Часть 1

Люди на месте собрания постепенно вновь обрели самообладание. Большинство оставшихся в зале были представителями высшей аристократии, цветом дворянства Асуры.

Грэйрат, Блуволф, Пёрплхорс, Вайтспайдер и Сильвертоад. Дворяне, служившие Асуре испокон веков. Чтобы своими глазами увидеть результаты развернувшейся сцены они остались, даже после грозного явления Орстеда.

Конечно, ни о каком продолжении банкета и речи не шло. Случившееся только что просто невозможно было игнорировать. Свержение Дариуса, появление Перугиуса. После этих двух событий мало кто уже сомневался, что именно Ариэль предстоит стать новой королевой.

Естественно всех также волновал вопрос со столь внезапным появлением Орстеда. Но Ариэль, бывшая организатором этой встречи не проявляла ни капли беспокойство, так что и остальные дворяне поневоле вынуждены были смирить своё любопытство.

Все присутствующие дворяне были напуганы до глубины души. Этот человек, один вид которого внушал настоящий ужас, вдруг появился и спас Ариэль.

Получается Ариэль в союзе с… С этим… Это непременно посеет недоверие к Ариэль.

Вернее, так думал Рудэус.

На деле же всё обстояло несколько по–другому. Этот человек внезапно появился, убил Рейду и так же быстро ушёл, даже не назвав своего имени. В итоге в глазах дворян Орстед показался лишь подчинённым Перугиуса. Те же волосы, те же глаза, даже внешне похожи. Перугиус в их глазах сразу обрёл ещё большее величие.

И, увидев, как его предполагаемый подчинённый одним ударом убил Богиню Воды, мало кто уже мог усомниться в силе и могуществе Перугиуса. Всё остальное было разом забыто.

«Если не подчинимся, то это мы в следующий раз окажемся на её месте»

С этими мыслями всё высшее дворянство преклонилось перед Ариэль. Хотя они не знали деталей, они сочли за лучшее не пытаться лезть в это всё ещё глубже.

Ариэль вернулась, чтобы стать королевой Асуры. Дариуса тоже, хотя он и бежал, возможно уже нет в живых. Ариэль убьёт каждого, кто посмеет встать у неё на пути. Почти все в этом зале думали так… даже Первый Принц Грабел. Такова была чудовищная сила проклятия Орстеда.

Все, за исключением одного.

Того, кто, пожалуй, знал здесь Ариэль лучше всех. Того, кого Хитогами лично предупреждал насчёт Орстеда. Того, кто даже будучи убеждённым словами Ариэль, так до конца и не поверил Рудэусу.

Люк Нотус Грэйрат.

Люк размышлял. Что хорошего может выйти от сотрудничества с этим исчадием зла, которое напрямую даёт указания Рудэусу?

Все чувства Люка били тревогу. Что получится, если Ариэль станет королевой при поддержке такого человека? Если так, то даже поддержать Дариуса будет лучшим выбором.

Когда Хитогами являлся ему во сне, он излучал по–настоящему божественную ауру, весь его облик и черты принадлежали истинному богу. И он, излучая доброту и величие, давал Люку советы, указывая правильный путь. Что делать, чтобы привести Ариэль к трону и что главной помехой будет Рудэус, соблазнённый истинным злом.

Ариэль сказала, что это были происки настоящего злого бога. Сказала, что тот лишь пытается заманить их всех в ловушку, чтобы обрести выгоду от их поражения.

И правда, если сравнивать слова Хитогами с тем, что получилось в итоге, в них было много лжи. Нет, скорее даже не лжи, скорее просто недоразумений. Неправильно понял его мудрые советы и сделал всё не так. Сейчас Люк чувствовал именно это.

Люк — рыцарь Ариэль. Если его повелительница сказала так, ему остаётся лишь верить ей, ей, а не тому таинственному Богу. Он должен верить в свою повелительницу. Даже теперь. Его долг слепо следовать за ней, жить ради неё и умереть ради неё.

Но когда Люк столкнулся с этим напрямую, он невольно изменил свою решимость. Воочию увидев Орстеда, он вынужден был признать.

Люк хорошо разбирался лишь в девушках. Способности разбираться в людях у него не было. Он и сам прекрасно знал это.

Но даже так, он был абсолютно уверен. Орстед — это зло. Это не тот человек, с которым стоит сотрудничать. Это ложный бог, который в итоге приведёт их всех к гибели. Ариэль ошибается. Рудэус тоже вероятно был соблазнён этим ложным богом. Он думал именно так.

Но тогда… Что тогда ему делать? Если абсолютно ясно, что его повелительница пошла по неверному пути, что в итоге уничтожит все их цели, что ему делать?

Просто отстоять своё мнение? Было бы неплохо. Но смысл? Орстед уже начал действовать. Он уже помог им. После этого поражения Дариуса и Грабела, можно уже не сомневаться, что Ариэль станет королевой. Как ни посмотри, а уже слишком поздно. Со своими жалкими способностями в фехтовании и магии, что он теперь может? Даже если он и попытается, это будет бессмысленно.

«Я абсолютно беспомощен»

Но, когда Люк уже собирался сдаться, один человек вдруг попался ему на глаза.

Человек, что бросившись в ноги Ариэль, начал пресмыкаться перед ней, стоя на коленях.

— Ариэль–сама!

Филимон Нотус Грэйрат. Отец Люка. С неприятной жалкой улыбкой, он обратился к Ариэль. Так, чтобы его слышали все окружающие дворяне.

— Мои поздравления! Я так давно с нетерпением ждал этого дня! — явно притворяясь счастливым, он смотрел на Ариэль снизу вверх, — Чтобы связать фракции Грабела руки, я притворился, что перешёл на их сторону. Но, похоже, в этом даже не было необходимости. Ах, Ариэль–сама, вы так повзрослели на чужбине!

От этих слов разило столь откровенной ложью, что даже опытные в таких делах дворяне нахмурились. Все прекрасно знали, что, чтобы выслужиться перед Грабелом, Филимон даже послал своих солдат, чтобы убить Ариэль. Они смотрели на Филимона глазами, в которых ясно читалось: «Да как он смеет говорить сейчас такие вещи».

— Филимон–сама…

— Нет, нет, Ариэль–сама, не стоит обсуждать такие вещи при всех. У меня в этом плане было мало союзников, так что кому–то это могло показаться даже ударом в спину. Но всё это я делал лишь ради вас Ариэль–сама. Давайте просто вернёмся к тому, что было. Я буду вашей опорой и поддержкой…

Ариэль даже не стала выслушивать эту его речь до конца.

— Филимон Нотус Грэйрат! — её решительный громкий голос просто заглушил попытки Филимона оправдаться, — Ваш род. Ваше положение. Вместо того, чтобы пытаться оправдать своё предательство лучше прямо назовите настоящую причину — вы были слабы!

Филимон опешив, округлившимися глазами смотрел на Ариэль. Впервые принцесса так обращалась к нему.

— Даже предав, попытайтесь хотя бы сохранять свою гордость до самого конца! Проиграв, найдите в себе гордость смириться с поражением! Поимейте же стыд!

— О… Ну…

В полном шоке Филимон даже начал заикаться.

— А, простите, я не…

Видя положение Филимона, из толпы дворян начали раздаваться смешки. Филимон замолк, покраснел и опустил голову. Но это не успокоило гнев Ариэль.

— Ваше предательство входило в мои планы, потому ваш род выживет. Вы бы просто уступили место главы семьи Люку и удалились в изгнание в свои земли. Я не стала бы требовать большего. Но это! Вы не только во второй раз предали своих союзников, вы попытались, унижаясь подольститься к тем, кого предали! На такое бесстыдство у меня даже слов нет! Я не могу допустить, чтобы кто–то из моих союзников в будущем причинил мне вред!

Лицо Филимона разом побледнело.

— Прошу прощения, но вам придётся умереть!

Услышав эти слова, Люк понял, что всё это был очередной фарс. Ариэль с самого начала ожидала, что всё обернётся именно так. Нет, хотя она и сказала это, возможно она не обирается действительно его казнить. Обещание Гислен было лишь устной договорённостью. Возможно, последовал бы ряд проволочек и в итоге Филимон был бы отпущен.

Всё–таки для Ариэль Филимон был ближайшим союзником. Хотя сейчас его влияние явно ослабло, не будет преувеличением сказать, что перед побегом в Раноа вся фракция Ариэль вращалась вокруг него. Пусть даже нельзя назвать его по–настоящему верным и преданным, но… Тем не менее Ариэль многим обязана Филимону.

Человеком, устроившим всё для того, чтобы Ариэль смогла успешно бежать на север был именно Филимон. Немало союзников Ариэль также были привлечены именно им. Не будет преувеличением сказать, что Ариэль выжила, лишь благодаря Филимону.

И она не забыла об этом. Но Ариэль просто не может игнорировать, что он, по сути, предал своих сторонников дважды, пытаясь переметнуться на другую сторону. Если оставить всё так в будущем это окажет на политическую деятельность Ариэль, несомненно, дурное влияние.

После всего сказанного у Ариэль буквально связаны руки, она практически не может избежать этой казни.

— Люк! Дай мне свой меч. По крайней мере, я окажу ему честь, сделав всё лично.

Услышав эти слова Филимон перепуганным взглядом посмотрел на Люка. Глаза его молили о помощи. Этот взгляд буквально пронизывал Люка.

Видя эти глаза, Люк совсем растерялся.

Часть 2

— С точки зрения Люка—

Я знаю, что мой отец робкий, подверженный чужому влиянию человек. Однако я также понимаю, что он просто не мог быть другим. Став лордом в молодости, ему была отведена роль тряпки, о которую все вытирали ноги, даже в глазах собственного сына он был трусливым и скучным. Дед вечно был недоволен любыми его решениями и поступками, даже среди его вассалов вечно ходили всякие разговоры вроде: «Эх, если бы только он был как Пол». Живя в доме нашей семьи, я не раз становился свидетелем подобных сцен. Моего отца вечно третировал его отец, и в итоге это всё превратилось в прочный круг.

И вот теперь моего отца казнят прямо у меня на глазах. И как ни печально, отец сам в этом виноват. Хотя обещание Королеве Меча Гислен тоже сыграло свою роль.

Я бы солгал, утверждая, что никогда и не думал, что мой отец может быть замешан в интригах приведших к казни Сауроса Борея Грейрата. Мой отец был в очень плохих отношениях с Сауросом. Или скорее я должен сказать у Сауроса были отличные отношения с моим дедом. Предыдущие главы домов Нотус и Борей были друг другу как одна семья. А вот отец Сауросу очевидно не нравился. Ещё до того как отец стал лордом Саурос относился к нему враждебно. А уж когда тот стал новым лордом, Саурос и вовсе не скупился на постоянные оскорбления и жалобы.

И когда Саурос попал в затруднительное положение… Я не удивлюсь, если отец действительно втайне приложил руку к его казни. Если речь об отце, он точно мог это сделать. Хотя я и был расстроен, услышав это, это было скорее из–за лжи Хитогами.

И вот, впервые за восемь лет я снова увидел отца. За эти годы он постарел и выглядит куда мельче, чем я помню.

— …

Я вспомнил свои разговоры с отцом.

Я был юн и много о чём хотел поговорить с ним. Оглядываясь в прошлое, пожалуй, отец больше любил брата, а не меня. Как второму сыну мне оставалось лишь смириться с этим. Отец никогда не рассказывал мне ничего важного, но когда я приходил посоветоваться, он общался со мной без всякой неприязни. Я много не знал, и отец всегда отвечал на мои расспросы. Хотя он часто говорил «Думай сам», он всё же указывал мне путь. Всё–таки он мой отец.

Мой отец редко бывает прав. Он неуклюж и часто выбирает неверные методы. И всё же он старался изо всех сил ради поддержки Ариэль. С тех пор как мы прибыли в Асуру и попали в засаду, я всё время мучился вопросом, неужели отец действительно стал нашим врагом? Почему он поступил так эгоистично?

Но, хотя я и назвал это эгоистичным, отец всё же носит титул главы нашего дома, на нём лежит обязанность защищать нашу семью. После того как Ариэль бежала из страны, отец очутился словно между молотом и наковальней и в итоге был вынужден примкнуть к Грабелу, чтобы спасти семью.

И даже воинов для той засады, он послал лишь, чтобы защитить наш род. Чтобы заслужить доверие Грабела, он вынужден был пойти на столь отчаянный шаг.

— Ариэль–сама, могу я попросить вас об одолжении?

— Каком, Люк?

— Не могли бы вы пощадить отца?

Ариэль повернулась ко мне. Такой холодный взгляд. С недавних пор она всё чаще смотрит на меня такими глазами. Особенно с того момента как стало известно о предательстве отца.

— …Я не могу.

— Это из–за вашего обещания Гислен?

— Нет, я не могу позволить очередного предательства.

Верно. Какие бы дружеские связи не были между Ариэль и отцом… Отец предал её, более того даже послал своих воинов, чтобы убить Ариэль. Если она просто смирится с этим, то не сможет удержать своё правление. Даже я понимаю это. Но неужели, даже после всего сделанного, Филимон Нотус Грэйрат действительно встретит вот так свой конец?

Я не знаю, что ожидать от этого ложного бога. Рудеус, а возможно и сама Ариэль, были явно обмануты им. И всё же мой отец действительно оказался предателем. А то, что он после этого попытался снова примкнуть к фракции Ариэль, означает, что он стал предателем вдвойне, и назвать такое настоящим позором не было бы ошибкой.

Но я… Я не хочу этого.

— …

Я вытащил свой меч.

— …Люк?

— Мне жаль.

— Что?

Я сам толком не знаю, как пришёл к такому поступку. Прежде чем я осознал, я уже обнимал Ариэль сзади. Держа за шею, другой рукой я приставил меч к её животу.

— …Люк! Что ты творишь?!

Сильфи сразу заметила неладное. С суровым видом, она буквально впилась в меня взглядом, я прямо ощутил её жажду крови. Лицо, которое она никогда не позволит Рудэусу увидеть. В руке она сжимает жезл ученика мага. Небольшая палочка, я сам когда–то использовал такую же обучаясь начальной магии. Однако я прекрасно знаю, что эта неприметная палочка способна посылать мощнейшие заклинания, сравнимые с силой самых могущественных придворных магов Асуры. И теперь она направлена прямо на меня.

— Сильфи, тебе не кажется это странным?

— Единственный странный тут это ты! На кого ты, думаешь, направил свой меч?!

Я сам знаю, что это странно. Хотя мне и хотелось что–то сделать, я без понятия, что делать дальше.

Взгляды всех присутствующих дворян сосредоточились на мне. По их лицам ясно, что они не понимают что происходит. …Мне стоит бросить всё это? Из этого не выйдет ничего хорошего.

— Сильфи, ты доверяешь тому человеку?

— Тому человеку? Орстеду? Почему ты спрашиваешь так внезапно? Какое это вообще имеет отношение…?

— Ответь мне честно!

На мой полный напряжения вопрос, Сильфи, по–прежнему держа жезл наготове, тихо ответила:

— Я не доверяю ему.

— Тогда почему? Почему ты поддерживаешь Рудэуса? Хотя он явно находится под контролем такого зла?

— Это потому, что я доверяю Руди!

Я не понимаю значения этих слов.

— Рудэус стал подчиненным Орстеда. Разве его поступки и поведение не изменились из–за того, что теперь Орстед контролирует его? Разве Орстед не может просто обманывать вас?!

Честно говоря, я вовсе не пытаюсь переманить Сильфи на свою сторону. Просто с тех пор как Сильфи вышла замуж за Рудэуса, она, похоже, перестала как следует задумываться о происходящем. Она слепо следует за Рудэусом, поддерживая все его поступки и решения, словно вовсе лишилась собственного мнения. Я сам научил её этому. Молча слушать всё, что говорит ваш муж — путь обрести его любовь. Я знал это, поскольку моя собственная мать никогда не делала этого, они с отцом не любили друг друга, и в итоге ей пришлось покинуть наш дом.

— Неужели ты никогда не задумывалась об этом? Что Рудэус тоже может ошибаться?

Тут Сильфи впала в ярость.

— Я знаю! Но Руди делает всё это, думая лишь о нас! И пытаться видеть во всём лишь ошибки, всё равно, что проявить худшие свои стороны! Я делаю всё что могу, а не пытаюсь раздражать его пустыми сомнениями и недоверием. Я всегда на его стороне и всегда буду поддерживать его из тени!

Сильфи ответила чётко и ясно. Она действительно думает лишь о Рудэусе. Думаю, за последние несколько лет она действительно сильно изменилась.

— Тогда, Ариэль–сама ведь по прежнему важна для тебя?! — с этими словами я приставил меч к горлу Ариэль.

Я прижал его плашмя. После всего, что я тут натворил, меня и так, без сомнения, казнят как предателя, но я просто не могу позволить себе поранить кожу Ариэль–сама. Кожа женщины должна всегда оставаться прекрасной.

— Как ты можешь такое говорить?!

Вот уж правда.

Тут на глаза мне попался Рудэус, появившийся из дальнего входа. Широко распахнув глаза, он взирал на всю эту сцену.

— Послушай, Сильфи. Ты уважаешь мнение Рудэуса. Но что если это мнение исходит от этого воплощения зла, Орстеда?

— …Я всё равно буду верить ему.

— Вот значит, как всё обстоит…

Я меж тем наблюдал за Рудэусом. Пытаясь разобраться в ситуации, он встревожено оглядывает окрестности. На мгновение его взгляд остановился, но вскоре разочарованно скользнул дальше. Он посмотрел на Перугиуса–сама. Несмотря на разыгравшиеся события, тот по–прежнему сидел в своём кресле во главе стола. Выглядит так, словно наслаждается особо забавным представлением.

— Если хочешь спасти Ариэль — убей Рудэуса.

Глаза Сильфи широко распахнулись.

— Если я так скажу, что ты сделаешь?

Сильфи так и не оглянулась. Судя по всему, она до сих пор не заметила возвращения Рудэуса.

— Если тебе придётся выбирать между ними, кого ты выберешь?

Пусть даже я сам его задал, это на редкость неприятный вопрос. Я сам задаюсь вопросом, почему я вообще задал его. Я чувствую, что разговор выходит из–под контроля.

— Я выбираю Руди, — Сильфи ответила почти сразу, без особых колебаний.

Учитывая обстоятельства её ответ можно назвать практически мгновенным.

— Я понимаю, что это плохой выбор для Ариэль–сама, но если я вынуждена буду выбирать, то я просто не могу пойти против моего мужа и отца моего ребёнка.

Услышав этот ответ, мне стало немного одиноко. Думаю и Ариэль–сама тоже. За спиной Сильфи, Рудэус, прижав обе руки ко рту, всем видом изображал позу «Поверить не могу», как же бесит.

— Я последую за Руди. Я не знаю, к чему это может привести. Может быть в итоге у нас возникнут большие проблемы и Орстед убьёт нас… Но даже так я собираюсь во всём поддерживать Руди. И прожить с ним в браке всю жизнь.

Эти слова пронзили меня как стрела. В животе что–то словно скрутилось. Хотя я совсем растерялся, похоже, теперь мне остаётся только одно…

— Хуу… — невольно я тихонько вздохнул.

И правда, что же я творю? Неужели в желании помочь, я совсем запутался и даже поставил жизнь Ариэль–сама на кон? Я ведь тоже хочу провести с Ариэль–сама всю жизнь. Как рыцарь, а не партнёр в браке.

Я поступил так, потому что посчитал Орстеда ложным богом. Если уж сравнивать между ним и Хитогами, то естественно Хитогами больше заслуживает доверия. Но если выбирать между Хитогами и Ариэль, то даже спрашивать не надо, кому я доверюсь.

Я просто должен следовать выбору Ариэль, слушаться её и защищать, если что–то пойдёт не так, не думая о себе. Этого вполне достаточно. Похоже, я наконец собрал мысли воедино.

— Итак, Люк, — в разговор наконец вступила сама Ариэль.

Она молчала всё это время, пока не услышала мой вздох.

— Получается, раз Сильфи выбрала Рудэуса, а не меня, теперь ты меня зарежешь?

— Что?

— В таком случае я хотела бы сказать пару слов своему брату, прежде чем ты нанесёшь удар. Я ведь могу, по крайней мере, попросить его позволить Сильфи мирно покинуть страну? — тихо произнесла Ариэль.

— Вы даже не спросите меня почему?

— Да.

Печально. После всего случившегося, Ариэль не простит меня, она наверняка считает, что я предал её.

Я был с ней, сколько себя помню. Я преданно служил ей все эти годы. Я был рад служить ей живым щитом. Ариэль–сама всегда была для меня на первом месте. И она действительно всё это время думала, что я тот, кто способен предать её в последний момент.

Однако после следующей же фразы все эти мысли разом развеялись.

— Однако я сама хочу сказать тебе кое–что.

— …?

— Я твоя принцесса.

Слёзы сами навернулись на глаза. Этих слов оказалось более чем достаточно. Даже сейчас Ариэль по–прежнему видит во мне своего рыцаря. Она не думает, что я хочу предать её. Она считает, что я никогда не предам её. Даже в такой ситуации, когда мой меч прижат к её шее, она не думает, что я предал её.

— …

Отбросив меч, я отпустил её. Звенящая от напряжения атмосфера угрозы сразу рассеялась.

Опустившись на колени, я посмотрел на Ариэль. Она смотрела на меня всё тем же ледяным взглядом.

— Люк, кто ты?

— Я ваш рыцарь.

Ариэль мягко улыбнулась. При виде этой улыбки, я склонил голову, так что обнажилась линия шеи.

— Пожалуйста, своими руками обезглавьте такого предателя.

Не то чтобы я хотел умереть. Есть еще много вещей которые я хотел бы сделать. Но всё нормально. Я удовлетворён.

— …

Ариэль подобрала меч, и с силой замахнулась одной рукой. И со всей силы ударила тупой стороной меча. Тупая боль пронзила голову.

— Люк, твоё распутство уже перешло все границы. Позволить себе столь нагло обнять меня и щупать моё тело.

— …?

— Обычно такое непозволительно. Но мне понравилось, так что, так и быть, я прощу тебя.

Я посмотрел на Ариэль. Улыбнувшись, она хитро подмигнула мне. Давно я уже не видел этой озорной улыбки. Сейчас она постоянно носит ту холодную загадочную, но полностью фальшивую улыбку, Эта же усмешка напомнила мне о днях нашей беззаботной юности.

— Хаа…

Я был прощён. Хотя мои слова и действия нельзя рассматривать иначе как предательство, всё же я был прощён. Она не винит меня.

— Итак, — пока я переводил дух, Ариэль повернулась ко всё столь же бледному отцу.

Увидев этот взгляд, отец вновь умоляюще пал ниц.

— И что же я должна сделать?

Я хочу помочь отцу. После прощения моей измены атмосфера кажется, изменилась. В воздухе повеяло снисходительностью. И всё же преступление моего отца слишком тяжёлое, чтобы просто простить. Он совершил предательство, боле того, посмел покуситься на жизнь Ариэль–сама. Даже если он будет молить о прощении его не пощадят как меня, кто действовал спонтанно, без причины.

Пока я думал, к нам подошёл Рудэус.

— Ранее Дариус проговорился, что заговор по убийству Сауроса был его личным планом, Филимон не имел к этому отношения.

— …Что стало с Дариусом?

— Мёртв… Я убил его.

— Вот как… Тогда будет проще всех собак повесить на него, — с этими словами Ариэль–сама посмотрела куда–то мне за спину.

Неожиданно оказалось, что Гислен и Эрис давно стоят у меня за спиной. Полагаю, если бы я до сих пор удерживал Ариэль, то в итоге был бы зарублен ими.

— Гислен, тебе есть что сказать?

— Я…

Лицо Гислен недовольно скривилось. Она так сильно хочет казни отца? В этот момент Эрис крепко схватила Гислен за хвост. Вздрогнув, Гислен оглянулась на Эрис. Та, отпустив, упрямо выпятила подбородок и скрестила руки на груди.

— Гислен! Хоть он и был врагом дедушки, пожалуйста, оставь его!

— Если юная леди Эрис просит…

После этих слов Ариэль удовлетворённо повернулась обратно к отцу.

— Вот так, Филимон–сама. Ваше наказание будет назначено позже в суде.

— Ах…!

Отец снова принялся униженно ползать по полу. Обвинений избежать не удалось, но по крайней мере он сохранил жизнь.

— Люк… Прости…

Хотя голос был слабым, в нём чувствовалась теплота.

Я огляделся.

О чём–то разговаривая, Рудэус обнимал Сильфи, нежно гладя её по голове. Хотя сама Сильфи отводила взгляд и вообще выглядела крайне смущённой, не сказать, что бы это выглядело как–то плохо.

Эрис разговаривает с Гислен. Голос довольно громкий, потому я расслышал, как она с гордостью говорит: «Это то, о чём Рудэус говорил ранее, называется «читать атмосферу»

Перугиус–сама не изменился. По–прежнему восседал в кресле, с таким видом, словно увиденное его весьма позабавило. Интересно, что именно показалось ему столь забавным в разыгравшейся только что сцене?

Отец кое–как собрал остатки достоинства. Выглядит всё таким же ничтожным, но хотя бы более собранным.

Ученица рыцаря Изольте, ну или кто она там, рыдает над трупом Богини Воды. Не похоже, что у неё что–то есть против нас.

Дариус судя по всему мёртв. Грабел, лишившийся большей части поддержки, обессилено сидит в своём кресле. Хотя некоторые из дворян ещё теснятся рядом, большая их часть оставила его.

Дворяне из фракции Ариэль выглядят так, словно до сих пор не могут поверить в произошедшее. Среди них Трисс, стоящая рядом с родителями.

Противников больше не осталось.

Часть 3

Таким образом, над решающей битвой за трон Асуры опустился занавес.