Есть эльфийская поговорка, которая сводится к "начало хрупко", если отбросить всю лишнюю чушь, которую они всегда вбрасывают во все, что говорят. Честно говоря, Гламридангридар, мы все можем понять тебя лучше, если ты не будешь говорить о "первых почках весны, дрожащих в отступающей тени зимы, которая колеблется и замирает".

Есть еще оркская поговорка - я знаю, я тоже удивился - которая говорит о том же, но с противоположной стороны: "Если ты съешь виверну в ее панцире, она не сможет съесть тебя". Орки практичны. А еще они не привередливые едоки.

Я бы хотел, чтобы читатель вынес из обоих этих высказываний следующее: когда вы начнете свой путь к полному господству, не совершайте ошибку новичка, переоценивая себя или свои возможности. Не ждите, что вы первым делом станете величайшей вещью после мяса на палочке, потому что это очень хороший способ закончить тем, что вы станете настоящим мясом на палочке.

~ ~ ~

Я вытащил Спорные Земли из своей задницы в ответ на вопрос Хода, соврал, говоря проще, но чем больше я думал об этом, пока медленно бежал с места своего преступления, тем больше мне казалось, что это место имеет смысл.

Земли мужчин (и да, женщин, это само собой разумеется, так что отстаньте уже от моих сисек - я бОльший сторонник равенства, чем любой правитель, которого вы когда-либо встретите+++) огромны, но если вы посмотрите на карту, то увидите, что человечество может обоснованно претендовать на едва ли четверть земель, доступных картографам.

Часть остальной территории принадлежит той или иной расе, явно или де-факто. Никто не станет оспаривать тот факт, что восточная часть континента, например, является территорией орков, хотя вам будет трудно найти среди зеленокожих какой-либо узнаваемый орган управления. На севере есть эльфы, а на юге - гномьи владения.

Но о значительной части территории нельзя с уверенностью сказать, что она принадлежит кому-то конкретному в тот или иной момент времени. К западу от королевства было такое место: Спорные земли.

Не то чтобы там никто не жил. На самом деле там жило довольно много людей, причем всех рас, включая тех, кого большинство людей не считали людьми.

Я хочу сказать, что Спорные земли были полны монстров и прочего сброда, и сама земля не стоила крови и сокровищ, которые потребовались бы, чтобы очистить ее. Поэтому она звучит ужасно и опасно. Что, собственно, было и есть. Но когда ты беглец, скрывающийся от "правосудия" в виде грязной, мучительной смерти, которой предшествуют пытки, ты идешь туда, куда твои преследователи не захотят следовать. Туда, где можно хорошо устроиться и заблудиться. Туда, где инквизиторы и воры-доносчики скорее получат нож в глаз, чем солнечный приём.

По крайней мере, я так и сделал.

Мое бегство из королевства в сомнительную безопасность Спорных Земель было скорее затяжным. Я вырос в восточной заднице королевства. Теперь же я пробирался к его западному концу. (Я знаю, что это слишком много задниц, но, честно говоря, мне все равно. Это метафорически, если не анатомически точно). Главное, что я заметил во время своего путешествия, это то, что запад почему-то был еще беднее, чем восток, и я бы не поверил, что такое возможно, если бы не видел это своими глазами. По крайней мере, на востоке земля была в целом плоской, имела достаточное количество рек и ручьев и была достаточно приличной для земледелия.

На западе, чем дальше я удалялся от столицы, тем больше видел деревьев, скал и все более крутых холмов, и не более того. Даже деревья были довольно бесполезны с точки зрения промышленности - мы не говорим о высоченных соснах или величественных дубах. Нет, в основном это были скрюченные, веретенообразные флинчберри и колючие кедровые сосенки, пригодные только для сжигания, если вас это беспокоило. И больше нечего.

Я бы хотел сказать вам, что все последующие дни я провел, вынашивая свой грандиозный план полного господства, оттачивая каждую грань этого плана, пока он не стал безупречным и неизбежным. Это была бы ложь. В основном, я жалел себя и свои обглоданные собаками части зада, и отказывался разговаривать с Гразз'ком на выражениях, что хоть как-то отличались от брани. Обидчивый? Может быть. Жалкий? Конечно. Удовлетворение? Да, раз в день или около того. Однако даже мне, молодому и неопытному, это быстро надоело.

Может быть, тогда я и не размышлял о полном господстве, но я думал о своем положении, об опасностях, с которыми сталкивался, и о том, как лучше их пережить.

Граз'к, например, был как обоюдоострый меч. С одной стороны, он содержал много знаний о многих вещах, ведь ему много веков и так далее. Знания, которые могли бы сохранить мне жизнь, несмотря на мое совершенно ужасное положение. С другой стороны, Гразз'к был чертовым демоном, а демоны не отличаются воспитанностью или надежностью. Ничто не мешало ему заманить меня в какую-нибудь смертельную ловушку, если он видел в этом выгоду для себя.

Я не сразу испугался предательства. Находясь наедине со мной в дикой местности и подвергаясь воздействию стихии, если я брошу ее или погибну, книга была заинтересована в том, чтобы сохранить мне жизнь и двигаться к какому-нибудь месту с людьми, где она могла бы заключить сделку с кем-нибудь достаточно глупым, чтобы освободить ее. Другими словами, до поры до времени она была на моей стороне. Но как только я достигну какого-то подобия цивилизации, все ставки будут сделаны.

Такие невеселые мысли, как эти, и вопрос о том, не послал ли король (или тот, кто его сменил, если предположить, что он тоже погиб в огне) убийц за мной, занимали мои мысли, пока я шел днём. Кошмары о том, как волшебники и инквизиторы выслеживают меня, а потом делают со мной ужасные, болезненные вещи, составляли мне компанию по ночам.

Но даже эти сны нередко превращались в кошмары, когда Петалс связывала меня в постели, садилась сверху, а затем срывала с себя кожу, только чтобы показать, что она на самом деле - Примат Света, который был абсолютно противным древним стариком. Однако примат все еще сохранял грудь Петалс, что я находил крайне тревожным. Она (он?) принимался хлестать моё неподвижное тело, читая семь покаяний, и груди Примата подпрыгивали при каждом ударе.

В общем, я не раз просыпался от криков в темноте. Бессознательный разум - это действительно загадочное, тревожное и часто пугающее место.

***

Деревня угольщиков, где я чуть не умер через несколько дней, была, мягко говоря, дерьмом. Не то чтобы она могла быть чем-то другим. Когда ты живешь грязной, опасной и нищенской работой, превращая деревья в уголь, визуальная эстетика того, что является лишь временным жилищем, занимает довольно низкое место в списке вещей, о которых ты беспокоишься.

Я называю это деревней, но на самом деле это всего лишь четыре жалких строения, которые были едва ли больше, чем навесы. Меня привлек запах готовящегося мяса. У меня было немного еды, благодаря Мирне и Ходу, но ее не хватило бы на весь путь до Спорных земель. Самое большее, у меня было еще четыре дня провизии, если бы я рационировал ее, и, думаю, само собой разумеется, что я понятия не имел, как охотиться или ставить ловушки, и никаких инструментов для этого, даже если бы я не был невеждой в вопросах выживания в диких землях.

Ни в одном манускрипте, который я копировал в течение многих лет, не было ни одного упоминания о чем-то смутно полезном, например, о том, как найти или поймать пищу. Монахи и священники занимаются религией, чтобы не беспокоиться о таких вещах. Еда поступает от лохов - простите, верующих, в конце концов, в знак благодарности за то, что церковь стоит между ними и силами тьмы, а также за неодобрение очень осуждающего верховного существа.

Как бы то ни было, я почувствовал запах готовящегося мяса и увидел дым, поднимающийся из леса впереди, и подумал, что могу попытать счастья в попрошайничестве. Это не повредит, верно?

Точно.

Я вошел на поляну, где находились лачуги. Никого не было видно, но яма в центре места, где они превращали дрова в уголь, дымилась, и я решил, что они не далеко. Но я не слышал, чтобы работали топоры, а звук удара лезвия о дерево далеко разносится в тихой местности.

Я подумал, что, возможно, они в своих хижинах. Может быть, они напились и спят. И самое главное, может быть, они поделились бы своим алкоголем.

Я заглянул в одну хижину. Она была пуста. Ну, не пустой - там было потрепанное одеяло и котелок для приготовления пищи. Но людей не было.

В этот момент у меня появилось чувство, что, возможно, все не так уж и хорошо. Я думаю, это был котел. Я все еще чувствовал запах мяса, но костра не было, только угольная яма. А на углях никто не готовит.

Можно подумать, что, имея непосредственный опыт огненного уничтожения целого города, я знаю, как пахнет сгоревшая человеческая плоть, и вы будете правы. Пахнет свининой. Честное слово, не отличить. И последнее, чего я ожидал в этой глуши, это почувствовать запах жарящихся людей, поэтому я не уловил связи, пока не заглянул в яму.

Я сразу же пожалел, что не сделал этого.

Их было пять или шесть, трудно сказать точно, потому что все они были нагромождены друг на друга. К этому моменту невозможно было сказать, что именно убило угольщиков, только то, что они были очень мертвы.

"Тебе, наверное, пора двигаться дальше, парень", - сказал Гразз'к. Я забыл, что он вообще был там, в импровизированном рюкзаке на моей спине. В этот раз я не стал говорить ему, чтобы он отвалил. Я только хмыкнул и повернулся, чтобы уйти.

На дальнем краю поляны, между мной и тропой, стояли четверо мужчин. Они смотрели на меня. У каждого из них было какое-то оружие, а на их грязных каркасах красовались куски доспехов. На их фоне Мертвые Псы выглядели абсолютными джентльменами.

"Слишком поздно", - без нужды сказал Граз'к.

Я присмотрелся к их оружию: тесак, два ржавых меча и булава. Булава все еще была в крови и с прядями волос на шипастой головке.

Никакого лука.

Я побежал, как черт, в противоположном направлении, в лес.

Я слышал, как они начали преследовать меня. Один из них завыл, как волк. Другой кричал "Вернись и прими это как мужчина!", как будто я каким-то образом должен был согласиться доказать свою мужественность, стоя на месте, пока меня убивают. Честно.

В общем, они гнались за мной по деревьям, кричали и все такое, а через некоторое время просто пыхтели и ругались. Может, я и не был особенно в форме, но я был очень мотивирован. К сожалению, они, похоже, были так же полны решимости поймать меня, как и я убежать, а их было четверо.

"Не думаю, что ты их потеряешь, парень", - сказал мне Гразз'к. "Лучше тебе просто пойти и убить их".

Это казалось маловероятным. Оружие, которое дал мне Ход, на самом деле было просто тростью с железным наконечником. То есть, это было лучше, чем ничего. Я не хочу показаться неблагодарным. Но это было не то, что можно назвать эффективным против настоящих орудий травмы и мужчин, которые умеют ими пользоваться.

И кроме того, я уже потерял его. Попробуйте побегать по лесу, чтобы спасти свою жизнь, и посмотрите, не перепутаете ли вы пару вещей.

"Чем же мне их убить?" Я задыхался. "Моей превосходной грамматикой?"

"Малыш, ты теперь пиромант. Ты действительно забыл об этом?"

Я не забыл, точно. Скорее, я заблокировал его. Единственный раз, когда я "использовал" силу, был не очень приятным воспоминанием.

"Что? Нет, конечно, нет".

"Я удивлялся, почему ты никогда не разводишь костер ночью", - сказал Гразз'к.

"Прекрасно. Я не знаю, как им пользоваться", - пыхтел я, едва не врезаясь в дерево в сотый раз. Они были не слишком широко расставлены. Кроме того, подлесок все время угрожал мне споткнуться. Я не получал удовольствия.

"Ты просто мысленно зовешь его к себе, как домашнюю собаку или что-то вроде того. А потом мысленно говоришь ему, что делать. Просто, типа, визуализируй, малыш".

"На самом деле ты тоже не знаешь, как им пользоваться, не так ли?"

"Эй, я просто передаю силу. Демоны не сжигают вещи и не упиваются пламенем больше, чем кто-либо другой. Это просто глупый церковный слух. Тебе стоит поторопиться, они настигают тебя".

"Блядь. Ебаный в рот".

Визуализация. Я представил себе пламя, плывущее передо мной, не отставая от меня, что не так просто, как можно подумать, когда ты продираешься через лес.

К моему немалому удивлению, оно появилось. Оно было размером с пламя свечи, но оно было там. Оно было настоящим.

"Молодец! Сожги их, парень!"

Я повернулся, чтобы устроить огненный хаос своим преследователям. Тот, что с булавой, был впереди. Без всякой необходимости я занес руку назад и представил, как бросаю огонь прямо в его покрытое шрамами потное лицо. К сожалению, он бросил свою булаву первым, и она угодила мне в лоб.

Я упал назад, визуализация огня и всего остального выбилась из моей головы. Потом затылок врезался в зазубренный камень, когда я упал на землю, и некоторое время я ничего не понимал.

***

Если вы когда-нибудь потеряете сознание после нападения врагов и вам посчастливится очнуться, потому что они были достаточно глупы, чтобы не прикончить вас там и тогда, вам следует немедленно сделать две вещи: Во-первых, поблагодарите беспечную Вселенную за идиотскую ошибку вашего врага. Во-вторых, не подавайте виду, что вы пришли в сознание.

Я не знал, зачем убийцы потрудились вернуть меня в лагерь угольщиков, но первое, что подсказали мне мои чувства - в частности, обоняние, - это то, что они это сделали. (Я ем все, что придется, когда этого требует ситуация, но по сей день я не люблю ничего, связанного со свининой). Второе, что сообщили мне мои органы чувств, - это то, что я испытывал сильную боль, в основном от головы, а также от того, что был очень туго связан.

Третье: мои похитители вели беседу - как друг с другом, так и с Гразз'ком, ублюдком.

"Но ты же книга", - говорил один из них.

"Да, но я еще и демон".

"У тебя есть страницы и все такое. И у тебя нет хвоста".

"Даже когтей нет", - заметил другой.

"Да, я знаю. Сейчас я книга, но раньше я был демоном. И если ты освободишь меня, я снова стану демоном. Понятно?"

Всеобщее молчание, казалось, свидетельствовало о том, что нет.

"Послушайте, все очень просто", - сказал им Гразз'к, и по его тону я понял, что это был не первый раунд объяснений. "Вы освободите меня от книги, и я дам вам силу".

"Какую силу?" - спросил первый голос.

"Ты можешь дать мне огромный член?" - спросил второй.

"Что? Ты и так уже огромный член", - сказал первый.

"А ты - гигантская пизда!" - ответил второй.

"Мне нужны женщины и золото", - сказал третий.

"Ты дашь нам всем власть? Или только одному?" - спросил четвертый, который, видимо, был самым умным в этой компании.

"Только одному, извините. Вам придется выбирать между собой".

"Ты отдашь ее нам всем, или мы тебя сожжем!"

. "Вы можете попытаться". - вздохнул Граз'к

"Ты дашь мне силу, книга, и я освобожу тебя".

"Пошел ты, Мунго! Ты не получишь ни хрена из того, что я не получу!".

Подобное продолжалось некоторое время. Сначала я был слишком ошеломлен и ошарашен, чтобы делать что-либо, кроме как лежать и пассивно слушать, голова раскалывалась так сильно, что я был бы не прочь умереть, лишь бы прекратить боль. Но постепенно мои разрозненные мысли начали собираться воедино.

Первое, что я осознанно подумал: "Гразз'к, ты предательский, подлый кусок дерьма". Второй мыслью было: "Как, черт возьми, мне выпутаться из этого?

Четверо бандитов, судя по звукам, сейчас активно били, пинали друг друга. Я решил рискнуть открыть глаз, чтобы лучше понять свое положение.

Я лежал на животе, головой неудобно близко к яме с трупами. Я был связан по запястьям и лодыжкам, руки за спиной. Узы были связаны, а веревка была не очень длинной. Я не мог вытянуть ноги прямо, так что прыгать на свободе я бы не стал.

Сначала я подумал о том, чтобы найти какой-нибудь острый камень или еще что-нибудь, чем можно было бы распилить мои путы, но потом я вспомнил, что у меня есть огонь, и что веревки, вообще-то, легко воспламеняются. Я представил, как веревка горит. На самом деле я не беспокоился о том, что сгорю сам, потому что если я выжил в столичном аду, то с чего бы это?

Это сработало.

Это должно сказать кое-что и о моей удаче, и о моем психическом состоянии в то время, что этот, самый маленький успех, действительно удивил меня. Уверенность в себе - качество, абсолютно необходимое для Повелителя Зла, но это также и пламя, которое нужно тщательно поддерживать и укрывать от суровых ветров враждебного мира. Вы - это то, что вы думаете, в той же степени, что и то, что вы делаете.

Когда веревки больше не было, я быстро, хотя и неустойчиво, встал и повернулся лицом к своим похитителям.

Теперь они действительно избивали друг на друга. Один из них был либо без сознания, либо мертв, а второй отползал от него с явно сломанной ногой. Оставшиеся двое стояли. Один из них, тот, что был с булавой, держал в одной руке книгу, а в другой - кинжал. Кинжал был воткнут в кишки второго, который, в свою очередь, душил мистера Булаву.

Я положил конец их ссоре и сжег обоих дотла. Затем я пошел и сделал то же самое с двумя другими. Потом меня вырвало моим скудным завтраком.

Это была не брезгливость, а просто сотрясение мозга. Честно говоря, я ничего не чувствовал к убийцам, которых только что превратил в пепел. Это было совсем не так, как когда меня заставили зарезать Крашера. Я чувствовал... ничего особенного, на самом деле. Это было похоже на убийство цыплят на ферме. Просто отвратительная, неприятная работа, которую нужно было сделать.

"Хорошая работа, парень", - сказал Гразз'к.

"Ты", - прорычал я, вытирая рот тыльной стороной ладони.

"Что я?"

"Я слышал тебя, ты, предатель, связанный кожей. Ты был готов и хотел позволить мне быть убитым". Я поднял книгу из кучи костей и пепла, которая была мистером Булавой. "Я помою тебя в первой же реке, на которую наткнусь".

"Парень, не знаю, что ты слышал, но я спас тебе жизнь".

"О, избавь меня от своего дерьма".

"Как, по-твоему, ты оказался здесь, вместо того, чтобы тебе перерезали горло в лесу? Я убедил их тащить твой неблагодарный, бессознательный мешок с мясом сюда".

Я имею в виду, я задавался этим вопросом. Но это не означало, что я доверял Гразз'ку.

"А как же все эти "освободи меня, и я дам тебе много силы"? Я определенно слышал эту часть".

"Хочу ли я выбраться из этой книги? Конечно, хочу. Я был здесь долго, долго, долго, долго, малыш. Если бы они были достаточно глупы, чтобы освободить меня, что ж, тогда это был бы мой счастливый день. Но к тебе это не имеет никакого отношения. Ты получил ту силу, которую я могу предложить, и ты владеешь ею, пока жив. Ты слышал, как я сказал им убить тебя?"

"Нет", - признал я.

"Вот именно. Я действительно не испытываю к тебе никакой неприязни. То есть, я считаю тебя жалкой, упрямой плаксой, но я также получаю больше удовольствия, чем за последние столетия. Если мне придется быть книгой, то я с таким же успехом буду таскаться с тобой, пока ты тут бездельничаешь".

"...Спасибо?"

---

+++Все, кто не я, абсолютно равны всем остальным, кто не я, в моих глазах. Вы не увидите, чтобы я проявлял какую-либо благосклонность, я обещаю вам это.