Когда пагода небесного маркиза развалилась, то вокруг начался полный хаос. Все члены клана ощущали будто их поразило молнией с небес. Для клана небесного маркиза такая пагода была символом величия и могущества клана. Это было самое ценное наследие в клане, которое переходило к наследнику для защиты клана. И теперь пагода небесного маркиза клана Чжоу… развалилась на кусочки.

Это была не первая уничтоженная пагода небесного маркиза со времён переселения династии Архимператора в дикие земли… но за последние тысячу лет её единственную постигла подобная судьба. Значимость этого события было сложно даже представить. Если так прореагировал клан Чжоу, то что уже говорить о собравшихся вокруг клана зрителях. Множество людей наблюдало за событиями от лица других могущественных организаций, они, как и простые люди, были поражены произошедшим.

— Пагода небесного маркиза клана Чжоу… разрушена…

— Этот Бай Хао на самом деле осмелился уничтожить пагоду небесного маркиза!

Чжоу Удао вылетел из-под обломков во время обрушения. Из его рта брызнула кровь, и он выглядел заметно старше, чем раньше. Как только он выбрался, он не ринулся в атаку на Бай Сяочуня, а развернулся и… попытался сбежать. У него не было другого выбора. Удар кулаком Бай Сяочуня был невероятно шокирующим, таким мощным, что он смог разрушить величественную пагоду небесного маркиза. Для Чжоу Удао это было практически невероятно. Он никак не мог поверить, что это действительно произошло. Многие люди мало знали о том, как устроена пагода небесного маркиза, но он, будучи небесным маркизом, обладал полным контролем над своей пагодой, поэтому был глубоко поражён случившимся.

Он знал, что так называемые пагоды небесных маркизов создавались не небесными маркизами, а были построены вместе с самим городом Архимператора. Они были поразительными устройствами, которые могли накапливать и испускать силу невидимой магической формации.

В конце концов, видимый сейчас город Архимператора был только частью истинного города. Остальная его часть была скрыта под землёй. Что касается пагод небесных маркизов, то они позволяли полудэвам небесным маркизам использовать силы, равные по мощи возможностям дэва. Конечно, пагоды небесных герцогов были ещё более впечатляющими.

Сила пагоды, однако, была ограниченной. В конце концов, использовать её на полную мощность было слишком дорого, поэтому это было запрещено в мирное время. Даже так… пагоды были достаточно прочными, чтобы простые люди не могли успешно атаковать их. Предыдущее разрушение пагоды небесного маркиза тысячу лет назад случилось во время битвы полубогов. По этой причине Чжоу Удао даже подумать не мог, что его пагода небесного маркиза может оказаться уничтоженной. Хотя он не был уверен, почему это стало возможным, но его предположения на этот счёт сильно его напугали.

«Если это не его основа культивации, то, должно быть, это какая-то особая божественная способность… Этот удар кулаком на самом деле магическая техника! Но какая?» Чжоу Удао побледнел от мысли о том, что спровоцировал того, кто был слишком силён, чтобы с ним можно было справиться. Поэтому, не медля ни секунды, он сразу бросился наутёк.

В глазах Бай Сяочуня мелькнул ледяной блеск. Он не знал про особенности пагод, поэтому удивился реакции Чжоу Удао. Со скоростью молнии он бросился в погоню, но тут внезапно из-под обломков обрушивающегося здания на окраине клана Чжоу появилась тёмная фигура. Она была полупрозрачной и двигалась прямо на мёртвых солдат, стоящих в оцеплении.

Этот человек не только быстро двигался, но ещё использовал какую-то магию, позволяющую замедлить движение мёртвых солдат. В результате казалось, что он вот-вот вырвется наружу. Однако в этот миг Бай Сяочунь остановился, развернулся и исчез, снова появившись прямо перед тёмной фигурой. Складывалось такое впечатление, что он только и ждал, когда этот человек попытается сбежать.

— Наконец-то ты вылез! — сказал он, его глаза излучали ледяную холодность и намерение убивать. Послышался грохот, и воздух вокруг него начал кружить в форме воронки. Неожиданно сила его намерения убивать оказалась мощнее, чем во время атаки на Чжоу Удао.

— Ты! — вырвалось у попятившейся тёмной фигуры. В этот момент она обрела чёткие очертания старика. Он был встревожен, очевидно, полагая, что очень умно поступает, начав побег во время обрушения пагоды небесного маркиза, когда Бай Сяочунь погнался за Чжоу Удао. К тому же он использовал специальную технику для замедления движений мёртвых воинов, он был полностью уверен, что сможет убежать. Он и подумать не мог, что Бай Сяочунь окажется готовым к подобному, застав его врасплох.

По правде говоря, придя в клан Бай Сяочунь и его серебряный мёртвый воин не смогли обнаружить старика при помощи божественного сознания, и Бай Сяочунь придумал этот план. Он убил наследника, с одной стороны, чтобы выпустить накопившуюся ярость, а с другой, чтобы не дать Чжоу Удао выиграть время и дождаться помощи. Весь смысл его действий был вовсе не в том, чтобы кого-то убить, а в том, чтобы позволить деду Мяо Линь’эр увидеть возможность для побега. Только идя на крайние меры и внушив противнику, что он полностью слетел с катушек, можно было дать тому достаточно уверенности в успешности побега.

Именно поэтому Бай Сяочунь атаковал с такой безжалостной эффективностью, сразу же прибегнув к кулаку Неумирающего Императора. Всё это время его божественное сознание покрывало весь клан, особенно сосредоточившись на полосе оцепления. Он знал, что старый некромант наверняка попытается прорваться сквозь неё, чтобы убежать. Только этого он и ждал.

Теперь, когда старик попытался отступить, Бай Сяочунь сделал шаг вперёд. В то же время он отправил мысленный приказ мёртвым воинам, чтобы они усилили и сомкнули периметр. Тут же серебряный мёртвый воин активировал основу культивации дэва и ринулся в сторону старого некроманта. Прошёл только миг, а на земле и в небе всё уже было плотно оцеплено. Теперь, какие бы специальные техники ни применял старик, ему бы ни за что не удалось бы вырваться. Чжоу Удао тоже попал в кольцо, он начал пятиться от мёртвых солдат. У него тоже не было никакой надежды прорваться.

Дед Мяо Линь’эр понял, что настал критический момент. В его глазах сверкнуло безумие, и он, посмотрев на Бай Сяочуня, внезапно закричал:

— Отпусти меня, Бай Хао! Если нет, то мне достаточно всего одной мысли, чтобы уничтожить твоего душу-раба!

Очевидно, переживая, что Бай Сяочунь может не поверить, что его душа-раб всё ещё жив, старик выполнил жест заклятия и на его лбу появилась тень души. Эта тень души принадлежала Бай Хао, который оказался в ловушке во лбу старика, где постепенно сгорал и сейчас находился в критической опасности. Бай Сяочунь остановился и внутренне содрогнулся, смотря на тень души Бай Хао. Мёртвые воины тоже остановились, включая серебряного, но исходящие от него колебания дэва стали лишь сильнее.

— Если ты отпустишь меня, то я верну тебе твоего душу-раба! — его взгляд быстро метался между Бай Сяочунем и серебряным воином с основой культивации дэва. Сам факт того, что Бай Сяочунь сразу же остановился, придал ему уверенности; было очевидно, что тот очень ценит своего душу-раба. — Сейчас же отведи своих солдат. Я даю тебе время десяти вдохов.

Глаза старика сияли ярче, чем когда-либо, а Чжоу Удао в стороне оживился в нетерпении. Бай Сяочунь отвёл взгляд от тени души Бай Хао и посмотрел в глаза божественному некроманту. Хотя он и переживал, но при этом ощущал себя как никогда беспощадным. Холодным голосом он ответил:

— Это я тебе даю время десяти вдохов, чтобы решить. Либо умираешь ты, либо все до последнего члены клана Мяо. Выбор за тобой!

Взмахнув рукой, он призвал зелёный экран, на котором появилась картинка! На ней отобразилось инспекционное имение с десятью тысячами культиваторов душ внутри. Там были мужчины и женщины, и все они дрожали от страха. Бледная от ужаса Мяо Линь’эр тоже была там. Их окружала армия из тысячи мёртвых воинов, пульсирующих убийственной аурой, во главе которых стоял Чжоу Исин. Дед Мяо Линь’эр был явно шокирован увиденным. Ещё ужаснее было то, что люди по ту сторону экрана могли его видеть. Они сразу же начали взывать к нему:

— Патриарх, спаси нас!

— Помоги мне, дедушка!

— Патриарх, это я, Тань’эр! Спаси меня!