Сон.

Мне снится сон.

Я знаю, что это всего лишь сон.

Как это правильно называется?

Да, точно. Осознанное сновидение.

Сон, в котором осознаешь, что ты спишь.

Я ребёнок в этом сне.

И… Я была отправлена в полёт.

Это не больно. Да. Это не должно быть больно, так как это сон.

Но всё же это больно.

Моё лицо пульсировало от боли. У меня, наверное, порез во рту от удара.

Вкус, полный крови.

Я чувствую её вкус, даже несмотря на то, что это сон.

Странно.

Это точно должно быть сном.

Я увидела свою руку.

Маленькую руку, покрытую грязью.

Значит, это всё-таки сон.

Мои руки уже не такие маленькие.

Я расслабилась.

Всё-таки это сон.

Сцена перед глазами поменялась.

…Нет! Я не хочу подниматься. Но всё же надо вставать.

Я снова встала, поднимая дубинку, которую уронила.

Мать стоит передо мной.

Её лицо лишено эмоций. Словно она носит маску. Она смотрит на меня сверху вниз холодным взглядом.

Она держала дубинку, чтобы наносить мне удары, пока я больше не смогу подняться.

А затем она замахнулась ей.

Нынешняя я смогла бы устоять от этого удара, но это было совершенно невозможно для меня в то время.

Каждый раз, как я начинала чувствовать боль, я уже была в полёте от удара.

А когда моё тело падало, я чувствовала ещё больше боли.

В глазах темнеет.

Это слезы.

Неожиданно для себя я задалась вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз плакала.

Сцена вновь поменялась перед глазами.

Мама что-то говорила.

Я смотрю на лежащую на земле дубинку, которая в какой-то момент выпала из моих рук.

Мама, наверное, требовала, чтобы я встала.

Но я не могу.

Это больно и тяжело.

Наверное, я ответила ей что-то в этом роде, захлебываясь слезами.

Выражение лица матери не изменилось, но она медленно подняла свою дубинку и приняла стойку, как будто хотела, чтобы я увидела, как она это делает.

Я слышу голос.

И начинаю смотреть в сторону, откуда он исходит, и вижу пухлую тетю, которая бежит к нам.

Она из тех, кто заведовала нашим хозяйством. Она готовила прекрасную еду.

Это была тетушка Нэзер.

Её жидкие омлеты были превосходны. Они были моими любимыми. Её стряпня осталась в моих воспоминаниях, а также стала стандартом, по которому я сужу о других блюдах.

К сожалению, она уже покинула этот мир. Если мне снова будут сниться сны, я бы предпочла видеть, как ем её еду, а не тренируюсь с моей матерью.

Позже я узнала, что обычно готовят матери, но у меня нет никаких воспоминаний о том, как я ела мамину стряпню. Однако я помню чьи-то слова о том, что она, вероятно, была полностью занята моими тренировками.

Тогда я приняла это объяснение в угоду своему невежеству.

Но теперь, став взрослой, я могу с уверенностью сказать, что это была ложь.

У меня даже не так много воспоминаний о том, как мы ели вместе. В большинстве из них я ем в одиночестве.

— Доброе утро…

Мир наполнили краски. Я просыпаюсь? Им следовало разбудить меня раньше.

Не то чтобы я забыла.

Да, теперь я понимаю.

Моя мать ненавидела меня.

Скорее всего, она решила, что чадо, рожденное от изнасилования, — это неприемлемо.

Кроме того, моя мать никогда не праздновала мой день рождения.

Я никогда не слышала от неё слов благодарности или поддержки.

Например: «Спасибо».

Или: «Поздравляю».

Или: «Это было невероятно!»

Даже таких простых слов.

К слову, мать называла меня хоть раз по имени?

Странно, кто дал мне имя?

Но почему она просто меня не убила, если так ненавидела?

Для неё это было бы сущим пустяком.

Но я жива.

Следовательно, меня не ненавидели.

Может быть, это не более, чем моя жалкая надежда.

— П-пожалуйста, остановитесь, госпожа Фэйн. Она еще ребенок. Для неё слишком сурово продолжать тренировки в таком темпе.

Тетушка Нэзер не отступит даже под суровым взглядом матери.

Если задуматься, тетушку сложно было назвать обычным человеком.

— Е-ей скоро будет необходим отдых. Я принесу напитки…

— Она в порядке.

— Я займусь её ранами, пока госпожа Фэйн будет утолять жажду, так что…

— Она в порядке.

Все мои телесные раны были мгновенно исцелены движением руки моей матери.

Боль тоже исчезла.

— Теперь ты в порядке, верно?

Мама приблизила своё лицо.

Пара ледяных глаз и лицо, лишённое всяких эмоций. Омерзительно.

— …Да… Мне уже лучше.

— Отлично, — мама уставилась на тетю Нэзер. — …Теперь довольна? Она в порядке и к тому же достаточно сильна, чтобы выдержать воскрешение, в любом случае. Видишь? Никаких проблем, на этом все.

— …Да. Поняла…

— …Доброе утро… Простите, госпожа Зесши здесь?

Она едва расслышала робкий женский голос. Это был не сон. Голос был реален.

Её разум освободился от сновидений.

Она уже могла видеть потолок. Это была её личная комната. Кроме самой Зесши там находился ещё один человек. Может быть, это было потому, что она не полностью проснулась, но она не чувствовала присутствия этого человека.

— Если я в будущем увижу ещё сны, по крайней мере, позволь мне увидеть в них что-нибудь волшебное… — прошептала она. Она зевнула и протерла глаза. Ощутив влагу на своих пальцах, она поняла, что плакала во сне. — Я только что встала. Можешь дать мне минутку?

— Хьиииии! Пожалуйста, не переживайте о такой ничтожной женщине, как я! Я буду ждать так долго, как потребуется!

Она не сказала ничего, что могло бы угрожать женщине, но та была очень напугана. Чувствуя, что ей снова хочется зевнуть, Зесши встала со своей кровати и накинула на себя халат, который висел на стуле.

Она знала, кто пришёл к ней, по её голосу.

Зесши чувствовала, что ей не нужно тратить время на переодевание, поскольку посетитель был того же пола, что и она, и было бы невежливо заставлять её ждать в соседней комнате.

Когда она открыла дверь в соседнюю комнату и вошла в неё, она обнаружила гостью, стоящую там и незнающую, куда себя деть.

— …Прости, что заставила тебя ждать. Будет замечательно, если ты присядешь.

— Нет, нет, я ждала вас совсем немного. Что ж, кхе-кхе. Примите мои извинения, что нарушила ваш покой, госпожа Зесши. Я буду очень счастлива, если вы простите меня.

Она низко поклонилась с улыбкой на лице. А также (видимо, неосознанно) она начала тереть свои руки друг о друга. Для одной из козырей теократии — 11-го места Чёрного Писания с титулом «Бесконечная Магия» и той, кто достиг царства героев, — такое поведение было слишком жалким.

— И всё-таки, не желаешь присесть?

— Нет, нет, нет, нет. В этом нет необходимости. Я немедленно вернусь назад, как только передам вам сообщение, госпожа Зесши, — она в шоке замахала своими руками.

«Не стоит так рьяно отказываться», — подумала Зесши.

— Ничего же не случится, только потому, что ты присядешь, и я точно на это не рассержусь, ты же это понимаешь? Я действительно не буду сердиться… Тебе не следует так протестовать… Разве мы не коллеги?

Когда она услышала это, на лице женщины появилась подобострастная улыбка.

— Эхехеехех, я приношу извинения, что госпожа Зесши называет такого червя, как я, своей коллегой.

— Нет нужды заходить так далеко… Видишь ли, среди членов Чёрного Писания, с которыми у меня был спарринг, ты самая услужливая, ты знаешь?.. Подумать только, что раньше ты была такой высокомерной.

Чёрное Писание было собранием героев. Поэтому иногда новички были слишком высокого мнения о себе. Одной из обязанностей Зесши было ставить их на место. Поэтому даже если члены Чёрного Писания были её коллегами, она была знакома только с выскочками.

Тем не менее, это было то, что она делала с каждым членом Чёрного Писания, который задирал нос, так что эта женщина не была особенной. Даже капитан, которому она прививала дисциплину жёстче, чем этой женщине (иногда она даже сожалела, что, возможно, зашла слишком далеко в воспитательной работе с капитаном), общался с ней нормально. Только эта женщина вела себя так с ней.

Может быть, просто быть сокрушённой было уже слишком для этой женщины.

«Мне следует учитывать их личностные качества в следующий раз…»

— Высокомерие — это плохо, но ты же можешь разговаривать хоть немного увереннее?

— Хе-хе-хе. Я не могу сделать это перед госпожой Зесши.

Она начала тереть свои руки ещё быстрее.

Зесши считала, что не сделала ничего такого, что заставило бы эту женщину пасть так низко.

Она лишь рывком сблизилась с ней во время спарринга, схватив за голову и повалив на землю, а затем начала концентрированно наносить удары по лицу, озаботившись сохранностью её жизни (ведь это планировалось как тренировка).

Зесши видела, что та не признаёт своего поражения, выбрасывая свои заклинания одно за другим, даже будучи прижатой, так что она зауважала её за характер. С тех пор эта женщина даже научилась творить заклинания, терпя боль. Она была человеком со стремлением к совершенству.

Зесши стало немного грустно, видя того, о ком у неё было высокое мнение, такой ничтожной.

— …Итак, что ты хотела мне рассказать? Хотя, я уже предполагаю о чём пойдёт речь.

— Т-точно. Как и ожидалось от…

— …Ааа, довольно лести.

— Ах, х-хорошо. Поскольку армия, направленная на покорение эльфов, начала продвижение вперед, мне было поручено сообщить госпоже Зесши, чтобы она была готова.

— Вот как…

Лицо женщины дёрнулось, когда она увидела улыбку Зесши. Не потому, что её лицо вызывало страх. Она улыбалась как обычно.

— Интересно, смогу ли я наконец избавиться от одной из костей, застрявших в моём горле?