Ночь. Казума стоял в полном одиночестве в тишине парка. Бомжей и других завсегдатаев подобных мест нигде не наблюдалось – видимо, что-то не давало им войти на территорию.

Французский холм. Хоть такое название и звучит довольно мило, но из-за уж слишком густой растительности люди побаивались гулять по нему, особенно в тѐмное время суток, от беды подальше, так что вряд ли его можно было назвать парком.

На вершине этого холма Казума неподвижно стоял, опѐршись спиной о ствол массивного дерева. Его обычная одежда создавала идеальную маскировку так, что даже рядом стоящие люди не заметили бы его. Подобно охотнику в засаде, он выжидал.

– …………………! – он резко открыл расслабленные до сих пор глаза. Всѐ тело дрожало от неожиданного для него самого счастья и страха.

– А вот и он… – пробормотал Казума, чувствуя, как необыкновенно огромное количество тепла направлялось сюда со стороны входа в парк.

Даже адепты с намного менее развитой чувствительностью, чем у Казумы, вряд ли могли спутать этот, ни с чем не сравнимый, источник энергии, освещающий округу, будто летним днѐм. Если представить Аяно тем вечером солнцем, то это было подобно взрыву сверхновой.

Прибывший не показывал и малейшего намерения скрывать своѐ присутствие. Он гордо размеренно вышагивал вперѐд, будто король на процессии. Подойдя к колоннаде, он направил взгляд точно на Казуму, который так и стоял скрытый в тени деревьев:

– …Я что, опоздал?

– Нет… По тебе хоть часы сверяй, – ответил Казума, беспечно выходя на открытую местность.

Точно между ними стоял памятник, посвящѐнный материнской любви. Трудно было сказать, случайно так получилось, или это такой изощрѐнный сарказм Казумы…

– Что ж. Начнѐм, пожалуй, – объявил о начале битвы Казума.

– Значит, ты… не желаешь сесть и поговорить?.. – в небольшом замешательстве спросил «он», хоть и сам понимал, какой последует ответ.

– Позволь ответить тебе своей силой… «отец»!!! – направил а Генму лезвия ветра Казума, на что тот ответил высвобождением огня.

Они оба имели что-то на уме, и для обоих сказать это возможно было только языком силы. Огонь в ветер яростно столкнулись в бушующем диалоге между отцом и сыном после долгой, в 4 года, разлуки.

Поместье было погружено в тишину и только шаги Генмы раздавались, мгновенно утопая в воздухе. Ему казалось, будто находится в заброшенном доме. В это время все члены семьи собрались в резиденции Каннаги, трясущиеся от страха, не смеющие произнести и звука, уповающие на защиту главной ветвью семьи. Однако страхи их были

отнюдь не безосновательными. Сильнейший адепт побочной семьи, Масато, а также Шинго с Такейей, чья объединѐнная мощь достигала даже уровня главной семьи, были убиты один за другим. Страх парализовал их сознания, оставляя лишь мысли: «И что же будет дальше?»

Генма называл их за это трусами, но далеко не каждый обладал подобной ему силой.

– Я припозднился, – поклонился Генма перед дверьми в комнату Джуго и, получив разрешение войти, открыл раздвижную дверь, продолжая кланяться, заходя внутрь. Джуго, не скрывая злости в глазах, ответил:

– …Ты опоздал! – сказал Джуго, не скрывая раздражения и подумал:

– Старый лис, бродишь, где не видно, когда не слышно…

– А где, кстати, Аяно? – спросил Генма, будто ничего не заметил.

– Она тут только шум поднимала, вот я еѐ и отослал, – ещѐ более раздражѐнным голосом сказал Джуго, так как ещѐ свежи были воспоминания, как он еѐ успокаивал всего несколько минут назад. Он считал, что она пошла к отелю, где остановился Казума, поглощая яростным пламенем всѐ вокруг.

– Ну, это неудивительно. Всѐ таки, она была так близка с Масато, – равнодушно прокомментировал Генма, что ещѐ больше разозлило Джуго.

– О, не знал, что ты так чуток в этих делах. Надо было мне не отпускать тебя, а поручить успокаивать еѐ.

Несколько минут назад, когда Аяно просто рвала и метала на собрании, Генма хладнокровно встал и вышел, а вернулся только когда криков более не стало слышно. Совершенно естественно, что за такое поведение Джуго на него жутко зол.

– Я раздавал указания нашим людям и узнавал информацию от клана Фуга, – Генма не отчитывался по этим делам сразу так как они не имели никакого отношения к повестке дня. Джуго знал это, потому и прекратил давить на него и сразу вернулся к насущным вопросам:

– Так что ты обо всѐм этом думаешь? Почти весь клан вешает все грехи на Казуму…

– Убить Масато и Такеши так, не дав Аяно этого заметить, затем нарочно выявить себя перед побегом, по пути обнаружить Шинго и Такею, убив их одновременно… Хоть теоретически это и возможно, но вряд ли выполнимо, да и действия не согласованы со всеми временными рамками.

– Рад от тебя такое слышать. Мне уж казалось, что я тут один здравомыслящий.

Услышав такие слова из уст Джуго, который редко позволял себе оскорблять других, будь то прямо или косвенно, Генма ухмыльнулся:

– Это из-за всеобщей сконфуженности. Им проще думать, что Казума вернулся в Японию ради мести, нежели трястись от страха наличия неизвестного врага.

– …Думаешь, Аяно тоже сконфужена?

– Она просто потеряла голову из-за смерти Масато. Вот и вся еѐ беда, – заключил Генма однозначно, так как нельзя было позволить Джуго

беспокоиться о дочери в этот период смуты, какое бы впечатление он ему ни производил.

– Как только узнаем личность врага, можешь злиться и раздражаться, сколько хочешь, – направил Генма свои мысли Джуго, так как сказать такое вслух было бы неуместно.

– Даже так о Казуме не стоит забывать. Как ни посмотри, а его действия вызывают лишь подозрения. Может статься, что он заодно с врагом.

– И такое возможно. Будь он непричастен, то пришѐл бы и объяснился. Не думаю, что он боится, мы убьѐм его даже не выслушав. Ты – ещѐ куда ни шло, а мне он ещѐ должен доверять.

– Определѐнно, – грустно улыбнулся Генма в ответ. Возразить было нечего, ведь он и правда не совершил ничего, дабы заслужить доверие Казумы. – Однако на данный момент только я способен поймать Казуму.

– …Правда ли Шинго с Такейей убиты Казумой?

– Хоть это пока лишь предположение, но я считаю, что убийца не он… Это, скорее всего, тот, кого видела Аяно. Однако побеждены они были именно Казумой. Судя по следам от лезвий ветра, они были убиты, лѐжа бессознательном состоянии, – спокойно проговорил Генма, что прозвучало хвастовством для Джуго. Но вывод един – Казума обладает силой по меньшей мере равной силе главной семьи.

– Генма, ты выглядишь довольно удовлетворѐнным. Раз так, зачем ты бросил Казуму тогда? – спросил Джуго, наконец, тот вопрос, что держал в себе 4 года. Несмотря на то, что выражение эмоций у Генмы немногим превосходило роботов так, что мало кто мог понять, что тот думает, Джуго понял, что Генма на самом деле любит Казуму.

– Я был рождѐн, как Каннаги, живу, как Каннаги, и умру, как Каннаги. У меня нет права выбирать другой образ жизни… равно как и у моего сына.

– И потому ты забросил его туда, где бы и сам не достал? Чтобы он выбрал свой собственный путь? Но зачем же было оставлять его совершенно одного? Он же мог и умереть с голоду в какой-то канаве у дороги!

– Хм… Что за глупости? Он – мой сын.

– Э-эх… Вот как, значит, – сил продолжать этот разговор у Джуго больше не было, потому он перевѐл его в другое русло. – И что, думаешь, сможешь его победить?

Генма промолчал. Зато он теперь пристально глядел Джуго в глаза, глядел взглядом, который говорил куда убедительнее любых слов: «Я просто не могу проиграть!»

– Ясно. Тогда оставляю это дело тебе. Когда ждать результатов?

– Всѐ должно быть решено сегодня. Если слишком долго возиться с Казумой, враг использует это в свою пользу. Дадим им палец – руку откусят.

– …Ну, тогда я с нетерпением жду твоего отчѐта.

Генма молча обменялся поклонами и беззвучно покинул комнату, направляясь на задержание сына собственными руками.

Казума лениво доедал десерт на 67-м этаже Иокогамской Фарватерной Башне, ближайшей к небу точке на Королевской улице.

Любой ценой Казума планировал пустить на ветер все деньги, заработанные на последнем задании, хоть это скорее было похоже на вымогательство, нежели на работу. Это его желание было одним из садистских методов угнетения его «нанимателя», указывая на ничтожность этих денег. Пока он размышлял о следующей покупке, зазвенел телефон.

Тррррррррррр. Тррррррррррр.

Уставившись на несмолкающий телефон, Казума чертыхнулся:

– Как я мог забыть поставить его в режим автоответчика?

Тррррррррррр.

Под звуки непрекращающегося звонка Казума неторопливо пролистывал

в голове всех, кто мог знать его номер телефона, пытаясь сбежать от реальности, дождавшись, когда на том конце положат трубку.

Тррррррррррр.

– Ааа!! Задолбали! – сдался Казума и нажал на кнопку принятия вызова.

– Кто это? – не скрывая раздражения, грубо выплюнул он в трубку, что, проделав длинный путь по проводам, достигло ушей звонившего.

– Я, – пришѐл ещѐ более грубый и чѐрствый ответ.

Узнав этот голос, Казума тут же пожалел о решении поднять трубку, так как меньше всего в мире он хотел услышать именно тот голос.

– О, господин «Я»? Странное у Вас имя. Мы разве знакомы?

– Прекрати паясничать, – прозвучал высокомерный, как и в былые времена, голос, пресекая попытку Казумы отшутиться и бросить трубку.

Казума сделал глубокий вдох, готовясь к словесной войне с человеком, что в прошлом оставил его на произвол судьбы:

– Сколько лет, сколько зим! Кстати, могу ли я всѐ ещѐ звать тебя «отцом»?

Голос Генмы заставил всплыть болезненные воспоминания.

– Тогда я ещѐ был Казумой Каннаги, и ,в плане способностей, – просто жалок. Тогда я не мог противостоять отцу ни словом, ни жестом. Оставалось только следовать его приказам, продолжая усердно тренироваться, хоть он и сам знал, что у меня нет таланта.

– Ты проиграл? – это был риторический вопрос. Сила такого вопроса превзошла все грани злости и разочарования, нанося сокрушительный удар по и так уже сокрушѐнному жалкому неудачнику.

– Ты проиграл какой-то двенадцатилетней девчонке? – повторился вопрос, будто закапывая хладный труп проигравшего.

– Мне… очень… жаль… – слабым голосом выдавил мальчик, плотно прижав голову к татами. Мужчина ему не ответил – только холодно смотрел на трясущегося у него в ногах паренька.

– …Всѐ понятно. Сама идея обучать тебя огненным искусствам уже была ошибочной, – отбросил мужчина все надежды на мальчишку, а тот почему-

то был этому рад. – Отныне тебе больше не нужно тренироваться в огненных искусствах.

Паренѐк, который, по виду, должен был вот-вот потерять сознание, внезапно весь посветлел от счастья. Мужчина же вымолвил решающую фразу:

– Тот, кто неспособен обучаться огненным искусствам, не может быть частью семьи Каннаги.

– Э? – улыбающееся лицо мальчика вдруг застыло, а мужчина продолжал говорить, будто всѐ было в порядке вещей:

– С сегодняшнего дня ты мне более не сын. Убирайся!

– …Что?.. От… Отец!..

Мужчина холодно сказал:

– Прочь с глаз моих долой! Живо! – и вышел из комнаты, даже не бросив на паренька последний взгляд.

– Оте… Отец! Пожалуйста, подожди! – мальчишка не мог встать, потому всѐ, что ему оставалось – это рыдать в агонии и безысходности. Он вытянул вперѐд руку, но так и не смог ничего коснуться, но, не сдаваясь, продолжал тянуться этой рукой. – Отец!!!

Мужчина вышел не оборачиваясь. Некому было уже откликнуться на зов мальчика, только что потерявшего всѐ…

– Зови, как хочешь, – этот чѐрствый голос, который оставался бы таким

и на смертном одре, вернул Казуму в реальность.

– Как насчѐт «Ген-чан»?

– Зачем ты вернулся в Японию? – проигнорировав издѐвку Казумы, перешѐл сразу к делу Генма.

– Я думаю, младший сын семьи Юки должен был рассказать, что я вернулся просто так – по прихоти. Или ты не слышал его?

– …Сдавайся! Ещѐ не поздно!

– Вы, ребята, похоже, меня за маньяка считаете. Я приехал сюда не в поисках проблем с Каннаги, но если вы ко мне в дверь постучитесь, то не ждите пощады.

Разговор был скорее двумя монологами, нежели диалогом, так как под диалогом подразумевается разговор двоих, что понимают друг друга или, хотя бы, стараются понять, но эти двое не то, что не хотели понять друг друга, но, видимо, даже не слушали собеседника.

– Думаешь, сможешь победить в войне против Каннаги?

– Не узнаешь, пока не попробуешь, согласен?

Казума понял, что более не боится Генмы, как в прошлом. И теперь, в этой гигантской массе высокомерия он чувствовал то тепло, что не чуял ранее из-за страха.

– Ох уж этот упрямый старик. Он ведь так и не изменился… Казума полностью прекратил слушать Генму, утопая в блаженстве

новых неопознанных эмоций.

– Казума, ты меня вообще слышишь? – повысил голос Генма. Четыре года назад Казума скорее всего бы прижимался к трубке, моля о

прощении, так как их отношения строились на абсолютном подчинении абсолютным приказам.

– Э? А, да, конечно, я слушаю. Так о чѐм ты там?

Из трубки донѐсся глубокий вздох Генмы со словами:

– Надо встретиться. Я сейчас иду к тебе. Дождѐшься?

– Отличный шанс, – Казуме необходимо было уточнить одну последнюю

деталь ещѐ с тех пор, как он услышал отцовский голос спустя 4 года. –

Теперь я уж точно узнаю, превзошѐл я его или нет… Стал ли я сильнее того, кто во всѐм меня превосходил 4 года назад? Любой ценой я должен узнать ответ.

– Нет. Сейчас неподходящее время, – Казума, не теряя наглого стиля разговора, продолжал расширять горизонт познанных им эмоций, – сегодня в полночь на Французском холме.

– Что за глупое время встречи? Парк уже будет давно закрыт.

– Значит, нам никто не помешает, верно? – резко изменив тон на серьѐзный, сказал Казума.

– Значит, ты так сильно хочешь меня убить… Что ж, я принимаю твой вызов.

– Генма считал меня бракованным продуктом, но он не сдерживался, наказывая

меня.

– Я понимаю, за кого ты меня принимал 4 года назад, но я уже не тот мелкий пацанѐнок. Мной уже так просто не покомандуешь.

– …Глупое дитя. Ну, что же. Я покажу тебе твой предел, – также высокомерно ответил Генма. Хоть он и понимал, что сын его неправильно понял, но просто не мог ответить иначе.

– Буду ждать с нетерпением, «отец».

Попрощавшись, весь в предвкушении, Казума положил трубку. Он мгновенно выключил телефон и швырнул его на стол, однако тот пролетел мимо и бухнулся на пол. Смотря на сильно дрожащую так сильно руку, что невозможно было контролировать силу броска, Казума грустно улыбнулся, совершенно не стыдясь такого состояния.

– Ну, да. Естественно, мне страшно. Как-никак, я собираюсь драться с сильнейшим мастером в семье Каннаги, – он крепко сжал кулак, будто пытаясь раздавить рукой свой страх. – как бы ни было страшно, бегство – не вариант. Чтобы полностью избавиться от уз с Каннаги и уничтожить старого себя, мне необходимо выполнить этот ритуал – превзойти отца в бою – победить его, так как он – символ моего прошлого.

Он вовсе не ненавидел Генму. Как раз наоборот – считал упрямство старика довольно приятной.

– Но одно к другому не относится. В этом деле я не имею права на провал.

Дрожь прекратилась. Подняв решимость до уровня сильнее страха, он, сжав левый кулак, пробормотал:

– Я не сбегу и не спрячусь, но и сдерживаться не стану… отец.

Призванное Генмой пламя поглотило и расщепило лезвия ветра Казумы.

– …Только что… ты разве что-то сделал?

Всѐ тело Генмы было окутано золотым пламенем, делая его похожим на снизошедшего на землю Бога. Такая всепревосходящая мощь избавляла любого от желания сопротивляться. Само ощущение присутствия этого человека, Каннаги Генмы, могло заставить сдаться практически любого врага. Он воистину имел право называть воплощением божества.

– …Это только начало! – прокричал Казума, будто поддерживая самого себя, отступая на несколько шагов и вновь создавая клинки из ветра.

Около сотни лезвий ветра стремительно направлялись точно на Генму со всех сторон. Однако они не обрушились на Генму одновременно. Каждый из них имел свою траекторию и свою скорость, вызывая у наблюдателя замешательство.

– Хммм… – спокойно рассматривал Генма лезвия. Как бы он ни двигался, от такой атаки увернуться невозможно. Однако, заметив, что каждый из клинков в отдельности был не сильнее тех, что он отразил ранее, Генма просто продолжил стоять, ничего не предпринимая. А когда атака достигла его, то просто испарилась.

– Быть не может… – увидев эту огромную разницу в силе, Казума потерял дар речи.

Генма же неторопливо наблюдал за его выражением лица:

– Это же не вся твоя сила, да? У меня нет времени на игры, так что давай уже – заканчивай! – продекламировал своѐ мнение Генма и стал резко усиливать мощь огня, подобно скорости распространения взрыва.

Несколько столбов огня с рѐвом рванулись на Казуму. Они были в форме то ли змеи, то ли дракона – материализованная форма огня с такой ужасающей мощью! Атак Генмы была подобна взгляду опаснейшей змеи на планете.

Пытаясь контролировать трясущееся от страха тело, Казума прыжком взмыл в воздух. В одно мгновение место, где он только что стоял было поглощено пастью дракона. Хоть он и сбежал от основного удара, но из эпицентра во все стороны струились беснующиеся огни. Хоть они были маленькими, но факт оставался фактом, что их контролировал Генма, то есть концентрация огненных духов в каждом зашкаливала за все мыслимые пределы так, что любой из этих мелких язычков мог сжечь что угодно дотла в мгновение ока.

Казума всеми силами уклонялся от них. Он использовал потоки ветра как для оценки ситуации по всем сторонам и направлениям, так и для опоры, синхронизируясь с духами ветра вокруг. Он с максимальной точностью уклонялся от пляшущих огней, сбивая некоторые ветром. Принять на себя все огни не казалось возможным, так как Казума не знал истинной разницы в силах побочной и главной семей, поэтому не был уверен, что его ветровой барьер выдержит натиск такого уровня даже одну секунду.

– Ну, не то, чтобы я не мог это попробовать, но сейчас не та ситуация.

Сбежав от этого огненного шторма, Казума спокойно выжидал удобного момента для атаки. Учитывая истинную силу Генмы, даже блокирование всех этих огней не впечатлило бы того.

– О, так ты увернулся? – Генма взмахнул рукой, затушив все огни. Вокруг не было и следа предыдущей атаки. Ни один листик, ни одна травинка или насекомое не были повреждены.

– Сжигать лишь цель и ничего другого? Непростой, наверное, приѐмчик. Чем выше уровень мастерства в огненных искусствах, тем легче

контролировать огненных духов и их пламя. Возможно даже обходить законы физики, например, заставлять огонь гореть на воде, не давай той кипеть или сжигать лишь определѐнные места, не трогая остальные.

– То же и тебе в ответ. По сути, эта атака должна была тебя убить… Но, похоже, я слишком сдерживался, так как недооценил тебя. Похоже, ты достоин со мной сражаться, – с почтительной улыбкой хвалил Генма своего сына. Но тот лишь почесал нос и горько улыбнулся в ответ:

– Это… Эммм… Вообще-то, не стоит быть настолько уж серьѐзным, я ведь бракованный продукт, как-никак. Может, расслабишься немного?

Генма проигнорировал бессмысленный лепет Казумы и стал концентрироваться, интенсивно набирая всѐ больше мощи

– Я всѐ чѐтко вижу… – в отличии от предыдущей беспечности, Казума пристально наблюдал за Генмой, одновременно мобилизируя все свои силы, готовясь к атаке. Шанс будет только один, потому права на ошибку не было.

– Смотри, не умри, Казума, – Генма не собирался убивать Казуму, равно как и забывать о цели – его поимке, потому он высвободил достаточно силы, чтобы поразить его, но оставить еле живым.

– Сейчас!

Бабах!

Огни, появившиеся перед Генмой, внезапно прогремели взрывом. Взрывная волна разошлась во все стороны, опрокинув скамейки и урны и сломав все близстоящие фонари.

– Получилось?..

Генма всѐ ещѐ был окружѐн огнями. Хоть результата пока не было видно, но было заметно, что вокруг него все движимые предметы сметены без следа.

– Хоть это был и не упреждающий удар, но он явно должен был получить хоть какие-то повреждения!

Как только огонь утих, видимость прояснилась, и Казума увидел…

– Значит, это был твой козырь в рукаве?

…Генма стоял в той же позе без единой царапинки. Даже на пальто не было ни пылинки. Он спокойно посмотрел на Казуму:

– А я-то думал, что ты вырос за эти 4 года… Значит, ты стал сильнее только благодаря вот таким дешѐвым трюкам? Какое разочарование, – его слова были не менее болезненными сейчас, чем в прошлом. Будто он всѐ также свысока смотрел на Казуму со словами: «Такой отброс мне ни к чему».

– Хватит чушь нести… – прошипел Казума сквозь зубы, сжимая кулаки и дрожа, пока сцены из прошлого мелькали перед его глазами одна за другой. Он был доведен до ручки.

– Чушь собачья! Разочарование? Да ты с самого начала ничего от меня не ждал! Думаешь, имеешь право ожидать что-либо сейчас? Тогда ты

выбросил мен… – кричал Казума, разрываемый болью в сердце из-за застарелых ран, отреагировавших на оскорбления Генмы.

– Заткнись! – холодно перебил тот юношу, погрузившегося в болезненные воспоминания, – раскричался тут. Потом я дам тебе вволю накричаться, а сейчас у тебя два выбора – пойти со мной или быть мною уволоченным.

– Ни то, ни другое! – недолго думая ответил Казума. Он уже успел успокоиться, ведь, как-никак, он уже не был тем сопляком, что ревел не переставая из-за того, что его бросил отец. – Ты! Лишь ты будешь побеждѐнным! Уж лучше смерть, чем проигрыш тебе!

– Так ты всѐ ещѐ думаешь, что можешь меня победить? Без этих дешѐвых трюков тебе даже с Шинго и Такейей не справиться!

– О, так ты заметил? – пожал плечами Казума, будто нагло говоря: «Ну,

и что из этого?»

– Присмотревшись к трупам, это легко понять. Это была манипуляция кислородом в воздухе. Если техника выполнена незаметно, то она определѐнно эффективна против второсортных адептов и ниже, – Генма полностью разгадал этот трюк – Казума просто переместил весь кислород вокруг Шинго к Такейе за мгновение до того, как те собирались активировать свои огненные техники. Резкое повышение концентрации кислорода вывело огни Такейи из-под контроля и инициировало взрыв, при этом Шинго потерял сознание от недостатка кислорода, так как его пламя сожгло его остававшиеся крохи. Эту технику Казума специально разработал против адептов огненных искусств, которая работает ещѐ эффективнее, когда противников двое, как говорится, двух зайцев одним выстрелом. Однако, как Генма и сказал, такое может сработать только благодаря эффекту неожиданности, ведь адепты огненных искусств способны преступать законы физики – поддержание огня без использования кислорода – это основы.

– Так и быть. Раз так упрямо ты решил драться, я покажу тебе истинную сущность неодолимой мощи! – поднял до максимума уровень ки Генма. Аура лазурной духовной энергии теперь окружала его тело, окрашивая огненных духов вокруг в свой цвет одного за другим. Духи, окрашенные в цвет его ки, трансформировались из золотого в лазурное пламя, светясь голубовато-прозрачным чистейшим огнѐм.

Казума в восхищении наблюдал за лазурным пламенем. Несколько раз сглотнув, он хрипло пробормотал:

– Так вот оно какое, лазурное пламя Каннаги Генмы… Впервые его вижу…

Огонь семьи Каннаги был очистительным огнѐм… и сильнейшим из них являлся золотой. Это – неоспоримая истина. Однако изредка рождаются гении, способные превзойти этот уровень. Так называемое «божественное пламя» – неодолимая огненная мощь, подвластная лишь избранным. Добавлять цвет своего ки пламени оказались способны лишь 11 человек за последнюю тысячу лет. Из них за последние 200 лет только двое обладали

такой способностью – Генма – лазурным* пламенем и Джуго – аметистовым**.

*лазурь – цвет чистого неба и прозрачной солѐной океанической воды. Минерал – азурит, он же – синий малахит

**аметист - минерал

– Хорошенько присмотрись. Никакие дешѐвые трюки не подействуют против этой силы.

– О… Бесспорно, выглядит так, будто трюки бесполезны.

Эта фраза показалась Генме объявлением проигрыша, что немного повлияло на его концентрацию, однако Казума завершил фразу словами:

– Ну, пора, значит, и мне стать посерьѐзнее! – поднял он правую руку к небу.

– Это звучит, будто… – Генма не закончил. С невероятной скоростью в руке Казумы собирались многочисленные духи ветра. Генма не мог отвести глаз. – Как… быть не может… – выговорил он шокировано. Впервые Генма понял, что недооценил силы своего сына – Казума был не просто достойным с ним сразиться, вполне вероятно было, что Генма мог проиграть даже сражаясь в полную мощь. Генма застыл в шоке всего на несколько секунд, но это были именно те секунды, что были необходимы Казуме. Генма, очнувшись, начал призыв, но Казума прокричал:

– Бесполезно! Моя скорость призыва выше!

На самом деле, Казума не был уверен в том, что сильнее Генмы. Он знал, что по мощности атаки огненные духи намного превосходят духов всех остальных элементов, потому, при сражении двух адептов с примерно одинаковым уровнем силы и мастерства, адепт огненных искусств определѐнно победил бы. Потому для адепта ветровых искусств для победы надо было просто не позволить адепту огненных атаковать в полную силу. По скорости духи ветра превосходят духов огня, поэтому, если адепт ветровых искусств начал призыв первым, у него есть шанс атаковать первым, собрав достаточно силы. Для этого Казума и выжидал момента. Он притворился слабым поначалу, чтобы показать свою истинную силу, в критический момент. Многие назвали бы это низким поступком, но в словаре Казумы отсутствовало слово «справедливость». Его кредом было: «Победитель всегда прав, вне зависимости от методов, приведших к победе».

Казума уже знал, что победа у него в руках, так как он собрал уже более чем достаточно сил для удара. Оставалось только его нанести.

– Я сохраню тебе жизнь! Скажи спасибо!

Подобно огромному тайфуну, сжатому в десять тысяч раз, бешенная атака чуть ли не бесконечного количества лезвий ветра обрушилась на Генмы, разрывая лазурное пламя на мелкие кусочки.

– Агх… АААААААААААААААА!!!

Но неистовые порывы ветра не утихали. Достигнув плоти Генмы, они впивались в неѐ, подобно голодным волкам. Они были настолько быстрыми и острыми, что жертве не было даже дано время почувствовать боль. Лишь холод ветра проникающего в плоть успел почувствовать Генма, прежде чем его сознание погрузилось в темноту.

– …………………………… – Казума безэмоционально глядел на тело отца, лежащее на земле и истекающее кровью отовсюду. Генма лежал весь в крови, будто мѐртвый.

– !.. – Казума, опустил голову. Его плечи затряслись, передавая дрожь по всему телу, прежде чем он наконец взорвался в удовлетворѐнном хохоте, – …Хо… Ха… Ха-ха… Ха… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!! Превосходно! Я победил! Будешь знать теперь, насколько я силѐн! А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Ха-ха-ха… ха-ха… ха…

Казума, наполнив пустующий парк своим громким смехом, быстро успокоился, обессилено рухнув на пол. Он тревожно поглядел в небо.

…Но одиноко светящая луна ответила ему молчанием.

– Я победил… Что теперь… Цуи Лин… Что… мне теперь делать?..

Никто ему не ответил. Лишь луна тихо освещала всѐ вокруг серебром.

Примерно в 2 часа ночи Казума, наконец, подошѐл к отелю. Он грузно шагал – сказывалась усталость от трѐх битв за день подряд. Но на отдых времени не было – ветер донѐс запах огня.

– Снова Каннаги? На своих ошибках им лень учиться?

Хоть его и изрядно напрягал эта ситуация, но сбегать желания не было, да и особой возможности тоже, так как враг находился прямо перед входом в отель. Казума шѐл прямо к нему. Скорее всего, почуяв приближение Казумы, небольшой силуэт встал со скамейки и повернул голову в его сторону. По ощущениям сила врага была слабее, чем у Аяно, но в раз сильнее Шинго и Такейи.

– …Разве был кто-то такой в Каннаги?..

Силуэт направился уверенными шагами к Казуме без предупреждения. Уличные фонари озарили его лицо, раскрывая, что он был намного моложе, чем думалось – ребѐнок десяти-одиннадцати лет подходил всѐ ближе. Он был одет в бежевые штаны и штормовку, обувь была очень похожа на берцы. Хоть одежда и выглядела обыкновенной, но заметно очень качественной. Мягкие линии лица могли заставить принять его за девочку, но глаза испускали ауру зрелости. Мальчик выглядел, как хорошо воспитанный сын богатой семьи.

Паренѐк занервничал, когда встретился с подозрительным взглядом Казумы. Несколько секунд они глядели друг на друга молча, после чего мальчик заговорил:

– Если честно, то мне не особо верится… Но, раз ты тут, значит, отец проиграл?

– Отец?..

Позже, вспоминая этот момент, Казума бранил себя за глупость и тормознутость, но на данный момент он не мог понять, о чѐм говорит парень, потому спросил:

– Ты кто?..

Взгляд паренька стал более строгим. Он был зол, но милое личико нейтрализовало эту экспрессию, немного вводя в замешательство собеседника.

– Ты это серьѐзно… брат мой?..

– «Брат мой»?.. О, ты Рен! – хлопнул в ладоши Казума, вспомнив своего младшего брата, которому сейчас было 12 лет.

– Точно, у меня же брат есть, – подумал Казума, представив, как Рен бы

потерял всѐ уважение к нему, скажи он это вслух. Потому и промолчал.

– А ты подрос! Лет десять же мы не виделись, да?

– …Не думаю, что это было так уж давно! – чѐрство ответил Рен.

– Правда? Ну, в любом случае, мы не виделись минимум 4 года, да? Я не помню, чтобы видел тебя перед уходом.

– О… А… Да… Извини… – ещѐ более серьѐзно ответил Рен, на что Казума мог только смущѐнно улыбнуться.

Казума позабыл о Рене не из-за того, что был бессердечным, а точнее, не только из-за того, что был таковым. В отличие от него, Рен родился с большим талантом к огненным искусствам, потому Генма возлагал на него большие ожидания, а потому отстранил его от брата по максимуму, что бы тот не заразился «бесполезностью» от Казумы. Эти двое от силы виделись дважды в год, но и при этом Рен всегда признавал и уважал старшего брата. Казума же испытывал нечто схожее с завистью, но не мог ненавидеть брата с таким миленьким личиком и не имеющего понятия обо всех сложностях их взаимоотношений. Потому, с точностью да наоборот от плана Генмы, они стали довольно близкими братьями.

…Другими словами, Казуму в данном случае вполне можно было назвать бессердечным.

– А… Так что ты тут делаешь? – спросил Казума, взяв, наконец, себя под контроль.

Рен внезапно решительно посмотрел Казуме в глаза:

– Я… Я пришѐл убедить тебя.

– О… – ухмыльнулся Казума и пошѐл далее, минуя Рена.

– Брат мой?

– Сначала давай зайдѐм ко мне в номер. Тяжѐлый сегодня денѐк выдался – я выжат, как тряпка.

Предположив причины усталости брата, Рен решил во что бы то ни стало привести Казуму с собой в поместье. Рен медленно семенил за братом, который уже добрался до своего номера.

Младший брат сел на край дивана, но не из-за готовности резко вскочить, а из-за того, что тот был слишком мягким, и он боялся заснуть, сев слишком глубоко.

Казума поставил перед собой чашку чая, а перед Реном – горячее молоко с мѐдом, но они так и не отпили и капли. Каждый из них пожирал другого глазами, пытаясь угадать мысли оппонента.

– Сразу к делу – зачем ты пришѐл сюда?

– Э?.. Ну, это для того, чтобы…

Казума поднял руку, не давая Рену повториться:

– Я знаю причину. Но зачем? Каннаги Генма пошѐл за мной лично, так зачем же ты пошѐл к отелю? Пользуясь здравым смыслом, ты не мог предположить, что он мне проиграет.

Генма не может потерпеть поражение – это являлось само собой разумеющимся в Каннаги. С тех пор, как Джуго потерял ногу в дорожной аварии, Генма бесспорно являлся сильнейшим в семье Каннаги. Все не просто верили, а спокойно ждали Генму, несущего на себе тяжело раненного Казуму.

Однако Рен, будучи сыном сильнейшего, знакомым с его мощью не понаслышке, почему-то так не считал, а это значило…

– Что ты знаешь?

Рен изо всех сил старался устоять под этим взглядом, что, казалось, видел его насквозь.

– Я читал некоторые слухи на европейском сайте оккультизма.

Маги, адепты духовных искусств и другие представители оккультизма, несмотря ни на что, довольно активно пользовались интернетом и другой современной техникой. Сайт, на который наткнулся Рен, был одним из тех, где такие люди обменивались имеющейся у них информацией.

– Они писали, что… Контрактор – японец… Глаза Казумы медленно расширились. Рен, заметив его реакцию, более

смело продолжил:

– Доказательств у меня нет, но… я уверен… что это – ты. Единственный Контрактор, идентифицированный существующим за всю историю… Это же ты, да, брат мой?

– Ты ошибаешься, – отрезал Казума, перебив Рена, пытающегося продолжить говорить, – я не единственный. Есть минимум ещѐ один. Думаю, ты тоже это знаешь.

– Значит, ты таки… – посмотрел Рен на Казуму с благоговейным трепетом.

– Не важно. Это всѐ мелочи. Давай уже к делу перейдѐм, – поставил ногу на ногу Казума, поднеся чашку к губам.

Рен сел прямо и, высказал всѐ, что хотел узнать разом, пользуясь отсутствием зажатости из-за маньеризма и типа характера, присущим только детям:

– Что ж, ответь мне, ты ли тот адепт искусства ветра, что убивал членов семьи Каннаги в последние несколько дней?

– Это не я, – прямо ответил Казума. – Я говорил это каждому встречному, но никто мне не верил. Почему?

Хоть Рен и знал ответ, он решил не говорить его. Возможно это было самым правильным решением.

– Раз так то почему ты не придѐшь к нам и не расскажешь всѐ? Если так

и дальше пойдѐт, то вся семья Каннаги станет твоим врагом!

– …Ты так ничего до сих пор не понял?

В ответ на такое холодное замечание, Рен строго посмотрел на брата… но яд такого взгляда снова был поглощѐн его мягкими чертами лица:

– Каким бы сильным ты ни был, против всей семьи Каннаги тебе не выстоять…

– Наш старик поначалу то же самое говорил, а сейчас он в довольно плачевном состоянии благодаря мне, Аяно мне не ровня, вся побочная

семья – всѐ равно, что кучка насекомых, так что, пока мне не придѐтся сражаться с главой, не думаю, что проиграю.

На настолько логические суждения Рену было нечего возразить. Возможно, именно ради брата, готового вот-вот заплакать, Казума

смягчил тон:

– Я понимаю, что мои действия слишком самонадеянны. Сражаться только потому, что у меня есть шанс на победу – довольно глупо с моей стороны. Если бы я просто пришѐл поздороваться, глава бы на этом меня бы за всѐ простил, но… я более не собираюсь никаким образом связывать себя с Каннаги, – Казума прекратил говорить, отпивая красного чая из чашки. Звук поставленной на место чашки раздался эхом по комнате. – Спустя столько времени, я больше не ненавижу семью Каннаги. Хоть я сейчас в разы сильнее всех тех, кто издевался надо мной тогда, у меня нет желания мстить, спускаясь до их уровня. Но я и не забыл всю ту боль и унижения, что оставили множество ран на сердце. Чтобы превзойти свои слабости, я отбросил фамилию Каннаги, потому я не собираюсь более прогибаться под Каннаги. Клянусь именем Ягами, что никогда не прогнусь,

– сказал он спокойным тоном, несмотря на содержание его речи, но это как раз и говорило о его непоколебимости.

Рен мог только тихо всѐ выслушать, ни ответив, ни приблизившись к Казуме.

– Хотя… это довольно глупое решение, так как в таком темпе оно скоро потеряет смысл.

– …В смысле? – спросил Рен удивлѐнно.

Казума спокойно ответил:

– Семья Каннаги всякое будет полностью уничтожена. Я видел одного из ваших врагов. Он был намного выше уровня Аяно, а наш старик вряд ли будет готов сражаться в ближайшее время, – хоть он сам довѐл Генму до такого состояния, Казуму не особо это заботило.

– Как… Да как ты можешь говорить такое так спокойно? Брат мой, ты же тоже часть семьи Каннаги! Тебе совершенно наплевать, что все твои родственники вскоре могут погибнуть?

– Мне до этого нет дела. Я больше не Каннаги, и у меня нет родственников, – расставил все точки, над «ѐ» Казума, не обращая внимание на шокированное лицо Рена. – Не пойми меня неправильно, Рен. Не я бросил семью Каннаги – семья Каннаги бросила меня.

– Это – да… Но…

– И ты всѐ ещѐ считаешь, что я чем-то обязан Каннаги?

Рену нечего было сказать. Все слова Казумы были верными до мозга костей, потому у Рена не было права просить о помощи. Но он не собирался так просто сдаваться, потому что все силы на поиски Казумы были бы потрачены впустую. Казуму необходимо было уговорить, но сказать Рену было нечего. Казума же безразлично на него смотрел.

Рен поднял голову и смотрел взглядом потерянного щенка:

– …Ммм… ууу… ууу… ва… ву… му… – под давлением взгляда Казумы Рен стал захлѐбывать во всхлипах.

– Эй, эй! Ты чего это разревелся по таким мелочам? Такое ощущение, что это я тут плохой! – выплеснул Казума вот такую фразу, не понимая, что он тут и в самом деле «плохой».

А Рен всѐ продолжал мычать и всхлипывать, неспособный ответить. Только из его уст некоторое время исходили пусть и нечленораздельные, но звуки.

– …Чѐрт подери… – сдался Казума. Он схватил полотенце и набросил его на Рена:

– Сегодня оставайся у меня! Вытрись этим и дуй в кровать. Завтра… Я отведу тебя домой.

– …Брат мой! – радостно закричал Рен, схватив полотенце. Он одним прыжком добрался до Казумы и обнял его, прижавшись к груди.

– Я так и знал, что этим всѐ закончится… – потрепал волосы Рену Казума,

обратив взор в потолок.

Раньше Казума тоже не мог отказать Рену в «просьбе». Вне зависимости от еѐ безрассудности, Рен использовал свою ангельскую улыбку, просил, умолял, а при отказе плакал, так что в итоге Казума всегда сдавался. Вот

и этот раз не стал исключением, однако… Казума схватил брата за шкирку и с лѐгкостью поднял одной рукой. Рен

оторопело уставился на него и широко улыбнулся – он определѐнно был счастлив.

Поняв всѐ это, Казума невольно задался вопросами:

– Ему и правда 12? Разве это нормально, быть таким милашкой? – Казума задумался о будущем младшего брата, но вовремя себя остановил, чтобы не дать волю воображению. Он отбросил Рена.

– Дуй спать!

– Эээ?.. Но… – недовольно проныл Рен на грубость старшего брата.

– Что?

– Я ещѐ поговорить хочу! Я же так давно тебя не видел…

Казума уставился на Рена выражая беспрекословный отказ, но результат был всѐ тем же – можно было праздновать сотый его проигрыш Рену, хотя, конечно же, он не считал, но знал, что такая цифра вряд ли будет преувеличением.

– Ладно… О чѐм ты поговорить хочешь? – поднял он белый флаг капитуляции.

Рен с сомнением в голосе спросил:

– Эмм… Это… Что мне делать, чтобы стать таким сильным, как ты, брат мой?

– А мне-то откуда знать, какими методами пользуются адепты искусства ветра?

Рен надулся, получив такой однозначный ответ.

– Да и при том, у тебя и так врождѐнного таланта выше крыши, так что тебе не нужно проходить какие-либо странные тренировки.

– И вовсе нет! У меня, скорее всего, меньше всего таланта среди всех из главной семьи.

– Что ты тогда скажешь обо мне, кто был брошен семьѐй из-за отсутствия таланта? – ответил Казума, не имея другого выбора.

Раззадорившись спором, Рен тут же ответил:

– Ты очень талантливый, брат мой! Ты смог натренировать искусство ветра до его предела! По сравнению с тобой – я всего лишь новичок. Мой огонь не идѐт ни в какое сравнение с огнями сестрицы Аяно и отца.

– Это потому что ты сравниваешь себя с владельцем Энрайхи и божественного пламени.

– Но… – тревожно возразил Рен. Естественно, он считал себя слабым, будучи в окружении настолько сильных бойцов.

Однако, на взгляд Казумы, сила Рена сейчас почти не отличалось от Аяно 4 года назад, так что основная между ними разница – обладание Энрайхой. Ну, а Джуго и Генма были вне этой лиги. Только обладателя божественного пламени можно сравнить с другим его обладателем. Рену стоило расти ещѐ по меньшей мере лет 10, чтобы увидеть истинную разницу в их силе. Другими словами – сравнения бесполезны. Но такое объяснение точно не удовлетворило бы Рена, ведь он был в смятении именно из-за большой разницы в силе и потому считает себя слабым, что замедляет его рост.

– Кроме того, если ты и правда хочешь стать сильнее, то это случится, даже если у тебя не хватает таланта, – не имея другого выбора, решил высказать свои истинные мысли Казума, хоть и не очень хотелось.

– Ты хочешь сказать, что нет такого таланта, что превосходит усердие? – расстроился Рен, услышав древнюю, всем известную, мудрость вместо конкретного совета.

Казума отмахнулся:

– Что за банальщина? Есть вершины, которые не покорить одним только усердием и есть те, на которые недостаточного одного таланта… Но если ты всем сердцем желаешь попасть наверх, то у тебя просто не будет времени думать о том, чего тебе для этого не хватает. Так что вне зависимости, насколько недостижимой кажется цель, у тебя есть шанс еѐ достичь, пока ты движешься вперѐд. Ну, в любом случае, ты можешь сдаться, когда захочешь – это тебе решать.

Видимо, слова Казумы были настолько сильны, что Рену даже стало страшно.

– Это… Это так ты стал настолько сильным, брат мой?

– Ага, я был на грани смерти чуть ли не каждую неделю!

– Так сильно тренироваться… неужели ты так сильно хотел отомст… превзойти отца?

Судя по всему, Рен боялся произносить слово «месть», проглотив часть слова.

Казума лишь грустно улыбнулся в ответ, понимая, что недосказанное слово Рена не так уж далеко от истины.

– Я рад, что ты так мной восхищаешься, но я не настолько силѐн, как ты думаешь. Я покинул Японию, чтобы сбежать… убежать как можно дальше от отца… и от этой женщины… Чтобы убежать так далеко, как только возможно. Я не хотел больше иметь ничего общего с Каннаги. Я даже не задумывался о мести нашему старику, пока он мне не позвонил.

– Тогда почему?

– Ну… как бы это сказать… Много чего произошло… – попытался сбежать от ответа Казума, так как эта история была не для детских ушей.

– Много чего?

– Короче, просто много всего… Кстати, о птичках, последний раз, когда я был в Китае, я повстречал Королевского Дракона…

– Много всего…

– Послушай! Это было в провинции Сычуань…

Рен вскоре, сам того, не заметив, забыл о своѐм изначальном вопросе полностью увлекшись историями брата. Казума облегчѐнно вздохнул и продолжил сагу о своих заморских приключениях.

Отнеся Рена спать, Казума, наконец, сам достиг кровати. Только коснувшись подушки, он тут же заснул, но чуть ли не в то же мгновение ему пришлось проснуться.

–…………………… – проснулся Казума, ощущая сильное злобное потустороннее присутствие и вскочил с кровати. Тут же он почуял нечто чѐрной, проходящее снизу

– Это же!.. – спрыгнул на пол Казума и рванулся в комнату Рена.

– Рен, ты проснулся?

– Да!

Рен уже проснулся и даже обулся. Несмотря на его возраст, не менялся, тот факт, что он адепт семьи Каннаги, а значит, он не мог не почувствовать такое сильной и полное злобы йоки.

– Что произошло?

– Какой-то идиот разрубил отель напополам. Нам пора сваливать! – схватил он Рена в охапку и побежал к окну.

– Подожди… Брат мой, стой… только не говори, что…

Казума ответил действием. Порывом ветра он разбил стекло и выпрыгнул из этого свежесозданного выхода. Естественно, что всѐ это время он держал Рена одной рукой, также как и то, что за окном ничего не было. Огни улицы под ногами казались недостижимо далѐкими. Страх Рена трансформировался в дикий крик:

– Ааааааааааааааааааааааааааааааа!!! – его крик сопровождал их свободное падение вниз. Рен зажмурился.

Но вскоре их подхватил мягкий порыв ветра и, вместо жѐсткого столкновения головы с асфальтом, они плавно приземлились на ноги.

– Эй, конечная остановка, – стукнул Казума Рена по голове, который всѐ также зажмурившись крепко обхватил брата.

Рен открыл глаза и огляделся:

– Б… Брат мой… Я всѐ ещѐ жив?..

– Трудности только сейчас начинаются.

Рен уже стоял на собственных ногах и поднял голову вверх. Перед ним предстало невероятное зрелище.

– Отель падает с неба?..

Отель был разрезан диагонально примерно на первой трети сверху и теперь плавно съезжал вниз. Почти двухсотметровое здание падало вниз. Падение такой махины можно было сравнить с падением метеорита – просто невероятно.

– Какой-то идиот разрубил отель напополам! – дошѐл до Рена смысл слов Казумы.

– Это… дело рук человека?..

Те люди, которым не повезло оказаться на пути разреза падали вниз, будто крошки с простыни. Единственное, в чѐм им повезло – это то, что времени на боль и страх у них не было, так как погибли, разрезанные напополам, в мгновение ока. Вокруг валялись верхние части бездыханных тел и их разбросанная плоть.

– Никуда не отходи.

Чтобы защитить их от падающего здания, Казума окружил себя и Рена ветровым барьером. Рен инстинктивно крепко схватился за куртку Казумы.

В следующее мгновение… Шандарах! Баммм!

Остатки огромного здания обрушились на землю.

До ужаса ровный разрез казался неуместным в центре этого хаоса. Верхняя часть отеля, что падала на землю, так и оставалась в

вертикальном положении. Люди, ночевавшие на верхних этажах, должно быть, доходили до экстаза, наслаждаясь двухстами метрами свободного падения. Рен видел в окнах тени людей с выражением запредельного ужаса на лицах… или это было только его воображение?

Уххх!!!

Врезался в землю отель, упав с ужасающей скоростью. Ударная волна разошлась во все стороны, будто круги на воде от брошенного камня. Бесчисленное множество обломков, каждая по меньшей мере длиной в 10 метров, устремились на двоих, находящихся ближе всего к эпицентру этого ужаса. Каждый из обломков, что обладали разрушительной мощью выстрела гаубицы, были остановлены или отражены ветровым барьером. Чтобы не оставаться на том же месте, Казума использовал силу ударной волны, чтобы подлететь в воздух. Его сферообразный барьер позволял умело управлять воздействующими на него извне кинетическими энергиями, отводя их подальше от этого безумия.

– …А… А… – пытался что-то выговорить Рен, смотря на место расположения отеля.

Вокруг поднимались клубы пыли, блокирующие видимость, но… В глазах Рена уже было заметно отчаяние – пыль поднималась не выше

пятидесяти метров, но выше не было видно ничего. Нижняя часть отеля не находилась там, где должна была. Высочайшее в Японии здание, названное Иокогамской фарватерной башней, было полностью уничтожено.

– Это… невозможно… Такое… – Рен обратил взгляд ниже, увидев, что

творится на земле вокруг.

Весь асфальт, на сколько было видно, был покрыт дырами, видимо, от разлетевшихся обломков, и трупами людей. Хотя дело было на рассвете, в таком районе даже в это время было множество людей: государственные служащие, спешащие на работу, почтальоны, школьники, вышедшие на утреннюю пробежку и много-много других, оказавшихся в этом месте так рано по стечению обстоятельств. Все они были сбиты обломками и лежали замертво, или стонали в агонии.

Весь асфальт накрыла огромная лужа крови, которая продолжала расширяться. Все прохожие были слишком слабы, чтобы устоять под таким натиском, потому получили смертельные удары. Они всѐ ещѐ не были мертвы, хотя, правильнее будет сказать, им ещѐ не удалось умереть. Тем, кто находился в отеле, повезло больше – как-никак, их смерть была быстрой и безболезненной.

Рен уткнулся лицом в спину Казумы, схватив его за куртку дрожащими руками. Ему казалось, что все эти люди, стонущие в агонии смотрели на него, обвиняли его, проклинали его. Трудно было выдержать такое давление.

– Ну и заварушку он тут устроил, – пробормотал Казума безразлично, приземлившись на землю.

– Это… сделал тот вражеский адепт искусство ветра?..

– Возможно.

– Разве… его нельзя остановить? Ты бы ведь смог, да, брат мой?..

– А… Не-а. Я не имею власти над ветром этого парня.

Услышав эти слова, Рен одновременно был шокирован и выявил свои подозрения:

– Но ведь такое невозможно!.. Ведь ты, брат мой… ты же…

– Ага. Вот такие дела. Мне кажется, что есть ещѐ один мне подобный. Неспособный промолвить больше ни слова, Рен побледнел до предела и

задрожал. Но это не удивительно, и в этом нет ничего постыдного, ведь он представил, что семье Каннаги придѐтся сражаться с таким врагом…

– Выглядишь, будто стоишь перед вратами ада. Забей. Ещѐ одного такого, как я не может существовать, – успокоил его Казума, на что Рен ответил слабой улыбкой, которая мгновенно изменилась на сомнительное выражение лица.

– Тогда почему оно так? Ты ведь уже знаешь, да?

– Агась. После этого случая я начинаю понимать, в чѐм, собственно, дело.

Казума провернул немного кулак и сделал им сильный выпад в один из кусков бетона с торчащими из него опорными балками, воткнутого в землю. Этот монолитный, на первый взгляд, кусок рассыпался на мелкие кусочки вместе со сталью. Кусок камня отскочил и на большой скорости врезался в последний из светящихся вокруг фонарей, разбив его.

– Чѐрт подери, играться вздумал?.. Ну, я тебе покажу, то есть те, с кем шутки плохи…

Посмотрев на своего взбешѐнного брата, Рен затрясся от страха сильнее, чем несколько секунд назад. Он мысленно благодарил всех Богов за то, что вся эта злость направлена не на него.

– Хм… Так он уже тут? Рен беги отсюда как можно дальше, – приказал Казума, почуяв приближающегося врага.

– Бр… Брат мой…

– Не беспокойся. Он один. Для тебя в этой битве нет места. Прост подожди вон там за углом. Я заберу тебя, как только закончу.

– Ты… Ты уверен, что победишь? Ведь уверен, да, брат мой?

– За кого ты меня принимаешь? Я – непобедим! – не оборачиваясь подбодрил он Рена, окружил его ветровым барьером и переместил в другое место, откуда Рен наблюдал за ним веря в брата всем сердцем.

Наблюдая, как невероятное количество йоки окружает его, Казума почувствовал сильнейший страх. Йома такого уровня должен был быть заперт на низших уровнях ада, но даже если и не заперт – уж точно не мог свободно гулять в этом мире.

Но, не раскрывая своих чувств, он сказал со своей обычной экспрессией:

– Привет, спасибо за тѐплое приветствие недавно и только что. Мы ведь раньше нигде не встречались?

Нечто молчало. Но даже без слов легко было понять, о чѐм оно думает. Даже новичок распознал бы эту бесконечную жажду убийства – настолько холодную ауру, что создавалась иллюзия заточения в ледяной пещере.

– Нанести удар первым! – атаковал Казума мощным порывом ветра без предупреждения. Он не сдерживался на этом йома, но вернее будет сказать, он не мог позволить себе сдерживаться. Сильнейшими порывами он атаковал врага непрестанно.

Практически мгновенно последовала контратака. Зловещая аура резко стала плотнее. Казума на полной скорости рванулся вбок, и по месту, где он только что был, пролетела мощная череда порывов чѐрного ветра.

Казуму отнесло ударной волной, но зато теперь он в точности знал природу этого чѐрного ветра. Ветер, способный оттолкнуть порывы ветра Казумы, при чѐм с такой чудовищной жаждой убийства – сомнений быть не могло.

– Ты и правда… из ряда вон выходящий…

Враг определѐнно был сильнее, но Казума не мог позволить себе сдаться или сбежать… Для него такая ситуация действительно была «из ряда вон».

– Раскрыть что ли все козыри?.. Всѐ-таки Рен и так уже знает…

Но, как только он принял это решение, услышал крик Рена:

– Вааааа! Бра… Брат мой! Брааа…

– Рен? Мать-перемать!

Крики Рена нарушили концентрацию Казумы, чем враг и не побрезговал воспользоваться. Лезвие чѐрного ветра чиркнуло горло Казумы. Заметь он его мгновением позже – его голова бы распрощалась с телом. Шокированный внезапной атакой Казума придавил рукой рану на шее.

– Как я мог не заметить второго человека?.. Это же невозможно… А! – вспомнил Казума, о чѐм подзабыл. Чѐрный ветер не только не подчиняется Казуме, но и способен полностью спрятать чьѐ-либо присутствие.

Вот это небрежность, так небрежность! Казума не мог простить себе этой ошибки, понимая, что похититель уносит Рена, пока тот слишком занят монстром перед ним, ведь иначе смерти не миновать. Потому всѐ, что ему оставалось – проклинать себя за ошибку.

– Чѐрт его всѐ подери! Рен, выживи! – отбросил Казума мысли о брате и сконцентрировался на бою с оппонентом прямо перед ним.

Ветер стал светиться лазурным. Чѐрный ветер отступил, будто боясь лазурного.

– Я собираюсь тебя убить! – мысленно продекламировал Казума, собрав в

руке достаточно лазурного ветра… Но нечто злобно и ехидно ухмыльнулось и исчезло прямо перед его

глазами.

– !.. – поднял голову Казума, смотря в небо. Хоть он и знал, что враг на огромной скорости улетал, он не мог его нагнать ни бегом, ни с помощью ветра. Ощущение присутствия Рена тоже полностью пропало.

– Провели, как младенца… – тихо пробормотал он, сбегая с места происшествия.

– Ты только подожди, Рен! Я обязательно тебя спасу!

Казума надел маску безразличия, когда проходил мимо собравшихся вокруг полицейских и пожарных машин, исчезая в толпе зевак.