За спиной прозвучал голос Мин И:

— Что ты там бормочешь себе под нос?

Ши Цинсюань будто окаменел.

— Я… я… я…

Се Лянь хотел помочь ему заговорить, но язык не слушался. И не удивительно — ближайший друг, которому всегда доверял, оказался притаившейся совсем рядом тварью, которой более всего боялся! А вокруг никого, кто мог бы помочь, и замыслы врага до конца не известны — кто бы не испугался?

И вдруг пальцы Мин И сжались так крепко, что плечо Ши Цинсюаня пронзило болью — пришлось невольно подчиниться и отпрянуть назад.

В тот же миг из ручья высунулась пара мертвенно-бледных рук, которые тянулись к горлу Ши Цинсюаня.

Водный гуль!

Но благодаря Мин И руки схватили пустоту. Затем он нанёс удар по воде, повлекший за собой визг — наверняка твари сильно досталось, и больше напасть она не посмеет. Ши Цинсюань обмяк на земле, а Мин И, поддёрнув его наверх, сказал:

— Ты что, умом повредился? Как можно так беспечно умываться в ручье во владениях Черновода?

— …

Только что Ши Цинсюань освежился водой из ручья, где плавают трупы — водные гули. Он должен был почувствовать омерзение, однако совершенно не обратил внимания на этот факт. С его щёк и кончиков волос до сих пор стекала вода. Напоминая мокрую курицу, он выглядел ужасно подавленным. А когда «Мин И» потащил его за собой, бездумно повиновался.

На самом деле, если как следует поразмыслить, всё, что касалось этого «Мин-сюна», так и сквозило бесконечными странностями.

Он являлся Повелителем Земли, и как-то само собой получалось, что все магические поля Сжатия тысячи ли рисовал именно он. Однако в том, что по сути являлось его коронным номером, каждый раз возникали осечки.

Каким-то неведомым способом их вчетвером перенесло из монастыря Водных каштанов в посёлок Богу, а при отправке Повелителя Вод и Повелителя Ветров с острова Чёрных вод снова случилась неприятность. Помещение, которое много лет не использовали, потеряло силу? Проделки иной твари? Закулисный злодей оказался слишком умён и обвёл их вокруг пальца?

К чему лишние предположения? Самый простой ответ — всё это целиком и полностью подстроено самим Мин И!

Когда Повелителя Ветров в первый раз забрал «истинный Божок-пустослов», это Мин И потерял его; также он был первым, кто обнаружил Повелителя Ветров, лишённого магических сил; именно он постоянно находился рядом с Ши Цинсюанем и как свои пять пальцев изучил все его страхи и привычки; тем, кто знал пароль Повелителя Ветров и мог, управляя «истинным Божком-пустословом», угрозами заставить Ши Цинсюаня своими руками открыть дверь на Башне пролитого вина, тем самым разрушив защитное поле… тоже был он.

Когда он своими руками разбил табличку в храме Ветров и Вод, ни один мускул не дрогнул на его лице. Возможно, ему просто настолько наплевать на чужое мнение. А возможно, он сделал это намеренно.

Воспользовавшись благородным предлогом, у всех на глазах разбить в щепки храмовую табличку своего врага, и, более того, добиться от объекта ненависти горячей благодарности за содеянное? Верх бесстрашия и бесчинства!

И не то чтобы Се Лянь ни разу не усомнился в нём, памятуя о всех мелких странностях. Принц даже лично пробовал испытать его — задал три вопроса. Но ему и в голову прийти не могло, что произошло нечто настолько немыслимое, настолько отчаянно дерзкое: среди них всё это время прятался демон, который долгие годы притворялся небожителем!

Хозяин чёрных вод… всегда вёл себя скромно?

Конечно, он вёл себя скромно — ведь ему столько времени пришлось существовать под чужой личиной.

Тогда в ответах «Мин И» действительно не оказалось лжи. Поглотив истинного Божка-пустослова, Черновод заполучил его способности, а также мог управлять им как слугой. Непревзойдённый Князь Демонов, он намного превосходил тварь по силе и, разумеется, не попадал под ограничения той особенности. Он мог говорить правду, когда хотел, равно как и солгать по собственному желанию.

Руки и ноги того скелета оказались весьма ловкими и подвижными, что очень подходило Повелителю Земли. Для чего же его выставили в чертоге Сумрачных вод? Иначе никак. Всё-таки то были останки небесного чиновника. Если отнестись к ним без должного уважения, лишь наспех предав земле, последствия наверняка ждут самые неблагоприятные. Гробовая доска его не удержит, стало быть, необходима церемония высшей торжественности, а именно — размещение останков в собственном дворце.

Но Се Лянь догадался об истинной личности скелета не только поэтому. Ему помог тот бросок.

Повелитель Вод спросил, почему у скелета могла возникнуть «вспышка угасающей свечи»? Тогда Мин И ответил, опережая всех: «Главное, чтобы эта тварь не вскочила с места и не встала у нас на пути, а что он такое — совершенно не важно». Но на самом деле вероятнее всего, что настоящего Мин И встревожила вовсе не первая фраза, а последующее обращение — «Ваше Превосходительство Повелитель Земли»! Поскольку именно он — настоящий Повелитель Земли!

А тот, кто притворялся им, стоял совсем рядом, и к тому же, аккуратно обходя важные вопросы, уводил их в неверном направлении.

Иногда «Мин И» намеренно шёл вразрез собственному плану, делая пару шагов в сторону истины, чтобы отвести от себя подозрения. К примеру, он сказал Хуа Чэну: «Так значит, у тебя действительно есть лазутчик в чертогах Верхних Небес». Но ведь лазутчиком как раз и являлся он сам! Потому и Хуа Чэн насмешливо бросил: «Я думал, тебе давным-давно это известно», скрытый смысл его слов был таков: «К чему всё это притворство?»

Однако стоит заметить, что слово «лазутчик» здесь не подходит. Должно быть, они заключили между собой какое-то соглашение. К примеру, обменивались сведениями.

Двое непревзойдённых Князей Демонов вступили во взаимовыгодное сотрудничество — это ли не двойная победа? Черновод затерялся среди чертогов Верхних Небес, и в его руках оказалась вся информация о крупных и мелких переменах на Небесах. А Хуа Чэн пустил корни в мире людей, его последователи распространены повсюду. И неизвестно, имело ли место быть ещё более обширное взаимодействие, помимо этого. Когда Цзюнь У отправил «Повелителя Земли» лазутчиком в Призрачный город, он всё равно что попытался наводнением смыть храм Царя Драконов, послал разбойника в разбойничий притон.

Всего во время скрытной деятельности «Мин И» случилось, наверное, только два непредвиденных происшествия. Первое — это заклинание «Огненного дракона, взывающего к Небесам».

Самозванцу, конечно же, без надобности от нечего делать совершать такой поступок. Се Лянь более склонялся к версии, что огненного дракона запустил настоящий Мин И, когда однажды ему удалось сбежать.

Чтобы полностью перенять чей-то образ и под его личиной проникнуть в чертоги Верхних Небес, без достаточного изучения объекта подражания никак не обойтись. Поэтому самозванцу Повелитель Земли был нужен живым, чтобы по капле вытягивать из него необходимые сведения. Включая жизненный опыт, мастерство, способы применения артефактов и тому подобное. Должно быть, фальшивый Мин И пленил и заточил настоящего прямо перед самым прохождением Небесной кары, когда тот ещё не успел вознестись на Небеса. В противном случае, если бы тому уже удалось завязать знакомство с остальными небесными чиновниками, раскрыть самозванца было бы гораздо проще.

Произошло непредвиденное, поэтому Хуа Чэн, получив весть, не мог не отлучиться, чтобы помочь партнёру уладить последствия. И тут же Се Лянь весьма удачно получает задание от Цзюнь У: проникнуть в Призрачный город для спасательной миссии.

Тогда принцу так не показалось, но теперь, вспоминая, он заметил одну вещь — не слишком ли легко им дался весь процесс? Се Лянь действительно спас «Повелителя Земли» из темницы Дома Блаженства. Но как он обнаружил саму темницу?

Всё потому, что сначала ему на глаза попался подручный Хуа Чэна в демонической маске и с проклятой кангой на руке, затем принц увидел, как тот скрыт��о передвигается по Дому Блаженства.

Такая вещь как проклятая канга — это позор. И обычно небожители, которых низвергли с Небес, желают всячески её скрыть. А незнакомец в маске открыто носит на руке? Но почему после он всё-таки спрятал кангу? Кроме объяснения «по неосторожности», существует ещё одно — он сделал это намеренно, как раз чтобы привлечь внимание Се Ляня и позволить ему удачно и без помех обнаружить «заточённого» фальшивого Повелителя Земли. На самом же деле настоящий Мин И, должно быть, был убит сразу после того как послал сигнал о помощи. Но избавиться от трупа, чтобы замести следы, невозможно, при этом тело оставлять тоже нельзя, ведь это означало лишние улики. Поэтому его обратили в скелет.

Вторая непредвиденная неприятность — это то, что Ши Цинсюань, напуганный истинным Божком-пустословом, обратился за помощью к Се Ляню.

Хуа Чэн, что вполне очевидно, не желал позволять Се Ляню ввязываться в это дело, поэтому Мин И тогда сказал ему: «Я вовсе не по своей воле пришёл сюда». А когда Хуа Чэн в Башне пролитого вина отлучился, наверняка отправился поговорить с Мин И с глазу на глаз, чтобы узнать, чего тот, в конце концов, добивается.

У Се Ляня не было возможности объяснить всё это подробно Ши Цинсюаню, однако тот наверняка сам постепенно догадался о каждой детали — спрятанные в рукавах руки било мелкой дрожью.

Пока они шли вперёд плечом к плечу, Се Лянь всё думал — куда же подевался Ши Уду?

Именно Повелитель Вод первым вышел через ту самую дверь, а «Мин И» был последним, значит, он не мог ничего сделать с Ши Уду до того, как встретил Ши Цинсюаня. В таком случае, остаются три варианта. Первый: Ши Уду перенесло в какое-то другое место. Второй: в месте, куда он перенёсся, его поджидала другая тварь, и Повелитель Вод уже столкнулся с бедой. Третий: Ши Уду покинул остров в одиночку.

Первые два варианта не оставляли Мин И причин для продолжения спектакля перед Ши Цинсюанем и якобы поиска Ши Уду. Задумавшись об этом, Се Лянь вдруг услышал голос «Мин И»:

— А где твой замок долголетия?

Ши Цинсюань не сразу понял вопроса, Се Лянь же почувствовал, как душа замерла. Мин И пришлось спросить ещё несколько раз, прежде чем Ши Цинсюань наконец отозвался:

— А?

В голосе «Мин И» не ощущалось ни капли доброжелательности.

— Ты разве не говорил, что ваши золотые замки долголетия сделаны из кусков-близнецов демонического золота? И если кто-то из вас ранен, то они реагируют друг на друга?

— …

Ши Цинсюань рассказывал «Мин И» абсолютно всё, и конечно, о функции драгоценного замка тому также было прекрасно известно. Значит, «Мин И» собирался таким образом отыскать местоположение Ши Уду!

Ши Цинсюань пролепетал:

— Но… но ведь… мои раны уже зажили!

«Мин И» ледяным тоном бросил:

— Что тут сложного? — и тут же потянулся рукой.

В голове Се Ляня пронеслось: «Неужели он хочет ранить Повелителя Ветров???» Принц приготовился защищаться, но к его неожиданности «Мин И» с силой нажал на свою же пораненную руку.

Из уже затянувшейся раны хлынула кровь, и он сказал:

— Надень замок на меня.

— …

Се Лянь не мог не восхититься им.

Он играл свою роль и погрузился в неё так глубоко, что вызывал у зрителей восторженное изумление. Принц полностью мог понять Ши Цинсюаня, который столь сильно дорожил Мин И как другом.

Если бы в подобном жесте не крылось угрозы и недобрых намерений, насколько достойным другом мог бы быть такой человек!

Ши Цинсюань колебался, не решаясь пошевелиться. Стоит ему выдать замок, и обе вещицы среагируют друг на друга. Если Ши Уду почувствует, он наверняка сразу отправится на поиски брата.

«Мин И» хмуро вопросил:

— Ты что, одурел с перепугу?

Ши Цинсюань:

— …Нет! Просто… этот… этот замок… Я разве тебе не говорил? Только если надеть его на настоящего хозяина, он возымеет действие.

На лице «Мин И» отразилось сомнение.

— Это действительно так?

Ши Цинсюань мёртвой хваткой вцепился в замок и с уверенностью закивал.

— Да!

«Мин И» одарил его многозначительным взглядом, затем опустил голову и посмотрел на свою пораненную руку, но ничего не сказал, кажется, отказавшись от этой затеи. Однако в следующий миг произошло непредвиденное — замок долголетия на шее Ши Цинсюаня завибрировал сам собой.

Ши Цинсюань мгновенно переменился в лице, а «Мин И» среагировал молниеносно — сразу развернулся и пошёл в том направлении, которое указывал замок.

— Повелитель Вод там.

Золотые замки реагировали друг на друга, значит, Ши Уду получил ранение. Но ведь, проходя через дверь, он пребывал в целости и сохранности! Что же могло сейчас поранить Повелителя Вод?

Се Лянь отчётливо ощущал, как сильно Ши Цинсюань хочет бежать на поиски и при этом тысячу раз не желает этого. Они в ловушке внутри иллюзорного мира озера Чёрных вод, на острове больше никого, кроме Пэй Мина, который во внешнем мире старательно делает гробы, ожидая их возвращения. Ши Цинсюань — простой смертный, Ши Уду поранился. Зови небо — не ответит, зови землю — не поможет. Они сами явились на порог, куда же теперь бежать?

Пройдя немного в спешке, Ши Цинсюань заговорил:

— Мин… сюн, мне кажется, здесь кроется какой-то обман. Лучше нам всё-таки не ходить туда!

«Мин И» переспросил:

— Какой обман?

Ши Цинсюань продолжал упрямо стоять на своём:

— Как мой брат мог пораниться? Там, куда мы идём, может оказаться вовсе не он.

Однако у «Мин И» было больше аргументов:

— Мы сейчас находимся во владениях непревзойдённого Князя Демонов. Повелителю Вод могло и не хватить сил, чтобы себя защитить. Не важно, что там, мы первым делом должны пойти и убедиться.

Ши Цинсюань не смог придумать причину, чтобы не ходить с ним. И Се Лянь тоже не смог, поэтому пришлось действовать по ситуации. Тем временем замок долголетия дрожал всё сильнее, и, подойдя ближе, двое действительно нашли Ши Уду лежащим на земле. Он выглядел жалко, свернулся клубком и зажимал руками живот, словно испытывал ужасную боль.

Ши Цинсюань удивлённо выкрикнул:

— Брат! — и помчался к нему.

Мин И последовал за ним.

Но стоило Ши Цинсюаню оказаться возле Ши Уду, тот вдруг резко вскочил, схватился за него и расхохотался бешеным смехом. Ши Цинсюань растерялся, прижатый к его груди, и только через секунду заметил, что у этого человека кривые черты лица… Да какой же это Ши Уду! Всего лишь один из тех сумасшедших чудиков, только в одежде Повелителя Вод и с золотым замком на шее!

Ши Цинсюань и пискнуть не успел, когда раздался оглушительный удар, и «Мин И» вдруг упал наземь. В его груди чернела дыра размером с расшитый шёлковый шарик, а кругом растекалась лужа крови. С дерева спрыгнула фигура в белых одеяниях, которая схватила Ши Цинсюаня и бросилась бежать.

— Уходим!

Присмотревшись, Се Лянь увидел, что это и есть настоящий Ши Уду!

Ши Цинсюань воскликнул:

— Брат?!

Ши Уду тихо бросил:

— Не болтай, скорее уходим! Он злодей!

В мгновение ока Се Лянь всё понял. Ши Уду тоже оказался не лыком шит, и едва осознав, что после прохода сквозь комнату с заклинанием он всё ещё остался в чертоге Сумрачных вод, Повелитель Вод почуял неладное. Он мыслил острее и намного проще, чем Се Лянь, поэтому первым же делом заподозрил, что это подстроил Мин И. Для начала Ши Уду спрятался, чтобы тот не мог его найти, и стал наблюдать из засады. Скорее всего, их с Ши Цинсюанем перенесло в разные места, в противном случае он бы спрятался вместе с братом. Обнаружив, что Мин И передвигается вместе с Ши Цинсюанем, он схватил одного из чудиков, надел на него свои одеяния и золотой замок, затем побольнее ударил, чтобы отвлечь внимание Мин И, и внезапно атаковал, когда тот не ожидал. Действовал он, впрочем, неожиданно жестоко и беспощадно — не имея достаточных доказательств, насколько сильно Мин И замешан в случившемся, Повелитель Вод тем не менее первым же делом нанёс ему смертельный удар!

Ши Цинсюань не выдержал и на бегу обернулся, как раз чтобы увидеть, как «Мин И», которому насквозь пробили грудь, полежав немного, сел. Затем опустил голову, посмотрел на кровоточащую дыру у себя в груди и медленно поднялся.

Се Ляня в тот же миг охватило пронизывающее до самого нутра отчаяние, которое передалось ему от Ши Цинсюаня. Разве кто-то, будь он даже небожителем, мог как ни в чём не бывало двигаться после такого удара? Это под силу только нечеловеческим созданиям!

Они бежали ещё некоторое время, как вдруг Се Лянь ощутил холодок по спине и крикнул:

— Осторожно!

Принц в теле Ши Цинсюаня потянул Повелителя Вод в сторону, и в тот же миг спереди сверкнула холодная вспышка, сопровождаемая режущим воздух свистом. Если бы не Се Лянь, Повелителю Вод уже полоснуло бы по горлу этой вспышкой.

Невидимые воины, которых можно разглядеть лишь в отражении воды!

Ши Уду выругался, выхватил Веер Повелителя Вод и сделал взмах. С обратной стороны веера, где были изображены водные потоки, вырвалось больше полудюжины длинных и тонких водяных стрел, которые закружились вокруг них, образуя защитный круг. Теперь невидимки не могли к ним подобраться. Продолжая бежать, Ши Цинсюань т�� и дело оборачивался, и вдруг у него по спине пробежали мурашки.

— Он… догоняет!

«Мин И» в самом деле оказался всего в двадцати чжанах от них, шёл неспешной походкой. То есть, выглядело всё именно так, но каждым шагом он на порядок сокращал расстояние между ними, будто делал не один, а сразу семь-восемь шагов, и вот-вот готов был ухватить обоих за шиворот!

Ши Уду, не оборачиваясь, сделал взмах веером, и с поверхности артефакта слетело ещё двадцать-тридцать стремительных водяных стрел в форме драконов. Они явно были созданы из воды, но при этом в полёте издавали звук как от стальных лезвий. Ещё взмах, и стрел стало в два раза больше. Через несколько взмахов уже более сотни водяных стрел летело в «Мин И» ровным строем. Если хотя бы одна достигнет цели, она пронзит противника насквозь, оставив жуткую дыру. Но случилось непредвиденное — «Мин И» смог голыми руками поймать первую же стрелу, летящую в него, и отбросить прочь, подобно верёвке. В тот же миг Веер Повелителя Вод выдернуло из рук Ши Уду!

А стоило вееру покинуть хозяина, и летящие по воздуху водяные стрелы-драконы обернулись мелким дождём, что пролился на землю. Ши Уду резко остановился и посмотрел на свои руки, не в силах поверить в происходящее. За сотни лет впервые кто-то вырвал из его рук Веер Повелителя Вод. Поняв, что им не скрыться, он резко развернулся, покуда «Мин И», заложив руки за спину, уверенным шагом направился к ним.

С ним происходили какие-то неявные изменения. И с каждым шагом этих изменений становилось больше. И без того белоснежное лицо сделалось ещё более бледным, таким же бескровным, как у Хуа Чэна. Глаза стали более глубокими, и разумеется, взгляд заметно помрачнел. На полах первоначально простых чёрных одеяний в самых неприметных углах показался тёмный водный орнамент, вышитый тонкими нитями, таинственно переливающийся серебром. Когда он приблизился к Повелителям Ветров и Вод, то будто бы обернулся совершенно другим человеком, хотя в целом лицо осталось прежним.

Повелитель Земли не являлся Богом Войны, боевой мощи ему не доставало, да и магические силы находились на низком уровне. Однако тот, кто стоял сейчас перед ними, явно не отвечал этим двум признакам, и разница была весьма серьёзной.

Ши Уду настороженно спросил:

— Да что же ты за тварь?

«Мин И», кажется, его слова показались смешными. Прищурившись, он сказал:

— Ты находишься в моих владениях, и ещё спрашиваешь, что я за тварь?

— …

Ши Уду спросил:

— Чёрный демон чёрных вод?

«Мин И» посмотрел на Ши Цинсюаня, но тот никак не отреагировал. Тогда Ши Уду продолжил:

— Ты всё время был Повелителем Земли? Или… — не договорив, он тоже осознал. — Вот оно как.

Однако Ши Уду понял лишь то, что Чёрный Демон всё это время прятался среди чиновников Верхних Небес. Он продолжил:

— Мы с тобой никогда не задевали друг друга1, властвовали на разных территориях. В этот раз я попал в твои владения не по своей воде. Почему бы каждому из нас не пойти на взаимные уступки?

1Досл. — колодезная вода речной не помеха.

«Мин И» ответил:

— Значит, даже у Водяного самодура случаются времена, когда он не решается самодурствовать?

Ши Уду от природы был высокомерен, и после этих слов на его лице промелькнула тень недовольства. Непреодолимые обстоятельства и присутствие младшего брата рядом вынуждали его покориться2, и всё же уступать Повелитель Вод не желал.

2Досл. — под карнизом нельзя не склонить головы.

— Если бы не сложившееся неудачно для меня время и место, не думай, что я бы тебя испугался.

Однако «Мин И» в ответ лишь сделал шаг в его сторону и зловещим тоном прошипел:

— Ши Уду, взгляни, кто я такой?

Ши Уду чуть нахмурился, глядя на него. Он ведь уже не раз видел это лицо, принадлежащее Повелителю Земли, и потому не понял, что он хочет этим сказать.

— Какого ответа ты от меня ждёшь? — Помолчав, он решил, что Черновод намекает, чтобы они не раскрывали его истинной личности, и сказал: — Кто ты такой, совершенно не важно. Своим именем Повелителя Вод я клянусь, что если это не коснётся меня и моего брата, что бы ты ни задумал, я совершенно не собираюсь вмешиваться…

Не дав ему договорить, «Мин И» прохладно заметил:

— И впрямь, чем выше положение, тем хуже память, да, Водяной самодур? Когда-то ты перевернул столько записей мира людей с гороскопами рождения и именами смертных, столько сил потратил, чтобы найти меня одного… и что же, прошло всего-то несколько сотен лет, а ты уже позабыл, как я выгляжу?

Его слова заставляли черты Ши Уду искажаться с каждой секундой.

Выражение, которое обычно проявлялось на лицах простых смертных при виде призрака «вживую», теперь впервые отразилось на его лице. Зрачки Ши Уду сузились до маленьких точек, с губ сорвалось:

— Ты ещё жив?!

Хэ Сюань же холодно выплюнул:

— Я мёртв!

Потом внезапно вскинул руку, будто схватил что-то в воздухе, и поднял вверх. Се Лянь ощутил приступ внезапной боли в голове — это Ши Цинсюань попал под влияние магических сил Черновода и упал без чувств.

Се Лянь не знал, сколько времени прошло, когда его сознание вместе с сознанием Ши Цинсюаня постепенно прояснилось. Он ещё не успел открыть глаза, но уже почувствовал, как что-то то и дело трётся об него.

А когда Ши Цинсюань медленно поднял веки, обнаружил возле себя с полдюжины косматых, дурно пахнущих голов. Его окружила группа сумасшедших чудиков, которые беззастенчиво посмеивались с глупыми выражениями на лицах и при этом неустанно ощупывали Ши Цинсюаня руками. Се Лянь отнёсся к увиденному довольно спокойно, поскольку посчитал, что опасности для жизни нет. К тому же, эти чудики также не представляли для него угрозы, если не брать во внимание их ужасно грязный вид. В отличие от принца, Ши Цинсюань не на шутку перепугался и тут же попытался оттолкнуть странных незнакомцев, да только услышал звон железных цепей. Запястья и лодыжки сковало ледяным металлом, который не давал пошевелиться. Подняв голову, Ши Цинсюань обнаружил, что его руки высоко подвешены, прикованные к обшарпанной стене огромными цепями толщиной с палку.

Судя по окружающей обстановке, они снова вернулись в чертог Сумрачных вод. Се Лянь, так же как и Ши Цинсюань, ощущал, что голова раскалывается от боли, и только хотел сказать: «Ваше Превосходительство, успокойтесь, я научу вас, как выбраться из этих цепей…», но тут же заметил, что не может произнести ни звука!

Изумлённый этим фактом, Се Лянь внимательно оценил своё состояние и обнаружил, что истратил львиную долю магических сил. И хотя его душа всё ещё держалась внутри тела Ши Цинсюаня, принц не мог им управлять, не имел возможности даже открыть рот и что-то сказать. Неужели магические силы, которые ему одолжил Хуа Чэн, подошли к концу?

Этого не может быть. Принц прекрасно знал, сколько необходимо магических сил, чтобы применить Перемещение души. Хуа Чэн мог передать ему больше, но никак не меньше. И всё же принц чувствовал, как магические силы непрерывно утекают, и потому неизбежно ощутил растерянность и беспокойство.

Внезапно напротив послышался хриплый голос:

— Цинсюань!

У Ши Цинсюаня всё плыло перед глазами. Он с трудом поднял голову и увидел, что его звал Ши Уду.

Его не сковывали цепи, только белые одежды стали невыразимо грязными. Ши Уду стоял на коленях, а увидев, что Ши Цинсюань очнулся, с радостью на лице попытался подойти, да только кто-то тотчас же с силой пнул его, вновь опрокинув на колени. Этот человек стоял, заложив руки за спину, на лице его угадывалось жестокое и мрачное выражение. От белизны его кожи сердце охватывал холод. Чёрный демон чёрных вод, или лучше сказать — Хэ Сюань.

За его спиной располагался священный алтарь, на котором покоились четыре блестящих чёрных горшка с прахом. А на полу валялись два разорванных веера — Веер Повелителя Ветров и Веер Повелителя Вод.

Отец, мать, сестра, невеста.

Хэ Сюань бросил:

— Поклонись.

Ши Уду, не отрывая взгляда от Ши Цинсюаня, ответил:

— Хорошо.

Затем в самом деле подполз к алтарю и, громко стукаясь лбом, отбил четырём горшкам с прахом несколько десятков земных поклонов. Затем слегка приподнялся, но Хэ Сюань тяжело опустил ногу ему на голову, холодно вопрошая:

— Я разве позволял тебе встать?

От удара о пол лицо Ши Уду окрасилось струйками крови. Стиснув зубы, он ответил:

— …Нет.

На глазах Ши Цинсюаня старшего брата, который всегда был так горд, что ни перед кем не склонял головы, втоптали ногой в пол. И хотя он прекрасно понимал, что расплата даже в десятки раз тяжелее не станет чрезмерной, всё же кровь гуще воды, и родное сердце не выдержало — с губ Ши Цинсюаня сорвался крик:

— Брат…

Хэ Сюань ответил угрожающим взглядом. Даже не поднимая головы, Ши Уду понял, что Ши Цинсюань своим вмешательством всё испортит, и тут же прикрикнул:

— А ты закрой рот!

Секунду поколебавшись в задумчивости, Хэ Сюань снял сапог с головы Ши Уду. Тот пришёл в неописуемый ужас, но подняться не смог, только резко выдохнул:

— Цинсюань!

Хэ Сюань медленно подошёл к Ши Цинсюаню. Чудики явно до ужаса его боялись — сразу разбежались в стороны с жуткими завываниями и теперь лишь украдкой поглядывали на Ши Цинсюаня, словно жаждали заполучить что-то, имеющееся при нём. Ши Цинсюань, прикованный к стене, смотрел, как к нему медленно приближается несравнимо знакомое лицо, которое теперь казалось неописуемо чужим.

Хэ Сюань присел перед ним на корточки и, помолчав, задал вопрос:

— Страшно встретиться с истинным Божком-пустословом?

Вопрос прозвучал без тени эмоций, однако взгляд Ши Цинсюаня при этом опустел, губы задрожали, но с них не слетело ни звука.

Прежде он испытывал небывалый страх по отношению к истинному Божку-пустослову, а теперь перед ним находился тот, кто поглотил ту самую тварь и был в десятки, сотни раз страшнее, чем кошмарные сны, которые он видел в юности. И этот ужас он должен был испытать уже давно.

Ши Уду вмешался:

— Хэ Сюань, отвечать за поступок должен тот, кто его совершил. Это я придумал использовать тебя, чтобы отвести от него напасть, мой брат здесь совершенно ни при чём.

Хэ Сюань холодно усмехнулся:

— Ни при чём? — Не отрывая взгляда от Ши Цинсюаня, он выплюнул по слову: — Твой брат — от природы посредственный, обыкновенный смертный, получил возможность вознестись на Небеса в безграничном величии. Ему досталась моя судьба, он наслаждался жизнью божества, предназначенной мне. Так скажи мне, это ли называется «ни при чём»?

Каждое слово ножом врезалось в сердце. Он говорил это Ши Цинсюаню, чтобы тот слушал и прекрасно осознавал, как обстоит дело, и невольно опускал голову, чувствуя, что больше не сможет поднять её никогда в жизни.

Ши Уду, насилу взяв себя в руки, ответил:

— Ты… ты же постоянно находился рядом с ним, а значит, должен понимать, что я тебе не лгу. У него такой характер, он не умеет держать язык за зубами. От начала до конца он правда ничего не знал!

Хэ Сюань сурово бросил:

— Именно это и вызывает ещё большую ненависть! С какой стати он ничего не знал?!

Голова Ши Цинсюаня опустилась ещё ниже.

С какой стати он, питаясь чужой кровью, наступая на чужие кости, вскарабкался на Небеса, и сам при этом чувствовал себя легко и привольно, нисколько не обременённый знанием о том, откуда у него всё то, что он имеет?

Хэ Сюань добавил:

— Он не знал ничего тогда, ну а теперь тоже не знает?!

Ши Цинсюань поднял голову, его голос дрогнул:

— Мин-сюн, я…

Хэ Сюань выкрикнул:

— Замолчи!

Его лицо практически сделалось зверским, от одного взгляда Ши Цинсюаня прошиб озноб, и он замолчал, будто цикада зимой.

Хэ Сюань резко поднялся и принялся ходить из стороны в сторону по залу чертога Сумрачных вод.

— Я давал тебе шанс! — низко рявкнул он.

Ши Цинсюань закрыл глаза и сжал кулаки. Се Лянь вспомнил наполненную гневом фразу, произнесённую Хэ Сюанем в посёлке Богу: «Хорошо. Хорошо!» И ещё тот раз, когда Ши Цинсюань вознамерился вместе с Пэй Мином отправиться к Восточному морю, а «Мин И» хотел его остановить.

Но каждый раз… Ши Цинсюань избирал помощь Ши Уду.

Он тихо проговорил:

— …Прости.

Хэ Сюань остановился и спросил:

— Какой прок мне от твоих извинений?

Четыре горшка с прахом стояли в ряд прямо перед Ши Цинсюанем, словно насмешка в ответ его простенькому извинению. От их вида становилось только больнее, нутро жгла тревога, и казалось, что ни скажи — тебя грубо поставят на место.

Ши Цинсюань произнёс:

— Знаю, прока нет, но я…

Хэ Сюань равнодушно перебил:

— Но — что? Ты знаешь, что прока нет, но всё равно стараешься выразить свою искренность, надеешься меня растрогать, надеешься, что я забуду об отмщении и сброшу груз ненависти?

Ши Цинсюань поспешил ответить:

— Нет! Вовсе нет! Я не это имел в виду! Я только… я только… я… я правда думаю, что очень виноват перед тобой. Правда. Мин… Хэ… Молодой господин Хэ. Я знаю, мы с братом оба совершили ошибку, и когда всё зашло так далеко, уже ничем не поможешь, так что…

Хэ Сюань, слушая, переспросил:

— Так что?..

В эту самую минуту любые разговоры были бессмысленными, и Ши Цинсюань, хоть и очень старался, не мог подобрать больше слов.

Хэ Сюань холодно произнёс:

— Говори! Что же ты замолчал. Так что ты согласен искупить вину смертью?

Ши Цинсюань замер. Ши Уду, не в силах слушать, закрич��л:

— Хэ Сюань!!! Изначально вина лежит на мне и на истинном Божке-пустослове, а Цинсюань, пусть даже виноват, не заслуживает смерти, и ты…

Хэ Сюань перебил:

— И кто же из пятерых членов моей семьи был виноват? Кто из нас заслуживал смерти?

Ши Уду запнулся. А Хэ Сюань спросил снова:

— Говори. Ты согласен?

— …

Ши Цинсюань прошептал:

— Я согласен.

Хэ Сюань ответил холодной усмешкой. Поскольку Ши Цинсюань опустил голову, Се Лянь не видел выражения его лица, а если бы даже увидел, наверное, не смог бы понять, какие мысли за ним скрываются.

Спустя мгновение Хэ Сюань отошёл от него, всё так же с руками за спиной. Тогда сумасшедшие снова окружили Ши Цинсюаня, кто-то схватился за ногу, кто-то за руку, не желая отпускать, кто-то стал дёргать за волосы, кто-то повис на шее — у каждого глаза горели алчным блеском, словно они желали живьём сожрать Ши Цинсюаня. Даже Се Лянь, которому приходилось жить среди нищих попрошаек, почувствовал, как мурашки пробежали по душе, и подумал: «Кто все эти люди? Для чего Чёрный Демон притащил сюда целую толпу сумасшедших?»

Ши Цинсюань же молча терпел, как его тягают из стороны в сторону, не смея даже пискнуть.

Хэ Сюань некоторое время стоял в стороне, холодным взглядом наблюдая за ним, затем заговорил:

— Тебе известно, что это за люди?

По лицу Ши Цинсюаня шарили тощие пальцы, подобные когтям, при этом он боялся даже выдохнуть. Разумеется, ему сейчас было не до размышлений о том, кто эти люди. Он покачал головой, а Хэ Сюань произнёс:

— Гнилые, ни на что не годные судьбы, хуже судьбы последней твари, судьбы, которые довели своих обладателей до сумасшествия.

— …

Принца посетила смутная догадка, и его душу постепенно охватило холодом. Ши Уду тоже мгновенно всё понял и широко округлил глаза:

— …Ты?!

Хэ Сюань, стоя между двумя братьями, ледяным тоном сказал:

— А сейчас я даю вам выбор.

Вначале он указал на Ши Уду.

— Первый путь. Ты выберешь из этой толпы одного, с кем поменяешь судьбу своего младшего брата. А потом сам станешь простым смертным.

Глаза Ши Уду заполнились кровавыми прожилками, плечи затряслись.

Хэ Сюань продолжал:

— Раз уж тебе так нравится менять чужие судьбы, думаю, ты в этом деле поднаторел достаточно, учить тебя не нужно.

Предложение Хэ Сюаня выглядело жестоким коварством, если не знать всей подоплёки событий. Изначально Ши Цинсюаню предназначалась судьба праздного богача, живущего в благости, покое и радости, пусть даже без возможности стать небесным божеством. Но если поглядеть на этих людей… Каждый либо весь покрыт гниющими язвами, либо измучен до потери рассудка. Ясно без слов, что нет ни одного среди них, кого не преследуют беды и страшные несчастья. И если Ши Цинсюань поменяется с кем-то из них местами, его будет ждать такая же трагическая судьба! Обладателя судьбы, которая приводит своего хозяина к сумасшествию, несомненно ждут неиссякаемые муки и невзгоды.

Испытание Небесной карой Ши Уду провалил, это очевидно. А когда его преступление раскроется, наказание будет неизбежным. Низвергнутый в мир людей, он не сможет вновь изменить судьбу Ши Цинсюаня. Один — простой смертный, лишённый магических сил, другой — обладатель несчастной судьбы, прогнившей до сердцевины. Как им дальше жить на свете?

Ши Уду резко выдохнул и сквозь сжатые зубы спросил:

— Каков второй путь?

Хэ Сюань продолжил:

— Второй путь. Ты.

На этот раз он переместил неотрывный взгляд к Ши Цинсюаню.

Слова по одному слетали с его губ:

— Я не трону твою судьбу. Но ты, прямо здесь, на моих глазах отрежешь голову своему брату!

«Цзынь!» — с громким звоном он бросил на пол покрывшийся ржавчиной клинок. Ши Цинсюань уставился на оружие, широко распахнув глаза.

Хэ Сюань добавил:

— И после ты никогда не появишься передо мной. Таким образом, я сделаю вид, что тебя на этом свете не существует.

Ненависть, въевшаяся в кости, которую он носил в себе несколько сотен лет, наконец достигла крайней точки и вырвалась на свободу. Кто угодно сейчас мог увидеть воочию, как в его глазах горит безумие, кто угодно мог понять, что его речи — это не просто слова.

Спустя несколько секунд молчания Ши Уду прохрипел:

— Я сделаю это сам. Я покончу с собой, идёт?

Хэ Сюань возразил:

— У тебя нет права со мной торговаться.

Ши Уду глянул на Ши Цинсюаня и пробормотал:

— Ты ведь хочешь погубить нас обоих!..

Ши Цинсюаню, впрочем, его безнадежность не передалась, он поспешно воскликнул:

— Брат! Брат! Давай… давай выберем первое. Первое.

Н�� Ши Уду спустя некоторое время успокоился и возразил:

— Нет. Я выбираю второе.

— …

Ши Цинсюань обескуражено произнёс:

— Но почему второе? Разве не лучше, если мы оба останемся живы? Брат, давай выберем первое, второе никак выбирать нельзя, я не смогу, правда.

Ши Уду в гневе выкрикнул:

— Замолчи! Ты что, меня не знаешь? Разве я смогу жить, потеряв всё, и глядя на то, как ты превратился в подобную грязную тварь?! Лучше я умру от злости!

Ши Цинсюань воскликнул:

— Брат! Оставь… Лучше плохая жизнь, чем хорошая смерть. К тому же, если честно, подумай сам, мы ведь… мы ведь уже прожили несколько сотен лет хорошей жизни, и уже… уже… — он начал запинаться, словно вспомнил, как ему достались эти годы хорошей жизни, и от стыда не решился больше продолжать.

Хэ Сюань холодно взирал на них со стороны. Ши Уду наконец удалось с трудом подняться на ноги. Он схватил клинок, покрытый пятнами ржавчины, пошатываясь, добрался до стены и схватил Ши Цинсюаня за плечо.

— Давай! — затем быстро прошептал: — …Найди Генерала Пэя, попроси его позаботиться о тебе.

Пугающе тяжёлым клинком, покрытым ржавчиной, трудно убить даже курицу, не говоря уже о человеке. Если таким орудием резать кому-то голову, несчастного ждёт невыносимая боль. Ши Цинсюань от страха не смог удержать его в руках, уронил на пол и закричал:

— Оставь, брат, довольно! Ты ведь сам мне говорил, что все люди на свете должны отвечать за себя, ну кто ещё станет заботиться о нас?! Мы всегда сами заботились о себе, разве нет? Не давай мне его, не давай!

Ши Уду крикнул:

— Цинсюань! Не будь таким жалким! — а потом с горькой усмешкой добавил: — …Прозвище твоего брата — Водяной самодур, и тебе это тоже известно. Сколько раз я шёл против правил, сколько волн вздымалось по моему приказу, если не тысяча, то восемь сотен уж точно было. На Небесах и под ними — повсюду я нажил врагов. Если я умру, ситуация будет не столь ужасна. Моя смерть разрешит все проблемы, они тебя не коснутся. Но если я останусь жив и при этом лишусь всего, тогда-то меня и ждёт жизнь, что хуже смерти. Потеряв статус водного божества, я никак не смогу о тебе позаботиться, даже о себе не смогу. И тогда, боюсь, не пройдёт и пары дней, и нас с тобой… Возьми!

Ши Цинсюань чуть не плакал от страха, срывающимся голосом он закричал:

— Нет! Нет, нет, нет, нет, брат, я правда не смогу! Не заставляй меня, не впихивай мне этот тесак!!! Спасите, спасите, спасите!!!

В такой момент он вдруг принялся изо всех сил звать на помощь, срывая голос.

Ши Уду воскликнул:

— Не волнуйся! Не надо бояться, Цинсюань, это не так больно, как поменяться судьбой и лишиться магических сил…

Хэ Сюань терпеливо наблюдал до этого момента, но тут вдруг отвесил Ши Уду пинок. Тот, совершенно не готовый к этому, прокатился по полу, истекая кровью изо рта, и замер, будто не мог больше подняться.

Ши Цинсюань, прикованный к стене, завопил:

— Брат!

Хэ Сюань со злостью прошипел:

— Закрой рот! Довольно показывать мне это тошнотворное представление о ваших братских чувствах, оно здесь никого не растрогает!

Как вдруг Ши Уду, выплюнув полный рот крови, перевернулся и одним прыжком оказался возле Ши Цинсюаня, схватив того за горло. Се Ляня обуяло потрясение, он почувствовал, как не хватает дыхания, как кровь приливает к лицу мощным потоком.

Ши Цинсюань с трудом проговорил:

— …Брат?

Ши Уду, сжимая зубы, сквозь которые сочилась кровь, ответил:

— Цинсюань! Я не смогу уйти спокойно, зная, что ты в таком положении! Если я умру, ты тоже наверняка не выживешь в этом мире. Лучше уйдём вместе!

Он вдруг сильнее сжал пальцы, и перед глазами у Ши Цинсюаня потемнело, а из горла вырвался сдавленный стон, словно он лежал на смертном одре.

Се Лянь потрясённо подумал: «Неужели Повелитель Вод и впрямь задушит Повелителя Ветров?!»

Но вскоре руки на его горле вновь ослабли, внутрь ринулась волна воздуха, и Ши Цинсюань зашёлся кашлем, насилу отдышавшись. Теперь перед ним стоял Хэ Сюань. Он разом оторвал Ши Уду обе руки в районе предплечий, которыми тот только что сжимал горло брата.

Раздался его холодный голос:

— Разве я давал тебе третий путь?

Обе руки Ши Уду были оторваны, кровь хлестала как из фонтана, и всё же он громко расхохотался. Хэ Сюань бросил его руки на пол, словно какой-то мусор, и спросил:

— Над чем ты смеёшься?

Ши Уду встряхнул пустыми, промокшими от крови рукавами.

— Я смеюсь над тобой! Думаешь, одержал верх?! Тебе кажется, что месть, свершённая спустя столько лет, проведённых в тени, принесёт тебе радость?

Хэ Сюань ответил ему:

— Видеть тебя на последнем издыхании действительно приносит немалую радость!

— Правда? Тогда я скажу тебе, что и мне весьма отрадно! — обрубками, из которых фонтаном лилась кровь, он «схватил» Хэ Сюаня за ворот. — Потому что я вижу, как ты сейчас разгневан, как ты страдаешь, как ненавидишь — ненавидишь так, что едва не стираешь зубы в крошево, но тебе всё равно уже не вернуть своих близких, ты всё равно остаёшься тем же демоном из сточной канавы, и как ни топай ногами, толку от этого не будет, потому что они давным-давно мертвы, каждый из них! А я и мой брат прожили так долго, столько лет занимали посты небесных чиновников! И пускай теперь всё кончено, как и наша жизнь, он остался в выигрыше, и я всё-таки победил! Разве мне сейчас не радостнее, чем тебе? Ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Пока Хэ Сюань слушал эти речи, его бледное лицо постепенно менялось, словно в мёрзлой пустоши разгоралось демоническое пламя. Атмосфера в помещении, где они находились, кажется, даже сделалась намного холоднее.

Ши Цинсюань, не в силах пошевелиться от ужаса, хрипло проговорил:

— Брат, перестань, перестань, пожалуйста! Брат, во имя Небес, что ты такое говоришь?.. Что за чушь ты несёшь…

Хэ Сюань резким движением схватил Ши Уду за шею.

— Ты… нисколько не раскаиваешься!

Ши Уду разобрало безумным смехом.

— Раскаиваюсь? Пфф! Сейчас умру от смеха! И не совестно тебе, Хозяину чёрных вод, непревзойдённому Князю Демонов, говорить со мной о раскаянии? Я скажу тебе, такого не бывает на свете!

Ши Цинсюань издал крик ужаса, но Ши Уду лишь выше вскинул голову.

— Всего, что у меня было, я добился в борьбе. То, чего я не имел, за то боролся сам; судьбу, что не была предначертана, я менял сам! Моя судьба зависит от меня, а не от Небес!

Се Лянь впервые слышал подобное объяснение фразы «моя судьба зависит от меня, а не от Небес», и даже сквозь накатывающие волны страха ощутил немалое удивление. Хэ Сюань тем временем тоже расхохотался, будто те уверенность и бесстрашие, а также смертельное нежелание признавать ошибку, что звучали в речах Ши Уду, буквально открыли ему глаза. Его лицо становилось всё более устрашающим.

Ши Цинсюань на грани срыва заговорил:

— …Брат, я умоляю тебя, умоляю, хватит говорить, пожалуйста, скорее замолчи. Спасите!..

Заносчивое выражение на лице Ши Уду не померкло ни на секунду.

— Цинсюань, брат уйдёт первым и будет ждать тебя внизу. Ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Не дожидаясь, пока он договорит, Хэ Сюань положил ладонь на голову Ши Уду и схватил за волосы. Ши Цинсюань, у которого душа была готова вылететь из тела, звенел железными цепями о стену и кричал:

— Мин-сюн! Мин-сюн! Прости, прости-прости-прости-прости-прости! Это всё моя вина, это я виноват! Мой брат поступил так лишь из-за меня! Он сошёл с ума, он сошёл с ума! Ты разве не видишь?! Я… я… ты… ты…

Ши Цинсюань хотел бы молить его о милосердии, но мольбы никак не сходили с языка, получалось лишь взглядом бить земные поклоны. Хэ Сюань посмотрел на него, и вдруг, будто его посетило какое-то воспоминание — движения, чуть затронутые спокойствием, застыли.

При виде этого Ши Цинсюань, словно схватился за последнюю нить надежды, облегчённо выдохнул, и слёзы наконец покатились из его глаз. Но ни одна так и не успела разбиться о пол. Раздался холодный, бессердечный голос Хэ Сюаня:

— Ты не к тому обратился.

В следующий миг он резким движением руки оторвал голову Ши Уду от шеи!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А…!!!

Голова Ши Уду отделилась от тела, и из неровной рваной раны хлестанула кровь, которой окропило одежду и лицо Ши Цинсюаня. Тот, не выдержав, наконец разразился криком, будто сошёл с ума.

Тем временем безумцы, увидев безголовый труп, который стоял, не падая, нашли его весьма занимательным и принялись бесноваться от радости — забегали вокруг него, оставляя на полу кровавые следы голых ног. На бегу чудики хлопали в ладоши и выкрикивали:

— Ой-ой-ой! Мёртв, мёртв!

— Мёртв, мёртв! Хи-хи-хи!

Неизвестно, сколько ещё Ши Цинсюань продолжал кричать. Казалось, его душа от крика вылетит из тела. И неизвестно, когда эти крики стихли. Но когда сознание Се Ляня прояснилось следом за его сознанием, он уже довольно долго сидел на окровавленном полу.

Хэ Сюань стоял неподалёку. Он поднял одной рукой голову Ши Уду с широко распахнутыми глазами и взирал на неё сверху вниз.

Потом Хэ Сюань бесстрастно обратился к Ши Цинсюаню:

— Ничего не хочешь сказать?

— …

Ши Цинсюань неотрывно пялился на горшки с прахом, которые стояли перед ним на священном алтаре, а ещё на дв�� сломанных веера, лежащих на полу.

Спустя долгое время он, запинаясь, произнёс:

— …Я хочу умереть.

Хэ Сюань равнодушно бросил:

— Размечтался.

После Хэ Сюань протянул к нему руку, и Ши Цинсюань закрыл глаза.

В тот же миг душу Се Ляня вдруг выдернуло из тела и подняло высоко-высоко!

Сверзившись с этой высоты, принц открыл глаза и обнаружил себя безвольно лежащим в объятиях человека в красных одеждах. Хуа Чэн легонько придерживал его за подбородок и одаривал по-настоящему глубоким поцелуем. Так вот почему Се Лянь ощущал, как стремительно утекают магические силы, поддерживающие заклинание Перемещения души. Выходит, Хуа Чэн избрал самый быстрый и эффективный способ, чтобы забрать обратно все магические силы, которые только что сам передал Се Ляню, и тем самым успешно вернуть душу принца в тело.