Видение исчезло, и Лит сумел снова встать, исцеляя свои повреждённые пальцы. Он обнаружил, что слёзы всё ещё текут из его глаз. Он не плакал уже много лет, и чувство, связанное с этим поступком, было горько-сладким.

В основном это были слёзы боли, но в конце видения они превратились в радость от его третьей жизни. Когда он увидел дриад, стоящих в нескольких метрах от него, Лит наконец вспомнил, где он находится.

— Неужели это должно было быть так больно? — в другой момент ярость и сомнение наполнили бы его голос. Но он всё ещё был потрясён пережитым, он сомневался во всех своих жизненных решениях, в том числе и в том, что делать дальше.

— Нет, это не так, — светловолосая дриада была искренне обеспокоена. — Это должно было показать тебе прошлое и помочь понять будущее. Это не должно было быть так больно.

Поскольку у Лита было её сердце, она чувствовала отголосок его страданий.

«Люди — настоящие монстры, как ребёнок может выносить столько боли?» — подумала она.

Каким-то образом Лит инстинктивно знал, в каком направлении ему нужно идти. Чувство беспокойства росло в нём с каждой секундой, как тогда, когда ему позвонили из больницы в день смерти Карла.

Было ещё не поздно, но часы уже тикали, он должен был добраться туда как можно быстрее. Но это было слишком странно, чтобы быть правдой, поэтому ему нужны были ответы, прежде чем принимать какое-либо опрометчивое решение.

— Ты уверена, что это поможет мне? — по мере того как воспоминания таяли, Лит возвращался к своему прежнему Я.

— Как я уже сказала, нет, но это вполне вероятно. Приоритетом любой души должно быть желание исправиться, снова стать единым целым, — сказала светловолосая дриада, качая головой.

— A что ещё это может означать? — Лит никогда не любил загадок.

— Это может означать встречу с любовью всей твоей жизни, с человеком, который станет твоим лучшим другом, — она пожала плечами. — Единственное, что я знаю наверняка, это то, что ты найдёшь кого-то или что-то, связанное с тем, чего больше всего жаждет твоя душа.

— Честно говоря, все эти разговоры о душах и судьбе звучат фальшиво, но сделка есть сделка, — Лит вернул жёлтый лотос дриаде, прежде чем умчаться быстрее пули.

Как только они остались одни, поведение светловолосой дриады изменилось, словно небо и земля поменялись местами. Она смотрела на сестру глазами, полными раздражения.

— Сначала ты позволяешь новорожденной мерзости одолеть тебя в бою и использовать тебя, чтобы выкачать мировую энергию, превратив твою территорию в помойку, потом тебе нужна моя помощь, чтобы справиться с человеческим ребёнком. Ты низко пала, дорогая Лита, — сказала она с усмешкой.

— Этот ублюдок застал меня врасплох. Не будь такой самодовольной, мы с тобой знаем, что на моём месте тебе было бы не лучше. Что касается человека, то это не ребёнок, а монстр. Он и глазом не моргнул, увидев меня голой. Слава богам, это не студент академии. Я бы умерла от стыда, если бы мы ещё когда-нибудь встретились. Что насчёт тебя? Ты сдалась, даже не пытаясь бороться, до такой степени, что отдала ему своё сердце. Это было слишком глупо, дорогая Рисса. Что, если бы он решил оставить тебя в рабстве? А что, если бы он потребовал, чтобы я отдала и своё тоже? Как ты могла рисковать сделать нас обоих шлюхами? — её голос был полон презрения, когда она смотрела на сестру сверху вниз.

— Потому что я попросила её об этом, — Скарлетт появилась из ниоткуда, возвышаясь над ворчливой дриадой. — Причина, по которой я позволила этой мерзости жить, заключается в том, чтобы научить тебя, что быть уверенным это одно, а быть тщеславным — совсем другое. Ты же не ждёшь, что я буду покрывать все твои ошибки, Лита. Делай свою работу как следует, или я найду кого-нибудь другого. Что касается мальчика, то это всего лишь мой проект. Он не человек, но и не мерзость, мне нужно было увидеть, как он будет вести себя, когда получит абсолютную власть. В отличие от тебя, я не позволяю неизвестным цветам расти в моём саду.

«Кроме того, я хотела проверить, может ли эта дриада действительно помочь ему», — последнюю часть скорпикора сказала про себя.

Было бы слишком грубо говорить своим приспешникам, что даже повелитель леса не верит в их так называемые духовные силы.

Тем временем Лит, следуя инструкциям, содержащимся в видении, искал особую поляну в лесу, примерно в десяти километрах от ворот академии. Когда он приблизился, его тревоги исчезли.

[Ты в порядке?] — спросила Солус.

[Не совсем. Знаешь, что было самым тревожным в этом заклинании? Это заставило меня понять, что я, возможно, вырос как охотник и маг. Но как человек я остался прежним. Я всё ещё так боюсь боли, что мне нужны годы, чтобы осознать чью-то добрую волю. Не пойми меня неправильно, я не говорю, что внезапно поверил, что этот мир полон замечательных людей, я просто сожалею о том, что потерял так много. Подумай о моём отце, Раазе, я столько времени обращался с ним как с угрозой, что когда начал наслаждаться его обществом, было уже слишком поздно. Это та же самая причина, по которой у меня никогда не было хороших отношений на Земле. Чтобы действительно соединиться с кем-то, нужно позволить себе быть уязвимым, быть искренним и открытым. Но мне не удавалось этого добиться. Я ожидал, что что-то пойдёт не так, что другой человек предаст моё доверие. И вот я здесь, делаю то же самое снова и снова. Я не делаю одолжений, я заключаю сделки, я не прошу о помощи, я просто жду, когда люди будут в долгу передо мной, а затем я получаю это. Хуже всего то, что даже если бы я захотел измениться, то не знаю, с чего начать].

[Это потому, что ты забываешь ещё один свой недостаток: ты одержим совершенством вместо того, чтобы просто пытаться улучшаться. Если ты действительно хочешь измениться, начни с этого].

Лит теперь был над поляной, наблюдая, как та же сцена, что и в видении, разыгрывается у него перед глазами.

Шесть грубых на вид личностей, вероятно, охотники, только что загнали в угол молодого бика.