— Вы знаете, как был приготовлен этот торт?

Длинные ресницы Амелии медленно дрогнули. Глядя в ее чарующие голубые и похожие на сапфиры глаза, он мог поклясться, что они насквозь видели сквозь его мысли и чувства.

— Это яд?

Судя по выражению явного недоумения на ее лице, это был неправильный ответ. Оно выглядело почти так, как если бы она не могла поверить в существование настолько глупого вывода.

— Если бы я хотела убить вас, простого дворника, вам не кажется, что я бы уже давно сделала это?

— Э-это правда.

И правда, ведьма ее калибра не стала бы прибегать к подобным скрытым методам, как яд, чтобы убить Сиву. В реальности ей потребовался бы лишь взмах запястья, чтобы парень замертво упал на пол…

«Но в таком случае, что же она имеет ввиду?»

— Тогда почему вы задали мне этот вопрос?

— Дворник Шин Сиву, прошло почти шесть лет с нашей первой встречи, верно?

— Да, не скрою.

— Знаете ли вы, что принадлежащие Ратуше рабы распределяются на различные рабочие места после шести лет службы?

Этот вопрос озадачил Сиву и заставил задуматься, к чему клонит Амелия, так как они оба знали об этом факте.

— Торт, который вы только что съели, был создан в Таро-Тауне пекарней под названием Кипуши.

Она продолжила излагать свои мысли без всяких запинок.

— С момента создания Геенны в 1338 году горожане готовят именно этот торт в течение семи столетий, по рецепту, который передавался из поколения в поколение.

Сиву мог лишь посочувствовать им. Ни поколения до, ни поколения после них никогда не получат никакого подобия свободы. Они были такими же, как он, вынужденные жить в жестоком мире, без малейшего шанса изменить свою горькую судьбу.

— Ради более сладкого шоколада и во имя более пышных взбитых сливок... Каждое мгновение бодрствования они совершенствуют свое ремесло, живя лишь и только для того, чтобы исполнять прихоти нас, ведьм.

Граждане, не будучи ведьмами в Геенне, были не более чем живущими для их удобства шестеренками.

— Вот кто такие ведьмы.

Амелия закончила свою речь и задрала подбородок к потолку, по-видимому, гордясь своим происхождением.

Ведьмы - существа, которым поклоняются, а жители Геенны - это преклоняющиеся.

Он нахмурился. Это был настолько распространенный факт, что здесь никто никогда в нем не сомневался. Поистине чрезвычайно авторитарный и аристократический образ мышления.

— Вы понимаете, что именно я пытаюсь сказать?

Кончики пальцев Амелии слегка погладили наморщенный лоб Сиву.

— Понимаете же?

Парень знал, на что она намекала. Это была одна из многих причин, почему он ненавидел этот город и ведьм, которые правили им.

Сиву не мог сидеть и спокойно терпеть вопиющее неуважение, с которым Амелия обходилась с ним.

— Понимаю? Что вы хотите, чтобы я сказал? Что вы, ведьмы, - кучка высокомерных, самодовольных, эгоистичных придурков? Или что вы такие великодушные и не такие, как все другие?

Его голос неуклонно повышался. Каков бы ни был его нынешний статус, Сиву просто не мог молча соглашаться с ее образом мыслей.

Его гнев был почти осязаем, и когда Амелия пристально посмотрела на него, она спокойно продолжила.

— Я не думаю, что вы поняли мой совет.

И подчеркнула.

— Вы совсем не следуете моим советам.

— Совет? Вы, ведьмы, называете это советом?

— Может вы думаете, я говорю это для того, чтобы похвастаться или ради чего-то столь мелкого, как поддержать свою гордость?

— Примерно так мне и кажется.

По мнению Сиву, она, по сути сказала, что ведьма - это всемогущий бог, поэтому, будучи рабом или просто кем-то ниже ее, он не мог не подчиняться ее приказам. Что еще она могла иметь в виду?

Дотронувшись до своего лба, Амелия зажмурилась. Вместе с моментом открытия глаз на ее лице появилось выраженное раздражение.

— Идиот...

Амелия вздохнула. Глядя на него, она не смогла удержаться и раздраженно прищелкнула языком.

Поколебавшись секунду, она неохотно продолжила.

— Вопреки вашему убеждению, я не уверена, осознаете ли вы вообще, насколько терпимой я была с вами.

— ...Терпимой?

Действительно ли она обладала таким качеством, как терпимость? Сиву не мог не усмехнуться над этим заявлением.

— Идите домой. На сегодня я забуду о вашем проступке. Возвращайтесь к своим обычным обязанностям с завтрашнего дня.

— ...Понял.

Сиву повернулся спиной к Амелии с инструментами для чистки в руке, но был остановлен прежде, чем смог дойти до двери.

— Дворник Шин Сиву.

Спокойный тон заставил его застыть на месте. Ее слова разнеслись по комнате шепотом, который Сиву едва смог расслышать.

— Если вы продолжите вести себя так же неподобающе в следующем департаменте...

Звуки, слетавшие с ее губ, были тихими, но мужчина все еще мог ясно их слышать.

— То можете умереть.

Сиву закрыл дверь и ушел, не сказав ни слова.

***

Возвращаясь с изношенным ведром в руке, Сиву не мог перестать думать о недавнем разговоре с Амелией. Как она упомянула, через год и он, и Такашо будут распределены на разные рабочие места.

Что его удивило, так это то, что Амелия была осведомлена о его следующем департаменте, ведь такое было нечто гораздо более трудное для расследования даже для дворянина.

Данный ею совет был каким угодно, но только не легким в исполнении.

Сиву понял, что позволил своим эмоциям взять верх над собой в лаборатории. Он подумал, что Амелия либо просто играет с ним, либо пытается напугать его, чтобы он подчинился ее требованиям.

Однако почему-то парень почувствовал искреннюю заботу от прощальных слов Амелии, когда он шел к двери. Возможно, это был лишь плод его воображения, но Сиву не мог отделаться от ощущения, что белокурая ведьма в тот момент была сама не своя.

— Я, должно быть, схожу с ума.

Возможно, из-за странных заявлений Такашо о ней, Сиву стал чрезмерно думать над ее словами и действиями.

У Амелии, ведьмы с благородным титулом, не было ни единой причины беспокоиться о благополучии простого раба. Если бы она действительно беспокоилась за него, то уже сделала бы его своим частным рабом и таким образом спасла его от проблем, с которыми он может столкнуться на своем будущем рабочем месте.

Приведя в порядок свои мысли, Сиву выругался себе под нос.

— Как и ожидалось, ведьма всегда была и будет сукой.

Пока он шел к общежитию, небо успело проясниться. Там же он случайно встретил Такашо, чья шея была покрыта следами поцелуев, а на лице застыла дерьмовая ухмылка.

— Братан, ты все еще не отказался от сверхурочных?

— Я опоздал на три минуты, поэтому эта злая ведьма приказала мне убрать исследовательскую лабораторию.

Ленивая фигура Такашо оживилась при словах ‘исследовательская лаборатория’, которые, казалось, пробудили в нем интерес.

— В лаборатории? Только вы вдвоем?

— О, точно! Я хотел спросить тебя кое о чем по этому поводу.

— Так ты сделал с ней дело?

Сиву шлепнул друга по затылку, а затем продолжил рассказывать о состоявшемся в лаборатории разговоре.

— Ммм...

— Что такое? Пытаешься быть серьезным? Чувак, тебе это не идет.

— Нет, сейчас не тот случай.

Выражение лица Такашо стало мрачным, как только он услышал содержание разговора.

Сиву надеялся узнать что-нибудь полезное от японца, который был самопровозглашенным экспертом по всем вопросам, касающимся женщин.

Но он начал размышлять, стоило ли ему что-то говорить, заметив, в каком состоянии был потерянный в своем собственном мире развратник.

— Из того, что я услышал, теперь я уверен в этом на сто процентов.

— Уверен в чем?

— Говорю тебе, чувак. Я очень сильно, прямо абсолютно уверен, что она влюбилась в тебя, дворника академии.

— В том, что ты несешь, абсолютно нет ничего нового.

Такашо крепко сжал плечо Сиву. Сила его хватки отражала его разочарование по отношению к ситуации друга.

— Нет, до сих пор я шутил только наполовину. Как ты, черт возьми, заставил ведьму калибра Амелии втрескаться в тебя, мелкого раба? Расскажи мне о своих трюках, ты, чертов пройдоха. В любом случае, теперь я уверен, Доцент Амелия втрескалась в тебя по уши.

— Ты говоришь это так, будто это чье-то другое дело.

— Ахх... ты все еще ничегошеньки не понимаешь. Послушай-ка меня.

Такашо, который уже не раз рассказывал ему о чувствах Амелии, прошептал тому на ухо.

— Оставим это на потом, лады? Есть ли еще какая-нибудь ведьма, которая тебе приглянулась?

— Старший профессор София?

— Да, недавно София мне сказала, что даже если ты не такой красивый и притягательный, как я, разве у тебя все еще не лицо выше среднего?

Сиву никогда не считал черты своего лица привлекательными.

— Ты знал, что ведьмы любят приглашать рабов, которые щекочут их воображение, в свои покои? Тогда как ты думаешь, почему ни один из двенадцати профессоров Тринити никогда не приглашал тебя в свои кабинеты?

— К чему ты клонишь?

— Похоже, слух о том, что Доцент Амелия уделяет тебе пристальное внимание, давно распространился среди профессоров.

Вспоминая опыт прошедших лет, Сиву понял, что Амелия вроде как была единственной говорившей с ним ведьмой. Сначала он подумал, что это связано с его статусом дворника кампуса. Но теперь он начинал сомневаться в этом.

Было ли это действительно так?

— Это ведь может означать все что угодно, не так ли?

— Это определенно не тот случай. Амелия знает нас обоих, но вместо того, чтобы пойти ко мне, она пригласила в свои покои ТЕБЯ.

— И что? Что в этом вообще такого?

— Это означает, что привязанность Амелии к тебе настолько очевидна, что другие ведьмы заметили это и избегают делать какие-либо шаги в твоем отношении.

Сиву, однако, испытав сильную боль от проделок Амелии, был не в состоянии положительно отнестись к возбужденному заблуждению Такашо. Он подумал, что лучше думать о ее романтическом интересе к нему как о фантазии, а не как о реальности, которая временами оказывается чрезмерно жестокой.

— А ты знал? Амелия никогда никого не впускала в свои покои.

— Хм?

— Я только-только тайно спросил об этом профессора. Амелия известна как консервативная ведьма, которая интересуется только магией и является абсолютной недотепой в других областях. Я слышал, что она вообще-то не часто посещает ‘Бархатный Шелк’ и предпочитает мыть свое тело в одиночестве в Великой Бане Левана. Даже после всего, что я тебе рассказал, до тебя еще не дошло? Ты что, черт тебя дери, издеваешься надо мной?

Такашо с завистью в глазах посмотрел на Сиву.

— Меня вызывали в разные покои здесь и там, но я всего лишь игрушка-погремушка для ведьм. Или, в лучшем случае, домашнее животное. Но ты, ты уникален. Амелия - чистая, невинная девушка, похожая на оленя среди моря плотоядных ведьм!

— Как ты говоришь, даже если бы Амелия оказалась оленем, то она как минимум олень, которому нравится грызть человеческую плоть.

— Да нет же! Ты просто предвзят по отношению к ней, дай ей шанс, чувак! Как говорится, у людей с красивыми лицами обычно красивые сердца...

Такашо положил руку другу на плечо.

— Сиву, я так тебе завидую… Если все пойдет действительно хорошо, ты можешь даже произнести печально известную фразу: “Магия - это первый класс, но твой вид – только третий”, трахая Амелию и изливая в нее свое семя во время брачного процесса.

— Ты болен, приятель. Уверен, что у тебя все в порядке с головой?

К большому раздражению Сиву, Такашо, подражая голосу Амелии, разыграл эту сцену и изобразил ее в самых ярких деталях.

Это не закончилось бы простой сверхурочной работой, если бы постороний подслушал их разговор.

— Если все пойдет хорошо, не мог бы ты, пожалуйста, оказать мне услугу? Я не хочу возвращаться в Японию, поэтому умоляю, пожалуйста, повысь меня до гражданина второго класса. Я хочу проложить свое будущее здесь, чувак!

Такашо похлопал Сиву по спине и ушел, ведя себя так, будто его работа на этом была выполнена.

— ...Тебе действительно стоит просто послушать, что говорят другие люди.

Сиву искренне верил, что ведьмы неспособны любить, тем более, если это была любовь к простому рабу, и что Бог наделил их способностью испытывать лишь ничтожные крупицы счастья.

Само утверждение о том, что Амелия влюбилась в Сиву, не имело никакого логического смысла. На самом деле ее действия и слова по отношению к нему были противоположны любви и не отражали ни грамма заботы или привязанности. Когда же мысль о том, что Амелия влюбилась в него, промелькнула у него в голове, другой возвышающийся и презрительно выглядящий образ тут же налаживался на нее.

Сиву вздрогнул. Об этом было довольно страшно думать, из-за чего него по спине пробежали мурашки.

Уже уходящий Такашо внезапно бросился обратно к нему и добавил.

— О, я чуть не забыл. Завтра я собираюсь в Таро-Таун, хочешь сгонять со мной?

Подумав об этом, Сиву вспомнил, что завтра воскресенье. Воскресенья были единственными днями, когда у Сиву намечалась половина свободного выходного для того, чтобы он мог делать все, что ему заблагорассудится.

Поскольку предметы первой необходимости там были дешевыми, их покупка являлась его первым приоритетом.

Академия расположена в Леномонд-Тауне, хорошо развитом месте, где собирается много высокопоставленных ведьм, поэтому предметы первой необходимости здесь дороги и чрезмерно роскошны. Скудной зарплаты дворника недостаточно для того, чтобы покрыть расходы, и у Сиву не было другого выбора, кроме как делать покупки в относительно дешевом Таро-Тауне.

Проблема заключалась в том, что Сиву требуется эти самые пол дня, чтобы дойти от Леномонда до Таро. И, если бы не предложение Такашо, ему бы и в голову не пришло пойти туда за покупками.

— Да, мне нужно съездить и кое-что купить. Спасибо, что спросил...

— Что с тобой? Я куплю тебе немного арахиса, если ты скажешь мне, что ты задумал...

Они смогли нанять экипаж до Таро-Тауна благодаря помощи Такашо, которого удобно вызывали в особняк профессора Софии каждые выходные для ‘особых мероприятий’.

Одной из причин похода в городок было то, что Сиву требовались материалы для продолжения занятий магией, и он не мог рассказать об этом Такашо из соображений безопасности.

— Кстати, что ты собираешься купить в Таро-Тауне? Ты правда идешь в бордель?

— Но ведь там только мужчины.

— О чем ты вообще? Ты правда веришь, что не существует ведьм, которым не нравится женское общество??

Сиву доверял Такашо в хранении секретов, но независимо от их отношений, он должен был держать свою способность использовать магию в секрете, ведь у стен вокруг есть глаза и уши.

Парень решил, что когда он сбежит, то обязательно возьмет с собой своего единственного приятеля.

...Однако это были планы на будущее, а пока ему придется держать это в тайне.

— В любом случае, я с нетерпением жду нашего завтрашнего путешествия.

— Хорошо. Встретимся у фонтана в час дня.

— До встречи!

Сиву заверил своего друга и вернулся к себе, чтобы положить свою усталую голову на подушку и получить столь необходимый ему сон.