Каждую ночь...Я вспоминаю кровь.Возможно, это случилось очень давно, но каждую ночь я все еще вспоминаю яркий цвет, звук, ощущения.Этот красиво разукрашенный латунный кинжал, тупой звук, с которым он вонзился по самую рукоять.И заходящее солнце, горевшее подобно пламени за покрытым льдом оконным стеклом.Этот момент, когда толстые синие шелковые шторы всколыхнулись от порыва ветра... каким сухим был тот звук.То, как он упал на пол без единого крика, и кончик лезвия, торчавший из его груди, отливавший красновато-коричневым! Тихий звук вылетевшего из его глотки воздуха, а затем тишина, обрушившаяся, подобно смерти, покой, который невозможно нарушить! Как я стояла там, даже после того, как тьма за окном полностью поглотила солнце! А потом я вернулась на прежнее место, медленно смакуя удовольствием в одиночестве!Как будто это только вчера случилось!Мне никогда этого не забыть.

*****

Люди называют нас «серыми волками», но они ошибаются.

Волки никогда не убивают себе подобных. Не по такой причине.

*****

Я молча стояла, держа факел.

Фестиваль середины лета наконец-то близился к завершению. Неожиданная гостья снова в мгновение ока разгадала глупые убийства, совершенное ее сотоварищем-приезжим, из-за чего этого глупого гостя арестовали – а я улыбалась все время.

Дуракам не следует совершать убийств. В итоге их раскроют и осудят.

А я отказываюсь быть осужденной.

Своей свободной рукой я коснулась лица. Подушечкой указательного пальца я оттянула вниз нижнее веко и почесала под глазом. Я слышала, какой неприятный при этом получался звук.

Когда я нервничала или злилась, у меня чесались глаза. Очень, очень чесались. Так же было и тогда. Когда я пряталась там, задержав дыхание, мои глаза горели от такого зуда, что хотелось кричать, но я сжала зубы и терпела, хоть и была ребенком. Все закончится скоро, скоро, очень скоро.

В то время...

Да, мои мысли всегда возвращаются к тому времени. К воспоминаниям об убийстве.

Я попала под их чары?

*****

Предки двинулись к площади с факелами в руках. Я слышала, как их шаги слегка похрустывают по дорожке из гравия. Селяне продолжали шуметь барабанами, кнутами и ружьями, с ликованием приветствуя возвращение духов мертвых. Кнуты щелкали снова и снова. Стук барабанов оглушал, сотрясая холодный воздух ночного неба.

Ночное небо казалось все более давящим, как будто на меня опускался темный потолок. Мне начинало казаться, что я стою на маленькой сцене, а не под звездами. Так проходил пик фестиваля. Эхо от барабанов сотрясало темное небо.

Череда весело танцующих предков приближалась к площади. Они были облачены в яркие черно-красные одежды и жуткие соломенные туники. Пришельцы из страны мертвых так сильно отличались от нас, представителей мира живых. Их одежда, их движения, их пронзительные взгляды – все это не давало поверить в то, что они такие же люди, как и мы. Тем не менее, мы все равно должны были радостно проводить их, наших далеких предков, веселым летним фестивалем.

Они подходили ближе.

Во главе процессии шел мужчина в черной маске. В отличие от радостно танцевавших позади него мужчин, притоптывающих и подпрыгивавших в воздух, мужчина в черной маске двигался отрывистыми, странными движениями. Он напряженно взмахивал руками, а его ноги так ступали на землю, как будто он очень давно не шевелил конечностями. Его походка была шаткой, на гране падения в любой момент, но все-таки он шел вперед во главе строя мертвецов.

Амброс хорошо поработал над маской, этим я была довольна. Наверное, он тоже был доволен, что мог носить маску, которую сам же и сделал. Эта важная обязанность была поручена ему в награду за то, что был достойным помощником старосты. Он точно должен гордиться.

Наконец, предки ступили на площадь.

Мы приветствовали их криками и выстрелами, так что их походка стала еще веселее. Селяне присоединились к строю танцующих, показывая им плоды урожая – собранные овощи, бочки с вином и роскошные ткани.

Я не пыталась танцевать с ними. Я просто стояла в закутке площади, наблюдая за этой сценой.

Никто не знал, что я кого-то убила.

Хи-хи-хи!  Меня распирал смех. Я не могла сдержать радость.

Шум фестиваля на площади стал громче. Селяне танцевали, некоторые несли овощи, некоторые ткани, некоторые – винные фляги. Крики, стук барабанов и щелчки кнутов смешивались, заглушая мой смех. Никто как будто не замечал меня.

Хи-хи-хи...

Но потом…

Мужчина в черной маске неожиданно остановился.

Видела его только я.

Я проглотила смех. Внутри меня зазвучал тревожный звоночек, но я не знала, почему. «Беги», - как будто шептало мне что-то. Мои ноги замерли, приковав меня к месту. Сердце забилось быстрее.

У меня появилось плохое предчувствие.

Долгое время человек в маске стоял очень тихо.

Затем отрывистым движением он поднял голову.

Беги!

Тревожный звонок зазвучал снова. Но было слишком поздно. Я уже встретилась взглядом с человеком в маске. Я не могла пошевелиться.

Эти большие пустые глаза, высеченные на маске, один выше, второй ниже…

Они с такой силой встретили мой взгляд, что едва не раздался звон.

Я закричала, но звука не было.

Мужчина в маске что-то сказал. Но слова были так далеки от моих ушей, что я их не расслышала. И все же, когда он говорил, я ясно слышала шепот другого голоса внутри меня.

Слишком поздно. То, что ты сделала, раскрыли... Карминия!      

*****

Площадь постепенно притихла.

Темнота становилась все тяжелее, вскоре на площади повисло зловещее молчание. Звездное небо внезапно как будто поднялось, звезды замерцали.

Я стояла очень тихо, сжимая в руке факел.

Мужчина в маске продолжал что-то бормотать.

Селяне, затаив дыхание, собрались на площади, наблюдая за нами.

Пламя факела потрескивало.

Голос мужчины в маске становился громче.

Но, несмотря на громкость его голоса, я не могла разобрать, что он говорит...

Я поняла, что так разговаривали мертвые. Эти слова не принадлежали нашему миру. Неземной голос бубнил, медленно, с незнакомыми интонациями. При каждом неуверенном шаге мужчины ко мне, эти слова становились громче, а маска на его голове с ее темным, пустым, кривым лицом, сильно качалась туда-сюда.

Я огляделась и заметила Амброса, странно смотревшего на меня. Мне это тоже странным показалось. Если Амброс был там, тогда, кто же носил маску. Так кто же он?!

На короткий миг у меня перед глазами потемнело...

А затем я поняла.

Кем был этот мертвец.

Голос зашептал мне на ухо.

Верно. Это человек, которого ты убила, Карминия!

У меня задрожали ноги.

Постепенно, как будто сливаясь с современным миром, я начала понимать слова мужчины в маске. Он уже стоял прямо передо мной. Он сгорбился, наклонившись, и простонал:

- Я нашел тебя... Девочка, убившая меня!

Я закричала. Наконец вернувшийся ко мне голос звучал так странно, как вой животного. Я отпрянула от мужчины.

- Карминия.

Срывающимся голосом я назвала имя мужчины:

- ...Г-господин Теодор.

- Ты убила меня! – закричал мужчина в маске голосом, дрожавшим от гнева. – Ты так легко убила этого гордого мужчину своими юными руками. И ты смела беззаботно жить последние двадцать лет? Карминия... Ты глупое дитя!

Я отступила еще на шаг.

- Нет. Это была не я!

- Золотые монеты упали на пол.

Я охнула.

Мужчина под маской засмеялся.

- Как они блестели, падая. Я помню это, как будто все случилось вчера, Карминия. Эти монеты, выпавшие из напольных часов подобно звездам... Да, я так хорошо их помню. Это мое последнее воспоминание, Карминия. О, юная убийца!

- В-вы знаете о…

...Лишь мертвец может об этом знать. Никто больше кроме меня не знал, почему эти монеты лежали на полу...

- Господин Теодор! – я всхлипнула. – Не делайте этого. Пожалуйста, возвращайтесь в свой мир!

- Ты признаешься, Карминия?

- Я признаюсь, я признаюсь. Я... – выкрикнула я, сжимая факел. Красивые угольки от факела поднимались в ночное небо, опадая на меня подобно оранжевой пыли. - ...Вас убила я!  

*****

На площади воцарилась полная тишина.

В центре потрескивали огромные факелы. Подул пробирающий до костей холодный ветер, принесший прядь молочно-белого тумана между мной и мертвецом.

Все селяне – и гости тоже– в шоке смотрели на мое лицо. Страх и отвращение начали подниматься в их мутных зеленых глазах. Они отпрянули от меня.

- У меня не было выбора, – простонала я. Мысленно я шептала: Действительно ли это так?.. Но к тому времени я уже ничего не слышала. Я была совсем одна. Охваченная ужасом, я закричала: - Но... я была лишь ребенком!

- Так Вы убили его. – Неожиданно мужчина в маске заговорил с совершенно обычными интонациями. – Вы все-таки убили его... Как ты и думала, Викторика.

Из теней больших факелов появилась юная девушка, шагавшая крошечными шажками.

Это была дочь Корделии. Ее ясные зеленые глаза были широко распахнуты и смотрели прямо на меня.

Я была ошарашена. Я подошла к мужчине в маске, потянулась и сорвала маску с его лица.

За маской был один из гостей – полное сожаление лицо мальчика с востока.

В нем не было ничего страшного. Он был низким и худым, совершенно нормальный мальчик с лицом, которое казалось добрым, но носило след упрямства. Такой тип людей не пробуждал ни в ком страх.

На его лице читалось сожаление, но он был непреклонен. Он открыл рот и произнес мягким и осторожным голосом:

- Мисс Карминия, я устроил спектакль, чтобы посмотреть, что Вы скажете.

- Значит…

- Викторика сказала, что это Вы убили Теодора.

Я снова посмотрела на дочь Корделии.

Наши взгляды встретились.

В глазах девочки скрывалась сильная воля; она тоже была непоколебима. Она твердо смотрела на меня.

Я не шевелилась.

Подобно попавшему в огонь маслу, мои глаза внезапно охватил жгучий зуд.