Перевод: imy, Yan Stein

Редактура: imy

***

???: ──Итак, давайте начнем.

Эмилия позволила своему прекрасному, кристально чистому голосу эхом разлететься по комнате, и ее лицо слегка напряглось.

Она обратилась ко всем людям в комнате своим звонким голосом.―― Или, возможно, она сделала это, чтобы убедить себя; в любом случае, она подняла вверх свои тонкие руки.

Эмилия: “――――”

Закрыв глаза, Эмилия начала концентрировать свою ману на обеих руках.

Огромная магическая сила кружилась вокруг, и она предельно сконцентрировалась, чтобы справиться с ней с точностью. Если бы у нее не было ни того, ни другого, она не смогла бы достичь своей цели, это была попытка, которую могла сделать только она.

Эмилия: “――――”

Бесчисленные взгляды устремились на Эмилию, которая столкнулась со своей великой магией лицом к лицу с серьезным выражением лица. Женщины и дети жались друг к другу, следя за ее действиями затаив дыхание.

Одни держали друг друга за руки, другие закрыли глаза, словно молясь или желая чего-то; они дрожали, разделяя лишь надежду и тревогу.

Субару: …Это должно быть тяжело для них.

А в дальнем конце той же комнаты Субару молча наблюдал за Эмилией, которую переполняло множество сложных эмоций.

Район, в котором они находились, был частью подземных сооружений в Пристелле.

Первоначально это был подвал, в котором хранилась провизия на случай непредвиденных обстоятельств. Его нынешнее почти пустое состояние идеально подходило для их цели. В каменном подвале ничего не находилось, и его просторность, казалось, только подчеркивала его унылость и холод.

Но он идеально подходил для их нынешней цели именно потому что это было именно таким местом.

Субару: Хотя я бы не сказал, что это что-то хорошее.

Беатрис: Перестань бормотать сентиментальности, я полагаю. Было бы нехорошо, если бы кто-то услышал тебя, и ты также в конечном итоге можешь испортишь концентрацию Эмилии.

Стоя рядом с Субару, у которого случайно вырвались эти слова, Беатрис дала ему свой совет.

Девочка, которая одной рукой держала левую руку Субару, а другой играла со своими закрученными кудрями, уставилась на белый ритуал, который проводился перед ее глазами.

Ее бледно-голубые глаза, казалось, сдерживали боль в некотором отношении к Субару.

Субару: Поскольку это Эмилия, все будет хорошо. Не беспокойся об этом так сильно.

Беатрис: …Не пойми меня неправильно, я полагаю. Бетти беспокоится не об Эмилии, а о Субару. Сопереживание эмоциям буквально каждого человека - плохая привычка, я полагаю.

Субару: Понятно.

Сила ее руки, которой она держала его руку, становилась все сильнее, и Субару согнул губы в форме へ на её беспокойство.

Он знал, что хочет сказать Беатрис, и знал, что ее беспокоит. Однако его решение после того, как он понял это, было основано на его нынешней решимости.

В этом вопросе он не мог уступить. Хотя он и знал, что это будет неприятно.

Эмилия: “――――”

Вдали от шёпота Субару и Беатрис, ритуал Эмилии продолжался.

У Эмилии, которая изо всех сил старалась сосредоточиться, на лбу выступили капельки пота, и она стала тяжело дышать. Она отдавала все свои силы, чтобы контролировать это огромное количество маны.

Бледно-голубой свет, исходящий от ладоней Эмилии, начал слабо окутывать подвал.

Хотя воздух был достаточно холодным, чтобы затуманить его зрение, холод не пронизывал его кожу; он был нежным, как будто обнимал его сердце.

Он слышал, что люди, которые погружаются в переохлаждение и находятся на грани смерти, забывают о холоде. Он слышал, что сильный холод отнимает у людей способность правильно определять температуру и он только дарит им тепло в качестве прощального подарка, прежде чем отнять у них жизнь.

Субару смутно подумал, не происходит ли в этом белом мире что-то похожее, но тут же покачал головой, отметая это как явную глупость.

Бледно-голубой свет заполнил комнату, и холодный воздух устремился к ее центру.

И в середине этого света было...

???: “――――”

Огромное черное существо, свернувшееся калачиком со сложенными крыльями.―― Черный дракон, который лежал на земле.

Это странное существо было не одним. Вокруг черного дракона так же были мухи размером примерно с человека. В целом, все это производило впечатление кошмарной сцены.

Однако Субару не испытывал никакого отвращения к этой сцене.

――Нет. Точнее, он твердо знал, что не должен испытывать отвращения к черному дракону и огромным мухам.

Они были жертвами, невинными людьми.

Они были жертвами злобы Архиепископа Греха Похоти, жертвами, которых лишили человечности.

Субару, как и все остальные, в настоящее время не знали способа вернуть их изменённые тела в нормальное состояние. Вот почему они выбрали именно это.

Субару: Может быть, мы просто откладываем неизбежное, но…

Беатрис: Это даст нам время, и так же даже это может быть спасением. Поскольку ты пытаешься ускорить события, твой кругозор становится все более узким, поэтому ты не можешь видеть варианты, которые обычно ты бы видел. Не осознавать этого или осознать позже… и то, и другое - жестоко, я полагаю.

Беатрис ответила чем-то вроде монолога на бормотание Субару.

Ее тихий, слабый вздох содержал проницательность и сентиментальность, которые могли иметь только те, кто провел долгое, очень долгое время в размышлениях.

Почувствав это в конце ее слов, Субару просто молча погладила ее по голове, не сказав ни единого слова в ответ.

Беатрис: …Что это значит.

Субару: Ничего.

Независимо от того, сколько времени им потребуется, они не обязательно смогут сделать правильный выбор.

Иногда, даже если вы дадите немного времени, бывают случаи, когда вы не сможете выбрать правильный выбор.

Тем не менее, вы можете действовать так, чтобы выбранный вами вариант был наилучшим.

Ответ, который Субару дал на 400 лет Беатрис, был примерно таким.

И поэтому он надеялся, что время, которое придет к городу, после обрушившейся трагедии, тоже будет таким.

Субару: “――――”

Кульминация холодного воздуха, заполнившего подвал, наложилась на сильные эмоции Субару, и, наконец, звук, похожий на треск воздуха, или так ему показалось, раздался повсюду――,

Эмилия: …Все прошло успешно.

Эмилия обернулась, выдохнув с облегчением.

Она быстро склонила голову в этом месте, немного запыхавшись──Позади нее, все их тела, оказались покрытыми белыми кристаллами; там были жизни всех душ, которые оказались заключены внутри льда.

Субару: “──тц“

Члены их семьи и близкие им люди рыдали в слезах.

Их горестные вопли прозвучали раньше, чем слова благодарности, и жестоким эхом разнеслись по всему подвалу.

В течение очень, очень долгого времени их вопли продолжали отдаваться эхом повсюду, как будто их горю не будет конца, пока их любимые не вернутся.

***

???: На данный момент, похоже, предложение Эмилии-сама оказалось хорошим… Будет ли все в порядке, если я немного почувствую облегчение от этого?

Получив информацию о прошедшей конференции, а также о последующей работе Эмилии по замораживанию жертв―― Отто с облегчением кивнул.

Они были где-то далеко от убежищ, в отдельной палате в больнице, куда его доставили.

Его состояние все еще не изменилось; обе его ноги были забинтованы до боли. Тем не менее, по крайней мере, ему удалось уйти от лечения в Полевом Госпитале, и можно было сказать, что его ноги выглядели так, как будто они немного улучшились.

На самом деле, Отто был одним из тех доблестных людей, которые внесли свой вклад в Оборону Города, так что было бы неплохо, если бы он получил более качественное медицинское обслуживание. Однако Отто не сказал им этого, поэтому Субару решил ничего не говорить, так как он, вероятно, рассматривал тех, кто его окружал.

Субару: Гостеприимство, которое предполагается без каких-либо слов… Вот в чем истинный смысл ваби-саби.

(п/п: Ваби-саби (яп. 侘寂, «скромная простота»; ваби «непритязательная простота» + саби «налёт старины; умиротворение одиночества») — обширная часть японского эстетического мировоззрения: «ваби» ассоциируется со скромностью, одиночеством, не яркостью, однако внутренней силой; «саби» — с архаичностью, неподдельностью, подлинностью)

Отто: Хотя ты здесь, Насуки-сан, твое сознание где-то далеко; Ты такой же, как и всегда, так что все в порядке, но в любом случае… Спасибо вам за вашу тяжелую работу, Эмилия-сама.

Не обращая внимания на кивок Субару, Отто поблагодарил Эмилию за ее тяжелую работу. Услышав его благодарность, она опустила брови и сказала:

Эмилия: Нет, все в порядке. И что еще важнее, я сожалею, что пошла на это сама, не посоветовавшись с Отто-куном. Но, это было потому что я думала, что это было то, что только я могла сделать.

Отто: Ах, все в порядке. Я не сержусь, потому что твои действия, несомненно, были драгоценными, добрыми делами. Кроме того, это были очень ценные действия даже в расчетливом смысле.

Эмилия: Расчетливом……?

Отто: Наверное, было бы лучше, если бы ты поняла, что я имею в виду, но если ты этого не понимаешь, даже если ты этого не понимаешь… Нет, как я могу сказать это. Что касается этого, честно говоря, мне действительно трудно решить, что было бы лучше.

Субару: Не думай об этом, чувствуй это. это и есть E.M.T.

(п/п: Оставлю так, но E M T - Эмилия-тан Настоящий Ангел.)

Эмилия не вполне осознавала результат своих действий. Произнеся несколько волшебных слов, Субару безмятежно отодвинул Отто в сторону, который лежал, озадаченный поведением Эмилии. Затем Субару продолжил, сказав: “Что более важно",

Субару: Твои ноги, кажется, какое-то время ими нельзя будет пользоваться, верно?

Отто: Учитывая нынешнее состояние Пристеллы, будет трудно относиться к ним более серьезно, верно? Количества Пользователей Целебных Искусств в городе недостаточно, чтобы заботиться обо всех раненых. Я думаю, что лучше было бы переехать в больницу в другом городе, но, похоже, Киритака-сан разослал столько гонцов, сколько смог, в соседние города и попросил прислать ещё Целителей. Вот почему спокойно ждать здесь Пользователя Целительских Искусств из одного из этих мест, возможно, было бы более разумно, чем возвращаться в особняк.

Слабо посмеиваясь, Отто был вынужден на некоторое время отойти от линии фронта.

Такие тяжелые раны, как у Отто, не могли быть так легко вылечены без Мага, который мог бы использовать Исцеляющую Магию достаточно хорошо. Они должны были быть на уровне Ферриса или Беатрис, когда она ещё была в запретной библиотеке.

Субару: Феррис постоянно присматривает за Круш, а наш Командир Специального Атакующего Корпуса ходит по Пристелле…Причина, конечно, в этой семье.

Эмилия: Эти трое, мать и брат с сестрой, верно? Тот человек, который имел форму дракона, является отцом, так что это была семья из четырех человек, я думаю.

Командира их Специального Атакующего Корпуса сейчас здесь не было―― Нет, он не должен так обращаться к нему, Гарфиэль - вот кого он имел в виду.

В настоящее время он ездил по городу, и где не хватало рабочих рук, работал так усердно, как только мог. По натуре Гарфиэль был добрым, хорошо сложенным юношей. Даже если бы он ничего не чувствовал к городу, если бы там были нуждающиеся люди, он бы помог им без колебаний.

Но даже так, его преданность Пристелле не имела себе равных. И Субару мог более или менее представить себе причину этого.

Субару: То, что он не сказал нам, должно означать, что существуют различные сложные обстоятельства, я думаю.

Эмилия: Да, это должно быть так… Действительно, меняю тему, но не кажется ли вам, что Гарфиэль и эта семья немного похожи друг на друга? Их цвета волос и глаз полностью идентичны.

Субару: Эмилия-тан, ты же знаешь, что тема не изменилась, верно?

Эмилия: Э!?

Если отложить удивленную Эмилию в сторону, Гарфиэль действительно оказался в подобном положении.

При обычных обстоятельствах, он должен был бы излечивать повреждения, которые нельзя было бы назвать незначительными, но из-за своего Благословения Духов Земли и безграничной физической силы, он не собирался отдыхать.

Кроме того, Мими, которая причиняла боль своим младшим братьям своими ранами, также следовала за ним, так что вокруг не было никакого шума.

Отто: Ну, что касается истинных чувств Гарфиэля, я думаю, однажды он сам их раскроет. Нам не нужно пытаться вытянуть их из него. Более важно…

Эмилия: Хм?

Отто: Ах, нет, так как вы оба вообще не упоминали об этом, я тоже ничего не говорил, но почему Беатрис-сан выглядит такой угрюмой?

Подняв свою верхнюю часть туловища, Отто перевел разговор в угол больничной палаты──там стояла Беатрис, надув красные щеки и заметно покачивая головой с угрюмым выражением в глазах.

Субару кивнул и ответил “Ах” на этот вопрос.

Субару: Это из-за этого, ты знаешь. Она в плохом настроении, потому что мы пошли к Рестовратору по твоему поручению, и в итоге нам отказали… Если посмотреть на это с разных точек зрения, разве это не твоя вина?

Отто: Нет! Ты заходишь слишком далеко…Разве не так, Эмилия-сама?

Эмилия: Ммм, ты прав. Это естественная обязанность контрактора заботиться о своем духе. Итак, тот, кто должен подбодрить Беатрис, это ты, Субару.

Субару: Ты упомянула о подбадривании, но даже когда ты говоришь это, у меня не так много воспоминаний о том, как Эмилия-тан заботилась о Паке.

Эмилия: Не придирайся к этому! Кроме того, я делал кучу вещей, когда Субару не было рядом. Например, чистила его шерсть, чистила когти, приласкивала его перед сном...

Сомнительно, что это можно было бы назвать форматом общения с духами, но выражение лица Эмилии, когда она заговорила о Паке, стало веселым.

С тех пор как его внезапное расставание в Святилище ранило ее, она испытывала сильную скорбь всякий раз, когда вспоминала Пака, но, похоже, эта стадия тоже прошла.

――Кристальный камень, сделанный из бесцветного Великого Магического Камня, был у Эмилии на груди.

Тот же самый стиль, какой у неё был до того, как она рассталась с Паком, в сочетании с красотой ее лица, она снова стала похожа на прежнюю Эмилию.

Она коснулась кристального камня одним из своих тоненьких пальцев, и сказала:

Эмилия: У меня все еще недостаточно сил, чтобы вызвать Пака прямо сейчас, но… Мой контракт с Паком не был разорван, так что мы сможем встретиться снова, как только я накоплю достаточно маны, чтобы он мог проявиться. Так что, еще немного терпения, эх.

Субару: Это все благодаря одному из достижений Беако, и… Ну, и благодаря доброте Киритаки.

Причина, по которой Субару и остальные пришли в Пристеллу, в первую очередь заключалась в том, чтобы получить Великий Волшебный Камень.

На самом деле он должен был отдать им его или нет после некоторых переговоров, но переговоры закончились невообразимым поворотом. Во всяком случае, они уже получили его и были очень довольны.

Субару: Так что ты тоже радуйся, Беако.

Беатрис: Я не в настроении, полагаю. это ваше недопонимание. Хмпх.

Эмилия: Ох, Беатрис, как мило…

Пройдя весь путь для того, чтобы выпустить легкий для понимания звук, Беатрис отвернулась от Субару, который пытался поднять ей настроение. Субару тоже был согласен с Эмилией, которая чувствовала его радость; однако, могли ли они говорить о ее милоте или нет, было еще одним вопросом.

Отто: Похоже, что Мистер Дартс - человек с темпераментом ремесленника, верно? Он не может оставить работу наполовину сделанной, раз уж взялся за нее, я понимаю такие вещи.

Субару: Но все же, давайте подумаем о том, что его профессионализм был доведен до крайности. Похоже, что этот парень работал в своей мастерской на протяжении всего хаоса, верно? Он слишком большой трудоголик.

Отто: Видишь ли, в нем есть ремесленник.

Субару: Ремесленник в нем, хах?

Он не очень понимал, почему Отто так горд, но, когда он это сказал, ему стало хорошо; мальчики - такие простые существа. Темперамент ремесленника был крут.

Однако Беатрис бросила сердитый взгляд на кивающих Отто и Субару и сказала:

Беатрис: Да, но это не значит, что он может полностью игнорировать слова своего клиента, я полагаю. Даже когда я сказала, что заплачу ему вдвое, он не сказал ни единого чертового слова.

Субару: Выдавать любые признаки того, что слушает, что говорит маленькая девочка, пока она хлопает по щекам пачкой банкнот, будет только тот, кто не является профессионалом в своем деле. И ты ей тоже скажи, Эмилия-тан.

Эмилия: Да, ты не должна так думать, Беатрис. Если ты собираешься тратить деньги впустую, мне придется в конечном итоге забрать твои карманные деньги.

Беатрис: Какое грубое обращение я получаю от вас обоих, я полагаю!

Возмущенная Беатрис схватила одну из штор, завернулась в нее и спряталась в ней.

После этого Эмилия больше не могла сопротивляться и обняла Беако, что была В шторе, заставив ее закричать: “ГИИИЙААА, В САМОМ ДЕЛЕ!”

Если оставить в стороне их веселое представление, нельзя сказать, что он не понимал чувств Беатрис.

То, что Отто заказал у Рестовратора Дартса, а Субару и другие пытались восстановить, было поврежденной Книгой Мудрости. Она была началом того, почему её владелец, Розваль, так старался вмешаться в будущее Субару―― Естественно было заинтересоваться её содержанием.

Субару: Хотя его вмешательство довольно тонкое, это потому что скользкая натура этого парня идет рука об руку.

Несмотря на то, что его попытки помешать были раскрыты, то, как себя ведёт Розваль, не изменилось с тех пор.

Конечно, поскольку за этим беззаботным отношением скрывались интриги, сохранять бдительность было крайне важно. Однако, было также правдой и то, что у него был такой вид, будто ядовитость ускользнула.

Тем не менее, это не было тем же самым, как назвать его союзником, что взял на себя роль наблюдателя.

Субару: Если бы мы могли хотя бы увидеть, что ждет нас впереди с Книгой Мудрости…

Если они верят, что Розваль ничего не планирует, невзирая на прошлое, то можно смело идти вперед вместе. Это, вероятно, также будет иметь немного больше положительного эффекта для будущего Лагеря.

Субару: Вот почему я хочу на этом настаивать.

Отто: Даже когда я не пытаюсь оправдываться, я и Эмилия-сама придерживаемся примерно того же мнения, что и Нацуки-кун, так что с этим у нас все в порядке. Просто Гарфиэль, ну… У него есть личная неприязнь, поэтому даже если он знает факты, его отношение может не измениться.

Под личной неприязнью он действительно имел в виду Святилище или Рам?

Не касаясь этой темы, Субару пристально посмотрел на Эмилию и Беатрис, возившихся вокруг…

Субару: Эта книга тоже не чужда Беатрис. Поэтому я думаю, что хотел бы подтвердить это, если это вообще возможно. Вытащить ее из Запретной Библиотеки и оставить прошлое позади - это разные проблемы.

Отто: Ты знаешь, что я много раз думал о том, чтобы попытаться обсудить это с тобой?

Субару: Я не виню тебя за это, ты знаешь.

Он думал, что возвращение Книги Мудрости, попытка вернуть ее в нормальное состояние и попытка сделать все это самостоятельно были хорошими решениями со стороны Отто.

И, в сущности, едва ли когда-нибудь соображения Отто подводили его. Он полностью осознавал, что не был человеком, что действует в собственных интересах.

Субару: Ты действительно не подходишь на роль торговца…

Отто: Не мог бы ты оставить меня в покое?! Что еще важнее, что насчет Мистера Дартса?

Субару: “возможно, это моя самая лучшая работа. Вы можете отложить оплату, поэтому я хотел бы, чтобы вы позволили мне работать над этим должным образом до конца", - сказал он.

Было тревожно, что срок еще не истек, но этот парень был мастером, поэтому он не мог сказать, что это невозможно.

Ему хотелось верить, что он не из тех ремесленников, которые ворчат даже после истечения срока.

Отто: Так что в конце концов мне также придется забирать Книгу Мудрости, я чувствую, что мое пребывание в Пристелле уже решено, не так ли?

Субару: Гарфиэль также планирует остаться на некоторое время для ремонтных работ и обороны города. То, что их прогнали, решено, но что, если это финт, и они нападут снова! Потому что они никогда не сдаются, эти говнюки.

Они были похожи на тех парней, которые снова и снова устраивают одни и те же пакости.

Похоже, Субару был не единственным, кто это осознал, все, кто был вовлечен, тоже не теряли бдительности. Возможно также, что их целью было вызвать ненужное чувство напряжения, чтобы таким образом мучить их.

Субару: Даже если я об этом заговорю, ничего больше с этим не поделаешь.

Отто: В любом случае, я думаю, нам нужно подождать и посмотреть, как пойдут дела. Как только мои ноги будут в лучшем состоянии, я пройдусь вокруг, чтобы проверить различные вещи. Однако…

Тут Отто прервал свои слова, обдумывая будущие планы.

Он с усилием приподнял верхнюю часть своего тела с кровати и посмотрел на Субару, который закрыл один глаз. И, как он постучал пальцем об висок, он сказал:

Отто: Я скажу это ясно, я против этого.

Субару: …Ну, я так и знал, что ты это скажешь.

Субару криво усмехнулся на заявление Отто.

То, что он скажет это и будет против, было предсказуемо для Субару.

В конце концов, Отто Сувен верно понял Нацуки Субару.

Сам Субару больше, чем кто-либо другой, осознавал свою беспомощность, но мало кто ясно понимал его недостатки.

В лучшем случае это были только Беатрис и Отто. Возможно, немного Патраш. И хотя сейчас было не время для него, Феррис, возможно, тоже.

Поэтому он предвидел, что Беатрис и Отто из их лагеря будут против этого. Он полагал, что если бы Патраш могла говорить, то и она, вероятно, была бы также против этого.

Однако…

Субару: Если ты так хорошо меня знаешь, то должен знать мой ответ.

Отто: …На самом деле, настроение Беатрис-сан такое не только из-за Мистера Дартса, верно?

Субару: Нууууу, я в этом не уверен. Как и следовало ожидать, даже я не понимаю, что творится в глубине сердца Беако.

Сделав вид, что он ни в чем не виноват, Субару пожал плечами, и на лице Отто отразилось раздражение.

Конечно, когда дело доходит до него и его острого слуха, он не должен испытывать недостатка в знании легенд и слухов. Он, должно быть, слишком хорошо знал риск выбора Субару.

Добавляя к тому, что он сказал, Субару собирался сказать Отто: “мне очень жаль”

Субару: Я пойду, чтобы увидеть этого Мудреца или кто она там, с этой белой лисой в роли проводника через некоторое время.

Он улыбнулся, сказав это.

***

???: ――Войдите

Когда он постучал в дверь изнутри ему ответил спокойный голос.

Это был знакомый голос, но ему недоставало духа. Субару почувствовал крайнее раздражение.

???: Это ты, Субару?

Субару: Разве плохо, что это я?

???: Это странно, но теперь, когда я вижу твое лицо, я чувствую облегчение.

Субару: Буэээ, противно.

Закончив говорить свои укоризненные слова, он вошел в комнату.

Даже когда он продемонстрировал такое поведение, в том, как Субару закрыл за собой дверь, было что-то особенное. Закрыть дверь без единого звука было минимальным проявлением вежливости для тех, кто спал внутри.

???: Было бы гораздо лучше, если бы они проснулись из-за шума.

Субару: Если бы это было так, не мог бы ты одарить тогда меня аплодисментами или еще чем-нибудь в этом роде? Это была бы бесценная сцена. Обжорство, которому позволили быть на свободе, злился бы все больше и больше.

???: Хмпф.

Расслабленно улыбнувшись, Субару наклонил голову, не глядя ему в глаза. Затем он оглядел комнату и, прищурившись, посмотрел на ряд кроватей.

Простая кровать и тонкое одеяло - вот и вся милость, оказанная людям, которые там спали. И Субару понимал, что большего и не нужно.

Люди, которые спали здесь, были стерты из памяти, отрезаны от повседневной жизни и остались только как дефектные существа, которые просто не были мертвы.

Субару: Юлиус. Я не из тех, кто говорит такое, но тебе не следует проводить здесь так много времени.

Юлиус: “――――”

Субару: Даже если ты продолжишь смотреть на них, ты не сможешь вспомнить то, что не можешь вспомнить. Это относится как к любимой младшей сестре, так и к тому, кто действительно похож на твою вторую половину.

Субару окликнул молодого человека── Юлиуса, не говоря ни слова утешения.

Он сидел в углу на самой дальней кровати в ряду. Он поднял своё красивое лицо, все еще полное печали.

Юлиус: Знать, что у меня в голове, и знать, что у меня в сердце - это совершенно разные вещи. Я не хочу показаться самонадеянным, но до сих пор я никогда не думал о себе как о падком на эмоции, самоуверенном человеке. То, что я не осознавал этого до того, пока это не произошло - это мой большой недостаток.

Субару: “――――”

Пока Юлиус говорил, он так же смотрел на кровать рядом с ним.

Естественно, одна из жертв Обжорства, потерявшая свое Имя, тоже спала тут, и их сознания и воспоминания были полностью отрезаны от мира.

Вот почему Юлиус Юкулиус не помнил этого человека── Тонкого молодого парня с длинными фиолетовыми волосами, который был его младшим братом, Джошуа Юклиус.

Джулиус: Джошуа, да?

Он знает имя своего младшего брата, потому что Субару сказал ему его и кем он ему приходится.

Жертвы Полномочия Обжорства──Когда стало известно, что было найдено много неопознанных людей без сознания, Субару был уверен, что они пострадали так же, как и Рэм.

И сам он, возможно, не забыл тех, кто был забыт. Полагаясь только на эту слабую надежду, он пошел в больничную палату и обнаружил спящего Джошуа.

Юлиус: Это странно. Хотя у нас достаточно общего, чтобы сделать вывод, что он определенно мой кровный родственник, выслушав твою историю, во мне нет ни единого воспоминания о моем младшем брате.

Юлиус закрыл глаза, не показывая никаких эмоций на своем лице.

Джошуа был единственным, кого он знал из тех, кого нашли. Среди жертв Обжорства. Он не мог найти других 30+ жертв в своей памяти, поэтому они продолжали спать, пока их никто даже не оплакивал и не беспокоился об их благополучии.

Если подумать, то можно было бы сказать, что Джошуа, о котором беспокоился его старший брат, был единственным счастливчиком.

Даже в этих условиях, когда он был забыт старшим братом, которого он так нежно любил, старший брат пошел в больничную палату, он цеплялся за свою братскую любовь только на словах, и позвал он своего младшего брата без истинных эмоций.

Даже если он был забыт, даже если он забыл его, даже если его не было в его воспоминаниях, даже если были только факты, это было просто душераздирающе.

Субару: ……Ебанный ад.

Он должен был догадаться. Он должен был это сделать.

Что Архиепископ Греха Обжорства был самым презренным злом в этом мире.

Вместе с Гневом, которая извращала эмоции людей по своему желанию.

Вместе с Похотью, которая сломала достоинство людей, а также их форму, прежде чем растоптать их.

Вместе с Жадностью, который отрицал все, кроме себя, навязывая свое эгоцентрическое чувство всемогущества.

Вместе с Ленью, который позволял себе использовать слово "усердие", чтобы закрасить жизни других своей эгоистичной любовью.

Они, без сомнения, были самым страшным злом, и ни один из них не заслуживал жизни.

Как он мог терпеть тех существ, которые оскверняли жизнь абсолютно всех, как это делал Обжорство.

Субару: ──Пребывание здесь только заставит тебя чувствовать себя подавленным. Не заставляй меня повторять это снова.

Только неприятные мысли проносились у него в голове.

Он выразил свое раздражение словами и обратился к Юлиусу. Когда он услышал эти слова, Юлиус встал, дотронулся до тонкой груди своего забытого младшего брата и сказал:

Юлиус: Он… дышит. Он жив. Это странно.

Субару: Да, ты прав. Однако он не ест, и ему не нужно ходить в туалет. Ему даже не нужно принимать ванну… Он даже не смеется.

Юлиус: Он не испытывает чувство печали оттого, что его забыли… так же. ――Это может быть благословением.

Субару: Благословением...?

Субару поднял брови в ответ на это слово, которое произнес Юлиус.

Посмотрев на него, Юлиус слегка приподнял уголки губ и, слабо улыбнувшись, сказал:

Юлиус: Если ты не понимаешь, что о тебе забыли, тебе не нужно бояться, что тебя оставят позади. Очень трудно вынести то, что должно было быть близкими отношениями с людьми… было отрезанно с одной стороны.

Субару: “――――”

Юлиус: Субару. Быть забытым, и забыть… Интересно, что из этого самое болезненное?

Субару: Как…

От этого вопроса у Субару перехватило горло.

Он не замешкался. Он нашел ответ в одно мгновение. Но то, что мешало словам Субару, не было замешательством. Это была ярость.

Субару впился взглядом в Юлиуса, на лице которого застыла циничная улыбка.

Субару: Откуда мне знать? Не валяй дурака, перестань тратить время на эти глупости.

Юлиус: …Субару?

Субару: Забыть, быть забытым, К ЧЕРТУ ОБА! НЕ ПЫТАЙСЯ ВЫБИРАТЬ МЕЖДУ ТАКИХ БОЛЕЗНЕННЫХ ВЕЩЕЙ, НЕУЖЕЛИ ТЫ НАСТОЛЬКО ПОЕХАВШИЙ?! ДЕЛАЕШЬ ЭТО ПРОКЛЯТОЕ ЛИЦО, КАК БУДТО ТЫ САМЫЙ НЕСЧАСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК НА ВСЕМ БЕЛОМ СВЕТЕ. ВСЕ ЕЩЁ ХОЧЕШЬ ПОПРОБОВАТЬ СРАВНИТЬ СВОИ НЕСЧАСТЬЯ С МОИМИ? В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, Я ВЫИГРАЮ!?

Юлиус: “――――”

Юлиус потерял дар речи от внезапной перемены, произошедшей с Субару, который повысил голос, тыча в него пальцем.

Широко раскрыв глаза от удивления, он не мог ничего сказать Субару, который внезапно пришел в ярость. И пока он смотрел на Юлиуса, хранящего молчание, Субару опустил палец и пожал плечами,

Субару: Не делай такое отчаянное лицо. Я знаю, что ты страдаешь, и я знаю, что о тебе забыли, и тебе некуда идти… Но, мне очень жаль, но я не позволю тебе показывать свою слабую сторону.

Юлиус: “――――”

Субару: Ты забыл, Юлиус? ――Нет, не забывай.

Субару впился взглядом в Юлиуса, пока тот в отчаянии кусал губы. Он положил руку на грудь и снова сделал заявление, похожее на те, что он сделал раньше.

Субару: Я помню твою силу. Мой позор помнит это. Даже если все это забыли.

Юлиус: “――――”

Он не мог дышать, ощущение прилива крови к голове не исчезало.

Действительно, сколько времени прошло с тех пор, как он так злился? Со времён Регулуса. Он был поражен, что с тех пор не прошло и полдня.

Насколько эта суматоха в Пристелле отягощала его сердце и легкие?

Юлиус: Ха, Хахах…

Субару: Хаах?

Юлиус: Хаха… нет, ты действительно единственный в своем роде человек. Я убедился в этом еще раз…

Избавившись от удивленного выражения лица, которое было у него до сих пор, Юлиус вдруг согнулся от смеха.

Поддавшись порыву рассмеяться, Юлиус продолжал смеяться перед рассерженным Субару. И когда это желание постепенно улеглось, Юлиус испустил долгий вздох.

Юлиус: Похоже, ты прав. Это же не значит, что абсолютно все осталось позади, верно?

Субару: Вместо того, чтобы сказать, что тебя оставили позади, я бы сказал, что ты впереди примерно на три лошадиных длины.

Юлиус: Достаточно ли трех лошадиных длин?

Субару: Я, блять, надеру тебе задницу! Если мы с Беако будем одной командой, то для тебя все будет совсем по-другому!

Он показал ему средний палец и плюнул в Юлиуса, который уже начал возвращаться к своему обычному поведению.

Юлиус изящно уклонился от его плевка и откланявшись, сказав:

Юлиус: Тогда я постараюсь поверить в эти громкие слова.

Субару: …Мхм, Как хочешь. Как можно больше совершай великих дел, чтобы удивить всех, когда к ним вернутся воспоминания.

На этот раз при такой вялой позе Субару поднял большой палец вверх, а затем провокационно опустил его. Столкнувшись с этим грубым жестом, Дучший Рыцарь, которого знал только Субару, грациозно улыбнулся,

Юлиус: Итак, прежде всего, больше, чем кого-либо другого, я попытаюсь удивить тебя. Ты тот, кто помнит меня.

Сказав это, он укрепил свое намерение сопровождать его к Сторожевой Башне Плеяд, которая ожидала их.