Это был мой первый день в качестве старшей сестры моего милого младшего брата Камилла. Но пусть я и хотела вести себя как настоящая старшая сестра, меня атаковал мой заклятый враг, имя которому «сонливость». Схватки у мамы начались на рассвете, а Камилл родился между вторым и третьим ударом колокола. К тому времени я была уже совершенно измотана прогулками у колодца. Как только я закончила обедать, меня потянуло в сон.

Нет! Это не хорошо! Я не могу заснуть! Я должна в случае чего принести маме воды, помыть посуду или помочь с чем-то ещё. По крайней мере, я хотела продолжать помогать, пока папа или Тули не вернутся с праздника.

Пока я боролась со сном, отчаянно пытаясь держать глаза открытыми, несмотря на тяжелеющие веки, мама похлопала по матрасу рядом с собой.

— Майн, если хочешь, то можешь поспать.

— Нет. Мне нельзя засыпать, пока не вернутся папа или Тули. Я собираюсь быть замечательной старшей сестрой, которая все время заботится о Камилле, — ответила я.

Я не собиралась спать сейчас, когда Камилл наконец-то родился. Я смогла его подержать и теперь намеревалась продолжать заботиться о нём.

Услышав моё решительное заявление, мама нежно улыбнулась.

— Я ценю твоё стремление, но меня больше всего беспокоит, что ты можешь заболеть. Если ты устала, то лучше отдохни.

Я вяло кивнула. Мама устала от родов и я не могла доставлять ей ещё большее беспокойство. Я вымыла посуду, сняла обувь и забралась в кровать. Отодвинувшись подальше, чтобы случайно не перекатиться на Камилла, я смотрела на его спящий профиль, пока мои глаза не закрылись. «Твоя старшая сестра будет усердно работать, когда проснётся», — мысленно сказала я ему. Решив, что могу поспать, я уже не сопротивлялась сну. Я почувствовала, как мама укрыла меня одеялом и погладила по голове, а затем я провалилась в сон.

***

Мой прекрасный сон нарушил какой-то плач, похожий на кошачье мяуканье. Проснувшись, я нахмурилась от того, что меня заставляют просыпаться, когда я всё ещё хочу спать. Думая о том, что здесь шумно и я пока не выспалась, я укуталась посильнее в одеяло и перевернулась Но от этого плач стал только ближе. У-у-у… почему так близко плачут? Ох, нет! Камилл!

Мои глаза резко распахнулись, и я тут же встретилась взглядом с мамой, которая поднимала Камилла и готовилась кормить его грудью. Мама улыбнулась.

— Ты хорошо спала, дорогая. Скоро пробьёт пятый колокол.

Несмотря на то, что я так долго спала, я по прежнему чувствовала, что не выспалась. Я протёрла глаза и посмотрела на Камилла. Мой крохотный младший брат старательно пил мамино молоко. Его рот постоянно двигался, взгляд был рассеянным, а руки были сжаты в крохотные кулачки. Всё это казалось невероятно милым.

— Я вернулась. Камилл проснулся?

— С возвращением, Тули. Сейчас он пьёт молоко, — сказала я в сторону двери, в которую заглядывала Тули, только что вернувшаяся после праздника.

Она подошла, села на край кровати и, глядя на Камилла, сказала:

— Он действительно маленький.

— Ты и Майн тоже когда-то были такими же маленькими, — ответила с улыбкой мама.

Естественно, я не могла этого помнить, а потому не знала, как ответить. Тем временем Камилл отодвинул голову, показывая что ему достаточно, и мама нежно похлопала его по спине. Он тихонько отрыгнул. Мама посмотрела на меня.

— Майн, ты медленно и плохо пила молоко, и оно часто текло из уголка твоего рта. А когда ты, наконец, справлялась, тебя могло внезапно стошнить, — сказала мама, прищурившись и ностальгически улыбнувшись.

Услышав, что с самого первого дня со мной было много проблем, я надула губы.

— Даже если ты так говоришь, я ничего из этого не помню. Тогда я была ещё младенцем.

— Ну, — начала Тули, — ты и сейчас очень медленно ешь. А если ты съешь слишком много, ты стонешь о том, что у тебя болит живот. Так что я думаю, что ты не слишком сильно изменилась

— Тули, это грубо!

— Ох, но она права, — смеясь поддержала её мама.

Если они решили упрекнуть меня, то мне тоже было что ответить. Я объяснила, что хлеб, который мы здесь едим, был слишком твёрдым. Его было весьма тяжело откусить, а потому мне всегда приходилось сперва размачивать его в супе или напитке. Я ничего не могла поделать с тем, что мне приходилось ждать, пока он размокнет. Я ела так медленно, потому что хлеб был твёрдым. Я не виновата.

— Майн, как ты можешь винить хлеб, если ты единственная, кто ест медленно? У тебя уходит так много времени лишь потому, что ты оставляешь его в супе, пока он совсем не размокнет..

— Всё потому, что иначе его трудно есть!

Похоже, привыкнув к мягкому и пышному хлебу в храме, я стала жевать ещё хуже, чем раньше. Но теперь, вернувшись домой, я каждый день прилагала все силы, чтобы насладится вкусом твёрдого хлеба.

Пока мы с Тули спорили друг с другом, мама с кривой улыбкой отмахнулась от нас.

— Думаю, мне пора сменить Камиллу подгузник…

— Позволь мне сделать это! Я хочу попытаться! — сказала Тули с сияющими глазами, прежде чем я сама успела предложить свою помощь.

Я внимательно наблюдала как она меняет подгузник, чтобы однажды, как настоящая старшая сестра, я тоже смогла помочь с этим.

Она сняла обмотанную вокруг него ткань и вытерла его попку чистой её частью, после чего обернула его новой тканью. Готово.

— Закончила! — воскликнула довольная Тули, сияя улыбкой.

Она справилась с этим без особых проблем, так что замена подгузников показалось мне довольно простым делом. В следующий раз я постараюсь сделать всё сама.

Тули забросила скомканную грязную ткань в корзину и посмотрела в окно на голубое небо.

— Мама, это ведь были последние подгузники для Камилла? Хотя уже и немного поздно, но мы попадём под дождь, если в ближайшее время не постираем их.

— Да, ты права. Нам нужно поспешить. Не могли бы вы постирать их? Я попросила Гюнтера натянуть на кухне веревки, чтобы сушить на них подгузники, но вы до них не дотянитесь, так что вам придётся попросить его повесить их.

Пока мама и Тули разговаривали, я тоже выглянула в окно, склонив голову набок. Хотя и виднелись облачка, но небо было голубым. Я могла только сказать, что близился вечер, потому как солнце садилось, но я не видела никаких признаков того, что скоро пойдёт дождь.

— Откуда вы обе знаете, что погода изменится?

— Майн, лучше скажи почему ты этого не знаешь? Если бы мы не могли сказать, когда погода изменится, было бы слишком опасно идти в лес… Ох, в любом случае нам нужно поторопиться и приступить к стирке! Пойдём, Майн, — сказала Тули.

Она потащила меня за собой, но как-только я оказалась за дверью нашей квартиры, меня осенило.

— Господин Дамуэль сказал мне не выходить на улицу…

Пусть я и считала, что со мной всё будет в порядке, если я просто дойду до колодца, но мне дали ясно понять, что если я выйду на улицу, то подвергну опасности не только себя, но и всех, кто меня окружает. А учитывая недавнюю смерть главы ассоциация чернил и то что я подверглась нападению во время весеннего молебна, мне лучше было лишний раз не выходить на улицу.

Тули, тоже вспомнив, что Дамуэль наказал мне оставаться дома, пока он не придёт за мной, тут же опустила плечи.

— Мы не можем ослушаться дворянина, верно? Ну, тогда я пойду стирать. Майн, начни готовить ужин. Мы с папой не особо голодны, потому как наелись на празднике, так что как насчёт супа? Наши соседи подарили нам весенних овощей и колбасы.

Тули сказала мне приготовить суп из подаренных нам весенних овощей, но вспомнив, что на обед у меня был суп и хлеб, я положила руку себе на живот.

— Ну-у… я ела только суп на обед, так что немного проголодалась. Я не попробовала мяса, которое мы получили в подарок из храма, к тому же нам нужно хорошо кормить маму, чтобы у неё было много молока…

Другими словами, я хотела поесть мяса. В ответ на это Тули указала на кладовую и сказала, что я могу взять оттуда птичье мясо.

— Поняла. Мне просто нужно натереть его солью и травами, да?

Тули покачала головой.

— Некоторые травы нельзя есть беременным женщинам и тем, кто только родил. Соли будет достаточно.

После этого, взяв лохань с бельём и небольшим количеством мыла, Тули спустилась вниз.

Мне больше нравилось мясо, приправленное травами, чем просто солёное, но раз мама не могла такое есть, с этим было ничего не поделать.

— Если я не могу использовать травы, то я, по крайней мере, воспользуюсь папиным вином, — сказала я себе, проводив Тули.

Я направилась в нашу зимнюю кладовую за мясом, после чего взяла с кухонной полки папино вино. Он всякий раз отчаянно пытался остановить меня, когда видел, что я беру его вино для приготовления еды. Но пусть он и говорил, что моя еда была очень вкусной даже без вина, но я знала, что он просто хотел оставить как можно больше его для себя. Даже если папе это не нравится, я всё равно воспользуюсь его вином. Есть огромная разница между мясом, приготовленным с вином, и мясом, приготовленным без него.

Слегка натерев мясо вином и солью, я принялась резать нормальные овощи. Среди них было и много опасных, которые мне по-прежнему было трудно готовить, но, естественно, к этому моменту я уже научилась отличать безопасные овощи от опасных.

— Эм-м? Подождите, я что, разучилась готовить, столько времени проведя в храме?! — воскликнула я.

После всех этих месяцев проведённых в храме, живя как избалованная богатая девушка, мои движения казались какими-то неловкими. Моя рука дрожала лишь от того, что я просто держала нож.

— Это неприятно. Я стала ещё более бесполезной. Впредь мне следует каждый день заниматься домашними делами.

Сожалея о том, что я растеряла навыки, я старалась в процессе нарезки овощей не порезать себе пальцы.

— Ох, это же ва́ргель. Обжарить его на сливочном масле лучше, чем положить в суп.

Варгель внешне походил на белую спаржу, но по вкусу больше напоминал кукурузу. Это был восхитительный весенний овощ. Он был очень вкусным, когда его варили, жарили на сливочном масле или просто смешивали со сливками.

— Я вернулся! — объявил пьяный и счастливый папа.

Вслед за ним вошла Тули. Пока я резала овощи, она уже успела закончить стирку.

— Папа, повесь это, а мы пока приготовим ужин.

Тули протянула папе только что выстиранные подгузники, после чего пошла в кладовую, чтобы убрать лохань.

Папа развесил подгузники на нескольких верёвках под потолком кухни. Было немного неудобно, что он развешивал их, пока я готовила, но мне пришлось смириться, так как Камиллу нужны были сухие подгузники.

— Если бы было солнечно, мы бы могли повесить их на улице.

— Да, дождь мешает. Подгузники пачкаются каждый день и их нужно сушить.

Множество раскачивающихся на верёвках подгузников невероятно отвлекали. Я просто не привыкла к такому зрелищу, и видя их сейчас я поняла, насколько замечательными были одноразовые подгузники. Не говоря уже о том, что это были не те белые подгузники, которые я видела когда была Урано. Это были длинные куски ткани, сшитые из старого, выцветшего и истончившегося из-за многократных стирок тряпья, которое больше ни на что не годилось. Мне хотелось предложить использовать что-то более гигиеничное, но мы просто использовали то, что у нас было. Кроме того, мне бы наверняка ответили, что не сто́ит использовать новую ткань на подгузники, которые в мгновение ока станут такими же грязными.

— Майн, что ты уже успела сделать?

— Я закончила резать все овощи, которые могла нарезать. Похоже, сезон ва́ргелей почти закончился. Они уже стали жестковаты.

Я показала Тули ва́ргели, чей сезон для сбора подходил к концу.

— Всё же сейчас уже середина весны. Если весна холодная, то ва́ргели дольше остаются пригодными в пищу, но я рада, что стало теплее. Когда тепло, в лесу можно собрать гораздо больше всего!

Тули пожарила мясо с солью и обжарила в масле ва́ргели. Я в это время приготовила суп с весенними овощами.

— Майн, сходи позови маму, — попросила Тули.

Я осторожно проскользнула в спальню, стараясь не разбудить Камилла. Рядом с ним спала мама. Возможно потому, что в комнате было темно, она выглядела бледной и очень уставшей. Мне не хотелось её беспокоить, так что я молча вернулась на кухню.

— Тули, похоже, мама спит…

— Ничего страшного. Не нужно её будить. Тётя Карла говорила, что маме следует как можно больше отдыхать после родов, — объяснила Тули, накрывая на стол.

Похоже, соседки о многом рассказали ей, пока она помогала с родами. Нам нужно будет справляться с хозяйством без мамы, потому что после родов она будет какое-то время слаба.

— Майн, ты ведь не знаешь, поскольку не присутствовала во время родов, но роды у мамы проходили очень тяжёло и было много крови. Похоже ей было очень больно, — с тревогой пробормотала Тули, глядя в сторону спальни, где спала мама.

Во время родов меня прогнали, да и когда я была Урано, то тоже не видела ничего подобного. Я читала о них и слышала в разговорах, но не знала, что такое настоящие роды. Я могла только представлять, что чувствовала мама, и похоже, что сейчас она была очень слаба.

— Нам нужно приложить все силы, чтобы маме не приходилось заниматься домашним хозяйством. В противном случае на её восстановление уйдёт много времени. Майн, пожалуйста, помогай во всём, в чём только сможешь.

— Конечно.

***

В ту ночь я просыпалась каждый раз, когда Камилл начинал плакать. Было очень трудно не проснуться, когда ребёнок начинает плакать в одной комнате с тобой. В конце концов, сквозь сон я видела, что мама четырежды кормила грудью Камилла. В результате, я совершенно не выспалась. Утром моя голова была словно ватная.

— Я думала, тебе понадобится лишь несколько дней, чтобы привыкнуть спать не замечая плач, — сказала мама, поглаживая меня по голове и обеспокоенно улыбаясь.

Я ответила, что точно не смогу так легко к такому привыкнуть, но во вторую ночь я проспала до самого утра, практически не замечая доносящегося сквозь сон плача.

— М-м-м, похоже, что я приспосабливаюсь к обстоятельствам лучше, чем думала.

— Ты совсем как папа, — сказала Тули.

Явно не выспавшись, она с прищуром посмотрела на меня, после чего указала на папу, который до сих пор крепко спал.