— Мою душу? Что вы об этом знаете? — Лит был поражён этим предложением, он никогда не был духовным человеком, но после того, как он дважды перевоплотился и встретился со скорпикорой, не сомневаться в этом было бы глупо.

— Стражи отличаются от монстров или магических зверей. Мы эволюционируем не ради власти, мы также обретаем большую близость с Великой Матерью, — она обвела рукой окрестности. — Мы, дриады, в частности, глубоко связаны со всеми формами жизни на духовном уровне. Я могу сказать с первого взгляда, что твоя душа повреждена. У меня нет способа узнать, как это произошло или как это изменило твою жизнь…

«Я думаю, что у меня есть четкое представление об этом», — подумал Лит.

— Но может быть, я смогу предложить тебе решение или, по крайней мере, указать правильное направление.

— Как именно?

— У тебя когда-нибудь было дежавю? Или чувство оказаться в нужном месте в нужное время? Это происходит, когда твоей душе удаётся направить тебя к важному перекрестку в твоей жизни. Мы можем показать тебе, где и когда произойдёт ключевое событие, но заклинание требует, по крайней мере, двух дриад.

— По крайней мере? Сколько вас живёт в этом лесу? — У Лита началась паранойя, и он начал обыскивать окрестности в поисках скрытых врагов, но ничего не нашёл.

— Только мы две, — вздохнула она. — Я бы не покинула свою территорию, если бы моя сестра не была в смертельной опасности. И я не отдала бы тебе своё сердце, если бы у меня был другой выбор.

Сестра — это слово зажгло намёк на сострадание в сердце Лита. Она пошла на огромный риск, чтобы защитить свою семью, что он глубоко уважал. Несмотря на то, что она не могла даже пошевелиться без его разрешения, её глаза были полны гордости и вызова.

Поразмыслив о своих возможностях, Лит рассеял тёмную энергию. У него уже был другой заложник, на случай, если рыжеголовая выкинет какую-то глупость. Кроме того, они были ему не нужны с самого начала.

Если контрабанда светящегося цветка была трудной задачей, то как он может объяснить, что две дриады следуют за ним повсюду? Природных сокровищ было достаточно, чтобы компенсировать все его беды.

Без тёмной энергии, которая лишала её сил, рыжая дриада взмахом руки оделась, создав атласное красно-золотое утреннее платье, дополняющее её глаза.

Чем дольше она находилась в контакте с землёй, тем сильнее становилась.

Лит собирал природные сокровища, не выпуская дриад из поля зрения. С тех пор как появилась вторая дриада, Лит почувствовал раздражающее покалывание в сердце, что-то похожее на чувство вины.

Он всегда действовал бессовестно, убивая без различия или угрызений совести, но втайне гордился тем, что никогда не причинял никому вреда без причины. Лит знал, что в тот момент, когда он начал убивать просто потому, что мог, он потерял бы свой последний клочок человечности.

Чувствуя себя сбитым с толку, Лит обратился за советом к своему моральному компасу.

[Ты думаешь, на этот раз я переборщил?]

[Дай-ка мне подумать... — задумалась Солус. — Тебя чуть не убил монстр со щупальцами, а когда появился другой, ты принял меры предосторожности — это правильно, но когда ты уже понял, что это не мерзость, не было причин быть таким жестоким. Магические существа тоже похожи на людей, одни хорошие, другие плохие. И всё же ты безосновательно назвал её угрозой. Нам повезло, что ты в маске, иначе в следующий раз, когда мы встретились бы, я думаю, что она напала бы на нас, едва увидев].

Лит молча согласился с ней.

— Делайте то, что должны, — Лит отступил назад, позволяя им приблизиться друг к другу.

Обе дриады соединили свои руки, и мгновенно их глаза наполнились белым светом, в то время как в пространстве, образованном их руками, образовалась лужа воды, заполняя её до краёв.

Свет опускался в воду, образуя белую сферу, которая вращалась сама по себе, превращая воду в водоворот и делая её похожей на трёхмерную проекцию галактики. Маленький чёрный огонёк вышел из тела Лита, заставляя его внезапно почувствовать себя лучше, как будто часть его эмоционального бремени наконец-то была освобождена.

Огонек вошёл в вихрь, окрасив его в тёмно-оранжевый цвет заката. Он продолжал вращаться сам по себе какое-то время, прежде чем двинуться к Литу, сливаясь с его телом и заставляя его заново пережить все свои три жизни.

Боль охватила его тело, в то время как разум был охвачен пламенем. Старые раны и синяки появлялись и исчезали за долю секунды, в то время как воспоминания о его первой жизни заполняли его мозг.

Он упал на колени, царапая землю так сильно, что сломал ногти.

Боль, гнев, скорбное отчаяние, месть и, наконец, покой. Затем настал черед его второй жизни, с её безумием, одиночеством и голодом. При воспоминании о его второй смерти на груди открылась зияющая рана. Лит попытался сплюнуть полный рот крови, но из него вышла только слюна, рана уже исчезла, оставив только боль перед облегчением смерти.

Потом наступила его третья жизнь, и всё было совсем не так, как он помнил. Была боль, голод, но много света и радости. Он был вынужден осознать всю любовь и привязанность, которыми люди осыпали его, даже когда он всё ещё обращался с ними как с инструментами, манипулируя их действиями и чувствами.

Сначала семья, потом Селия, Нана, Ларк и, наконец, его друзья в академии.

Когда образы в его голове догнали настоящее, они продолжали двигаться вперёд, показав ему место, которое он никогда не видел раньше, где он должен был быть любой ценой.