Перевод: imy

***

Окружающий белый мир испарился, оставив после себя комнату, высеченную из камня, и бесчисленные бесконечные полки.

Почувствовав, что камень, к которому он прикасался, исчез, Субару решил, что его ответ был правильным.

Тогда в таком случае――

Эмилия: Удивительно! Субару, хорошо――

Субару: Личность экзаменатора просто худшая!!

Эмилия: Ээээ!? Это твоя первая реакция!?

Готовая отпраздновать разгадку третьего этажа Тайгета, Эмилия от изумления потеряла дар речи. По башне эхом разнёсся язвительный крик Субару.

Оглянувшись на удивленную Эмилию и всех остальных, наблюдавших за ним, Субару произнёс "Виноват",

Субару: Хотя все так, как подозревали, и я действительно разгадал загадку… но то, что она была решена таким образом - это огромная проблема. Или, скорее, это несправедливо по отношению ко всем вам.

Эмилия: Это так? Субару использовал эзотерические знания для решения загадки… вот как мне кажется.

Субару: Вместо того, чтобы говорить, что я решил загадку своими собственными знаниями, это больше похоже на то, что только кто-то конкретно такой, как я, может решить это.

Склонив голову в замешательстве, Эмилия посмотрела на Субару, который почесал затылок.

Подробно рассмотреть это, как лучший способ объяснить это, оказалось немного проблемой.

Испытание третьего этажа "Тайгета", как и ответил Субару, был мифом о Орионе. Идея, которую он отбросил, состояла в том, что “человек, который загадал это, был или астрономом, или романтиком”, по той причине, что миф об Орионе не существовал в этом мире.

Будь то Орион или небесное имя Шаула, или любое другое созвездие, все они были астрономическими знаниями из первоначального мира Субару.

И этот нынешний мир, возможно, был далеким будущим, установленным после того, как цивилизация первоначального мира Субару была давно потеряна в прошлом. Субару давно подтвердил, что ночное небо этого мира содержит другие звезды, чем те, которые он знал.

Субару: Итак, течение времени полностью изменило расположение звезд…… в таком случае нет другого выбора, кроме как просто махнуть руками в знак капитуляции, поскольку Ориона или чего-то еще больше не существует.

После долгих месяцев и лет, Орион давно исчез с ночного неба, и все, что было похоже на его мифы, также исчезло. Учитывая это, можно было сделать только одно предположение.

Экзаменатором был тот, кто знал то же небо, что и Субару.

Более того, все, кроме тех, кто знал звезды предыдущего мира, родились естественно побежденными загадкой Испытания.

И тот, кто придумал загадку, согласно словам Шаулы, был, без сомнения, Мудрецом Флюгелем.

Субару: Твой Мастер, кажется, был парнем с очевидным злым характером.

Шаула: Нетнетнет, почему вы так говорите? Это не похоже на Мастера быть самоуничижительным! Хотя нельзя отрицать несколько злую личность, загадку все же можно было разгадать! Если бы это был Рейд, это действительно было бы неразрешимо…… что-то типа раскрытия другого "я" и невозможности пройти без победы в битве?

Субару: Это ужасно, хотя, в любом случае, с этим ничего не поделаешь…

В общем, у него сложилось впечатление, что герои прошлого, которые покорили Ведьму Зависти, были ужасными личностями.

Хотя, с этим человеком, имеющим знания из другого мира, вероятно, было бы чуть легче.

Анастасия: Хорошо, а теперь…

Когда Субару вздохнул на объяснение Шаулы, которое не было объяснением, Анастасия вышла вперёд и огляделась. Поглаживая шарф, она осмотрела полки, забитые книгами.

Анастасия: Благодаря трудам Нацуки-куна, Испытание было решено…… Это прекрасно, но какой смысл в библиотеке? Какие книги тут есть? Я нахожу это весьма любопытным.

Юлиус: По словам Шаулы-сан, это место ― кладезь знаний без границ.

Кивнув с согласием на слова Анастасии, Юлиус взглянул на Шаулу. С таким выражением лица, как будто она забыла свои прежние слова, Шаула прижалась к Мейли, играя с ней.

Ожидания изначально не были высокими, но похоже, что объяснений Шаулы об этой библиотеке не последует.

Беатрис: Судя по этой реакции, кажется, что это первый раз, когда Тайгета была открыта. Давайте пройдемся и посмотрим, я полагаю.

Субару: Действительно. Хмм, эй… может быть, ты больше не можешь сдерживаться?

Беатрис: Это… может быть.

Вцепившись в свое платье рядом с Субару, Беатрис, казалось, говорила немного быстрее, чем обычно.

Её глаза мягко поблескивали, зачарованно оглядывая библиотеку―― поняв причину, Субару забыл об их обстоятельствах и начал смеяться.

Субару: Похоже, Запретная Библиотека не была для тебя каким-то неприятным воспоминанием.

Беатрис: ……Это не особенно приятное воспоминание, я полагаю. Однако, в любом случае, это место, в котором Бетти провела четыреста лет. Кроме того…

Субару: Кроме того?

Беатрис: Именно там Субару сказал Бетти "выбери меня", я полагаю. Это не то место, которое можно так легко забыть!

Субару: "――――"

От неожиданных слов у Субару округлились глаза, а Беатрис отвернулась. Но даже так было видно ее покрасневшие уши, что показывало на явный признак смущения.

Субару: Говоря слова, которые могут смутить, чего ты пытаешься достичь?

Беатрис: Бетти помнит все о Запретной Библиотеке, это доказательство воспоминаний о Субару…… это все.

Субару: Ты… слишком милая!

Беатрис: Кья――, Я полагаю!

Услышав внезапное признание в любви, Субару нежно погладил Беатрис по голове. Кошачий крик Беатрис постепенно стих, и Субару увидел выражение лица, полное удовлетворения. Эта сцена заставила Анастасию и остальных посмотреть на них с изумлением.

Субару: Ладно, хватит пустой болтовни, давайте проверим библиотеку.

Анастасия: Какое загляденье. Это действительно похоже на нежный обмен между родителем и ребенком.

Субару: Скорее между братом и сестрой, не так ли?

Высунув язык в ответ на мнение Анастасии, Субару выпрямился и огляделся.

Место, где находились Субару и остальные, было центром круглой комнаты, вырезанной из камня. Сама конструкция была продолжением башни, а обширный дизайн создавал ощущение того, что вас оставили без границ.

Если не считать большую винтовую лестницу, пятый и шестой этажи не имели особенно ярких деталей, которые могли бы заполнить огромные пустые пространства. А четвертый этаж был фактически разделен на несколько комнат, которые Шаула описала как универсальное гнездо.

Однако третий этаж заполнял все то же пустое пространство рядами полок, каждая из которых была забита бесчисленными книгами. Круглая комната была спроектирована так, чтобы образовывать небольшие этажи. Группа Субару располагалась на самом нижнем уровне, окруженным слоями, поднимающимися наружу.

Книг было так много, что их было невозможно посчитать. Запретная Библиотека Беатрис тоже была довольно большая, но с точки зрения исключительно подсчета книг, это место было намного богаче.

Субару: Чтобы найти нужную книгу, было бы неплохо, если бы тут было что-то вроде компьютера.

Беатрис: Бетти знала точное нахождение каждой книги в Запретной Библиотеке.

Субару: Ты невероятна!

Похвалив Беатрис за небольшое самодовольство, Субару подошел к книжной полке рядом с ним.

Эмилия и остальные тоже подошли поближе, хотя, похоже, никто из них не осмеливался взять книгу с полки.

Эмилия: Разве не Субару был тем, кто решил загадку? Может быть, что-то пошло бы наперекосяк, если бы их коснулся не Субару.

Субару: Ах, действительно, все может случиться, но если бы только тому, кто разгадал загадку, разрешили что-нибудь прочесть, разве не исключено, что Эмилию-тан и остальных вообще не пустили бы в библиотеку?

Эмилия: Ах, верно. Тогда, кажется, что вход в это место сродни разрешению.

Субару: Мм, вот что я думаю―― эй, Эмилия-тан!?

Услышав теорию Субару, Эмилия, которая держалась настороже, понимающе кивнула. Затем, ослабив бдительность, она тут же сняла с полки книгу.

Затем она начала листать содержимое книги, прямо перед Субару, который был поражен безмолвием.

Эмилия: Хмм, это просто обычная книга… Субару, что такое?

Субару: Нет, ничего, просто смелость Эмилии была шокирующей, но быстро стала завораживающей. Я только сказал "Вот что я думаю", и все.

Эмилия: ……? Субару так сказал, так что все будет в порядке? Эээ, говорить такое странно?

На лице Эмилии отразилось замешательство, которое лишило Субару дара речи. Со сложными чувствами Субару поднял руку и прикрыл лицо.

Субару: Мне постоянно кажется, что этот пронзительный взгляд доверия может причинить боль.

Юлиус: Ты сам построил его по крупицам. Более того, то, что ты разгадал загадку Тайгеты, которую никто другой не смог, - это факт. Такое достижение неоспоримо.

Субару: Это было похоже на то, как слепой кот прихлопывает дохлую мышь. То, что я решил это, просто совпадение.

Увидев недоумение Субару, Юлиус пожал плечами, а Субару в ответ на его слова отвел взгляд.

Вера Эмилии, близость Беатрис, искренность Юлиуса―― все это не соответствовало ожиданиям Субару, и каждое из этих слов передавало необъяснимое чувство настороженности.

Субару часто сомневается в том, что его так ценят.

Анастасия: Как и сказала Эмилия-сан, это просто обычная книга. Это не какой-то странный предмет, который сразу же воспламенит ваше тело при контакте.

"Из чего сделана эта книга?… трудно понять. Как и ее возраст. Что насчёт содержания…?”

Вдохновленные активным отношением Эмилии, остальные тоже начали брать книги одну за другой. Тем не менее, пролистать все это несметное количество книг было не такой уж легкой задачей.

Анастасия и Юлиус стали изучать композицию книги, ее переплет и тому подобное.

Субару: Беако, а ты как думаешь?

Беатрис: Кажется, что состав книг идентичен. Только названия совершенно разные. Эта "Ной Либертас". Эта "Либре Ферми"… Они, похоже, также не следуют какому-то определенному шаблону в своем упорядочении.

Ее библиотекарская душа стала истекать кровью, Беатрис выразила недовольство тому, кто так беспорядочно расставил книги. Отсутствие каких-либо воспоминаний о том, как она перебирала Запретную Библиотеку, наводило на мысль, что она была организована давным-давно.

Отложив на время возмущение Беатрис, Субару вдруг заметил что-то в корешках книг.

Субару: Названия этих книг… может быть, это имена людей?

“Ммм……похоже, что так. Эта "Пальма Эул", а вот эта "Койот".

Юлиус: Все эти имена из прошлого не известны. Не то чтобы я обладаю богатыми знаниями, но ни одно из этих имен мне не знакомо. Конечно, более внимательный осмотр может быть приведет к какому-нибудь открытию…

"Если ты их не узнаешь, то, скорее всего, никто здесь не узнает.”

Правда это или просто скромность, но в последнее время Юлиус все больше раскрывал историческую родословную своего дома.

Если эти имена не были ему известны, возможно, они были просто случайно даны.

Субару также небрежно схватил книгу, чтобы пролистать. Текст, написанный внутри, состоял из общих глифов [イ(I)], [ロ (Ro)] и [ハ (Ha)], уникального языка этого мира.

Если бы это было Евангелиее, никто, кроме владельца, не смог бы его прочесть, и был бы виден только текст, составленный из того, что казалось пиктограммами, но эта книга, похоже, не использовала таких мелких уловок.

Поскольку текст был мизерным, а само содержание - слишком скучным, он не фиксировался в мозгу даже при правильном чтении, что является обычной проблемой для неинтересных книг.

Субару: Еще раз, просто чтобы проверить с Анастасией… есть ли имена, которые ты узнаешь?

Анастасия: Мм, нет?

Субару искал подтверждения у Анастасии. Или, конечно же, лучше сказать, что он искал подтверждения не у самой Анастасии, а у Ехидны, которая контролировала ее плоть.

Ехидна должна обладать большими знаниями, чем Юлиус. И хотя, возможно, она скрывала правду, с самого начала дух не выказывал никаких признаков враждебности.

Поверив ее ответу на данный момент, Субару начал чувствовать себя довольно бессильным.

Субару: Идеи кончились, хах. Дерево, спрятанное в лесу… может быть, где-то на этих полках спрятана жизненно важная книга, хотя, это действительно хлопотно.

Эмилия: Сдаваться на полпути не вариант. Столкнувшись с неразрешимой проблемой, ты должен стараться еще больше. Работай усердно!

Столкнувшись с огромным количеством книг, Субару, который уже чувствовал себя обеспокоенным, стал чувствовать изнеможение. Увидев это, Эмилия подняла свой крошечный кулачок, чтобы подбодрить его.

Ободряющая поза, которую приняла Эмилия, становилась все более и более точной, и Субару повернулся лицом к полке. Названия всех этих книг содержали незнакомые названия. По крайней мере, если бы он наткнулся на знакомое имя, он бы внимательно изучил её―― думая так, Субару провел пальцами по ряду, книга за книгой.

Субару: …?

Внезапно пальцы Субару остановились на одном из корешков.

Схватив книгу за корешок, он вытащил ее с набитой книгами полки. Название книги было знакомо Субару.

Субару рефлекторно схватил книгу и раскрыл ее. Затем ему на глаза попалось знакомое название книги―― а затем, пришло оно.

――Затемнение сознания.

***

――Женщина.

Она была так молода, что никто не решился бы назвать ее женщиной.

Скромная одежда на тощей фигуре, зеленые волосы вместе с кожей, загорелой в сиянии дней.

Женщина, казалось, была в том возрасте, чтобы называться маленькой девочкой, однако ее сердце было охвачено нескончаемым горем.

Для женщины это был врожденный аргумент, и она никак не могла найти на него ответа.

“――――”

Все больше и больше тревожил ее разум этот нескончаемый высший аргумент.

Это была вездесущая в мире логика, этот контраст белого и черного―― а именно добра и зла.

Праведность, грешность.

Хотя в мире существует бесчисленное множество вариантов выбора, все поступки в конечном итоге оказываются на одном из этих положительных и отрицательных полюсов.

Для еще молодой женщины была причина продолжать мучиться над этой логикой. Для нее это было неизбежно.

Тот, кто разделил мир женщины на белое и черное, добро и зло, праведников и грешников, был ее отцом.

“――――”

Отец женщины обезглавливал грешников и зарабатывал на жизнь тем, что назначал наказание, соответствующее грехам.

Доставлял им конец их жизни, наказание, достойное их ошибок. Грешники, которые согрешили, означали средства к существованию для ее отца.

――Палач.

Женщина видела поступки своего отца, которого так называли, и состояние дел на месте казни еще до того, как наступила юность.

Отвратительные и жестокие поступки, предсмертные вопли грешников, место казни управлялось кровью и смертью.

――То, что заставило женщину стать свидетельницей "Смерти" там, было не чем иным, как собственной волей ее отца.

Наказание, наложенное на совершенные грехи, злые дела достигали своего результата посредством злых дел.

Отец, как палач, пытался донести до женщины законное положение дел, в которые он верил, о добре и зле мира.

Благородной была воля ее отца, чистая идеология без всяких сомнений.

Однако, учитывая молодость женщины, это казалось тщеславно, искать идеалы было еще рано.

Женщина своими глазами видела смерть многих, чуяла запах крови и выжигала в своей памяти наказание, наложенное на грешников.

В результате, женщина, прежде чем она смогла глубоко изучить ценность жизни и принцип жизни и смерти, узнала наказания, соответствующие грехам.

Благожелательность порождает доброе дело, беззакония вызывают корни зла, Развращеные грешные души были достойны наказания.

Понимая учение своего отца через это толкование, женщина желала законного положения дел для "Наказания, Подобающего грехам". Для этого она искала нечто, что стало бы ее руководящим принципом, равновесие добродетели, которое установило бы злые поступки как зло.

“――――”

Однако, равновесие, которое женщина искала, не существовало нигде в пределах ее сферы поиска.

Добро и зло дел не имели простого ответа, но исправление, грех и наказание обладали многими факторами, определяющими их.

“――――”

Однако, женщина, еще юная и не знающая компромисса или смирения, не остановилась.

Она должна получить ответ. Она должна постичь баланс добра и зла в своем сердце.

Она должна дать ответ на неустранимое сомнение, живущее в глубине ее груди.

“――――”

Дни агонии продолжались, однако она получила ответ внезапно, как будто благословение было даровано ей с небес.

Разбив отцовскую чашу, женщина сильно испугалась совершенного ею греха.

Готовясь к обезглавливанию, женщина призналась отцу в своем грехе.

“――Говорить о своих собственных грехах и извиняться за них - это правильно.”

Сказал ее отец, выражая улыбку, прощая ошибку женщины.

Улыбка отца и ощущение его ладони, поглаживающей ее по голове, заставили молодую женщину понять.

――Весы для измерения веса совершенного греха были не чем иным, как присутствием в сердце самого грешника.

Даже если никто не является свидетелем этого, сердце самого грешника знает о своем грехе.

Добро и зло, она не понимала этого. Они очень сложные. Исправления, не имеют определенных ориентиров. Их нельзя найти.

Однако, осознание греха находится внутри самого человека.

Нет никаких стандартов для наказаний, приличествующих грехам. Однако, осознание грехов, заслуживающих наказания, находится внутри самого человека

Женщина поняла, она насытилась и наконец обрела равновесие.

Оставаясь в неведении относительно ценности жизни и принципа жизни и смерти людей, молодая женщина раскрыла наказания, приличествующие грехам.

“――――”

При свете дня женщина шла, учась по наблюдениям у своего отца-палача, как следует наказывать за грехи.

За раскрытие сердец тех грешников, которые были признаны достойными наказания.

“――――"

Для женщины, разделение добра и зла, исправлений, искренности и лжи на две половины было естественным порядком вещей.

На вопрос, который задала молодая женщина, некоторые улыбнулись, некоторые встревожились, некоторые были сбиты с толку.

Однако результат ответа на вопрос женщины, оказался одинаковым для всех.

――Грехи, достойные наказания, лежали внутри самих себя.

Она огляделась. Там никого не было. Здесь больше никого не было, кроме грешников, получивших наказание.

Топча людей, разорванных на мелкие кусочки, и, наконец, осколки своего отца, ради исполнения давнего желания, дарованного ей, женщина продолжала идти дальше, ища грехи, достойные наказания.

――Ведьма Гордыни вопрошала о грехах, выносила наказание и вершила суд над грешниками.

Увидев начало Ведьмы, которую он узнал, сознание Субару вернулось вместе с болью.

Субару: Аааа――!!

Сознание Субару было выброшено из книги с треском. Сопровождая с ощущением, что с одной стороны у него высохла кровь, а с другой - что его разорвало на куски.

Боль резонировала не с головой или телом, а с душой.

Душа, вошедшая в книгу, мучительно пыталась оторваться от нее.

Эмилия: Субару!

Субару: ――Аааа!

В то же мгновение, когда рядом с ним раздался крик, его запястье приняло яростный удар. Эмилия ударила его по запястью ладонью.

Рука Субару задрожала от удара, и книга, которую он держал, упала на землю. Она приземлилась лицом вниз на землю, и Субару упёрся на книжную полку.

Субару: Ох, ах?

Эмилия: Ты в порядке? Только что ты выглядел действи-и-ительно плохо…

Субару: Так или иначе, это закончилось… верно? Я не совсем понимаю.

Кивнув Эмилии, которая поддерживала его с беспокойством в глазах, Субару затаил дыхание. Хотя он и не бегал, его сердце бешено колотилось.

Прижав руку к груди, чтобы почувствовать скачущее сердцебиение, Субару глубоко вздохнул. Его взгляд повернулся и наконец остановился на Эмилии.

Эмилия: Все в порядке?

Субару: Глядя на лицо Эмилии-тан, мне становится легче. Не могла бы ты мне помочь?

Эмилия: Хорошо. Что случилось?

Принимая лестные слова Субару, Эмилия поддержала его за плечо и спросила. Когда она спросила, Беатрис протянула руку к лежащей на земле книге.

Беатрис: Только что твое выражение лица стало странным после прикосновения к этой книге…

Субару: Подожди, Беатрис! Не трогай её!

Беатрис: …?

Он пожелал остановить Беатрис, когда она потянулась за книгой, но она взяла ее прежде, чем он успел. Опустив глаза, Беатрис прочитала название книги вслух под яростным взглядом Субару.

Беатрис: ――Тифон. Это имя кого-то, кого Субару знает, я полагаю?

Субару: Это так, но, может быть, ты…

На вопрос Беатрис Субару захотелось спросить: "Может быть, ты не знаешь?" Однако, будет ли ее ответ утвердительным или отрицательным, было уже очевидно, и Субару нахмурился, обдумывая, что следует сказать дальше.

Пока он пытался придумать, Беатрис уже открыла книгу, чтобы проверить ее содержание.

Субару: Дура――!

Беатрис: Дура - это довольно грубые слова. В этой книге нет ничего особенного, она такая же, как и все остальные.

У Беатрис будет тот же шокирующий опыт, что и у Субару―― хотя этого и следовало ожидать, девочка никак не отреагировала на содержание книги. Она разочарованно сунула книгу обратно Субару. Она была недовольна книгой и отослала ее обратно.

Беатрис: Однако, Субару не читал ни одну из других книг…

Субару: ……Верно. Но, почему только я?

Эмилия: Может быть, как и загадка комнаты, только Субару может это видеть? Или, что это работает только для Субару, который разгадал загадку…

Субару: Если это так, то эта личность кажется все более и более злой, хах…

Обдумывая слова Эмилии, Субару покачал головой, когда его охватила неприятная догадка. Во всяком случае, у него не хватило смелости еще раз заглянуть в книгу, которую ему сунули.

――В его сознании слишком живо всплывали переживания воспоминаний "Женщины" из первых рук.

Запахи, вкус воздуха, шаги по твердой земле, а также тяжесть разбитой жизни.

Пробудиться после такого погружения в память "Человека" было поистине чудом.

Он чувствовал себя так, словно пьет чужую жизнь.

Этот невообразимый ужас и отвращение возникли благодаря опыту.

Эмилия: Субару, где этот Тифон?

Субару: Это было бы трудно объяснить должным образом… или, скорее, это может быть не так сложно, если это Эмилия-тан? Может быть, ты видела ее в Гробнице?

Эмилия: Гробница――

Услышав это слово, Эмилия и Беатрис одновременно замерли.

Гробница была для Субару, Эмилии и Беатрис местом, отягощенным значимостью. Таким образом, учитывая Чаепитие Ведьм, которое было проведено в той древней гробнице, два других, знающих о Тифон, не были бы такими странными.

Тем не менее, возможно, Ехидна не была бы так откровенна с Эмилией, а что касается Беатрис, то она, вероятно, знала другую Ехидну, чем Субару.

Субару: Тифон была одной из Ведьм. Ведьма Гордыни, которая выглядела как лоли, как Беако с темной кожей. Однако, она была ребенком, который мог воплощать невинно жестокие слова.

Услышав объяснение Субару, Эмилия и Беатрис, подумав, покачали головами.

Похоже, что демонстрация ведьм Ехидной предназначалась специально только для Субару. Хотя это было только для того, чтобы использовать Субару, там было действительно много подготовки.

Субару: Невинно жестокие, хах…?

Когда он это сказал, Субару вспомнил, что у него был только короткий период контакта с самой Тифон.

Хотя это не происходило в физическом мире, ощущение его рук и ног, раздробленных ею, было незабываемым. Несмотря на то, что впоследствии они были исправлены, последствия этого удара все еще были нанесены в полную силу.

Однако, после того, как через "чтение" удалось увидеть ее ненормальное происхождение, причины такого поведения могли быть объяснены. Хотя, разумеется, мгновенно разобраться в сложных и тонких рассуждениях было нелегко.

Субару: В любом случае, в этой книге, которую я только что прочитал, были… воспоминания Тифон? Жизнь? Происхождение? В общем, это был опыт всей ее жизни. Едва ли что-то, с чем-то легко смириться.

Эмилия: Это ясно по реакции Субару… переживание воспоминаний других. Это все больше и больше похоже на какое-то Испытание.

Субару: В этом случае, это была просто борьба с собственными воспоминаниями. Что~о ж, вряд ли мы найдем что-нибудь столь же сложное.

Эмилия: В-верно. Легкая победа.

Что же касается всхлипываний, бесчисленных неудач, разрушений тела и разума под давлением, Субару и Эмилия оба кивнули и предпочли не упоминать о них.

Закатила глаза от отношения этой пары, Беатрис вытерла пятна на книге.

Беатрис: Книга, показывающая чужие воспоминания… другими словами, я полагаю, это способ доступа к прошлому. В таком случае то, что нам нужно узнать, скорее всего, содержится в библиотеке…

Субару: Беако, ты что-то придумала――

Услышав бормотание Беатрис, Субару поднялся и приготовился спросить ее, что она думает. Однако, прежде чем Субару успел договорить, раздался чей-то голос.

Юлиус: “――――”

Звук доносился со стороны группы Юлиуса, которая осматривала другие книжные полки. Проследив направление крика, там был Юлиус, стоящий на коленях с книгой в руке.

Рядом с ним встревоженная Анастасия трясла рыцаря за плечо, выхватывая книгу.

Анастасия: Юлиус? Юлиус, возьми себя в руки! Ты слышишь мой голос?

Юлиус: ……Анастасия, -сама.

Анастасия: Это я, хорошо. Медленно, глубоко вдохни… Ты в порядке?

Точно так же, как только что Субару, сознание Юлиуса вернулось в настоящее. Глядя на изящную даже в усталости фигуру Юлиуса, на лице Анастасии отразилось облегчение.

Крикнув "Все в порядке?", Субару бросился к паре.

Субару: У тебя голова идет кругом после прочтения трудной книги? Я понял, я понял.

Юлиус: Конечно, в последнее время я ничего не читал. Плачевное состояние для рыцаря, который должен быть сведущ в гражданских делах и военном деле. Мне следовало бы поучиться у тебя, кто с такой легкостью разгадывает загадки.

Субару: Какие слова, произнесенные вот так…

Если он только что почувствовал то же, что и Субару, его дух понес бы довольно тяжелую ношу. Как таковой, то, что он мог поддерживать такую элегантность впоследствии, было просто некрасиво.

За посторонние мысли, содержащиеся в сердце Субару, Эмилия ударила его по затылку ладонью.

Субару: Гах!

Эмилия: Не стоит говорить гадости на рефлексе. Юлиус, все в порядке?

Юлиус: Приношу свои искренние извинения за беспокойство. Такая преувеличенная реакция действительно не может быть оправдана… Тем не менее, это действительно неприятный опыт для сердца.

Скрывая внутреннюю усталость, Юлиус ответил Эмилии изящно. Однако тонкая пленка пота, покрывавшая его лоб, свидетельствовала о шоке, который невозможно было скрыть. Анастасия встала на цыпочки, прижимая платок ко лбу Юлиуса, а Юлиус с испуганным видом поспешно опустил голову.

Анастасия: Хотя упрямство - это природа парней, говори, когда тебе плохо, хорошо? Если ты будешь настаивать на том, чтобы делать только что-то за пределами тебя, ты создаешь проблемы и для всех остальных.

Юлиус: Верно. Моя благодарность за ваше внимание.

Эмилия: Ммм, все так, как говорит Анастасия-сан. Верно, Субару?

Субару: Хотя я не знаю, зачем тебе нужно, чтобы я согласился, но так оно и есть!

Обмен репликами между мастером и слугой двух фракций подошел к концу, и все внимание было приковано к книге в руках Анастасии.

Юлиус просмотрел содержание книги и, возможно, испытал то же самое, что и Субару. Взглянув на корешок, на нем было написано――

Эмилия: ――Балрой Темегриф. Кто-то, кого ты знаешь?

Субару: Я это имя не слышал. Наверняка.

Субару взглянул на Эмилию, которая прочитала название вслух рядом с ним, а затем уверенно ответил.

Действительно, Субару был уверен в своей превосходной памяти. Когда дело доходило до воспоминаний об отношениях в этом мире, от деревни Алам до владельца фруктового ларька в столице, он помнил их все.

В списке воспоминаний не было такого имени, как Балрой. Однако Анастасия повернула голову, услышав имя, с задумчивым выражением лица.

Анастасия: Это имя я уже слышала. Возможно… хм, точно. это… гм, верно. Разве это не имя генерала ииперии Волакия?

Юлиус: ――Точнее, он бывший генерал.

На ответ Анастасии, почерпнутый из смутных воспоминаний, Юлиус добавил дополнение. Услышав такие слова, каждый догадался бы, что это был кто-то, с кем у Юлиуса были отношения.

Только дистанция этих отношений заставила Субару нахмуриться.

Субару: Волакия, это страна на юге? Ты даже знаешь генерала оттуда?

Юлиус: Опять же, он бывший генерал. Разве это так странно? В конце концов, я один из королевских рыцарей. Поскольку Лугуника и Империя Волакия соседствуют друг с другом, не должно быть ничего удивительного в том, что я знаю односторонне это имя.

Субару: Так вот в чем дело, кто-то односторонне известный… хах.

Приняв объяснение Юлиуса, Субару кивнул. Затем он слегка выдохнул и внезапно протянул руку, чтобы выхватить книгу Балроя у Анастасии.

Анастасия: Нацуки-кун?

Субару: Извини, что напугал. Но есть кое-что, что следует проверить.

Когда у нее вырвали книгу, Анастасия широко раскрыла глаза. Субару проверил обложку книги, затем с щелчком раскрыл ее, чтобы прочитать содержимое.

В этот момент Субару приготовился к осознанию "опосредованной жизни", которая могла последовать. Однако, он также рассматривал идею "возможно, этого не произойдет". Правильный ответ оказался последним.

Субару: Я также попытался прочитать книгу после того, как услышал название, но ничего не получилось.

Юлиус: …Субару.

Субару: Сейчас самое важное между нами - это доверие, нет? Доверие, которое мы с тобой разделяем… не может быть несуществующим, и только я думаю, что оно есть?

Юлиус: ――Что за ужасная манера выражаться.

В сторону Субару, который свирепо смотрел на него, Юлиус закрыл глаза и ответил так.

Погладив свою челку, он начал говорить.

Юлиус: По сравнению с людьми здесь, у меня сейчас нет никого, кому я мог бы доверять больше. Поддержку Анастасии-самы и тебя, который дает то, чего не может дать даже Рейнхард, я бы, конечно, принял.

Субару: …Когда о тебе так говорят, я не могу не чувствовать себя отвратительно.

Юлиус: Когда я так говорю, у меня также чешется язык.

Субару почесал нос, а Юлиус продолжал теребить пальцами свою челку с закрытыми глазами. Затем он отпустил её и официально поклонился Анастасии и Эмилии.

Юлиус: Я прошу прощения за свое необдуманное оскорбительное поведение, Анастасия-сама, Эмилия-сама. Только сейчас я позволил своим чувствам затуманить ответ. В этих обстоятельствах содержание книги должно быть общим для всех нас, и поэтому мое поведение непростительно.

Анастасия: Простят тебя или нет, зависит от моего и Эмилии темперамента. А ты как думаешь?

Эмилия: То, что я хочу сказать, уже было сказано Субару и Анастасией-сан. Итак, подумайте о том, что вы должны сделать сейчас. Это все.

После того, как Эмилия и Анастасия с готовностью приняли его извинения, Юлиус снова низко поклонился. Субару точно знал, что лежит у него на сердце.

После совершения ошибки принимать смягчение от тех, кто принял извинения, было слабостью, которую можно было простить. Субару хорошо понимал это чувство, которое он испытывал раньше сам.

Юлий: Балрой Темегриф. Генерал империи Волакия… это покойник. И тот, кто лишил его жизни, - не кто иной, как я.

Анастасия: Убить генерала другой страны. Это настоящий шок.

Юлиус: Анастасия-сама… Нет, пожалуйста, забудьте то, что вы только что услышали.

Анастасия: “―――”

При откровенных воспоминаниях Юлиуса Анастасия прищурилась

.

Судя по реакции Юлиуса, он уже поделился этим с Анастасией, еще до того, как у него отняли память, и до того, как Ехидна завладела ее телом.

Естественно, то, что Анастасия узнала об этом первой, было неудивительно, и вместо этого Субару и Эмилия были совершенно шокированы.

Эмилия: То есть, если то, что я помню из своих исследований, верно, я знаю, что отношения между Лугуникой и Волакией действи-и-ительно плохие, но…

Субару: Разве убийство генерала империи не должно было начать войну или что-то в этом роде?

На откровенные и простые вопросы этой пары выражение лица Юлиуса стало более уверенным, когда он слегка кивнул.

Юлиус: Это было результатом очень щекотливой ситуации. Рейнхард и Феррис тоже были втянуты в это дело, говоря прямо, генерал готовился поднять восстание в империи. И я встретился с ним лицом к лицу и пробыл в империи недолго.

Субару: Значит, эти двое тоже были там. Разве Рейнхарду не запрещен экспорт?

Юлийус: Поскольку иностранный император хотел встретиться с ним, ему было дано разрешение… Более того, не кажется ли тебе, что слова "экспорт" касательно Рейнхарда - неверны?

Субару: Просто сорвалось с языка. Как еще это назвать? Контрабанда?

Что-то, что не могло быть экспортировано, такая формулировка не была неправильной в использовании. По правде говоря, почувствовав, что логика Рейнхарда бросает вызов боеспособности в Пристелле, было нетрудно представить, что Рейнхард станет кошмаром для сил других стран.

Не разрешалось приближаться к границе, было вполне понятное условие в международных договорах.

Юлиус: Короче говоря, этого генерала звали Балрой Темегриф. Мои извинения. Из-за деликатного характера вопроса подробности инцидента не могут быть переданы, и, кроме того, память об этом болезненна и для меня.

Субару: Значит, это то, что нельзя обсуждать открыто, хах. Понял. Я буду держать рот на замке.

Эмилия: Ммм, понятно. Я тоже буду держать это в секрете.

После выяснения обстоятельств Юлиуса, Субару и Эмилия поклялись хранить в тайне это общее доверие.

И то, что позволило Юлиусу "прожить опосредованно", также было ясно――

Беатрис: Теперь это имеет смысл. Книги здесь. - это книги, которые позволяют читателю испытать жизнь "кого-то знакомого", я полагаю.

Субару: У меня была Ведьма, а у Юлиуса - генерал. Как-то так.

Анастасия: Такое чувство, что я услышала слова, которые не могу отпустить. Нацуки-кун, ты знаком с Ведьмой? Они никуда не годятся, эти отношения. Все они связаны с Культом Ведьмы.

Субару: Я и сам боюсь, но отношения с этим человеком поверхностны, так что, пожалуйста, будь уверена. В последнее время было не так много подобных контактов.

Субару пожал плечами, услышав слова Анастасии. Однако у Эмилии и Беатрис и, наконец, даже у Юлиуса было такое выражение лица, словно они только что съели что-то кислое.

Неожиданная реакция заставила Субару нахмуриться, а Анастасия глубоко вздохнула и продолжила:

Анастасия: Смысл книг и этой библиотеки теперь кажется ясным. Чтобы поделиться этим, мне придется сказать что-то страшное, хорошо?

Субару: Слышать это было бы действительно неприятно, но что ты хочешь сказать?

Анастасия: Каждая книга в этой библиотеке названа именем, да?

Сказав то, что все знали, Анастасия посмотрела на Субару, ожидая разрешения продолжить. Когда Субару кивнул в знак согласия, он подумал, что же за страшные слова она скажет.

Затем Анастасия ткнула пальцем в книги Балроя и Тифон, которые сейчас держала Беатрис.

Анастасия: Генерал империи и друг Нацуки-куна.

Субару: Эй, она мне не друг!

Анастасия: Общий момент с книгой этого друга заключается в том, что это книга кого-то умершего.

Субару: “―――”

То, что Тифон назвали умершей, на самом деле немного отталкивало, но места, где проводилось чаепитие ведьм в гробнице, больше не было, так что ее можно было считать полностью ушедшей.

Что касается Ехидны, то, поскольку многие сомнения все еще покоились на Эридне, Субару не мог чувствовать себя спокойно по отношению к ней.

Отложив на время внутренние мысли Субару, Анастасия развела руками, указывая на всю библиотеку, и продолжила:

Анастасия: Книги здесь, действительно, включают имена всех людей от прошлого до настоящего в этом мире? Если да… То сколько времени потребуется, чтобы найти одну конкретную книгу?

――Поправка. Тот, кто создал эту библиотеку, не был плохим человеком.

――Скорее, он был самым худшим.