– Что ты там копаешься, Хьюэ? Сколько ещё ждать?

– Потерпите ещѐ немного, пожалуйста, – ответил Хьюэ нервно ожидающему его человеку.

Тот закрыл глаза и отошѐл в раздумиях. Хьюэ ощущал пронизывающий ветер. Всѐ вокруг настолько переполнено ки* йома, что казалось, что ветер, пронизывающий и обволакивающий тело, пытается поглотить твою душу. К тому времени, как нашли останки трѐх тел, спустились сумерки. Такой невиданный доселе инцидент потряс всю семью Каннаги – трое прекрасно подготовленных бойцов были убиты, не оказав видимого сопортивления и не успев рефлекторно защититься и поднять тревогу! Для расследования был призван клан Фуга – и вот, Хьюэ собирал ки йома, дабы понять истинную сущность врага.

– Хмм… Это… – сконцентрировавшись, Хьюэ собрал ки йома в руках, не давая ускользнуть ни малейшей частице. Это было жутко холодное ки, бояться владельца которого стоило многим сильным адептам.

– Это работа адепта искусства ветра, кого-то в разы сильнее людей из моего клана Фуга. Он заключил своих жертв в ветровой барьер и убил, – к такому выводу мог прийти не только Хьюэ, но и любой другой адепт просто взглянув на это месиво.

– Это и ежу понятно! Нам надо знать, кто это сделал!

– Для определения подробностей мне надо больше времени, – сквозь зубы ответил Хьюэ.

– Так поторопись, ѐлки-палки. Ты и весь твой клан просто…

– А ну, тихо все! – раздался злой голос Джуго, который мгновенно сменился на обыкновенный. – Вот оно как, значит? Хорошая работа Хьюэ, можешь быть свободным… и кстати, как там у Рюйи со здоровьем?

Хьюэ слегка опешил, так как не ожидал, что глава поинтересуется здоровьем его сына и сказал:

– А… ему потихоньку становится лучше, но всѐ равно нельзя напрягаться. Мне за такое очень стыдно, но похоже, что он не сможет принести какую-либо пользу семье Каннаги.

– Ничего не поделаешь – его же болезнь свалила, так что в этом нет ни его, ни твоей вины. Пусть просто выздоравливает.

Хьюэ низко поклонился в знак благодарности за тѐплые слова:

– Так точно… премного Вам благодарен. За сим я удаляюсь. Я дам все необходимые инструкции людям моего клана.

– Отлично. Буду ждать подробностей, Хьюэ.

Глава клана Фуга снова тихо поклонился и ушѐл.

*ки – внутренняя энергия, которую адепты и мастера боевых искусств используют для выполнения различных техник.

Врагом был некий адепт ветровых искусств, имеющий мотивы нападать на Каннаги. Естественно, каждый думал лишь об одном индивиде, соответсвующим этим параметрам, который «совершенно случайно» недавно вернулся в Японию.

– Это Казума! Он каким-то образом заполучил силы для мести семье Каннаги! Товарищи! Соклановцы! Найдѐм же этого предателя и уничтожим, пока он ещѐ чего не натворил!

Это был предыдущий глава клана – Ёримичи. Хоть он уже дано оставил пост главы, но харизма и навыки лидера никуда не делись. Однако, хоть он об этом не подозревал, весь клан с трудом терпел его выходки.

– Отец, успокойтесь, пожалуйста. У нас нет никаких доказательств причастности Казумы, – остановил Джуго бурную речь Ёримичи.

– Чушь! Никто кроме Казумы не мог такое вытворить?..

– Ёримичи, подержи, пожалуйста, язык за зубами, а то ты мешаешь нам

в разбирательстве, – холодно перебил Ёримичи с его громогласностью Генма, бросив на него полный презрения взгляд.

Генма всем сердцем презирал Ёримичи, так как считал, что у того талант был только на построение козней и распускание слухов. Он никогда не мог принять факта, что тот являлся главой Каннаги и не забывал того факта, что за 30 лет правления Ёримичи семья переживала страшнейший упадок по всем пунктам. И это ещѐ не учитывая то, что этот «глава» так никогда и не смог совладать с фамильным мечом семьи – символом их мощи – потому все 30 лет меч был запечатан глубоко в хранилище, и до тех пор, пока его не унаследовал Джуго, как новый глава.

Однако это всѐ меркло по сравнению с качеством, которое, как считал Генма, было главным – глава должен быть сильнейшим. Именно поэтому он вовсе не ненавидел тепершнего главу, Джуго. Он прекрасно понимал, что ему с ним не сравниться, потому он тренировал своего сына, готовя того к становлению новым главой. Это было не предательство или попытка узурпаторства. Он просто хотел дать своему сыну, Казуме, достаточно силы, чтобы занимать такой пост.

Такое мировззрение совершенно не совпадало с тем, что у Ёримичи, который был ведом жаждой власти, как, по крайней мере, думал Генма. Генма не мог скрыть своих чувств, как бы ни старался, потому открыто унизил Ёримичи, не смотря на то, что тот – его двоюродный дядя.

– Ты решил покрывать Казуму? О… так это и есть твой план? Отпустить Казуму за границу, чтобы тот обучился техникам, способным убить Джуго и Аяно и, в итоге, выдвинуть Рена на посто нового главы? – обвиняюще ткнул Ёримичи на Генму пальцем. Такая идея, как говорится, с лѐгкостью собирала все части пазла в единую картину.

– Такая идея может прийти в голову лишь беспринципному ничтожеству,

– хотелось сказать Генме, но зная, что это лишь спровоцирует ненужный конфликт, сумел сдержаться.

– Отец, прекратите уже! – остановил нарастающую бурю Джуго и приказал увести Ёримичи, – Ёримичи, ты, должно быть утомился за этот катастрофически длинный день – поди одохни.

– Подожди, Джуго! Не доверяй этому Генме! Ты же потом пожалеешь, что меня не послушал! – затихал вдали голос Ёримичи, которого уволокли, подобно мешку картошки.

– Прошу прощения за поведение моего отца, – поклонился Джуго Генме, коснувшись обеими руками татами*.

– Я не обратил внимания на оскорбления. Эксглава так говорит, потому что всей душой беспокоится за будущее Каннаги, – ответил Генма.

Они переглянулись, поняв друг друга без слов, и, обменявшись искренними улбыками, прекратили бесполезные церемонии, чтобы приступить к обсуждению положения вещей.

– Как и сказал эксглава, совпадение приезда Казумы слишком заметно. Надо бы это обсудить.

Генма молчал, не желая обсуждать своего сына.

– Согласится ли Казума прийти к нам и объясниться?

– Если нет – заставим. Хоть он и нашѐл, в чѐм хорош, это не меняет того факта, что он всѐ тот же Казума – двух-трѐх человек будет достаточно.

–… Хорошо. Тогда выбор бойцов на эту миссию поручаю тебе, Генма. Казума нам нужен как можно скорее.

– Ясно, – со спокойным выражением лица, в отличие от других присутствующих, ответил Генма, несмотря на то, что только что получил приказ схватить собственного сына.

– Аяно-сама прибыла!

Серьѐзное выражение лица Джуго смягчилось. Генма же принял энергичное выражение лица со строгим взглядом, смотря на дверь.

– Я дома! – не прошло и секунды с предупреждения, как она уже объявилась собственной персоной, громко раздвинув створки двери, привлекая всеобщее внимание.

– Я вернулась, отец! Э?.. А что у вас тут происходит? – обявившаяся перед толпой молодая девушка тут же заметила напряжѐнную атмосферу. Длинные чѐрные волосы по пояс волнисто двигались вслед за головой, привлекая внимание и подчѐркивая очаровательность красавицы. В одно мгновение всѐ напряжение в комнате сдуло еѐ присутствием. Девушка самим своим появлением благодаря своей духовной энергии очистила все негативные эмоции, вызваные появлением неведомого врага и смертью членов семьи. Все, кто мгновение назад обсуждал трагические события сегодняшнего дня теперь, образно выражаясь, просто слепли от появления чистейшего яркого света. Никто более не испытвал замешательства и дискомфорта.

*Это незавершенная догеза (на татами сидит человек на коленях, руки согнуты в локтях, глаза смотрят по направлению головы, которая смотрит вниз)

Будто под прямыми лучами солнца, исчезли все тени в сердцах присутствующих. В дверях стояла девушка, девушка, способная, подобно свету, рассеивающему тьму, разгонять тѐмную духовную энергию. Это была преемница главы Каннаги, нынешняя владелица Энрайхи* и дочь Джуго – Каннаги Аяно.

– Жду отчѐта, Аяно, – Джуго обращался со своей дочерью, как и с другими подчинѐнными. Он считал, что это лучший способ еѐ воспитания, как следующей главы.

– Прошу меня извинить, – с поклоном сказала Аяно. – Вырвавшийся йома полностью уничтожен.

– Хмм… Славно потрудилась.

Завершив отчѐт, Аяно тут же перешла к предыдущему вопросу, на который до сих пор не получила ответа:

– Так что, собственно, произошло, отец?

– Хмм… Ночью совершенно незаметно были убиты трое членов побочной семьи. Ситуацию можно рассматривать, как серьѐзную катастрофу**

Аяно затихла при мысли, что трое членов еѐ семьи погибли, хоть они и были очень дальними родственниками. Она понимала, что катастрофа была названна серьѐзной не из-за факта смерти троих, а из-за факта, что убиты они были совершенно незаметно.

Хоть это и может показаться бессердечным, но такая еѐ реакция, как 16-летней строгодисциплинированной девушки была неприемлемой.

– Никто не видел преступника? Всѐ известное – то, что это был адепт ветровых искусств?

– Ну, подозреваемый есть… – вынужденный ответить на вопорс дочери, сказал Джуго, – … Казума.

– Это кто?

Горизонтальные морщины на лбу Джуго резко увеличились в количестве

в удивлении:

– Разве ты не помнишь имени своего старшего троюродного брата?.. Того, с которым ты принимала бой на церемонии преемничества Энрайхи, фамильного меча Каннаги.

– Старший троюродный брат… Нужели тот самый Казума, что покинул Семью 4 года назад? Разве то можно было назвать боем?

Джуго украдкой глянул на Генму, чтобы узнать, повлияли ли слова Аяно на него каким-либо образом, но снаружи он никак не изменился в лице, хотя невозможно было определить, о чѐм он на самом деле думал.

– Точно! Я слышала, что он покинул страну… и где-то там тренировался… Так он обучался искусству ветра?

– Именно. Недавно он вернулся в Японию и сменил фамилию. Теперь он Ягами Казума. Вчера он встретился с Шинджи на задании и превосходно его выполнил. Похоже, он прошѐл через довольно суровые тренировки за эти 4 года.

*Энрайха – имя огненного меча, где «эн» - огонь.

**следуя общепринятым правилам: инцидент с повреждѐнным имуществом и/или нанесение ранений – авария. Инцидент с одним и более летальными исходами - катастрофа.

– Казума… видимо, нас ненавидит… – отрешѐнно проговорила Аяно, наконец, вспомнив его.

– И такое возможно, – ответил Генма так и не двинув ни единым лицевым мускулом. – Однако, в любом случае мы не можем его просто убить. Если инцидент его рук дело, то ему придѐтся расплатиться за содеянное в полной мере.

– Если?.. – Аяно повернулась к Генме, ища хоть малейший намѐк на его истинные чувства. Тот без колебаний принял еѐ вызов. Теперь двое, тот, кто лишил Казуму преемничества и та, что стала причиной этого, глядели друг на друга чуть ли не не моргая. Первой отвести взгляд пришлось Аяно

– разница в жизненном опыте была налицо. Да даже будь то бой, Аяно сильно сомневалась, что сможет победить, и, бесспорно, силой воли Генма явно еѐ превосходил. Потому она вновь повернулась к Джуго.

– Так что теперь делать? Избавиться от него?

Услышав, как легко его дочь такое произнесла, Джуго немедленно возразил:

– Мы не знаем, он ли это сделал, так что нам сперва надо найти его и поговрить.

– … Ясно…

Возможно, именно из-за огромной силы Энрайхи, которой владеет Аяно, та постоянно все проблемы решает силой, что Джуго хотелось искоренить, обучая еѐ быть гибче и рассудительнее.

– Ты же только с задания – должно быть, устала. На сегодня просто отдохни.

– … Ясно, – пусть и далеко не с радостью, но Аяно подчинилась приказу отца и, поклонившись, удалилась. Своѐ недовольство она показала тем, что, подчиняясь, даже не посмотрела на Джуго.

– … вот ведь упрямица. – пробурчал Джуго, вздохнув. Но даже так, в его тоне трудно было не услышать нотки любви к собственной дочери.

С информационной сетью Каннаги найти Казуму было довольно просто. Уже на следующее утро он был найден без использовании каких-либо изощрѐнных методов, так как он зарегестрировался в отеле на своѐ настоящее имя.

По команде Генмы два адепта были отправлены на поимку.

Юки Шинго и Огами Такея являлись сильнейшими адептами во всей побочной ветви семьи. Они были довольно близкими друзьями, несмотря на совершенно несовместимые характеры. Бесспорно такой дуэт не имел себе равных, не считая главную ветвь семьи.

Генма считал, что для этого дела они были сильнешими козырями. Однако выбор старшего сына семьи Юки было скорее ошибкой, нежели верным выбором, так как тот не имел ни малейшего желания уговаривать Казуму пойти с ними мирно.

– Чѐртов Казума! Я разорву тебя на мелкие кусочки и скажу, что так и было!

– Нам он нужен для допроса, так что он должен хотя бы суметь говорить.

В ожидании отчѐта о местонахождении Казумы они, сами того не подозревая, шли ему прямо навстречу. Естественно, они и не собирались стоять и уговаривать Казуму пройти с ними, но так же и предположить не могли, что будут побеждены.

– Когда уже придѐт отчѐт?

– Скоро будет.

Такой ответ не мог их удовлетворить, так как они снова и снова запрашивали один и тот же отчѐт и постоянно получали один и тот же ответ.

– Чем, к чертям, это слабачьѐ из клана Фуга там занимается? Это же свего один Казума – они бы и сами могли его на блюдечке принести, – раздражѐнно заметил Шинго, рассеивая свою жажду мести на клан Фуга.

– Это действительно подозрительно! Они могут оказаться в этом замешанны! – решил поддакнуть Такея, чтобы Шинго не вышел из себя при встрече с Казумой. Как-никак, а причастность Фуга вполне вероятна. Эта идея моментально дала плоды.

Немного подумав о словах Такеи, Шинго зло прошипел сквозь зубы:

– Якорь им в задницу, они же, по идее, более чувствительны! Так какого они так долго?

– Да ладно тебе… Они же просто бедные слабые адепты с минимальными боевыми способностями, а раз они теперь даже в поиске тормозят, то их можно только пожалеть.

– И правда! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Как Такея и просчитал, Шинго совершенно забыл на время о мести Казуме и выволочке адептам из клана Фуга, но самому, слушая этот смех, пришла мысль:

– Всѐ ещѐ не нашли? – он тоже разнервничался из-за длительного ожидания.

– Приближается. На 12 часов*. Около 500 метров! Похоже, что он ещѐ не заметил, – раздался вдруг ровно между ними голос. Это была техника искусства ветра, позволяющая переносить свой голос, куда необходимо.

– Идѐт! Я не оставлю ему ни одной конечности! Руки, ноги – всѐ сожгу к чертям собачьим! В атаку! – пробормотал себе под нос Шинго. По глазам было видно, что он и правда готов сделать всѐ, что только что декламировал.

*метод указания направления с помощью часовой стрелки. 12 часов – прямо, 3 часа – напрво, 9 – налево, 6 – назад и т.д.

Шинго всѐ бормотал о том, как он собирается стереть Казуму в порошок, о том, как надеялся, что тот хоть немного посопротивляется перед смертью, чтобы Он с Такейей смогли вдоволь насладиться пытками. Он всѐ фантазировал о том, как же причинить Казуме побольше боли.

Такея немного отстранился от Шинго с мыслью:

– Так ты, оказывается, настолько опасен…

И так их единство впервые дало большую трещину. Но как раз перед тем, как трещина переросла в пропасть, появился Казума. Он был совершенно спокоен и беззащитен, прогуливаясь по городу. Такея, скривив надменную мину, поприветствовал его:

– Сколько лет, сколько зим, Казума!

– … О, ты же наследник семьи Огами, да? – после паузы для приведения воспоминаний в порядок сказал Казума.

Однако Такея принял эту паузу за шок понимания, что того поджидали в засаде, так как собственное высокомерие ослабило концентрацию Такеи:

– Знаешь, почему мы тут? – властно поинтересовался он, чувствуя полное превосходство, тем самым успокоив немного Шинго, готового в любой момент высвободить огонь.

– Понятия не имею, – совершенно искренне ответил Казума, но тон его был скорее насмешливым, нежели серьѐзным или напуганным. Такое отношение просто бесило Такею настолько, что у того вздулись вены на лбу, но он сумел сдержаться и, успокоившись, объяснил:

– Вчера ночью трое адептов семьи Каннаги были убиты.

– Хмм… И? – спросил Казума всѐ тем же тоном.

– Они были убиты адептом ветровых искусств.

– ……………………………

– ……………………………

Вокруг воцарилась тишина. Лишь тѐплый вечерний ветерок тихо зывывал на углах и между деревьями улицы Тенистой, заставляя красные листья пританцовывать в лучах заходящего солнца. Такую красоту можно было наблюдать лишь в короткий промежуток времени перед началом сумерек.

– ……………

Первым нарушил тишину Казума. Судя по всему, продолжительная тишина не нравилась ему ещѐ больше, чем две пары мужских глаз, прожигающие его взглядом:

– И?

– Глава хочет задать тебе несколько вопросов! Следуй за нами!

– Это не я! У вас всѐ? – отрезал Казума, намереваясь уйти. Вдруг он отпрыгнул в сторону. Мгновением позже в месте, где он только что находился пронѐсся огненный шар.

Казума глянул на нападавшего. Шинго закричал громким голосом, подобным оперным певцам:

– Хе-хе-хе, вот оно что… так ты всѐ же не признаешь свою вину? Тогда придѐтся тебя тащить волоком!

В этот же момент алые языки пламени окружили тело Шинго и заладили вечный танец огня, разгораясь. При том, что огонь касался всего его тела, одежда была целой и невредимой. Впервые он достиг такой чистоты пламени. Шинго становился всѐ более радостным и уверенным в победе, пока огонь ползал по его телу, и объявил:

– Раз ты отказываешься отвечать на вопросы, то лишь ухудшаешь своѐ и без того незавидное положение! Я сожгу дотла твои руки и ноги, чтобы легче было тебя нести! Не бойся – я тебя не убью, но сможешь ли ты жить дальше с таким телом? Но об этом тоже не беспокойся! Как только глава окончит допрос, я смилуюсь и буду убивать тебя всего в течение одной недели. За это время ты успеешь раскаяться в своѐм появлении на свет! Именно такое наказание положено убийце Шинджи!

Казума спокойно смотрел на сходящего с ума Шинго, подобно посетителю в террариуме, повернулся к Такее и максимально серьѐзно спросил:

– Значит, теперь Каннаги все вот такие?

– … А… Нет… это… – Такее и правда нечего было ответить. Он считал себя нормальным и потому не хотел, чтобы его ставили на ту же полку, как и это существо рядом с ним, хоть и понимал, что до недавнего веремени был с ним очень близок.

– Шинго всегда восхищался Шинджи. И теперь тебя люто ненавидит за его убийство, вот он при виде тебя и дошѐл до ручки.

– Я же сказал, что это не я.

– Тогда разъясни всѐ, пожалуйста, с главой.

– Я более не член семьи Каннаги. Если у главы есть ко мне дело, то пусть ко мне сам идѐт. Так ему и передай с наилучшими пожеланиями.

– Похоже… переговоры провалились… – он поднял уровень ки, подкрепляя этим свои слова, и стал охватывать своим сознанием танцующих вокруг духов огня.

Температура воздуха поднялась на несколько градусов и, хоть огненные духи всѐ ещѐ не материализовались, но физика окружающего пространства уже начала меняться. В ужасе от такого количества духов огня красные листья опадали и сгорали, не успев коснуться Такеи.

Казума же оставался спокойным, не вынимая рук из карманов куртки и наблюдая за двумя адептами огненных искусств. Не было похоже, чтобы у него было желание противостоять клану Каннаги, хотя двое считали иначе.

– Последний раз предлагаю, Казума, пади ниц! – произнѐс последний ультиматум Такея, на что Казума вытянул вперѐд средний палец в недвузначном жесте и сказал:

– Ты лучше обрати внимание на окружение перед нападением.

– Умри!

– Дурачьѐ.

В момент начала выполнения своих техник оба были уверены в своей победе, так как они были двумя сильнейшими адептами побочной ветви

семьи, атаковавшими одновременно. С какими бы стратегиями ни пытался бы выкрутиться Казума, он был обречѐн перед лицом такой мощи.

Но… Бабах!

Огненный шар в руках Такеи внезапно взорвался. Трудно было поверить, что он взорвался с такой силой. Выйдя из-под контроля Такеи он стал подобен выпущенному из клетки голодному волку без зубов и когтей. А именно, огонь не причинил Такейе никакого вреда, так как тот был, пусть из побочной, но из семьи Каннаги, а вот от ударной волны его защитить было нечему. Ударная волна поразила каждый сантиметр его тела, потому Такея мгновенно потерял сознание.

– Ч… Что?.. Что это было?.. Чѐрт подери… Шинго… выживи… прошу…

К сожалению, Шинго тоже потерял сознание с посиневшим, чуть ли не почерневшим, лицом.

Казума вернул руки в карманы своей кожанной куртки и опустил голову, чтобы рассмотреть два бессознательных тела перед ним. Торжественно ухмыльнувшись, он игриво прошѐл мимо них, но остановился, удержав желание сбежать поскорее. Ощутив что-то, он посмотрел на деревья, в ветвях которых никого небыло видно.

– Если собираешься нападать, то пощады не жди.

В то же мгновение одно из деревьев разделилось надвое, но при этом не было слышно звука разрубания. Прятавшийся там адепт искусства ветра свалился с дерева и, совершенно забыв прятаться просто стоял и смотрел на Казуму. Как только Казума развернулся, чтобы уйти, адепт задрожал от страха:

– Мы выманили вот его? Добыча, за которой мы охотились – вот это чудовище?

– Вот уж этот отец! Для такого дела меня одной – с головой. Сколько ни твержу ему изо дня в день – он всѐ не слушает. И когда он, наконец, признает мои способности? Когда, наконец, будет готов на меня положиться?

– Глава бесспорно признаѐт твои способности, юная леди, но, хоть он и глава, также он и твои отец – он просто не может за тебя не беспокоиться,

– пытался успокоить разражѐнную Аяно мужчина средних лет.

Аяно находилась на задании по восстановлению изрядно потрѐпанной

временем печати в храме города Иокогоамы-Ямате. По совершенно случайному совпадению, которое в народе кличут судьбой, печать находилась прямо по соседству с особняком, где Казума недавно практиковал экзорцизм, а сейчас выбивал всю договорѐнную сумму со своего нанимателя до единой копейки. Однако, конечно же, Аяно об этом не знала, а узнать так и не пришлось.

Прибыв на место, Аяно тут же поняла, что печать настолько истрепалась, что уже не подлежит восстанолению, потому решила еѐ уничтожить. Она

одним резким движением сорвала печать, не проверяя ни еѐ мощность, ни содержимое. Одной из еѐ излюбленных фраз было: «Так быстрее».

Никто достаточно не уверенный в своих способностях не сказал бы ничего подобного в такой ситуации, однако те двое, что сопорвождали девушку, прекрасно знали, что такая еѐ уверенность в собственных силах вполне оправдана. И именно из-за этой еѐ уверенности Джуго так сильно о ней беспокоился, что на каждое задание отправлял вместе с ней двух и более человек в качестве телохранителей.

– Только и делает, что читает нотации: «Не смешивай работу и личную жизнь!», «Не становись рабой собственных прихотей!» и так далее. Ему больше заняться нечем, что ли, дядя Масато? – всѐ выпускала накопившееся раздражение Аяно, повернувшись к младшему брату главы семьи Огами, Масато.

– Он же глава Каннаги – у него нет времени на беспокойство о таких тривиальных вещах, как воспитание капризной дочери – рассмеявшись, ответил Масато, улыбка которого делала лицо ещѐ более тощим, чем на самом деле. Будучи членом одной из побочных семей, говорив такое, он явно не думал о последствиях, а Аяно этого то ли не заметила, то ли не обращала внимания.

Его звали Огами Масато. Хоть он и превосходил своего старшего брата по силе и способностям, но не унаследовал пост главы своей семьи, так как не любил всех этих политических махинаций и лицемерия. Он, мягко говоря, сбежал, отправившись в Тибет в отшельничество для тренировок. Вернувшись, его сразу приставили к Аяно а качестве телохранителя из-за высокого о нѐм мнения Джуго. Поэтому с первой же еѐ миссии он был ответственным за защиту.

Аяно нравилась простодушность этого, пусть и дальнего, но родственника. Рядом с ним ей становилось легче и «просторнее», так как все остальные во всей семье Каннаги обращались с ней, как с принцессой. Они обращались друг к другу на «дядя Масато» и «юная леди», при этом на «ты», будто и правда были родными дядей и племянницей.

– Может, это глава задумал не для твоей защиты, а для получения опыта молодым поколенем, как вот Такеши, например, да?.. Такеши?..

– А.. Да… – юный адепт пожирал Аяно полным чуть ли не божественного обожания взглядом. Его родному дяде пришлось много раз назвать его имя, чтобы тот, наконец, обратил внимание.

– Ты что не слышал? Юная леди тебе не экспонат! Прекращай пялиться

и подготовься, так как запечатанное существо вырвется с минуты на минуту.

– Так точно! Понял! Вы, дядя, правы на все сто! Это великая честь – наблюдать как сражается Аяно-сама! – со всеми условностями проговорил Такеши в попытке не упасть лицом в грязь перед Аяно, не прекращая смотреть на Аяно полным восхищения и уважения взглядом. Как-никак, а для поколения Такеши Аяно была подобна богине. Любой бы с превеликой радостью принял задание, на котором можно сблизка увидеть еѐ техники, да и еѐ саму.

– Правда?

– Да! Определѐнно! – бесконечное удовлетворение возможностью поговорить с Аяно клубами невидимого дыма исходило от Такеши. Такое отношение крайне не нравилось Аяно. В таких ситуациях ей казалось, будто она не является человеком, как все остальные, а каким-то невиданным существом, которому не стать близким с людьми. Сколько бы времени и сил она ни тратила на объяснение этой простой истины – всѐ напрасно. Поклонение кому-то настолько его превосходящему было в самом естестве Такеши и не могло контролироваться разумом.

– Да ну тебя… Похоже, пора браться за дело, – почувствовав возрастающее ки йома, Аяно сосредоточилась, повернувшись к главному входу в храм. Мини-юбка еѐ школьной формы затрепетала, будто под бесконечными порывами ветра.

Кстати, чего это она вдруг на задании в школьной форме?

Это было не только для того, чтобы она могла ходить в школу, как и другие обыкновенные юноши и девушки, но и из-за того, что, по мнению Джуго, лучшая форма для школьницы – школьная форма. Также он применил к ней сильнейшие защитные заклинания из известных. Чтобы ткань «дышала» (тогда зимой не холодно, а летом не жарко), всѐ было сшито из шелков высшего качества, а в пространстве между каждой нитью был заключѐн воздух. В результате создание этой формы заняло огромное количество времени и финансов. Не было бы преувеличением назвать еѐ шедевром, что не удивительно, так как вложенных в неѐ денег хватило бы на редкую дорогую машину или фишинебельный особняк.

Но Аяно носила эту одежду не из-за еѐ качеств или стоимости, а благодаря тому, что это был подарок от отца, потому она редко одевалась во что-то другое и почти всегда одевала на задания.

И вот, в этой самой дорогой в мире боевой одежде, Аяно наблюдала за разрушением печати. Глубоко вздохнув она быстро разогрелась и сконцентрировалась на потоке ки в своѐм теле.

Хлоп!

Раздался хлопок – Аяно сложила руки ладонь к ладони, будто в молитве,

и стала их раздвигать. Меж еѐ ладонями появлялась огненная линия, которая в мгновение, как Аяно схватила еѐ правой рукой и горизонтально взмахнула, превратилась в багровый меч. Это был ровный обоюдоострый меч, горящий золотым пламенем, котрое испускало яркий свет, красоту которого просто невозможно описать одиними словами.

Этот меч являлся дорожайшим фамильным сокровищем семьи Каннаги, Энрайха. Он был дарован основателю семьи Каннаги Владыкой Огненных Духов, и с тех пор передавался из поколения в поколения для уничтожения злых духов и другой нечисти.

Аяно подняла меч над головой, позволяя языкам золотого пламени следовать за ним и, хватая его второй рукой, взмахнула, резко остановив точно на уровне глаз – пламя завораживающими взгляд горячо горящими искрами разлетелось во всех направлениях. Это движение повторялось на

тренировках тысячи или, скорее, сотни тысяч раз для достижения такой точности замаха.

Огромная глиняная ваза не выдержала и разлетелась на осколки, но ещѐ до того, как они коснулись земли, белая светящаяся субстанция устремилась на Аяно. Та атаковала это светящееся нечто взмахом сверху вниз. В момент соприкосновения с Энрайхой субстанция издала звук подобный разливающейся на асфальт воде и испарилась.

– Фу, какое липкое… – пожаловалась Аяно, оглядев комнату – всюду налипло беловатое нечто, соединѐнное между стенами длинными свисающими нитями.

Она повернулась ко входу, заметив две светящиеся точки – медленно движущееся существо выдало себя.

– Ох!.. – слегка вскрикнула Аяно от неожиданности, увидев это…

С огромным количеством глаз на восьми ногах, весь покрыт грязной, но ровно торчащей во все стороны то ли шерстью, то ли пухом, издающее противные звуки, вроде «кла-кла», с каждым шагом каждой ноги. Кто бы не опешил при виде такого пукообразного чудища?

– Хмм… земляной паук… Помочь?

– Нет необходимости, – мгновенно отказалась Аяно. Хотя ей была противна сама мысль вступать с этим в прямой контакт, но это чувство необходимо было побороть. Дело было в том, что страх разочаровать своего отца в разы превосходил страх тараканов и, уж тем более, земляных пауков.

– Придите…

Призыв огненных духов не требует каких либо заклинаний или телодвижений. Они просто последовали за мыслью Аяно и стали наполнять собою Энрайху. Пламя на мече засветилось ещѐ ярче, будто соревнуясь с также разгорающимся лезвием. Аяно продолжала призывать огненных духов, находящихся в пределах еѐ восприятия. Джуго не уставал повторять ей: «Не следуй дурному примеру остальных адептов. Нельзя командовать духами – можно лишь получать их помощь, так как они такие же живые существа, как и мы с собственным сознанием и желаниями. Они не любят наглость и высокомерие». Джуго часто напоминал, что духи поддерживают целостность этого мира. Семья Каннаги заключила договор со Владыкой Огненных Духов, согласно которому огненные духи обязуются лишь помогать, но не подчиняться. Потому Аяно прекрасно понимала, что еѐ сила заимствована – дарована лишь для того, чтобы она исправляла или уничтожала все аномалии в порядке мироздания. Потому она никогда не приказывала огненным духам, ведь наличие правильного образа мышления уже само собой гарантирует, что огненные духи откликнутся. Лишь уважая равновесие в мире, не испытывая жажды силы или власти, не опускаясь до гордыни, Аяно всегда призывала огненных духов с такими словами на уме: «Одолжите, пожалуйста, мне свою силу…»

– О… Потрясающе… – Такеши наблюдал, как невероятное количество огненных духов собиралось в теле Аяно. Он был способен лишь на

мизерную часть такого. Впервые он лично созерцал мощь главной семьи, впервые он всецело уразумел разницу в силах.

– Потрясающе, да? – улыбаясь, вторил ему Масато, – как мы ни старайся, нам не достичь такого уровня.

Эти слова влетели в одно ухо Такеши и вылетели из другого – он мог только завороженно смотреть на Аяно.

Аяно с Энрайхой в руках всѐ ещѐ стояла напротив врага:

– Вот незадача… Не вижу, как к нему подобраться… Хоть количество призванных ею огненных духов уже было более чем

достаточно для уничтожения земляного паука, Аяно сомневалась, сможет ли поразить его с такого расстояния, потому и решила использовать древний меч, Энрайху, созданный изначально для ускорения призыва духов, на максимум его возможностей, а именно – разрубить им паука и взорвать с помощью огненных духов изнутри.

– Нда… но тогда из его раны вылетит ещѐ больше этой липкой дряни, а после взрыва куски тела разлетятся вокруг, и на меня в том числе, а если этот паук – самка, то изнутри повалят сотни еѐ мелких детишек… Нет уж… увольте… – одна мысль о таком развитии событий заставила встать дыбом все волосы на теле – так называемая гусиная кожа – и мурашки одной мощной волной пробежались по спине от затылка и до поясницы.

Умей Такеши читать мысли Аяно, его зачарованность ею тут же бы рассеялась.

Земляной паук нашѐл брешь в защите благодаря еѐ замешательству и со звуками «кла-пла-кла-кла-клпла» развернулся на своих длинных ногах и двинулся.

– Сбежать вздумал?

Внезапно из залней части паука вылетела порция белой паутины. Та выставила вперѐд Энрайху, защищаясь. Золотое пламя безжалостно пожирало комок шѐлка, будучи выпущенным Энрайхой, но это также создало преграду, не дающую Аяно приблизиться к врагу. Ей не оставалось другого выбора, кроме как остановиться. Но и терять время она не планировала. Аяно сделала глубокий вдох, успокаиваясь и концентрируясь на потоках своего ки:

– Я не могу позволить водить себя за нос этой мелочи пузатой, а потому уничтожу в ближайшие несколько секунд! – подняла Аяно Энрайху над головой

и взмахнула сверху вниз, вложив в этот удар всю свою мощь. Чистейшее из возможных и невероятно плотное золотое пламя очищения без следа уничтожило паутину и даже достигло самого паука.

Шандарах!

Прогремел взрыв, окружив паука стеной бушующей огненной стихии.

– Го… готовчик?.. – с сомнением и надеждой в голосе пробормотала Аяно, глядя на пламя, но единственное, что там горело, было нечто наподобие кокона белого цвета. Не успела она удивиться, как кокон со звуком «шклябс-шкрюмб» раскрылся и разбил покрывший его слой стекла на кусочки. Из кокона вылазил целый и невредимый земляной паук.

Похоже, паутина содержала в себе некую особую составляющую, не дающую пронизывать себя любой духовной энергии, потому кокон из паутины был подобен барьеру, защищающему паука от очищающей силы золотого огня.

– … Хе-хе… Ха… впечатляет… хо-хо… – похвалила паука Аяно. Она казалась спокойной, но, взглянув поближе, можно было заметить, что по краям лба уже вздулись жилки, доказывающее еѐ раздражение и злость. Она знала, что атаковала не изо всех сил, но вид совершенно невредимого паука после еѐ атаки не мог не выводить еѐ из себя. – Чѐртово насекомое! Возомнило тут о себе!..

В ответ на еѐ ярость вокруг собралось в несколько раз больше огненных духов. Большая часть ещѐ не материализовалась, но такое их количество было эквивалентно извержению вулкана.

– Ну что… Жалеешь уже?.. – на поводу у свей ярости Аяно постепенно теряла здравый смысл, превращаясь в берсерка, трансформируя всю злость и гнев в мощь. Она собирала вокруг себя всѐ более мощных и яростных огненных духов. На этот раз она не собиралась посылать их в одном направлении, а используя свою непоколебимую силу воли направила всех в одну точку.

Держа Энрайху перпендикулярно телу, направление лезвия помогало концентрации в одной точке и направляя духов максимально точно по прямой. Конец лезвия, подобно мушке, следовал каждому движению сбегающего паука. Аяно сделала глубокий вдох и выпустила весь воздух коротким и резким «кийя».

Ввввухххх!

Всего мгновение понадобилось огню, чтобы добраться до тела земляного паука, попав ровно в центр. Это был всего маленький факелок, в котром, однако, были сконцентрированы все огненные духи, успевшие собраться вокруг. Брюхо раздулось и взорвалось сжигая в прах земляного паука раз

и навсегда. В конце не осталось ничего. Каждый кусочек тела паука и каждая порция его йома были полностью очищены, возвращая всему вокруг чистый воздух и энергию, какие и должны быть в храмах.

Если атака снаружи не даѐт результатов – атакуй изнутри. Этот весьма эффективный закон войны звучит довольно просто, но применение его ни на войне, ни в боях такого типа никогда не бывает лѐгким, а в случае контроля такого количества очень сильных огненных духов одной только силой воли – практически невозможно.

Всѐ в мире находится в максимально близких отношениях с духами. Например, живые существа, имеющие воду в телах, не могут жить без существования в них водяных духов. Также любое теплокровное существо подерживает тепло благодаря огненным духам. Хоть йома изначально являются особым видом аномалии, но, материализовавшись, не могут избежать этого закона мироздания.

Однако вне зависимости от обстоятельств, получение контроля над духами в теле какого-либо существа невозможно, так как те духи, которые

отвечают за жизнь и еѐ истоки обладают невероятной силой воли. Каким бы гением ты ни был, контролировать духов такого уровня согласно своим желаниям не представится возможным. Но в этом мире всегда можно найти тех, кто может сутками думать лишь о том, что границы здравого смысла и законов мироздания лишь – для ограниченных балбесов. Но только им может посчастливиться на самом деле переступить через эти границы.

– Вот оно как всѐ получилось, – проговорила Аяно, поняв, что паука взорвали не только еѐ огненные духи, но и те, что были в его теле, поддерживая его жизнь. Она улыбнулась, расслабившись, и развернулась, готовая уйти. – Ну что же, возвращаемся!..

Но сказать «домой» ей так и не довелось. Аяно тупо уставилась на два тела перед ней. Судя по всему, то, что побольше, принадлежало Масато, а то, что слева – Такеши. Вроде, всѐ, как обычно…

Но…

– А где головы?..

Оба стояли ровно. Тот, что повыше держал руки в карманах, а другой сжал кулак у сердца, будучи не состоянии контролировать прущее из него предельное восхищение.

Почему-то казалось, что отсутствие у них голов вполне нормально.

Аяно посмотрела под ноги, где лежали два шарообразных предмета, об один из которых Аяно споткнулась и чуть было не у пала, но вовремя удержала равновесие, сев на пол. Она подняла один из предметов, хоть он

и был довольно тяжѐлым, и положила себе на колени. Аяно улыбнулась, почуяв запах крови только что убитого человека, который был одним из немногих, кто ей нравился, который долгое время сражался с ней бок-о-бок. Она обняла его голову и тихо пробомотала:

– Дядина… голова… упала… вот… – грустно улыбнувшись, она поднялась

и попыталась приставить голову к шее Масато, где она должна быть. Думая, что так он сможет воскреснуть, она упрямо старалась поставить еѐ так, чтобы не падала.

Будто издеваясь над ней, невидимые клинки глубоко вошли в тело Масато, разрубая его на сотни или даже тысячи кусков плоти. Сердце уже успело остановиться, потому кровь не брызгала из сотен тончайших разрезов.

Всѐ выглядело невероятно реалистично, не смотря на то, что не было слышно ни капающей крови, ни падающих кусков плоти, ни звуков разрубания и разрезания.

Порыв ветра подхватил куски тела Масато и разнѐс вокруг, будто лепестки цветущего дерева.

Аяно тихо за этим наблюдала. Ляп.

Что-то упало ей на лицо. Девушка инстинктивно попытлась убрать его. Это был ещѐ тѐплый кусок свежесрезанного мяса. Сознание Аяно фильтровало большую часть информации и по чуть-чуть возвращалось, пока она смотрела, что находится в еѐ руке.

– Нет… – это была часть тела Масато, хотя вряд ли еѐ мог кто-либо опознать.

– Это всѐ неправда!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – раздался еѐ крик на всю округу.

– Ку-ку-ку-ку-ку-ку*… – раздался зловещий смех, сотрясая воздух и всѐ нутро, будто на самом деле звучал изнутри тела, но это вовсе не было прямым посылом в мозг Аяно. Просто в этот смех были вложены сильные эмоции, будто он, провоцируя, насмехался над беспомощностью девушки и еѐ неспособностью почувствовать присутствие врага.

Благодаря постоянным тренировкам Аяно приняла боевую позицию даже полностью не опомнившись – на голых инстинктах. Она мгновенно подавила нестерпимую боль, заменив еѐ жаждой крови. Чуть ли ни физически направив весь свой гнев в сторону невидимого врага, она вызывала его на бой:

– Выходи!

Выражение еѐ лица уже превзошло все мыслимые уровни ненависти так, что даже она бы себя не узнала, когда она подяла голову… Оно уже не пряталось. На ветке гиганского дерева было видно человеческий силуэт, который стоял, явно не испытывая ни страха, ни расценивая Аяно, как опасность, держа одну руку в кармане. Из-за недостатка освещения лица небыло видно, но исходящее от него невероятное количество злой ки говорило само за себя: «Это враг».

Аяно взмахнула Энрайхой снизу вверх. Сейчас небыло необходимости собирать силу и концентрироваться на чѐм либо. Всѐ, что надо бло сделать

– это собрать всю жажду убийства в мече и выпустить одним ударом, смешав со своей ки, чтобы огонь Энрайхи достиг врага, располовинив того, и сжѐг дотла.

Оно лѐгким и планым движением увернулось от удара и, паря, приземлилось на крышу. Оно посмотрело на Аяно сверху вниз и плавно взлетело, будто говоря: «Следуй за мной». Очевидно – это была ловушка, но Аяно, не раздумывая, поддалась на эту провокацию:

– Ловушка это или засада – на части разорвусь, но тебя убью! – это был еѐ текущий уровень гнева. Жажда мести переполняла разум и сердце, затмевая взор рациональности.

В небе внезапно появилась ки йома.

– Хм… – посмотрел Казума вверх. Ки йома собиралось в одной точке по частям. Внезапно на огромной скорости от него устремилось лезвие ветра. У Казумы не было времени защищаться, более того, все его усилия ушли на то, чтобы отступить назад, уклонивышись от удара. Лезвие ветра минуло всѐ ещѐ катящегося по земле Казумы и устремилось в сторону лежащих без сознания Шинго и Такеи, разрубив их напополам вместе с адептом искусства ветра у дерева.

*ку-ку-ку – зловещий (иногда злобный или кровожадный) смех.

– Эй! Подожди-ка! – закричал сконфуженный Казума, увидев как ситуация резко изменилась в то, что он никак не ожидал.

– Меня поймали в засаду? – его удивление было вполне обоснованным, так как он впервые не обнаружил врага до того, как тот начал атаку. Кроме того, атакующий использовал духов ветра! Кто бы их не призывал, каким бы сильным мастером искусства ветра он ни был, Казума просто не мог не почувствовать призыв такого количества, никакие техники ветровых искусств не могли быть им не замечены. И это вовсе не вопрос разницы в силах или способностях – это был нерушимый закон. Но только что перед его глазами этот закон был нарушен. Казума выгнал все эти ненужные на данный момент мысли и сконцентрировался на том, что парило вверху.

– Что же это такое?

Нечто очень маленькое, на вид – 2 сантиметра, парило в 20-30 метрах над землѐй с пятью ещѐ более маленькими штучками, растущих из него.

– Чья-то рука?.. Не думаю… Кленовый лист?.. – как бы сильно он ни всматривался, ему мешало ощущение, что это нечто не парит в воздухе, а висит, будто на верѐвке, но, когда глаза привыкли, он понял, что это. Это была человеческая рука. Странная человеческая рука парила в небе. Но эта информация не дала никаких зацепок и не меняла факта, что только что было убито трое человек.

– Ну, для начала надо бы эту штуку победить! – пробормотал себе под нос Казума, когда рука вдруг взмыла ещѐ выше в небо и исчезла.

– Эй! Куда это ты собралась? – этот вопрос Казума задал духам ветра, но те не откликнулись и не сообщили ему место назначения исчезнувшей руки. – Что за чертовщина?

Всѐ вокруг – трупы Шинго и Такеи и их помощника из клана Фуга и способ их убийства – выглядело так, будто это работа Казумы.

– Духи не подчинились контракту? Невозможно! – если бы кто-то рассказал такое Казуме, он бы стал сомневаться в здравости ума собеседника. Потому было очевидно, что это явно не какая-то там тривиальщина, а действительно редчайший случай.

Все духи обладают определѐнными качествами. Догма: бесприкословные законы были созданы ещѐ во время создания мира, а духи подчиняются этим законам для того, чтобы этот мир сохранялся в такой форме, таком состоянии и в этой реальности. Эти законы также нерушимы, как для пчелы нерушимой истиной является, что жить ей надо в улье. Каким бы сильным ни был дух, какой бы силой воли ни обладал, насколько всеобъемлющим разумом бы не владел, он не мог не подчиниться этим законам. Если бы духи могли бы самостоятельно нарушать эти законы, то вся наука была бы бесполезна. В течение нескольких дней мир бы был полностью уничтожен.

Все духи ветра обязаны были подчиняться Казуме, даже те, что заключили контракт с этой штукой. Но они не подчинились…

– Есть исключение…

Казума предположил самое нежелательное развитие собтий исходя из известных фактов:

– Есть кто-то такой же, как я? Быть не может… – признание такой вероятности тут же лишило Казуму энтузиазма в преследовании. Оставалось признать себя очень удачилвым за такую редкую встречу… или неудачливым… Но времени на размышления об этом уже не было, так как Казума почувствовал приближение огромного количества огненных духов.

– Теперь и Ифрит приближается? И когда, чѐрт подери, Япония превратилось в прибежище монстров? – однако то, что он увидел, оказалось вне всяких ожиданий, основанных на ощущениях. Перед ним не Ифрит явился, а молодая девушка с глазами и огнями полными ненависти, собирающая в руках чудовищное количество огненных духов.

– Казумаааааа!!!

Плотность огненных духов в еѐ правой руке уже достигла уровня кристализации. В тот же момент Аяно, будто того и ждала, начала атаку.

Фьюить!

Не задерживаясь ни на мгновение она атаковала отступающего Казуму багровым мечом, который был для Каннаги важнее чего угодно. Тот самый меч, что превратил жизнь Казумы в некое подобие Изначального Хаоса. Увидев божественный меч, который он надеялся больше никогда в жизни не увидеть, Казума прокричал:

– Энрайха? Ты – Аяно?

Ответом ему был очередной рубящий удар мечом. Казума изо всех сил старался объяснить ситуацию переполненной жаждой убийства Аяно:

– Эй-эй! Попридержи-ка коней! Это недоразумение! Это не я их убил!.. Эй… ты вообще слушаешь?

В Казуму один за другим безостановочно устремлялись огненные шары такой высокой температуры, что светились белым, от которых он уклонялся, одновременно пытаясь объясниться.

Аяно была ослеплена гневом и всѐ рациональное мышление остановилось со смертью Масато. У неѐ не было ни времени, ни желания слушать кого бы то ни было, тем более, что перед ней был Казума, который, по словам отца, был под подозрением.

Бабах!

– Эй!!!

Огненный шар, от которого Казума, как он считал, уклонился взорвался сразу у него за спиной, перекрывая путь к отступлению. Аяно мгновенно этим воспользовалась, появившись прямо перед ним, уже замахиваясь Энрайхой:

– Месть за дядю!

– !!!

Она нанесла два рубящих удара, которыми собиралась разрубить Казуму, будто стебель бамбука, но тот, уклонившись вбок, словил лезвие у самого конца двумя руками и, заглянув прямо в жутко искажѐнное всепоглощающим гневом и заляпанное кровью лицо Аяно, прокричал:

– Отец… Генма погиб?

Однако, ещѐ не завершив предложения, он понял, что ошибся – хоть Аяно с Генмой, на первый взгляд, имели весьма неплохие отношения, но

она явно не стала бы за него мстить. Тут же в голову пришла мысль о другом человеке из семьи Огами, достаточно близким с Аяно и являющимся ей дядей.

– Его, вроде звали…

Бамс!

– Ух…

Аяно внезапно сделала выпад головой вверх, нанеся удар в челюсть. Из-за лишних размышлений скорость его рефлексов заметно понизилась, и удар разошѐлся звоном по голове и головокружением. Но он всѐ равно довольно спокойно спросил:

– Огами Масато погиб?

Аяно ещѐ сильнее потемнела в лице и сконцентрировала так много силы в Энрайхе, что его пламя можно было увидеть издалека.

– Похоже, это дало прямопротивоположный эффект… – пожал плечами Казума, разочарованно вздохнув. Сколько бы появившихся у него вопросов он не задал этой сбитой с толку и до чѐртиков разозлѐнной девчушке – всѐ было бы бесполезно. Убить еѐ он не мог, так как еѐ самодур-отец, Джуго, признал бы в нѐм смертельного врага, а этого надо было избежать в любом случае, и вовсе не потому, что Джуго был сильнейшим мастером сильнейшего из кланов, управляющих духами, а потому что Джуго был единственным союзником того «Каннаги Казумы», которым он раньше был. Другими словами – не хотелось его расстраивать.

– Эм… Аяно-чан? Ну… позволь откланяться. Уборку трупов тут оставлю тебе. Спокойной ночки, – мастерски избегая огненные шары и бушующее в нескольких местах пламя, Казума удалился.

– Стой! Стоять, кому говорю!

Повернувшись к Аяно спиной, он подпрыгнул, окружив себя вихрем, подлетел на высоту около десяти метров и исчез.

– Что… куда он?..

Казума парил прямо над ней, пока та интенсивно оглядывалась по сторонам. Казума управлял воздухом, изменяя уровень преломления, что делало его прозрачным, будто он носил костюм-нивидимку. Если бы Аяно присмотрелась получше, то увидела бы характерное для зон, где намного теплее воздух, марево, но, будучи ослеплѐнной жаждой мести и гневом, так ничего и не заметила.

Наблюдать за растерянной Аяно не доставляло особого удовольствия, потому Казума стал думать о своих дальнейших действиях:

– Похоже, что убийца Шинго и Такеи сделал меня козлом отпущения. Если же на меня повесят и убийство Огами Масато, то… начнѐтся моя война против свех каннаги?.. Хм… интересненько… но вот становиться пешкой в чьей-то там игре не очень приятно… Так что же мне делать?..

– Хе-хе… Хе-хе-хе… – рассмеялся Казума. Семья Каннаги и загадочный мастер искусства ветра – двое из сильнейших мира сего нацелились на его жизнь. Естественно, тут в сторонке не отсидеться.