Трудовая этика Наны не допускала никакого фаворитизма. Возможно, она и была будущей учительницей Лита, но Тисте, как и всем остальным, пришлось ждать своей очереди.

Когда подошла их очередь, Лит внимательно изучил, как целительница выполняла светлую магию — «Винир Рад Ту».

Это было то же самое заклинание обнаружения жизненной силы, которое она использовала на нём три года назад. На этот раз у него было лучшее понимание магии.

Находясь рядом с ней, Лит мог оценить каждый жест и движение руки, которые Нана использовала для усиления эффективности заклинания. Свет окутал тело Тисты, быстро становясь серым вокруг её груди, при этом чётко очерчивая форму её лёгких.

— У меня есть хорошая новость и плохая. Хорошая новость заключается в том, что состояние Тисты такое же, как и всегда, на этот раз нет никаких признаков дегенерации. Плохая новость заключается в том, я боюсь, что она останется такой навсегда. Чем больше она растёт, тем меньше шансов, что её организм сможет как-то излечиться.

Воздух в комнате стал тяжёлым. Пожизненная болезнь была едва ли лучше, чем отсутствие жизни вообще.

Лит был настолько потрясён, что совершенно забыл о книгах. Весь мир ничего не значил для него, если он не мог разделить его с тремя единственными людьми, которых любил и которым доверял.

Они вышли из дома Наны в подавленном настроении и вернулись домой в тишине.

Как только они прибыли, Элина поделилась плохими новостями, рыдая, ища объятия Рааза. Один за другим вся семья срывалась и плакала, обнимая друг друга в поисках утешения.

Лит позволил себе заплакать, проклиная жестокую судьбу, постигшую его сестру.

«Какая польза от магии, если я продолжаю быть беспомощным? Почему я продолжаю перерождаться, просто чтобы заменить один сущий ад другим? Это просто невезение или это моя вина? Может быть, в какой-то прошлой жизни я совершил такой ужасный поступок, что теперь все, кого я люблю, прокляты? Может ли это быть моим наказанием?»

В течение следующих дней Лит продолжал сомневаться в каждом своём жизненном выборе, прежде чем принять тот факт, что плохие вещи случаются. Тиста уже была больна, когда он воскрес во второй раз, так что это не могло быть его виной.

После того как Нана приняла его в ученики, он теперь мог открыто практиковать магию. Вскоре он доказал, что способен самостоятельно убирать весь дом, освобождая мать и сестёр от всех забот.

Благодаря магии тьмы, чистка посуды и котлов стала делом нескольких минут. Ничто органическое, будь то остатки пищи или жир, не могло избежать превращения в пыль одной искрой тёмной энергии.

Он также провёл бесчисленные эксперименты со светлой магией в поисках лекарства. Но всё, что ему удалось, — это держать симптомы в узде. Тиста теперь нуждалась в гораздо меньшем количестве процедур от Наны, но всё ещё оставалась пленницей в собственном теле.

Это заставляло Орпала ненавидеть его всё больше и больше.

— Выпендриваешься?! Как я должен наслаждаться жизнью, когда он постоянно дышит мне в затылок? Пиявка не только делит работу по дому с мамой, но и проводит так много времени с Тистой. Мама и папа всегда хвалили его за так называемый талант и ум. Теперь они никогда не умолкнут о том, что пиявка сэкономил семье много денег, облегчая состояние Тисты. Никому нет дела до того, что я трачу своё время и силы, выполняя всю работу на ферме! Боги, почему вы оставили его в живых? Почему вы не дали мне никакого таланта?

Магическая сила Лита и понимание маны продолжали расти, но это не могло стереть вечный вкус неудачи, который сопровождал его.

В следующем году он не испытывал никакой радости по поводу магии, поскольку каждое открытие было бесполезным, а вся его сила бессмысленной.

И вот, наконец, ему исполнилось четыре года. Период между четырьмя и шестью годами в Люции назывался «золотым временем», так как ребёнок был достаточно большим, чтобы иметь некоторую свободу и слишком маленьким, чтобы быть полезным в повседневной деятельности.

Им разрешат играть весь день без всяких забот. Это было прекрасное время, чтобы подружиться и стать ближе к своим соседям и углубить связи между семьями.

В его четвёртый день рождения, после того как он закончил работу по дому, Рена представила его всем своим соседям, прежде чем вернуться домой.

Он должен был общаться и играть, но у Лита были другие планы. Не было такого количества неудач или горя, которое могло бы заставить его надолго забыть голод, изводивший его с тех пор, как ему едва исполнилось пять месяцев.

Ферма Рааза находилась на западной окраине фермерских угодий Люции, чуть менее чем в километре от большого леса, известного как Траун.

Несмотря на претенциозное название, лес не был особо опасен. Люди, жившие в соседних деревнях, зависели от леса, как основного источника древесины для своей повседневной жизни.

Траун также изобиловал дикими животными, так что те, кто был достаточно смел и удачлив, могли охотиться круглый год в поисках драгоценного мяса, тёплого меха или и того и другого.

Встретить чудовищ в лесу было невозможно. Если только не уходить на несколько километров вглубь. Так как не было никакой необходимости исследовать Траун в деталях, внутренние области были всё ещё неизведанной территорией.

Была причина, по которой Лит никогда не практиковал боевые искусства в новом мире. Постоянная практика магии требовала много энергии, а его родителям не хватало необходимых ресурсов для его обучения.

Лит был худее всех своих братьев и сестёр. Ещё одна физическая нагрузка — и он превратится в груду костей. Ему нужна была еда!

Но, будучи маленьким мальчиком, он ничего не смыслил в разделке мяса, поэтому ему нужен был учитель. И именно поэтому он направлялся к дому Селии Фастарроу, единственной охотницы среди их соседей.

«Проблема в том, что я понятия не имею, как заставить её помочь. Я всё ещё слишком мал для ученичества, а даже если бы и не был, вряд ли она не слышала о предложении Наны. Она ничего не получит, помогая мне. Я могу только надеяться, что она добрая и доброжелательная женщина».

Дом Селии представлял собой одноэтажный деревянный дом, гораздо меньше, чем у семьи Лита, около шестидесяти квадратных метров. Не было ни курятника, ни сарая. За исключением пространства в непосредственной близости от дома, поля были необработанными, полными сорняков, высокой травы и всего, что ветер насадил с течением времени.

«Она явно не интересуется сельским хозяйством или скотоводством, и это хорошая новость. Это значит, что её бизнес достаточно хорош. Интересно, что там внутри сарая? Он почти такой же большой, как и сам дом».

Лит постучал, а его внутренности завязались в узел от нервозности. Дверь открылась почти сразу.

— Ты что, заблудился?

Селия была женщиной лет двадцати пяти, ростом метр семьдесят, её кожа загорела от многолетнего пребывания на солнце, а её чёрные волосы были коротко подстрижены.

Её можно было бы счесть очень милой, но маленькая грудь в сочетании с острым взглядом и грубым поведением делали её более мужественной, чем большинство фермеров.

На ней была кожаная охотничья куртка поверх зелёной рубашки, зелёные брюки-карго и коричневые охотничьи ботинки с мягкой подошвой, чтобы уменьшить шум, производимый при движении.

— Здравствуйте, Мисс Фастарроу, мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы научить меня снимать кожу и потрошить животных?

— Зачем? — Селия приподняла бровь.

— Потому что я голоден.

Не имея никаких рычагов воздействия на неё, Лит решил, что честность — лучшая политика.

— Я голоден настолько, чтобы уже забыл, каково это — быть сытым. Я знаю, что могу охотиться, но я также знаю, что без надлежащего обращения мясо портится и становится несъедобным.

— Нет, ты меня неправильно понял. Я имею в виду, почему я должна тебе помогать? А что мне за это будет? — она нахмурила брови.

— Чего вы хотите? — спросил Лит, сдерживая желание убить её медленно и мучительно. Он был достаточно голоден, чтобы видеть в ней добычу.

— Честно говоря, я не верю, что коротышка, который едва дотягивается до моего пояса, может охотиться даже на крысу. Поскольку обучение — это трата времени, то оно требует компенсации.

Она почесала подбородок. Селия никогда не хотела иметь собственного ребёнка, не говоря уже о том, чтобы иметь дело с чужим.

— Итак, если ты хочешь учиться у меня, то сначала принеси сюда какую-нибудь дичь. Если ты напортачишь, играя в мясника, то ты испортишь мой товар, потратив впустую мою еду и время. Так что вот мои условия, что бы ты мне ни принёс, я сниму кожу и выпотрошу это, но половина принадлежит мне. Прими эти условия или уходи.

«Это просто вымогательство!»

— Как долго вы будете оставаться дома? — подавляя свою ярость, сказал Лит.

— Я буду здесь весь день. У меня много работы. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что, когда я вернусь со своей добычей, мне понадобится ваша помощь. Не забудьте о нашей сделке.

Лит развернулся и направился в лес. Видя, что маленький коротышка действует жёстко, без лука и ловушек, Селия не могла не рассмеяться вслух. Она смеялась до тех пор, пока дверь внезапно не захлопнулась перед её лицом, отправив её зад назад на пол. Встав, она подошла к ближайшему окну.

Лит всё ещё стоял на том же месте, но его лицо было повёрнуто к её двери, а глаза ярко светились в тусклом свете зари.

Добравшись до опушки леса, он активировал заклинание магии света Жизненный обзор. Это было одно из его творений с последнего года практики. Наполнив свои глаза магией света, Лит смог увидеть живых существ, как цветные точки, в то время как остальной мир превратился в оттенки серого. Чем сильнее была жизненная сила, тем больше и ярче был излучаемый свет. Таким образом, он мог легко обнаружить животных, даже если они прятались под землёй, в кустах или внутри дерева.

Литу не нужно было охотиться на что-то большое, если это было мясо, то это уже была идеальная добыча.

Большинство животных убегали, как только он подходил слишком близко, но не все. Птицы и белки, сидевшие на ветвях деревьев, чувствовали себя в безопасности, но магия духа Лита достигла расстояния более двадцати метров. Так что все они были в пределах его досягаемости.

Ему нужно было только протянуть раскрытую ладонь к горлу, а затем сжать и повернуть его, чтобы сломать шею. Менее чем за двадцать минут он убил двух странных пернатых птиц и двух белок.

«Я мог бы поймать больше, но я хочу заплатить этой охотнице как можно меньше».

Когда он возвращался в дом охотницы, его жадность яростно боролась с гневом.

«Чёрт возьми! Я бы хотел просто спросить своего отца. На нашей ферме есть курятник, мы едим курицу, поэтому он должен знать, как её разделывать. Но если я это сделаю, то буду вынужден делить добычу для всех. И если есть что-то, что я ненавижу больше, чем быть ограбленным этой охотницей, так это мысль о том, что Орпал и Трион получат такое же количество мяса, как и я. Я охотился на эту дичь! Это мясо моё, моё! Им будет позволено есть только мои объедки, и это только если я захочу!»

Когда Лит добрался до двери, он уже успокоился, а ярость скрылась за его деловым лицом. Он глубоко вздохнул, прежде чем постучать снова.

Когда Селия увидела Лита, она была готова высмеять его и назвать лодырем за то, что сдался меньше чем за час. Но затем Лит показал ей свою добычу, заставив всю её речь «никогда не недооценивать, насколько трудна работа охотника» умереть в её горле.