Часть 1

Ранним утром Орба покинул лагерь. Его бой состоится днём. Он отправился во дворец, а затем вернулся обратно, что заняло около двух часов.

До открытия оставалось всего несколько часов. Гладиаторы тренировались в группах, готовясь к предстоящей битве на арене. Как и раньше гладиатор в маске ступил туда вместе со всеми. И, как и раньше, все остальные пытались игнорировать его, хотя на самом деле всё их внимание было сконцентрировано именно на нём.

Гладиатор в маске не держал меч в руке и не снимал одежду, чтобы сделать растяжку, и только продолжал ходить кругом.

С тех пор как Пашир неуважительно назвал его «псом», другие гладиаторы больше не видели в нём такого же раба как они. Вместо этого он стал рабом, работающим на Мефиус. Фактически, большинство взглядов, направленных на него, сквозили враждебностью.

Если этот мефиусоненавистник Пашир следует по плану в одиночку, то, значит, план соответствует его собственным целям.

Вот, что подозревал Орба. В таком случае лучше сблизиться с Паширом и теми, кто ненавидел и имел обиды на Мефиус. Если все пойдёт хорошо, то он и сам мог бы принять участие в плане. Орба плавно поглаживал своё лицо и начал спускаться вниз по лестнице с мест зрителей. Да, только что Орба наблюдал за полем арены сверху. И сейчас направлялся к прогуливающемуся там гладиатору.

— Орба!

Позвал он. Он мог лишь с иронией улыбнуться, когда выкрикнул своё собственное имя, после чего спрыгнул на землю.

Гладиатор в маске направился к Орбе. Хорошо осознавая, что он привлёк внимание всех, Орба начал:

— Должен сказать, ты отлично поработал вчера. Заставил меня гордиться тобой. Но не думай, что я удовлетворюсь лишь этим.

— …

«Орба»… или, вернее, этот гладиатор в маске не ответил.

— Похоже, твой сегодняшний противник — Гаш, вражеский солдат времён десятилетней войны с Гарберой. Говорят, он обезглавил сотню людей на поле боя. Его ужасно боятся, как «демонического зверя сотен смертей». Когда-то за свою службу он освободился из рабства, но снова угодил в него за убийство своего командира. К тому же он привлёк внимание людей. Ты понял, да? То, что хотят видеть люди, это герой, которого поразит меч нового героя. Тогда моя значимость, как человека, выбравшего тебя, обязательно вырастёт. Слушай сюда. Убей его быстро и уверенно. Я не разрешаю боя на равных. Убей одним ударом. Понял?

По правде говоря, гладиатор в маске ничего не сказал. Однако он сделал вид будто ответил. И Орба, стоявший напротив него, внезапно ударил того по маске.

— Не отвечай мне, отброс! Так ты уже героем себя считаешь? Как ты думаешь, кто спас тебя из рабства? Гаш сильный соперник? Да, он не слабак. Я понимаю тебя. Но если этот так называемый сильный Гаш не будет убит тобой, то ты мне больше не нужен. Я сделаю так, что уже через минуту ты снова станешь рабом! Понял?!

Закричал со всем своим высокомерием Орба, оставив замаскированного воина в пыли.

Он бросил мимолётный взгляд на безродных гладиаторов, бросавших на него взгляды ненависти.

— Всё готово, — пробормотал Орба, а затем направился к месту обитания драконов, которое тоже находилось рядом с ареной. Драконы, выступающие на гладиаторских играх, находились в клетках. Также там располагались значительно большие по размеру клетки, которые были пусты. В последний день игр, который наступит уже через два дня, два человека, выбранные как Кловис и Фелипе, поведут две сотни рабов, чтобы сразиться с крупными драконами. Скорее всего, именно для этой цели и были подготовлены те клетки.

— Орба.

Позвала его Хоу Ран, воспользовавшись его настоящим именем. Хоть вокруг никого и не было видно, но он в панике поднял палец перед своими губами. «Тс-с», Хоу Ран, найдя это смешным, решила поподражать ему, и сделала тот же жест.

— Как сложно иметь два имени. Для драконов не имеет значение звучание имени, но я могу научить их общим идеям. Какому из имен ты хочешь, чтобы я научила их?

— Разве ты не можешь научить любому?

Как бы беспричинно это ни было, но он держал обиду на Ран. Хотя и сразу же забыл об этом.

— С каким байяном я смогу справиться лучше всего? — спросил он.

Битва с Гашем в сегодняшнем полуфинале состоится на спинах драконах, верхом на средних по размеру байянах. В этом даже Орбе довелось участвовать лишь пару раз.

— Если ты ищешь тех, кто привык к наездникам, то есть и такие. Их обучили военному делу, поэтому они прислушиваются к командам. В общем, это дитя подойдёт тебе лучше всего.

Хоу Ран ласкала морду единственного дракона, изо всех сил старающегося просунуть морду через прутья клетки. Она сузила свои миндалевидные глаза.

— Помнишь его? Ты ездил на нём раньше.

— Конечно.

Орба кивнул в ответ, но это не означало, что он вспомнил лицо дракона. Как упомянула Ран, это было в те времена, когда он был гладиатором. Тогда привезли драконов, и он разъезжал на спине байяна. Вспомнив об этом, он подумал, что сразу после этого появился Федом и поставил его на роль двойника принца.

— Это дитя подходит тебе лучше всех здесь. Он привязан к тебе. Видишь? Он выглядит таким счастливым, потому что Орба пришёл.

Глаза байяна сверкали, а сам он грубо фыркнул, пока беспрестанно щёлкал языком.

— …Не вижу, всё как обычно.

Беззаботно ответил Орба. Получить привязанность дракона для него было тождественно тому, что дракон относится к нему как к пище.

— Задам другой вопрос, каким из них я смогу хотя бы управлять?

— Что ты собираешься делать, если я отвечу тебе? — сказала Ран, поражённая странным интересом собеседника. — Собираешься пригвоздить им своего противника?

— А что если да?

— Трус.

— Это называется выработка стратегии.

Орба улыбнулся, обнажив белые зубы. Он вернулся во дворец, и как только наступил вечер, снова отправился на стадион.

Конечно, в этот раз на нём были его кожаные доспехи и тигриная маска.

Завтра будут выбраны четыре претендента на титул Кловиса и Фелипе, и каждый из них проведёт матч один на один против другого. Сегодня ради битвы, которую можно было бы назвать последней квалификацией при отборе тех четверых людей, места для дворян были заполнены на одну треть.

Незадолго до полудня появился император Гул Мефиус, который взял с собой несколько своих слуг. Император не был человеком, особенно любившим игры, и в прошлом году, если не считать последнего раунда, практически не показывал себя. Ходили слухи, что ему приглянулся Орба.

А также тем, что привлекло внимание даже большее, чем появление императора, было присутствие принцессы Вилины. Поскольку до сих пор она не показывалась на публике, люди, оказавшиеся на месте проведения игр, временно забыли про бои, пока глядели на иностранную принцессу.

Сегодня между боями проходила церемония совершеннолетия.

Среди сыновей знати и полководцев в возрасте двенадцати лет и старше вперед выступили четверо. Сын Рогу Сайана, Ромус, был самым младшим из них, но больше всего привлекала внимание вторая дочь командующего Одина Лорго, Ронни Лорго. Девушка действительно была сильна сердцем и не высказала никакой робости от приведённого дракона.

Шея байяна была обмотана цепями, а мускулистые солдаты держали цепи обеими руками. Ронни легко запрыгнула на спину дракона и с лёгкостью поехала на нём. Наслаждаясь аплодисментами, она выполнила единственно подходящий для леди поклон.

Ронни слезла с дракона и улыбнулась Ромусу, который ждал в очереди. Затем она что-то прошептала ему на ухо. С точки зрения зрителя, она, по-видимому, напутствовала Ромуса и давала ему советы.

— Я хвалю тебя уже за то, что пришёл сюда, а не сбежал, поджав хвост между ног. Но для тебя это невозможно. Прежде, чем заплакать, почему бы не сказать, что у тебя заболел живот?

Но на самом деле её слова были именно таковы. У этих двоих подобные отношения сохранялись уже довольно давно.

В столь малый промежуток времени Ромус обернулся. Солдаты подтолкнули его, но не сделав и шага, он огляделся вокруг.

— Папочка не придёт спасти тебя, — нежно сказала Ронни.

В это время у ворот, из которых выходили гладиаторы, он увидел Хоу Ран. Ран улыбнулась ему и кивнула. Вернув ей решительный кивок, Ромус отважно подошёл к дракону и прыгнул ему на спину.

После этого действия тело дракона завиляло то вправо, то влево. Возможно, это и был молодой дракон, но даже малейшего движения хватало, чтобы потянуть за собой солдат, удерживающих цепи. Даже Ромус обнаружил, что начинает падать, заставляя толпу издать крики ужаса. Однако Ромус не терял спокойствия. Он лёг, растянувшись на спине дракона, и положил ему руку на шею. Дракон издал низкий стон и постепенно начал успокаиваться, а затем, наконец, и двигаться. В этот день на Ромуса обрушился ливень аплодисментов.

Его родители вздохнули с облегчением, а Ронни, далекая от злости из-за того, что он украл у неё пальму первенства, стояла в недоверчивом шоке.

Церемония совершеннолетия прошла без каких-либо инцидентов, и поэтому началась другая серия гладиаторских боёв. Все участники победили в сражениях первого дня, поэтому их навыки были бесспорными. Стадион дрожал в предвкушении мастерских сражений.

И равнодушная к окружавшему её дикому энтузиазму на зрительских местах сидела Вилина.

— Принцесса, скоро подойдёт очередь господина Орбы? — с бледным лицом проговорила Терезия. — Честно говоря, я не могу на это смотреть. Скажите, пожалуйста, когда наступит его очередь. До тех пор я закрою глаза.

— И как после такого должны будут называть Гарберу?

Выражение лица Вилины не выглядело слишком хорошо. Даже сейчас головы и другие конечности отправлялись в полёт, а кровавые внутренности изливались под ними. Но Вилина не отводила взгляд, лишь неподвижно наблюдала, сжимая на коленях свои кулачки.

Вскоре из восточных ворот вывели байяна. Теперь бои продолжались на спинах драконах, а значит, подошла очередь Орбы. По какой-то причине, цвет лица Вилины вернулся к нормальному, и тогда…

— Принцесса.

Появился слуга императора и опустился перед ней на колени.

— Его Величество передаёт вам приглашение. Если вы не возражаете, он хотел бы насладиться игрой вместе с вами. И конечно, человек, сопровождающий вас, тоже может присоединиться.

Вилина и Терезия посмотрели друг на друга.

— Я принимаю его.

У неё не было причин отказываться. Они встали и пока шли к местам, где сидел император, Терезия потянула её за рукав и шёпотом произнесла.

— Я умоляю вас, пожалуйста, при встрече с императором не поднимайте вопрос о лорде Кайсере. На арене эти люди вспыльчивее, чем обычно. Боюсь, одна небольшая ошибка может привести к необратимым последствиям.

— Что и ожидалось от тебя, Терезия. Ты внимательна к своему окружению.

Она легкомысленно рассмеялась, но, встретившись с глазами императора, поклонилась, не в силах скрыть тревогу, которая появилась у неё на лице. Гул Мефиус приготовил место для неё рядом с собой. И будто по сигналу были названы имена гладиаторов, участвующих в следующем сражении, после чего они начали выходить на арену.

Воин в маске, Орба, и гладиатор, когда-то заработавший свои достижения во время войны, будучи рабом на поле боя, Гаш. При появлении этих двух людей, чьи фигуры были хорошо известны, волнение среди зрителей резко возросло.

— Новый герой и бывший герой, — внезапно сказал Гул Мефиус. — В свете будущего этой страны, я осознал, что кто-то может использовать трюки, чтобы одержать победу в качестве нового героя. Но я не допущу подобного на арене. Те, кто не может силой проложить свой собственный путь, недостойны называться героями.

Вилина не показала никакого желания что-либо ответить ему. Затем Гул спросил:

— Вам нравятся гладиаторские игры, принцесса?

— Нет, — сразу же ответила Вилина, не обращая внимания на испуганное выражение лица Терезии, — они немного подавляют. Если честно, то я испытываю слабость от запаха крови и страсти окружающих.

Император беззаботно рассмеялся.

— Вы говорите те же слова, что и Лана, — упомянул он имя предыдущей императрицы. — Нельзя не признать, что метка дикой, которую другие страны дали Мефиусу, верна. И всё же это развлечение необходимо гражданам так же как хлеб, наполняющий их тарелки. Это не только способствует появлению могущественных воинов, но и необходимо для сохранения наших воинственных качеств. Люди собираются под знаменем сильного меча. И поскольку они считают, что защищены сильным мечом, то могут спокойно проводить свои дни. Это то, что принцесса также должна испытать.

— …

— Мир с Гарберой наконец заключен. Поэтому в следующем году я надеюсь, что смогу пригласить много пилотов воздушных кораблей Гарберы, чтобы они поучаствовали в гонках. Это должно создать праздничное настроение. В этом случае я надеюсь на помощь принцессы.

Сказал полушутя император. Вилина слегка опустила голову в ожидании. Император испускал атмосферу добродушного старика, но, без сомнений, планировал скормить любого из слуг, осмелившегося выступить против него, драконам. Она поняла это, увидев различные выражения на лицах государственных деятелей Мефиуса. Хоть она и поняла, но это не то, с чем она была согласна.

Орба и Гаш шагнули в центр арены. Даже среди упомянутых гладиаторов, что собрались в Солоне, они были особенно знамениты. Их имена неоднократно выкрикивались из толпы. Император глядел на выкрики от начала и до конца. Когда же они утихли, он спросил:

— Кто, по-вашему, победит, принцесса?

— Я не знаю особенностей, стоящих за владением мечом. Я просто желаю, чтобы победил Орба.

— Ясно. Орба, гладиатор, проникший в крепость Заим и спасший вас. У вас есть причины поддерживать его.

— Может для меня нагло спрашивать об этом, но кто победит по-вашему мнению, Ваше Величество?

— Это будет полностью зависеть от того, кому улыбается бог удачи, — коротко ответил Гул, — вот что я бы сказал, но это будет невежливо с моей стороны. Принцесса, почему бы не сделать ставку? Раз принцесса желает победы Орбы, то я готов поставить на гладиатора Гаша.

— Что вы…

— Не стоит беспокоиться. Это просто дружеское пари. Если принцесса победит, я выполню любую вашу просьбу. Если же выиграю я…

— …Мне нечего вам предложить.

— Я бы хотел удостоиться чести выбрать имя моему внуку.

Вилина затаила дыхание. Всего одно замечание вернуло те далекие воспоминания о дедушке, проживающем на королевской вилле Гарберы, и с которым она теперь разделена.

Какого ребенка ты хотела бы и как воспитаешь его?

Я хотел бы увидеть твоё восхитительное лицо, когда ты обнимаешь ребёнка в своих руках.

Император Мефиуса, Гул Мефиус, и бывший король Гарберы, Йорг Ауэр. Эти два старых человека, разные словно день и ночь, были связаны мыслями о внуке.

Вилина оставалась растерянной, не зная, что ей сказать. И в это время…

— Два воина, идущие на смерть, воздадут свои приветствия Его Императорского Величеству!

В соответствие со словами, Орба и Гаш взглянули на императора и, положив одну руку на сердце, копьём в другой руке указали в небо.

Часть 2

Два байяна, размером куда большим, чем те, что использовались в предыдущей церемонии, находились перед гладиаторами. Их рога блестели, а тела были наполнены энергией. Эти драконы полностью готовы к битве.

Разорвав зрительный контакт, Орба и Гаш задвигались в противоположных направлениях. Тело Гаша было чисто выбрито. Различные разноцветные татуировки располагались по всему телу. Вероятно, это характерная черта всех тех, кто проживал в отдалённых регионах, а может быть, они были сделаны лишь для привлекательности, когда его продали, как гладиатора. С точки зрения телосложения и внешности он был похож на Баана, с которым сражался Орба в Ба Руксе. Тем, что отличало их, было то, что он водил своим алым языком по губам. Он излучал сияние неизмеримой жестокости.

Сейчас они взберутся на спины байянов. Это действие тоже походило на героя Кловиса, сражавшегося на поле боя верхом на драконе.

У Орбы было мало опыта езды на драконах.

Что хуже…

Орба пристально посмотрел на байяна рядом с ним, не закончив мысль. Он не мог сдержать чувства тревоги, думая о предстоящей битве. Дело было не только в том, что он был мало знаком с верховой ездой на драконах. Все потому, что он планировал не просто победу.

По сигналу они оседлали байянов. Устроившись в седле, он сунул ноги в стремя и взял у стражи два разных копья. Одно из них, десятиметровое драконье копьё. Это копьё имело значительный вес, поэтому всадникам приходилось готовиться. Копьё проходило под их руками и крепилось к седловому кольцу сбоку. Другое копьё было обычным, двухметровым. И на левой руке Орба закрепил маленький круглый щит.

— Начали!

По команде несколько гладиаторов отпустили цепи, обмотанные вокруг ног и шеи драконов. Байян Орбы издал рёв, сбивший одного из рабов с ног.

— Вперёд!

С другой стороны, Гаш лёг на своего дракона, когда тот начал мчаться вперёд.

Орба изо всех сил старался обуздать своего дракона. Байян стоял на задних лапах, и даже сейчас пытался от него избавиться. Когда Орба попытался обуздать дракона, Гаш направлялся прямиком к нему. Не имея больше времени на уклонение от атаки, Орба решительно лёг и крепко прижался к спине дракона. В это мгновение его тело получило удар, словно его ударил гигантский кулак. Он чувствовал, что под кожей трескаются кости, а его стиснутые зубы, казалось, были готовы сломаться в любой момент.

Естественно, Гаш, проведший эту атаку, быстро пришёл в себя. Он взмахнул кончиком драконьего копья, задев бок несущего Орбу дракона, и, отвлекая Орбу, ударил того другим копьём.

Орбе удалось отразить удар щитом. Атака провалилась, но Гаш заработал себе на этом одно очко. Тем не менее, его дракон яростно дёргался телом, из-за чего он нарушил стойку.

— Тц.

Его байян взмахнул когтями и хвостом, и потряс шеей, как будто бы хотел погрузить свои клыки в горло противника. Орба и Гаш обменялись ударами копий. Они были в положении, схожем с боем на лодках, плывущих в бурном море, когда лучшей тактикой было бы скинуть противника с дракона вместо того, чтобы заполучить его голову. Однако различие меж ними проявлялось с каждым столкновением копий. Основываясь на том, что он смог дожить до этого момента, становиться очевидно, Гаш очень искусен. К тому же у него был опыт верховой езды на драконах, а его дракон был «тщательно» обучен, в то время как единственная ошибка Орбы могла привести к его смерти.

Орба отчаянно цеплялся за байяна, пока был полностью сосредоточен на защите.

— И это всё, что ты можешь? — выкрикнул Гаш.

— Гаш, убийца сотни, ты не достоин надеть шлем Кловиса. Зрители тоже желают твоей смерти. Умри собачьей смертью и скорми себя драконам.

Гаш опустился сверху и ударил Орбу копьём. Орба принял удар в щит, пока его тело металось взад и вперёд.

Почти одновременно с этим байян Орбы вытянул свою шею. Гаш указал драконьим копьём на готового обнажить клыки дракона. Он махал копьём влево и вправо перед его головой.

— Малыш, — прорычал сквозь зубы Гаш, — ты говоришь подобное, обладая лишь таким мастерством? Я заставлю тебя проглотить свои слова!

Гаш ударил бок своего дракона, и как только тот отскочил, помчался в угол арены. Кровь пульсировала по всем мышцам бойцов и драконов. Обе стороны терпели бесчисленные раны, либо от копья противника, либо от клыков драконов, либо от того и другого.

Когда Орба осознал намерения Гаша понестись на него во второй раз, он уже не мог заставить своего дракона помчаться за ним. Расстояние было слишком велико.

Орба взглотнул. Должен ли он принять следующий удар или нет?

Все на арене безмолвно наблюдали, вероятно, занятые теми же мыслями.

Он идёт…

Он поднял драконье копьё и, встав напротив противника, издал крик достаточно громкий, чтобы расколоть его железную маску.

С другой стороны…

— Эй-я-я-я!

Пронзительный голос Гаша отражался в воздухе.

Лежа на спине дракона, он помчался на Орбу. Свет, исходивший от наконечника драконьего копья попал в глаз байяну Орбы. На мгновение его дракон попытался сбежать, отчего копьё Орбы слегка отклонилось.

— Попался!

Прямо перед самым столкновением Гаш выскользнул из стремени, а Орба, застигнутый врезавшимися друг в друга драконами, слетел со спины своего.

Он спиной ударился о землю. Ярость захлестнула Орбу, который на мгновение оказался словно безжизненной куклой.

Орба покатился по твёрдой земле и увернулся от удара Гаша на считанные миллиметры. Он быстро встал.

Однако в его руках не было оружия, а сам он всё ещё был дезориентирован от столкновения.

Драконы яростно сражались позади него, а Гаш постоянно совершал серии атак под завесой облаков пыли.

На местах для аристократов Вилина инстинктивно отвела взгляд.

Хоть он и был в маске, но даже не видя его лица, можно было сказать, что он всё ещё ошеломлён. Его движения также казались неустойчивыми. С внезапным порывом она вскочила, и забыв, что сейчас сидит рядом с императором, Вилина раскрыла рот. В тот момент, когда копьё Гаша собиралось проткнуть его маску…

— Орба!

Как гром пронёсся голос, расходясь от ворот под зрительскими местами.

Орба мгновенно открыл глаза и совершил серию ловких движений, раздражающе кружа вокруг преследующего Гаша. С каждым ударом копья порывы ветра били в маску Орбы. Кровь текла по его шее и плечам.

Вскоре после этого ноги Орбы остановились. Увидев шанс, Гаш сделал диагональный выпад из предсказуемого места. Его действия легко читались. Орба уклонился от выпада. Схватив вытянутую руку, он ударил ногой в колено и бросил соперника.

Сейчас было невозможно сказать, какой дракон кому принадлежал, но один из них придавил другого и собирался того укусить. Прижатый снизу байян изо всех сил пытался оттолкнуть другого дракона и взмахнул хвостом, ударив Гаша в грудь.

Кашляя кровью, на сей раз именно Гаш отшатнулся назад. Его разноцветные татуировки были окрашены в кроваво-красный цвет.

Орба взял копьё, упавшее на землю. И не проявляя никаких сомнений, сделал один удар точно в сердце.

Холод пробежал через Орбу, когда он почувствовал, что копьё сделало своё дело. Когда он вытащил его, кровь забрызгала его маску. Некоторое время он молча стоял, не вытирая испаряющуюся с его маски кровь.

Зрители захлопали в ладоши и затопали ногами, а Вилина упала на стул и вздохнула с облегчением. Она не заметила, что до этого совсем не дышала.

— Госпожа Вилина, пора отпустить мою руку, — сказала Терезия.

Вилина неосознанно сжала руку Терезии. Придя в чувства, Вилина поступила так, как ей и сказали, и увидела красный контур в том месте, где она схватилась.

— Похоже, принцесса победила.

Сказав это, император встал с места. Успокаивая волнующуюся принцессу, тоже попытавшуюся встать, чтобы проводить его, он сказал:

— Если найдёте то, чего желаете, то не стесняйтесь говорить об этом. Император Мефиуса не нарушает соглашений.

Перед их местами Ноуэ издал всего один звук «О?». Он был в не меньшей мере удивлён произошедшим. Хоть он и заявлял, что является заядлым любителем гладиаторских игр, при разговоре с Саймоном он вёл себя как человек, который не интересовался ничем, кроме войны и искусства завоевания… или, если точнее, то не интересовался ничем, где не мог использовать свою изобретательность.

Так его звали Гаш. Я вполне уверен, что его тоже пригласили участвовать в плане… Ну, не важно. Я не требую от них мастерства. Благодаря восстанию гной, собранный в Мефиусе, разожжёт огонь и неуклонно распространит его.

Однако… Ноуэ беспокоился о другом. Принц Гил не присутствовал среди зрителей. Он прибыл в Мефиус, чтобы побольше узнать о нём, но даже со всей своей дальновидностью Ноуэ не мог опираться на те фрагменты знаний, полученных из его редких встреч с принцем. Но теперь это уже не имело значения. Пока дела шли так, как он и представлял, и при этом здесь, в землях чужой страны, приносили результат, которого он желал, это демонстрировало, что его способности не заржавели. В результате чего Ноуэ потерял почти весь интерес к принцу Гилу.

Когда Орба направился к воротам, он прошёл мимо Пашира, готовящегося к следующей схватке. По сравнению с прошлым разом, теперь их положение поменялось. Шатко двигаясь вперёд, прямо перед встречей…

— Почему?

Спросил Орба.

— Почему ты выкрикнул моё имя?

— О? Так ты услышал, — не останавливаясь, он продолжил. — Тогда, похоже, я успешно вернул любезность.

— Любезность?

— Не тебе. А тому, кому ты служишь — принцу.

Не сказав больше ни слова, Пашир направился туда, где будет проходить его бой.

Пашир и воин, который более или менее невредимым победил в своих боях, похоже, тоже будут сражаться на драконах. Будучи воином-ветераном, неудивительно, что Пашир умело разъезжал на драконе. Уже второй атакой он пронзил вражеского байяна, и пройдя по павшему дракону, прикончил упавшего воина.

Так были определены имена четырёх гладиаторов, которые примут участие в решающем сражении. Они стали объектами ставок не только в пределах арены, но и во всём Солоне. «Он победит», «Нет, он победит». Почему люди в это верили? Да потому что это были лучшие из лучших. Они привлекали к сотрудничеству других единомышленников, придерживавшихся таких же однобоких взглядов.

И так завершился заключительный гладиаторский бой, и на арене, как и планировалось, состоялась казнь Кайсера Ислана. Конечно, Вилина не могла на это смотреть и сразу же ушла в сопровождении Терезии. Но практически никто из мефийцев и не думал возвращаться домой, вероятно, находя это даже забавным.

— Если…

Уходя, Вилина высказала свои мысли.

— Если бы я попросила императора, в качестве своего желания, отменить казнь Кайсера, как ты думаешь, что бы он сделал?

— Даже мысль об этом ужасает меня, принцесса.

Принимая во внимание свою госпожу, всякое могло случиться. И от этих мыслей Терезию бросало в дрожь.

Фигуры мужчин и женщин исчезли, и на арену опустился вечер. Там было столь тихо, что послеполуденный шум казался ложью. Освещённые глубоким красным закатом, кровь и органы валялись на арене. Их характерный запах витал в воздухе. И в таком месте во второй раз появился принц Гил. Он протиснулся мимо взволнованного надсмотрщика и продолжил идти тяжёлыми шагами.

В этот момент он наткнулся на Орбу, который только вышел из лазарета. Удар байяна привёл к телесным повреждениям, и его походка оставалась всё такой же неустойчивой. Гил и Орба остановились перед тихо смотрящими на них гладиаторами.

— Тебе есть что сказать, Орба?

Орба… или, вернее, воин в маске ничего не ответил на слова принца.

— У тебя не только были проблемы с кем-то вроде Гаша, но и будучи одним из славных мефийских имперских стражей ты ещё и посмел управлять драконом хуже гладиатора? Было бы лучше, если бы тебя сожрал дракон, — упрекал Орбу Гил. — Ты, должно быть, волнуешься, раз посмел опозорить меня.

Принц схватил железную маску и встряхнул её. Мечник не пытался сопротивляться, но при этом не отрывал взгляда от принца.

— Что с твоим взглядом?

Он выхватил кнут у ближайшего стражника и неожиданно избил воина в маске. Мантия, в которой был воин, оказалась разорванной, и сразу же после того, как он застонал, на него снова накричали.

— Я терпеть не могу, когда ты смотришь на меня этими мерзкими глазами… ты всего лишь домашний скот в моём подчинении!

Гил ударил мечника по лицу, и затем силой поднял его: Пошли! — он схватил его за руку и потащил. Рабы молча проводили их взглядом. Когда Гил достиг места, где их нельзя было увидеть, он наконец отпустил руку.

— Это было жестоко, Орба.

Сказал болезненным голосом мечник. Конечно, принц Гил и был вышеупомянутым Орбой, а тот, кто скрывался за маской, никак не мог им быть. Это был гладиатор, с таким же телосложением, что и у Орбы, Каин.

— Я бережно отношусь к тебе, ты же знаешь.

Ты говоришь, что это жестоко, но для меня всё куда хуже.

Тем, кто лечился в лазарете был именно Орба. В дополнение к травмам спины и поясницы при столкновении драконов, он ударился плечами при падении. Ему повезло, что его тело не подверглось более серьёзным, влияющим на здоровье травмам. Но в любом случае никак нельзя сказать, что он в идеальном состоянии для завтрашнего боя. Одного лишь размахивания кнутом было достаточно, чтобы вызвать боль по всему телу.

— Я не против быть воином в маске, Орбой, но могу я попросить в следующий раз работу полегче?

— Я подумаю.

Орба взял у Каина маску и кожаные доспехи и снова вернулся к своей роли гладиатора, после чего бросил Каину кнут.

— Я должен вернуть его назад?

— Нет. Ударь им меня.

— Э, все в порядке. Я не так сильно вас ненавижу.

— Идиот, — усмехнулся Орба, — мне нужны отметины от ударов.

Каин робко подчинился. Он уже играл раньше роль двойника принца. В тот раз Орба предстал перед ним, как принц Гил и не раскрыл своё истинное лицо. Но на этот раз возникла необходимость, и он раскрылся перед ним.

— Я знал, что вы таинственный, но никогда бы и не подумал, что вы принц. Неужели это «оно»? Вас поймал противник, насильно надел эту маску, а затем опустил до положения раба. Вы героически пережили все испытания, и теперь, наконец, собираетесь вернуть себе страну, принадлежащую вам по праву. Разве это не та история, что хочется увидеть!

Или как-то так драматизировал Каин о полном тайн Орбе, основываясь на том, как он понял ситуацию.

Тц, чёртов Каин.

Закончив с приготовлениями, Орба прислонился рукой к стене и пошёл, едва волоча ноги. Наполовину это была игра, наполовину реально. Первые два раза Каин сдерживался, но Орба надавил на него: Сильнее! — так что следующий удар плетью был нанесён изо всех сил. Глубокие следы в форме червя проходили на его руках, ногах и спине. Свежая кровь капала с его шеи.

Орба пошёл туда, где находились гладиаторы, а затем упал. Это был жалкий поступок, но он не мог придираться к мелочам. Внезапно показалась рука. Он схватил её и поднялся. Перед ним оказался никто иной как Пашир.

— И после такого обращения ты всё ещё собираешься быть псом принца?

Его голос был спокоен, но лицо скривилось от гнева.

— Кто знает?

Ответил он равнодушно, будучи уверенным, что Пашир попался в его сети. Именно для этого он выбрал для себя плохо управляемого байяна, а Гашу передал послушного и обученного для боевых действий.

— Сейчас тебя могут восхвалять как героя, но ты просто расходный материал. Ты уже должен был понять это.

— Да что ты, черт возьми, понимаешь? — бросил на него злобный взгляд Орба, кашляя на землю кровью. — Верно, я раб. Как у члена имперской гвардии у меня нет иного выбора, кроме как убивать по команде. Что ещё кроме этого у меня есть? Хочешь сказать, что ты, этой гордо держащей меч рукой, уничтожишь Мефиус, уничтожишь эту чертову страну?

Какое-то время Пашир глядел на пылающие глаза Орбы, не зная, что и сказать.

Часть 3

Этим же вечером Пашир сидел в столовой рядом с Орбой. В присутствии рабыни Миры, ожидавшей их, Пашир рассказывал о своём прошлом.

Он вырос в западной деревне Мефиуса и рано потерял родителей. Чтобы прокормить себя и свою младшую сестру, последнего оставшегося члена семьи, он решил работать в близлежащей шахте. Условия труда далеки от хороших, поэтому были приняты некоторые меры для гарантии их безопасности. Часто происходили смерти от переутомления и обвалов. Сколько бы раз они ни протестовали, они так и не видели улучшений. Причина была в том, что работники шахты в глазах управляющих ими были не лучше рабов.

Но даже так, это была очень востребованная работа. Пашир спокойно продолжал работать.

— Почему я родился? Что я мог сделать? Я никогда не обращал внимания на эти мысли. Я был жив. И это всё, что имело значение, — сказал Пашир

Не слыша ничего, кроме бормотания собратьев рабов, Орба снова почувствовал, как возвращается к тем временам.

Однажды произошло событие, что уничтожило и это единственное скудное желание Пашира. Его сестра, закупая еду на базаре, оказалась у шахт, где он работал. Человек, которого она спросила о местонахождении брата, оказался плохим. Это был раб-надсмотрщик, известный за свою похоть.

Он обманул её, сказав, что Пашир совершил ужасное нарушение. Затем завёл младшую сестру внутрь, где начал насиловать её.

— Так получилось, что, может, благодаря удаче Бога-Дракона, а может какой-нибудь ужасной выходке какого-нибудь безымянного злого бога, я проходил мимо.

Пашир вознегодовал, сразу же пришёл в ярость и избил надзирателя до смерти. Неудивительно, что его задержали и продали, как гладиатора. С тех пор прошло пять лет. Он переходил с одной арены на другую и выживал.

Могучерукий Пашир.

Орба наконец вспомнил его имя. Он был воином-ветераном, а также гладиатором, которого никогда не простят за его преступления. Как и у Орбы, у него простой стиль сражения. Он не украшал своё тело ни какими зрелищными татуировками, ни пытался показать какую-то свою яркую индивидуальность. Он просто сражался и побеждал. Вот почему его имя не распространилось сильно далеко.

Но такие люди самые сильные.

— Может, это и просто слухи, — выпив безвкусный, холодный суп, Пашир безэмоционально продолжил, — но я слышал, что моя младшая сестра тоже стала рабом. Конечно же, я не знаю её местонахождения. И даже не могу надеяться узнать. Я проклинаю Мефиус. Я клянусь, что принесу в Мефиус разрушения. И даже если умру на полпути, моя душа захватит тело моего убийцы и сделает так, чтобы все в Мефиусе получили то, что заслуживают.

— …

— Аналогично и со мной. Я убил сотни гладиаторов и их души держатся за мою. День и ночь они шепчут мне: «Убей мефийцев. Сожги дворян. Верни то, что они украли у нас. Такова миссия, возложенная на человека, убившего нас».

Вооруженные солдаты стояли во всех четырех углах столовой. Орба оставил их без внимания.

— Но с таким положением дел ничего не изменится. Лишь число душ, цепляющихся за тебя, будут расти.

— Верно. По крайней мере, если так и будет продолжаться.

Пашир молод и обладал статусом гладиатора, но при этом располагал харизмой, намного большей, чем Орба видел у командиров Мефиуса.

После этого Орба рассказал о своём прошлом. Прошлое, о котором он не хотел упоминать. Но чтобы завоевать доверие, у него не оставалось выбора. Не было нужды преувеличивать события, или что-то придумывать. Все его слова были правдой. Правдой, которую Орба решил упомянуть, чтобы обмануть Пашира. Он рассказал о том, как армия Мефиуса сожгла его деревню, как они похитили его семью. Когда он говорил об этом, его руки дрожали. Его тело дрожало. Он вспомнил лицо Оубэри. Оубэри был в пределах его досягаемости, но почему возможность убить этого ублюдка постоянно ускользала? Ответ очевиден. Поскольку это очевидно, ему нужно было разыграть, что такого не было. Человек с теми же обстоятельствами. Человек, который испытал то же негодование. Человек, который тоже раскрыл всё.

Прежде, чем он это понял, рука Пашира уже лежала на его плечах: Что ты… — его рот закрылся, когда он пытался пробормотать эти слова. По какой-то причине он чувствовал себя очень грустно. Больше, чем злостью, сейчас он был переполнен горем. Орба склонил голову и прислонился к плечу Пашира.

— Извини, что назвал тебя псом Мефиуса. Ты такой же, как и я. Гладиатор, отягощённый их душами.

Пашир посмотрел в глаза Орбе. Его голос был гораздо более успокаивающим, чем раньше.

— Мне нужно кое-что поведать тебе. С этими чувствами, я уверен, что ты станешь одним из нас.

Вот оно.

Орба никогда не чувствовал большей благодарности за свою маску, чем сейчас. Сентиментальность, возникшая в нём, мгновенно развеялась, сменившись напряжённостью и характером воина.

— О чем ты говоришь?

Он попытался спросить с сомнением. Окружающие его гладиаторы смотрели на него острым взглядом. Пашир направил свой взгляд на них. Словно чтобы прекратить это молчание, некоторые из них тихо кивнули.

Это показало, что они уважают Пашира, как своего лидера.

Пашир медленно раскрыл план Орбе. Конечно, они проявили осторожность понизив голос, чтобы стража не могла их расслышать.

Кто бы мог подумать…

Подумал Орба, слушая его. Не то, чтобы Орба об этом ещё не размышлял, но этот план не был ни особо дерзким, ни очень опасным.

Пашир планировал использовать турнир и поднять восстание гладиаторов.

Они начнут действовать послезавтра, после завершения решающего боя, когда будут определены два победителя, что поведут двести рабов против драконов. В разгар фестиваля места императорской семьи и старших государственных деятелей будут полностью взяты под контроль. Целью было взять их в заложники.

— Каждому из рабов будет выдан меч для борьбы с драконами. Стража, конечно же, будет наблюдать за нами с пистолетами в руках. Но кроме двухсот рабов на арене, есть ещё более семидесяти, которые участвовали в предыдущих боях. Сначала они должны поднять шум и разделить стражу. На зрительских местах будут служащие дворянам рабы. Я привлёк некоторых из них на нашу сторону. Они будут подстрекать других рабов.

Грандиозный план. Трудно сказать, удастся он или нет, но даже при полном успехе он приведёт к многочисленным жертвам. Не только рабы и дворяне, но даже зрители, зажатые меж ними, скорее всего погибнут.

— Ты с нами?

Пашир спросил лишь об этом. Но Орба осознавал, что это вопрос подразумевал сразу несколько значений. Если он откажется, то скорее всего его убьют здесь же. Его труп может закончить в качестве корма для драконов или выброшен в печь для сжигания, найденную где-нибудь на арене, что-нибудь из этого. Орба заговорил.

— У меня есть одно условие.

— Какое?

Внезапно его охватило беспокойство. В глазах окружающих его рабов появился угрожающий блеск.

— Позволь мне собственными руками убить принца Гила.

После упоминания об этом, Пашир мгновенно согнулся. Он рассмеялся. Давая ответ, Пашир положил свою толстую руку на плечо Орбы.

— Я не против, — показал он свои белые зубы рабам, — он — твоя добыча. Делай с ним всё, что пожелаешь.

В ту ночь рабы практически не спали. Они лежали в таком положении, чтобы не вызвать никаких подозрений у стражников, и делая вид, что храпят, говорили о плане, что осуществится через два дня и шутили о том, что произойд`т потом. Были и те, кто бахвалился, как они схватят дворян и заставят сражаться на арене. Были и те, кто думал ворваться в дома знати и быстро нажить состояние. А были те, кто настаивал поджечь Солон, показав пример всем рабам. Но всё же большинство из них, что не слишком удивительно, хотели вернуться в родные края.

— Мне некуда возвращаться.

Со слабой улыбкой сказал раб среднего возраста.

— С тех пор как я стал рабом прошло уже двадцать лет. Моя мать уже тогда была стара, а сейчас готов поспорить уже давно как мертва. Я даже не знаю, там ли ещё моя деревня.

Но даже так подобные ему люди настаивали на возвращении. Там может уже ничего и никого не остаться, но они всё ещё помнят свои деревни. В мыслях они забираются на вершину горы и глядя на небо кричат «Я вернулся!», не как раб, которого на публике заставляют убивать других, а как свободный человек.

— Пашир, а что ты будешь делать?

Спросил один из рабов. Поразмыслив немного, Пашир ответил:

— Если подумать, то я ещё не размышлял об этом.

Сказал он, заставляя себя улыбнуться. Другой раб влез в их разговор, подразнивая Пашира.

— Разве ты не собираешься взять с собой Миру?

— Что, как вообще к этому пришло?

— Любой бы так подумал, увидев вас двоих. После того, как мы освободимся, я и увести у тебя её могу, ты ведь понимаешь?

Все засмеялись. Пашир повернулся на другую сторону. Рабы не были уверены, сколько времени прошло с тех пор, как их здесь держат, но в их глазах в последние дни Мира и Пашир казались довольно близки.

Наблюдая за оживлённой сценой перед ним, Орба, будучи в роли гладиатора Орбы, думал о другом. Он так и не услышал от них имён Оубэри и Ноуэ среди тех, кто участвует в восстании. Скорее всего, подстрекатель, поведавший этот план Паширу и остальным рабам, никогда и не упоминал имена этих двух.

Чего он надеется достичь, подняв восстание рабов?

То же самое и с принцессой Вилиной.

Своевременное убийство принцессы в разгар беспорядков. Это должно избавить Гарберу от подозрений, но что он получит, пожертвовав жизнью принцессы?

Орба проклинал себя за то, что ничего не знал. Будь он хоть немного лучше осведомлён о международных делах, то по крайней мере мог бы получить хоть какие-нибудь подсказки о том, что Гарбера, а ещё важнее, Ноуэ надеется извлечь из беспорядков в Мефиусе.

Это отличалось от простого боя, когда он мог просто взять меч и драться, чтобы выжить. Многие мотивы переплетались между собой и требовали обширных знаний. То же касалось войны и политики.

Пашир вернулся к серьёзному лицу.

— После финального матча император лично вручит золотой шлем Кловиса. Но нам ещё рано делать шаг, Орба. Убийство императора не освободит рабов.

Убийство императора обсуждалось одновременно с первой фазой плана. Хотя даже у победителей бы отняли оружие при награждении, рабы не смогли бы двигаться, а император был бы окружён солдатами со штыками. Вероятность успеха с самого начала не высока, и даже если предположить, что император погибнет, это хоть и может нанести большой удар по Мефиусу, но ещё и послужит лишь бессмысленному усилению угнетения рабов.

Однако…

Предположим, восстание прошло успешно, что в итоге станет с рабами?

Орба может, и не высказался об этом, но его грудь пылала от гнева.

Вернуться в родной город — хорошо. Убить дворян — прекрасно. Но что потом? Что будет с Мефиусом и живущими в нём людьми?

Гнев Орбы не был направлен на рабов. Ноуэ, Оубэри, Заат, — гнев был направлен на этих безжалостных людей, а также ещё на одного, человека, который не мог полностью разделить злость рабов из-за своего положения — он сам.

Будет много жертв. Боюсь, провинциальные лорды в страхе перед восстание рабов убьют всех, кто руководит ими.

О чём и о ком он думал? Голова Орбы перестала соображать.

В любом случае…

Часть планов Ноуэ теперь в его руках. Лишь ради этой цели Орба во второй раз стал гладиатором и запятнал свой меч кровью.

Ты отплатишь мне как следует.

Орба вернулся во дворец после рассвета.

Сейчас время фестиваля, стража любезно приветствовала принца. Никто не упоминал о его болезни или о чём-то подобном.

Орба не спал всю ночь, но даже так он всё ещё не засыпал. Он не мог забыть фигуры гладиаторов в лагере. На их грязных лицах невероятно выделялись сияющие глаза. Обычно рабы не говорят о будущем. Ведь никто не знает, выживут ли они завтра или нет. Было бессмысленно даже думать об этом. Но несмотря на это гладиаторы, собравшиеся под предводительством Пашира, все вместе смотрели в будущее. Хоть это и было так, но нельзя сказать, что они глупо поставили всё на этот план. Скорее мысль о том, что они не знают, умрут ли на следующий день, больше всего влияла на них.

И всё же они были готовы пролить свою кровь, сломать свои кости и отказаться от жизни ради этого будущего, которого раньше и не надеялись получить. Что они будут делать, если поймут, что их использовали?

Чёрт возьми!

Орбе захотелось ударить по стене. Было бы лучше, оставайся он всего лишь гладиатором? Ведь тогда он выжег бы этот план на своём теле, принял бы переполняющий его гнев и даже не задумываясь усердно боролся бы против Мефиуса. Но нынешний Орба не такой. В обмен на свою железную маску, он заполучил маску Гила Мефиуса. И чтобы защитить эту маску, обладавшую властью помочь ему заполучить многое из того, что он потерял, ему, к сожалению, нужно защитить Мефиус.

— Ваше Высочество.

Поприветствовал его Динн, пока Орба глубоко задумался.

— Я собираюсь вздремнуть, — услышав неожиданное заявление Орбы, Динн широко раскрыл глаза.

— Пожалуйста, подождите, Ваше Высочество. Вилина доверила мне кое-что для вас.

— Доверила кое-что? Так она снова сюда приходила? Ты обманул её в этот раз?

— Нет, сюда приходила Терезия, передавшее это вместе с посланием принцессы.

Тем, что принесла Терезия, оказалась золотая медаль, завёрнутая в ткань. Медаль висела на тонкой цепочке, которую нужно было носить на шее.

Когда-то это было обычной практикой среди королевской семьи Гарберы, которая заключалась в награждение достигших выдающихся военных или иных заслуг. Медаль, как говорилось, даровала дух товарищества их владельцам и передавалась верным друзьям и подчинённым. Это превратилось в нечто, сравнимое с королевским достоинством, и сыны и дочери дворян в шутку давали их своим слугам.

По центру медали была выгравирована национальная эмблема Гарберы: лошадь и меч, а также было написано имя Вилины, знак, свидетельствующий об их «вечной и непоколебимой дружбе».

— «Пожалуйста, передайте это господину Орбе», сказала она.

— Орбе? Не мне?

— Как я уже сказал, вам.

О, наконец-то Орба осознал. Он намеревался встретиться с Динном в «маске» принца, но ситуация вызвала некоторое замешательство.

Медаль была диаметром около пяти сантиметров, и похоже, никак не мешала ему, даже если он носил её под одеждой.

Орба — мой дорогой друг.

Эти слова зазвенели у него в ушах. По крайней мере, это было доказательством дружбы принцессы с тем, кто стоял на пороге смерти.

Переодевшись в то, что принёс ему Динн, Орба упал на кровать. Его тело устало, но заснуть оказалось тяжело. Хоть он и понимал значительную часть планов противника, всё ещё оставалось слишком много скрытых деталей, и поэтому он не мог сделать свой ход так легко.

Почувствовать движения противника и с самого начала взять вверх над их планом было безопаснее всего. Кроме того, это обошло бы меры предосторожности противника и сдержало бы их следующий ход.

Однако, факт в том, что подобное приведёт к многочисленным жертвам. Если гладиаторы восстанут одновременно с рабами на территории арены, то количество смертей не то, чем можно было бы пренебречь. Что же ему делать? Должен ли он выполнить план, как гладиатор, и свести ущерб к минимуму?

Размышляя над своими вариантами, Орба, наконец-таки, погрузился в сон.

Вернёмся немного назад. Это происходило примерно в то время, когда Орба находился в лагере и слушал рассказ Пашира о прошлом.

Завтрашний день, в то время, когда гладиаторские игры достигнут кульминации, будет встречен празднующими шумными гражданами и мрачными, терзающимися в агонии лицами.

На западном краю Солона располагался среднего размера плацдарм. Он служил местом посадки и вылета для воздушных кораблей. Там располагалась ста пятидесятиметровая башня, верхний этаж которой служил доком для кораблей. Поводом для этого был флотской смотр… другими словами, воздушный парад. Наблюдение за тем, как корабли взмывают в небо, также было великолепным. Кроме того, несколько десятков человек будут отобраны на борт крейсера и смогут наблюдать построение флота с неба. Это было сравнимо с основной частью последнего дня гладиаторских игр, битвой против драконов, проходящей на арене.

Конечно, даже зона доков перенесла напряжённые приготовления перед фестивалем. Механики и рабы, направленные поддерживать их, выполняя разные задачи, работали без сна и отдыха, а двадцать рабов даже потеряли сознание. И как бы показывая плоды их труда, сейчас док был украшен аккуратно стоящими друг рядом с другом воздушными кораблями.

Однако во время проведения заключительной проверки перед днём ожидаемого парада возникла проблема. Когда они проверяли выброс эфира во время пробного функционального запуска, ничего не произошло. И кораблём, на котором возникла проблема, оказался флагман гарнизона Солона, занимающий ключевое положение в предстоящем параде.

Механиков срочно отозвали с фестиваля и быстро отправили на осмотр корабля, а затем начался ремонт. Однако, какой бы ни была проблема, похоже, что они не смогут устранить её до начала парада. Сейчас док в Солоне был буквально завален суднами, и хоть это и можно назвать парадом, но они действовали всеми возможными способами для увеличения размера флота провинции, даже за деньги одалживая гражданские корабли. Флот других провинций ни в каком отношении не уступал во внешнем виде — Мефиус все-таки страна, в которой не так уж много кораблей из драконьего камня, — но у них в данный момент не было судна, способного заполнить пустоту, оставленную отсутствием флагмана.

Там случайно показался мужчина, чтобы осмотреть корабли. Он был командующим офицером дивизиона синих лучников, состоявшем из солдат под командованием лорда Заата, Гари Линвудом. Он являлся офицером крылатого дракона и должен был иметь собственный флот воздушных кораблей в этом дивизионе в будущем, или по крайней мере, соответствующе продвинуться по службе, командовать собственным кораблём и отрядом, а также занять важное положение.

— Вы пришли, когда мы так нуждаемся в вас.

Услышав о проблемах механиков, радостное выражение разошлось по его обычно длинному и вялому лицу.

— На базе между Солоном и Идоро находится корабль из драконьего камня, украденный моим подразделением во время войны с Гарберой. Чтобы изучить их технологии, мы починили его и сохраняли неповреждённым. Наш дивизион синих лучников хотел получить этот корабль, поэтому мы превратили его в мефийский — главным образом внешне — и также обновили его. Я приведу его сюда. Учитывая время, я привезу его поздней ночью, если вы, конечно, не против.

Механики выразили глубокую признательность. Они даже не могли представить себе, какое наказание могло быть им вынесено, если бы парад потерпел неудачу.

Как правило, никому в районе Солона, за исключением гарнизонных стражей, не позволялось летать на воздушных кораблях. За этим тщательно следили и до дня фестиваля, когда парад подойдёт к своему концу, они бы не могли вернуться на свои базы. Естественно, безопасность в доке и за его пределами была очень строгой. Поздно ночью стражники по очереди следили за происходящем, даже когда Гари привёз подготовленный корабль.

Несмотря на это дело, поскольку во время своей караульной службы они никогда не встречали подозрительных лиц и не ловили каких-либо нарушителей, то и сейчас они просто стояли и ни капли не беспокоились о том, что же внутри кораблей. Они совершенно не подозревали, что Гари, известный как «громовой удар», и выдающиеся представители дивизиона синих лучников замерли в ожидании, что кто-то устроил саботаж на флагмане гарнизона, и что совершившим этот поступок был бывший механик, выдававший себя за раба.