Бай Ци говорил громко и чётко, даже поддерживая мощь своего голоса при помощи незаурядной основы культивации. В результате всё в округе задрожало, а облака в вечернем небе стали принимать причудливые формы. Казалось, что небеса и земля подтверждают верность его слов. Лица членов кланов изменились, словно многих из них внезапно настигло новое понимание. Бесчисленное множество сияющих взглядов оказалось направлено на Бай Ци.

— Феникс, танцующий в небесной выси, самый прекрасный среди всех птиц! Этот ответ…

— Как же я не подумал про это раньше?!

— Я бы никогда не осмелился думать ни о чём подобном. Как может одно перо превратиться в живое существо?!

Пятая молодая госпожа дрожала, казалось, забывшись в своих мыслях. Что касается Бай Лэя, то его руки сжались в кулаки, про себя он вздыхал. Он знал, что его собственные навыки в духовном улучшении не могут сравниться с достижениями Бай Ци, а ответ Бай Ци непременно станет легендой в клане.

Взгляд Бай Сяочуня стал пронзительным, и он посмотрел на Бай Ци. Хотя ответ был и неправильным, но он показывал, что Бай Ци уже многого добился на пути духовного улучшения. «Жаль, но он ошибается», — подумал он. Бай Сяочунь знал: неважно, что Бай Ци уже многого добился, его усилия не успеют увенчаться успехом.

Лицо мадам Цай раскраснелось от радости и гордости за сына. На самом деле то, как он продолжал сиять, словно солнце в клане, делало её невероятно счастливой. Что уж говорить про главу клана, отца Бай Ци. Он явно был чрезвычайно рад. Очевидно, что в его глазах Бай Ци действительно являлся сыном-цилинь клана Бай. Другие старейшины тоже оказались впечатлены и даже удивлены ответом Бай Ци. На самом деле главный старейшина Зала Правосудия даже поднялся на ноги. Улыбнувшись, он произнёс:

— Великолепно! Ты действительно сын-цилинь клана Бай. По правде говоря, я не могу с уверенностью сказать, правилен ли твой ответ или нет, но я определённо знаю, что с твоей отвагой можно доминировать в этом мире, — после этого главный старейшина запрокинул голову назад и раскатисто рассмеялся. В его глазах явно читалась похвала. Очевидно, что ответ Бай Ци согласовывался с собственными представлениями главного старейшины.

Основываясь на навыках, которые развил, он уже давно осознал, что духовное улучшение подразделяется на несколько различных царств. В одном из этих царств из пера можно было создать радугу, но существовало и более высокое царство, про которое сказал Бай Ци. С улыбкой посмотрев на главу клана, главный старейшина сказал:

— Неудивительно, что патриарху так нравится Бай Ци. Теперь я понимаю, почему он согласился открыть для него земли наследия. В плане просветления о духовном улучшении и скрытого таланта он, безусловно, выдающийся.

— Он не заслужил подобной похвалы, главный старейшина, — сказал глава клана. — Этому ребёнку ещё предстоит многому научиться, — однако при этом глава клана не смог скрыть, насколько он доволен.

Учитывая, что главный старейшина одобрил ответ Бай Ци, остальные члены клана тоже начали расхваливать его. Над толпой поднялся громкий шум одобряющих возгласов, который заставил Бай Ци удивлённо втянуть воздух ртом, а мадам Цай — расцвести от счастья. В её глазах сияла невероятная гордость за сына.

«Этот выродок Бай Хао, возможно, и хорош в духовном улучшении, — подумала она, — но определённо не насколько великолепен, как мой Ци’эр. Разница только в том, что Ци’эр не демонстрирует своих навыков направо и налево».

Бай Сяочуня совсем не впечатлило, как все льстят Бай Ци. На самом деле он не смог удержаться и зевнул на виду у всех. «Молодой господин не желает опускаться до твоего уровня, — подумал он. — Иначе бы он высказал бы свой вариант ответа, и у тебя отвалилась бы челюсть». К этому времени эта так называемая оценка способностей стала настолько скучной, что он с нетерпением ждал, когда уже всё закончится. Однако в этот момент горделивый, довольный собой Бай Ци оглядывал толпу и заметил, что Бай Хао зевает. В его глазах тут же показалась злоба, и он громко рассмеялся.

— Бай Хао! — воскликнул он. — Разве ты не говорил, что талантлив в духовном улучшении? Все уже дали свои ответы, возможно, и ты желаешь? Давай, мы хотим это услышать. Не нужно стесняться.

На лице Бай Ци показалась загадочная улыбка. Это действительно выглядело так, словно старший брат подбадривает младшего. Однако его коварной целью было унизить Бай Хао. Он, очевидно, был полностью уверен в собственном ответе и считал, что улучшить его уже нельзя. Любой ответ, который последует, будет либо про что-то материальное, либо про иллюзорное. Поэтому, по мнению Бай Ци, что бы ни сказал Бай Хао, он сможет обвинить его в том, что он повторяет чужие ответы. Затем он сможет на правах старшего брата прилюдно преподать ему ещё один урок. Это снова заставит Бай Хао потерять лицо на глазах у всего клана. Более того, из-за того что раньше его уже уличали в жульничестве, когда откроют земли предков и Бай Ци найдёт предлог убить его, никто и не подумает жаловаться на этот счёт. Как только Бай Ци произнёс свои слова, все сразу затихли и посмотрели на Бай Сяочуня.

— Бай Хао только на возведении основания. Какой ответ, достойный того, чтобы все его услышали, может он дать? Могу поспорить, что, скорее всего, он струсит и откажется отвечать.

— Смотрите, определённо это будет феникс, танцующий в небесной выси, самый прекрасный среди всех птиц! Это будет слишком бесстыдно, разве нет?

— Заранее невозможно ничего предсказать. Он смог сжульничать так, что занял первые места на всех трёх испытаниях огнём клана. Уже одно этого показывает, насколько он бессовестный. Хорошо, что для Бай Ци справедливость важнее семейных уз и он стёр имя брата с каменных стел.

Почти все смотрели на Бай Хао с презрением и отвращением, только некоторые грустно взирали на скрытую злобу, которую продемонстрировал Бай Ци. Пятая молодая госпожа и Бай Лэй были одними из тех, кому было жаль Бай Хао. Хотя никто из них и не знал его достаточно хорошо, но то, что его так яростно ненавидел Бай Ци, заслужило ему симпатию в их глазах. К сожалению, они никак не могли остановить происходящее сейчас, когда Бай Ци был на пике славы.

Мадам Цай почти сразу сообразила, что задумал её сын. Хотя она немного переживала, что может произойти что-то непредвиденное, она доверяла суждению Бай Ци, и поэтому смотрела на Бай Сяочуня злобным взглядом. Равнодушное выражение показалось в глазах главы клана, словно он понятия не имел, что задумал Бай Ци. Он посмотрел на Бай Сяочуня, другие старейшины клана тоже обратили на него свои взгляды, они с любопытством молча переглянулись, ожидая, что произойдёт. Что касается главного старейшины Зала Правосудия, то он не входил в круг обычных старейшин, поэтому можно сказать, что он оставался в стороне от всех дел в клане, кроме своих обязанностей. Улыбнувшись, он посмотрел на Бай Хао, которому раньше никогда не уделял особого внимания.

Бай Сяочунь нахмурился и внимательно посмотрел на злобную улыбку Бай Ци. Медленно взгляд Бай Сяочуня похолодел, когда он понял, насколько же подлый Бай Ци в действительности. Ранее он просто хотел молчать и не высовываться, но теперь Бай Ци не оставил ему такой возможности. Раз Бай Ци сам ищет смерти, Бай Сяочунь почувствовал, что не в праве ему отказать. Холодно хмыкнув, он поднялся на ноги. Вместе с этим презрение у зрителей только усилилось.

— Он действительно встал? Что ж, разве это не любопытно? Посмотрим, как он справится с ответом Бай Ци про птицу.

— Он слишком много о себе думает. Бай Хао, незаконнорождённый сын, смеет соперничать с лучшим в клане!

— Такие люди, как он, умеют только жульничать. Он позор для всего клана Бай!

Бай Сяочунь слышал всё то, что говорили люди. Он видел ядовитый взгляд мадам Цай, холодность главы клана. Ещё он видел выражения на лицах старейшин клана. Особенно он обратил внимание на то, что никто не пытался прекратить подобные злобные высказывания в его адрес. На самом деле почти все в клане отзывались о нём с презрением. Что касается представителей двух кланов и посланника из города Гиганта-Призрака, то они явно оказались пойманными врасплох происходящим и смотрели на Бай Сяочуня. Однако, несмотря на всё это, Бай Сяочунь не злился. Выпятив подбородок, он оглядел толпу, словно его окружали воробьи, которых он мог раздавить насмерть в мгновение ока. Гордо взмахнув рукавом, он указал на Бай Ци и сказал:

— Я не хотел ничего говорить, но раз ты решил унизить меня, мерзавец, я скажу своё слово.

В глазах Бай Ци промелькнуло намерение убивать, и он холодно усмехнулся.

— Что бы ты ни сказал, это будет казаться тебе невероятным, но для меня это будет полной чушью.

Бай Сяочунь снова взмахнул рукавом. Хотя он мог излучать только колебания возведения основания, он всё равно умудрялся выглядеть очень величественно.

— Хорошо, я скажу тебе правильный ответ на вопрос о тридцатикратном духовном улучшении. Это перо станет своим собственным миром. На самом деле любой предмет после тридцатикратного духовного улучшения превратится в свой собственный мир! — голос Бай Сяочунь прогремел, словно гром, и распространился во все стороны, заставляя трепетать сердца членов клана. Его ответ, казалось, вызвал реакцию магических законов небес и земли. Его голос походил на небесный гром, раскаты которого прокатились во все стороны и полностью развеяли облака в небе.

Вечерний свет пролился с небес и озарил Бай Сяочуня, делая его похожим на мудреца. В ответ на его слова глаза многих членов клана широко распахнулись. Они ощутили, словно их разум поразила молния, даже Бай Ци заметно задрожал и на его лице появилось очень неприглядное выражение. Он и подумать не мог, что Бай Хао даст подобный ответ. Не имело смысла даже сравнивать их варианты. Верен он или нет, все и так понимали, как сильно он превосходит ответы всех остальных, разбивая ответ Бай Ци вдребезги.