Перевод: imy

***

Это немного неожиданно, но база лагеря Эмилии, особняк Розваля, на самом деле отличается от особняка, который сгорел в прошлом, тем, что теперь это была главная резиденция Территории Мейзерсов.

Однако планировка особняка не отличалась от той, что была в прошлом, так как он был оформлен в привычном стиле: книжное крыло располагалось в центре, а западное и восточное крыла располагались слева и справа. Он также был оформлен таким образом, чтобы пространство было примерно таким же; даже если они будут ходить внутри, они редко будут сталкиваться с запутанными ситуациями.

Единственная проблема заключается в том, что он был просто слишком похож, что делало более вероятным забыть о том, что деревня Алам больше не была поблизости. Было несколько случаев, когда Субару просыпался с энергией, стремился сделать радио-гимнастику по дороге в деревню, а затем посреди этой длинной дороги он понимал, что не знает, в какую сторону повернуть дальше.

Беатрис впоследствии догонит его в суете, и она будет очень сердита.

Как бы то ни было, они прибыли в особняк Розваля, где их встретили все те же старые Петра и Рам, и затем они вошли в гостиную, где их ждал Розваль, хозяин особняка, но—

Розваль: О, с возвращением. Это здорово, что ты вернулся целым и невредимым.

Розваль сидел на диване и хлопал в ладоши, приветствуя их возвращение. Субару и Эмилия были застигнуты врасплох радушным приемом Розваля, который был полон улыбок.

Они посмотрели на его чрезмерную и дружелюбную улыбку, а затем посмотрели друг на друга.

Субару: …Эмилия-тан, было ли что-нибудь странное написано в письме?

Эмилия: Я-я не знаю. Более того, не зашел ли ты так далеко, как приготовил какой-нибудь странный подарок? Потому что, ты, знаешь, Субару и Розваль иногда ведут секретные разговоры, так что…

Субару: Н-ни за что! И даже если бы я планировал сделать Розвалю подарок, я бы выразил свою обычную благодарность и посоветовался с Эмилией-тан, Беатрис, Петрой, Фредерикой, Патраш и, возможно, даже с Рам, чтобы они помогли мне придумать способ сократить время и деньги, необходимые для подарка.

Беатрис: Это были только имена девушек, я полагаю.

Субару: Разве это не стыдно, чтобы я спрашивал таких людей, как Отто и Гарфиэль, о подарке мужчине как другой мужчина!?

Субару ответил недовольной Беатрис, а затем криво усмехнулся в ответ на презрительный взгляд Эмилии.

Кстати, он намеренно опустил имя Рам, чтобы не вызывать беспокойства у других, так что не поймите его неправильно; он действительно чувствовал себя виноватым. Как бы то ни было, Розваль, наблюдавший за всем этим разговором, пожал плечами и сказал:

Розваль: Какая удивительная реакция. Я беспокоюсь о вашей безопасности, поэтому мне интересно, что такого странного в том, что я радуюсь, что вы все в безопасности. Это ведь естественно, верно?

Эмилия: Это──верно, но…Розваль, до сих пор ты не очень-то показывал нам эту свою сторону, так что…

Розваль: У меня также были различные изменения в моем образе мышления за прошедший год. Разве Эмилия-сама не должна быть немного счастлива, что я стал сотрудничать?

Эмилия: Хмм. Ты прав.

Эмилия отреагировала на наглый ответ Розваля так, как это было типично для ее терпимого "я", когда она принимает перемену в своих мыслях Он кивнул головой Эмилии, и просто видя, как она начала махать ладонями взад и вперед, Субару не мог оставить его на этом неадекватном уровне доверия, но—

Беатрис: Даже если бы ты попытался понять его образ мышления, это было бы невозможно, потому что он слишком странный. Субару……у Субару тоже немного, но суть в том, что у него более, я полагаю.

Субару: Ты слишком расплывчато выражаешься.

Он погладил по голове Беатрис, которая, казалось, предпочла вложить в свое замечание неопределенные и старческие слова, а затем подошёл к Эмилии, входя в гостиную.

Веселый Розваль─они сомневались в нем, но каким-то образом догадывались о его скрытых мотивах.

На самом деле он сам только что говорил о своем мотиве.

Розваль был искренне рад, что Субару и Эмилия вернулись целыми и невредимыми.

У него больше не было своей Книги Мудрости. Быть дружелюбным дня него было бы лучшим шагом, чтобы выполнить свои планы, которые он еще не раскрыл; его единственной целью было чтобы Субару сломал препятствия, которые стояли на пути.

Субару: Если ты так считаешь, то все в порядке. Хотя, было бы полезно, если бы ты пошел немного на сотрудничество.

Розваль: Ты достигнешь своей цели с моей помощью или без нее. Вот почему я считаю, что мое сотрудничество - это ненужная часть твоей силы. Это действительно даже не отношения.

Субару: Мне кажется, что я страдаю от правил в RPG, потому что второстепенный персонаж был бы слишком сильным для использования.

Это было правило, в которой чрезвычайно сильный второстепенный персонаж будет делать все, что угодно, но не участвовать в битве.

Это была ситуация, которая также была близка к тому, как Розваль воздерживался от участия в битвах; в его случае он будет все больше и больше развлекаться, продолжая сидеть и смотреть, как Субару—кто-то, кто верил в свою собственную силу изменять судьбу со своей способностью Посмертного Возвращения─принимать отчаянные меры, продолжая загонять себя все глубже и глубже в затруднительное положение.

Он был хитрецом, отчего Субару захотелось щелкнуть языком.

Анастасия: ──Не пора ли и тебе нас познакомить?

Субару: Извините, что заставил вас ждать. Розваль, они гости. Позвольте им сесть.

Розваль: Я слушаю. Тем не менее, у тебя есть несколько интересных людей.

Девушка, которая ждала в коридоре, обратилась к человеку, который стоял у входа. Субару принес им легкие извинения, а затем жестом попросил Розваля, который сидел на диване, впустить их.

Розваль встал, а затем снова сел на свое главное место в мертвой тишине. Затем они сели на диван для посетителей. Субару и остальные медленно оперлись спиной на диван, обращенный к Розвалю.

Розваль: Добро пожаловать в еще более отдаленное место. В последний раз мы так разговаривали друг с другом на церемонии признания.

Анастасия: Действительно. Кроме того, это было не так, как если бы мы разговаривали друг с другом в нормальной обстановке... по сути, это первый раз, когда мы будем чувствовать, что говорим друг с другом.

Церемония признания, которая возникла в этом разговоре, была официальным признанием подавления белого кита, совершенного комбинацией лагеря Эмилии, лагеря Анастасии и лагеря Круш. Это была церемония, на которой оценивали их вклад.

Хотя церемония, проведенная в Королевском замке королевской столицы, была небольшой, они все же обсудили проблему Святилища. Представители лагеря собрались, чтобы поговорить о Святилище,и все члены сразу же после решения вопроса были естественно вовлечены в церемонию.

Он хорошо помнил напряженное, бледное лицо Отто и замок, сияющий в глазах Гарфиэля, хотя Розваль беззаботно решил принять участие даже после всех этих бурных реакций.

У Отто так же было напряжение, но и у Эмилии тоже оно было, так что Субару не мог сказать об этом много. Напряжение Эмилии имело смысл, учитывая, как ее хвалили за достижения, о которых она даже не помнила.

В любом случае, это встреча была в прошлом. Взаимные приветствия были сделаны в спешке.

А теперь разговор сразу перешел на главную тему: отчет по поводу Пристеллы──

Розваль: И точно так же, как сказано в письме, Отто и Гарфиэль были оставлены из-за своих ранений. Я вижу. Понятно. Эти достижения поистине многообещающи.

Розваль испустил восхитительный вздох, произнеся эти слова после того, как услышал отчет. Это заставило Эмилию поднять брови, когда она произнесла “хей” с немного сильным тоном в ее голосе.

Эмилия: Они были ранены так сильно, что даже не смогли вернуться. Тем не менее, ты все еще так говоришь. Что ты хочешь этим сказать?

Розваль: Давайте воздержимся от поспешных выводов. Да, это душераздирающе, что они были ранены таким образом, и да, их вынужденное, временное задержание в городе не менее душераздирающее, чем их раны. Однако, с другой стороны, никакие смертельные повреждения не могут быть скрыты лагерем. Если вы включите другие лагеря и рассмотрите встречи с несколькими Архиепископами Греха.....успешное сокрытие этого урона было бы поистине чудесным исходом.

"――――"

Розваль: Шрамы, нанесенные Архиепископами Греха, конечно, должны быть быстро обработаны, но каждый нанесенный ущерб был сведен к минимуму благодаря Эмилии-сама и защите города. Я думаю, что вы должны признать это сами.

Эмилия: ……О. Спасибо.

Эмилия поблагодарила с неубедительным выражением лица в ответ на то, что указывал Розваль.

На самом деле его слова должны были звучать как веский аргумент. Однако важно учитывать впечатление от выступающего. Субару казалось, что его впечатление было сомнительным, и все остальные, вероятно, тоже так думали.

Розваль: Ну, если оставить в стороне вопрос о том, что думают обо мне люди, может, перейдем к чему-нибудь другому? —Кстати, тот, кто вызвал Эмилию-саму в Пристеллу с таким шумом, должно быть был Анастасией-сама.....Что вы можете сказать по этому поводу?

Анастасия: Непростительно было втягивать ее в этот переполох. Если вы хотите, чтобы я извинилась, я сделаю это должным образом, так как я мысленно готова сделать это.

Розваль: И если вы искренне склоните голову, это закончится без вашей оплаты, ни отдав ни единого цента......О, но тебе не нужно извиняться передо мной. Разве Эмилия-сама уже не отказала тебе?

Эмилия: Ну разве не следует возложить вину на Культ Ведьмы, если именно они причиняют зло? У меня не должно быть обязательств перед Анастасией, она просто просила о нашей помощи. Кроме того, кажется мы не достигли наших целей, ради которых нас вызвали в Пристеллу.....

Розваль бросил косой взгляд, на что Эмилия ответила, ощупав кулон, висящий у нее на шее.

Новая, невероятно большая драгоценность находилась внутри этого кулона. Даже сейчас, крепко спящий большой дух спокойно ожидал своего пробуждения, продолжая спать. Пак получил очень чистый кристальный камень, который станет его йориширо──это то, чего лагерь, безусловно, достиг со своими целями; того, что было не меньше, чем то, к чему они стремились.

(imy: Йориширо - предмет, который призывает духа.)

Эмилия: Кроме того, возможно ли, что Культ Ведьмы ушел, потому что мы просто случайно оказались там? Если ты думаешь об этом в таком ключе, тогда это следует рассматривать в качестве достижений Ана...

Анастасия: Думать об этом так много, конечно, было бы слишком благосклонно к другому лагерю, так что я остановлю тебя на этом.

Анастасия почему-то превратила слова оптимизма Эмилии в слова поддержки.

Однако нынешние вопросы Розваля были всего лишь попыткой держать людей в узде. На самом деле, вполне возможно, что большинство целей Культа Ведьмы были принесены в Пристеллу именно Субару и другими. Если бы на это указали, атмосфера стала бы тяжелой, даже с уверенностью в зле ведьмы.

Таким образом, в их интересах было бы избежать утверждения мнения: “Давайте работать вместе. Культ ведьмы самый худший!” .

Субару: Мы отхватили одни врата, и остальные 3 группы так же справились хорошо*. Один Архиепископ Греха также умер, а другой попал в плен....черт возьми, с Культом Ведьмы происходило все одно за другим.

(imy: я вообще не понял всю эту часть в англе, поэтому заменил на что-то абсолютно свое.)

Розваль: Хотя их организаторские способности немного сомнительны. В их случае, если говорить об их сотрудничестве и единстве, они будут выглядеть как преступная группа, не имеющая отношения друг к другу. Даже если они потеряют одного из своих союзников и кто-то в конце концов останется один, психика этого одинокого сумасшедшего не будет восстановлена.

Субару: ...Я согласен со сказанным тобой.

Субару согласился с мнением Розваля, так что он, вероятно, был прав.

Так называемая “организация”, Культ Ведьмы, была теперь скорее объединенной командой сумасшедших, чем реальной организацией. Теперь, когда им не хватало организованности, они не смогут заставить себя думать ни о чем невинном; они не думали, что отныне будут просто послушными.

Оставшиеся Обжорства и жестокость Похоти никогда не прекратятся.

Субару: Вот почему нам нужно найти способ противостоять им. Следующее, о чем я буду говорить, связано именно с этим.

Розваль: .....Ты хочешь встретиться с Мудрецом, Шаулой, хах.

Субару: Я знаю, что это будет нелегко, но у меня нету выбора, кроме как попробовать это, пока я не смогу придумать какой либо другой способ. Наконец-то всемогущий и всеведущий...... или, скажем, всеведущий. Если такой мудрец существует, нет ничего плохого в том, чтобы просто заставить ее выслушать, верно?

Розваль: Хотя все, кто в эти последние сотни лет пытался это сделать, в конечном итоге понесли большие потери, заплатив своими жизнями.

Он изображает это общеизвестным, и это, безусловно, был тревожный взгляд на ситуацию. Однако для этой причины у них было кое-что припрятано в рукавах.

Анастасия сделала подтверждающий жест подбородком, когда Субару обменялся с ней взглядами. Затем,

Анастасия: Вот тут-то я и вступаю. К счастью, у меня есть способ, которым мы сможем безопасно добраться до Сторожевой Башни Мудреца. Так что нет причин беспокоиться о том, что кто-то пропадет. Это успокаивает ваши тревоги?

Розваль: Ну, даже если вы скажете мне просто верить вашим словам...во-первых, даже если у вас есть этот метод, у вас есть много товарищей, которые захотят больше, даже после того, как им заплатят большую сумму денег. Почему ты единственная, кто...

Анастасия: Деньги, безусловно, важны для меня как для торговца. —Однако в этом мире есть вещи, которые нельзя заменить деньгами. Это является одной из этих вещей.

Анастасия тронула свою худую грудь, преувеличивая величие Эридны.

Она притворялась Анастасией, но одно это слово обладало удивительной силой; силой, которая поразила Субару, даже когда он знал о том, что Анастасия не была ее изначальной "я" прямо сейчас.

Анастасия смотрела в глаза Розвалю. В ответ он закрыл один из своих глаз и некоторое время смотрел на нее единственным желтым глазом. Затем,

Розваль: Боже~е~е мой. Вот почему трудно иметь дело с людьми, которые понимают, что такое борьба и азартные игры. Более того, вряд ли Эмилия-сама согласится с этим.

Эмилия: Я считаю, что ты ведешь себя немного грубо, приходя к таким выводам самостоятельно.

Розваль: Но ты не зайдешь так далеко, как попросить меня прекратить это делать. Но все в порядке. Ты осмелитесь пойти по этому тернистому пути. Там он будет сопровождать тебя.

Розваль вяло ответил, хотя он был заинтересован в том, как они хотели попасть туда в конце концов.

Высота препятствия, через которое пришлось перелезать Субару, становилось все выше в зависимости от выбора Эмилии этой трудной дороги. Это потому, что она напоминала надежду, которая заменит Книгу Мудрости с точки зрения Розваля, начиная с этого момента.

Субару: В любом случае, мы наткнемся на какую-то пустыню, основанную на информации Анастасии, хотя это снова заставит пройти некоторое количество дней.

Юлиус: Это не просто “какая-то пустыня”, это Песчаные Дюны Аугрии. Ты уже столько раз совершал эту ошибку, так как насчет того, чтобы взять и наконец запомнить это правильно?

Юлиус внес свои пять копеек, вздохнув в ответ на смутную память Субару.

Человек, который все это время молча наблюдал и сидел на диване рядом с Анастасией, посмотрел на Розваля умным взглядом и,

Юлиус: Что касается того, что сказал Розваль, я действительно считаю, что это очень трудное предложение. Тем не менее, Пристелла все еще подвержена тирании Культа Ведьмы, и есть огромное количество людей, у которых поврежденны разум и тело из-за них. Если бы мы могли как-то помочь им, то я хотел бы получить на это разрешение.

Розваль: У тебя довольно изящная манера говорить. Похоже, что ты обладаешь экстраординарными способностями...но совершенно непонятно, почему у меня нет никаких воспоминаний об этом. Что значит….это. Верно?

"――――"

Розваль понимал ситуацию, просто зная, что он был кем-то, о ком у него не было никаких воспоминаний. Юлиус посмотрел немного вниз, затем Розваль положил подбородок на руку, которой он уперся об подлокотник кресла.

Затем он показал бодрую улыбку, и,

Розваль: Все забывают о человеке, затронутом Полномочием Обжорства. Такое чувство, будто мир оставил тебя позади. Чтобы избежать отставания, ты будешь искать слабую надежду, направляясь к Мудрецу Шауле. Это не значит, что тебе нужно оправдываться тем, что это ради кого-то.

Юлиус: —Ни в коем случае я не принимаю такие действия из-за личных интересов!

Розваль: Я не виню тебя. Это вообще-то естественно, так что мне нравится это. Делать что-либо для себя вместо того, чтобы делать что-либо ради кого-то другого, становится отчаянием. Даже если вы спасли других людей в результате своих действий—чувствовать удовлетворение и чувство достижения от этого—Не было никакой необходимости отрицать свое снисходительное сердце.

Лицо Юлиуса застыло. Розваль осторожно продолжая ответил.

Его лицо под клоунским гримом расплылось в еще более широкой улыбке. Затем,

Розваль: И даже более того, если ты спасешь их, то есть большая вероятность, что и другие люди будут спасены таким же образом. Ты даже носишь на плече справедливое дело своими действиями, так что тебе не нужно брать на себя немного вины, верно?

Юлиус: Я...

Анастасия: Глава территории Мейзерсов, могу я попросить вас остановиться на этом?

Анастасия удержала Юлиуса рукой, а затем заняла его место. Она изящно улыбнулась и наклонила свою прелестную голову.

И затем,

Анастасия: У меня тоже нет воспоминаний о нем.....но даже тогда этот ребенок кажется моим рыцарем. Вот почему я чувствую себя не в своей тарелке, когда вижу, как над ним издеваются, а он ничего не может с этим поделать.

Розваль: Вы хотите сказать, что связь между хозяином и слугой все еще существует между вами, даже когда он исчез из вашей памяти?

Анастасия: Интересно. Я тоже не слишком уверена в этом. Я не чувствовала, что его беспокойство было естественным во время поездки, хотя.... более важно―

Анастасия осторожно подняла палец и указала на диван, на котором они сидят. Затем,

Анастасия: Они все были здесь все это время. Вы рассматриваете разрыв вашего лагеря как защиту?

Розваль: ──Боже~е~е мой.

В ответ на замечания Анастасии— Розваль посмотрел на Субару, который находился на грани извержения, а затем пожал плечами. Субару был на грани того, чтобы закричать. Естественно, Эмилия и Беатрис тоже были на грани этого.

Можно было бы сказать, что Розваль сдался, когда он поднял обе руки в знак покорности.

Розваль: Хорошо, хорошо. Я сожалею об этом. Хотя, я думаю, что я просто указывал на возможность определенного аспекта.

Субару: В этом не было необходимости. Тебе действительно нужно прекратить нести эту чушь.

Розваль: Но было ли это так? Ты, скорее всего, столкнешься с людьми, которых не волнует, сколько людей выиграет от результата; недоверчивые товарищи, которые унижают вас оскорбительными жалобами. Мне показалось, что вы не знаете об этой возможности, поэтому я просто подумал посоветовать вам предвидеть ее.

“Ты делаешь это не ради кого-то. Ты делаешь это для себя.”

На самом деле, Субару также имел опыт, хранящийся в нем в виде жалкой раны, где его ругали за подобные действия.

Однажды он сказал Эмилии в Королевском замке, что действует ради нее, но она ответила, что он действует ради себя самого. В результате он не смог легко забыть о боли от этого. Это была чистая правда.

Тем не менее, он почувствовал вкус этого через свои вредные намерения, было ли они верно или нет. Но то, что он это сделал, еще не значит, что―

Субару: Это не значит, что чувство выполненного долга уменьшается в зависимости от количества людей, которые одобряют твои действия. Как будто этот человек такой. Хватит.

Розваль: Тут уж ничего не поделаешь, верно? Потому что, в отличие от тебя, я не знаком с его личностью. …..Хотя ваши отношения с ним не похожи на те, что были бы у вас после поездки, в которой вы были вместе на протяжении нескольких дней.

Розваль смотрел снизу на Субару, который вышел из себя. Именно в этот момент глаза Розваля, обрамленные длинными ресницами, потемнели от полномасштабного чувства трагедии. Затем,

Розваль: Это значит, что ты единственный, кто снова помнит. Как и то, что ты единственный, кто помнит Рем.

Субару: Хотя мне интересно, что это за судьба.

Розваль: Это доказательство того, что ты особенный. Ты должен заботиться об этом. Ты должен дорожить этим. ─Потому что есть много вещей, которые не могут быть получены, даже если вы этого хотите.

Никто, кроме самого Розваля не следил за второй половиной его слов.

Однако, даже если бы он продолжал задавать ему вопросы до тех пор, пока тот не прольет свет на это, Розваль не выдал бы правду, поэтому Субару быстро сдался. Во всяком случае, то, что нужно было сказать, следовало сказать сейчас.

Дальше будет―

Субару: Как и было сказано в письме, комната заключения и....

Розваль: И Спящая Красавица приготовлены, да. Хотя я был уверен, что ты действительно ненавидишь, когда к ней прикасаются.

Субару: Может быть, найдется способ разбудить ее, так что я попробую. Разве это не данность?

Розваль: Я был удивлен, когда узнал, что ты впервые испытал эту меру с этой девушкой. Ты производишь впечатление эгоиста, но на самом деле ты сам себя наказываешь этой частью дела. Не кажется ли тебе, что где-то в глубине твоего сердца, где-то в уголке своего сознания, с самого начала, ты желаешь быть тем, кто спасет её?

"――――"

Он попал в яблочко, и Субару рефлекторно погрузился в молчание.

Он продолжал беспокоиться о том, будут ли другие жертвы страдать тем же, что и Рем, из за Обжорства, пока они не оказались прямо перед особняком во время поездки к Плеяде.

Желание разбудить Рем, конечно, не позволило бы ему даже забыть об этом беспокойстве. Если бы у нее была возможность проснуться, он хотел бы, чтобы она поторопилась и сделала это, даже если бы это было только на один день, даже если бы это было только на одну секунду.

Однако уверенность в том, что именно Субару это сделает, была совсем другой проблемой.

Все эти люди в Пристелле страдают от такого же ущерба, как и Рем. Это была ситуация, когда спящие люди даже не были способны беспокоиться о том, как их семьи отнесутся к тому, что их забрали.

Чем больше Субару думал об этом, тем острее ощущал пронзающий его странный клин.

Это было чувство вины из-за того, что он желает спасти ее в первую очередь из множества других людей.

Вот почему он и на этот раз колебался, брать ли Рем с собой—вплоть до сегодняшнего дня, но―

Эмилия: Я уже убедила Субару, так что никаких проблем.

Розваль: .....Это довольно удивительно.

Человек, который сказал это Розвалю, был Эмилией. Она заняла место Субару, который находится в состоянии молчания.

Розваль сомневался, но посмотрел на Эмилию, которая надулась от гордости, и закрыл один глаз. Затем,

Розваль: Ты так говоришь, но разве ее пробуждение не будет неприятным для тебя? Субару-кун испытывает сильные чувства к этой девушке, независимо от того, как ты на это смотришь. На самом деле, они так же сильны, как и его чувства к тебе.

Эмилия: Да. Я думаю, что это правильно. Субару посвятит себя этой девушке на некоторое время, и он сможет перестать заботиться обо мне.

Субару: Нет. Ни при каких обстоятельствах это не.....

Случиться. Это не должно будет случиться.

Он клянется, что отныне его чувства к Эмилии тоже не поколеблются.

Просто его чувства к Эмилии были другой частью его чувств. Его сильные чувства к Рем - это факт, и, как сказала Эмилия, если бы она проснулась, не было никаких сомнений, что он стал бы предан ей.

Однако, она сказала “Все в порядке” Субару. Затем,

Эмилия: Если это заставит Субару повернуть в другую сторону, это просто означает, что на этот раз я сделаю все возможное, чтобы ты повернул в мою сторону. Я не беспокоюсь о том, что Субару вдруг не будет там. Поэтому я также хочу, чтобы ты пошел по моему пути, независимо от того, насколько безумно ты влюблен в Рем и насколько она мила.

Субару: А? Эмилия-тан!?

Эмилия: Таково мое решение, и это то, что я решила. Более того, никто не будет жаловаться на то, что ты спас ее. —Так что все в порядке. Давай разбудим Рем.

Эмилия поддержала решение Субару своими сильными словами.

Эти слова имели какой-то вес, которые ощущались как исповедь. Это удивило Субару и заставило его колени дрожать. Было много случаев, когда Эмилия говорила ему вещи, которые звучали как привязанность—они случались, но ни в одном из этих случаев она не выходила за пределы своей глубокой привязанности.

Эмилия: Я, Рем, Беатрис, Петра, Патраш, Отто-кун, Гарфиэль, мы все хотим, чтобы ты был действи-и-ительно о-о-очень счастлив!

Субару: Хотя во второй половине своего заявления ты смешала земляного дракона с людьми.

Она так же добавила лоли в середине.

Во всяком случае, он принимает это, и тогда Беатрис, сидевшая рядом, ткнула его в плечо. Субару издал “оохии" и посмотрел в её сторону. На лице Беатрис, как всегда, отразилось разочарование.

Беатрис: Я не собираюсь жаловаться на склонность Субару дурачиться с девушками.....но моя рука всегда свободна, я полагаю. Это единственная особая привилегия Бетти..

Субару: …..Ты до смешного мила.

Беатрис: это данность, я полагаю. Очарование Бетти существует для богов неба и земли.

Он не заходил так далеко, чтобы беспокоиться о том, что боги неба и земли думают об этом, но это прозвучало в сердце Субару.

Субару был поддержан Эмилией и Беатрис, и он будет усердно работать, чтобы разбудить Рем.

—Он долго колебался, стоит ли это делать.

Субару: Так вот в чем дело, Розваль. Прости, что тебя так "любят". Рем будет забрана.

Розваль: Ты просто удивишь Эмилию-саму и Беатрис-саму, когда ты заставишь их звучать как "очередных". Все в порядке, делай что хочешь. В любом случае я никогда не планировал вам мешать.

Субару: Хорошо, тогда о прошлом разговоре.

Розваль: Я чувствовал беспокойство и просто хотел убедиться, что вы поняли смысл моих действий. Я также причинил боль вашему невероятному, безымянному рыцарю, или как-то так.

Субару: Все в порядке.

Розваль говорил таким тоном, что казалось, будто он подшучивает до самого конца. Юлиус слегка вздохнул, и когда он обменялся взглядами с Анастасией,

Юлиус: Я Юлиус Юклиус. Сейчас это осталось только в его памяти, но я - королевский рыцарь Королевства Лугуника. Я не настолько неумел, чтобы мое сердце тревожилось из-за чего-то подобного.

Он сделал свое заявление вот так и проделал великолепную работу, отмахиваясь от назойливой злобы мага.

Субару: ......Не очень решительно.

Юлиус: На чьей ты опять стороне? У меня такое чувство, будто меня только что ударили ножом в спину.

Он прикопался в его последнее заявление сразу после окончания их разговора.

***

Разговор закончился, и Субару с остальными покинули гостиную.

Они направились к комнате заключения, расположенной в восточном крыле особняка. Они направились туда, чтобы вступить в контакт с этим человеком, который, возможно, был важным ключём для достижения Песчаных Дюн Аугрии.

Ее привезли в комнату заключения около года назад, когда сгорел предыдущий особняк—в то же время, когда жители особняка переехали—и с тех пор ее там держат.

Она была не из тех людей, с которыми хочется вступать в контакт, и это тоже было небезопасно, но—

Розваль: Интересно, какие результаты они принесут. Интересно, означает ли это также, что я снова оказываю на них влияние, давая им ожидания?

Розваль опёрся спиной на диван и глубоко погрузился в него, бормоча эти слова.

В гостиной остался один человек. Маг обдумывал затянувшееся воспоминание о предыдущем разговоре, он кое-что вспомнил, а затем издал легкий смешок. Затем,

Розваль: Означает ли это, что я становлюсь приятным членом и для него тоже? А ты как думаешь?

Беатрис: .....ты, конечно, можешь говорить некоторые отвратительные вещи—это то, что я думаю, я полагаю. У тебя действительно нет никаких ограничений, я полагаю. Это пугает; по-другому и не скажешь, я полагаю.

Розваль: Не то чтобы мне не хватало чести, чем больше это тело достигает своего конца.

Беатрис: Ты раньше был женщиной. У тебя достаточно мер предосторожности, я полагаю.

Розваль улыбался все более жизнерадостно, и тогда маленькая дев—Беатрис, которая ответила на его заявление, начала играть со своими волосами, когда она потянула их с невозмутимым выражением лица.

Может быть, потому, что ей было скучно, или, возможно, это была привычка, которую она делала, когда нервничала.

Розваль: Субару-кун и остальные идут в комнату заключения, ты знаешь? Тебе не кажется, что без тебя ему небезопасно?

Беатрис: Домашняя собака, которая укрепляет свой собственный дух - это больше бремя, чем бродячая собака, у которой бывают моменты, когда она теряет свой дух. Поэтому я и решила держать его в узде, я полагаю.

Розваль: Называть его домашним псом жестоко. Хотя я думаю, что это было бы то, чего он хотел бы, если бы это означало быть собакой Сенсея.

Беатрис: Он беспомощный извращенец. …..Розваль, не стоит недооценивать его слишком сильно, я полагаю. Если ты заведешь его понапрасну, Бетти тебе этого не простит.

Розваль расплылся в улыбке с оттенком непристойности, когда Беатрис вдруг с горьким выражением лица дала ему такой урок. После этого Розваль перестал улыбаться и, как всегда, закрыл один свой глаз—голубой, а затем снова помотрел на Беатрис, но уже только желтым глазом.

Розваль: Мы с тобой ведем себя по-разному, когда остаемся только вдвоем; я веду себя искренне, а ты ведешь себя беззаботно.

Беатрис: Это значит, что ты видишь во мне ту сторону, которая совершенно не похожа на мать. Бетти, которая держит Субару за руку, в несколько сотен раз лучше, так что как насчет того, чтобы не оскорблять меня подобным образом?

Розваль: Это то, что ты стала способна признать. Кто-то вроде тебя, кто притворяется библиотекарем запрещенной библиотеки, должен стать настолько счастливым, насколько это возможно.

Беатрис: Это естественно. Вот почему я заставлю чтобы ты позволил мне действовать, чтобы защитить это счастье, я полагаю.

Беатрис боролась с Розвалем с таким же уровнем интенсивности в своих глазах, пока она стояла перед ним, в то время как он продолжал сидеть на диване. Розваль прищурил глаза, словно пытаясь заглянуть в сердце этой круглоглазой девочки и,

Розваль: Один человек победил нескольких Архиепископов Греха. Субару-кун, скорее всего, думает, что это сделал не один человек.

Беатрис: .....должны быть другие кандидаты, кроме Субару, которые помогли победить их.

Розваль: Но никто из них не приблизился к нему и не встал на него сверху. Это самоочевидная истина, независимо от того, просто ли она задевает его или собирается встать на него сверху. Перестань делать вид, что они сделали больше, чем на самом деле.

Беатрис: —Я не позволю тебе сказать больше, я полагаю.

Беатрис ответила на доводы Розваля голосом, в котором слышалась решимость, которую она прежде скрывала от Розваля.

Она крепко вцепилась в рукав и сердито посмотрела на Розваля.

Беатрис: Бетти - это Бетти Субару. Следовательно, Субару будет самим собой, я полагаю.

Розваль: Я не хочу мешать твоим усилиям. Просто мне было бы удобнее иметь меньше людей, которых можно было бы признать. Это все.

"――"

В конце Беатрис бросила на Розваля свирепый взгляд, а затем уверенно направилась к двери.

Остальная часть дискуссии также была прекращена.

Розваль: Беатрис.

Розваль обратился к далекой девочке.

Беатрис остановилась, но не обернулась.

Розваль: Видишь ли, Беатрис, я хочу, чтобы ты была счастлива—или, по крайней мере, всегда была сильнее всех остальных масс. Это то, что я чувствую, и это потому, что ты... ты мне как младшая сестра.

Беатрис: —Это не делает меня очень счастливой. Более того, ты не мама.

Розваль: Разве это не является любовью?

Она не ответила.

Она просто открыла дверь, и тогда единственным звуком, который можно было услышать по всей гостиной, был тихий звук закрывающейся двери.

И после этого в гостиной не осталось ни единого звука.