Фу Яо потрясённо выдохнул:

— …Ты?!

Хуа Чэн лишь презрительно фыркнул и не удостоил его вниманием. А вот Лань Чан, оценив обстановку, сорвалась бежать со всех ног. Фу Яо, услышав это, обернулся с криком:

— Стой!

Однако не успел он сделать и шага, перед ним скользнула белая шёлковая лента, которая схватила Лань Чан за лодыжку. Женщина тут же упала и перекатилась на спину, прикрывая руками живот. Как видно, там она и прятала дух нерождённого.

Се Лянь, отозвав Жое, сказал:

— Вот как надо было сделать, если хотел, чтобы она остановилась. Кричать бесполезно. Кстати, ты только что упомянул своего генерала. Что с ним стряслось?

Фу Яо не ответил. Только холодно хмыкнул, подошёл к Лань Чан и схватил её за плечо. Видимо, по-настоящему рассердился — в его действиях не было ни капли учтивости по отношению к женщине, да ещё изо рта вырвалось «твою мать», что нисколько не походило на прежнего Фу Яо. Однако произошло непредвиденное — ему не удалось поднять Лань Чан на ноги, потому что её живот вдруг надулся шариком, а затем из него выскочила белая тень, которая с визгом бросилась в лицо Фу Яо.

Дух нерождённого!

Каждый раз, возвращаясь в чрево матери, дитя накапливало силы. Поэтому атака вышла на редкость яростной — Фу Яо пришлось сосредоточиться на защите. Он ударил ладонью, и дух мячом отскочил к стене, затем вновь оттолкнулся и полетел на Се Ляня.

Фу Яо воскликнул:

— Задержи его! Не дай ему сбежать!

Се Лянь не успел пошевелиться, как перед ним возник Хуа Чэн. Сжавшийся в шар дух нерождённого резко затормозил и вновь напал на Фу Яо.

Пока в коридоре на втором этаже из стороны в сторону скакал демонический мячик, внизу тоже воцарился невозможный хаос. Только и слышались мольбы «слуг»:

— Окажите снисхождение, господа заклинатели! Недостойные ведь тоже трудятся ради чашки риса!

— Да! Мы больше никогда не будем! Обычно мы просто крадём поблизости кур, чтобы прокормиться, это всё тот зелёный… зелёный господин, это он заставил нас стать его прислужниками, вот и пришлось таким заниматься! Он прямо сейчас поджидает в кухне!

Глядя на неразбериху вокруг, Се Лянь вспомнил ещё кое о чём, и тут же спрыгнул со второго этажа. Ци Жун всё ещё сидел в кухне, закинув ногу на ногу и с удовольствием ковыряясь в зубах, в счастливом предвкушении «ужина». Как вдруг раздался грохот, кто-то ногой пробил стену, влетел внутрь и в лоб спросил:

— Ци Жун, где Гуцзы?

Классический способ Бога Войны входить в помещение испугал Ци Жуна до чёртиков, так что он подпрыгнул и заголосил:

— Ты?! Что ты тут делаешь? Не мог постучать в дверь, обязательно вот так врываться?!

Се Лянь без лишних слов отвесил ему пару тумаков, затем как гусака придавил к разделочной доске.

— Поменьше пустой болтовни. Куда ты подевал ребёнка?

Ци Жун осклабился.

— Хи-хи-хи. Оглядись, он тут повсюду!

Где это — повсюду? Да ведь на полу одни только кости!

Гнев поднялся из глубины души Се Ляня, он сжал кулак сильнее, и Ци Жун дурным голосом завыл:

— Ау-ау-ау, рука! Руку, руку сломаешь! Постой, мой царственный брат! Ладно, ладно, я честно скажу, я тебе солгал, не ел я его! Не ел! Собирался, но ещё не съел!

— И где же он?

— Не дави так, не дави! Я скажу тебе, мелкая обуза заперта в сарае с дровами. Откроешь дверь — и сразу его увидишь!

Се Лянь велел Жое скрутить Ци Жуна, а сам открыл боковую дверцу кухни, где действительно обнаружил сжавшегося в комочек Гуцзы. Принц поднёс палец к носу мальчика, чтобы попробовать дыхание. Ребёнок дышал довольно ровно, личико подёрнулось румянцем, словно он крепко спал. Однако, подняв мальчика на руки, принц понял — дело плохо, ребёнок весь горячий, видимо, подхватил жар.

Тем временем толпа заклинателей и монахов тоже хлынула на кухню. Едва шагнув через порог, они наступили на горы костей на полу и едва не поскользнулись. Увиденное их ошеломило.

— А? Разбойничий притон!

— Выходит, все те блюда… сделаны… из человечины?!

— А я говорил, что не бывает куриных лап с такими длинными пальцами!

Внезапно раздался грохот, и в кухню влетел бледный шар, проделав дыру в потолке.

Все:

— Что это такое?!

Спустя секунду следом спрыгнул Фу Яо. Выбрасывая разом больше десятка талисманов, он выкрикнул:

— Все прочь! Не мешайте работать!

Все:

— А! Великий мастер!

Затем в кухню ползком вкатилась Лань Чан:

— Не бей его!

Все:

— О! Женщина!

Жёлтые талисманы пролетели словно лезвия или стальные гвозди, Се Лянь чуть повернулся в сторону и избежал столкновения, а вот Ци Жун увернуться не мог, и талисманы стайкой вонзились ему в спину.

— Демонов убивают!!! — раздался его безумный крик.

Заклинатели окружили его всей толпой и принялись рассматривать, удивлённо восклицая:

— Техника метания талисманов… поистине довольно искусная!..

В когда-то просторной тихой кухне мгновенно стало ужасно тесно и шумно. Фу Яо в погоне за духом перемещался то вниз, то наверх, Лань Чан как ненормальная гонялась следом. Ци Жуна Се Лянь придавил к разделочной доске, так что пол-лица уже помялось, Фу Яо своими талисманами превратил спину демона в решето, да ещё время от времени Лань Чан наступала на него, ковыляя мимо. Окружённый любопытной толпой, Ци Жун взвыл:

— Почему? Откуда взялось такое сборище? Ты кто такой? А ты кто такой? Мать вашу, вы дадите мне поесть спокойно??? Ну почему каждый раз одно и то же??? Вы мне все за что-то мстите?!

Внезапно, скосив глаза, Ци Жун устремил взгляд сквозь разрушенную стену кухни во двор. Хуа Чэн, словно и не видел беспорядочного побоища, в безмятежности сидел под деревом и с полным безразличием к происходящему игрался листками сусального золота, сооружая из них дворец. Неизвестно, сколько он уже так сидел со скучающим видом, но перед ним уже высилось небольшое красивое строение.

Ци Жун тут же заорал, срывая охрипшую глотку:

— Скорее все посмотрите туда! Собиратель цветов под кровавым дождём превратился в мелкого демона!!! Все, у кого с ним счёты, быстрее, в атаку!!! Такой шанс нельзя упускать, впредь может не представиться! За этой деревней трактира больше не будет!!!

Его крики оборвал сверкающий холодным блеском, перемазанный в свежей крови кухонный тесак, который внезапно встал поперёк рта. Рукоятка тесака находилась в ладони Се Ляня.

Принц с улыбкой произнёс:

— Хм? Что за чертовщину ты там орал?

Ци Жун совершенно не понял, как Се Ляню удалось запихнуть тесак ему в рот, только почувствовал холод металла и что-то крайне острое прямо возле языка. И хотя принц не нанёс ему ни царапины, малейшее движение — и кровь хлынет изо рта фонтаном, так что крики моментально стихли.

Однако заклинатели уже увидали сидящего вдалеке Хуа Чэна, строящего золотой дворец.

— Это он?!

— Почти уверен в этом!

Се Лянь опередил их — бросился наружу, одной рукой прижимая к себе Гуцзы, другой призывая Жое. Лента тянула за собой Ци Жуна, который тащился по земле и орал как резаный:

— Псом вылюбленный Се Лянь, ты наверняка это всё подстроил, никогда я, мать твою, не видел такого коварного, как ты, притворного белого лотоса-а-а-а-а…

Заклинатели, оценив ситуацию, колебались.

— Н-нападём или нет?

— Остерегайтесь уловки. Может, пока понаблюдаем издали?

Покуда они сомневались, Хуа Чэн достроил маленький золотой дворец, встал, приподнял бровь и, взирая на своё творение, легонько пнул.

Золотой дворец с шелестом рухнул.

А постоялый двор рухнул уже с оглушительным грохотом.

Рассеялась и наведённая иллюзия. Се Лянь обернулся и увидел за спиной никакой не постоялый двор, а всего лишь поваленную соломенную хижину. Вот такое строение прекрасно вписывалось в безлюдный горный пейзаж вокруг. Роскошное подворье оказалось создано при помощи заклинания отвода глаз.

Толпу преследователей, которая так и не успела решить, бросаться ли в атаку, придавило рухнувшей крышей, они потеряли сознание, когда сверху посыпались прогнившие доски и снопы соломы.

Се Лянь подбежал к Хуа Чэну.

— Сань Лан, такие затраты магических сил не отразятся на твоём состоянии?

Хуа Чэн легко взмахнул рукой, и золотые листки испарились в воздухе.

— Гэгэ, не волнуйся. Столь небольшие траты сил для меня не помеха.

Неожиданно среди обломков крыши кто-то пошевелился. Фу Яо откинул в сторону соломенный сноп, выбрался из-под развалин и в гневе выкрикнул:

— Для тебя не помеха, а для меня помеха!

Он с таким трудом поймал дух нерождённого, и вдруг перед глазами потемнело. Подняв взгляд, юноша увидел, что крыша старой хижины падает прямо на него. Можно сказать, теперь он представлял собой крайне жалкое зрелище. Стряхнув с головы ворох соломы, Фу Яо, закипая от злости, протопал к Се Ляню и Хуа Чэну. Юноша в гневе обратился к последнему, который теперь ростом был значительно ниже него:

— Ах ты… Ты это нарочно?!

Хуа Чэн только поморгал, но не стал ни возражать, ни язвить, только посмотрел чёрными как ночь глазами на Се Ляня. Тот немедля взял мальчика за плечо и завёл себе за спину.

— Нет, нет, совершенно точно нет. Дети не понимают, что творят… Ты уж прости его, Фу Яо.

Растрёпанный юноша с недоверием воззрился на принца.

— …Дети? Ваше Высочество, ты ведь не мог решить, что я ослеп и не вижу, кто передо мной?

Се Лянь растерянно переспросил:

— О чём ты? Это просто обыкновенный ребёнок!

— …

Фу Яо сощурился, пристально глядя на Хуа Чэна. Но в этот момент позади послышался негромкой треск, и Лань Чан тоже выбралась из-под развалин хижины, отбросив в сторону кусок крыши, поэтому Фу Яо переключился на неё.

Се Лянь выдохнул с облегчением и положил Гуцзы на землю, как вдруг в его голове с долей неуверенности прозвучало:

— …Ваше Высочество?

Се Лянь немедля поднялся.

— …Фэн Синь?

Это действительно оказался Фэн Синь, который, судя по голосу, тоже выдохнул с немалым облегчением и заговорил:

— Прекрасно! Значит, твой пароль для связи так и не поменялся.

Се Лянь не удержался от беззвучного смешка. Восемьсот лет назад принц избрал в качестве пароля фразу «Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао дэ цзин», вот и всё», и с тех пор ничего не изменилось, а Фэн Синь, как оказалось, не забыл её. Се Лянь вспомнил, как тот хохотал до слёз, впервые услышав такой пароль, и не ко времени ощутил лёгкую ностальгию.

— Да, не поменялся. Всё ли хорошо сейчас в чертогах Верхних Небес? Владыка узнал о происшествии с Линвэнь?

Хуа Чэн понял, что Се Лянь разговаривает с кем-то из небесных чиновников, поэтому без лишних просьб отошёл чуть дальше. Затем приблизился к Гуцзы и положил ладонь мальчику на лоб, чтобы проверить, не заболел ли тот.

Тем временем голос Фэн Синя в голове Се Ляня сделался суровым.

— Всё очень плохо. Узнал. В чертогах Верхних Небес сейчас царит полный беспорядок.

Се Лянь вздохнул.

— Управлением служебными делами всегда занималась Линвэнь. Не удивительно, что всё так повернулось. Нет ли другого Бога Литературы на её место?

— Нашли, да только никто не справляется. Обычно все подряд ругали дворец Линвэнь с особым рвением, как будто сами на их месте могли бы сделать лучше в десять раз. Теперь же, когда понадобилась замена, никто не может заменить её и на треть. От одного сбора и упорядочивания информации голова у всех идёт кругом, несколько Богов Литературы уже отказались от должности.

Се Лянь покачал головой, Фэн Синь же добавил:

— Кроме того, беда не только с Линвэнь, но и с Му Цином. Он сидел в темнице, но избил охрану и сбежал.

— Что?!

Се Лянь от услышанного вздрогнул и тут же перевёл взгляд на Фу Яо, который как раз что-то говорил Лань Чан. Юноша явно был чем-то недоволен, даже обеспокоен.

Се Лянь отошёл чуть дальше и понизил голос:

— Что с Му Цином? Как такое могло случиться???

Фэн Синь ответил:

— Не только он сбежал из темницы, сейчас все служащие его дворца отлучены от службы и ожидают расследования. Всё из-за духа нерождённого.

Се Лянь заговорил ещё тише:

— Что с духом нерождённого? Неужели он правда как-то связан с Му Цином?

— Да. Когда заключённые под стражу демоны разбежались, Му Цина назначили ответственным за демоницу Лань Чан и дух нерождённого, только он не поймал их, упустил. Но в процессе поимки дух признал Му Цина, указал, что из чрева матери его вырезал и живьём превратил в демона именно Му Цин.

— Не может быть! — вырвалось у Се Ляня. — Это невозможно! Му Цин, конечно… Эх. У него ведь не было причин так поступать?

— Не знаю. Но поговаривали, что тёмное искусство, в котором используется мёртвый неродившийся младенец, может ускорить процесс вознесения. И сейчас многие усомнились, честно ли он вознёсся. Поэтому его заключили под стражу, чтобы постепенно разобраться в случившемся. Кто же мог подумать, что он не усидит в темнице и сбежит. Теперь все окончательно уверены, что он скрылся от суда, поскольку совесть нечиста.

— Постой, постой. Всё слишком странно. Если Му Цин — злодей, почему ни дух, ни Лань Чан не признали его во дворце Шэньу, а указали на него только когда он погнался за ними? Разве это не доказывает, что обвинение ложное?

— Когда я узнал об этом, всё уже повернулось так, как сейчас. И доподлинно мне неизвестно, что там между ними произошло. Слышал, что Лань Чан и ребёнок не ведали, кто применил к ним тёмное искусство, но когда превращение нерождённого в демона завершилось, однажды он случайно пробудился, а поскольку не поддавался контролю, укусил злодея в плечо, оставив шрам. Во время битвы с Му Цином дух увидел на его плече след от укуса, старый шрам, которому несколько сотен лет.

— …И след от укуса совпал с зубами духа?

— Полностью совпал.

Се Лянь сосредоточенно спросил:

— Как Му Цин объяснил это?

— Он признал, что действительно встречал дух нерождённого ранее, но отрицает обвинение в злодеянии. Сказал только, что хотел помочь из добрых побуждений, спасти дух нерождённого, и случайно был им укушен. Чем давать подобное объяснение, лучше бы он вообще промолчал.

И то верно. Такие вещи как «помощь по доброте душевной», «забота о детях» или «совершение хорошего поступка без желания прославиться» в глазах остальных никак не вязались с личностью Му Цина. Сам по себе он являлся весьма «единоличным», никогда не демонстрировал излишних тёплых чувств, не заводил друзей в чертогах Верхних Небес. После случившегося никто не поверит оправданиям. И тем более, никто не станет по своей воле за него заступаться. Возможно, именно поэтому Му Цин избрал побег, чтобы самому докопаться до истины.

Фэн Синь сказал:

— В общем, сейчас всё очень запутано. Ваше Высочество, где ты находишься? Владыка говорит, что демоны собираются в стаи, опасается, что мы не сможем их сдержать. Скорее возвращайся на совет!

— Я сейчас…

Принц не договорил — за его спиной вдруг раздался холодный голос Фу Яо:

— С кем ты разговариваешь?