Солнце собиралось взойти. Он ненавидел то, как наступает утро каждый день. Было много других вещей, которые он ненавидел. Больше, чем он когда-либо мог сосчитать.

Травяной холм был усыпан белыми камнями. Под тусклым предрассветным небом они, казалось, слабо светились, почти как какие-то грибы.

Он ненавидел эту сцену с тех пор, как впервые увидел её. Было жутко. Тошнотворно. Он просто не мог этого вынести.

Он остановился перед одним белым камнем. На нем была эмблема в виде полумесяца и имя умершего.

Когда он посмотрел на него, на его лице появилась улыбка.

Это было не осознано. Он редко хотел улыбаться. Тем не менее, он был в состоянии улыбаться. Это можно было назвать почти его талантом.

Он ударил ногой по земле.

Снова и снова.

Он вздохнул.

Он взглянул на небо, покрытое облаками.

На первый взгляд они казались неподвижными. Но они двигались. Они никогда не останавливались. Их формы тоже менялись.

Он улыбался, как всегда.

— Такова реальность. — пробормотал он, затем снова опустил глаза на белый камень.

Он прочитал имя.

Сказав его вслух.

Вновь и вновь.

Его улыбка никак не ломалась.

Он поставил правую ногу на камень. Подтянул левую ногу. Сильно прижал к надписи. Надгробие было достаточно большим, чтобы его можно было обхватить руками. Это был просто большой камень, но он не сдвинулся с места.

Он двинул правой ногой.

На надгробии остался след.

Он мог смотреть на это с улыбкой. Не то чтобы это было смешно. Он мог улыбаться, несмотря ни на что. Даже если он не был счастлив, даже если ему не нравилось, он мог улыбаться в любое время и в любом месте.

— Да, я действительно ничего не чувствую.

Он слегка склонил голову набок.

Он ничего не чувствовал.

Было ли это действительно правильным выражением?

— Это нереально.

Он кивнул и пошел дальше.

Он неторопливо прогуливался, проверяя имена на каждом из надгробий.

— Ах, так вот где ты была.

Он остановился.

Он произнес имя на могиле как можно яснее.

Он присел, дотронувшись рукой до камня.

Он кончиком пальца провел вырезанное на нем имя.

Он улыбался.

— Эй, как ты думаешь? Небо кажется таким настоящим, но мои чувства далеки от правды, понимаешь? Всё постепенно становится менее настоящим? Или так было всё время? Я уже не помню. Интересно, на что это было похоже?

Он не ожидал ответа.

Мертвецы не разговаривают. Не чувствуют. Не думают. Кроме того, было сомнительно, существовал ли когда-либо владелец имени, высеченного на могильной плите.

Если бы он разрушил эту могилу до тех пор, пока ничего не осталось, чтобы стереть её полностью, последний след мертвых был бы утерян.

Некоторые люди могут сказать, что их память останется. Однако эта «память» была хрупкой и временной. Если случится что-то важное, люди скоро забудут об этом. Больше ничего не помня.

Очевидно, они могут вспомнить это снова в любой момент, случайно. Но к этому моменту некоторые воспоминания будут отличаться от тех, что были раньше.

Воспоминания были непостоянными, всё время меняющимися отрывками. Они были изменены настроением, эгоцентричной интерпретацией и тем, что происходило вокруг них, постоянно перестраиваясь.

Они были похожи на пузыри.

Красивые пузыри, с радужным отливом.

Они лопаются при прикосновении, поэтому лучше этого не делать.

Кто-то приближался. Он давно их заметил. Он мог обнажить свой меч, Обезглавливатель*. На первый взгляд это был небольшой длинный меч, но он мог изо всех сил ткнуть его в камень, и лезвие не сломалось бы. Это была настоящая реликвия. Но он даже не дотронулся до рукояти.

Кто-то шел. Но кто?

Они шли ползучими шагами, но полностью стереть свое присутствие им не удалось. Из-за этого он имел некоторое представление о том, кто это был. Вот почему он оставил её в покое. Она стояла у него за спиной.

— Бу! — воскликнула она, обнимая его сзади.

На его лице была та же улыбка, что и раньше, он смотрел на надгробие, а не на неё.

— ...Хмф. Скууууучный. Ты нисколько не удивился.

— Если хочешь удивить меня, тебе нужно придумать что-нибудь ещё.

— Что-то вроооде этого?

Когда она поцеловала его в щеку, раздался громкий чмокающий звук.

Он не волновался. Он ничего не чувствовал от этого.

— Это меня не удивило, но, когда ты так давишь на меня, это неприятно. Слезай, Хиё.

— Что?! Хочешь сказать, что я тяжёлая? Как ты можешь такое говорить юной девушке?

— Я убью тебя. — прямо сказал он ей. Он, вероятно, на самом деле не стал бы этого делать, но и не возражал.

— ...Ууууу, страаааашно. Оххххх, лааадно! — Хиё неохотно слезла с него.

Он встал и начал поворачиваться к Хиё. На полпути в его поле зрения вошла ещё одна фигура. Теперь это застало его врасплох.

Он более или менее ожидал, что Хиё покажется. Он предпочел остановиться на этом холме, чем вернуться прямо в Железную Крепость Риверсайд. Приход Хиё. Он это предсказал. Фактически, он сделал это, чтобы предложить ей приглашение.

Высокий худой мужчина стоял в пяти или шести метрах от него и Хиё.

На нем была высокая шляпа с широкими полями, из-за которой он выглядел даже выше, чем был на самом деле. Но даже с учетом этого рост человека мог быть около двух метров.

Несмотря на его рост, его плечи были на удивление тонкими, с сильным наклоном. Плащ, который он носил, был темным, с оттенком, который трудно было назвать красным, синим или зеленым. Хотя у него был белый посох, похоже, что ему не нужна была трость.

Из-за того, что он носил шляпу низко над глазами, а также имел длинную вьющуюся бороду, было трудно разглядеть форму его лица. Вероятно, он был человеком. Но вместо этого он мог принадлежать к другой расе. Может, он вообще не был живым существом.

Мужчина мало двигался. Было неясно, дышал ли он вообще. Отсюда не было никаких свидетельств каких-либо жизненных функций.

— Ох, боже.

Он слегка поклонился мужчине. Он никогда не сводил с него глаз, как тот пришёл.

— Сэр Анчейн*. Я не ожидал, что вы сами выйдете из Запретной Башни.

Борода сэра Анчейна дрожала, как будто он сам дрожал. Неужели он тихо смеялся?

— Хиё тож былае немного удивлена, понимаешь? — сказала Хиё, пожав плечами. — Мастер сказал, что сам хочет поговорить с тобой, Шиночи.

— Это честь. — Он посмотрел на Хиё. — Но не называй меня этим глупым именем. Не то чтобы меня это расстраивало, но мне действительно хочется заткнуть тебе рот как можно быстрее.

— Н-Не надо так злииииииться, правда? Мы же друзья, правда, Шиночи? Ох! Прааасти! Это была шутка. Просто немного дружелюбные подшучивания! Ши-Шинохара! Шинохара-сан, Шинохара-сама! Теперь нормально? Господи, ты просто не понимаешь шуток...!

— Потому что над твоими шутками даже не стоит улыбаться.

— Нет-нет, Шиночи, ты сейчас улыбаешься, понимаешь...? Уф! Тайм-аут! Это была случайная ошибка! Ши-но-ха-ра!

— Хиё. — Сэр Анчейн заговорил низким хриплым голосом.

— Да-сь?!

Хиё, казалось, была готова подпрыгнуть в воздух, когда она повернулась лицом к сэру Анчейну с прямой спиной.

Сэр Анчейн взмахнул правой рукой, той, которой он не держал посох, слева направо всего один раз.

— Уходи.

— Да сэр! — Хиё сделала жест, похожий на салют, затем развернулась и бросилась прочь. Какое-то время она направлялась к Альтерне, затем, конечно, в панике изменила курс и направилась вверх по холму.

— Я не могу понять, зачем ты её используешь. — Шинохара случайно позволил своим истинным чувствам ускользнуть.

— Хех... — сэр Анчейн произнес невнятную фразу.

Он слегка двигал своим посохом то вверх, то вниз. Этот посох из костей животных или, возможно, людей, почти наверняка был реликвией.

— Разве люди не таковы, в конце концов?

Шинохара уставился на сэра Анчейна.

Подумать только, что этот человек - этот монстр, которым Шинохара даже не мог дышать - мог создать человека.

— Эйнранд Лесли.

Когда Шинохара снова произнес его имя, монстр медленно поднял подбородок. Что-то похожее на глаза выглядывало из-под полей его шляпы.

Это были глаза? Не было ни белого яблочка, ни зрачков. Просто дыры. Шинохара снова посмотрел. Это были не дыры. Это были не глазные яблоки. Может быть, в его глазницах застряли какие-то черные предметы? Это не могли быть просто стеклянные глаза. Это, должно быть, реликвии.

— Шинохара.

— ...Да. Что это такое?

— Ты один из немногих избранных - ценный товарищ.

Шинохара был не настолько легковерен, чтобы принять слова монстра за чистую монету. С тех пор, как он проснулся здесь, в Гримгаре, он ни разу не был там.

— Спасибо. — улыбнулся Шинохара.

Он не был товарищем. Он был орудием. В лучшем случае послушным псом.

Однако монстр посчитал Шинохару полезным. Это очень было уверено.

— Я считаю вас своим спасителем. Если бы я не встретил вас, я был бы не чем иным, как бродячим призраком без цели. Но теперь у меня есть цель. Спасибо вам.

— Если бы было больше таких, как ты.

— Вы пытались привлечь их, но потерпели неудачу. Хиё облажалась?

— Что-то пошло не так, или, возможно... какой-то неизвестный элемент привел к неожиданной ситуации.

— Неизвестный элемент. — повторил слова Шинохара.

«Он говорит о ней, да?»

— Вы стерли их воспоминания реликвией. Как вы всегда поступали с нами.

— Верно.

— Удобнее не знать, не помнить. Или, возможно, я должен сказать, что способность запоминать приносит много неудобств.

— Да. Тем не менее...

— Она не забыла.

Мерри.

Он не мог представить себе эту женщину особенной.

Она потеряла товарища. Эта травма проявилась как расстройство личности. В качестве Жреца её стало трудно использовать. Всё изменилось к лучшему, когда она встретила группу простых молодых ребят.

Это была слишком обычная история.

Должен был быть ряд других Солдат-Добровольцев, которые пережили подобный опыт.

— ...Почему только она?

— Это совершенно неясно. — сказал монстр.

Ветер усилился?

Нет, не то.

Этот звук был дыханием монстра или, возможно, стоном.

— Мы должны присмотреть за ней.

— Вы просите меня?

— Кого ещё я могу просить об этом?

— Понял. Я обращу на неё внимание.

— Командующий Экспедиционной Группой, или как там его называют...

— Я встретился с ним. Джин Могис. Похоже, он хочет стать королем пограничья.

— Стать королем.

— Он более чем хитрый. Мужчина никогда не упускает ни одной уловки. Это точно. Он дерзкий и холодный.

— Следует ли его устранить?

— Я думаю. Ему чего-то принципиально не хватает.

— Чего именно?

— Силы.

— Значит, он не заслуживает нашего страха?

— Я уверен, что ему найдется применение.

— Как бы ты его использовал?

— В зависимости от того, как будут развиваться дела, даже если станет трудно контролировать Добровольческий Солдатский Корпус, его можно использовать в качестве проверки.

— Добровольческий Солдатский Корпус.

— Да.

— Я не ожидал, что ты с ними справишься.

— Сома, Акира и Рок ещё не вернулись из глубин Чудесной Дыры. Но даже без них Корпусу удалось с легкостью взять Риверсайд Железную Крепость.

— Если Сома вернется...

— Я не смогу его контролировать. Если он не вернется, мне не о чем беспокоиться, но опасно быть слишком оптимистичным. В конце концов он вернется. Если Сома и Акира будут работать вместе, они могут дать результат, которого вы не пожелаете.

— Джин Могис. Мы должны использовать его... как думаешь?

— Сомневаюсь, что вам нужен мой совет, но это вариант.

— Ты один из нас. Твоё мнение всегда стоит выслушать.

— Вы могли манипулировать Экспедиционной Группой. Прямо как покойный Маркграф.

Монстр кивнул.

Он повернулся спиной к Шинохаре и ушел. Его ноги были похожи на палки, без малейшей подвижности во время ходьбы. Однако его голова и плечи почти не двигались вверх и вниз. Не было даже звука шороха его одежды с каждым шагом. Если бы монстр не отбрасывал тень, можно было бы заключить, что он был чем-то вроде призрака.

Шинохара внезапно почувствовал необходимость посмотреть себе под ноги.

У него была тень, как и должно быть.

— Я... Хочу ли я вернуться? Правда ли я этого хочу?