Кирин помогала на кухне с подготовкой к новому году, то есть завтрашнему дню.

— Спасибо, Кирин. Здесь всё готово, — сказала невесть когда вернувшаяся Котоха.

— А? Но…

— Но я хочу продолжить тот разговор.

— Тот…

Кирин поначалу не поняла, что имела в виду её мама, но когда Котоха улыбнулась, тут же вспомнила: об Аято.

— Д-да, мама! Что это ты заговорила про помолвку?! — снова покраснев возразила Кирин. Но Котоха взяла её за плечи и потащила её в угол комнаты.

— Хи-хи-хи, да будет тебе. Так насколько ты серьезна? — шепнула ей на ушко Котоха

— Фуа?! — Кирин застыла. — Э-мм ну…

— Я же вижу, что он тебе нравится. Ты ведь именно для этого его к нам привела?

— Н-нет! Просто…

— Просто?

«Опять…», — пожаловалась в мыслях Кирин.

Каждый её разговор с мамой всегда был вот таким.

Впрочем, нельзя сказать, что Кирин это не нравилась, потому что Котоха всегда показывала те чувства, которые по-настоящему испытывала, и обнажала чувства, которые тихоня-Кирин не могла понять.

— Я просто… хочу помочь Аято…

— И каким же образом?

Котоха погладила дочку по головке.

— Аято и его отец… не ладят друг с другом… но они оба думают о семье… Так ведь нельзя…

— Ага.

— Но я — посторонний, мне нельзя вмешиваться… но я бы всё равно хотела что-нибудь сделать…

— Вот как?.. Тогда почему ты хочешь ему помочь? Из-за того, что он твой друг?

Когда прозвучал этот вопрос, Кирин ответила на удивление естественно:

— Потому что он мне дорог.

Разумеется, другом он тоже был. А ещё он был её покровителем, указавшим ей путь, а также мечником, достойным уважения. Однако для Кирин Аято был особым человеком.

— Хи-хи-хи, вот и хорошо. Это я и хотела услышать, — сказала Котоха и, улыбнувшись, заглянула дочке прямо в глаза и добавила: — Значит, я была права.

— Что?

Кирин моргнула, а её мама продолжила:

— Нечасто появляются люди, о которых ты так говоришь. Верно?

Кирин замолкла, не найдя слов.

— Конечно, главное — твои собственные чувства… но не пожалей потом. Не бойся и бейся так, как пожелаешь. Ты ведь у меня такая красивая и милая, точно не проиграешь, — сказала Котоха. Затем она снова взяла Кирин за плечи, повернула её и подтолкнула к двери. — Вот и всё. А теперь иди в баню.

*

— …Вот же ж мама… — пожаловалась Кирин, таки пришедшая в баню, и разделась.

Но благодаря Котохе ей удалось немного разобраться в себе, понять свои мысли и их причину.

Снова столкнувшись с ними, она направилась в саму баню.

Сначала она как обычно облилась и сразу почувствовала, как нечто холодное, прилипшее к её сердцу, смыло, ей стало намного лучше.

Баня в женском общежитии Сэйдокана, конечно, побольше, чем здесь, но зарезервировать её было нельзя. Следом она погрузилась в воду и вытянула ноги и, наконец, почувствовала, что по-настоящему вернулась домой.

В последнее время столько всякого случилось, Кирин, наверное, сильно нервничала.

— Точно, надо бы и открытую сходить…

Обычно она не ходила в открытую баню, но сегодня ей вдруг захотелось.

Кирин открыла дверь и вышла наружу. Кусачий мороз показался ей скорее приятным, и она не медля ступила в воду.

И в этот момент…

— К-кирин?..

— А?..

Повернув голову к источнику голоса, Кирин увидела там лицо ошарашенного Аято.

Однако он сидел в тени булыжника, в самом центре, да и ламп в открытой части бани почти не было. Удивительно, что они вообще заметили друг друга на таком расстоянии.

Оба не знали, о чем думать. Повисла тишина.

Аято глядел на голую Кирин, а Кирин глядела на мускулистое тело Аято. Потом…

— И…

— П-прости!

Кирин зажала руками рот и сжалась, чуть не закричав. Аято почти в тот же миг отвернулся.

— Правда прости, Кирин! Я…

— Н-ничего!..

Кирин погрузилась в воду по самый рот и свернулась.

Впрочем, отрадно было уже то, что она сдержала крик.

«Если бы кто-нибудь услышал меня и прибежал бы сюда, то Аято бы пришлось не сладко…А!..» — задумалась Кирин и вдруг кое-что поняла.

— Эм-м… а мама тебе ничего не говорила?

— А? А, ну да… В эти часы баней пользуются только члены семьи, поэтому она и сказала, что можно сходить.

«Так и знала…, — снова пожаловалась Кирин на маму и повесила голову. — Это она всё спланировала.»

Может, Котоха и думала о дочери, но это был явный перебор.

— П-прости, Аято. Наверное… это мама подстроила.

Аято потерял дар речи. Да и Кирин стыдилась.

— Понятно… Лучше тогда мне пойти первым.

Голос Аято всё ещё был неровным, но всё же стал более привычным.

— Н-наверное... — неясно отозвалась Кирин, не поднимая головы.

«Верно. Нам нельзя здесь вместе быть, но…»

Вода заплескалась, и за паром показался человеческий силуэт.

Аято беспокоился за Кирин, поэтому вышел за булыжником и собирался было выйти из открытой бани, когда…

— А, эм… Аято!

Тело Кирин двинулось настолько естественно, что не поверила даже она сама: её рука схватила руку Аято, не дав уйти.

— А?..

Аято ошеломленно взглянул на Кирин, но снова в панике отвернул голову налево.

— К-Кирин...

— А!... Н-нет, ну…

Девушка смутилась от своих же действий, но так и не смогла отпустить руку Аято. Ей было до смерти стыдно, она хотела выбежать из бани немедленно… но в душе понимала: это её истинные чувства.

— Эм-м, Аято…

Сердце Кирин чуть ли не выпрыгивало из груди, она не могла даже посмотреть на лицо Аято. Не поднимая глаз, она крепче сжала руку Аято.

— М-может останешься… ненадолго?

— Но ведь… — заговорил Аято, но остановился, будто что-то поняв.

Послышался тихий вздох, и парень вернулся в воду.

— Эх… Ладно. Тогда сделаем так, — ответил Аято, и в следующий момент Кирин почувствовала, как к спине прикоснулось что-то большое и теплое.

Они сидели спина к спине, прямо как в тот раз, в подземелье Астериска.

— …Просто я тоже сильно смущен.

— С-спасибо… — тоненьким голоском ответила Кирин, сжавшись еще сильнее, чем тогда.

«Аято остался. Тогда настал мой черед…» — подумала Кирин, но не смогла вымолвить ни слова.

Шло время, в голове вращались мысли. Она сильно задумалась над тем, как ей лучше начать, но сказала она совершенно неожиданные для себя слова. Её спокойный голос прозвучал в парном мире под звездным небом.

— Я… хочу стать твоей силой.

— А?

Похоже, Аято такого совсем не ожидал. Поэтому и ответил совсем не сразу.

— Да нет, Кирин, ты и так всегда меня спасаешь.

А вот этот ответ Кирин ожидала.

Потому что именно такой ответ можно услышать от Аято, прямого, спокойного, загадочного, но безгранично доброго человека, сражающегося за других.

— Да нет ведь…

Аято действительно полагался на Кирин. И не только на неё, а еще на Юлис, Саю и Клаудию – своих товарищей. Причем со времен боя против близнецов из Цзе Лунь (хотя Кирин соврала бы, если бы думала, что ей не хотелось тогда стоять рядом с Аято). Поэтому то они и товарищи.

Они товарищи, поэтому помогают друг другу и полагаются друг на друга. Это ценится, и считается само собой разумеющимся. Кирин хотела помогать. Когда Аято, например, ссорился с отцом, как вчера, или дулся, как ребенок, когда сомневался и предавался воспоминаниям в любимом месте, она хотел поддерживать его. К семье такое отношение естественно, и Кирин так и поступает дома. Но в случае с Аято это «особо». Потому что Аято для неё «особенный» человек.

— Аято…

Кирин повернулась и обвила руками Аято.

— К-кирин?

Аято наверняка поразился. Девушка почувствовала через грудь, как сердце Аято забилось быстрее, и была этому крайне рада. Однако в то же время она не могла отрицать смущение, доводившее её голову до кипения, ведь она фактически обняла его. Чувствуя прикосновение, запах Аято и его тепло, Кирин добавила силы рукам.

Чтобы стать той «силой» Аято, о которой она думала, ей непременно нужно стать для него «особым» человеком. Поэтому она постоянно сравнивала себя с теми, кто окружает Аято.

У неё не было с Аято столь же глубоких и прочных связей как у Юлис, ради которой он сражался на Фениксе. Кирин не понимала Аято столь же хорошо, как Сая, знакомая с ним с детства, а также не обладала чистейшим сердцем, закаленным чистым терпением и болью, как у Клаудии. Ведь Кирин знала Аято всего два года, она же простая младшеклассница. Но… что с того?

Она хотела стать к нему ближе.

— Я… хочу стать твоей семьей, — вырвалось у Кирин, но это были её истинные чувства.

— Семьей?.. — удивленно переспросил Аято.

Именно семьей. Именно такой ответ Кирин нашла, когда поговорила с Коитиро, Ёсино, Котохой и Сэйдзиро.

Девушка прижалась к спине Аято и закрыла глаза.

— Ведь тогда… я смогу разрешить ваши с отцом разногласия, вы ведь оба беспокоитесь о Харуке…

«Обычно» Аято бы не позволил влезать в его дела, но если они будут семьей, то непременно станут ближе.

— …Поддерживать друг друга в трудную минуту… Утереть слезы, если ты заплачешь…

— Кирин… — прозвучал голос Аято. Он лишь слегка дрожал.

«Если это сбудется… если мои слова достигнут сердца Аято, я буду очень рада…»

— Поэтому… Аято… возьми меня… — начала Кирин и почувствовала, что от жара начала терять сознание. Руки слабели, сама она начала скользить по спине Аято. — Возьми меня… в жены…

Кирин закрыла глаза, но всё равно поняла, что всё вокруг поплыло.

— К-кирин! Кирин! — закричал Аято.

Но Кирин слышала его будто через перегородку, а её сознание улетучилось в далекую тьму.

*

— С новым годом.

Следующим утром все домочадцы собрались за столом, нарядившись в кимоно. Стол был длинным, на нём стояло множество роскошных новогодних блюд.

Коитиро и Сэйдзиро надели фамильные хакамы, Ёсино и Котоха женские кимоно, ну а гость Аято — хакаму из обычного эпонжа. Напротив него сидела Кирин, она была в прекрасном кимоно с длинными рукавами.

Только вот с самого утра Кирин постоянно краснела и отводила взгляд.

«Ну, не удивительно, наверное…»

Когда она вчера потеряла сознание, Аято обернул её полотенцем и отнёс к Котохе, единственному человеку, знавшему о том, что они вместе были в бане (ему ни за что нельзя было попадаться на глаза другим людям, поэтому ему даже пришлось использовать «просветление».

К счастью, Котоха сразу поняла что к чему, и всё закончилось благополучно, но Кирин всё равно чувствовала себя неуютно.

Впрочем, на вчерашнее признание Аято было тяжело ответить, поэтому это его спасло.

— Не стесняйся, Амагири Аято, — сказала Ёсино, подойдя к нему.

— Спасибо больше.

Аято положил палочки и поклонился.

Дело в том, что почти весь праздничный стол готовила Ёсино. Все блюда были вкусными, а рыба с овощами получилась особенно хорошей.

— К слову, у тебя на сегодня нет планов?

— Планов? Нет, ничего такого, — скромно ответил Аято, и Ёсино улыбнулась.

— Чудесно, очень хорошо. Тогда у меня есть одна просьба.

— Да?

Разумеется, додзё главной семьи в Тодорю было намного просторнее, чем в главном доме Амагири синмейрю.

Посреди него друг напротив друга стояли Аято и Ёсино с мечами в руках. Причем оба были в кимоно.

У стен стояло несколько учеников Тодорю, все из них, разумеется, носили форму для занятий. Среди них затесались фигуры Сэйдзиро, Коитиро и Кирин, тоже в нарядных одеждах.

— Эм… что?

— В честь нового года у нас проводится традиционное мероприятие. Проще говоря, несколько представителей устраивают показательные бои перед учениками, — объяснила Ёсино, положив бокен на плечо.

— Показательный бой… не то чтобы это проблема, но прямо в такой одежде?

— Истоки традиции восходят к древним временам. Однажды некий феодал пригласил на празднование нового года тогдашнего главу дома, и там он разбил всех грубиянов прямо в том, в чем пришел. Вот в таком виде эта легенда дошла до нас.

— Теперь понятно.

Хотя двигаться было не очень удобно, однако ситуация у Аято в одной хакаме была лучше.

— Не волнуйся, наша одежда — специальная, двигаться в ней можно. Вот так, например!

— !

Вдруг к шее Аято устремился клинок. Он извернулся и уклонился, но за первым ударом последовал второй и третий.

Двигаться в некоторой степени было действительно можно.

— Еще один вопрос! Я ведь не адепт Тодорю, можно ли так? — спросил Аято, остановив, а если точнее отведя меч.

Ёсино тоже занимается Тодорю, поэтому её стиль в чем-то будет напоминать Кирин, однако меч его подруги мягкий и текучий, а у этой пожилой женщины — решительный и чистый.

— Не важно! Это показательный бой! К тому же наши ребята вживую хотели увидеть Амагири синмейрю, покоривший Феникс и Грифы!

— Тогда хорошо.

Похоже, Аято зря беспокоился.

Ёсино была сильна. Если и был среди её поколения столь же сильный человек, то разве что Будзинсай.

Удар сверху, который остановил Аято, в следующий же миг перешел в косящий, а потом в укол.

««Единые журавли»!»

Если бы Аято впервые противостоял этой серии атак, то всё могло бы уже закончиться. Однако он тренировался с Кирин бесчисленное количество раз и научился справляться с «журавлями». И если сравнивать «единые журавли» у Кирин и Ёсино, то у последней были небольшие прорехи в переходе от одного навыка к другому.

— Амагири синмейрю, бой на мечах, продвинутая техника, Соэкибати!

— ?!

Увидев эту прореху, Аято сделал два выпада: первый поднял меч противника вверх, а второй устремился к груди. Естественно, парень не завершил атаку.

Среди учеников начались перешептывания.

— Неужели заместитель главы так просто проиграла…

— Это Амагири синмейрю?

— Нет, дело не в школе…

Учеников наполнили самые разные чувства, но большая часть из них удивлялись или восхищались.

Многие ученики были старше, чем Аято, однако в них почти не чувствовалось завистников. Наверное, потому, что все они решили изучать искусство меча.

Можно многое сказать, но если сравнить их с прошлыми учениками додзё Амагири синмейрю, то в Тодорю ученики сильнее духом. Намного сильнее.

— Эх, проиграла. Ты и правда хорош, — сказала Ёсино, улыбнулась и вытянула правую руку.

— Да нет, это случайность.

— Не принижай себя. Из ста сражений я бы не выиграла ни одного. Хотя, если бы мы немножко изменили правила, может мне бы и удалось побороться, с большим трудом побороться.

— Изменить правила?.. — спросил Аято.

— Бабушка сильна в обращении с нагинатой, — ответила Кирин, поднявшись из группы учеников.

— А ты не хочешь попробовать следующей?

— Хочу, — коротко сказала Кирин и заняла место Ёсино перед парнем. Её прекрасное цветочное кимоно приковало к себе все взгляды. — А-аято… — Она на миг опустила взгляд, но сразу же подняла его и решительно посмотрела на Аято. — Если я выиграю… могу ли я услышать ответ на тот вопрос? — добавила она, покраснев как спелое яблочко.

— Хорошо, — ответил парень и кивнул, ведь он не был столь слабовольным человеком, чтобы отказываться в такой ситуации.

— Тогда я… начинаю!

Первой двинулась Кирин. Она легко приблизилась к Аято и обрушила на него клинок. Парень же уклонился вправо, опустив меч вниз, однако клинок противника, который должен был направляться вниз, вдруг сменил направление и устремился за Аято.

— Ох!

Он отбил его в самый последний момент и разорвал дистанцию. В следующий миг Аято заметил, что в глазах Кирин сверкнула пурпурная молния.

— Ого, это предвидение?

Это была новая способность, открывшаяся у Кирин на Грифах. Она позволяет видеть мысли противника через прану. Аято впервые будет сражаться против этой способности, но в некотором смысле она похожа на предсказание будущего у Пан-доры.

Эта сила во многом зависит от противника, но всё равно крайне опасна. К счастью, это не предсказание будущего, потому что мысли и действия не всегда едины, поэтому в обычном случае, посреди сражения, человек с предвидением не всегда сможет совладать с противником.

Да, в обычном случае…

Беда была в том, что предвидение использует Тодо Кирин.

Та самая Кирин, наделенная редким даром, вкладывающая в тренировки недюжие усилия и ревностно и решительно идущая по дороге меча. Это действительно необычный случай.

Из всех мечников в Астериске победить её сейчас могут разве что брат и сестра Фейрклоуги, больше никто. Однако Кирин намного младше них, а разница в возрасте фактически равнозначна разнице в натренированности. Даже Аято не знал, каких высот может достичь Кирин, когда подрастет.

— Но… ты правда можешь использовать эту силу?

— Не волнуйся. Я много практиковалась, а еще всегда ходила на осмотры к доктору Корбелу. Если не буду использовать долго, то всё хорошо. — Тогда Аято не стоило волноваться. Пока. — А еще против тебя… нельзя сдерживаться.

— Взаимно!

В этот раз Кирин и Аято двинулись одновременно.

Буквально выстреливший выпад Аято и укол Кирин столкнулись. Острия мечей аккуратно ударились друг о друга и разлетелись в стороны.

Меч Кирин отбросило чуть дальше, но Кирин же быстрее вернулась в стойку.

В чистой силе и скорости Аято сильно превосходил девушку, однако та всегда была на шаг впереди его в действиях. Это был конёк Кирин.

Парень отпрыгнул назад от восходящего удара Кирин а затем контратаковал, когда та пустилась за ним, однако девушка проскользнула прямо под мечом и обошла его слева.

— Ха-а-а-а!

— Кх!

Отведя опаснейший удар наискось, Аято повернулся и размахнулся мечом. Однако Кирин отвела голову и уклонилась от него. Пурпурное послесвечение, исходившее из глаз Кирин, оставляло яркое послесвечение, которое почти сразу исчезало.

Аято был честно поражен. Ведь сейчас, когда печать Харуки полностью исчезла, в общей силе он выигрывал с подавляющим отрывом. Да, в чистом владении мечом он немного уступал, но по всем правилам просто должен был задавить её грубой силой.

Этому препятствовало, разумеется, её предвидение, однако Аято вдруг осознал еще одну причину: Кирин знала его.

Будь то удары, движения, излюбленную дистанцию, дыхание, шаг и даже мельчайшие привычки — ей было известно абсолютно всё о манере сражения Аято.

Еще со времен Феникса, а после и во время подготовки к Грифам Кирин и Аято практиковались бесчисленное количество раз. У девушки всегда были чуткие глаза, поэтому она могла подметить стиль боя Аято и его Амагири синмейрю. Возможно, она также поняла его привычки и заготовки, о которых даже сам Аято не подозревал. Впрочем, Кирин была в таком же положении, ведь Аято всегда наблюдал за её стилем боя и Тодорю.

«Сейчас начнется…» — подумал Аято, и в следующий миг Кирин резко двинулась вперед.

Парень встретил её в лоб, остановив меч, но она перешла в следующую атаку и нацелилась на шею Аято. Если он выдержит, следующий удар будет в бок, потом снова в горло, по правой руке и снова в горло…

— Это «единые журавли»! — крикнул кто-то из учеников, не сдержавшись.

Кто бы что ни говорил, а «журавли» Кирин были намного точнее, чем у Ёсино. Не было ни единой слабости. К тому же они отличались от прошлых.

— Смотрите внимательно. Именно сейчас начнутся «единые журавли».

Лучше всех слова бабушки понял Аято.

Традиционные «единые журавли» остановить было очень непросто: для этого нужно либо задавить мечника силой, либо превзойти в навыках — только в этих двух случаях можно вырваться из западни. Но сейчас…

— О-о-о-о-о-о!

Аято вложил в меч все силу и отбил рубящий удар Кирин… точнее должен был. Однако вся эта мощь ушла в сторону. В следующий миг показалось, что Кирин повернула запястье, и её клинок устремился к Аято, словно скользя по его собственному мечу.

Парень тут же отвел руку и, извернувшись, ударил локтем.

Кирин отступила, повернулась и снова перешла в атаку.

«Единые журавли» назвали так из-за того, что подобное фехтование было похоже на складывание журавлей. Эта техника, которую называют непрерывной, это не более чем серия непрерывных атак, однако её суть состоит в том, что она вынуждает противника дышать в определенном ритме, держать нужную дистанцию, смотреть за тем, что нужно пользователю, и таким образом лишает противника возможности контратаковать.

Однако «единые журавли», которые сейчас использует Кирин, включают в себя даже движения противника.

Иначе говоря, что бы противник не предпринял, Кирин тут же ответит и сделает частью «журавлей».

— Наверное, стоит назвать это «новыми журавлями», — восхищенно проговорила Ёсино.

Это главный козырь Кирин, который может побить любую разницу в силе, хоть и требует предвидения.

Получается, что победа над У Сяосуем не была случайностью. Если у них будет матч-реванш, то он даже в ближний бой не войдет.

— Аято! Готовься! — крикнула Кирин, и её движения ускорились.

Раньше Аято бы даже ответить на них не смог. Но сейчас…

— Не всё так просто!

Природа «единых журавлей» такова, что каждый удар в серии — не смертельный. Эта техника терзает противника постепенно, пока он не откроется. «Новые журавли» следуют тем же принципам.

В таком случае… у Аято должна быть такая сила, которую нельзя источить.

Меч Кирин сверкнул, Аято остановил его и отвел, синай Кирин снова ринулся на парня, и так повторялось снова и снова.

Аято знал порядок ударов в каждом умении: восходящий удар, просвистевший только что, перейдет в укол — это «Эхиро». Дальше будет «Цурифунэ», «Мёмё», «Имосэяма», «Яцухаси», «Мукасиотоко», «Садзанами», «Карьёбин», «Фуёу», «Кумакаэ», «Кадзагурама», «Муракумо», «Куратакэ», «Юмэнокаёхидзи», «Куманри», «Нунодзараси», «Ёцуносодэ», «Цукубанэ», «Сэйгайха», «Омодака», «Хиёку», «Хётанмати», «Сэкирэй», «Мицудомоэ», «Хинаасоби», «Канаэ», «Ядориги», «Ханататибана», «Хорай», «Ханамигурама», «Наруко», «Ханабиси», «Хьяцукаку», «Саотомэ», «Мицугаицу», «Асагао», «Ёкогумо», «Содзи», «Сугомори», «Аиои», «Фуран», «Ёсиватисудзумэ», «Харуноакэбоно», «Риндогарама», «Ариното», «Яканбэй», «Какицубата», «Уриноцуру», «Инадзума»…

— Все сорок девять комбинаций сразу?!

— Никогда такого не видел…

— Такое вообще можно пережить?!

По мере того, как шел бой, ученики шумели всё сильнее.

Энтузиазм и возбуждение учеников витало в воздухе, однако полностью сконцентрировавшийся Аято исключил всё лишнее из сознания.

Сейчас он видел только движения Кирин. Он отражал её меч и бил сам.

Вскоре бой и в самом деле начал казаться показательным в некотором смысле.

Кирин и Аято общались без слов, они понимали, каким будет следующий удар, как на него лучше ответить. Однако, если бы они упустили хоть одну деталь, то проиграли бы в следующий миг.

Раздавались лишь удары мечей друг о друга. Противники внимательно следили за шагом, чтобы не подскользнуться. Когда они нападали, то ноги не скользили по полу, но скорость от этого нисколько не падала. Оба внимательно, до самого конца, следили за острием отведенного меча противника и не жалели сил, вкладывая их в руки, ноги и мечи. Аято и Кирин полностью посвятили себя движениям.

Столь ожесточенный бой длился вот уже несколько десятков минут. Хотя, наверное, это лишь Аято так считал, а на деле прошло намного меньше.

Защищающийся от «единых журавлей» начинается быстро уставать, однако и нападающий не защищен от этой напасти.

Кирин достаточно долго могла продолжать складывать журавлей, однако «новые журавли», дополненные предвидением, так долго использовать нельзя.

— Кх…

На её лице появились нотки усталости. Серьезных ошибок она, конечно, не допускала, но в навыках зародились небольшие отклонения. Однако и Аято был не в лучшем состоянии.

«Похоже, победит тот, кто продержится дольше», — решил Аято, и очень скоро настал решающий момент.

— !

— Черт!

Траектория обрушившегося меча Кирин слегка исказилась, из-за чего меч Аято вылетел у него из рук, а сам он потерял равновесие и упал на колени.

— Ха-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— Тея-я!

Кирин развернулась и, вернув меч в исходное положение, обрушила его на Аято. Ну а Аято выбросил вперед одну руку из неудобной позы.

В следующий миг прозвучал голос Ёсино, и оба бойца одновременно остановились.

— Хватит.

Острие меча Кирин оказалось перед глазами Аято, пальцы Аято оказались у горла Кирин.

Повисла тишина. Ученики затаили дыхание и внимательно наблюдали, Аято и Кирин в свою очередь одновременно сказали слово в слово:

— Моё поражение.