Я поспешно выключила свет, спряталась под одеяло и притворилась спящей.

Сердце бешено колотилось, но стоило мне попытаться успокоиться, как раздался звук открывающейся фусумы, и я услышала, как Асамура устроился спать. Между нами лежали футоны наших родителей, и всё же я боялась, что он услышит, как громко бьётся моё сердце. Я никак не могла позволить ему понять, что творится у меня внутри.

К сожалению, свободных комнат в доме не нашлось, но я старалась не придавать этому значения. Если не смотреть в его сторону, можно было избежать случайных взглядов. Расстояние между нами служило тихой границей, словно защищая меня. Всё равно мне не хотелось, чтобы Асамура увидел моё лицо.

Я только и надеялась, что он не заметил моего смущения. Сердце продолжало предательски грохотать, совсем не желая успокаиваться. Щёки горели, будто пламя охватило меня. Несмотря на то, что за окном стоял мороз, под одеялом мне было невыносимо жарко. В тишине комнаты звучало моё тяжёлое дыхание, и я молилась, чтобы он этого тоже не услышал.

«Добрая, честная… и трудолюбивая девушка», — всплыли в памяти его слова, сказанные дедушке. И он назвал меня по имени — Саки. Воспоминания о том подслушанном разговоре вновь нахлынули, вгоняя меня в краску ещё сильнее.

В тот момент, когда мне захотелось пойти в туалет, заметила, что Асамуры в комнате всё ещё не было. Я решила не обращать на это внимание. Но, возвращаясь обратно, чуть не заблудившись в длинном коридоре, я вдруг услышала его голос на кухне. Я не собиралась заглядывать внутрь, а просто хотела подойти поближе и послушать. И тогда его слова, как будто невольно, достигли моего уха. Он говорил без малейших сомнений, что не имеет претензий к браку своего отца и моей мамы.

Но что по-настоящему потрясло меня, так это то, что помимо них он сказал несколько слов обо мне. Он защищал меня. Я не знала, что побудило его это сказать, но мне было трудно поверить своим ушам, когда он похвалил меня, назвав меня доброй, честной и трудолюбивой. Это было настолько неожиданно, что я не могла полностью поверить в эти слова. Я так сильно переживала, чтобы не разочаровать его, чтобы не разрушить его представление обо мне. Но, несмотря на этот страх, я чувствовала, как приятно было услышать их, даже если они казались страшными.

Я до конца не понимала, что значит нравиться, и никогда не старалась, чтобы понравиться другим. Мой внутренний мир был создан только для меня одной, будто защищаясь от других, кто пытался ко мне приблизиться. Мне было легче оставаться на расстоянии, чем открываться. Я просто старалась жить по-своему, без посторонней помощи, не видя особой необходимости в том, чтобы сближаться с людьми.

И всё это рухнуло полгода назад, когда я сказала Асамуре: «Я ничего от тебя не жду, и хочу, чтобы ты тоже ничего не ожидал от меня». Я не могла даже представить, что смогу ему понравиться. Напротив, единственная причина, по которой я пыталась наладить отношения с отчимом, была лишь в том, чтобы моя мама была счастлива. Но, к моему удивлению, Асамура не только принял мой подход, но и нашёл время, чтобы обсудить со мной всё, что волновало его и меня.

Разговаривая с ним, я не сразу поняла, как постепенно начинаю влюбляться в него. Всё это происходило настолько естественно, что я едва осознавала, как меняется моё восприятие. Наверное, всё началось с того, что я поддерживала хорошие отношения с отчимом, чтобы моя мама наконец была счастлива. Я стремилась быть достойной её ожиданий, но, возможно, именно эта забота о маме стала тем толчком, который заставил меня начать открываться Асамуре. Он оказался тем человеком, который искренне шёл мне навстречу, не требуя ничего взамен. И с каждым днём я всё больше доверялась ему.

Я могла бы найти сотни причин, чтобы не поехать сюда. Могла бы сказать, что у меня учёба, работа, или просто признаться, что не хочу сюда ехать… Я сомневаюсь, что они стали бы настаивать. Но я согласилась, потому что сама этого захотела. И, как сказал отчим в дороге, больше у нас не появится возможности выбраться куда-нибудь вместе. Мама тоже сказала мне, что его родители — хорошие люди. Если у меня получится, то мне правда очень хотелось понравится им.

Тем не менее, общение с людьми, с которыми я не была напрямую связана, оказалось гораздо сложнее, чем я ожидала. Родственники и этот чуждый мне мир требовали времени, чтобы привыкнуть друг к другу, понять и принять. В такой ситуации мне нужен был кто-то, кто мог бы оградить меня от бушующих волн. И этим кем-то стал Асамура. Он стал для меня защитником — барьером, стоящим между мной и его семьёй. Благодаря ему, возможно, дедушка начнёт смотреть на меня иначе. Без его предвзятости мне будет гораздо легче общаться, и я смогу открыться. Всё это стало возможным, потому что Асамура был тем человеком, который защищал меня от всего, что могло бы меня ранить. Я всегда решала жить самостоятельно, избегая близких отношений. Но теперь я начала понимать, что хочу быть рядом с Асамурой.

Теперь, когда этот момент остался в моих воспоминаниях, в коридоре царила тишина, и не было слышно не единого звука. Вероятно, мама и отчим сейчас разговаривают с родственниками, поскольку в комнате остались только мы с Асамурой. Осторожно стянув одеяло, я подошла к его футону и, почти не дыша, коснулась его плеча. Это прикосновение казалось невозможным, потому что мы ещё не привыкли друг к другу. Но, несмотря на все сомнения, наши родители могли войти в любой момент. Я всё равно произнесла его имя — тихо, почти шёпотом, переполненная чувствами, которые не могла больше скрывать.

— Спасибо, Юта.

Я почувствовала, как тепло и нежность проникли в моё тело через ладонь, едва коснувшуюся его плеча. Это было мимолётное, но глубокое ощущение, от которого мой разум, словно растаявший лёд, начал менять форму, искривляясь и становясь хрупким, как кристаллы, теряющие свою прочность.

И всё же в тот момент мне казалось, что даже эта искривлённость могла быть прекрасной. В эти вечные секунды, пока Асамура, растерянный и напряжённый, произнёс моё имя, я оставалась неподвижной, не убирая свою ладонь с его плеча.