другой, можно было назвать это чрезмерной артикуляцией. Вот только ей это удавалось настолько хорошо, что голос звучал совершенно естественно, и не отвлекал от сочувствия, которое она выражала.

Меня это несколько застало врасплох. Не отвечая, я покачала головой.

— Дела плохи, но, я полагаю, это ты сама уже слышала, — сказала она.

— Ага, — выдавила я.

— Я бы объяснила, но твои друзья, возможно, сделают это помягче.

Я покачала головой.

— Ты не знаешь моих друзей.

— Им было настолько не всё равно, что они сидели рядом. Они даже держали тебя за руки в самые тяжёлые моменты.

— Тяжёлые моменты?

— Панацея сказала, что формируются новые нервные окончания, это было достаточно неприглядно. У тебя были приступы, вроде припадков.

— Оу, — сказала я. — Судя по всему, прошло несколько дней?

— Наверное. Я прибыла прошлой ночью, и ты всё ещё была в отключке.

Я почувствовала, как замерло сердце. Это было подтверждение. По крайней мере сутки назад Сын ещё действовал.

— Насколько всё плохо? — спросила я.

Он взглянула на дверь.

— Плохо.

— Это ни о чём мне не говорит.

— Очень плохо?

— Сколько погибших? Погиб ли кто-то из ключевых бойцов?

Она покачала головой.

— Я не… я никогда не следила за делами кейпов.

— Ты, значит, бродяга, — сказала я.

И бывшая заключённая Клетки, если память мне не изменяла.

— Ага. Канарейка. Я была певицей до середины две тысячи десятого. Инди, но я пробивалась к мейнстриму, иногда крутили по радио.

Я рассеянно кивнула. Мне нужны были подробности, но она их не знала.

— Другая Земля, другое время, другое общество, — сказала она скорее себе, чем мне.

Я пошевелила ногами, проверяя в порядке ли мышцы. Ощущения были ещё более раскоординированными, чем в руках. Не то, чтобы я была неблагодарна, но…

Нет, так или иначе, над этим не стоит лить слёзы. Я жива, у меня невредимое тело.

— Ты не знаешь, можно ли ещё хоть что-то спасти? — спросила я. — Человечество? Цивилизацию?

— Нет, — покачала она головой.

«Нет» — это что? Нельзя было спасти или она не знала?

Я не знала, стоит ли переспрашивать. Я увидела, как в комнату сунула голову Аиша и взглянула на меня. Она встретилась со мной глазами и скрылась из виду.

— Ну, — сказала Канарейка, — они всё ещё дерутся. Что-то вроде того. Значит есть ещё за что сражаться, так?

Ей удалось внести в сказанное нотку надежды. Я едва не поверила ей, едва не купилась.

Я покачала головой:

— Вроде того, но скорее нет?

— Люди об этом говорили, когда спрашивали, не буду ли я сражаться, вдохновляли меня и всё такое, но когда я отказалась, они обсудили между собой всё, что происходит, и это звучало не так уж радужно.

— Нет, мне кажется, всё не так радужно, ты права. Есть причины, чтобы драться, и спасением человечества они не ограничиваются.

— Эгоистичные причины, — заключила она.

— Гордость, — кивнула я. — Месть. Чистое упрямство. Мне нравится упрямство.

Она кивнула, но не ответила.

— А почему ты не сражаешься? — спросила я, затем, прежде чем она заговорила, подняла руку. — Прости. Прозвучало как обвинение. Я просто… спросила из любопытства.

— Всё нормально. Возможно я заслуживаю обвинения. Но я не боец. В смысле вообще. Кроме того, что я могу? Девушка с хорошим голосом.

Я покачала головой.

Голоса. Я подумала о них. Сколько я встречала кейпов со зловещими или изменёнными голосами. Я уже задумывалась над этим, общаясь с детьми в первые дни среди Стражей Чикаго. Цикада, Рейчел, Лабиринт, Ночь, Демон Ли, Манекен и другие, которых я и не вспомнила, потеряли или серьёзно повредили или голос, или в целом способность общаться. Левиафан, Сын, другие Губители… они вообще не говорили, но они и людьми-то не были.

Я, Мрак, Эйдолон, Зелёная Госпожа, Дракон, Отступник, Бакуда, Убер, Канарейка… мы использовали силу или технологии, чтобы изменить голос, превратили это в привычку. Многие из нас были могущественными кейпами, другие кейпами помельче, но жаждущими стать важнее. Велики шансы, что я больше соответствовала уровню Убера, а не Эйдолона. Вероятно Канарейка тоже была в этой категории слабых сил, но я мало знала о ней. С Бакудой трудно было определиться, но мне казалось, что её сила была вполне разрушительна, а её неудачи были связаны с особенностями личности. Она была нестабильной, непредсказуемой и слишком завязанной на терроризм, чтобы достичь того масштаба, которого заслуживала её сила.

Чёрт, мы наверняка могли бы использовать какие-нибудь из лучших её работ.

В этом спутанном потоке мыслей о голосах и проблемах общения было что-то важное или мозг отчаянно цеплялся за ерунду в попытке избежать осознания того, насколько всё было плохо?

«Общение», — мелькнуло в сознании слово.

Сплетница вошла в палату через дверь слева от Канарейки. За ней следовали Рейчел и Аиша с Ублюдком и ещё одним псом. Сплетница несла стопку аккуратно сложенной одежды.

— Сшита по твоим размерам. Я не знала, захочешь ли ты сразу же напяливать костюм. Многие не захотели.

— Спасибо, — сказала я, принимая одежду.

Я не стала одеваться и стояла возле кровати с одеждой в руках.

Они ждали, словно в тревоге. Аиша с виду не была расстроена, так что я заключила, что Мрак выбрался.

Я немного вздохнула:

— Насколько всё плохо?

— Мы потеряли половину, — сказала Сплетница. — Может и больше, сейчас проблемы со связью. Инфраструктуры больше нет…

— Половину…

— И кейпов, и гражданских. Всех. Не стало половины населения земли Бет, где-то около того. Хорошие новости в том что он перемещается между альтернативными Землями, нанося удары по крупным населённым центрам, так что отдельные атаки не наносят относительно большого ущерба. Плохие новости в том, что он перемещается между альтернативными Землями.

Я попыталась всё осмыслить, затем сдалась.

— А сколько всего этих Земель?

— Нет так много, как могло бы быть, — сказала Сплетница. — Технически, для каждого возможного действия должен возникать мир, в котором оно произошло. Но я считаю, что он всё упаковывает. Ограничивает, куда мы можем перемещаться, чтобы оставить остальные Земли для… чего-то ещё.

Я медленно кивнула.

— Мы в неважной форме, — сказала Сплетница и сочувственно улыбнулась, словно понимая, что сказала неуместную шутку.

— Мы обречены! — добавила Аиша. — Бобик сдох!

Рейчел, не говоря ни слова, обхватила Аишу за шею и взяла в захват. Аиша пыхтела и взвизгивала, однако Рейчел удерживала её: не настолько плотно, чтобы задушить, но достаточно, чтобы доставить дискомфорт.

Я многозначительно посмотрела на Канарейку, словно пытаясь передать: «Я же говорила, они те ещё болваны».

Сплетница встретилась со мной взглядом:

— Беженцы. Мы вынуждены двигаться, разделяться и распространяться, как из-за ограниченных ресурсов, так и для того, чтобы сократить ущерб в случае удара по одному из мест. Канарейка входила в число беженцев из другой группы. Она хотела найти пристанище, я предложила ей остаться.

— Канарейка сказала, люди всё ещё сражаются, — осмелилась я.

Сплетница не шелохнулась. Лицо абсолютно непроницаемо. Лицо Аиши напротив, выдало все её чувства. Боль, беспокойство. Она взглянула на Сплетницу, чтобы узнать, можно ли сказать.

— Нет? — спросила я.

— Да, — сказала Сплетница неуверенно. — Вот только они сражаются не с Сыном.

Я слышала, как люди говорили о том, как их сердце замерло, достаточно много об этом читала в книгах, но то что я почувствовало сама, было чем-то совершенно другим. Словно оступиться на лестнице и рухнуть на этаж ниже грудью об пол.

Это могло означать столь многое, и ни один из вариантов не был хорошим.

Сплетница нервным жестом заправила прядь за ухо, затем указала на дверь:

— Легче показать, чем рассказать. Пойдём, Канарейка.

— Я не… не уверена, что хочу знать, — сказала Канарейка.

— Ты всё равно узнаешь, так или иначе.

Канарейка не шелохнулась.

— Ладно, как хочешь, — сказала Сплетница и посмотрела на меня. — Я собираюсь выудить все связанные с этим файлы, чтобы не получилось, что я буду пять секунд говорить, а потом полминуты искать. Одевайся, собирайся и приходи. Если возьмёшь её с собой, лишним не будет.

Я кивнула.

Сплетница вышла, и Рейчел опустила руку. Я с удивлением заметила, как слегка раскрасневшаяся Аиша выходит из комнаты. По дороге, проходя дверной проём, она показала Рейчел средний палец.

Я почти начала задвигать занавеску, но осознала, что мне наплевать. Я начала натягивать бельё.

— Хотите убедить меня сражаться? — спросила Канарейка.

— Нет, вряд ли, — ответила я. — Нет смысла, не так ли? Если только ты меня сама не попросишь.

— Ей страшно, — заметила Рейчел.

— Всем страшно, — ответила я. Рейчел помолчала, затем кивнула.

— Что она имела в виду, — спросила Канарейка, — «лишним не будет»?

Я начала натягивать принесённые Сплетницей обтягивающие джинсы, прямо под больничный халат.

— Как я её поняла, мы потеряли лучших. Капитанов команд, гениальных технарей, людей, которые повидали больше десятка боёв с Губителями. Люди, о которых ты слышала в новостях, о которых с детства читала в журналах и газетах. Герои, злодеи, и те, кто не подпадал ни под одну из этих категорий. Все погибли.

Я изучала, как меняется выражение её лица. Брови приподнялись, глаза забегали, она пыталась понять, что людей вроде Эйдолона больше не было с нами.

— Это были такие люди, — продолжила я, — которые без колебаний шли на сражение. Не знаю, сколько из них осталось, но велики шансы, что совсем уже мало. Основные игроки, которым повезло, самые умные или самые неуязвимые, кейпы с жуткими силами, или силами, которые не подходят к бою, ну и бродяги и новички, которые не имеют опыта сражений.

Я взглянула на неё и мягко и осторожно закончила мысль:

— Так что нам нужны все, кого мы только сможем достать.

— Я… я не занимаюсь насилием. Ну, вообще, — возразила Канарейка. Я повернулась к ней спиной, стянула халат и начала застёгивать лифчик. Моя новая кожа отличалась цветом от старой.

— Это просто, — сказала Рейчел, вступая в разговор, когда я отвлеклась. — Делай людям больно, пока они не перестанут заниматься тем, что тебя раздражает. Когда мы первый раз встретились, Тейлор пнула меня ногой в лицо, а она тогда была ещё большей доходягой, чем ты сейчас. И я перестала делать, то что ей не нравилось — спускать на неё собак.

— Нет. В смысле, я не могу так делать психологически. Меня тошнит от вида крови. Кроме того, моя сила не повлияет на Сына.

— Вероятно, нет, — согласилась я, натягивая топик без бретелек, с верёвочкой охватывающей шею. Я оглянулась и вспомнила о том, что говорила Доктор Мама на последнем собрании. — Но настоящий вопрос — когда наступит конец света, хочешь ли ты осознать, что, возможно, всё-таки могла чем-то помочь?

Она уставилась на свои ноги.

— Начнём с малого, — сказала я. — Я не прошу тебя сражаться. Просто… пойдём. Послушай, что скажет Сплетница. Без обязательств, сделай только это.

— И тогда сложнее будет отказаться на следующем этапе, — сказала она.

— Обещаю, что не стану тебя ни о чём просить, — сказала я. — Исключительно если ты сама захочешь. По крайней мере, можешь считать это психологической поддержкой. Я использую насекомых, чтобы чувствовать окружение, и знаю, что здание пугающе пустое. Мне было бы намного легче, если бы в комнате был хотя бы ещё один человек.

— Поддержкой?

Я кивнула.

— Ладно.

Я схватила тяжёлую куртку и надела её. Если мы отправимся туда, где уже побывал Сын, то велики шансы, что там будет холодно, примерно, как на Земле Бет, когда мы последний раз там были.

Мы вышли из небольшой комнаты с кроватями.

Сплетница устроила командный центр. Доски с записями, заметки, папки, книги, и многое другое в десятикратном количестве. Она доставила меня ближе к дому, чтобы за мной можно было присматривать.

Рядом с ней сидела на краю стола Аиша.

— Сука, — сказала Сплетница, — не могла бы ты…

— Пойду в патруль, — сказала Рейчел.

Сплетница кивнула.

Затем повернула один из мониторов, чтобы нам было лучше видно. Когда она запустила видео, одна и та же картинка появилась на всех экранах на столе.

— Видео, записанное кейпом по имени Зелёный Юнец.

— Я знаю его, — сказала я. Новый член Стражей, присоединился как раз перед тем, как вернулась Бойня номер Девять. Он был неопытен, но всё же ему доверили боевой костюм Отступника.

Изображение менялось. Секунду у меня ушла, чтобы понять, на что я смотрю. Толпа беженцев, текущая к порталу.

Изображение сменилось, когда Зелёный Юнец крутанул головой.

Это была Трещина вместе с Диной, Грегором, Лабиринт и Скребком.

Сплетница подождала, затем поставила видео на паузу постучала пальцем по экрану.

Я посмотрела, но не увидела ничего странного. Люди в толпе, уставшие, измождённые. Человек средних лет с группой мальчишек-подростков, ещё люди, от двадцати до тридцати лет.

— Я ничего не вижу, — сказала я.

— Увидишь, — ответила она и возобновила видео.

Я смотрела за мужчиной, на которого она указала. Знакомое лицо, но не слишком, я его не знала.

Толпа втекала в портал. Ровно до момента, когда мужчина, на которого я смотрела, развернулся. Мальчишки и мужчины, идущие рядом с ним, тоже. Они стали препятствием, сдерживающим поток людей.

— Далеко слева, — сказала Сплетница. — Узнаёшь?

Я посмотрела. Загорелый молодой человек с чёрными короткими волосами. Он восседал на вершине толстого деревянного знака, придерживаясь для равновесия руками за плечи высокого товарища.

— Нет, — ответила я.

— Ты только пару раз видела его без маски, — сказала Сплетница.

Это был кейп? Я задумалась. Скольких кейпов я видела без маски? Нескольких. Сколько из них в компании Сплетницы? Или про кого Сплетница точно знала, что я его видела пару раз?

Я поняла кто это, а на видео уже что-то началось. Зелёный Юнец стоял с той же стороны портала, что и группа людей. А затем нет. Изображение дёрнулось, и он оказался рядом с группой Стражей и членов Протектората.

Изображение смазалось, когда Зелёный Юнец развернулся. Он оказался по другую сторону портала.

Человек, на которого указала Сплетница поднял над своей головой какое-то устройство, затем нажал на кнопку.

Портал исчез.

Я наблюдала, как Лабиринт и Скребок выходят вперёд и пытаются создать новый портал. У них получилось, однако у них не получилось получить доступ к тому же миру.

Это был Учитель. Один из лидеров блоков Клетки. Он обладал способностью превращать других в умников и технарей, однако они становились крайне уязвимыми к его внушению. Он окружил себя этими болванчиками, и потом, что? Закрылся в другом мире и забаррикадировал дверь?

Кейп, на которого указала Сплетница, видимо, Трикстер, бывший лидер Скитальцев, и теперь, очевидно, один из зомбированных подручных Учителя.

Звук был выкручен почти на минимум, но не отключён. Я слышала крик толпы, видела как Зелёный Юнец пытался остановить волнение. Вокруг мелькали взгляды полные отчаяния, страха, паники и понимания, что у них отняли путь к спасению.

Камера повернулась к Трещине. Она говорила, отдавала приказы.

Лабиринт сменила «канал» портала, открыв его к другому миру. Люди снова начали движение, несколько быстрее, несколько яростнее.

— Он предал нас? — спросила я.

— Без понятия. Возможно ему нужно было безопасное место, где никто бы его не отвлекал от работы над козырной картой. Учитывая его привычный образ действий, да, я думаю он нас предал. Предал не в глобальном смысле, однако мы доставили чертовски много запасов в мир, который он захватил.

Я кивнула и сжала губы.

— Святой вне себя, мягко говоря. Мы проверили данные. Очевидно, он встречался с Учителем за несколько месяцев до его ареста. Практически не было случаев, чтобы сила, предоставленная Учителем, длилась без повторной обработки больше чем несколько дней. А промывка мозгов спадает через считанные недели или месяцы. Так что дело не в этом.

— Святой хотел что-то от Учителя? Силы?

— Вероятно. В любом случае, у Учителя есть несколько подобных устройств. С их помощью эта группа захватила и отрубила четыре портала, оставив миры себе. Основные игроки с этим не связаны, нет признаков заговора. Отступник был невероятно счастлив взять Святого под стражу. И мы вроде как надеемся получить от него показания. Это проблема номер один.

«Номер один», — подумала я и ощутила неприятное ощущение в животе.

— Номер два.

Началось видео. На этот раз это была камера видеонаблюдения. Изображение медленно поворачивалось влево и вправо. Населённая область.

Звука не было, но взрывы были таким мощными и яркими, что мне почудилось, что я услышала и их, и последовавшую мёртвую тишину, вызванную разорванными барабанными перепонками. Десять или двенадцать разрывов в разных местах в области видимости камеры. Скоординированный удар.

— Янбань, — сказал Сплетница. — Отказали Трещине и Котлу в открытии порталов на территории И.С.К., а когда дела пошли скверно, напали на порталы, созданные другими. Ударили по американским поселениям, включая, вероятно, наши. Одна из причин, по которым Сука ходит в патруль. Когда будешь готова, не будет лишним перепроверять территорию насекомыми.

Я медленно кивнула.

— Номер три. Видео нет, так что придётся поверить на слово. Котёл.

— Ты сказала, они пытались что-то сделать, — сказала я.

— Ты подслушала. Да, но дело не в этом. Это Эксцентрики. Они активно сражаются с Котлом, несмотря на его обширные ресурсы, и их до сих пор не уничтожили и не поубивали. У Котла самый сильный ясновидящий, вероятно, сильнейший пророк, бесчисленные ресурсы, но Эксцентрики продолжают выматывать Доктора Маму.

— Как? — спросила я.

— Трудно сказать. Возможно Котёл допустил ошибку, позволив проскользнуть одному из случаев пятьдесят три с мощными способностями скрытника, а Сталевар нанял его или её. Или, возможно, это негодующий клиент.

— Негодующий? — спросила Аиша, — забавное слово, от него даже немного хочется годовать, но я не понимаю, к чему ты клонишь? Суперсила за наличку, безо всякой травмы… как это может кого-то не устраивать?

— Возможно Канарейка прольёт на это свет? — предложила Сплетница.

Глаза Канарейки широко распахнулись.

— Ты купила силы у Котла? — спросила я.

— Да.

— У натуральных кейпов обычно не бывает физических изменений, — сказала Сплетница. — А вот у кейпов Котла — запросто бывают всякие там перья.

— Я не собиралась негодовать, — сказала Канарейка. — Я испугалась, и я вообще-то не могла затребовать возврат денег на кредитку или подать в суд. Но я приспособилась. В конце концов, я получила, что хотела. Но к тому времени, как я осознала, что получила слишком много, я была уже в тюрьме.

— Херово, — сказала Аиша. — Тебя надули, жёлтые перья поверх полного отсутствия вкуса, получила что хотела и бум, всё кончилось. Тюрьма.

— Я ярко одеваюсь, чтобы людям не показалось, что я похожа на Симург, — сказала Канарейка. — Иначе на мне начинают срываться или пытаться избить те, кто потерял близких.

— Вернёмся к нашему вопросу, учитывая все проблемы, с которыми ты столкнулась, ты же можешь представить, что кого-то это не устроило? — спросила Сплетница.

— Ну конечно, — кивнула Канарейка. — То, что они дают тебе, ненадёжно. Это всегда риск, всегда неизвестно, сколько будет силы, какая это будет сила, и прочее дерьмо.

— И представь, что перед тобой появится кто-то вроде Сталевара и расскажет что у него есть контакты в Протекторате и в Стражах. Есть хорошие друзья, которые знают способ вломиться в другую вселенную, если найти место, где когда-то уже открывался портал. Всего то и надо, чтобы кто-то показал, где Котёл создавал дверь.

— Однажды они вошли прямо в дом моего отца, чтобы я смогла поговорить с психотерапевтом, прежде чем что-то брать. Да. Если бы всё закончилось плохо, я смогла бы показать им нужное место.

— Другая возможность, объясняющая, как справляются Эксцентрики, — сказала удовлетворённым голосом Сплетница, — заключается в том, что Контесса и другие ударные отряды Котла слишком заняты более важными делами, чтобы мстить.

Я кивнула. Всё было не вполне складно, но вполне достаточно, чтобы убедить меня, что это возможно.

— Вопрос номер четыре.

— Подожди, — сказала я.

Сплетница замолчала.

— Это система? Тут есть какая-то закономерность?

— Разве это не очевидно? В смысле, ты же сама можешь догадаться.

Я могла.

— Ты уже говорила, — сказала мне Канарейка. — Помнишь? Причины, по которым люди сражаются, причины по которым действуют, когда всё потеряно: гордыня, месть, упрямство.

— Пиздец, — сказала я, отступив назад и прислонившись к стене. Тупые концы кнопок, торчащих из доски, воткнулись мне в спину и плечи. — Блядь! Они сражаются, но не способны направить свою ярость на Сына. Какого хуя?!

Сплетница покачала головой:

— Сын, насколько нам это известно, выбил некоторых из сильнейших кейпов, а нам его даже замедлить не удалось. Мы лишь только подали ему отличную идею атаковать другие Земли, и заработали для нашего мира несколько дней, максимум, но обрекли при этом несколько миллиардов людей. Возможно, они хотят сделать хоть что-то для них значимое до того, как человечество исчезнет.

Я повесила голову, ощутив, как упали волосы. Я сжала кулаки, и снова ощутила чужеродное ощущение в ладони. Я потёрла пальцами друг о друга.

— Я буду продолжать, просто, чтобы вы знали, что происходит, — сказала Сплетница. — Вопрос четыре. Элита, Тёмный Вегас, и наименее приятные члены Танда. Перед нами бизнесмены и ублюдки тайного мира Вегаса, которые и раньше уже пытались перехитрить систему, вот только сейчас они перемещаются в поселения беженцев, на дальних сторонах порталов, и пытаются закрепиться, пока всё только начинается. Рассчитывают стать частью привычного порядка вещей, примерно как мы когда-то, чтобы всё росло вокруг них и зависело от них.

Я кивнула, чувствуя себя онемевшей.

— Подробных объяснений не надо.

— Отлично. Пятый. Спящий ушёл на Землю Заин. Шестой. Злодеи на Земле Бет, которые охотятся на тех, кто решил не уезжать. Дерьмо всплывает тут и там, так что, наверное, всё остальное я обозначу цифрой семь. Нас запросто может снести суммарным весом тысячи мелких вопросов.

— Без проблем, — ироничным тоном заметила Аиша. — Легкотня.

Я смотрела на экраны.

Сплетница изучила меня, затем добавила:

— На Земле Бет показалась Симург, но не осталось ничего, что она могла бы уничтожить, — сказала Сплетница. — Беженцы, заныкавшиеся тут и там люди, которые не хотят уезжать, но ей, кажется, всё равно, она их не преследует. Она… неподвижна. Не представляет угрозы, по крайней мере, сейчас.

— Для её появления ещё слишком рано, — сказала я.

— Их притягивает конфликт, — ответила Сплетница. Это всё объясняло.

— Забавно, — заметила Аиша, — в этом печальном, безумном, «мы все умрём» смысле. «Эй, я всё уничтожу… ой, всё уже уничтожено? Блядь. Чёрт. Наверно посижу тут, пошароёблюсь, пока человечество не остановится, как часы, у которых закончился завод, и которые какая-то золотая сволочь разломала на маленькие кусочки».

— Твоя метафора разваливается на части, — прокомментировала Сплетница.

Аиша пожала плечами.

— Значит, люди сдались, — сказала я. — Мы копили силы, собирали всех самых лучших, и он нас сделал. Убил сильнейших. Так что теперь все сосредоточились на своих мелочных делишках. Даже если мы могли бы всё исправить, всё равно остаются Губители и Сын, которые будут нас систематически уничтожать.

— После всех величайших вещей, которые создало человечество, — сказала Канарейка, — я как-то надеялась, что мы погибнем каким-то более благородным образом.

— Не думаю, что человечество благородно, — сказала я. — Ни в малейшей степени. Дело по сути не в справедливости. Даже не в добре. Но я как-то надеялась, что мы погибнем, сражаясь с врагом. Дина сказала, что Сын уничтожит почти всех, оставив в живых от нескольких сотен тысяч до нескольких миллиардов. Вероятно люди, которые заберутся подальше не будут стоить того, чтобы за ними гоняться.

— Вероятно, — сказала Сплетница.

— Оценивая всё что происходит, как вы это рассказали, я начинаю думать, что, возможно, в конце концов мы уничтожим сами себя. Внутренняя вражда, идиотизм, мстительность и прочее. В зависимости от того, кого Сын оставит в живых, человечество либо очистится, либо окажется слишком испорченным, чтобы восстановиться.

— Из чего явствует, что бобик таки сдох, — едва слышно пробормотала Аиша.

Сплетница непроизвольно хмыкнула. Это, в свою очередь, заставило меня глупо улыбнуться.

Сплетница увидела это, и засмеялась, что вызывало и мой смех.

Аиша присоединилась к нашему веселью. Не настоящий смех, скорее хихиканье, ещё более заразительное из-за понимания того, насколько оно было неуместным.

Я взглянула на Канарейку, которая смотрела на нас так, словно мы окончательно тронулись, но у меня это вызвало лишь новую порцию смеха.

Мы прекратили через минуту или две.

— Откуда ты, блин, ты подцепила слово «явствует»? — спросила Сплетница. Мне пришлось прикусить язык, чтобы снова не засмеяться.

Аиша пожала плечами и немного улыбнулась

— Итак. Не хотите присоединиться к мелочной грызне? Никому не нужно отомстить? — спросила Сплетница. — Аиша? Тейлор? Канарейка? Можете спокойно выложить. Осуждения не будет.

— С моей стороны будет немножко, — сказала Аиша.

— Нет, — сказала Канарейка. — Не хочу мстить. Как я и сказала, я не большая фанатка насилия и всего такого.

— А я не из тех, кто откладывает месть, — сказал Аиша.

— А как же хулиганы? — спросила меня Сплетница.

— Я уже давно с этим примирилась. Никакой мелочной грызни.

Рейчел уже вернулась и сейчас привязывала собак снаружи. Я отслеживала её при помощи насекомых. Она поднялась по ступеням и вошла внутрь.

— Может хотите сходить потрахаться? — спросила Сплетница. — В фильмах обречённые люди обычно так делают.

— Ты приглашаешь Тейлор или…

Сплетница крутанулась на стуле и пнула Аишу в голень.

— Нетушки. Меня подобные штуки не интересуют. Моя сила делает всё не таким прикольным, как оно должно быть. Перегрузка информацией во время секса — просто мерзость.

— Ну да, — сказала Аиша. — Конечно.

Сплетница снова её пнула, но та только загоготала.

— Нет, — сказала я. — Мне подобные вещи нравились, но важнее всего для меня было то, с кем я была.

— Фу, фу, фу. Лишняя информация! Если ты только не говоришь о ком-то ещё. Скажи, что это кто-то другой.

— Нет.

— Фу, фу, фу.

В комнату вошла Рейчел. Ублюдок был больше обычной собаки, но меньше пони. Он вошёл следом за ней, рухнул на стопку простыней в углу комнаты и издал протяжный вздох.

— Добро пожаловать обратно, — сказала я.

Рейчел кивнула, оглядывая комнату и всех нас.

— Вы все в хорошем настроении.

— Просто поприкалывались, — сказала Сплетница. — Ёбаный конец света, а люди ведут себя тупо до невообразимости. Остаётся только плакать или смеяться, а я давным давно обещала себе, что не буду плакать.

— Хм, — выдавила Рейчел. — Понятно.

«Никогда не умела поддержать разговор», — подумала я. Рейчел остановилась возле стола напротив Аиши.

Я шагнула вбок, и, улыбаясь, слегка толкнула её плечом. Она толкнула в ответ. Она не улыбалась, но положила руку мне на плечо и ладонью растрепала волосы, как делала это совсем недавно.

— Мы обсуждали, чем заняться, — сказала Сплетница. — У тебя нет мальчиков для развлечений, Сука? Что нибудь, чтобы удовлетворить подобного рода жажду?

Сука покачала головой.

— А где Мрак? — неожиданно, осознала я.

— Отлично. А нельзя было не так очевидно менять тему?

— Он ушёл, — сказала Сплетница. — Он был здесь, когда Панацея собирала тебя заново. Когда она, эээ…, работала над тобой, он одолжил её силу и некоторую часть взял на себя. Я не знаю, подумаешь ли ты, что это странно, или что это круто, или что это чудный прощальный подарок, или глубоко оскорбительно, или что ещё. Может быть, ему просто требовалось помочь. Требовалось знать, что он может спасти тебя, или помочь тебе, или починить тебя после того, как ты реализовала один из его старых страхов: ушла и дала себя убить в очередном припадке безрассудства.

— И потом ушёл?

— Завязал, уволился. Может быть, проиграв в бою и убедившись, что он не может сделать чего-то существенного, он что-то потерял. А увидев тебя, он потерял что-то ещё. А потом он наткнулся на Ампутацию.

— Она не работала со мной?

— Нет. Мы ей не позволили. Она сейчас в одном звене с Панацеей, потому что только та может по-настоящему перепроверить, что она делает. И всё же нет. Мрак подтвердил, что ты поправляешься, собирался уходить, она входила. Наткнулись друг на друга. Мне кажется, это стало соломинкой, которая переломила спину верблюда. Он ушёл и ничего не сказал. Заходила Морока, спрашивала не знаем ли мы места, куда им можно отправиться. Я направила их в хижину, которую мы построили в стороне. Генератор, туалеты, книги, кино, изоляция. Абсолютно уверена, что они останутся вдвоём, заботясь друг о друге до самого конца света.

Я глубоко вздохнула, затем выдохнула.

Я не смогла заставить себя завидовать, ревновать или расстраиваться.

— Ладно, — сказала я. — Хорошо.

Сплетница кивнула.

Я подумала об остальных.

— Кукла, Рапира? Они тоже вдвоём?

— Само собой, — сказала Аиша.

— Сказала наша вуайеристка, слишком хорошо знающая, как у них обстоят дела, — заметила Сплетница.

— Это был всего один раз! И это даже не было прикольно, потому что это был мой брат. И я вообще не знаю, как у них дела!

— Леди чересчур сильно возражает, — заметила Сплетница.

— Я возражаю как раз достаточно, и иди нахуй! Будто тебя саму не интересуют неприглядные приватные детали человеческих жизней.

— Неприглядные? Приватные? Так вскоре после явствует? Ты что, начала читать, Аиша Лаборн?

Рейчел пихнула меня локтем:

— Они помогают с патрулями, выискивают, тех кто может устроить неприятности, особенно ублюдков с лицами из драгоценностей.

А, она ответила на мой вопрос о Кукле и Рапире.

— Ублюдки с лицами из драгоценностей? Янбань?

— Они. Так что эти двое неподалёку. Они здесь работают и почти не заходят. У них лучше получается работать с людьми чем у меня, так что они этим и занимаются. Расследованием всякой хрени. А я та, кто тащит сюда всякую шваль.

— Шериф Нового Броктон-Бей, — сказала я несколько громче, чтобы меня было слышно поверх голосов остальных.

— …эти блядские слова из-за тебя. Чтобы прикольно говорить, чтобы звучало по-умному…

— Ты говорила что-то подобное, — ответила Рейчел. — Перед тем, как уйти.

Я кивнула.

— Прости меня, — сказала я. — За то, что ушла.

— Ладно.

Не прощение, но опять же, я вероятно, не заслужила так легко получить его.

— Я вернусь, — сказала я. — Надо идти.

Рейчел кивнула.

Я отправилась в туалет, сделала свои дела, затем намочила волосы и попыталась при помощи ладони придать им подобие порядка. Главное слово «попыталась».

Судя по состоянию волос, прошло не менее двух или даже трех дней. Рейчел, растрепавшая мою причёску, нисколько не облегчила задачу.

Я глубоко вздохнула, затем выдохнула.

Я вернулась к остальным. Сплетница и Чертёнок уже закончили свою перепалку.

Мы расселись в непринуждённом молчании. Это был тот же вид спокойствия, в котором я бывала рядом с Рейчел, но редко испытывала с остальными. Реже всего с Чертёнком.

Не худший вариант для последнего воспоминания.

Тишину нарушила посторонняя.

— Так, значит, и будем коротать время, пока не наступит конец? — спросила Канарейка. — Сдадимся, как и все остальные?

— Чего? — спросила Сплетница и странно посмотрела на Канарейку. — Нет. Хера с два!

— Нет, — сказала Аиша. — Секунду, кто-то ещё так думает? Потому что я скорее собиралась решить, что нам необходимо сделать перед тем, как броситься в последнюю самоубийственную безрассудную атаку.

— Вообще-то, — сказала я. — Нам не нужно ничего самоубийственного и безрассудного. Есть многое другое, что мы можем попробовать. Но тем, не менее. Мне кажется, мы все думаем об одном и том же.

— Отправиться сражаться, — сказала Рейчел.

— Отправиться сражаться, — подтвердила Сплетница.

— Не сдерживаясь, — добавила я. — Точно. Мне нужны мои вещи.

— Отложи в сторону ранец и всё, что осталось от твоего костюма. Я в любой момент могу его достать.

Я кивнула.

— Нам понадобится помощь, — сказала Сплетница.

— Кукла и Рапира? Мы можем взять их в дело?

— Наверное, если сможем подобрать убедительные аргументы.

Я кивнула, размышляя.

— А что на счёт Призрачного Сталкера? Есть идеи, где она?

— Недалеко. Думаешь убедить её?

— Посмотрим, — ответила я.

— В первую очередь, нам нужен план, — сказала Сплетница. — Когда он будет, тогда и сможем завлечь в дело остальных.

— Есть несколько возможностей, — сказала я. — Нужно до многих достучаться, взять людей в дело, поднять боевой дух. Исправить несколько возникших кризисов, разобраться с людьми, которые рушат систему, и заставляют остальных поверить, что надежды нет.

Сплетница взглянула на меня, словно то, что я сказала, навело её на какую-то мысль, затем улыбнулась.

Я не могла не почувствовать, что это была не настоящая улыбка. Маска.

— Ты идёшь, злодейка-Канарейка? — спросила Сплетница.

Я видела, как на лице Канарейки появилась озабоченность.

— Да. Я пойду. Может быть, эээ…, не совсем достучаться, но возможно при помощи моей силы можно кое-что сделать. Без насилия.

— С помощью песен и танцев, — сказала Аиша, затем наклонилась вперёд и взяла руки Канарейки. — Как в мультфильмах. Спой песню и проблема решится!

— Эээ… — пробормотала Канарейка и посмотрела на нас со Сплетницей. — Как мне стоит на это реагировать?

— Просто не замечай меня, — посоветовала Аиша, придавая голосу интонации ветерана, поучающего новобранца: — Все так делают.

— Наверное, я попробую.

Мы собрались и двумя группам отправились вниз по лестнице. Аиша, всё ещё держа за руку Канарейку, пошла первой. Следом спускались Сплетница, Рейчел и я.

Тело всё ещё было странным, но чужеродные ощущения больше не проявлялись. Я кажется начинала к нему привыкать.

— Спасибо, что присмотрела за мной, — заметила я.

— Без проблем, — сказала Сплетница.

— Ты же раньше лгала. Можно мне узнать? Чтобы изменить то, как я буду действовать, насколько сдамся, как буду рисковать. Можешь сказать мне откровенно, всё не безнадёжно?

— Откровенно? — спросила Сплетница и замолчала.

Достаточно красноречиво.

Я взглянула на Рейчел.

Сплетница, кажется, прочитала мои мысли:

— Ей насрать.

— Мне насрать, — откликнулась Рейчел.

Я кивнула.

— А ведь ты уже ошибалась, Сплетница. В важных вопросах.

— Ошибалась. Видишь ли, сейчас я могу либо соврать тебе, либо сказать правду.

— Правду. Если это не слишком испортит наш настрой. Я не хочу слышать ничего вроде «Дина сказала что человечество будет уничтожено в ста процентах случаев».

— Ничего подобного, но есть определённые признаки, их вполне хватает, чтобы я могла сделать выводы.

— Ты говоришь о девчонке, которая странно разговаривала, — сказала Рейчел. — Что-то там про фей. Ты смотрела её видео.

Сплетница вздохнула.

— Что?

— Иногда я тебя обожаю, моя обожаемая псовая рыцарша, а иногда я тебя ненавижу. Но слишком часто это одни и те же моменты.

— Мне пофиг.

— И это ещё один пример, — сказала Сплетница, улыбнулась и посмотрела на меня. — Так что да.

Шелкопряд и Рой потребовали бы правды. Во время инцидента с Ехидной, я сделала всё, что могла, чтобы добраться правды и полного разоблачения неприглядных тайн. Сработало ли это? Возможно. Возможно нет. Это казалось правильным тогда, но сильно навредило мне после, когда я сдалась СКП.

Ну а Тейлор? Тейлор жила во лжи, и много времени провела не зная правды. Незнание того, о чём на самом деле была осведомлена Сплетница, незнание того, что делал Выверт. Незнание того, на что способны настоящие чудовища.

Когда я надела мантию Рой, я стала преступным боссом. Позднее я продолжила и стала Шелкопрядом, которая была меньше всего похожа на меня.

Дни Тейлор были в каком-то смысле лучшими днями. Не величайшие моменты, но те, которые я больше всего ценила.

— Мне это нужно знать, Сплетница? — спросила я. — Ради нашего дела? Там есть какая-то критическая информация, которая поможет нам разобраться с вещами, с которыми нам нужно разобраться?

— Да, — ответила она. — Но, вероятно, не прямо сейчас.

— Ладно, — сказала я. — Тогда я подожду. Позволь мне ещё немного насладиться блаженным неведением, а тем временем займёмся делом, попытаемся спасти мир, если не от Сына, то от него самого.

— Лады, — ответила она.