“Что с ним?”

Йебин была сильно удивлена. Она была полностью сосредаточена на работе и не заметила того, что диагностика по всей видимости заняла изрядное количество времени. Ибо барон Мэригольд, хотя все еще ждала у двери, но потихоньку притоптывала ногами. Ей невольно подумалось, что мужчина внутри был действительно близок барону.

В это же время она почувствовала тяжесть бремени. Все из-за того, что сейчас ей придется заявить, что состояние дорогого ей человека отнюдь не хорошее.

“Прежде всего… Я сообщю вам заключение. Выздоровление возможно”.

“Ах...”

Амелия оступилась, как будто ее ноги потеряли силу стоять. Если бы не присутствие Йебин, с которой она только сегодня познакомилась, Амелия могла бы просто упасть от избытка чувств.

“Все его тело в беспорядке. Главные органы были серьезно повреждены, и, что более важно, вызванные перенапряжением разрывы энергетических цепей очень серьезны. Если бы не оказанная первая помощь, его, скорее всего, невозможно было бы вернуть. Но, к счастью, еще не слишком поздно”.

“Что вы имеете ввиду под возможностью выздоровления?”

“Могу ли я систематизировать полученные данные и предоставить их вам позже?”

“Да, это спасло бы он многих хлопот”.

В процессе детального осмотра ее разум накопил слишком много усталости, так что для больших подробностей она воспользовалась ручкой и бумагой. Итак, остальная часть разговора между Амелией и Йебин состоялась после ужина.

…

Действие происходило в ресторане.

Йебин вручила Амелии документ, в котором одно за другим и кратко излагалось содержание обследования.

“Эта схема представляет собой очень краткое описание органов, которые нуждаются в лечении… Я считаю, что прежде чем восстанавливать мозг, мне в первую очередь нужно позаботиться о различных травмах, накопившихся по всему телу. “

“……..”

На диаграмме нарисованными линиями были предоставлены человеческое тело и различные органы, а обведены только поврежденные области. Смотря на этот рисунок, был тяжелее найти место без красных кругов, чем чистое. От кончиков пальцев ног до макушки не находилось ни одного места, которое не было бы травмировано. Несмотря на то, что она уже знала это, осмотр данной схемы собственными глазами отличался от примерных набросков в ее уме. Амелия почувствовала, как у нее закружилась голова.

“Сейчас самое главное - восстановить тело настолько, насколько это возможно с помощью магии регенерации. И… мне немного трудно это сказать...”

“Расскажите мне все прямо и без утайки. Для меня самое важное - это объективно знать о его состоянии”.

“Тогда позвольте мне перейти к части о состоянии мозга”.

Йебин немного поколебалась, но Амелия подогнала ее решительным. Она достала второй документ. Им оказался рисунок всего мозга, разделенный на четыре схемы.

“Как вы можете видеть, данные мозговые оболочки были серьезно повреждены. Зоны ВА47, 45, 44, то есть вентролатеральная префронтальная кора головного мозга серьезно повреждена. И в частности, из-за пробивной раны левого глаза орбитофронтальная кора почти уничтожена.... В целом, все очень плохо.”

Из-за того, что Амелия по мере рассказа смотрела на нее с все более хмурым и упавшим лицом, Йебин остановилась на середине. Если бы ей дали шанс, она предпочла бы завести этот разговор перед ужином. Смотря на Амелию, возникало чувство, что съеденные недавно замечательные блюда поднялись до ее горла. Конечно, ведьма не могла опозориться таким проступком, как блевание.

“Тогда… что с ним будет?”

“После операции есть возможность, что произойдут ряд изменений”.

“В каком смысле?”

“В первую очередь, орбитофронтальная кора… соединена с различными органами чувств. Именно к ней проходят восходящие пути, отвечающие за вкус, зрение, обоняние и синестезию, поэтому я не могу с уверенностью сказать, восстановятся ли они после реанимации”.

“И что?”

Йебин крепко сжала свое сердце. Теперь она действовала как врач, а не ведьма. Долг врача - объективно информировать о ситуации пациента.

“Она также напрямую связана с лимбической системой, поэтому может косвенно управлять желаниями и мотивацией. Говоря простыми словами, это так называемая система вознаграждения, основанная на получении приятных чувств от правильных поступков, и она социализирует человеческое поведение. Ее отсутвие может повлиять на неспособность к обучению, потому что оно напрямую связано с системой вознаграждения, или на неспособность испытывать сексуальное желание... Мне продолжать? Если вы устали, давайте сделаем перерыв.”

Амелия, крепко сдерживающая слезы, все-таки не смогла остановить их поток. Но все, что она сделала, так это лишь покачала головой, роняя капли жидкости на тыльную сторону ладони. Йебин подавила выдох и продолжила свои слова.

“...В отношение префронтальной коры, она отвечает за большинство ‘исполнительных функций’. Принятие решений, ситуационная координация поведения, вербальное самовыражение и критическое мышление - все это реализуется здесь. Однажды мне довелость прочитать статью о пациенте с повреждением префронтальной коры в этой области, и наиболее заметным изменением в поведении являлась то, что контроль более высших эмоций и импульсов… становится затруднительным.”

Амелия ощутила такую грусть, что не могла не сделать аналогии, как он может измениться, словно становясь механизмом. Типом механизма, который движется только в соответствии с очень сильными, но одномерными импульсами.

“Будут ли с ним такие же последствия после лечения?”

“Можно ли мне использовать эту тарелку в качестве примера?”

Когда Амелия слегка кивнула головой, Йебин телекинезом разбила одну из лежавших на столе тарелок, полную вкусными яствами. Поделившаяся на десять осколков тарелка сразу же начала складываться воедино, как мозаика.

“Вот на что похоже восстановление разорванных кожи и костей. В этом случае, клетки отвечают за поддержание 'структуры' и 'функций', а разбитые детали достаточно велики для восстановления. Это несложно, и даже если с первого раза не получится собрать их правильно, можно просто попробовать еще раз.”

Хотя эти 'хирургические телекинетические манипуляции' были слабее, чем обычный телекинез, они более деликатнее учитывали общую картину и не допустили никакого смещения. Тарелка из сцепленных осколков сразу же разрушилась и опять потеряла свою первоначальную форму.

“Но в мозгу происходит примерно так”.

- Треск!

Она разбилась намного мельче, то есть тарелка на этот раз разделилась на тысячи осколков.

“В мозге понятие 'структуры' тесно связано с предполагаемой ‘функцией’. Более того, мозг также самый деликатный и чувствительный орган из всех человеческих органов. Как бы мы не старались, невозможно собрать его идеально также, как при первой попытке. В лучшем случае у нас получится вот так”.

Несмотря на то, что она была восстановлена настолько близко к оригиналу, насколько это было возможно, по всей поверхности тарелки наблюдались похожие на паутину узоры. Если присмотреться еще повнимательнее, то между ними можно увидеть много полых пространств.

“Будет ли он тем же? Тот пациент, который снова проснется...”

“Это определенно тот же Шин Сиву”.

“...Даже если Шин Сиву станет другим человеком, чем раньше?”

На этом Йебин закончила с тем, что хотела донести. Сейчас речь шла не о простом спасении жизни. Поскольку в данный момент пациент находится в коме и нельзя выяснить его желание, информированное согласие следует получить от его опекуна.

“Я могу сказать только это. Но учтите, что никто другой вам не сможет сказать больше”.

Амелия достала носовой платок и осторожно вытерла выпавшие слезы.

“Это не имеет значения. Об остальном я сама позабочусь”.

Казалось, с разрешением на проведение лечение она закончила. Теперь все, что осталось Йебин - это изо всех сил восстанавливать тело Сиву.

“Теперь я объясню вам будущие планы операций”.

Йебин развернула бумагу с расписаниями перед Амелией.

“Чтобы подготовить организм и сам мозг к операции, некоторые функции мозга должны будут быть восстановлены. Мозг обладает свойством, называемым нейропластичностью, которое изменяет расположение нейронных цепочек и передает эту роль другим частям мозга, даже если они повреждены. Воспользовавшись этой возможностью, мы получим необходимый для восстановления материал. Думаю, что чтобы добраться до этого этапа, мне потребуется месяц. А также в течение этого периода я буду проведить 'картирование' того, какие зоны его мозга отвечают за какие функции".

“Я обеспечу вас всем необходимым”.

Йебин кивнула головой и быстро закончила остальную часть объяснения.

“После этого я займусь восстановлением поврежденных частей мозга. Я сосредоточусь на том, чтобы максимально сохранить врожденные функции и первоначальные воспоминания пациента. Когда восстановление закончится, я верну перестроенную нейронные цепочки в свое первоначальное состояние. Но независимо от того, насколько идеально он восстановится, проявится определенная разница по сравнению с тем, что было дано ему с рождения”.

“Хорошо, когда вы сможете начать?”

“Я запишу все необходимые материалаы, так что не могли бы вы предоставить их как можно скорее? И я смогу приступить прямо в тот же момент”.

Внутри и снаружи Йебин ревела от энтузиазма. Первое из-за того, у нее была страсть к изучению техник, непосредственно использующихся для операций на людях, которые она до сих пор оттачивала только на койотах и тюленях. А второе с целью того, чтобы успокоить барона Амелию, у которой на глазах уже выступили слезы. Йебин снова осознала, насколько тяжела и важна ее работа - спасать жизни.

"Я понимаю."

…

Лечение Сиву началось при полном содействии Амелии.

Йебин посвящала его выздоровлению по 16 часов в день. В комнате включилась на полную магия, замедляющая ход биологических часов. Хотя она оказала огромную службу в качестве первой помощи, но также и являлась препятствием для фундаментального выздоровления организма.

Сейчас главной целью Йебин было перестроить его тело до такой степени, чтобы он не умер даже при возвращении хода времени в нормальное русло. Несмотря на то, что это был всего лишь вопрос возвращения способности клеток к восстановлению, которая ухудшилась до минимума, для этого потребовалось огромное количество маны и выносливости. В конце концов, данная процедура требовала максимального использования хирургических телекинетических манипуляций, буквально сшивающих каждую клеточку стежок за стежком.

”Вааах..."

Снимая маску с лица, Йебин не могла не вздохнуть и моргнуть из-за затуманнености глаз. Ей потребовалось почти три дня только на то, чтобы восстановить превратившуюся в решето сердечно-легочную систему. Почему бы ей сейчас не сделать перерыв?

Держась за свою пульсирующую голову и открыв дверь, Йебин сразу же столкнулась с сестрами-близняшками. Они выглядели точь-в-точь как куколки, наряженные в прекрасные одеяния.

“Ассистенту стало лучше?”

“Он в порядке...?”

Близняшки держали друг друга за руки и притоптывали ножками. Йебин смогла без труда вспомнить их описание. Они, должно быть, ведьмы-подмастерье из семьи Джемини, на которых Шин Сиву использовал некую магию, чтобы помочь с побегом.

“О, добрый день. Меня зовут Йебин Смирна.”

“Ах, я Одиль Джемини”.

“Я Одэтт Джемини”.

В спешке, они даже забыли представиться. Только сейчас сестры вспомнили о манерах и поприветствовали ее, держась руками за подолы своих юбок. Из-за красивой плавности и аккуратности их движений Йебин почувствовала себя странно.

“Я только что закончила восстановление сердечно-сосудистой системы”.

“Все прошло хорошо?”

“Ему повезло, верно?”

В ответ на слабый кивок Йебин, Одиль, подпрыгивая вверх-вниз, выразила свою благодарность. На первое впечатление она проявляла все признаки озабоченности, и Йебин будто сама заразилась ее эмоциями. Хотя то же самое касалось и барона Авенега, которая не так давно приезжала в гости, и Амелии, владелицы этого особняка. Они тоже испытывали к нему глубокую привязанность, но не так ярко, как эти близнецы.

“Можно ли нам его навестить?”

“Я так хочу увидеть лицо Ассистента...”

“Нет, на данный момент он должен находиться в полном покое… Так что навестить его не предоставляется возможным”.

Увидев, как одновременно поникли плечики близнецов, она почувствовала к ним укол жалости. Хотя она еще не услышала ни единого слова о характере этого мужчины, но ей подумалось, что притянувший столько доброжелательности определенно был порядочным человеком.

“Вы испытываете какие-либо проблемы?”

“Мы можем чем-нибудь вам помочь?”

“О, нет… не особо...”

Поскольку Амелия уже обеспечивала ее всем необходимым и заботилась о ее проживании, Йебин могла полностью сосредоточиться на лечении. Но близняшки тем не менее потянули ее за запястье.

“Не волнуйтесь и идите с нами в карету”.

“Мы подготовили кое-что, что может понравиться леди Смирне.”

“Э-эм? Ээ?”

Йебин, которую почти насильно затащили в карету, вручили огромную кучу подарков, от великолепной одежды до редкого вида инструментов для верховой езды, а также просьбу близняшек хорошо заботиться о нем. Бонусом стала героическая эпопея о Шин Сиву, которую она была вынуждена слушать без перерыва в течение часа.

“Ассистент - хотя и является рабом и мужчиной, также может использовать магию”.

“Он даже сражался против злобного изгоя 21-го Ранга. Чтобы спасти нас...”

“Да, именно так”.

“Несмотря на то, что у него был шанс спастись самому, он решил эвакуировать нас первыми”.

“Он наш герой”.

Она чувствовала, что скоро сойдет с ума от манеры близняшек говорить одну мысль поочередно. Последняя просьба близнецов не сильно отличалась от просьбы Амелии.

“Пожалуйста, хорошенько позаботьтесь о Ассистенте”.

“Графская семья Джемини никогда не забудет эту услугу”.

После разговора с близняшками Йебин вернулась в особняк вместе с еще более тяжелой ношей.

“……”

Хотя она уже знала, что Сиву мог пользоваться магией и даже противостоять изгою, но она впервые услышала полную историю в таких подробностях.

Несмотря на осознание своей смерти, он продолжал рисковать собственной жизнью ради защиты друзей. Как сказали сами близнецы, он был мужчиной, достойным носить звание ‘героя’. Было бы замечательно непосредственно пообщаться с такой замечательной личностью, о которой она слышала лишь из новостей и газет.

“Какой он человек?”

Быть может, после излечения у нее появится возможность. Йебин тоже захотела поговорить с Сиву.