Глава 26. Вcпышка

Дорога домой для Tан Ли прошла в нервном напряжении.

Вернувшись в особняк Шэнь, первое, что бросилось мальчику в глаза после входа в гостиную, это множество разноцветных воздушных шариков, развешанных повсюду и украшенных надписью: «C днем ​​рождения!».

Холл был богато и празднично украшен. На диване даже сидел плюшевый медведь ростом с Тан Ли.

Трехъярусный торт ко дню рождения величественно стоял на чайном столике. Казалось, что из вершины этого чуда, оформленного в виде голубого моря, выпрыгивает очаровательный кит.

Когда Тан Ли подошел ближе, он увидел ряд слов, написанных на нижнем ярусе торта.

[Mой маленький Каштан, брат всегда будет любить тебя.]

Обстановка вокруг произвела на Тан Ли неизгладимое впечатление. Глаза ребенка наполнились радостью, а в носу защипало. Казалось, из его глаз сейчас побегут горячие ручьи.

Это, несомненно, лучший подарок на день рождения, который он когда-либо получал.

Тан Ли оторвал взгляд от торта и повернулся к Шэнь Юй, сидевшему неподалеку в инвалидном кресле спиной к маленькому злодею. Он воскликнул:

– Брат Шэнь Юй!

Мальчик не знал, слишком ли он себя накручивает, но ему казалось, что атмосфера в гостиной слишком тихая. Слуги, в том числе дядя Чжан и тетя Чэнь, безмолвно стояли в углу гостиной и не смели поднять головы.

Шэнь Юй точно слышал его оклик, но так и не повернулся лицом.

– Брат Шэнь Юй, – детским голоском позвал Тан Ли, делая два осторожных шага вперед. – Что с тобой случилось?..

Прежде чем его вопрос затих, он был прерван Шэнь Юй:

– Не подходи ко мне.

Тан Ли тут же замер. Подумав, ребенок быстро вернулся в прежнее положение. И нервно улыбнулся:

– Брат Шэнь Юй, я сделал что-то, что расстроило тебя?

Ответ на вопрос Тан Ли был бы только насмешкой.

– Раньше ты называл меня Шэнь Юй и никак иначе. Теперь же, когда виноват, то научился называть меня братом?

Тан Ли неподвижно стоял на том же месте. Казалось, в этот момент он что-то осознал. Его лицо постепенно стало бледным, и даже его улыбка стала крайне натянутой.

– Что случилось? – сказал Тан Ли. – Я не знаю, о чем ты говоришь.

В молчании Шэнь Юй медленно обернулся в инвалидной коляске. Его выражение можно охарактеризовать только как отчаянное. Губы были плотно сжаты, а безжизненные глаза остановились на лице мальчика.

Рассматривая Тан Ли, Шэнь Юй чувствовал себя крайне неловко. Поджатые губы маленького злодея и мерцающий свет в глазах феникса придавали ему жалкий вид.

– Брат Шэнь Юй…

Маленький злодей позвал Шэнь Юй нежным и нерешительным голосом. Совсем как щенок, умоляющий хозяина о прощении после совершенной ошибки.

Однако на этот раз Шэнь Юй был безразличен.

Заглянув в глаза Тан Ли, он пытался найти там определенные чувства.

Никакого страха…

Никакого волнения…

Ни следа сожаления…

Поступив так плохо, он все равно может изображать из себя несчастного и вести себя так бесстыдно!

Шэнь Юй закрыл глаза и почувствовал дикую злость, аж до пронзившей его тело страшной боли. Все, что он мог сейчас видеть, – это воспоминание о том, как он приехал днем в больницу. Обессиленная Лэй Юймэн лежала на больничной кровати. На ее обнаженных руках и ногах были многочисленные синяки, запястье было обмотано толстым слоем марли. Даже во сне она негромко стонала от боли.

За месяц с их последней встречи Лэй Юймэн превратилась из мелькающей вокруг милой девочки в худого и болезненного пациента.

В этот момент Шэнь Юй едва мог поверить своим глазам.

Госпожа Лэй сидела возле больничной койки с бледным лицом и черными кругами вокруг глаз. Закрыв одной рукой лицо, она тихонько плакала.

Господин Лэй позвал Шэнь Юй в коридор за пределы палаты и негромко умолял:

– Господин Шэнь, мы недостаточно хорошо воспитывали нашу дочь и не смогли вовремя пресечь ее поведение. Должно быть, это вызвало проблемы у вашего ребенка. Мы очень сожалеем, и мама Юймэн пойдет завтра в школу, чтобы оформить перевод в другую школу. Надеюсь, вы простите нас.

Перед лицом искреннего господина Лэй молодой человек ошеломленно смотрел перед собой и долго не отвечал.

Через некоторое время Шэнь Юй выдавил:

– Извините…

Господин Лэй в спешке замахал руками.

– Не приносите извинений. Во всем виноваты издевавшиеся над Юймэн ученицы и классный руководитель, не помогший нашей девочке в сложившейся ситуации. Тан Ли в этом инциденте также является жертвой.

Шэнь Юй открыл рот, но не знал, что сказать.

Воспоминания о том, как отец девочки извинялся перед ним, были похожи на острую иглу с ядом, вонзающуюся ему в кожу. Он едва мог дышать.

Шэнь Юй понимал, что родители Лэй Юймэн на самом деле не считали Тан Ли невиновным, но перед лицом семьи Шэнь они могли лишь скрыть свои чувства и с осторожностью извиняться перед ним.

Когда они вышли из больницы, Шэнь Юй попросил дядю Чжана узнать номер банковского счета семьи Лэй и как можно скорее перевести компенсацию.

Но он все равно чувствовал себя ужасно по дороге домой.

Он просто не мог понять недавние события.

Тан Ли только что исполнилось одиннадцать лет. Он должен быть ничего не понимающим ребенком. Так откуда у него способности делать такие жестокие вещи?

Но в этот момент, глядя на нераскаявшееся лицо Тан Ли, Шэнь Юй внезапно понял.

Сам Тан Ли – самый большой злодей в оригинальном романе.

Разве такое поведение не согласуется с безжалостностью злодея?

Даже если Шэнь Юй относится к нему внимательно, даже если стремится отвести его от пути зла, это в конечном итоге ничего не будет значить… Только потому, что Тан Ли – настоящий злодей, прирожденный хладнокровный зверь.

Даже если у Шэнь Юй самые лучшие намерения, он не может согреть сердце Тан Ли!

Молодой человек прикусил губу и почувствовал себя настолько грустным, что захотелось горько заплакать. Он глубоко вздохнул и попытался отбросить терзавшие его чувства. Осталось только отчаяние, которое уже впиталось в его костный мозг и проникло в нервы.

– Дядя Чжан, – отвернувшись от Тан Ли, хрипло произнес Шэнь Юй. – Разберите украшения.

– Как пожелаете, – прошептал дядя Чжан, поворачивая голову к тете Чэнь и другим слугам. Люди немедленно приступили к выполнению приказа.

Тан Ли застыл на месте как оглушенный, его лицо было полно смущения. Похоже, он не понимал значения слов молодого человека.

– Шэнь Юй, ты чем-то недоволен? – с тревогой спросил Тан Ли.

Тот не обратил внимание на вопрос Тан Ли, больше не уделяя ребенку внимания. Внезапно он заметил на чайном столике трехуровневый торт. Свет вспыхнул в глазах Шэнь Юй, и он тут же приказал дяде Чжану:

– Выбрось и это тоже.

– Да, – кивнул дядя Чжан и пошел к столику, чтобы забрать торт.

Когда Тан Ли увидел это, то сразу разволновался. Спотыкаясь, он побежал вперед, распахнул руки в защитном жесте и громко закричал:

– Разве это не мой торт ко дню рождения? Зачем его выкидывать?! Вы не можете выбросить его!

Дяде Чжану было морально тяжело выполнить указание, он беспомощно повернул голову к Шэнь Юй.

На лице его господина, сидевшего в инвалидной коляске, нет никакого выражения. Спокойные глаза похожи на озеро без малейшей ряби. Даже его дыхание пронизано отстранённостью:

– Я сказал, выбрось его.

Дядя Чжан больше не колебался. Обойдя Тан Ли, он поднял торт с чайного столика и пошел к выходу из гостиной.

Но успел сделать только несколько шагов, когда Тан Ли как сумасшедший бросился к нему и попытался вырвать торт из его рук.

Внезапные действия ребенка повергли в шок дядю Чжана, и он инстинктивно повернул в сторону, чтобы избежать маленького злодея. В результате он столкнулся с Тан Ли.

Вес трехъярусного торта ко дню рождения был не легким. Даже взрослому мужчине было нелегко его нести. В тот момент, когда тело Тан Ли врезалось в управляющего, его центр тяжести мгновенно изменился, а руки ослабли. Торт упал прямо на мальчика.

Тан Ли даже не попытался отклониться и вместо этого потянулся к торту.

К сожалению, хрупкий торт не выдержал такого грубого обращения. В конце концов все лицо и тело Тан Ли были измазаны кремом и кусками коржа.

Дядя Чжан был в полном замешательстве и с удивлением смотрел на ребенка:

– Молодой мастер Тан Ли…

Глубоко потрясенный Тан Ли смотрел на куски торта, приклеившиеся к его телу, и на пустые руки, которыми он пытался его поймать. Он чувствовал себя маленьким зверем, затерянным в лесу.

– Это мой торт. Это торт, который ты мне дал… – сетовал Тан Ли, выглядя так, как будто собирался заплакать. – Почему вы выбросили мой торт? Разве его не дали мне? Вы не можете выбросить мой торт без моего согласия…

Дядя Чжан, которому было трудно слушать это беспомощное бормотание, мог только молча отвернуться.

Сидевший неподалеку Шэнь Юй тихо наблюдал за всем этим от начала до конца. Услышав слова Тан Ли, ироничный изгиб его рта становился все более и более очевидным, и голос прозвучал очень холодно:

– Без согласия? А то, что ты делал в школе было с моего согласия? Ты позволил Лэй Юймэн перенести эти травмы с согласия ее родителей?

После этих вопросов лицо Тан Ли совсем побледнело.

Раньше мальчик только подозревал, что Шэнь Юй догадывается о его связи с Лэй Юймэн. Теперь он совершенно уверен, что тот знает не только об этом, но и обо всех издевательствах, которым подверглась Лэй Юймэн, и то, что он стоял в стороне.

Думая об этом, Тан Ли внезапно почувствовал холод.

– Шэнь Юй… – сам того не сознавая прошептал мальчик. – Это не то, о чем ты думаешь…

Шэнь Юй не мог этого вынести. Он с силой схватился за подлокотники кресла-каталки и повысил голос:

– Чем же еще это может быть?

Тан Ли растерялся, и его голос внезапно затих. Он робко посмотрел на Шэнь Юй.

– Тан Ли, я спрашивал тебя много раз, но каждый раз ты только лгал и никогда не говорил мне правды, – глаза Шэнь Юй были наполнены таким сильным чувством разочарования, что его нельзя было скрыть. – Я всегда думал, что это просто детская влюбленность, но не ожидал, что ты сделаешь куда больше, чем я мог себе представить. Ты использовал этих людей, чтобы запугать девочку!

– Шэнь Юй, это не так… – впервые на всегда холодном лице Тан Ли появилось по-настоящему паническое выражение. Он быстро-быстро отрицательно замотал головой и подошел ближе, чтобы схватить Шэнь Юй за руку.

Но в следующую секунду был безжалостно отвергнут.

– Не прикасайся ко мне, – голос Шэнь Юй был ледяным.

– Если бы она не преследовала меня и не угрожала мне тобой, я бы никогда не сделал ничего подобного, – лицо и тело Тан Ли были покрыты тортом. Он выглядел крайне сконфуженным. Его голос дрожал, когда он пытался объяснить. – Все, от чего пострадала Лэй Юймэн, – это ее желание.

Шэнь Юй холодно улыбнулся:

– Только потому, что она преследовала тебя, ты использовал других, чтобы заставить ее покончить с собой в школе?

– Я не издевался над ней и не заставлял совершить самоубийство, – опроверг сказанное Тан Ли.

От этих слов виски Шэнь Юй внезапно запульсировали. Он положил руку на лоб и с гневом произнес:

– Какая разница между тобой и теми людьми? Просто потому, что кровь не пролилась прямо на твои руки, ты можешь говорить такие равнодушные слова. Не забывай, что ты косвенно виноват в доведении Лэй Юймэн до самоубийства!

Как ты можешь быть таким жестоким?

Как ты можешь смотреть, как из-за тебя издеваются над девочкой?

Как ты можешь вести себя так, как будто это не имеет к тебе никакого отношения?

Какое-то время бесчисленные вопросы и восклицания заполняли сознание Шэнь Юй. Его настроение было нестабильным, он оперся на инвалидную коляску и прерывисто дышал. Горячие глаза, казалось, видели сквозь тело Тан Ли.

Он прошептал:

– Я думал, что смогу изменить тебя и вытащить с темной дороги. До сих пор я не осознавал, что злоба этих людей уже проникла в твои кости. Ты таким родился. Ты – это ты. Я не могу изменить тебя.

После паузы он спросил:

– Тан Ли, у тебя есть чувства?

Шэнь Юй так и не получил ответ от Тан Ли.

Он даже не знал, понял ли Тан Ли его слова или нет.

Шэнь Юй опустил взгляд и внезапно потерял все силы и желание наблюдать за реакцией Тан Ли. После того, как тетя Чэнь и другие убрали гостиную, он махнул рукой и попросил слуг уйти первыми.

Затем он спросил дядю Чжана:

– Есть ли у меня собственность возле школы?

Дядя Чжан склонил голову и проинформировал:

– Есть два места. Один дом находится в районе сада Гуй. Это всего в десяти минутах езды от международной школы Шэнхуа. Другой находится в районе Луган. Это двухэтажный дом. Поездка в школу займет полчаса. Он лучше в плане безопасности и более удобен.

– Решайте сами, – Шэнь Юй устало закрыл глаза и потер переносицу. – Я отправлю Тан Ли с тобой позже. Отныне пусть он живет там и будет возвращаться сюда раз в месяц.

Прежде чем дядя Чжан смог ответить, Тан Ли рухнул и закричал:

– Почему?!

Шэнь Юй открыл глаза и уставился на шокированного Тан Ли:

– Я не могу тебя ничему научить.

Через несколько секунд он добавил:

– Но так как я обещал, что буду воспитывать тебя, я сдержу свое обещание. Не нужно об этом беспокоиться.

Тан Ли смотрел на Шэнь Юй не отрывая взгляда, как будто никогда прежде не видел.

Постепенно темные глаза Тан Ли налились слезами, и печаль, которая виднелась на их дне, казалось, переполнилась.

Дрожащими губами Тан Ли спросил необъяснимым тоном:

– Все это ради Лэй Юймэн?

– Это не имеет к ней никакого отношения, – ответил Шэнь Юй.

– Тогда из-за чего? Или ты на самом деле никогда не любил меня, а теперь есть разумное оправдание, чтобы выгнать меня?

Шэнь Юй заметил, что Тан Ли приближается к критической точке. Когда он поднял взгляд на красные глаза мальчика, ему стало так плохо.

– Это не так.

Как только он закончил говорить, Шэнь Юй увидел несколько хрустальных слез, появившихся из глаз Тан Ли.

Затем слезы хлынули потоком, как бусины с оборвавшейся нити.

Тан Ли совершенно их не чувствовал, его глаза были красными, а на лбу выступило несколько синих жилок. Казалось, он пытается подавить свои эмоции. Он попытался говорить спокойно:

– Если бы я этого не сделал, Лэй Юймэн все равно приставала бы ко мне и день за днем ждала возле моего класса, точно так же, как Ян Дженни липнет к тебе.

Шэнь Юй был ошеломлен и пробормотал:

– Хотя мне не нравится Ян Дженни, я бы не сделал ничего, чтобы причинить ей вред.

– Вот почему это дает ей возможность продолжать приставать к тебе.

Шэнь Юй был целиком и полностью в замешательстве. Его неверующий взгляд несколько раз прошелся по фигуре Тан Ли.

Он едва мог осмыслить это…

Это предложение было произнесено устами одиннадцатилетнего ребенка.

В то же время Тан Ли продолжил:

– Твой отказ не был твердым, что дает ей шанс надеяться. Даже если она следует за тобой как собака, ты ничего с этим не делаешь. Твое поведение заставляет ее верить, что, если она проявит инициативу и будет настойчивой, однажды рано или поздно она станет миссис Шэнь.

С побледневшим лицом Шэнь Юй в гневе стукнул по подлокотнику кресла-коляски:

– По крайней мере, она не была вынуждена покончить жизнь самоубийством из-за меня!

Взгляд Тан Ли остановился на глазах Шэнь Юй:

– Ты такой плохой человек.

Услышав это, Шэнь Юй так разозлился, что даже дыхание перехватило. В одно мгновение его сердце охватил огонь, а во рту вспыхнули слова, прежде чем мозг смог их обработать:

– Точно, если бы я не был таким плохим человеком, как я мог бы принять такого проблемного подростка, как ты?

После того, как слова вылетели, вся комната погрузилась в мертвую тишину.

Тан Ли больше не издал ни звука, сразу превратившись в застывшую скульптуру.

Разум Шэнь Юй постепенно успокоился. Наконец он понял, что наговорил слишком много лишнего, и сразу же его сердце смягчилось.

– Каштан, я…

Тан Ли не дал ему возможности объяснить, мальчик развернулся и вышел.

Вскоре спина Тан Ли исчезла из поля зрения Шэнь Юй.

Дядя Чжан посмотрел на Шэнь Юй и тихо вышел вслед, не произнеся ни слова.

_______________

Зимние ночи наступают рано.

Незадолго до 20 часов небо за окнами уже было укрыто ночной тьмой, похожей на огромный сплошной занавес, плотно закрывающий весь белый свет.

– Сегодня вечером пойдет снег, – сказала выглянувшая в окно тетя Чэнь.

Шэнь Юй сидел рядом с диваном и играл в мобильном телефоне. Он услышал слова и посмотрел на темное ночное небо за окном.

– Сейчас только декабрь. Почему снег выпадает так рано?

– В это время в прошлом году шел снег, – обернулась экономка и уверенно сказала. – Думаю, даже если сегодня не будет снега, то на следующий день он точно выпадет.

– О…

Он опустил голову и продолжил смотреть в телефон, но даже не видел того, что было на экране.

Тетя Чэнь наблюдала за рассеянной реакцией Шэнь Юй. Она вздохнула, не зная, как утешить молодого хозяина.

Хотя Тетя Чэнь и другие слуги были отправлены на отдых прежде, чем Шэнь Юй и Тан Ли поссорились этим вечером, она ясно видела, как Тан Ли идет к воротам во дворе, а дядя Чжан молча его сопровождал.

Кажется, на этот раз произошло много неприятностей…

Будь то Шэнь Юй или Тан Ли, сегодня вечером у обоих плохое настроение.

Тетя Чэнь немного колебалась, но все же посоветовала:

– Господин, время уже позднее. Как насчет того, чтобы пойти наверх отдохнуть?

– Да, – кивнул Шэнь Юй, затем убрал мобильный телефон и, управляя своей инвалидной коляской, поднялся на лифте наверх. Внезапно он подумал о чем-то и сказал тете Чэнь. – Если дядя Чжан вернется, пусть зайдет в мою спальню. Я пока не буду спать.

– Хорошо, господин, – ответила женщина.

Возможно, из-за волнения, но даже после душа, Шэнь Юй совсем не чувствовал себя сонным. Молодой человек сидел в прострации на кровати.

Он долго думал, наконец, взял мобильный телефон, лежащий на тумбочке у кровати, и нервно набрал телефон дяди Чжана.

После второго гудка связь установилась. Громкость голоса управляющего была явно преднамеренно снижена, когда он говорил по мобильному телефону:

– Господин, я с молодым мастером Тан Ли. Здесь не о чем беспокоиться. Пожалуйста, будьте уверены.

– Где вы? – спросил Шэнь Юй.

– Перед домом Лэй Юймэн, – сказал дядя Чжан. – Девочку ​​выписали из больницы сегодня днем. Молодой мастер Тан Ли стоит внизу у входной двери.

– Что он собирается делать? – Шэнь Юй чувствовал себя очень странно.

– Я не знаю, – честно ответил дядя Чжан.