– Верно, такой же, – старик, словно опьянев, прищурился и начал напевать какую-то мелодию. А ведь он только что притворялся дурачком и старался выглядеть милым.

И в итоге старик обнаружил, что этот молодой человек, который говорил столь легко и плавно, даже лучше него самого притворялся дурачком. Это пришлось по вкусу старику.

Этот старик был достаточно самовлюбленным человеком и ясно ощутил, что Цзян Чэнь был таким же. Именно поэтому тот пацан не был плохим человеком или тем, кто бросает слова на ветер.

Кроме того, проанализировав все детали, он мог точно сказать, что когда юноша произносил названия пилюль, то даже и глазом не моргнул. Обычный человек не смог бы вести себя подобным образом.

Как бы он смог приобрести такие знания без указаний от мастера духовной медицины?

Сколько людей во всем королевстве Небесного Древа знали о Пилюле Очищения Души, не говоря уже об остальном?

Поэтому, хотя старейшина Фэй и выглядел чудаковато, на самом деле он был весьма проницательным человеком. Он, как минимум, получил некоторые подтверждения того, что Цзян Чэнь не дал ему пустых обещаний.

Не говоря уже о том, что столица находилась неподалеку отсюда. Даже если бы этот парень что-то задумал, старейшина Фэй мог бы в любой момент прийти к нему и наказать.

Однако, прожив сотни лет, старейшина Фэй обзавелся невероятно обостренной интуицией. И в этот раз интуиция подсказывала ему, что, скорее всего, это парень действительно не пытался одурачить его.

Стоит заметить, что он вовсе не испытывал недостатка в лекарственных слугах или чем-то подобном.

Он создал такое пугающее правило лишь ради того, чтобы не развелось слишком много нарушителей границ Долины Цинъян, которые могли бы помешать спокойной обстановке обучения премудростям духовной медицины.

То есть, этот старик вовсе не был по-настоящему злым.

Таким образом, между Долиной Цинъян и Северным Дворцом Лазурного Неба действительно существовала огромная разница.

***

Как и сказал Тан Лун, после земель Северного Дворца и Долины Цинъян дальше дорога была менее опасной.

Их группа прибыла в столицу ранним утром второго дня.

Издалека и с высоты птичьего полета столица королевства Небесного Древа выглядела невообразимо впечатляюще. Огромная городская стена и ров под ней были подобны блестящему жемчугу, инкрустированному в землю, представляя собой великолепное зрелище.

Высокие и могучие городские врата, бескрайние постройки, воины столицы, носящие кольчугу и держащие мечи – каждая деталь свидетельствовала о впечатляющем статусе королевства Небесного Древа.

– Репутация четырех великих королевств действительно не пустой звук. И, находясь лишь в Восточном королевстве, мы были подобны лягушкам на дне колодца, - стоя перед столицей королевства Небесного Древа и любуясь грандиозными городскими вратами, Гоуюй испытывала бурю эмоций.

Благодаря предупреждению Тан Луна, Цзян Чэнь и остальные, естественно, не стали влетать в столицу на Златокрылых Птицах-Мечах. Они приземлились за городскими стенами и вместе с птицами прошли через городские ворота.

А благодаря наличию медальона принца Е, их вход в город прошел гладко и без всяких проблем.

Стража у городских ворот улыбнулась, сказав:

– Раз у вас есть медальон принца, то при последующих проходах через врата вас не будут проверять.

Стоило им войти в город, как их встретила бурная и неугомонная городская жизнь.

Следуя карте, которую дал Цзян Чэню Е Жун, спустя два часа их группа, наконец, вышла к особняку принца Жуна.

Но стоило им только приблизиться к территории особняка, как с двух сторон хлынули группы практиков, закованных в красные доспехи, после чего они встали, направив оружие на группу людей.

– Праздным прохожим нечего задерживаться перед особняком принца!

– Мы друзья четвертого принца и были приглашены им лично, – Цзян Чэнь показал страже медальон.

Практики в красной броне некоторое время смотрели на медальон, после чего капитан махнул рукой, и все облаченные в броню практики убрали свое оружие.

– Прошу вас немного подождать, я немедленно сообщу о вашем прибытии четвертому принцу.

Через некоторое время из особняка послышался искренний смех.

– Ха-ха-ха! Проснувшись этим утром, я услышал крики сорок на деревьях. Сделав пару расчетов, я был уверен, что скоро прибудут уважаемые гости. Неужели это мой младший брат наконец-то приехал в гости?

Владельцем этого жизнерадостного голоса был никто иной, как сам принц Е Жун.

Красная тень быстро вылетела из дверного проема, когда еще не успели затихнуть отголоски последних слов. Е Жун с пламенным радушием бросился к Цзян Чэню, заключив того в крепкие объятия.

– Младший брат, я так скучал по тебе! Я с нетерпением ждал твоего приезда и, наконец, этот день настал! – после крепких объятий Е Жун отстранился, взяв Цзян Чэня за плечи, и оглядел того с головы до ног. – Хех. Похоже, по пути сюда с тобой много чего приключилось.

Цзян Чэнь печально улыбнулся:

– Если бы ты мне сразу сказал, что путь к столице столь тернист и опасен, то я бы точно не отказался от твоего предложения встретить меня на границе.

– Что случилось? – лицо принца Е Жуна потемнело. – Неужели какой-то слепой дурак посмел создать неприятности моему младшему брату?

Цзян Чэнь устало вздохнул:

– Это долгая история, я потом тебе все расскажу.

– Хорошо, тогда чего стоим на пороге, все заходите в дом, там и поговорим. Я немедленно распоряжусь устроить банкет в честь вашего приезда и смыть дорожную пыль с ваших ног. Сегодня поистине знаменательный день, и потому нам просто необходимо выпить. Хе-хе, у меня все никак не было повода открыть вино, которое я получил от Секты Дивного Древа, но сегодня мы обязательно откупорим его и напьемся!

Характер Е Жуна не очень-то подходил принцу королевства.

Однако в качестве друга прямолинейность Е Жуна, наоборот, лишь увеличила хорошее впечатление Цзян Чэня о нем. По крайней мере, Е Жун не пытался вести себя напыщенно или указывать на их социальные различия.

Кроме того, Е Жун всегда соблюдал правила приличия. Даже несмотря на то, что среди сопровождающих Цзян Чэня была такая очаровательная девушка, как Гоуюй, и столь невинная красавица, как Вэнь Цзыци, Е Жун всегда обращался с ними с особой вежливостью и должными манерами, а когда его глаза скользили по ним, то в них не было и намека на непристойность.

И такое поведение было довольно редким среди высокопоставленных лиц.