Почему Харухиро пришёл в таверну Шерри, чтобы просто присесть? Потому что он хотел побыть один. Почему он хотел побыть одному? Может быть, потому, что он хотел долго и серьезно подумать о некоторых вещах. Или, возможно, он ничего не хотел делать. Возможно, он ничего не хотел делать. А для этого ему нужно было побыть одному. Когда он был со своими товарищами, он не мог всё время просто молчать; в конечном итоге они говорили о том или ином. Само по себе размышление было достаточно тяжелым.

В своей голове он понял. Им нужно было правильно поговорить.

— Шихору...

Если бы один из его товарищей был ранен - ​​или даже погиб - в результате атаки Дарка, ему пришлось бы столкнуться с этой проблемой. Такой исход вряд ли был невозможен.

В конце концов, и охотник, и маг Ориона были убиты Дарком.

Он не думал, что Шихору намеревалась атаковать их отряд. Её целью, должно быть, было поддержать их, или, скорее, поддержать операцию по возвращению Горы Скорби. Но позаботилась ли она о том, чтобы не нанести вред отделившемуся отряду? Пыталась ли она не причинить вреда Харухиро и остальным? Было бы хорошо, если бы она знала, но Шихору даже не узнала его. Она не помнила. Она забыла.

Группа Шихору и Ио, вероятно, присоединилась к операции по захвату Горы Скорби по приказу хозяина Запретной Башни. Они выполнили свою задачу и улетели.

Казалось вероятным, что Джин Могис был в союзе с хозяином Запретной Башни. Вот почему хозяин послал подкрепление, чтобы помочь взять Гору Скорби. Мощное подкрепление. Если бы Шихору не появилась, они бы не смогли открыть ворота. Операция провалилась бы, и отряд отряд мог быть уничтожен.

Конечным результатом было то, что Шихору спасла их.

Так разве нельзя было взглянуть на это по-другому? Шихору притворилась, что не знает Харухиро. Может быть, ей угрожал хозяин Запретной Башни или Джин Могис, и ей пришлось выполнять их приказ. Вот почему она вела себя так, как будто забыла. Она действительно вспомнила и только что спасла их.

«Снаружи льёт дождь», подумал Харухиро.

Двери и окна были широко открыты, так что он мог отчетливо слышать это.

— Не могу представить, что это был спектакль... Шихору не помнит. Она снова забыла... Опять. Наши воспоминания были украдены раньше. Вот что с ней сделали.

— О чем ты бормочешь? Это жутко.

Рыцарь ужаса в маске вошёл в таверну и тут же снял промокший от дождя плащ и начал его размахивать. Его недостаток благосклонности всегда неправильно расстраивал Харухиро.

— Откуда ты узнал...? Я никогда не говорил, что приду сюда.

— Мы всегда сюда приходили. Даже если ты этого не помнишь, твои ноги сами поворачивают в эту сторону. Вот как это работает.

Ранта поднял один из опрокинутых стульев и подошел к Харухиро.

— Это был наш стол. — сказал он, набросив на него свой плащ, затем сел на стул, который он принёс, и снял маску. — Наше обычное место в тёмном углу. В конце концов, мы всегда были изгоями. Это ни о чем не говорит?

— Неа... Совсем нет.

— Что ж, в любом случае это не стоит того, чтобы запоминать. Мы жаловались и спорили, как идиоты. Я имею в виду, мы действительно были идиотами. Это темная глава в моей истории. Я почти завидую, что ты смог это забыть.

Когда он скрестил ноги, немного наклонившись, чтобы опереться локтями о стол и положить голову на руки, Харухиро заметил, что выражение лица Ранты не было таким резким, как обычно. Кого он думал, что шутит, говоря, что завидует Харухиро за то, что он забыл? Ранта явно вспоминал время, которое они здесь провели.

— Мы все приходили сюда... вместе?

Харухиро был тем, кто ревновал. Если он не мог вспомнить, что он потерял, он не должен был пропустить это. Так почему же его грудь была такой напряженной?

— Как с Манато... и Могузо?

— Ага... — Ранта склонил голову набок, затем из уголка рта вырвался вздох. — Ну нет. Думаю, это началось после того, как Манато откинулся. На самом деле мы знали его совсем недолго. Но Могузо он часто бывал здесь с нами.

— Ах, да?

— Это были ты, я и он... Мы начинали спорить, и тогда Могузо останавливал нас. Если бы он был ещё жив, он бы уже превратился в адского воина. Но что поделать? Жизнь - это всего лишь одна большая игра в кости...

— Ага. Он отыграл своё...

— Что это было, какая-то неубедительная попытка пошутить?

— Ух, нет...

— Что, разве ты не можешь пошутить нормально? Чувак, у тебя нет чувства юмора.

— Я знаю, что у меня нет чувства юмора. Бьюсь об заклад, я всегда таким был.

— С первого дня. Это единственное, что никогда не менялось в тебе.

— Ага-ага...

— А обо мне.

Ранта посмотрел на стол и на некоторое время замолчал. Наконец, он открыл рот, чтобы снова заговорить.

— Я наделал много глупого дерьма. Я не могу исправить прошлое. Даже если бы я мог это забыть, как вы, ребята. Факты не изменятся. Парни, которых мы потеряли, больше не вернутся.

Харухиро не мог кивнуть, ничего не мог сказать в ответ.

Он должен был принять факты, касались ли они того, что он забыл, или вещей, которые он помнил. Он не мог сделать так, чтобы они никогда не происходили, и не мог их исказить.

— Итак, послушай...

— Хм?

— Я люблю Юме.

— Ага-ага?

Харухиро остановился и уставился на Ранту.

Ранта неловко смотрел в сторону.

«Я, наверное, не ослышался. Что ж, это неудивительно. Это мог увидеть кто угодно. Типа, да, я уже знал. Но я никогда не ожидал, что Ранта возьмёт и скажет это так».

— Ты... сказал ей прямо?

— Если бы я мог, придурок. — Ранта касался своего лица всем телом. Даже если он и пытался скрыть своё смущение, это было чересчур. — Слушай, чувак... Это не так. Когда я говорю, что... люблю Юме. Не то чтобы я хотел с ней что-нибудь сделать. Ладно, это не совсем так, но...

— Значит, ты любишь…

— Конечно, я люблю! Кто я, чёрт возьми, по-твоему?

— Кем ты хочешь, чтобы я тебя считал?

— Я Ранта Великий, понятно? Но, что ж, что касается неё... Агх...

Ранта откашлялся и нахмурился. Он долго хмыкнул, а потом наконец пробормотал. — Просто... Я просто хочу, чтобы она была счастлива, я думаю? Она любит своих товарищей и друзей, и когда мы улыбаемся, она тоже умеет улыбаться. Поэтому она старалась стать сильнее. И она действительно стала сильнее. Но не говори ей, что я всё это сказал. Я считаю, что она невероятная. Она может быть немного идиоткой, но она крутая. Я хочу... Я хочу, чтобы она всегда могла улыбаться. Я хочу заставить её улыбнуться... самостоятельно.

— Думаю, твоя любовь более... чистая, чем романтическая.

— Чувак, ты себя слышишь? Тебе не стыдно?

— Я думаю, что то, что ты говоришь, скорее смущает...

— Не надо на это указывать! Я знаю, чёрт возьми!

Его уши были красными как свекла. Харухиро решил не вдаваться в подробности. Назовите это милостью воина. Не то чтобы Харухиро был воином. Он был просто скромным вором.

Было неловко просто слушать, но Харухиро был искренне впечатлён.

«Ранта. Он так сильно любит Юме. Он так её любит. Искренне и от всего сердца».

— В любом случае... — Ранта скрестил руки, глядя в сторону. — Шихору наш товарищ и, что более важно, она подруга Юме. Не то чтобы она сказала это сейчас. Они обе девочки, и, вероятно, у них тоже были сестринские узы.

— Итак, ради Юме... ты хочешь...

— Да, ты понял.

— Ох...

Харухиро хотел сказать это. Он ничего не мог с собой поделать. Что Шихору не помнила никого из них. Что её воспоминания были стёрты.

«Ты хочешь вернуться домой?»

Это то, что Ио сказала Шихору. Вернуться домой домой. Что это значило? Вернуться домой куда? Был ли у неё дом, в который можно было вернуться? Харухиро не знал, но, как и группа Ио, Шихору работала на хозяина Запретной Башни.

— Она была жива. — сказал Ранта, слабо улыбаясь. Это выглядело натянуто, но и ему это подходило. — Шихору жива. Это шаг вперёд, не так ли?

Харухиро закрыл глаза. Его плечи сильно напряглись, но он этого не осознавал, но теперь напряжение спало. Ему стало легче дышать.

На мгновение перед глазами Харухиро промелькнуло изображение нежного здоровика, держащего кружку и смотрящего на них со слегка обеспокоенной улыбкой.

«Кто бы это мог быть?»

Нет.

Харухиро знал. Он не помнил, но знал.

«Это Могузо».

— «Разве это не здорово?»

Ему даже казалось, что он слышит его голос.

— «Шихору-сан в порядке. Замечательно. Ты так не думаешь, Харухиро-кун?»

— Ага, всё верно...

Харухиро открыл глаза. Был ли этот человек на самом деле Могузо? Это было лицо Могузо? Это был его голос? Он так говорил? У Харухиро не было возможности проверить. Могузо был мертв. Прошлое, в котором умер Могузо, было одной из причин, по которой Харухиро был тем, кем он был сейчас. Но всё же ему хотелось, чтобы Могузо был здесь.

День, когда ему придется так же думать о Шихору, ещё не наступил.

— Мы движемся вперёд.

— И на головокружительной скорости. Тебе лучше не отставать, чувак. Я чертовски быстр.

— Если ты споткнешься, я брошу тебя валяться в пыли.

— Не забывай, что ты это сказал. Жизнь всегда пытается сбить нас с толку, но даже когда он упадет, великий Ранта не встанет, не показав этого.

«Я рад, что ты здесь, дружище».

Харухиро только подумал. Это была одна из тех вещей, которые, как бы он ни чувствовал на самом деле, он никогда не смог бы заставить себя сказать вслух.